Текст книги ""Фантастика 2024-110". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Сумасшедший Писака

11

Разведка, разведка и еще раз разведка. Этого постулата я непреклонно придерживался с того самого злосчастного дела в Верейских горах, когда мы с царевичем Алешкой попали в засаду тимландцев. Алешка-то – царский сын, что с него взять? Пожурили «малыша», да и только. Отделался младший Соболев тогда одним лишь легким испугом, который по своему тогдашнему обыкновению стал усердно заливать вином. А вот мне пришлось и в холодной воде искупаться, чтобы избежать плена, и посидеть в дворцовом подземелье Ивангорода за решеткой, ожидая решения своей участи. С тех пор предпочитаю таких ошибок не допускать.

Потому конные и лыжные разведчики были мною разосланы по всем направлениям, а сторожевые дозоры прикрыли маленькую армию, расположившуюся у входа в облюбованную рангорнцами котловину, со всех сторон. Никто не должен подобраться к нам незамеченным, а вот мы должны знать о противнике если не все, то много. Намного больше, чем он о нас. Жаль, что хотя бы один воздушный шар не потащили с собой, но расчет был на быстроту и скрытность передвижения. Кто ж знал, что ситуация сложится именно так, как сложилась?

Поспать в эту ночь удалось не много – в преддверии боевых действий всегда возникает масса организационных моментов, требующих моего личного участия. Так что вечер оказался весьма насыщенным. Потом я не удержался от соблазна и долго изучал карту дона Диего, а ранним утром уже принимал первые донесения разведки. И настолько интересная из них начала складываться картинка, что я отложил выступление армии на день, чтобы прояснить несколько важных моментов. Во-первых, хошоны обнаружились гораздо ближе, чем я рассчитывал их найти, – всего лишь километрах в пятнадцати юго-западнее нашей нынешней дислокации. Во-вторых, они еще ночью выдвинулись к небольшому полю, с одной стороны ограниченному берегом океана, с другой – чередой длинных оврагов, и дальше не двигались ни на шаг, словно приглашая нас помериться силами именно в этом месте. В-третьих, их было много, но явно меньше, чем ожидалось.

Что это значит? Пока я этого не знал, но было очень похоже, что нас пытаются завлечь в какую-то ловушку. Потому что хошоны, терпеливо ожидающие, когда противник сам к ним придет, – это нонсенс.

Подозрения мои планомерно подтверждались в течение всего дня, когда проявляющие нетерпение туземцы все-таки снова остались на своих позициях, а плюсом к этому разведка обнаружила два вражеских отряда, до поры до времени спрятанных от наших глаз. Порядка трех тысяч всадников нашлись на востоке за грядой холмов, что грозило нам неожиданным ударом в тыл в том случае, если мы примем бой именно там, где нас ожидают основные силы туземцев. Еще до полутора тысяч пеших воинов скрывались в небольшом лесу за холмом, замыкающим предполагаемое поле битвы с юга. Оттуда по дну одного из оврагов они имели возможность, подобно чертикам из табакерки, выскакивать на левом фланге во время атаки нашей армии.

Честно говоря, таких тактических изысков от хошонов я не ожидал. Интересно, это их собственная идея или подарок от заморских кураторов? Теперь понятно, почему туземцы не спешат нам навстречу – они просто ждут на подготовленной позиции! Что ж, скоро мы узнаем, насколько гибко их вожди способны управлять своим воинством во время боя при отсутствии быстрой связи. Особенно когда все идет не по плану, а уж это условие мы точно обеспечим.

– Зайцева, Дугина, Вострикова и Васнецова ко мне! – расстановка вражеских фигур более или менее понятна, пришел черед правильно расставить свои.

Поздним вечером кирасиры, гусары и половина драгун ушли в восточном направлении. Остальная часть моей маленькой армии стала готовиться к выступлению, но на ночь осталась на прежнем месте.

