Текст книги "Back to Black (СИ)"
Автор книги: Stasy Evans
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 47 страниц)
– Все нормально. – Она слабо улыбнулась. – В этот раз мы выстояли, но будут и другие сражения, ведь Волан-де-Морт очень любезно совершил официальный визит в министерство. Теперь этот факт игнорировать уже невозможно.
– Дерьмо.
Эван довольно быстро вернул своему взгляду привычную холодность, но на самом дне двух его черных бездн отчетливо плескался едва уловимый страх.
– Тебе нужно отдохнуть.
– Нет необходимости, у меня полно работы, – стальной интонацией ответила Сиерра.
– Я в состоянии поработать один, – отозвался Макс. – Ты и правда выглядишь так, как будто тебе надо напиться и выспаться.
– Это я могу обеспечить, – привычно ухмыльнулся Розье.
Сиерра сдалась. Она и правда чувствовала себя скверно, к тому же, ей надо было кое-то сделать. Девушка поручила Максу сцедить сваренный ночью противопростудный отвар и разлить по подготовленным склянкам, и только после этого позволила Розье увести себя.
Они сидели на заднем дворе – в тени раскидистого дуба, чьи мощные ветви служили надежной защитой от палящего солнца, пили виски и не нарушали тишину. Но молчание затягивалось, а Сиерра понимала, что оттягивать этот разговор не имеет смысла. Она убедила себя, что делает это не для ордена и даже не для себя. Ей хотелось верить, что таким образом она сможет оградить Эвана от того, что с ним могут сделать, если поймут, что он оружие.
Она шумно вздохнула.
– Этой ночью война официально началась.
– Полагаю, что так, – отозвался он.
– Это означает, что пришло время заканчивать нашу необычную дружбу. Мы знали, что однажды это закончится.
Она сделала все, чтобы ее ровный голос не дрогнул. Эван перевел на нее удивленный взгляд.
– Ты же знаешь, что я не разделяю политику этого урода и не примкну к его армии.
– Добровольно может и нет, но есть империус, которым можно подчинить волю, и тогда через тебя он сможет выйти на меня. А я – ключ к Гарри. Ключ к победе. – Сиерра поставила пустой стакан на стол. – Я не могу так рисковать, на кону стоит слишком многое.
Все это время юноша пытался поймать ее взгляд, но Сиерра упорно смотрела лишь перед собой, будто это обычный будничный разговор о прошедшем рабочем дне.
– Ты рехнулась, Блэк?
Всегда сдержанный Эван Розье впервые со школьной скамьи взорвался. Он с силой дернул девушку за руку, вынуждая посмотреть в свои глаза. Она стойко выдержала это противостояние, мысленно сжимаясь от темной ярости, что полыхала на дне его взгляда.
– Да сдался я этому ублюдку!
– Ему сейчас нужны бойцы, нужна армия, – бесстрастно продолжала она. – Ему нужные любые ресурсы ради достижения своей цели.
– Ты сейчас все это говоришь серьезно? – вкрадчиво поинтересовался Эван и сузил глаза.
Сиерра чувствовала, как внутри все обрывается, и рушится весь крепкий защитный фундамент, но пути назад не было. Сейчас или никогда.
– Розье, все кончено. Прими это достойно.
Она сказала это, глядя ему прямо в глаза, и поднялась на ноги, будто бы давая понять, что разговор окончен. Его глаза почернели от гнева, а едкая ухмылка больше походила на звериный оскал. Розье подошел к ней вплотную и несколько секунд изучал что-то в ее холодных серых глазах, а затем процедил сквозь зубы:
– Я бы никогда не предал тебя. Я бы лучше умер, но не сделал бы этого.
Эта фраза прозвенела, как пощечина, и повисла в воздухе как напоминание о том, какую жертву Сиерре пришлось принести. Уходя, Розье внушительно задел ее плечом, будто бы снося очередную преграду на своем пути, и хлопнул дверью так, что стекла в окнах задрожали.
Сиерра вздрогнула от этого звука, и будто бы именно он вытащил наружу все то, что она так отчаянно прятала от цепкого взгляда Розье. Из ее груди вырвался болезненный крик, и девушка упала на колени, не обращая внимания на боль и кровь, что отпечаталась на каменной дорожке. По щекам текли обжигающие слезы, а внутри вновь разрасталась омерзительная черная дыра, вбирающая в себя все, что в ней осталось. И так будет до тех пор, когда внутри Сиерры не поселится безжизненная пустота.
