Текст книги "Back to Black (СИ)"
Автор книги: Stasy Evans
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 47 страниц)
– Сколько потребуется.
Тогда Сиерра в очередной раз принялась за рассказ, стараясь не упустить ни одной детали, ведь даже незначительная мелочь в итоге могла оказаться ключом к спасению. Перси был внимательным слушателем, никогда не перебивал, не задавал вопросы – просто смотрел девушке в глаза, пытаясь понять, как ей удается влипать в такого рода неприятности. Дослушав рассказ, Перси налил себе виски и залпом осушил стакан, поморщился и запустил пальцы в волосы.
– Черт подери, Сиерра! – на выдохе произнес он.
– Я знаю.
– И что ты хочешь от меня?
– Хочу попросить тебя узнать все, что сможешь, об Арке Смерти, так как у тебя есть доступ к информации такого уровня. Наверняка в Отделе Тайн есть какие-то сведения, раз они построили министерство вокруг этой арки.
Перси задумчиво почесал подбородок.
– Боюсь, я не обладаю такими полномочиями.
– Ты можешь соврать, придумать что-то… – взмолилась Сиерра, чувствуя, как голос предательски срывается. – Ты хочешь, чтобы я тебя умоляла?
– Да причем тут это? – разозлился он и стал мерить комнату шагами. – Если я попадусь, в лучшем случае меня просто уволят.
– Я знаю, что прошу о многом, но, если бы у меня был иной выход, я бы непременно им воспользовалась, будь уверен.
И он ей верил. Перси молча выпил еще один стакан и решительно сел напротив нее.
– Расскажи мне все еще раз в мельчайших подробностях. Я сделаю все, что в моих силах.
Сиерра не думала, что разговор затянется до самого вечера, поэтому домой вернулась порядком без сил. Уже на крыльце собственного дома ее колени задрожали, и она едва не потеряла сознание, но чьи-то крепкие руки ее вовремя подхватили. Она перевела удивленный взгляд на спасителя и с облегчением узнала в нем Эвана. Он помог ей войти в дом и осторожно уложил на кровать.
– Я долго ждал тебя. Что сказал Уизли?
– Он поможет. По крайней мере, пообещал.
– Ты ему веришь? – с сомнением спросил Эван.
– У меня нет выбора.
Вдруг опомнившись, девушка села и, взмахнув палочкой, призвала себе в руку подарочную коробку, перевязанную красной атласной лентой.
– Прости, что мы не можем достойно отметить этот день. С днем рождения.
Замешкав, Эван все же аккуратно взял подарок и покачал головой.
– Я с детства ненавижу этот день, Блэк. Не забивай голову.
– Однажды я бы хотела помочь тебе поменять это мнение. – Сиерра улыбнулась и откинулась на подушки. – Я люблю дни рождения.
– Тогда тебе нужно поправиться.
Когда он собирался уходить, Сиерра осторожно взяла его за руку и попросила остаться рядом с ней. Сейчас, как никогда прежде, ей не хотелось оставаться одной, ведь каждая минута жизни была на счету. Она едва стояла на ногах, голова кружилась, и казалось, будто мир отключится в ближайшее мгновение.
– Помочь тебе принять душ? – предложил он. Сиерра покачала головой.
– Розье, оставь мне хоть каплю самоуважения.
Эван был с ней каждую ночь и старался уходить ненадолго. Каждый раз он возвращался с липким страхом, что ее уже нет в этом мире. В школе, когда все проходили боггарта, тот, увидев Эвана, долго не мог принять какую-то форму. Тогда мальчик решил, что страхов слишком много и стыдился этого, но сейчас будучи взрослым он уяснил для себя: их было мало, и все они не вызывали чувства тревоги, но сейчас Эван знал своего боггарта в лицо.
Сиерра стала все больше спать и бодрствовала лишь несколько часов в сутки, как домашняя кошка. Тогда-то Розье и заставил ее все рассказать Сириусу и друзьям. Они были вне себя от ярости, горя и негодования, но все сводилось к одному: никто ничего не мог сделать.
– Это моя вина, – сокрушался Сириус. – Не надо было звать тебя в Отдел Тайн, а я повелся на убеждения собственного эго и тщеславия, мол, как здорово будет сражаться вместе с дочерью, плечом к плечу.