Двинулись в путь мы около девяти часов утра и особенно не торопились, давая время Зайцеву справиться со своей частью сражения. Но каким бы неспешным ни было наше передвижение, к двум часам пополудни маленькая армия достигла выбранного вождем противника места предстоящего сражения, что вызвало дикий восторг противоборствующей стороны. Хошоны вопили, свистели, улюлюкали, палили в воздух из старых фитильных ружей фрадштадтского производства, пускали в нашу сторону горящие стрелы, носились вдоль передней линии своих воинов, немедленно выстроившихся в ожидании боя, – в общем, делали все, чтобы подвигнуть нас к началу сражения. Однако же сами в атаку не лезли, и это было очень странно.

Курьер от ротмистра Зайцева с сообщением, что дело сложилось удачно, уже прибыл. То есть мы уже знали, что засадный полк туземцев разбит и его остатки рассеяны по округе, а противник пока находится в неведении.

Пока под прикрытием драгунских эскадронов Васнецова наши солдаты разворачивали обоз и рассредоточивали по местам артиллерийские и минометные батареи, я с вершины холма внимательно изучал местность в бинокль. Странное поведение туземцев не давало мне покоя.

– Господа офицеры, – удовлетворенно хмыкнув, обратился я спустя несколько минут к своей маленькой свите, – кто-нибудь может объяснить, почему хошоны нас до сих пор не атакуют?

– Так известное дело, – тут же отозвался Игнат, – ждут, когда их товарищи зайдут нам в спину. Только после встречи с нашим Зайкой вряд ли кто-то сможет прийти.

Последнее заявление было встречено дружным смехом. Это хорошо, что настроение хорошее, и что в ротмистра Зайцева так верят – тоже здорово. Но к моему вопросу не имеет никакого отношения.

– Большое видится на расстоянии, не правда ли, штабс-капитан Иванников? – поинтересовался я у Сашки, который не принимал участия в общем веселье, напряженно вглядываясь в ряды беснующегося противника.

– Тысячи кровожадных хошонов стоят и ждут, когда мы их атакуем. Да когда такое было? О них же легенды ходят, что они бросаются в драку, едва учуяв запах чужих костров. Что-то тут не так! – пробормотал Иванников.

– Да у них там словно флажки красные установлены, – в удивлении вымолвил прапорщик Протасов, одной рукой опираясь на еще свернутое знамя Таридии, второй поднося к глазу зрительную трубу, – будто запретная линия на снегу нарисована, за которую они не заходят!

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересованный Игнат тоже потянулся за биноклем, – большое, говорите, на расстоянии? А снег-то перед хошонским войском почти нетронутый, интересно!

В том-то и дело, что интересно. Там, где туземные воины топтались уже третьи сутки, снег был грязным и утоптанным, в той части поля, что была ближе к нам, тоже имелись какие-никакие следы, а вот на всех подходах к позиции хошонов лежал нетронутый слой снега. И лишь в нескольких местах его пересекали тоненькие цепочки человеческих следов.

– Да это же западня! Волчьи ямы или что-то вроде того! – первым сообразил Иванников. – Но как? Они выдолбили мерзлую землю, а потом натаскали снега со всей округи?

– Нет, это слежавшийся наст, – возразил Лукьянов.

– Потому выходит, что ловушки сделаны заранее, еще до выпадения снега, – подытожил я. – Именно поэтому эти живописные господа в меховых куртках не могут кинуться на нас прямо сейчас. Им нужно, чтобы первыми ударили мы и провалились в эти ямы.

– А ведь, будь сейчас наши кирасиры здесь, Зайцев уже бил бы о землю копытом, обещая разнести туземцев в клочья! – задумчиво пробормотал Протасов.

– Получается, нам до них можно добраться только кружным путем, – заявил Иванников. – Но ведь и им до нас напрямую никак не дотянуться.