Перси все еще не мог поверить, что все, о чем год говорил Гарри Поттер, Сиерра и вся его семья – правда. Неприятно ощущать себя ослом, которому, к тому же, вероятно, придется спуститься вниз по карьерной лестнице. Он заметил печальную закономерность: каждый чертов год происходит какая-то ситуация, с которой он связан косвенно, но она имеет шанс больно ударить по его рабочей репутации. Знак? Возможно, думал он. Ведь нельзя достигнуть вершины, если ни разу не упал.
– Я так и знал, что это правда! – энергично заключил Дилан и характерно отхлебнул остывший кофе из чашки.
– Дилан, ты, как и все, считал Поттера эгоцентричным психом, – с сомнением ответил Перси.
– Ну… – замялся он. – В душе-то я верил!
Перси закатил глаза.
– Фаджа теперь уберут… Интересно, кого назначат? – не унимался Дилан. Перси помрачнел, ведь знал, что это все вполне означало крах его карьеры.
Спустя пару томительных недель пост министра магии занял Руфус Скримджер – суровый мужчина высокого роста, широкоплечий, но сухощавый для своих лет. Его мрачное, совершенно неулыбчивое лицо обрамляли тонкие линии морщин, а кустистые темные брови, казалось, всегда были сдвинуты друг к другу. Вопреки всему Перси вновь повезло быть назначенным его личным помощником. Ему это льстило, ведь данное обстоятельство было лишним доказательством его безупречной работы.
Если в кабинет к Скримджеру Перси шел, опустив плечи, то вышел оттуда с прямой осанкой и ликующим взглядом. Пока он направлялся в кабинет к Дилану, насвистывал веселую мелодию, которую с утра услышал на волне волшебного приемника. Дилан был не один: Эльза Нотт сидела на краю его стола, и появление Перси явно прекратило их тихий разговор.
– Ну что? Что сказал Скримджер? – Дилан подорвался с места и уперся руками в столешницу.
Перси ухмыльнулся.
– Ну, разумеется, он оставил меня в должности личного помощника.
– Да ладно! – Юноша присвистнул.
– Я не удивлен, – соврал Перси. – Наверняка, Скримджер изучил мои заслуги и личное дело в целом, и понял, что отстранить меня было бы глупо. Да и не за что, ведь я не несу ответственность за действия министра на те или иные события.
– И ты этим гордишься? – с сомнением спросила Эльза.
– Разумеется. Все это только доказывает мою ценность как сотрудника и сулит хороший карьерный рост.
– Боюсь тебя расстроить, – усмехнулась она, – но твоя жизнь напоминает судьбу половой тряпки, которую старый уборщик передает новому. И так из раза в раз.
Перси опешил, не ожидая такого невообразимого сравнения. Он моргнул, а затем почувствовал, как грудная клетка наполняется жгучим ядом, готовым вырваться наружу.
– Я бы на твоем месте выбирал выражения, ведь именно тебя, Нотт, попросили покинуть должность и место в министерстве в целом, так как твой папаша оказался в числе напавших на министерство пожирателей смерти. – Юноша склонил голову вбок. – Как ему Азкабан?
Он считал, что за свои едкие и незаслуженные замечания, девушка это заслужила. Глаза Эльзы потемнели, а руки сжались в кулаки, будто она изо всех сил сдерживалась, чтобы не вписать свой маленький кулачок в нос нахально ухмыляющегося Уизли.
– Эльза, иди к себе, – послышался голос Дилана. Юноша осторожно коснулся ее плеча. – Я зайду позже, и мы все обсудим.
Девушка нехотя кивнула и ушла, кинув на Перси взгляд, полный ненависти. Когда дверь за ней закрылась, Дилан запустил пятерню в волосы и устало вздохнул.
– Зачем ты так с ней, Перси? – Его взгляд был полон укора. – Ей же не легко, ведь она не поддерживает настроения семьи, а ее наказали за действия отца. Это несправедливо.