– Я член Ордена, папа, – мягко ответила она. – Не ты, так Грюм бы вызвал меня. У нас не так много людей, чтобы выбирать, кто будет сражаться, а кто нет.
– Я должен был понять, что ты не в порядке. – Сириус затряс головой. – Но хотел как лучше: дать тебе личное пространство, не нарушать границы… А в итоге я узнаю, что моя дочь вот уже несколько месяцев борется то ли со смертью, то ли с тьмой.
– Это одно и тоже.
– Ты просила помощи у Розье, у предателя Перси, но не у тех, кто тебя правда любит, – с обидой произнесла Кира, до этого времени хранившая молчание.
– Эван заботится обо мне. Все это время заботился, – ощетинилась Сиерра в попытке его защитить. Кира только лишь покачала головой.
– Ты должна пожить на Гриммо, пока все не уладится, – строго произнес Сириус. – Понимаю, это не то место, где кому-либо хочется быть, но так будет лучше.
– Ладно, – согласилась Сиерра. – Но Эвану будет позволено оставаться со мной.
Розье, все это время стоявший поодаль, удивленно вскинул брови.
– Это исключено! – возразил Сириус.
Эван усмехнулся.
– Да ладно! Надо быть полным кретином, чтобы не догадаться, что штаб-квартира Ордена Феникса находится там.
– И тем не менее нет.
Розье холодно улыбнулся, и взгляд его стал острее тысячи ножей. Он подошел к Сириусу и встретился с не менее острым и пронизывающим взглядом – равным.
– Тогда я заберу Сиерру в поместье Розье, и можете хоть силой попытаться ее оттуда забрать. Я бы даже хотел на это посмотреть.
Сириус сжал руки в кулаки, явно намереваясь схватить наглого слизеринца за шкирку и выгнать прочь, но тот внезапно растерял остатки высокомерия и уже спокойно добавил:
– Я не оставлю ее. Я обещал.
Кира осторожно сжала плечо Сириуса, и тот, шумно выдохнув, отступил, но перед этим все же одарил юношу яростным взглядом.
Сиерре не нравился дом на Гриммо: холодный, мрачный и будто бы изнутри наполненный удушливой тьмой. Несмотря на всю роскошь этого места, ей отчаянно хотелось сбежать, но особняк будто бы был создан для того, чтобы в нем умереть. Она почти не просыпалась, и все чаще ее приходилось насильно будить, чтобы предложить поесть и выпить стакан воды. Однажды Сиерра проснулась и привычно увидела рядом спокойное лицо Розье. Тот ей улыбнулся и коснулся пальцами щеки.
– С Рождеством.
– О нет! – вздохнула она. – Я проспала Рождество?
– Было весьма уныло, ты ничего не потеряла.
Сиерра кивнула и повернулась на спину, сложив руки на груди. Ее озадаченный взгляд был устремлен в белый потолок, будто там находились ответы на все вопросы.
– Мне ничего не снится, – тихо произнесла она.
– Это означает, что мозг отдыхает.
– Нет, не так. – Она нахмурилась. – Я чувствую, словно реальность ускользает от меня. Мне страшно.
Эван крепко сжал ее пальцы и вынудил посмотреть на него.
– Ты же не сдаешься? А то я всем расскажу, что распределяющая шляпа все же ошиблась, и дорога тебе в Слизерин.
Сиерра ему улыбнулась и медленно провалилась в сон. Ее пальцы постепенно ослабели и разжались, выпуская руку Розье. Он осторожно поднялся с постели и подошел к окну. На улице мела метель так, что сложно было разглядеть что-либо даже на расстоянии вытянутой руки. Эван больше не мог видеть, как Сиерра умирает, это было физически больно, словно раз за разом из-под кожи выдирают кровоточащие куски, будто все изнутри выжигали раскаленным железом. Жизнь медленно ее покидала, это было очевидно для всех, а он никак не мог с этим смириться. В глазах противно защипало, и захотелось разбить все кулаки в кровь от собственного бессилия.
Из размышлений его вывел ее слабый безжизненный голос, утративший прежнюю силу и уверенность.
– Эван, мне холодно.