– Совершенно верно, – подтвердил я, – потому сделать нужно следующее…

Я вообще не сторонник напрасных жертв, пусть даже трижды героических. Тем более здесь, в Рунгазее, за тысячи километров от густонаселенной метрополии, в условиях тотального дефицита людей. Так что план мой был построен не на лихих атаках, а на скучных, но действенных артиллерийских обстрелах. И пусть до сих пор находятся твердолобые противники таких методов ведения войны, я остаюсь верен своим убеждениям. Глупо не использовать имеющиеся в твоем распоряжении преимущества!

На обратном склоне холма, выбранного мною в качестве командного пункта, установили три орудия, минометную батарею и выделили полуэскадрон драгун в прикрытие. Это было сделано на случай попытки хошонов совершить обходной маневр под прикрытием ограничивающих поле с юга возвышенностей. На левом фланге, у выхода из оврагов расположился спешенный драгунский полуэскадрон, вооружившийся гранатометами. В центре и на правом фланге я, без риска быть атакованным, выдвинул оставшуюся кавалерию на расстояние в двести-триста метров от противника, недалеко от границы нетронутой снежной зоны, и равномерно расположил за их спинами минометные расчеты. На вершине холма обосновались гаубицы, способные отсюда контролировать все поле.

Я достал из кармана часы, массивный вид которых в очередной раз вызвал у меня горестный вздох. Лучшие часовых дел мастера Таридии приложили все силы, чтобы сделать этот экземпляр предельно компактным, но все равно его приходилось носить в кармане, потому как таскать на запястье этакого монстра было решительно невозможно. Доживу ли я до века наручных часов в этом мире?

Пятнадцать двадцать две, пора начинать, пока на землю не опустились ранние зимние сумерки.

– Начинаем! – оторвав взгляд от бинокля, я махнул рукой. Отряд Зайцева еще не подошел, но так, может, даже лучше. Если хошоны побегут в сторону развалин Петровского, то мы запрем их на небольшом полуострове, если сунутся на восток – наткнутся на наших железнобоких кирасир, и мало им тогда не покажется. Можно еще рвануть на юг, но там сплошные холмы, лес да овраги, и река где-то совсем недалеко протекает, стремя свои воды к близкому океану, а за рекой уже и Ратанские горы начинаются – уйти этим путем будет достаточно трудно.

По команде Васнецова драгуны развернулись и отошли к подножию холма, оставив на переднем крае минометчиков, тотчас принявшихся отправлять снаряды в неприятеля. Причем били планомерно в середину и задние ряды, отсекая таким образом пути к отступлению воинам, находящимся в первой линии.

Лошадь – животное пугливое. Это мы у себя планомерно приучаем четвероногих друзей к звукам стрельбы, вспышкам и облакам порохового дыма, а для туземных лошадок весь этот шум оказался в новинку, и они внесли свою лепту в мигом возникшую неразбериху.

Хошонские кони ржали от страха, сбрасывали седоков, метались в панике по сторонам, сбивая с ног пеших воинов. За какие-то минуты все устроенные неприятелем ловушки оказались вскрыты им же: и пешим воинам, и всадникам первых линий просто некуда было деваться, да и обезумевшие от страха лошади неслись вперед, не разбирая дороги и не слушаясь команд.

Я перевел взгляд налево – позиции гранатометчиков тоже тонули в клубах дыма, значит, фланговый резерв хошонов решил вступить в бой сразу с началом канонады. По всей видимости, наше попадание в заготовленные ловушки не подвергалось сомнению, потому и начало атаки засадного отряда не нуждалось в дополнительном уточнении.

Были опасения, что запертые в узких оврагах туземцы будут массово выбираться по крутым склонам наверх и создадут угрозу для значительно уступающего им в численности отряда прикрытия. На этот случай пришлось направить туда еще и полуэскадрон драгун из центра. Но опасения оказались напрасными, поскольку небольшое количество выбравшихся из оврага хошонов спешили удрать обратно за холм.

С полсотни вражеских кавалеристов предприняли было попытку прорваться к нашим минометам по береговой полосе, но нарвались на шквал заградительного огня и были вынуждены отступить.