– И ты ей веришь? – усмехнулся он. – Кажется, она уже однажды предала человека, который ей доверял. Забыл?
– Не забыл, но это другое. – Юноша покачал головой и рухнул в мягкое кресло. – Я доверяю ей, потому что так делают люди, когда любят друг друга.
Осознание услышанного пришло не сразу, уступив место непреднамеренно уязвившей Перси фразе о доверии.
– Постой… что? Ты и она?
– Да.
– И ты мне не сказал, – с досадой заключил Перси.
– Ты был так увлечен своей судьбой в министерстве, что я не стал мешать. Впрочем, как всегда.
В этот раз замечание было сделано намеренно, и вновь попало прямо в цель – больно уязвило и заставило лишь на секунду мелькнуть мысли: «а может это я не прав?».
– Помнишь, я однажды говорил, что буду искать себя? Кажется, пришло время отправиться на поиски.
Дилан прохладно улыбнулся и покрутил подписанным заявлением об увольнении. Перси округлил глаза.
– Ты уходишь?
Внезапная досада и осознание, что сейчас Перси, возможно, навсегда потеряет единственного друга, заставили его почувствовать себя поразительно одиноким.
– Чувствую, что система гниет изнутри, – заключил Дилан. – Не хочу быть к этому причастным.
– И что будешь делать? – с интересом спросил Перси.
– Мы с Эльзой решили покинуть страну. Арендуем магловское средство передвижения… Как его там? Автомобиль! И покатаемся по Америке.
Перси совершенно не знал, что ответить, чувствуя себя невероятно разбитым, и вся радость от назначения на прежнюю должность уже не имела никакого веса. Он только сухо улыбнулся и нервно почесал рыжую макушку.
– Что ж, надеюсь, ты об этом не пожалеешь.
Дилан протянул ему руку для пожатия.
– Перси, дружище, беги, пока еще не поздно.
Юноша фыркнул и крепко пожал руку в ответ.
– Сам знаешь, кто бежит с тонущего корабля.
Он не хотел, чтобы это прозвучало обидно, но подумал об этом уже после того, как открыл рот. Однако против ожиданий Дилан совсем не обиделся и даже засмеялся. Да, ему определенно будет сильно не хватать болтливого и невыносимого Дилана Мартина.
Был дождливый и поразительно холодный для июля вечер. Мокрые капли стекали по стеклу, в которое от ветра бесконтрольно стучались костлявые ветки деревьев. Сиерра закуталась в плед и сидела на диване возле жарко горевшего камина с чашкой теплого какао в руках. Левая все также холодела без причины и теряла чувствительность, но девушка так и не смогла найти логичное объяснение, кроме как то, что соприкосновение с миром мертвых оставило свой отпечаток. Ей бы очень хотелось обсудить произошедшее с Розье, но после того, как она вычеркнула его из своей жизни, парень ожидаемо пропал. Чувство одиночества разрасталось в груди словно неконтролируемо растущая опухоль.
Внезапно виски сдавила сильная боль. От неожиданности Сиерра выронила чашку, и та откатилась на белый ковер, перепачкав его содержимым. Она схватилась за голову, но боль только усиливалась. Она не слышала ничего вокруг, кроме пульсирующей боли и странного, едва различимого шепота. Он становился все громче по мере того, насколько возрастала боль, и когда та достигла апогея, Сиерра услышала протяжный крик.
И все прекратилось.
Она очнулась в холодном поту, лежа на полу. Пытаясь восстановить дыхание, девушка сделала вывод, что кричала она же, не в силах терпеть очередной приступ. Это не было похоже на привычные еще со школы мигрени, и началось лишь после соприкосновения с тьмой, что таилась в арке смерти. Это пугало. Она кое-как встала и на негнущихся ногах отправилась на кухню. Наливая воду в стакан, чувствовала, как руки будто бы не слушались и дрожали так, что пришлось вытирать пролитое со всей поверхности стола. Только, когда вода была выпита, а дыхание выровнено, Сиерра немного расслабилась и потерла уставшие глаза. Чистящее заклинание без труда избавило светлый ковер с высоким ворсом от темных чужеродных пятен.
Раздался звонок.
Сиерра нахмурилась и подошла к входной двери, недоумевая, кто мог заявиться к ней в такой час. Стоило открыть, как девушка замерла и обомлела – перед ней стояла Эльза Нотт собственной персоной.
