Текст книги "Back to Black (СИ)"
Автор книги: Stasy Evans
сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 47 страниц)
– Ты наделала столько шума, что сейчас все свободные пожиратели сюда сползутся, – ворчливо заметил Перси.
– У тебя вообще не было идей, умник, – огрызнулась Сиерра.
Они ринулись вперед, но довольно быстро уперлись в очередной тупик. Тогда-то троица пожирателей смерти и показалась из той же дыры в стене, откуда только что выбрались они. Сиерра попыталась быстро оценить ситуацию и резко пихнула Перси в плечо.
– Зачем ты всюду за мной таскаешься?
Перси непонимающе сдвинул брови.
– Как же легко было тебя обмануть! Даже проще, чем отнять конфетку у ребенка, – усмехнулась Сиерра. – Не думала, что ты так легко поверишь в то, что я тебя прощу.
– Какого черта? – прошипел Перси.
– О, ты правда поверил в искренность моих намерений? Ты же предал меня, предал Орден. Все, что мне было нужно – это информация для Ордена.
Она засмеялась, зло сверкнув глазами, заметив, что Долохов уже приблизился и с интересом наблюдал за происходящим. Казалось, его это забавляло не больше, чем цирковое шоу.
– Всего-то надо было сказать, что хочу оказаться на стороне победителя и просто жить. Жить с тобой! Вот же смех.
Заметив блеск слез в ее решительных глазах, Перси понял что она пытается сделать. Сиерра Блэк пыталась взять всю вину на себя, выгораживая его, тем самым пытаясь дать шанс на лояльность преследователей и отсутствие к нему интереса. Его руки непроизвольно сжались в кулаки от злости и досады.
– Взять ее, – скомандовал Долохов. – Вскоре еще одна Блэк признает своим домом Азкабан. А этого на допрос. В этот раз используйте сыворотку правды.
Если Сиерра и испугалась, то не подала виду. Один из них направился к ней, а двое держали палочки наготове. Действовать сейчас было рискованно, но как только грязные руки пожирателя смерти грубо схватили Сиерру, Перси уже не думал о риске. Он навалился на того всем телом, вынуждая потерять равновесие и отпустить девушку. Ее волшебная палочка выскользнула из рук пожирателя, и они вдвоем повалилась на сырой холодный асфальт. Сиерра отползла за мусорный бак и тянулась к своей палочке, когда в их сторону направились два атакующих луча. Перси не оставалось ничего другого кроме как прикрыться грузным телом безымянного последователя Волан-де-Морта. Вскрикнув от боли, он довольно быстро отключился. Тогда Перси вытащил из-под него зажатую в руке палочку и прошептал «бомбарда максима» как раз рядом с Долоховым и его оставшимся спутником. Они оба растерянно подняли головы на звук как раз в тот момент, когда тяжелая бетонная стена дома начала рушиться прямо на них. Сиерра и Перси смогли оторваться, но ненадолго: на смену этим троим пришли еще двое: Нотт-старший и Руквуд. Они сражались вполсилы, лениво загоняя уставших от боя волшебников в угол. Когда Сиерре показалось, что они оторвались, то нос к носу столкнулись с Долоховым, а сзади напирали Нотт и Руквуд. Не сговариваясь, Сиерра атаковала первого, а Перси взял на себя двоих: они стояли спина к спине, из последних сил отражая шквал разноцветных молний. В какой-то момент они сцепили свободные руки, с силой сжимая пальцы друг друга. Перси показалось, что Сиерра дрожит.
– Сдавайтесь, это же заведомо проигранная битва! – воскликнул Долохов.
Эта секундная заминка стала их надеждой. Они обменялись короткими взглядами и, не расцепляя рук, ринулись в сторону Долохова. Тот опешил, и это стоило ему времени: Сиерра заставила его застыть, и тем самым удалось проскочить, уворачиваясь от напористых заклинаний оставшихся пожирателей. Нотт продолжил погоню, тогда как Руквуд задержался, помогая своему предводителю.