Все, на что хватило ума у вождей противника, – это задать направление для отступления. Хотя какое там отступление, это было просто беспорядочное бегство! Но побежали хошоны в обход южных холмов на восток, то есть в единственном направлении, куда, как они считали, можно было вырваться.

Почти тут же загрохотала артиллерия с обратного склона нашего холма, но, судя по звуку и частоте выстрелов, работали только орудия больших калибров, пытавшиеся достать уходящих на приличном от них удалении туземцев.

Чтобы не дать хошонам оправиться от шока и перегруппироваться для нового нападения, я отправил за ними вдогонку всю свободную кавалерию. Сильно увлекаться преследованием не стоило, а вот заставить удирающих прибавить скорость да погонять отставших – это пожалуйста. Дальше дело было за Зайцевым, и тут уж сомнений в удачном исходе дела не было никаких. Не соперники хошоны кирасирам, даже если их намного больше.

– Что ж, господа, поздравляю вас! Победа за явным преимуществом! – провозгласил я минут через десять, когда стихли последние выстрелы.

– Виват Михаилу Васильевичу! – рявкнул Игнат. – Ура!

– Виват Князю Холоду! – выпучив глаза, гаркнул прапорщик Протасов.

– Ура! Ура! Ура! – подхватили остальные члены свиты.

Я досадливо поморщился, но говорить ничего не стал. Для меня главное, что победа одержана быстро и малой кровью, а то, что окружающие опять запишут ее исключительно на мой счет, да еще приплетут мне какие-нибудь подвиги сказочного героя, это не так уж важно. Жизнь научила, что спорить с этим не нужно. Время потрачу, а переубедить не смогу все равно.

– Михаил Васильевич, – вполголоса обратился ко мне Иванников, – но мы же хотели примерно наказать эту хошонскую орду за разгром поселка, а тут чуть не половина ушла от возмездия. Не стоит ли продолжить преследование и довершить дело?

– Саня, ты прямо хочешь всех хошонов истребить, что ли? – так же тихонько ответил я. – Мы за один неполный месяц перебили их больше, чем все рунгазейские племена, вместе взятые, за последние лет десять. Думаю, что урок они получили хороший, тем более что сейчас им еще от нашего Зайки достанется.

– Думаете, этого достаточно?

– Может, да, может, нет, – я пожал плечами. – Понимаешь, мы хотим застолбить за собой огромную территорию, но ни хошоны, ни катланы, ни другие туземные племена знать не знают про наши желания, а фрадштадтцы или даже криольцы не собираются признавать обозначенные нами границы. Так что одним походом проблему не решить. Нужна долгая и кропотливая работа, и нужны люди, много людей. Хотим мы того или нет, летом придется вернуться в эти края, иначе о нас снова забудут.

– Летом здесь еще и охотники за головами лютуют, – присоединился к разговору Игнат, – в прошлом году из Петровского дважды экспедиции посылали вдогонку мерзавцам, но оба раза безрезультатно.

– Разберемся и с охотниками, – отстраненно ответил я, думая уже о дальнейших действиях здесь.

Можно было разбить на ночь лагерь прямо на месте так называемого сражения, а можно было попытаться к ночи добраться до развалин Петровского. Но бывший наш южный форпост располагался близко к крайней точке небольшого полуострова, то есть лежал немного в стороне от конечной цели этого похода. Да и какой был смысл ночевать у руин поселения? Разве что убрать хошонские столбы да проверить целостность устроенного в прошлый раз захоронения. Но, насколько я знаю, хошоны ранее не были замечены в разорении могил, а чтобы столбы убрать, не обязательно тащиться туда толпой, можно просто послать десяток всадников.