– Можно войти? – спросила она.
– С чего бы? Решила разнюхать обстановку в моем доме? – хмыкнула Сиерра.
– Ладно, – вздохнула та. – Я пришла вовсе не за этим.
– И что тебе надо? – Девушка скрестила руки на груди.
– Пришла попрощаться.
– Как мило. Скажешь, когда надо начинать горько плакать?
Эльза проглотила эту колкость, прекрасно зная, что полностью это заслужила.
– Мы с Диланом уезжаем в Америку. Вместе. Да, мы теперь вроде как… пара. – Эльза усмехнулась. – Если тебя это порадует, то меня выставили из министерства за то, что мой отец участвовал в нападении на отдел тайн.
– Почему меня это должно радовать?
– Ты же явно хотела бы мне отомстить.
– Нет, я хотела, чтобы министерство бросило тебя в трудную минуту, показывая свое истинное лицо. Чтобы ты поняла, кому продалась.
– Ты права, я продалась. – Нотт всплеснула руками. – Прости меня, если сможешь, что так поступила с тобой. Но хочу, чтобы ты знала, что я и правда не собиралась выдавать твои тайны, даже если бы ты ими со мной делилась.
– Ты сказала, что я твой единственный друг, но, видимо, дружба для тебя ничего не значит, раз продвижение по службе оказалось все-таки ценнее.
– Все оступаются.
– Ты себя этим оправдываешь? – усмехнулась Сиерра.
– Я не оправдываю, просто хочу объяснить и поставить в этом вопросе точку.
– Что ж, полагаю каждый из нас несет ответственность за свои действия, -холодно заключила Сиерра.
– Да. И я не могу изменить то, что сделала, и, признаю, это было очень глупо с моей стороны. Прости меня, если сможешь. – Она грустно улыбнулась. – Вот и все, что я хотела сказать. Теперь меня точно ничего не держит в Англии.
Сиерра на мгновение задумалась. Злилась ли она на Эльзу? Уже нет. Но разве можно довериться человеку, однажды тебя предавшему? Впрочем, сама Эльза этого и не просила.
– Надеюсь, что тебе понравится в Америке, – заключила Сиерра. – Счастливого пути.
– Спасибо. До свидания, Сиерра.
Эльза нырнула под струи дождя и, не оборачиваясь, трангрессировала. Сиерра тяжело вздохнула и закрыла дверь, не позволяя холоду еще больше проникнуть внутрь дома.
Сиерра той ночью беспокойно спала: постоянно ворочалась и хмурилась. Ей казалось, что подсознание от кого-то прячется; от кого-то сильного, кто отчаянно желал с ней встречи, но она ускользала. Ей снились узкие переулки Лондона, по которым она бежала, совсем босая, и то и дело оборачивалась. Сердце бешено колотилось в груди – вот-вот вырвется наружу. Она миновала, казалось, десятки поворотов и никак не могла узнать ни одну улицу, ни один дом. Завернув за угол, Сиерра врезалась в чье-то тело и, будто от взрывной волны, отлетела и упала на неровную каменную брусчатку. Она подняла глаза и похолодела от ужаса: над ней возвышалась точная ее копия, одетая во все черное, с черными, как смоль, волосами и такими же пустыми глазами. Эта копия, наконец, иронично ухмыльнулась и протянула ей руку.
– Ну, здравствуй, Сиерра. Как же долго я тебя искала.
========== Глава 29 ==========
Страх и опасность – вот, что чувствовала Сиерра, глядя на ухмыляющуюся копию себя. В ее взгляде не было жизни – только бесконечная тьма, таившая в себе не мало загадок и голодных демонов. Сиерра чувствовала бесконечный холод вокруг, как будто на улице стало на десяток градусов холоднее. Не в силах больше ждать, она вскочила и бросилась прочь – чем дальше, тем лучше. Та, вторая она, закатила глаза и крикнула ей вслед:
– Тебе не убежать. Но, знаешь, пока твои попытки меня забавляют.