Воздуха не хватало, и боль от его недостатка сжимала грудь, но Сиерра продолжала бежать, боясь нечаянно отпустить руку Перси. Тот метнул в противника оглушающее заклинание, что позволило им вырваться вперед. Они забежали в какой-то очередной проулок, а следом в недостроенный пятиэтажный дом. Забравшись на второй этаж, они спрятались за недостроенную стену и остановились перевести дух.
– Дерьмо, – задыхаясь проговорила Сиерра.
Перси молча восстановил дыхание и постоянно выглядывал из укрытия, держа палочку наготове.
– Если мы сегодня умрем, – не глядя на девушку начал он, – я хочу, чтобы ты кое-что знала.
– Мерлин, что еще я должна знать! – простонала Сиерра, облокотившись о кирпичную колонну. Перси обернулся и решительно посмотрел ей прямо в глаза.
– Я люблю тебя. И не переставал любить ни на минуту все эти годы. А еще мне жаль, что я впустую просрал столько лет.
Сиерра оцепенела в изумлении, чувствуя себя так, будто ее хорошенько приложило оглушающим заклинанием. Откровенное и отчаянное признание смутило Перси, как и молчаливая реакция Сиерры на него. Он отвернулся, делая вид, что по-прежнему следит за ситуацией с нападением.
– Вот и все, что я хотел сказать.
Сиерра сверлила его затылок взглядом, пока не поняла, что весь силуэт расплывается от предательских слез, так некстати нахлынувших от переизбытка эмоций и страха. Сделав глубокий вдох, чтобы хоть немного взять под контроль свои чувства, девушка осторожно коснулась его руки, вынуждая обернуться.
– Если мы сегодня умрем, – сдавленно произнесла Сиерра, – я тоже хочу кое-что сказать. Я простила тебя. За все. Вообще за все.
Она не думала, что сказать это окажется так просто. Спустя столько лет боли, злости, обид и отчаяния прощение казалось самым сложным, несмотря на все чувства, которые Сиерра пыталась отрицать даже наедине с собой. Но на самом деле сложнее всего оказалось быть просто честной с самой собой.
Перси растерянно заморгал, не веря своим ушам. Ему было абсолютно все равно правда это или она так сказала в отчаянии и ожидании смерти, потому что это все, что он так хотел услышать.
– Если выберемся отсюда, начнем все с чистого листа? – прямо спросил Перси.
– Да, – прошептала Сиерра раньше, чем успела подумать. – Начнем.
Спустя долгие годы заточения сердце вырвалось на свободу и сумело заткнуть расчетливый и холодный разум. Чувствовать всегда было быстрее, чем думать, и эта временная лазейка выпустила наружу то, что было чудовищно скрыто слишком долго.
Когда послышались шаги пожирателей, Перси кинул взгляд на Сиерру, и она ему кивнула, готовясь к очередной схватке. Никто из них не знал, чем она закончится, но стоило им выйти из своего убежища, как появилась надежда. Члены Ордена Феникса едва ли не полным составом отыскали их, когда поняли, что Сиерра уже давно должна была вернуться, и вступили в неравную схватку с тремя уцелевшими противниками. Те отбивались недолго и, поняв, что сила не на их стороне, униженно сбежали, признавая свое поражение.
Сиерра обессиленно рухнула на бетонный пол и засмеялась, чувствуя облегчение. Перси присел рядом с ней, не обращая внимания на грязь вокруг, и с удовольствием прислонился затылком к холодной стене. Он четко осознавал, что его прикрытию пришел конец, и в министерство дорога закрыта, но это все не имело в ту минуту никакого значения и даже вызывало облегчение. Сиерра осторожно положила голову на его плечо и устало прикрыла глаза, пока Кингсли распределял членам Ордена поручения. Перси нащупал ее руку и крепко сжал озябшие пальцы. Когда Сиерра сделала то же самое в ответ, ему вообще стало плевать на все: на войну, Волан-де-Морта, орду пожирателей и туманное будущее, маячащее на горизонте. С этого момента ему стало неважно, что будет завтра, истинное значение имело лишь настоящее – тот самый короткий миг, в котором заключалось больше жизни, чем в самых смелых мечтах.