Он провел тыльной стороной ладони по глазам и, бесшумно шмыгнув носом, лег рядом, заключив ее в крепкие объятия.
– Это все похоже на затянувшиеся похороны, – прошептала Сиерра и попыталась усмехнуться. – Все заходят сюда со страхом в глазах, а выходят из комнаты и рыдают. Я же делаю вид, что ничего не замечаю.
Розье попытался улыбнуться, ведь ложь всегда ему хорошо удавалась, и едва коснулся кончиками пальцев ее сухих бесцветных губ.
– Не оставляй меня, Блэк. Только не снова.
Сиерра так боялась услышать истинную причину этого страха, состоящую всего из одной простой фразы, потому что, если Эван скажет ей это, значит надежды больше нет, и он прощается. А она чертовски не хотела с ним прощаться, впервые за столько времени осознав, что просто не может позволить себе его потерять. Только не снова. Сиерра пообещала себе разобраться в их отношениях и собственных чувствах, если сможет выбраться из ловушки смерти.
Так незаметно для себя она снова провалилась в пустой сон и больше не открывала глаза. Когда Эван попытался ее разбудить, весь похолодел от ужаса, но убедился, что Сиерра все еще дышит, ведь пульс был хоть и тихий, но ровный. Она еще была жива, но времени практически не осталось.
Теперь Сиерра вновь откроет глаза только в одном случае: если Перси Уизли сможет придумать, как ее спасти.
Перси понятия не имел, что ему делать. Сиерра подкинула задачку не из легких, но, если на кону и правда стоит ее жизнь, разве мог он отказать? Кем бы он сам себя после этого считал? Легальных путей попадания в Отдел Тайн не было, ведь юноша перепробовал все: он даже пытался намекать министру, что с Темным Лордом необходимо бороться не собственными руками, а теми или иными артефактами, но Скримджер был уверен в обратном. Перси пытался спускаться туда сам, но без допуска нужного уровня или личного приказа министра магии пройти дальше было невозможно. Допуск получить юноша никак не мог, зато вполне мог подделать приказ Руфуса Скримджера. Это грозило ему не только увольнением, но и подсудным делом со вполне реальным сроком заключения.
Тогда Перси и решился подделать приказ министра, вполне уверенно поставил за него подпись и в его отсутствие выкрал и тайком поставил личную печать на документе. Для этого пришлось наложить конфундус на его секретаря Дороти, но она юноше и так никогда не нравилась. Также он воспользовался своим пропуском для посещения закрытой секции библиотеки министерства, но совершенно не знал, что там искать, пока в его руках не оказалась увесистая книга по магической психологии. Он знал, что мозг волшебника был устроен несколько иначе простого человека, и вполне вероятно ему удалось бы найти там хоть что-то похожее на то, что разум Сиерры сотворил с ней. Так как выносить книги из библиотеки было нельзя, Перси терял кучу времени, и ему приходилось засиживаться до глубокой ночи, пока его не выгоняли. Но в одной из книг он действительно нашел то, что искал: мозг волшебника способен уничтожить своего носителя изнутри, если посчитает, что ему угрожает что-то извне. Симптоматика и характер разрушений был совершенно разным, и летальный исход наступал не всегда, но в особо запущенных случаях процесс мог быть необратим. Многие выдающиеся магические психологи мира считали, что летальная статистика наблюдалась в большинстве случаев у пациентов, что изначально были морально сломлены – их разум не был способен дать должный отпор.
Куча объяснений, статей, научных терминов – и ни одного решения. В менее запущенных случаях предлагалось обратиться к специалисту за помощью, который благодаря легилименции мог проникать в разум пациента и помогать расставлять все мысли по своим местам. В целом, считалась, что смерти удалось бы избежать в девяти случаев из десяти, если бы каждый волшебник, ощущая себя сломленным, разбитым и потерянным, обращался за помощью.
Перси громче нужного захлопнул книгу и сокрушенно опустил голову на стол, ударившись лбом о поверхность. Время шло, а решение так и не было найдено.
Он спустился в Отдел Тайн однажды вечером и предъявил заранее подготовленный приказ, подписанный Руфусом Скримджером и датированный сегодняшним числом. Молчаливый хранитель Отдела Тайн слишком дотошно изучил каждое слово, даже рассмотрел в лупу подпись и печать. На этом моменте Перси нервно сглотнул, но постарался придать своему виду напускное спокойствие. Мужчина поднял хмурый взгляд и вернул приказ обратно.