Сиерра не знала, сколько времени так бежала, но грудь уже болезненно сдавливало, а дыхание сбилось с привычного ритма. Она оборачивалась, пытаясь понять, преследует ли ее Темная, но позади никого не было. Девушка остановилась лишь на площади Гриммо – пустующей и мрачной. Ноги едва ступали на неудобную брусчатку, которой была вымощена улица, и ступни то и дело подворачивались на стыках. Когда она подошла ближе, то едва не застонала, увидев сидящую на крыльце особняка Темную. Та встала и кривовато улыбнулась.
– Не устала еще бегать?
– Кто ты? – надрывно прокричала Сиерра. Темная раскатисто засмеялась.
– Твое благородство сделало тебя тупой? Или, может, доблестная храбрость ослепила?
– Я не понимаю, – прошептала Сиерра, нахмурив брови.
Ее копия лишь оскалилась.
– Я – это ты, только улучшенная версия тебя. Не хочешь развлечься?
Темная засмеялась и медленно полукругом подняла руки вверх, и от этого плавного движения особняк Блэков в мгновение охватили языки пламени. Пожар, возникший в считанные секунды, также быстро и порывисто распространялся, охватывая комнату за комнатой, пока не раздался звук взрыва, после которого мощное пламя волной снесло окно и вырвалось наружу. Сиерра закричала, но ее крик ужаса померк на фоне ее же собственного злорадного смеха, что доносился от ее точной копии.
Сиерра резко села в постели и пыталась отдышаться, словно она и правда бежала целый марафон. Холодный липкий пот неприятно обрамлял ее кожу, а ужас увиденного постепенно мерк, уступая место привычной и тихой реальности в Касл Комб. Однако запах гари будто на самом деле въелся в нос. Девушка выпила стакан холодной воды и направилась в ванную. Там, открыв кран, с удовольствием смочила лицо, полностью избавляясь от ночного наваждения. Из отражения в зеркале на нее смотрело бледное и уставшее лицо, и ни тени тьмы даже на самом дне ее глаз.
Это был просто сон. Просто сон.
Прошло две недели с момента, когда Розье покинул ее жизнь. Все эти дни Сиерра послушно ходила на собрания ордена, но сразу после уходила, не вымолвив ни слова. Она ненавидела орден. Ненавидела Дамблдора, чьей прекрасной идеей было вмешаться в ее жизнь, ненавидела Грюма, который это поддержал и поспособствовал тому, чтобы внушить эту истину Сириусу. Ненавидела войну. Больше всего на свете ей хотелось жить так, как она хочет, с кем хочет, чувствовать, что хочет, и не прятать глубоко внутри всю свою боль, что буквально уничтожала каждую клеточку ее души.
И Сиерра совсем не удивилась, когда после первого такого собрания к ней в дом заявилась кузина. Нимфадора бесцеремонно прошла внутрь и расположилась на кухне, предварительно вытащив пару контейнеров с едой.
– Ты пришла поесть? – Сиерра иронично выгнула бровь.
– Совмещаю приятное с полезным, – жуя, ответила она.
– И что же из этого считается полезным? Дай угадаю! Папа попросил тебя поговорить со мной.
– Вообще-то не Сириус просил… – Она замялась, и цвет ее волос приобрел пунцовый оттенок. – Ремус знает о том, что случилось.
– Полагаю, весь орден в курсе, кто согревал меня холодными ночами. Прекрасно!
Сиерра всплеснула руками и повернулась к сестре спиной: не хотелось, чтобы та видела, как в ее глазах заблестели слезы.
– Ты говорила, что с Розье просто интрижка, сама всех в этом убедила, а теперь страдаешь, что никто не поставил твои чувства в приоритет! Сиерра, мы хоть и волшебники, но не телепаты.
Сиерра изо всех сил сжала пальцами край столешницы и зажмурилась. Когда она открыла глаза и сфокусировала взгляд на окне, все расплывалось от соленой пелены.Если сейчас моргнешь, первая слеза упадет в раковину, но остальные остановить будет невозможно.
Девушка выдохнула и сосредоточилась, отгоняя из мыслей все, что причиняло боль. Пора было разогнать этих демонят по клеткам. Сиерра обернулась и взглянула на кузину равнодушным сухим взглядом.
– Какая вам всем разница, что я чувствую? Даже если бы это была любовь, что бы изменилось?