========== Глава 34 ==========
Люциус Малфой, Энтони Нотт и Беллатриса Лестрейндж без приглашения заявились в фамильное поместье Розье. Эван знал, что они идут, так как специально наложил на окрестности заклинание обнаружения. Он встретил их в своей гостиной – на кожаном диване и со стаканом собственного рома в руке. Люциус сверкнул холодным взглядом и изобразил подобие улыбки, в то время как Нотт-старший взмахнул волшебной палочкой, проверяя стены дома на ловушки или любые другие неприятности. Эван хорошо знал его сына; Теодор был импульсивным и магии часто предпочитал кулаки, но с ним всегда было весело напиваться, а после, когда особый градус достигнут, хорошо было курить и говорить на философские темы. Эван плохо его знал в силу некоторой разницы в возрасте, но отсутствие Тео в рядах пожирателей говорило о том, что тот не поддерживает идеи Волан-де-Морта и стремления собственного отца в отличие от того же Драко Малфоя, который с детства подражал Люциусу: всегда также манерно растягивал гласные, держал осанку, гордо задирал подбородок и красиво унижал всех, кого считал не лучше грязи под своими дорогими ботинками.
– Добро пожаловать. – Эван ухмыльнулся и отсалютовал им бокалом.
Беллатриса склонила голову вбок и ответила ему такой же ухмылкой.
– Мистер Розье, надеюсь, вы обдумали наш прошлый разговор? – спросил Люциус и снял кожаные перчатки.
– С прошлого визита мой ответ не изменился.
– Очень жаль, – с притворной жалостью произнес Малфой. – Вы же понимаете, что мы все равно возьмем то, что нам нужно?
Эван заметил, что трое гостей обступили его, замыкая круг и сужая расстояние, разделявшее их друг от друга. Беллатриса беззастенчиво рассматривала его, словно львица, готовая схватить свою добычу, но она не была львицей. Беллатриса Лестрейндж была опасной ядовитой змеей, в схватке с которой у соперника практически не было шансов. Эван медленно допил ром и поставил стакан на стеклянный стол с резными ножками.
– Вы же не думаете, что я сдамся без боя?
– Неужели эта девчонка того стоит? – фыркнула Беллатриса.
Эван холодно улыбнулся.
– Не будьте так примитивны в выводах, госпожа Лестрейндж.
– Что ж, господа, я полагаю он сделал свой выбор, – заключил Люциус.
Эта фраза послужила сигналом к действию. На Эвана обрушился шквал заклинаний, чего он и ожидал, поэтому с атлетической ловкостью перепрыгнул через спинку дивана, ставшего его временным укрытием. Пожиратели смерти подбирались все ближе, стараясь вновь образовать кольцо, из которого юноше уже не выбраться. Эван не мог этого допустить, поэтому он стойко отбивал все лучи, стремившиеся его обездвижить или покалечить. Пару раз Беллатриса смогла задеть его, оставляя глубокие раны на светлой коже. Весь первый этаж особняка превратился в поле неистовых сражений: со всех сторон летели деревянные щепки, бывшие когда-то тяжелым дубовым книжным шкафом или старинным часами, что были старше рода Розье на пару поколений; безвкусные антикварные вазы, которые коллекционировала Беатрис, с жутким звоном разбились вдребезги; повсюду летал пух и пыль, поднятая в бою.
Эван смог занять выгодную позицию, спрятавшись за прочной стеной, и это дало ему преимущество для атаки. Изучив действия своих противников, он сумел оценить напористость и безрассудство Беллатрисы, благодаря чему и обездвижил ее. Женщина, не ожидавшая своего скоро поражения, удивленно моргнула и с глухим шумом упала на ковер. Люциус чертыхнулся и как раз в тот момент, когда Эван, согнувшись, перебирался в сторону, взорвал стену. Кирпичи посыпались на пол, и вместе с ними потолок: часть второго этажа рухнула прямо в гостиную, едва не завалив хозяина дома обломками.
– Не передумали, мистер Розье? – ухмыльнулся Люциус Малфой.
– А похоже?
Эван выскочил сзади, пользуясь тем, что соперники совершенно не знают строение дома. Он знал, что шансов одолеть их всех немного, но бесчестно и унизительно сдаваться тем, кто вторгся в его дом, он не мог позволить.
