Текст книги "Демоны внутри. Тёмный трон (СИ)"

Автор книги: Umnokisa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 48 страниц)

– И сколько они будут жить? – поинтересовалась вместо этого я, разглядывая приплюснутые морды. К моему немалому удивлению это оказались мопсы: два кремовых и один чёрный с белой точкой на носу. – Столько же, сколько обычные собаки, или больше?

– При желании – вечно, ведь они подпитываются от меня, – Геката осторожно уложила щенков в корзинку и накрыла тёплым одеялом. Те пищали ещё какое-то количество времени, но вскоре успокоились, видимо, уснув. – Они мои друзья и уже много веков сопровождают меня. Разве что в этот раз у них изменилась форма.

– А почему мопсы?

– Не знаю, – честно ответила магичка. – Вчера нашла в коробках, что доставили вслед за Асмодеем, книгу о породах собак, и мне захотелось таких смешных пухликов.

– Ни в карман, ни на Охоту, – безэмоционально прокомментировал её выбор Черепоголовый, на что Геката лишь пожала плечами. – Восхитительно бесполезная порода.

Ещё какое-то время Геката была занята тем, что выливала содержимое котла в специальный слив в углу комнаты, после ополоснула его водой и, вновь наполнив, позвала меня, отвлекая от разглядывания собак:

– Ну, если у тебя точно нет никаких дел, то я могу предложить тебе развлечение в виде создания наблюдателей.

*

Смесь крысы и вороны с трудом приземлилась на карниз черепичной крыши и, поскользнувшись, едва не рухнула вниз. Благодаря длинному лысому хвосту и птичьим когтям на передних лапах, существо удержалось, недовольно каркнув. Почти сразу оно засеменило по дождевому желобу в сторону центральной площади Пандемониума, то и дело опасливо оглядываясь по сторонам, боясь быть сожранной каким-нибудь демоном.

Геката ловко управляла химерой, сидя на одной из многочисленных мансард с видом на город. Я, предварительно завернувшись в шерстяную накидку, стояла рядом и зачарованно наблюдала за танцем её рук. Мы одновременно находились и тут, и там, в центре города, видели всё вокруг себя и в то же время видели то, что видит созданная ею тварь.

Химера перегнулась через край желоба и позволила нам разглядеть конвой в лице девяти гхор, на трёх из которых сидели Велиал, Заган и Асмодей. Остальные же принадлежали Братству: Марбас, как новый глава охраны, ехал рядом с королями и выглядел напряжённым и злым. Следом, в окружении Теней, буквально силком волокли Лилит, Самаэля и ещё парочку падших, имён которых я не знала. О том, что короли и советник собираются в город, меня оповестили в последнюю очередь.

На центральной площади, несмотря на то, что погода начала стремительно портиться, собралось немало народа. На крышах то и дело попадался кто-то из Теней, но они не обращали внимания на химеру, вероятно, из-за повязанной у неё на пернатой шее жёлтой ленты, которую было видно издалека. Марбас в один из моментов поднял голову, наткнулся взглядом на тварь, хмыкнул и подмигнул, словно видел на её месте Гекату или меня.

Достигнув площади, короли и остальные спешились и поднялись на деревянный помост, который располагался в самом центре. Воронья половина химеры порывалась было порхнуть в ту сторону, но Геката направила её в обход, заставляя скакать с крыши на крышу, а после, поравнявшись с памятником, что я видела вчера, перебраться на него, размещаясь на плече. Слух у химеры был отменный, и можно было различить любой шёпот в радиусе десятков футов.

Стояла гробовая тишина, все взгляды были прикованы к королям. Велиал молча окинул толпу взглядом, после чего поднял руки, видимо, приветствуя находящихся здесь.

– Я – Велиал, и я вернулся туда, откуда начал свой путь миллионы лет назад. Я один из тех, кто помогал создавать мир, в котором мы все живём, многие годы я правил Тёмным троном, но оступился и оказался в ловушке, из которой чудом выбрался. Я – Велиал, и я вернул себе корону, вырвав её из лап тех, кто видел во власти лишь повод для самолюбования. Кто находил в плаче невинных мучеников своё наслаждение. Кто посмел унизить всякого, кто против их власти, – он обернулся на Самаэля и остальных заключённых, кого затащили на помост Тени, и повалили на колени перед их бывшими подданными. – Братья и сёстры, перед вами те, кто едва не уничтожил наше будущее, столкнув лбами Геенну и Эдем, надеясь взять весь Ад под свой контроль, не считая количество жертв и не озаботившись тем, как после этого вы будете выживать.