– Значит, господин министр все же решил попытаться найти что-либо против Того-Кого-Нельзя-Называть здесь? Что ж, проходи.
У Перси был один день. Он вряд ли смог бы подделать приказ еще раз, поэтому необходимо сосредоточиться. Первым делом он вошел в Комнату Смерти, чтобы осмотреть арку. Та безмолвно возвышалась на своем пьедестале, и лишь ее темная траурная завеса слегка дрожала и переливалась. Подойдя ближе, Перси ощутил странную тревогу и нахмурился: от Арки Смерти так и веяло тьмой, и слышался тихий манящий шепот, будто не упокоенные души отчаянно стремились выбраться наружу.
Перси, до этого завороженно наблюдавший, резко отпрянул и встряхнул головой. Он старался игнорировать звуки и холод, что исходили от арки. Юноша изучал ее, обходил со всех сторон, с опаской касался ее краев, пытаясь нащупать пальцами какую-то гравировку или что-то в этом роде, просмотрел каждый ее участок, но так ничего и не нашел. Никакой подсказки. Тогда он принялся осматривать саму комнату: мрачная, просторная, темная, с высокими потолками и неровными стенами она напоминала пещеру, из которой, возможно, изначально и была изъята Арка Смерти. Перси знал, что в этой комнате находились все данные, связанные со смертью, только лишь нужно было хорошо поискать. Он медленно прошелся вдоль стен, простукивая каждую и, когда почти отчаялся, в одной из них послышался пустой, отличающийся от других, звук. Выдохнув, Перси взмахнул палочкой, и стена стала вращаться, поворачиваясь к залу своей истинной лицевой стороной. Вдоль стены расположились высокие и длинные книжные стеллажи, различные полки, на которых покоились сомнительные и опасные артефакты – в основном спрятанные под магическим непробиваемым стеклом или под силовым магическим полем. Перси лишь надеялся, что никакой из них ему не потребуется.
Ему удалось отыскать записи, касающиеся Арки Смерти, дневники исследователей, полные наблюдений и опытов. Перси жадно вчитывался в строчки и судорожно листал страницы. Он шумно выдохнул, когда узнал, сколько людей погибли в мучениях, будучи подопытными для изучения влияния этой арки. Это не всегда было чем-то добровольным, опыты часто проводили на осужденных, преступниках или тех, кто был не угоден Министерству магии. Он нашел и современные записи, где звучали такие имена как Бартемиус Крауч-старший, Корнелиус Фадж – эти люди собственноручно подписывали приговоры людям. Перси в ужасе помотал головой, не веря, что все эти бесчисленные мотивационные речи о справедливом суде, великом благе, несокрушимой силе правды – ложь. Он не мог так сильно ошибаться… Не мог… Он нашел записи и о Сириусе Блэке, где знакомым каллиграфическим почерком Крауча было написано, что он им лично избирался подопытным, но позже было решено, что пожизненное соседство с дементорами будет лучшим наказанием, пока тот сам не начнет молить о пощаде.
– Дьявол, – прошептал Перси и закрыл этот злополучный дневник. – Так вот почему сюда так сложно попасть! Дорога открыта только тем, кто знает или участвует в этих ужасах.
Следующей тетрадью в черной кожаной обложке был подробный дневник всех опытов и успехов. Где-то ближе к концу Перси едва не вскрикнул от радости: он, наконец, нашел, что искал. Там говорилось о заключенном под номером четыреста двадцать три, который находился в крайне подавленном состоянии, потому его решили списать в подопытные за ненадобностью. В момент казни выяснились некие обстоятельства по его делу, в которых стало известно, что узник держит где-то на задворках своего разума некие важные сведения об одном из громких нераскрытых дел. Крауч взбесился, когда понял, что пленник уже коснулся завесы тьмы, ведь исход всегда был один. Тогда они приложили все усилия, чтобы не дать ему погибнуть. Самые искусные и виртуозные заклинатели создали некий ритуал поглощение тьмы, в котором требовалось участие второго человека, и тот должен был заплатить высокую цену. Перси оторвал взгляд от строк и грязно выругался себе под нос. Для скрепления ритуала было найдено и доработано древнее заклинание, написанное на румынском языке.