– Если бы это была любовь, он бы сражался рядом с тобой, плечом к плечу! – авторитетно заявила Тонкс. Сиерра усмехнулась.
– Представь себе, дорогая Нимфадора, но не всем людям есть дело до этой сраной войны. Если бы не мой отец, я бы тоже в этом не участвовала.
Тонкс отшатнулась и впервые в жизни не обратила внимание на произнесение своего полного имени.
– Что это значит? Если каждый так будет думать, мы проиграем. А знаешь, что будет тогда? Все, кого ты знаешь, погибнут: все твои друзья, близкие и знакомые. А те, кто выживут, полагаю, будут жить хуже домовых эльфов. – Девушка задумалась. – Представь, что, если Киру будут насильно пользовать низшие ранги пожирателей, пока не наиграются и не бросят умирать?
Сиерра мгновенно взвилась и нацелила на сестру палочку. Та, немедля, выставила свою в ответ. Они молча держали друг друга на мушке, пока Блэк не фыркнула и не бросила свою на стол.
– Ты все еще не хочешь бороться?
Тонкс убрала свою палочку в специальную кобуру и уставилась на сестру насмешливым взглядом.
– Возьми себя в руки, Си, – уже мягче добавила она и подошла ближе. – Однажды это закончится, и мы еще поживем.
Сиерра покачала головой.
– Когда это ты успела сблизиться с Люпином настолько, чтобы он просил тебя о таких вещах, как разговор со мной?
Дора вспыхнула и интуитивно расправила плечи, пытаясь не стушеваться под внимательным взглядом кузины.
– Он очень умный и добрый. Мы подружились.
– Ну да, мы с Розье тоже дружили, – ухмыльнулась Сиерра.
– На что это ты намекаешь, несносная девчонка? – Дора сузила глаза и ткнула кузину под ребра.
– Какие намеки! – Та подняла руки вверх, но злорадная усмешка продолжала витать на ее губах.
Дора всегда умела найти жесткий подход, чтобы действенно привести человека в чувства, ее методом никогда не был пряник, потому что кнут порой действеннее. За это ее не любили: прямолинейность, честность, открытость и абсолютное неумение врать – те качества, которые не вызывали уважение среди сверстников и коллег, зато она была незаменимым мракоборцем и другом.
Раскисать было некогда. Она и так слишком много времени потратила на бесцельные и нелепые страдания по человеку, который существовал лишь в ее голове.
После второго собрания ордена Сиерра испарилась также быстро, не оставляя отцу ни одну возможность на разговор. Она приходила к самому началу и уходила, как только отзвучит последнее слово. На улице ее догнал Гарри и вынудил остановиться, касаясь плеча.
– Сиерра, это не мое дело, но поговори с Сириусом. Он переживает из-за вашей ссоры.
– Может, тогда не надо было на меня давить? – едко выпалила Сиерра и сделала глубокий вдох.
– Мне жаль, что из-за меня тебе приходится жертвовать своими чувствами.
Ее губы дрогнули. Это был запрещенный прием.
– Ты не виноват, Гарри. На самом деле, никто не виноват, просто мне хочется на кого-то злиться, потому что мне очень и очень больно.
Вот она и сказала это вслух, будто бы признание собственных слабостей было чем-то постыдным или наказуемым. Будто она не живой человек и не имела на это никаких прав. Возможно, ей самой так казалось, ведь она то и дело твердила себе, что нужно быть сильной.
Гарри порывисто сжал ее руку.
– Злись на меня!
Сиерра рассмеялась и ласково потрепала мальчишку по волосам.
– Ты не готов к моему гневу. Я сама не всегда знаю, на что способна.
Невольно в мысли ворвалось воспоминание о сне и той ужасающей Темной Сиерре, что ждала по ту сторону.
– Пойдем лучше в кафе, – предложила девушка. – В Косом переулке открылось новенькое. Заодно проведу тебе экскурсию по своей скромной лавке.
Гарри с радостью согласился, и это было своего рода облегчением. Они трансгрессировали в Косой переулок и, не торопясь, направились вдоль ярких вывесок и красочных витрин. В летний день там было очень людно и шумно, но именно в этом и была изюминка этого места, ведь именно они делали его таким уютным и особенным.