Толпа недовольно зароптала. Им не нравился Самаэль, нужно было быть слепым, чтобы не видеть этого, но они не доверяли до конца и Велиалу, что пропал без вести пять сотен лет назад. Король сказал им правду – его заточили в камень, из которого самостоятельно он не смог бы выбраться, так и зачахнув, как тухнет пламя в прогоревшем костре, но его спасли его брат и верный ему советник. А теперь, когда жители Геенны хлебнули сполна, он неожиданно вернулся, целый и невредимый.

– Властью, данной мне законами нашего мира, я отдаю Самаэля и всех его подчинённых, что были уличены в совершении преступлений против граждан Геенны, под суд, на котором может присутствовать всякий и высказать всё, что он знает, с целью защитить или обвинить, – Велиал снова посмотрел в толпу. Раздался одобрительный свист. Кажется, что присутствующие начали чувствовать себя в относительной безопасности, потому что кто-то выкрикивал что-то, кто-то зааплодировал, и радостный гул, словно волна, накрыл площадь, разносясь по всему городу.

Присутствующие и даже химера не сразу заметили движение на одной из примыкающих к площади улиц. Падшие в белых одеяниях расталкивали толпу, расчищая путь для кого-то, сидящего на белой гхоре. Стоило окружающим увидеть всадника, как они падали на колени. Понадобилась минута, чтобы гости оказались у самого помоста. Теней почти мгновенно притеснили неизвестные, чьи лица были скрыты под совершенно гладкими белыми масками, с отсутствующими на них вырезами для глаз. В отличие от ассасинов, они выглядели осязаемыми, хоть и не менее пугающими своей безликостью.

– Шума много, а никого до сих пор не сожгли на костре? – поинтересовался подросток, спрыгнув с гхоры и ловко взбираясь на помост. Велиал неожиданно поклонился прибывшему незнакомцу. В отличие от сопровождения, тот был одет в дорожный плащ, покрытый пылью. Его длинные чёрные волосы были собраны в неаккуратный пучок, из которого выбивалось прядей больше, чем-то позволяла современная мода на небрежность. – Раньше вы с большим задором избавлялись от неугодных вам, мои милые. Даже скучно.

– Рад, что ты вернулся, Люц, – отозвался мрачно на шутку подростка Велиал. – Прежде чем язвить на тему того, что твои воспитанники в очередной раз поступили глупо, советую прочесть это.

Роберт, поклонившись, протянул подростку уже печально известный мне свиток. Люц развернул его и пробежался взглядом несколько раз от начала и до конца, после грубо сунул его обратно нефилиму и шагнул к обвиняемым.

– Я никогда ни в чём не препятствовал физической половине власти, – тихо сказал он. Химера подалась вперёд, чтобы расслышать каждое слово, которое говорил Люц. – Я никогда не вмешивался в вашу волчью грызню, решив, что вы сами разберётесь в своих полномочиях. Я одарил вас свободой, а вы растоптали мой подарок и буквально плюнули мне в лицо. Даже хуже, вы вздумали вонзить мне нож в спину.

– Твой грех это гордыня, Люцифер, – прохрипел Самаэль. Невиданная сила оторвала его от земли, и теперь он болтался в воздухе. Кровь с его одежды капала на помост. – Ты считаешь, что мы навечно обязаны тебе за то, что ты сделал ради лишь себя одного, забывая о нас.

– Обычно я соблюдаю нейтралитет в проблемах Тёмного трона, давая право Совету королей разобраться с вопросом, но не в этот раз, Самаэль.

Глаза химеры не успели уследить, когда копье, выхваченное из воздуха, пронзило ангела смерти насквозь, и он рухнул на колени, не в силах вытащить его из себя. Полностью из серебряного металла, свойственного оружию Эдема. Хотя, судя по тому, как корчился Самаэль, это и было оружие ангелов.