Перси не мог его запомнить. На всякий случай оглядевшись по сторонам, он вырвал нужную ему страницу и запихнул во внутренний карман пиджака. За то, что он только что сделал и узнал здесь, его бы точно отправили в путешествие во тьму.
Юноша вернул все, как было, придирчиво осмотрелся, убеждаясь, что не оставил следов своего пребывания, и на выходе из Комнаты Смерти столкнулся лицом к лицу с Максвеллом. Тот ему кривовато улыбнулся, а в глазах его плескалось торжество.
– Перси, Перси, Перси… Что же ты тут делал?
Тот откашлялся и выпрямил плечи.
– У меня есть приказ министра.
– Правда? – сладко произнес Дориан. – Лично я знаю, что господин Руфус Скримджер не давал тебе разрешения. Верно?
Перси сжал палочку в кармане и стал обдумывать, успеет ли он ей воспользоваться раньше противника. Внутри все похолодело.
– Ты знал, что они здесь делали? Эти варварские исследования…
– Ах это? – Дориан рассмеялся. – Зачем правительству кормить преступников? Убийцы, воры, мошенники… Это сброд, который хоть как-то послужил на благо страны.
Перси покачал головой.
– Это были не только преступники, но и все те, кто был чем-то неугоден власти.
– И это тоже, своего рода, преступники. Они сами выбрали себе такую участь. Это и есть справедливость!
Юноша отшатнулся, не веря, что действительно услышал то, что услышал.
– Это не справедливость. Это геноцид, истребление и беспредел людей, которым дали в их грязные руки слишком много власти.
Дориан разразился раскатистым смехом.
– Ты-то, наверное, знаешь, как правильно?
– Я бы никогда не убивал людей просто ради забавы.
– Ради науки, – нетерпеливо поправил его Максвелл. – Ты такой же, как и мы, просто пока не признаешь это. Если дать тебе в руки власть, ты очень скоро почувствуешь ее сладкий вкус.
– Никогда.
– Ты тщеславный, высокомерный ублюдок, Уизли, и даже не отрицай.
Палочка, которую он все это время неистово сжимал в кармане, отчаянно вибрировала. Перси чувствовал злость, ненависть, презрение и отвращение, его била мелкая дрожь.
– А ты жалкое ничтожество, – процедил Перси. – Петрификус тотаулус!
Максвелл отлетел назад и, ударившись о стену, осел на пол. Перси подошел к нему и окинул презрительным взглядом сверху вниз.
– Давно мечтал это сделать. – Он поправил пиджак и вновь нацелил кончик палочки прямо в лоб Дориану. – Для нас обоих будет лучше, если ты ничего не вспомнишь. Обливиэйт!
Зеленые глаза мужчины помутнели, взгляд затуманился, и он отключился. Провернув то же самое с хранителем Отдела Тайн, Перси спешно покинул министерство. Осталось лишь достаточно хорошо изучить заклинание, чтобы правильно произносить румынские слова. По пути домой юноша купил огромный словарь по румынскому языку и наглухо заперся в своей квартире. На следующий день он впервые пропустил работу, сославшись на недомогание, и продолжил свое исследование. Он составил достаточно точный перевод и к вечеру заканчивал прописывать транскрипцию слов, когда в его дверь громко постучали. Перси вздрогнул, снял очки, схватил палочку и медленно подошел к двери. Снаружи было тихо, но он мог слышать чье-то прерывистое дыхание.
– Уизли, открой эту чертову дверь! Я знаю, что ты дома.
В голосе незнакомца он узнал Эвана Розье и чертыхнулся.
– Ты мне мешаешь! – выпалил Перси, открыв дверь. – Я, видишь ли, занят тем, что пытаюсь спасти Сиерру.
– Гордиться собой будешь потом. Даже разрешаю тебе себя похвалить, а сейчас хватай все, что нашел, и пошли.
– С чего ты взял, что я что-то нашел?
Розье едва не зарычал от злости.
– Потому что ты чертов дотошный мудак.
Перси выгнул бровь, но сделал вид, что пропустил эту фразу мимо ушей.