В общем, лагерь разбили неподалеку от поля боя, где и дождались к семи часам вечера уставших, но весьма довольных собой кавалеристов Зайцева. У хошонов выдался сегодня трудный денек, и очень многие из них отправились прямиком в места вечной охоты. Надеюсь, их вожди сделают правильные выводы и мне не придется проводить годы в беготне за ними по бескрайним степям и лесам. Да и не хочется, знаете ли, доводить дело до войны на истребление, как было у европейских колонистов с американскими индейцами.

Ну а таридийское присутствие этих местах я был намерен восстановить вне зависимости от отношений с хошонами. Местоположение Петровского было не очень удачным, потому и восстанавливать его я считал нецелесообразным. А вот бухточка, где «Соколу» довелось пережидать шторм, произвела настолько благоприятное впечатление, что именно там я решил возвести новое поселение. Вот туда-то наша маленькая армия и направится завтра, чтобы встретить корабли, груженные провизией и строительными материалами для возведения первых каркасно-щитовых домиков. Оставлю там пока роту солдат для охраны рабочих, а уже весной туда отправится первая группа переселенцев из тех, что должны начать прибывать из метрополии.

12

Работой своих подопечных Джон остался доволен. Драка между командами Длинного Билла и Красавчика Элла в один момент стала самым обсуждаемым событием в Ньюпорте. Охотники за головами разошлись не на шутку, выплеснув наружу давно копившееся раздражение. Чтобы утихомирить дерущихся, хозяевам заведения пришлось вызвать не только городских блюстителей порядка, но и солдат местного гарнизона, иначе раздухарившиеся бойцы могли разнести к чертям весь трактир. В общем, побоище вышло знатным, досталось всем: охотникам, случайно попавшим под руку посетителям, работникам трактира, полисменам, солдатам. Слава богу, людям Свифта хватило благоразумия исчезнуть с поля битвы до приезда солдат – вызволять из каталажки никого не пришлось.

Возмущенное этой дикой выходкой охотников общественное мнение специально готовить не пришлось, и статья, отправленная Джоном в местные газетенки под именем некоего майора М., пришлась очень кстати. В ней он от имени «истинных патриотов королевства» выражал возмущение «скотским поведением» охотников, обличал их образ жизни, приводил примеры жестокостей, творимых в «так называемых экспедициях», критиковал заносчивость по отношению к простым жителям колонии и вспоминал некоторые громкие происшествия с участием членов охотничьих команд, произошедшие за последние годы. Нужно ли говорить, что, описывая дурное поведение наемников, он намеренно сгущал краски и не упоминал о том, что по большей части происходили эти события на территориях соседей. Ну и текущее обострение ситуации с катланами на востоке неизвестный автор тоже целиком и полностью отнес на счет «разбойников с большой дороги, только притворяющихся верными служителями престола, а на самом деле позорящих доброе имя короля, губернатора и всех добропорядочных фрадштадтцев». Напоследок майор М. сообщал, что раз власти не могут приструнить зарвавшихся негодяев, то этим займутся представители доблестной фрадштадтской армии. Так сказать, в частном порядке.

Свифт с товарищами еще добавил к этому блюду перца, поработав над распространением слухов о взаимных обещаниях членов двух противоборствующих компаний разделаться с оппонентами и об общем недовольстве охотничьего сообщества поведением полиции и солдат. Благодатная почва была подготовлена, можно было переходить к следующему пункту плана.

На всякий случай у Джона постоянно был снят номер в гостинице «Элиот», недостатка в средствах он не испытывал, а иногда было удобно выдавать гостиничные апартаменты за свое постоянное жилье. По крайней мере, рядовым членам организации другого адреса и знать не нужно. Уилл, на правах доверенного лица, знал еще про небольшой домик в конце Манговой аллеи, но там капитан Олстон тоже появлялся нечасто.

Ровно в десять утра в дверь его номера постучали. На пороге стоял Уильям Свифт в форме сержанта пехотного полка. Сам Джон предпочитал использовать для дела майорский кавалерийский мундир красного цвета.

– Господин майор! – Уилл браво козырнул и щелкнул каблуками.

– Вы пунктуальны, сержант, держите саквояж.