– А что касается тебя, Лилит, то я в тебе сильно разочарован, – подросток обернулся на жену Самаэля, которая испуганно сжалась у ног сторожащих её всё это время ассасинов.

– В-вы всё не так поняли, господин, – пролепетала она, понимая, что её также ждёт возмездие.

– Я всё понял правильно, дочь моя, – Люцифер подошёл к ней вплотную и смотрел таким странным взглядом, что это с трудом можно было назвать злостью. Это было что угодно: отвращение, разочарование, – но только не злость. – Я предал своего отца, потому что хотел для своих братьев лучшего мира, справедливости и свободы.

– Я НЕ ПРЕДАВАЛА ВАС!!! – её истеричный визг резанул по ушам так, что химера тряхнула головой и едва не сорвалась с места, но Геката заставила тварь сидеть там, где она сидела.

Люцифер, услышав её крик, замер, а после опустился перед ней на колени, словно перед маленьким ребёнком. Он неожиданно стал печальным, плечи осунулись.

– Лилит, милая маленькая моя Лилит, – он протянул к ней руки. Женщина, всхлипнув, неуверенно подалась вперёд. – Ты не виновата, конечно, ты не виновата. Дитя, бедное дитя.

Падший гладил рыжие волосы женщины, которые теперь из-за того, что солнце скрылось за свинцовыми тучами, выглядели тускло, позволяя ей рыдать у него не плече.

– Отец… – захлёбываясь в слезах, она что-то пыталась ему объяснить, но ничего не получалось. Той надменной королевы, что я видела вчера, словно никогда не было. Была испуганная, боящаяся смерти, как всякий другой, оказавшийся бы на её месте, человеческая женщина.

– Когда-то я пошёл против своего отца, Лилит, – наконец снова заговорил Люцифер, даже не глядя на всех присутствующих, которых было больше пяти сотен. – Я знаю, каково это, отринуть любовь и долг. Пошёл против него, потому что он был несправедлив, выделив себе иной объект любви, забывая своих старших детей, которые не могли жить без него. И это забвение в наш адрес походило на самую страшную пытку, которую только можно было придумать, хотя мы ничего не сделали такого, чтобы так к нам относились. Мы не перечили его желаниям и долго делали вид, что всё хорошо.

В гробовой тишине, царившей на площади, было слышен едва ли не каждый судорожный вздох, каждый тихий рык гхор королей и Братства, каждый птичий крик, прозвучавший где-то недалеко.

– Но Лилит, моя милая маленькая Лилит, я пошёл против своего Создателя, потому что хотел лучшей жизни для своих братьев и сестёр, то отношение было несправедливо, ведь мы ни в чём не были виноваты. А ты? Ты пошла против своего отца, потому что запуталась в себе, поддалась желаниям, которым нельзя поддаваться, захотела избавиться от меня, потому что я тебе мешаю, потому что надоел. Потому что тебе нужна моя власть, – с каждым словом мягкий голос Люцифера становился всё твёрже и злее. К концу казалось, что он едва сдерживает желание ударить жену Самаэля.

Женщина, осознав, что прощения не будет, испуганно забилась, пытаясь высвободится из хватки, но падший ангел едва ли прилагал усилия, чтобы удержать её.

– Нет, отец! Нет! – запричитала она. – Люц, всё не так!

– Мой Создатель наказал меня за то, что я посмел поднять голову и высказать ему все, о чем, по его мнению, не должен был даже помышлять. И отныне всякий, кто поднимает голову против меня, возжелав власти, а не свободы, караются так же, моя милая Лилит, – Люцифер проигнорировал испуганный крик женщины, одной рукой оттягивая её волосы назад, открывая лоб, и резким движением коснулся двумя пальцами. Женщина замерла. Её глаза расширились от ужаса, она распахнула рот, но не произнесла ни звука. Падший развёл руки, позволяя ей рухнуть ему под ноги, поднялся сам и, наконец, удостоил взглядом всех жителей Пандемониума. – Можете убить меня за то, что я предал вас, но я не позволю вам убить себя ради власти. Эти двое отныне принадлежат вам, делайте с ними, что хотите, – свою дерзость они уже отплатили мне сполна.