– Я все нашел, но мне нужно еще немного времени, чтобы потренироваться: тут заклинание на румынском языке, а произношение должно быть отличным.
– Время вышло, чертов умник. Уверен, что мистер личный помощник каждого из министров магии справиться.
Перси едва успел собрать все, что нужно, как Розье схватил его, и они трансгрессировали. Как только они вошли в дом на площади Гриммо, Кира фыркнула.
– Может нам сюда сразу Скримджера притащить?
– Купер, если хочешь, чтобы твоя подруга выжила, закрой рот, – рявкнул Эван. Брови той удивленно поползли вверх.
Ее загородил собой Фред и пихнул слизеринца рукой.
– Выбирай выражения, ублюдок.
– Я бы с тобой обязательно сейчас устроил мордобой, если бы Сиерра не умирала. Как я и предполагал, вам всем насрать, – хмыкнул Розье.
Джордж кинулся к нему, но его вовремя удержала Гермиона, едва не повиснув на руке. Проходя мимо вместе с Перси, Эван ухмыльнулся и подмигнул Джорджу.
– Хороший мальчик.
За его спиной послышалась отборная ругань и выяснение отношений, но это уже не имело никакого значения. Они вошли в спальню, где лежала Сиерра. Перси так и замер на пороге, с ужасом и сожалением рассматривая ее бледное лицо, впалые щеки и тонкие руки, больше похожие на прутики. От нее практически ничего не осталось.
– Она спит? – спросил он.
Из темного угла рывком вышел Сириус и взглянул на обоих юношей холодным взглядом.
– Она не просыпается уже несколько дней. Если у тебя ничего не выйдет, Уизли, она умрет.
Перси тяжело сглотнул и принялся раскладывать все свои записи, попутно рассказывая о том, что узнал. К тому моменту в комнату вошли близнецы, Кира, Гарри, Рон, Гермиона, Тонкс, Ремус и Андромеда. Они наперебой стали задавать вопросы, соревноваться в остроумных оскорблениях, что касались то Розье, то Перси, пока не раздался ровный, сильный голос Сириуса.
– Пошли все вон. Остаться может только Кира.
Были попытки возражений, но Сириус одним только взглядом пресек каждую на корню, и друзья безмолвно покинули комнату. Кира молча подошла ближе и взглянула Перси в глаза. Впервые там не было высокомерия и злости – только безумный страх.
– Ты же знаешь, что делаешь?
– Мне пришлось пойти на преступление ради этого. Я знаю, что делаю.
– Ладно. – Купер кивнула.
Перси опустил глаза.
– Есть кое-что, что я вам не сказал.
– Начинается! – рявкнул Эван. – Клянусь своей жизнью, я готов тебя задушить собственными руками в эту самую минуту. Как, вероятно, и вся твоя семейка. Я видел, как они на тебя смотрели – так смотрят на презренных тварей.
– Розье, в этом доме и к тебе никто не испытывает симпатии, – сухо перебил Сириус. – Я бы с радостью выставил тебя за порог, поэтому, будь добр, захлопни пасть.
Губы Перси дрогнули под уязвленным взглядом слизеринца.
– Нельзя получить, ничего не отдав взамен, – начал Перси и взмахнул волшебной палочкой. По изувеченной руке Сиерры поползли черные нити. – У спасения есть цена, и она высока. Чтобы было возможно провести ритуал, второй человек должен отдать десять лет своей жизни, даже если он умрет сразу после этого, ведь никому неизвестно, сколько тому или иному человеку отведено в этом мире.
Воцарилось молчание. Только рваный дрожащий вздох Киры разрезал пугающую тишину. Сириус решительно двинулся в сторону дочери.
– Даже если потребуется умереть сейчас, – произнес он.
Желваки на скулах Перси зашевелились. Он размышлял всего несколько мгновений, прежде чем сорваться с места и остановить Сириуса на полпути.
– Позвольте мне. – Перси посмотрел на мертвенно-бледное лицо Сиерры. – Я ей должен слишком много.
– О, эта мальчишеская игра в героя! – Сириус покачал головой. – Сиерра моя дочь, мой единственный дорогой человек в этой жизни. Если она умрет, то все теряет смысл. А все эти геройства – пустая брехня.