– Империо, – прошептал Эван.
Тонкий, почти прозрачный луч вырвался из конца палочки и поплыл прямиком к Нотту. Мужчина не успел ничего понять перед тем, как его разум окутало туманом, лишая возможности контролировать себя. Став безвольной марионеткой в руках Розье, Энтони повернулся лицом к Люциусу и швырнул в него смертельный луч. Малфой едва успел увернуться и издал звук, очень похожий на гортанный рык рассвирепевшего зверя. Энтони Нотт, ведомый чужими руками, не останавливался и с безучастным лицом продолжал атаку на своего соратника, которому только и оставалось что отступать и защищаться. Очередной зеленый луч летел прямо в грудь Люциуса, но тот из последних сил выставил вперед руку с зажатой в ней палочкой и отразил заклинание. То, не растворяясь, отлетело в сторону, ударилось об стену и направилось в Эвана. Розье пригнулся, позволяя убивающему заклинанию пролететь в нескольких дюймах от головы. Смерть летела точно в Энтони Нотта, все еще находящегося во власти мальчишки, который и не собирался его спасать. Когда зеленый луч поразил безвольное тело мужчины, тот на мгновение остался стоять, а затем его колени подогнулись, и он замертво упал на пол.
Люциус перевел на Эвана взгляд, полный ледяной ярости, которая придала мужчине сил. Лучи проклятий летели в юношу, словно острые стрелы, чьи наконечники пропитаны смертельным ядом. Розье с трудом мог защищаться, окончательно выбившись из сил, и тогда заклинание Малфоя угодило точно в цель. Эван отлетел в единственную нетронутую боем стену, больно приложившись об нее затылком. Зашипев, он попытался приподняться, но не успел: Люциус неторопливо приблизился к нему и своим ботинком наступил ему прямо на грудь, вынуждая рухнуть на холодный пол. Мужчина наклонился к нему и что есть силы нанес удар в челюсть.
– Ты думал, что можешь убить меня, щенок?
Люциус схватил его за горло и силой усадил перед собой, не заботясь о том, что из раны на затылке юноши текла кровь. Эван безумно улыбнулся, обнажая окровавленные зубы.
– Стоило попытаться, – прохрипел он.
– Нотт прилег отдохнуть? – Послышался высокий женский голос.
Беллатриса, сумевшая избавиться от парализующих чар, подоспела как раз вовремя. Она хмыкнула и переступила через безжизненное тело товарища.
– Этот недоносок его убил, – сквозь зубы процедил Люциус. – Наложил на него империус и пытался его руками убить меня.
– Жаль, что он тратит свой магический потенциал на всю эту чушь. – Женщина фыркнула и встала по левую руку от Малфоя.
Эван почувствовал жуткую боль в голове, будто кто-то изнутри препарировал его мозг. Так он и понял, что Люциус использовал легилименцию для поиска нужных сведений. Он бесцеремонно проникал все глубже в сознание, пытаясь достать из его недр то, что Эван прятал изо всех сил – даже не ради Сиерры, потому что знал, что у нее было время на активные действия, а ради того, чтобы доставить Люциусу еще больше неприятностей. Малфой не заботился о безопасности и сохранности рассудка юноши, уничтожая все то, что ему казалось бесполезным, руша стены, что тот воздвигал в попытках его остановить. В какой-то момент все прекратилось, и боль, вымотавшая до основания, отступила.
– Он твой, – равнодушно бросил Люциус и отошел в сторону, демонстративно изучая пейзаж за окном.
Беллатриса ухмыльнулся и грациозно опустилась рядом с Эваном на колени. Ее лицо было слишком близко – так близко, что тяжелый взгляд был единственным, куда мог смотреть Эван.
– Сейчас мы с тобой поиграем, котик. Круцио!