– Для чего же нам саквояж? – поинтересовался Свифт, принимая довольно объемную кожаную сумку.

– Для денег, сержант, для денег, – «майор» загадочно улыбнулся и протянул руку в сторону выхода, предлагая товарищу заняться делом.

На улице их ожидал открытый экипаж с двумя «солдатами» на козлах. На полу, задвинутый под сиденья, покоился мешок с десятком заряженных пистолетов и запасом пороха и пуль – предусмотрительный Уильям предпочитал всегда иметь при себе хотя бы пару небольших козырей, тем более что таскать все это барахло на своем горбу не требовалось. Завидев уже привычный для совместных дел с Уиллом арсенал, Джон улыбнулся, но ничего не сказал. Он-то точно знал, что эти пистолеты сегодня не пригодятся, однако ругать своего помощника за излишние приготовления не стал. Свифт не знал всех деталей предстоящей операции, потому и предпочел перестраховаться в вопросе вооружения.

– Угол Розового бульвара и улицы Грея, – скомандовал Олстон, откидываясь на спинку сиденья.

– Ничего себе! – удивленно присвистнул Уилл. – Хорошо живут охотники!

Названный капитаном адрес был в очень респектабельном районе Ньюпорта, не в самом центре, но весьма близко к домам самых важных и состоятельных граждан города.

– Красиво жить не запретишь, – философски заметил Джон.

На самом деле Длинный Билл любил красивую жизнь никак не меньше Красавчика Элла, но главным пижоном среди охотников почему-то считался именно последний.

Погода сегодня не слишком радовала подельников. Снег по эту сторону Ратанских гор не выпадал практически никогда, но зима все-таки давала о себе знать относительным холодом и сыростью, к тому же с равнины в сторону моря дул очень неприятный ветер. Хорошо, что ехать было недалеко, иначе участникам операции пришлось бы кутаться в плащи и проклинать непредусмотрительность предводителя, не озаботившегося поисками закрытого экипажа.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Джон, – вполголоса вымолвил Уилл, – я, хоть убей, не пойму, как ты собираешься заставить этих людей расстаться с деньгами, они обвешаны оружием с ног до головы.

– На самом деле все проще, чем ты думаешь. Но давай наберемся терпения, скоро ты все увидишь собственными глазами.

Было видно, что помощник волнуется, и это вполне объяснимо. Опасно совать голову в пасть воинственным туземцам, но вдвойне опаснее входить в жилище охотника за головами и пытаться отнять деньги. Тем более что у катланов они больше действовали хитростью, чем силой, а здесь придется иметь дело минимум с пятью вооруженными головорезами.

Но ничего, лучше пусть будет настороже, чем в состоянии блаженной расхлябанности, когда слепо веришь напарнику и ждешь, что он сам выполнит большую часть работы.

Вот и прибыли на место. Экипаж остановился у длинного двухэтажного строения с непривычно широкими окнами и окрашенным в желтый цвет фасадом. Это был так называемый доходный дом господина Вессона с фешенебельными двухуровневыми квартирами, которые имели отдельные входы, аккуратные подъездные дорожки и ухоженные лужайки. Не каждый состоятельный фрадштадтец мог себе позволить арендовать апартаменты в таком доме, но Длинный Билл мог. Правда, проживал он здесь не один, а с костяком своей ватаги – благо площадь позволяла.

– Вы двое ждете здесь, сержант, за мной! – проверив накладные усы и бородку, «майор» легко спрыгнул на землю и направился к входу в квартиру номер восемь, придерживая левой рукой треуголку, чтобы ее не унесло ветром. Уилл с саквояжем послушно последовал за командиром.

Уже подняв руку для властного стука в дверь, Джон заметил свисающую с левой стороны шелковую веревочку красного цвета с желтым бантиком на конце.

– Ну и дела! – восхищенно цокнув языком, он несколько раз дернул за веревочку.

За дверью раздался мелодичный звон колокольчика.