Он поднял руку к небу, и теперь походил на ангела с картины, что несёт вести от самого Господа; не улыбаясь и не пытаясь понравиться публике:

– Во славу Тёмного трона.

А после посмотрел на химеру, которую с такого расстояния едва ли можно было заметить. Геката вскрикнула от боли и схватилась за голову, не успев разорвать связь с тварью.

Люцифер уничтожил наблюдателя. Сжёг дотла.

Комментарий к Глава 3. Тот, кто приносит рассвет * – Елизавета Батори (Эржебет Батори), называемая также Чахтицкая пани или Кровавая графиня – венгерская графиня из известного рода Батори, печально знаменитая серийными убийствами молодых девушек. Графиня и четыре человека из её прислуги были обвинены в применении пыток и убийствах сотен девушек между 1585 и 1610 годами. Наибольшее число жертв, названных в ходе суда над Батори, 650 человек.

По всем показаниям, первыми жертвами Эржебет Батори стали девочки-подростки, дочери местных крестьян, многие из которых были привлечены в Чейте предложением хорошо оплачиваемой работы в качестве служанок в замке. Позже графиня начала убивать дочерей мелкопоместного дворянства, которые были отправлены в её гинекей их родителями, чтобы девочки обучались придворному этикету. Также имели место похищения. Зверства, описанные наиболее последовательно, включали в себя жестокие побои, сжигание или увечья рук, откусывание плоти от лица, рук и других частей тела, замораживание или голодную смерть. Кроме того, на суде говорилось об использовании игл.

Рассказы, которые приписывают ей вампиризм (наиболее известный из них говорит о купании графини в крови девственниц, чтобы сохранить свою молодость), появились через много лет после смерти Батори и являются недостоверными. История Кровавой Графини стала национальным фольклором, популярным и по сей день.

====== Глава 4. В тени разума ======

«Алиса удивилась, как это она не удивилась, но ведь удивительный

день еще только начался и нет ничего удивительного в том,

что она еще не начала удивляться».

Льюис Кэрролл, «Алиса в Стране чудес».

– Со мной всё нормально, – пыталась убедить меня Геката. Когда она отняла руку от лица, я поняла, что у неё из носа идёт кровь.

– Эй, – я обернулась к телохранителю, но поняла, что до сих пор не озаботилась вопросом на тему его имени. —Тень, – он повернул голову в мою сторону. – Да, ты тут один на виду, так что не надо делать вид, что не понимаешь, что я к тебе обращаюсь, – он нехотя оттолкнулся от стены и подошёл к нам. – Мне нужна твоя помощь.

– Что случилось? – ассасин окинул магичку взглядом, явно оценивая её состояние. – Её цепануло резонансом из-за того, что химера была подвязана к её сознанию. Обычное дело. Оклемается через пару минут, нечего хайп поднимать.

– Ну хоть воды принеси, – огрызнулась я, стягивая с себя шаль и набрасывая её на плечи Гекаты. Дрожащая и утирающая с лица кровь, она выглядела вновь слабой и измученной. На мгновение мне показалось, что цепи, которыми её сковал Самаэль, никуда не девались, они всё там же, только теперь их не видно.

Тень что-то проворчал, но никуда не ушёл, видимо воспользовавшись теми каналами связи, о которых говорили Марбас и Седит, потому что через минуту на мансарду прибежала взмыленная служанка со стаканом и кувшином.

Геката слабым голосом поблагодарила нас всех и, попив воды, сказала, что ей, видимо, пока что не стоит заниматься подобными вещами. Во всяком случае, до тех пор, пока она в полной мере не восстановится. Мне же она посоветовала пойти встретить Люцифера, который вот-вот вернётся вместе с Велиалом. Надо ли говорить, что после увиденного на площади мне совсем не хотелось иметь с ним каких-либо дел, но выбор у меня был небольшой: вечно избегать второго правителя Тёмного трона не получится.