Напротив лавки Сиерры открылось уютное кафе, где на летний сезон установили красивую террасу, украшенную диким плющом, что прятал посетителей от любопытных взоров гуляющих, а также дарил желаемую прохладу, укрывая от настойчивых лучей палящего летнего солнца. Они зашли внутрь и устроились за дальним столиком, где никто не мог их потревожить. Гарри с удовольствием осматривался, и его зеленые глаза горели неподдельным восторгом. Вскоре им принесли два холодных молочных коктейля и пару пирожных; отпив из полосатой трубочки, Сиерра хмыкнула.
– Не игристое, конечно, но в целом сойдет.
Гарри засмеялся и расслаблено откинулся на спинку плетеного стула.
– Знаешь, иногда мне так хочется напиться!
– Так в чем проблема? – Девушка изогнула бровь. – Пьющая семья Блэк к твоим услугам. Папа, конечно, не одобрит, а вот я готова спаивать подрастающее поколение. Кто-то же должен быть плохим, чтобы сохранить баланс.
– Ты не плохая, только очень грустная, хоть и много шутишь, – проницательно заметил юноша. Сиерра слабо улыбнулась.
– Я чертовски одинока, Гарри. Меня окружают замечательные люди, а мне все равно холодно.
Будто бы подтверждая ее слова, левая рука привычно онемела от внезапного порыва холода. Девушка незаметно сжала и разжала кулак, прогоняя это ощущение.
– Я тоже порой это чувствую, – признался он. – А еще я постоянно зол, и эта злость уничтожает меня. Я злюсь, что из-за меня страдают люди, погибают, жертвуют собой или тем, что им дорого…
– Злиться по закону не запрещено, и чем больше ты себе это запрещаешь сам, тем больше злость будет тебя разъедать.
– Да, но тот, кто в этом виноват, недосягаем. Я зол на него так сильно, что хочу, – он огляделся и, придвинувшись, прошептал, – хочу убить его.
Сиерра вздохнула.
– Знаешь, Гарри, когда я злюсь, то очень хочу кому-то разбить лицо. Вот так, этими самыми кулаками. – Она покрутила сжатыми руками перед лицом. – А еще мой гнев провоцирует стихийный выброс магии – мамин подарок.
Гарри неуверенно кивнул.
– Сириус рассказал о даре твоей матери, и что его часть живет в тебе.
Сиерра задумчиво покрутила пальцами трубочку.
– Мне порой хочется, чтобы весь ее дар открылся во мне, и своей волной гнева и боли я бы смела все на своем пути, включая эту красноглазую рептилию.
– Можно ли подчинить такую разрушительную мощь? – поинтересовался он.
Девушка пожала плечами.
– Я бы этого хотела.
Расплатившись, они отправились в лавку. Дверной колокольчик приветственно прозвенел, оповещая о новых посетителях. Макс, до этого хмуро заполнявший журнал, поднял взгляд и расплылся в улыбке.
– Я думал, ты сегодня на выходном.
– Это так. – Она улыбнулась и кивнула на Гарри. – Вот, решила провести экскурсию. Макс, это Гарри, он мой брат.
Макс хмыкнул и пожал юноше руку.
– Рад знакомству, Гарри. Но, Сиерра, не знал, что у тебя есть брат.
– Не по крови, – уточнила она и подмигнула мальчику. – Ты же знаешь, теперь в моей семье кровь не играет особой роли.
Макс понимающе кивнул и вернулся к работе, а Сиерра принялась знакомить Гарри с различными склянками, жидкость в которых то мерцала, то переливалась, то просто приобретала довольно странный цвет. Юноша с интересом вертел в руках зелья и рассматривал изобилие трав, аккуратно разложенных по дубовым лоткам.
– Сиерра, это невероятно! – признался он, когда они пили чай в ее кабинете. – В твоей лавке царит настоящая рукотворная магия. Никогда не думал, что зельеварение и травология могут быть такими действительно внушительными.
Девушка улыбнулась и с наслаждением отпила из чашки ягодный чай.
– Этот магазинчик – моя маленькая отдушина. Когда я здесь и творю, то забываю обо всем. Мой маленький тихий оазис умиротворения.
– Для меня им был и остается Хогвартс. Там, с друзьями за учебой я позволяю себе ненадолго забывать о том, что происходит вокруг, – признался Гарри. – Несмотря ни на что, я бы не хотел обычную жизнь в магловском мире.