До этого дня Эван не знал каково это, когда кто-то проникает цепкими пальцами сквозь кожу и изо всех сил сжимает все внутренности, вырывает их с корнем и меняет местами, самостоятельно одну за одной выворачивает все кости, ломая их пополам. Эван чувствовал все это одновременно, и этой пытке не было конца. Он держался, сколько мог, чтобы не закричать, тем самым доставив безумной ведьме удовольствие, но любому терпению однажды приходит конец. Когда из его горла вырвался первый стон, казалось, он только раззадорил Беллатрису, подстегивая наступать все сильнее. Люциус, видевший все со стороны, невольно поежился, наблюдая за отвратительно плавным танцем Беллатрисы и ее абсолютно безумным смехом, что иногда прорывался сквозь крики агонии, исходящие от корчившегося на полу тела.
Эван даже не понял, когда пытка кончилась. Его била крупная дрожь, а на коже выступила испарина, словно от лихорадки. В голове был туман, сквозь который Беллатриса беспрепятственно проникла в уставший разум и с легкостью достала все, что Эван так тщательно прятал.
– Проклятье! – выругалась Беллатриса и поднялась на ноги. – Он не знает ничего, чего бы не знали мы.
Люциус сдвинул брови и подошел к ней ближе, все еще не в силах поверить, что они зря потеряли время.
– Не может быть.
– То, что их штаб-квартирой был особняк Блэков, мы и так узнали благодаря Яксли. О местонахождении Поттера и места, где весь этот Орден прячется, он тоже ничего не знает.
– Мы могли бы околдовать его империусом и заслать к девчонке Блэк.
– Я увидела очень яркое и болезненное для него воспоминание, из которого становится ясно, что он для нас отныне бесполезен.
Люциус чертыхнулся и, не совладав с гневом, сбросил с тумбы единственную уцелевшую вазу. Та рухнула на пол, разбившись на мелкие осколки, и эхо от ее падения еще долго звенело в ушах Эвана.
– Дай мне его убить!
– Нет, – твердо ответил Люциус.
– Но он же убил Нотта! К тому же, больше не имеет для нас ценности.
Беллатриса, словно капризный ребенок, которому не разрешали съесть второй десерт подряд, надула губы и даже слегка притопнула ногой. Люциус развернулся и направился к двери.
– Не тебе и не мне решать жить ему или умереть. Теперь повелитель будет распоряжаться его судьбой.
Дверь за ними закрылась, а Эван все также неподвижно лежал на полу в окружении хаоса и сверлил взглядом разбитую фарфоровую вазу и букет сломанных черных роз, купающихся в раскрошившихся осколках. Ему совершенно не хотелось вставать даже при мысли, что Волан-де-Морт, вероятно, разозлится на провал своих соратников и отправит их обратно – убить его и навсегда прервать древний род Розье. Все мышцы по-прежнему сковывал тремор и судороги, а голова раскалывалась на части, будто ее все еще колотили изнутри. Он не услышал характерный хлопок и потому вздрогнул, стоило маленьким холодным пальцам коснуться его горячего лба.
– У вас жар, господин, – пропищала Торви. – Зря вы прогнали Торви, зря!
Эван едва сумел повернуть голову в ее сторону.
– Ты нянчила меня и растила, была мне верным другом, Торви, поэтому я не мог допустить твоей смерти. Прости, что пришлось прогнать тебя, зная, что ты не сможешь не повиноваться.
– И все же Торви ослушалась и вернулась. Торви не хочет быть свободным эльфом, хозяин Эван. Торви нравится жить с вами.
Юноша улыбнулся и осторожно погладил ее по голове.
– Ты отличный друг, Торви. Лучший из всех, что у меня были. Но ты должна уйти. Они вернутся за мной, чтобы убить.
– Торви поможет сбежать! Да-да! – воодушевилась она. – Никто не отследит нас. Мы сбежим вместе.
– Они найдут… – прохрипел он и, воспользовавшись помощью Торви, сел ровно.
– В Англии – да, но мы сбежим далеко-далеко и переждем. Когда все закончится, вернемся.
– А если не закончится?
– Хозяин, прошу, давайте уйдем, – взмолилась Торви, и ее большие глаза налились слезами. – Сначала во Францию, а потом, если и там станет небезопасно, покинем Европу.
– Помоги-ка мне подняться.