Пока я в сопровождении телохранителя шла через бесконечные коридоры дворца, все мои мысли были заняты лишь тем, что я скажу Люциферу. Поздороваться с ним? Спросить, как прошло путешествие? Со стороны он казался подростком, и было обманчивое ощущение, что найти общий язык с ним совсем не сложно, но, как и всё в Геенне, это ощущение действительно обманчивое – Люцифер затмил всех падших ангелов своей славой настолько, что даже спустя тысячи лет после падения его имя на слуху у каждого человека.

– И что мне ему сказать? – обратилась я к своему немногословному спутнику, не надеясь на ответ.

– Лучше молчать и сдержанно улыбаться, – посоветовал тот. – Он терпеть не может посторонних в своём мире.

– Посторонних? – не поняла я.

– Полукровок и живых людей. Первые – ошибка природы, вторые – непрошеные гости. Что один статус, что второй не прельщает, согласись, – когда мы оказались у главной мраморной лестницы, ведущей на первый этаж, к входным дверям, Тень остановился. – Стой тут. Мы понятия не имеем, как он на тебя отреагирует, и чем дальше ты от него будешь, тем вероятнее, что мы сможем что-то предпринять.

Я сглотнула. И, видимо, побледнела, потому что ассасин хмыкнул, глядя на меня:

– Боишься?

Медленно, но я всё же кивнула. Смысла врать не было. Люцифер пугал, но я не могла понять чем. Что-то в нём было такое, необъяснимое и при этом опасное, что ощущалось даже через наблюдателя. Это странное ощущение не покидало меня до самого момента, когда входные двери распахнулись.

Я вздрогнула и неосознанно вцепилась в перила руками. Мысли окончательно путались, я уже не помнила, что хотела сказать, да и хотела ли вообще. Вроде бы в голове возникла тема для беседы, которую можно было бы завязать при знакомстве, но все слова где-то потерялись, оставляя на своём месте лишь чувство нарастающей паники.

Велиал появился первый, следом за ним шли Роберт и Марбас. Больше никого из Братства видно не было, а вот фигуры в белых одеяниях никуда не скрывались. Они действительно походили на привидений, лица были скрыты под гладкими масками без прорезей для глаз. Мне показалось, что Черепоголовый дёрнулся, сжимая рукоять одного из множества ножей, спрятанных в складках его плаща, но я не могла отвести взгляда от пришедших и даже не сразу поняла, что слышу какой-то посторонний шум, которому тут не место.

Детский визг, с одной стороны какой-то инородный для этого места, а с другой, полный радости, буквально резанул мне по ушам:

– НАБ!!! НАБ!!! НА-А-А-А-АБ!!! – нечто небольшое метнулось в мою сторону, обогнув падших в белом, Асмодея, увернувшись от Велиала, который хотел было вмешаться. Словно забыв все законы физики, чёрной тенью вбежало прямо по перилам, а потом и вовсе прыгнуло, пересекая расстояние в несколько футов пустого пространства, сбивая меня с ног.

Я едва не ударилась головой о пол, но, к счастью, кто-то из присутствующих успел создать воздушную подушку, иначе бы такой нечеловеческий восторг со стороны нечто закончился бы для меня переломами и сотрясением.

– Наб! Ты вернулся! Где тебя носило?! Ты принёс подарок?! Наб!!! – я растерянно смотрела на маленького мальчика лет пяти, который удобно расположился у меня на животе и теперь с совершенно счастливым выражением лица осыпал меня вопросами вперемешку с упрёками.

Бесконечно прекрасный ребёнок, похожий на фарфоровую куколку, с идеальными чертами лица, достойными кисти лучших мастеров. Я даже не сразу поняла, что это мальчик, если честно, если бы не одежда. Но всё равно оставались сомнения. Единственное, что могло напугать непривычного человека, так это свойственные всем падшим глаза, уши и клыки, но даже в его случае это всё было настолько восхитительным, что захватывало дух. А ещё его причёска совершенно не гармонировала с внешним видом: растрёпанные, длинные, покрытые пылью, полные колтунов волосы, торчащие во все стороны, словно он не давал себя расчёсывать и стричь долгие годы.

– Люций, немедленно слезь с моей невесты! – Велиал неторопливо поднимался по лестнице, не спеша вмешиваться в происходящее.