– Сиерра не сможет жить, если узнает, что потеряла еще столько времени. Вас не было рядом и так слишком долго.
Эти слова возымели успех – Сириус действительно задумался. Разве мог он позволить себе потерять еще целых десять лет?
– Ты осознаешь, что предлагаешь? – спросил он. Перси кивнул.
– Знаете, вчера я разочаровался в том, во что верил всю свою жизнь. Я буквально потерял в своей жизни все, наделал кучу непоправимых ошибок. Если я могу сделать хоть что-то…
Эван, не выдержав, закатил глаза и в два счета преодолел расстояние от стены до постели, сел возле девушки и обхватил ее за левое предплечье так, чтобы ладонь девушки касалась его предплечья. Все затихли.
– Чего уставились? – усмехнулся Эван. – Я думал, вы никогда не закончите этот обмен любезностями.
– Ты… – начал Перси, сузив глаза.
– Да-да, я тебя хорошо слушал. Я сделал свой выбор, Уизли. Делай, что нужно.
Перси едва не цокнул от раздражения.
Эван покрепче сжал руку девушки и почувствовал странное ощущение, будто что-то сильно чесалось изнутри. Он перевел взгляд вниз и заметил, как по его венам струились серебряные нити – искрящиеся и чистые. Они текли, словно горный ручей, пока не соприкоснулись с черными нитями, что переполняли Сиерру. Перси ничего не оставалось, как направить на них свою палочку и начать читать заклинание. Тело Эвана пронзила страшная невыносимая боль, как только его серебряные нити жизни потянулись вверх – к сердцу Сиерры, а ее тьма проникала в него, находя лишь огромной силы сопротивление. Розье сжал зубы с такой силой, что едва не раскрошил их, но все же не смог сдержать стон, наполненный нечеловеческим страданием. Черные нити проникали в него, ползли по руке вверх, пока не достигли сердца, в основной своей массе поглощенные его жизненной силой, а его – серебряные мягко обволакивали вены Сиерры, пока также не добрались до сердца, безжалостно разрушая всю тьму, которой та была пропитана. Перси все читал заклинание и закончил, как раз когда их вены были одинакового цвета, а после серебряное свечение исчезло.
Эван, обессилев, сполз на колени, но так и не отпустил руку Сиерры. Отдышавшись, все еще ощущая себя очень уязвимым, юноша сфокусировал взгляд и посмотрел на Сиерру – она все еще была без сознания. Тогда он перевел яростный взгляд на Перси.
–Это сработало?
Тот смотрел на все глазами, полными ужаса, и пожал плечами.
– Должно сработать.
Кира уже не сдерживала горячие слезы, что струились по ее щекам. Она лишь закрыла рот ладонями, сдерживая рыдания.
Сиерра резко распахнула глаза и изо всех сил сжала руку Розье. Тот вздрогнул и тут же стер всю нерешительность с лица.
– Ну, привет, принцесса, – ухмыльнулся он.
– Воды, – хрипло попросила девушка, и Сириус тут же помог ей привстать и протянул стакан. – Что произошло?
– Уизли, на удивление, сдержал слово, – хмыкнул Эван. Перси только фыркнул.
– Спасибо, – прошептала она, глядя ему в глаза. – Эван, что с тобой?
Только сейчас она заметила его неестественную бледность и влажную испарину на лице.
– Мы проводили ритуал, и Розье вызвался добровольцем, – ответил Сириус.
– Какой ритуал?
Перси не успел открыть рот – Эван смерил его гневным взглядом.
– Да так, очищали твои чакры от тьмы, – усмехнулся он. – А сейчас тебе надо поесть и отдохнуть. Есть в этом доме сносная еда? А то у вас с кухни несет помоями. Твоя мамаша, наверное, готовила?
Эван устремил едкий взгляд на Перси. Тот сжал руки в кулаки, желая лишь только сломать ненавистному слизеринцу его вздернутый нос.
– Я принесу что-нибудь съедобное, – заявил Сириус и подтолкнул обоих парней к двери. – И вы валите, дайте ей прийти в себя.