Эван с трудом встал, чувствуя головокружение, но все же послушался свою домовиху. Он собрал все самое нужное, а что не удалось взять с собой, спрятал получше, чтобы никто не смог найти и присвоить. Эван стоял возле своего родового поместья с одним небольшим чемоданом в руке и смотрел на него отсутствующим взглядом. Мышцы еще неприятно покалывало, напоминая о недавнем инциденте, но игнорировать свои ощущения становилось все легче благодаря какому-то волшебному отвару трав, который приготовила для него Торви.
– Вы готовы, сэр? – осторожно спросила она.
Эван медленно кивнул и взял эльфа за руку. Окинув тяжелым взглядом свои владения, он позволил Торви увести себя из капкана, в который он угодил по собственной воле в тот момент, когда связался с Сиеррой Блэк. Если бы он мог вернуться в прошлое и все изменить, то никогда бы не сблизился с девушкой, ставшей началом его конца.
Рождество в этом году было тихим и спокойным, окрашенным лишь тенью печали и тревоги, что омрачали любой праздник. Но, несмотря на нависшую над головами угрозу, укутанную вуалью войны, это Рождество для Сиерры стало лучшим. Андромеда приготовила восхитительный ужин, Сириус и Ремус притащили пушистую, припорошенную легким снегом, елку, а потом еще долго согревались горячим глинтвейном; Андромеда искренне верила, что мороз за стенами дома действительно силен, но только Сиерра знала, что мороз тут не причем. Дора помогала кузине украшать дом, чтобы искусственно создать атмосферу праздника, которая могла бы помочь хоть на вечер забыть о тяжелых тучах, плотно затянувших небо над их головами.
– Как восхитительно пахнет с кухни! – протянула Дора и мечтательно прикрыла глаза.
– Серьезно, сестренка? Ты ела полчаса назад!
– И что? Вообще-то я теперь ем за двоих, а у будущего ребенка просто отменный аппетит.
– То есть свое обжорство ты теперь будешь оправдывать ребенком. – Сиерра смешливо фыркнула и взмахом палочки повесила на стену мерцающую гирлянду.
– Между прочим это общеизвестный и давно доказанный факт! А кто я такая, чтобы отказывать своему малышу в прекрасном сэндвиче? – возмутилась Тонкс и погладила свой заметно округлившийся живот.
– Ладно-ладно, мисс обжора, я тебе верю.
Дора звонко засмеялась, а затем резко ойкнула и положила обе ладони на живот.
– Что не так?
Сиерра тут же подбежала к сестре и на всякий случай придержала ее за локоть.
– Кажется, он шевелится.
– Ты уверена? – с сомнением спросила Сиерра.
– Такого еще не было, но… Ой! Снова!
Сиерра положила свою руку на ее живот и тоже ощутила легкий, едва заметный толчок.
– Чувствуешь? – прошептала та. Сиерра радостно улыбнулась.
– Он и правда толкается! И я это почувствовала раньше твоего мужа.
– Только ему не говори, – усмехнулась Дора. – А то знаю я Ремуса: сделает такой тоскливый взгляд, что хоть иди и вешайся на люстре.
Сиерра засмеялась и наклонилась на уровень живота.
– Ладно, малыш, не будем расстраивать твоего папу и сделаем вид, что первое приветствие случится при нем.
– Ты будешь его крестной? – серьезно спросила Дора и взяла кузину за руку.
– Это будет честью для меня, – ухмыльнулась Сиерра.
За ужином Сиерра иногда отключалась от разговора, вспоминая этот момент. Ей было интересно, также странно и волнительно ощущал себя отец, когда Джеймс и Лили Поттер предложили ему стать крестным отцом для Гарри. И она надеялась, что война вокруг не коснется беззащитного малыша и не даст ему повторить судьбу Гарри Поттера.
Царила семейная и теплая атмосфера. Впервые за многие годы ее окружала семья, и не хватало лишь мамы и Теда, которому приходилось все это время скрываться из-за политики ущемления маглорожденных волшебников. Андромеде это расставание давалось тяжело, но в силу своего характера она с достоинством держалась и не показывала, как на самом деле разлука с супругом терзала ее сердце. Иногда ночами, когда не спалось, Сиерра проходила мимо спальни тети и слышала ее приглушенные, еле различимые всхлипы, но никогда не решалась постучаться. А наутро Андромеда по-прежнему улыбалась и занималась привычными делами. Только лишь тень, плотно поселившаяся под глазами, давала понять, что все на самом деле не в порядке. Однажды Сиерра попыталась с ней об этом поговорить, но Андромеда не пожелала принимать утешения и поддержку, все также чудесно отыгрывая свою роль.