– В скобяном ряду такой колокольчик целый фунт стоит! – возмущенно прошептал за его спиной Уильям.

Но лжемайор не ответил, он уже был всецело сосредоточен на предстоящем деле.

За дверью послышались шаги, и хриплый мужской голос грубо осведомился:

– Кого там еще черти принесли?

– Смотри, как бы тебя они прямиком в ад не унесли! Я от губернатора! – грозно ответил Джон.

Внутри дома послышалось недовольное ворчание, но тут же лязгнул засов, и дверь отворилась, явив взору липовых солдат невысокого коренастого мужчину с ниспадающими на плечи спутанными светлыми волосами, крючковатым носом и колючим взглядом серых глаз.

– Мы же уже сто раз сказали, что драку начали люди Красавчика! – буркнул крепыш, кривя свои тонкие губы в усмешке.

– Билл дома? – не дождавшись приглашения, офицер сам переступил порог дома, заставляя встречающего попятиться в глубину прихожей.

– Билли! – крикнул тот, повернув голову в сторону открытых дверей в гостиную. – К тебе человек от губернатора!

– Ну так впускай его, Томми! – тут же прилетел ответ из комнаты.

– Одну минуту, Томми, – любезно обратился Джон к собравшемуся уже было идти в гостиную крепышу. – Сержант, саквояж!

Уилл протянул командиру сумку в раскрытом виде, и Джон сунул туда руки, тогда как светловолосый охотник молча ожидал, что же извлечет оттуда представитель губернатора.

Извлек он оттуда на свет божий два совсем небольших пистолета необычного вида с расположенными у рукоятей стальными барабанами и толстыми набалдашниками на стволах. Уильям слышал, что это чудо называется револьвером, но до сих пор ни видеть, ни держать в руках такое оружие ему не приходилось, тем более было странно видеть нелепого вида утолщение на стволе. Томми тоже с удивлением смотрел на диковинку, совершенно не ожидая от представителей власти подвоха. А зря.

Джон быстро направил один револьвер охотнику в грудь и нажал на спусковой крючок. Раздался щелчок, и охотник, схватившись руками за грудь, медленно осел на пол. Ожидавший услышать обычный звук выстрела Уилл не знал, верить ли своим глазам и ушам, а «майор» спокойно дунул на небольшое облачко порохового дыма и тихонько скомандовал товарищу:

– Дверь закрой!

– Томми, что там у тебя? – донесся из гостиной обеспокоенный голос Длинного Билла.

Дальше события развивались стремительно. Пока Уилл Свифт запирал дверь, Олстон шагнул в комнату. Щелк, щелк, щелк, щелк. Один за другим раздались четыре выстрела из невиданного здесь доселе оружия. Спустя всего несколько секунд заскочивший в гостиную «сержант» обнаружил там четыре бездыханных тела и настороженно обводящего взглядом помещение «майора».

– Обыщи этих на предмет денег и ключей. Я проверю наверху! – не дожидаясь ответа, Джон быстрым шагом скользнул обратно в прихожую, заглянул по пути на кухню и, стараясь не сильно греметь сапогами по ступеням, поднялся на второй этаж.

С деньгами оказалось негусто – Уилл разжился всего десятком монет, из которых всего две были серебряными, зато пальцы людей Длинного Билла были буквально унизаны перстнями различного качества. Ключей набралось пять штук, два из которых были изъяты с тела самого Билла.

– Ну что тут у тебя? – поинтересовался командир, спустившись по лестнице.

Свифт молча продемонстрировал свою добычу, отдельно выделив пару ключей предводителя охотников.

– Похоже на то, что нужно!

Уже вдвоем Джон с Уиллом поднялись наверх, в одну из спален, без особого труда достали из большого сундука сундучок поменьше и вскрыли его найденным у хозяина ключом.

– Давай саквояж, сержант! – довольно заявил Джон, показывая подельнику содержимое сундучка.

– Ого! – присвистнул тот, удивленно округляя глаза.