Но ребёнок проигнорировал замечание короля:

– Наб, а ты где был? Я так по тебе скучал! – он склонился ещё ближе, разглядывая меня. – Ты как-то изменился. Зачем тебе женское тело? А почему волосы белые? Наб, а ты слышал историю про…

– Мне ты так не радовался что-то, – Велиал наконец протянул руку и стащил Люция с меня за ворот плаща, который был на нём.

– Что с тобой сделается-то? – ребёнок запрокинул голову назад, глядя на падшего, но его руки всё ещё тянулись ко мне. – Тем более Наб тоже вернулся. Это же здорово! Наконец-то всё будет как раньше.

Роберт помог мне подняться и осторожно отряхнул край моего платья, словно это имело какое-то значение.

– Малыш, не хочу тебя разочаровывать, но я не Набериус, – я виновато улыбнулась, будто бы в том, что я не та, кем хочет видеть меня ребёнок, была моя вина.

Люций замер, глядя на меня, потом снова посмотрел на Велиала, снова на меня:

– Это глупая шутка, Наб, – упрямо ответил он. Король наконец отпустил его, и теперь ребёнок подошёл ко мне вплотную, глядя снизу вверх. – Наб, не шути так. Я ведь скучал. Правда скучал.

– Я не Набериус, – повторила я, отчего глаза ребёнка расширились ещё больше.

– Но ты пахнешь как он. И… И ты выглядишь как он! – Люций отшатнулся от меня, упираясь спиной в Велиала, а после отступая ещё дальше. Мне показалось, что я слышу нотки, которые предшествуют слезам. – Вы шутите, да? Это всё розыгрыш. Глупые шутки!

Падшие не спешили что-либо ему отвечать, видимо решив, что любое сказанное ими слово будет воспринято в штыки. Но ведь это ребёнок. За время учёбы в школе я общалась с достаточным количеством детей, которые оказывались не готовыми влиться в общество, находясь далеко от родительского дома, даже будучи окружёнными заботливым педагогическим составом. И сейчас Люций напоминал ребёнка, над которым пошутили, что его бросили родители, потому что он им надоел. К слову, любимая тема для издевательств у старшеклассников. Что-то вроде боевого крещения для первогодок.

– Люций, Набериус не вернётся, – отбросив все страхи, я сделала было шаг по направлению к мальчику, но на моём пути выросла фигура в белых одеяниях.

– Не приближайся к нему, человек, – голос, к моему удивлению, был самым обычным, не искажённым магией, но в нём была ощутимая угроза, которую даже не пытались хоть как-то из вежливости прикрыть.

– Не смей угрожать Нозоми, Безликий, – вмешался в разговор Велиал. Мне показалось, что в воздухе между ними проскользнула магическая искра.

Я проигнорировала незнакомца, выглядывая из-за него, пытаясь вернуть зрительную связь с Люцием. Если сейчас ничего не сделать, он надумает себе кучу проблем, и всё станет только хуже.

– Ты врёшь, – простонал мальчик, прижимаясь к ещё одному падшему, одетому в точности как тот, что оттеснял меня. – Он не мог так поступить. Он меня любит. Он всегда говорит мне, что любит меня.

– Люций, Набериус погиб. Прошу, поверь мне. Он не вернётся.

– Тогда почему от тебя пахнет так же, как от него? Почему ты выглядишь как он? – ребёнок уткнулся носом в белые одежды, продолжая отказываться смотреть в мою сторону.

– Потому что я его внучка, – и тут я поняла, что сказала лишнее. Люций неожиданно обернулся на меня и оскалился, словно дикий зверёк.

Велиал выхватил из воздуха свой огненный меч, дёрнул меня за плечо, пряча к себе за спину. Асмодей и Черепоголовый разом обнажили оружие. Я в ужасе смотрела за тем, как вокруг нас образуется чёрный морок. Марбас запрыгнул на перила, оказавшись прямо между Велиалом и Люцием. Заган, задержавшийся где-то, вбежал в холл и теперь оказался окружён падшими, что сопровождали ребёнка.

– Успокойся и немедленно отзови своих фанатиков, Люций, – жёстким тоном проговорил Велиал, чеканя каждое слово.