Собрания Ордена Феникса проходили в Норе с тех пор, как Гарри, Рон и Гермиона не нарочно раскрыли укрытие на площади Гриммо одному из верных и послушных псов Волан-де-Морта. На очередное из них Сиерра и Сириус как обычно прибыли вместе и самыми последними, что тоже стало своего рода традицией. Пушистый снег мягко обволакивал ботинки, пока они шли по недавно расчищенной дорожке перед домом. Об уборке свидетельствовали лопаты, вставленные в белоснежные сугробы, и пара высоких зимних сапог, небрежно брошенных и забытых у двери – так всегда делали близнецы, а потом выслушивали от Молли очередную порцию нравоучений. Вот и сейчас из приоткрытой двери доносился ее возмущенный голос, явно адресованный Фреду и Джорджу.
– Вот заболеете – не стану вас лечить! И не надо смеяться! Не буду лечить, слышите меня? Оболтусы! Вроде бы свой бизнес, а на деле еще дети.
По мере приближения к Норе, голос миссис Уизли становился все громче, но потом стих. Сиерра уже знала, что женщина в очередной раз пригрозила им пальцем, покачала головой и поняла, что все ее слова в одно ухо влетают, а из другого тут же вылетают.
– Весело у них, да? – Сириус пихнул дочь локтем и подмигнул.
– Не то слово, – усмехнулась она и вошла в приоткрытую отцом дверь.
После мороза в тепле щеки и нос покалывало, но жар огня в камине и аппетитный аромат традиционного обеда после обсуждения всех насущных дел заставляли побыстрее снимать с себя верхнюю одежду и теплый шерстяной шарф красного цвета, подаренный Сиерре на Рождество от миссис Уизли. Повесив куртку на крючок, Сиерра обернулась и увидела направляющегося к ней Перси. Его губы растягивались в улыбке, и девушка тоже не смогла сдержаться от ответной, с радостью оказываясь в его теплых объятиях.
– Вы опоздали, – заключил он.
– Папа не мог определиться с цветом свитера.
– Неужели? – ухмыльнулся Сириус и приветственно пожал протянутую руку Перси. – Не верь этой лгунье, парень, она четверть часа решала, что ей надеть. Я даже уснул в кресле, пока ждал ее.
Сиерра вспыхнула и сверкнула рассерженным взглядом.
– Папа, тебе пора.
Сириус хрипло засмеялся и направился прямиком на кухню, чтобы по традиции стащить что-нибудь съестное перед нудным собранием. Перси улыбнулся.
– Значит обманываешь?
Сиерра встала на носочки и оставила короткий поцелуй на его губах.
– Я прощена?
– Частично. – Он улыбнулся и, обняв ее за талию, повел в гостиную.
Комната была явно тесновата для большого количества людей, поэтому некоторым приходилось стоять. Чтобы мест было побольше, Кира обычно усаживалась на колени Фреда, но Сиерра знала, что она это делает не ради озвученной цели, так как не раз замечала, как они незаметно тискаются в особенно скучные моменты.
На повестке дня были жаркие обсуждения по обеспечению защиты маглов от нападений пожирателей, и многие делились своими предложениями и наблюдениями. Сиерра редко принимала участие в обсуждениях, а сейчас, уютно устроившись на плече Перси, едва не засыпала.
– Егеря продолжают активные поиски сбежавших маглорожденных волшебников, и это большая проблема, – произнес Кингсли. – На одного такого волшебника приходится два, а то и три егеря, поэтому мы несем страшные потери ежедневно.
– Фенрир Сивый и его стая приняли сторону Волан-де-Морта, – послышался голос Люпина. – Я слежу за передвижениями оборотней и могу сказать с большой вероятностью, что это случилось. Обычно они обитают глубоко в лесу, но сейчас даже вне полнолуния они не только грабят и разоряют магловские поселения, но и жестоко убивают мирных жителей.