Эван был в особняке Блэков лишь в детстве, когда Вальбурга устраивала здесь праздники, приглашая все светские сливки магического общества. Этот мрачный дом его пугал еще тогда, и сейчас он ничуть не изменился. Юноша вышел на балкон, вдыхая ледяной январский воздух и закурил. Дым приятно обволакивал легкие и помогал расслабиться после произошедшего. За спиной послышался шум открывающейся двери: Перси вышел на этот же балкон и, плотно закрыв за собой дверь, облокотился о перилла. Молчание затягивалось, и Эван, не сдержавшись, издал смешок.
– Говори, иначе лопнешь прямо здесь.
– Почему ты сделал это?
Перси смотрел вдаль и никак не мог понять мотивы, двигавшие этого равнодушного человека на те или иные действия.
– Обо мне некому сожалеть, – спокойно ответил Розье и выпустил тонкую струйку дыма. – Если бы это сделал Сириус, Сиерра сошла бы с ума от чувства вины. Если бы это сделал ты… – Он задумался. – Твоя семья, вероятно, была бы опечалена.
Перси хрипло рассмеялся и уставился на собеседника насмешливым взглядом.
– О, как это благородно, что ты подумал о чувствах моей семьи!
– Да брось! – Эван лукаво посмотрел на него и затянулся. – Мы оба знаем, что таким образом ты рассчитывал вернуть ее или заслужить прощение и, в конечном итоге, все равно вернуть.
Розье повернулся к нему, опираясь локтем о перилла, и ухмыльнулся.
– Наверное, так и представлял себе этот геройский жест, и как она тебе будет чертовски благодарна за спасение.
– По-моему ты сейчас озвучил лишь свои корыстные мыслишки.
– Разве? – Розье усмехнулся. – Мне ведь не за что вымаливать ее прощения, ведь я с самого начала делал все правильно.
– Она тобой пользовалась, и ты это знаешь, Розье.
Эван почувствовал неприятный укол правды, но не подал виду и хмыкнул.
– Это были взаимовыгодные отношения: Сиерра получала утешение, а я получал ее.
– И для чего тогда была эта жертва, если Сиерра ничего для тебя не значит? – поинтересовался Перси, чувствуя, как холодный ветер неприятно задувает за шиворот.
– Разве я так сказал? Лишь озвучил, что было раньше.
– А сейчас?
Эван потушил сигарету и выдохнул последнюю струю дыма в лицо Перси.
– Ты сам можешь спросить ее об этом и перестать терзаться иллюзиями. Имей смелость принять последствия своих действий, Уизли, а не покупать ее прощение и любовь неискренними жертвами.
Перси изо всех сил до побелевших костяшек сжимал железные перилла и старался не потерять самообладание. Уже на выходе Розье обернулся.
– Надеюсь, у тебя и твоей жалкой семейки хватит мозгов не рассказывать Сиерре о том, что я сделал и что отдал. Не хочу, чтобы она чувствовала, будто обязана мне чем-то.
Когда тот ушел, Перси с силой пнул снег, лежавший на полу, и закрыл глаза. Он подставил раскрасневшееся от мороза веснушчатое лицо колючему порыву ветра, надеясь, что тот подарит ему спокойствие.
Эван собирался уходить, справившись напоследок о состоянии Сиерры, но Кира Купер прямо в холле преградила ему дорогу. Слизеринец насмешливо взглянул на нее сверху вниз и попытался обойти, но девушка проворно лавировала и не пропускала его.
– И что тебе нужно? – снисходительно поинтересовался он.
Эта гриффиндорка долгие годы раздражала его, но на последних курсах стала вызывать симпатию. Решительная, уверенная в себе, способная дать отпор – Кира Купер была бойцом, который не ноет, когда больно, а ищет пути решения. Но вслух об этом он вряд ли когда-нибудь скажет.
– Ты любишь ее, Розье?
Он опешил и вскинул брови. Нечитаемая маска на его лице не могла дать ответ на вопрос, как бы девушка ни вглядывалась. Розье всегда был раздражающим, высокомерным, эгоистичным и холодным, и Кира никак не могла понять, что Сиерра в нем нашла. По ее мнению, проще было завести в доме хладнокровную и мерзкую рептилию – пользы ровно столько же. Но в последние месяцы он вел себя иначе, действительно заботился и испытывал тревогу и страх: это читалось в его глазах в те редкие моменты, когда он позволял себе быть уязвимым.