– Я ненавижу тебя, Велиал, – ребёнок застонал, хватаясь за голову и едва не рыдая. – Ты уничтожаешь всё! Я не хочу видеть этих отродий. Не хочу. А ты… Тебе плевать!

– Отзови своих фанатиков, Люций, – повторил король, держа оружие наготове.

– Ты всё испортил. Наб… Где он? Набериус, пожалуйста, вернись, – ребёнок сел на пол, качаясь из стороны в сторону.

– Люций!

Безликий, что пытался поднять ребёнка с пола, неожиданно обернулся прахом, стоило ему коснуться его плеча.

– Очередная полукровка… Ты притащил очередную полукровку… Я не хочу… – Тени едва успели увернуться от магической волны невиданной силы. Мир вокруг меня исказился, словно я очутилась в калейдоскопе, полном осколков окружающей меня картинки, что я видела секундой назад. Протянув руку, я попыталась ухватиться за Роберта или ассасина, что был так близко, но никого не было. Но я всё ещё слышала ребёнка так отчётливо, словно он был прямо передо мной. – Я не хочу! Убирайтесь! Все убирайтесь! Вам не место в моём мире! Я не для вас его делал!

Вначале меня окружало безумие, за которое невозможно уцепиться взглядом. Мельтешение перед глазами, сводящее с ума всякого, если начать вглядываться и пытаться понять, что именно ты видишь. Я снова протянула руки, пытаясь найти хоть кого-то, потому что чётко ощущала, что пол под ногами никуда не делся, и я всё ещё стою прямо. Сделала шаг, рассчитывая, что это заклятие, иллюзия, ограниченная кругом, но стоило мне ступить вперёд, как мир резко перевернулся. Солнечный свет, который озарял холл сквозь окна был справа, теперь слепил глаза, пробиваясь через водную гладь. Пол исчез, я медленно опускалась на дно. Я не чувствовала воды, но стоило мне вздохнуть, как воздух исчез из моих лёгких, а изо рта вырвалось облачко пузырьков, устремляясь вверх.

– Кто ты? – рядом, и в то же время далеко, не дотянуться, появился один из белых призраков.

Могла бы ответить, но это было невозможно: я умирала без воздуха. Это не походило на обычную смерть утопленника: я не пыталась вдохнуть ещё раз, не барахталась. Просто медленно опускалась в чёрную бездну, туда, где, наверное, даже дна нет, растворяясь в собственной агонии. Безразличие к происходящему заполняло разум, а голос, который звучал неожиданно ясно для того, кто находится под водой… Кто вообще говорит под водой? Дельфины? Киты? Да, точно, они говорят…

Мысли о том, что мне задали вопрос, на который я должна дать ответ, оказались стиснутыми какими-то глупостями. Призрак перестал меня интересовать. Я снова протянула руку вверх, наблюдая, как свет пробивается сквозь пальцы. И теперь уже свет занял мой разум. Его переливы были всем.

– Чего ты хочешь? – слева появился ещё один призрак в белых одеяниях.

А потом ещё один:

– Зачем ты здесь?

– Куда ты идешь? – спросил четвёртый.

Я выпустила облачко пузырей, и перед тем как закрыть глаза, любовалась, как они скользят по моей руке вверх, уплывая к солнцу. Мне следовало плыть за ними, поверхность, кажется, не так уж далеко, но почему-то не получается себя пересилить. Ощущение, сходное с невесомостью. Я здесь – и одновременно нет. Я есть, и одновременно нет. Кто я? Действительно, кто я?

– Глупое дитя, – звучит чей-то мелодичный голос словно ответ на мой вопрос. Кто-то сжимает мою ладонь и тянет вверх.

– Папа… – произношу я одними лишь губами, сжимая тонкие пальцы из последних сил.

*

Глоток воздуха кажется мне спасением. И, возможно, это самый ужасный звук, что я издала за всю свою жизнь. Вдох, наполняющий лёгкие столь желанным воздухом. До боли в грудной клетке, настолько сильной, что кажется, будто я лопну, словно перекачанный шарик.

Я всё ещё на ногах, что вызывает моё секундное удивление. Но эта мысль быстро оказалась задвинута на задний план: за руку меня держал Люций.