– Сивый обычно не принимает ничью сторону, так как ненавидит волшебников. – Сириус хмыкнул и почесал подбородок.
– Возможно Волан-де-Морт пообещал им свободу от угнетений или что-то вроде того, – предположил Ремус. – Не знаю.
– Значит Тот-кого-нельзя-называть расширяет свою армию, а Фенрир пополняет ее новыми рекрутами, – подытожил Кингсли. – Еще есть новости?
Обычно немногословная и молчаливая Гестия Джонс поднялась с места.
– Вы знаете, что у меня есть определенные каналы связи, связанные с действиями чистокровных волшебников. На днях я, пусть и запоздало, но узнала, что Беатрис Розье мертва – замучена до смерти фанатичными пожирателями смерти. Говорят, это связано с неповиновением ее сына. Что касается самого Эвана Розье – мне ничего не известно.
Сиерра напряглась и невольно высвободилась из объятий Перси, приковывая все свое внимание к рассказчице.
– Что это значит? – спросила она, игнорируя взгляды, обращенные на нее.
– Его особняк пуст и частично разрушен, как будто там прошлось стадо кентавров. Мародеры уже растащили все ценное, что смогли отыскать, но никто не нашел следов хозяина дома. Вероятно, он либо в бегах, либо погиб вместе с матерью, – равнодушно заключила Гестия.
Сиерра застыла, словно скульптурное изваяние. В голове заевшей пластинкой крутилась последняя фраза женщины: «Он либо в бегах, либо погиб».
Погиб.
Эван Розье мертв.
Сиерра прерывисто вздохнула и, ничего не сказав, вышла на улицу. Она была не в силах дожидаться окончания собрания, обмусоливая пугающую до чертиков мысль. Девушка вспоминала их последний разговор и ненавидела себя за черствость, холодность и отстраненность – вот чем она расплатилась с ним за то, что он жертвовал всем ради нее. Она могла презирать его за ложь, но Эван Розье не был трусом, когда оставался верным ей до конца.
– Они же убьют тебя за сопротивление.
Эван не смотрел на нее во время разговора, делая вид, что все это ему не интересно, а на самом деле он крайне увлечен какими-то дурацкими бумажками, которые просмотрел уже двадцать раз.
– Не посмеют. Однако в любом случае это уже моя проблема.
– Спасибо, что сказал, – хрипло произнесла Сиерра, чувствуя, что этот разговор и его последствия вышибают из нее жизненные силы.
Розье поднял на нее равнодушный взгляд. Черные глаза выглядели все такими же бездонными, но на их задворках больше ничего не разгоралось.
– На этом мой долг за ложь и прочие неудобства выплачен. Я считаю, что рассчитался с тобой. – Он снова опустил взгляд. – А теперь прощай, Блэк.
Они оба знали, что его могли убить за неповиновение, но у Сиерры не хватило смелости подавить собственную гордость, чтобы предложить помощь. Эван ни за что бы ее не принял, но это было лучше, чем равнодушное молчание.
Сиерра сжала холодную перилу, даже не чувствуя колючий холод снежных крупиц, впивающихся в ее ладони. В глазах неприятно щипало, но пронизывающий ветер вмиг высушивал любой намек на слезы.
– Ты в порядке?
Перси вышел за ней также молча, не заботясь о переглядываниях между членами Ордена. Сиерра стояла на крыльце и обнимала себя руками, то ли пытаясь согреться, то ли защититься от какого-то очередного сражения в собственной голове. Он накинул ей на плечи куртку и поймал грустный, но благодарный взгляд.
– Не знаю.
– Есть идеи, где он может быть?
Сиерра отрицательно покачала головой.
– Он искал со мной встречи, говорил, что к нему приходил Малфой, выпытывал информацию обо мне и об Ордене. После отказа он дал понять, что в следующий раз они будут разговаривать по-другому, а теперь Эван пропал.
Сиерра шумно выдохнула, и облако горячего пара вырвалось из ее рта.
– Розье мог сбежать, это в его духе.
Сиерра сверкнула гневным взглядом.