– И никуда из Ньюпорта ходить не нужно! – «майор» наставительно поднял вверх палец.

– Уходим или еще тайники поищем?

– Не нужно гневить Бога, довольствуемся этим.

Спустя пять минут переодетые в мундиры грабители спустились вниз, где Джон задержался на пару мгновений, чтобы бросить на тело Длинного Билла развернутую на статье майора М. газету. Далее они спокойно покинули квартиру, плотно прикрыв за собой дверь, сели в экипаж и неспешно удалились от доходного дома господина Вессона.

– Я так понимаю, – все еще находясь под впечатлением от легкости, с какой были добыты большие деньги, подал голос Уильям, – выстрелов никто из соседей не услышал. Значит, обнаружить их могут еще не скоро.

– Чем больше пройдет времени, тем больше у нас шансов остаться ненайденными.

– Что это за невиданное оружие?

– Купил по случаю у одного оружейника, – сдержанно улыбнулся «майор», – вся прелесть в том, что он сам так до конца и не понял, что создал.

– Очень полезная штука. Что дальше? К Красавчику Эллу?

– Не сегодня, – покачал головой Джон, – пусть сначала на него падет подозрение. Он ведь прилюдно обещал разобраться с Длинным. А сегодня мы наведаемся еще в Кройдон.

Свифт нахмурился, пытаясь сообразить, что еще задумал командир. Кройдон – это один из самых неблагополучных районов города, располагающийся чуть южнее порта. Приличных заведений там днем с огнем не сыскать, и селится там в основном городская беднота. Что могло привлечь внимание Джонсона в таком месте?

Сам-то Уилл думал, что раз уж они стравили друг с другом людей Длинного и Красавчика, то и следующим на очереди должно быть жилище второго из этой парочки охотников за головами. Однако следовало признать, что логика в плане их предводителя просматривалась превосходная. Если и станут власти искать убийц охотников Билла, то к версии о непонятных «патриотах-военных» добавятся подозрения в адрес Красавчика Элла. А вот когда пройдет немного времени и убитым найдут уже его, все в первую очередь поверят в неведомых мстителей за Длинного Билла.

– Бешеный Енот? – предположил Уилл, начав вспоминать, не обитает ли кто из главарей групп охотников в Кройдоне.

– Совершенно верно!

Этот охотник за головами в Ньюпорте вызывал всеобщее раздражение и даже в кругу своих коллег считался на редкость неприятным типом. Понятное дело, что и людей в команду он подбирал себе соответствующих, – другие у него просто не приживались. Общих дел с командой Енота другие охотники вести не хотели, но тут стоит отметить, что они вообще редко объединяли усилия, предпочитая действовать по отдельности, исключительно силами своей команды.

Изучая охотничий контингент, Джон сразу обратил внимание на эту мерзкую личность, наметив ее в качестве одной из первых целей. Описание зверств Енота вызывало оторопь даже у повидавшего всякое агента Тайной канцелярии, а если уж, не дай бог, такому негодяю удастся собрать большую банду – тут будет пахнуть не просто бедой, а полноценной катастрофой.

Обитал Бешеный Енот в мрачном и грязном трактире «Пескарь». Происходи дело вечером, нечего было и пытаться сунуться в такое место без поддержки взвода солдат, но днем здесь было относительно малолюдно и спокойно. Трактир был почти пуст, и на быстро прошедших в жилую часть здания людей в мундирах почти никто не обратил внимания.

На этот раз один из чудо-револьверов был доверен Уильяму, и тот занял место слева от двери номер три в темном коридоре. Расположившийся справа Джон аккуратно постучал в дверь рукояткой револьвера.

Из комнаты до них донеслось едва слышное бормотание, сменившееся после повторного стука потоком отборной ругани. По скрипучим доскам пола прозвучали быстрые шаги, лязгнул засов, и на пороге возник силуэт невысокого растрепанного мужчины с перекошенным от злости лицом.