Сиерра призрачно улыбнулась.
– Хогвартс всегда будет нашим домом.
Проводив Гарри обратно на площадь Гриммо, Сиерра засмотрелась на оранжевое небо, по которому персиковым маревом разлились закатные солнечные лучи. Она закрыла глаза и втянула в себя чуть сладковатый вечерний воздух. Мертвенно-холодное дыхание войны уже надрывно дышит в затылок, но летний вечер слишком хорош, чтобы замечать это дуновение.
Сны снились не каждую ночь, и это было даже хуже, чем если бы все было наоборот. В первую ночь после кошмара ты ложишься спать со страхом, во вторую – с опасением, в третью – с надеждой, что все закончилось, в четвертую, пятую и, если повезет, шестую и седьмую – с ощущением, что ты в безопасности. И в этот момент кошмар снова наступает тебе на пятки и больно ударяет о стену твоей же глупости. Ты повелась. Снова. А потом все по кругу до изнеможения и треснувшей психики. И если первые пару кругов ада ты все еще веришь, что сможешь выбраться, то вскоре понимаешь, что выхода нет – ловушка схлопнулась, и ты тут жертва.
Сиерра очнулась у догоревшего дома на площади Гриммо. От старинного особняка Блэков остались лишь руины и обуглившиеся разрушенные стены. Крыша выгорела дотла, а те конструкции, на которых она держалась, обвалились и пробили черный, словно уголек, пол. Сиерра подумала, что в этом сне зима, но вскоре догадалась, что совсем не снег опускается на старую брусчатку: в воздухе, словно в медленном танце, кружились хлопья пепла. Сиерра протянула ладонь, и те стали собираться на ее руке, подобно снежинками, но они не таяли, а все больше кучковались, пока девушка не сжала ладонь. Сухой серый пепел раскрошился сквозь ее пальцы на крупицы и посыпался вниз. Удушливо пахло гарью и сожженными заживо телами. Сиерру чуть не вырвало, но она закрыла глаза и задержала дыхание, убеждая себя, что все это нереально.
Темная незаметно подошла к ней вплотную: бесшумно и грациозно, словно дикая кошка, приметившая свою жертву на охоте. Она обошла Сиерру по кругу, присматриваясь и изучая, и остановилась позади.
– Ты слабая, – заключила она, склонив голову вбок. – Только в детских сказках добро и свет сильнее, на деле же это величайшая слабость.
– Неправда, – машинально ответила Сиерра, застыв на месте, словно скульптурное изваяние. – Свет всегда разрезает тьму на безжизненные лоскутки. Как минимум, это физические свойства.
Темная засмеялась, и от ее грудного, пропитанного ядом, смеха Сиерра вздрогнула.
– Этому вас учат в Гриффиндоре? Как мне было тошно находиться в твоей голове все это время среди постулатов о благородстве, верности, храбрости и чести… – Она сплюнула себе под ноги. – Меня тошнит от этих розовых соплей и лицемерия!
– Кто ты? – почти шепотом спросила Сиерра.
Темная не улыбнулась, лишь придвинулась ближе и прошептала, касаясь губами уха девушки:
– Все называли это тьмой внутри тебя. Как там? – Она отстранилась и пощелкала пальцами. – Что, темная сторона все-таки побеждает?
Сиерра вздрогнула, будто ее ударили током, вспомнив тот самый ехидный тон Перси.
– Ты никогда не задумывалась, почему был самый честолюбивый и прогнивший из Уизли? Почему высокомерный и эгоистичный Розье?
Темная усмехнулась и грациозно обогнула Сиерру, встав прямо перед ее лицом. Черные, полные ненависти, глаза против серых – пронизывающе-холодных.
– Особенно Розье, – улыбнулась та. – Потому что ты знаешь, что не заслуживаешь кого-то получше. Кого-то светлого, доброго, честного и умеющего любить всем сердцем. Ты заведомо выбираешь людей с угольком вместо сердец.
Темная ловко подхватила небольшой уголь с земли и подбросила его вверх. Сиерра против воли наблюдала, как зачарованная, пока он слишком медленно опускался обратно в ладонь ее точной копии.