– Что… – о, я снова могу говорить. – Что произошло?

– Это маленькое исчадие ада решило задурить тебе голову, вот что, – Велиал оказался за моей спиной. Я не сразу поняла, что его руки покоятся на моих плечах.

– Сам такой! – отозвался Люций, выдёргивая свою крохотную ладошку из моей. – Нечего тащить сюда всяческий сброд из Гайи.

– Мы, кажется, договаривались, что ты не трогаешь Нозоми.

– Не со мной, – огрызнулся ребёнок, разворачиваясь к нам спиной и с комичной надменностью, вскинув голову, пошёл прочь по длинному коридору в ту часть дворца, куда ранее мне было строго-настрого ходить запрещено. Призраки молча последовали за ним.

Марбас тихо присвистнул. Он всё ещё сидел на корточках, прямо на перилах, глядя на нас всех. Тени маревом окружали нас, неожиданно много, словно минутой ранее ожидалось очередное столкновение сторон. Заган одёрнул плащ. Игла в его руке растворилась. Асмодей спрятал серебряный клинок.

– Что произошло? – повторила я свой вопрос, когда Люций и его сопровождение скрылись за поворотом. Ответ, полученный ранее, меня не устраивал.

– Я думаю, стоит ей рассказать несколько больше о Люцифере. Твоё молчание чуть не заставило её сыграть в ящик, – второй из королей встал напротив меня, разглядывая так, словно со мной случилось что-то, не поддающееся объяснению. – Ты знаешь, чем это может грозить.

– Видимо, за пятьсот лет отсутствия я немного отвык от его замашек.

– Немного? – второй из королей едва не поперхнулся. – Немного отвык?! Он плевать хотел на все ваши договорённости, на ассасинов, на нас всех. Умудрился пересечь все барьеры, выставленные вокруг магичкой, так, словно их нет, ввалился к ней в разум, и ты понял это только тогда, когда он оказался внутри головы этой… – Заган посмотрел на меня, силясь подобрать слова, чтобы назвать меня, но потом, видимо, решил, что в этом нет необходимости. Мое имя в обиходе он использовал редко, и я уже привыкла, что с его стороны я именуюсь как «эта», «та» и что-нибудь в этом же духе.

Велиал вздохнул и устало поднял взгляд к потолку, разглядывая лепнину и позолоту, которая выделяла виноградную лозу на общем растительном фоне.

– Хорошо, я понял свою ошибку. Ты это хотел от меня услышать?

– Нет, – Заган пошёл в противоположную сторону от той, куда удалился Люций со свитой. Все, кроме Марбаса и Теней, двинулись следом. Черепоголовый остался рядом с наёмником, о чём-то тихо говоря, тот же молча смотрел нам вслед.

Как оказалось, Заган направлялся в кабинет Велиала. За сутки из него действительно вынесли все ящики и привели в приемлемый для работы вид. Помещение оказалось достаточно просторным, теперь, благодаря тому, что оно не захламлено, это было видно. Противоположная двери стена была полностью, от пола до потолка, остеклена. Посреди кабинета лежал ковер всё с тем же изображением ангела и змеи, что я видела на мантии Самаэля и на витраже в тронном зале. Для гостей стоял удобный на вид диван, напротив него – два кресла. На небольшом столике из красного дерева лежали документы, написанные на всё том же непонятном мне языке, и почётно возвышался недопитый бокал с вином. Одну из стен, слева от двери, полностью занимал книжный стеллаж, на другой же стене весела огромная картина.

Рабочее же место короля походило скорее на рабочее место какого-нибудь миллионера в собственном особняке, как их часто показывают в фильмах: огромный массивный стол из всё того же красного дерева, на котором, впрочем, почти не оставалось свободного пространства из-за количества всё тех же документов и пергаментов. Чернильница, несколько запасных необычных на вид перьев неизвестных мне птиц, что, к слову, меня удивило, ведь куда удобнее пользоваться шариковыми или перьевыми ручками, но подобный «прогресс» тут, видимо, не в почёте. И огромное кресло, обтянутое тёмно-зеленой, практически чёрной кожей.