Текст книги "Back to Black (СИ)"
Автор книги: Stasy Evans
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 47 страниц)
Эван почувствовал, как пальцы на руках немеют от холодного ужаса приближения Сиерры к правде, которая не должна была всплыть наружу таким образом.
– Поскольку мракоборческий отдел упразднен, – равнодушно продолжила Эмилия, – Рашель пришлось воспользоваться своими связями, чтобы выяснить дальнейшие планы этих двоих.
– Рашель? – глухо поинтересовался Эван.
– Так зовут мою кузину, болван, – сердито фыркнула девушка и недобро сверкнула глазами. – С Вебером внезапно очень захотела встретиться его адвокат. Ее секретарь притащил в Отдел магического правопорядка прошение о разрешении на встречу. Само заявление прочесть не удалось, но, кажется, она хочет обсудить с ним возможность смягчения условий содержания, о которых он письменно просил еще несколько месяцев назад.
– И что в этом такого? – Розье задумчиво сдвинул брови.
– Сара Нильсон, хоть и была его адвокатом, но защищала крайне посредственно, как и большинство своих клиентов, так как осуждала все их действия и не могла относиться непредвзято. Другими словами – плевать она хотела на Вебера и суровость условий его содержания. Для нее чем суровее, тем лучше.
Эван задумался, признавая, что такое совпадение было маловероятным. План Сиерры мог быть безупречным, но допустить его совершение Розье не мог.
– Эми, найди мне адрес Сары Нильсон. – Эван ухмыльнулся. – Нас с ней ждет серьезный разговор.
В течение недели Перси действительно смог договориться и заполучить возможность встречи с Риконом Вебером, пока Сиерра только и делала, что варила запас оборотных зелий, так как свои тайники пришлось опустошить ради дела, которое Ордена не касалось. Она раскладывала все необходимое в элегантную сумочку, какие любила Сара Нильсон, а в потайной карман черного приталенного жакета на всякий случай убрала маленький пузырек с сывороткой правды.
– У нашего дома целыми днями разгуливают пожиратели, а ты собираешься лично отправиться в Азкабан! – сокрушался Сириус, следуя за дочерью по пятам.
– Я должна найти убийцу мамы, понимаешь? Должна!
– Это не вернет ее с того света, так чего ты добиваешься этим бессмысленным риском?
Сиерра посмотрела на отца ледяным взглядом, нетерпящим возражений.
– Справедливости. Разрешения я не спрашиваю и советов не прошу. Просто уйди с дороги, потому что я в любом случае это сделаю.
Сириус тяжело вздохнул и отошел от двери, которую загораживал своим телом.
– Ты слишком упрямая. С этим надо что-то делать.
– Просто прими как данность, – улыбнулась она и оставила короткий поцелуй на щеке отца. – К ужину вернусь.
Сиерра почувствовала, что за ней следят, но старалась не показывать, что о слежке ей известно. Она лишь прибавила шаг и спустилась в метро, надеясь слиться с толпой. Лишь раз обернувшись, она заметила высокого мужчину с мрачным и злым лицом, а затем, воспользовавшись возможностью, юркнула в вагон поезда в последнюю минуту. Когда поезд тронулся, сквозь стекло она встретилась с черными, полными ненависти глазами и, не сдержавшись, кривовато ему улыбнулась. Сиерра вышла на следующей остановке и направилась к месту встречи с Перси. Только встретившись, они одновременно выпили оборотное зелье и трансгрессировали.
Путь до Азкабана был непростым. До него нельзя было трансгрессировать и добраться любым магическим образом. Единственным возможным средством передвижения служила небольшая прочная лодка с опытным капитаном, который был способен доставить пассажиров на тюремный остров, пробираясь сквозь густой туман. Путь занимал пару часов, и Сиерра проклинала Сару Нильсон с ее любовью к туфлям на шпильках, которые в морской качке на волнах становились настоящим орудием пыток. Девушка стояла у края, вцепившись в борта лодки, и с плотно сжатыми губами наблюдала за буйством бескрайнего и холодного Северного моря. Мощные волны разбивались о холодный металл поверхности лодки, а острый ее нос воинственно отвечал, разрезая каждую новую волну на части.
– А если все зря, и я охочусь на призрака? – спросила Сиерра.
Перси коснулся ее руки, напряженно сжимающей металлический влажный поручень.
– Значит мы начнем сначала. Вместе.
Сиерра благодарно ему улыбнулась.
Чем ближе лодка подбиралась к Азкабану, тем агрессивнее становилось море, стараясь хладнокровно пустить на дно маленькое волшебное судно, нарушающее привычный распорядок жизни; тем сильнее сгущался туман, пока сквозь его плотность едва можно было различить силуэт стоящего рядом человека. Но уже у самого подножия скалы, над которой величественно возвышался Азкабан, белесый туман стал рассеиваться, становясь похожим на легкую дымку.
Когда казалось, что самое сложное позади, выяснилось, что настоящая Сара Нильсон была у своего подопечного буквально на днях, поэтому управляющий тюрьмой отказывался выдавать еще один пропуск. Сиерра с мольбой посмотрела на Перси, надеясь, что этот ее взгляд на остром и сером лице Сары был не настолько заметен, чтобы забить тревогу. Перси на ходу придумывал доводы, настаивал, угрожал, но старый волшебник был непоколебим. Юноша посмотрел на выражение лица своей спутницы и, тяжело вздохнув, ловко выудил из кармана волшебную палочку. Управляющий Азкабаном даже не смог отреагировать перед тем, как оказался во власти заклинания Империус, использованным Перси.
– Ты с ума сошел! – удивленно прошептала Сиерра.
– Будешь мне морали читать или мы пойдем? – ворчливо произнес Перси, убирая палочку обратно в карман.
Сиерре ничего не оставалось, как завороженно идти вслед за ним, чувствуя, что ноги от нервов стали как ватные. Управляющий против своей воли провел их по мрачным и сырым коридорам, разгоняя попадающихся дементоров, пока они не дошли до нужной камеры. Сиерра зябко поежилась, провожая напряженным взглядом темную фигуру, от которой исходил мертвый холод и ледяной ужас.
Рикон Вебер был уже стар и прилично осунулся за года, проведенные в заточении. Он похудел, щеки, покрытые седой кустистой бородой, осунулись, череп, обтянутый серой кожей, покрывали редкие седые сальные волосы, торчавшие в разные стороны. Он сидел на узкой койке, поджав одну ногу под себя – настолько худой, что сквозь кожу легко можно было разглядеть грудную клетку. Сиерра поежилась, представляя, что ее отец целых двенадцать долгих лет жил в такой же холодной и сырой камере, в окнах которой даже не было стекол – только ржавые железные прутья, не защищавшие от колючего ветра, дождя и снега.
– Сара, дорогая, я бы предложил тебе чай, но, как известно, и сам не пил даже горячей воды уже миллион лет. – Мужчина засмеялся, но сухой болезненный кашель прервал его смех.
– Мистер Вебер, возможно, нам и правда стоит смягчить условия вашего заключения, – произнесла Сиерра максимально ровным голосом.
– Еще, кажется, позавчера ты говорила, что я живу в очень даже неплохих условиях. Что изменилось?
– Я все хорошенько обдумала, но пришла не за этим. Я дам вам камеру получше в обмен на информацию по вновь открытому делу, где я пообещала сотрудничать со следствием, – выдумывала Сиерра. Перси, если и удивился, то не показал этого.
Мужчина раскатисто засмеялся, но вновь после этого разразился хриплым кашлем.
– И что же ты хочешь знать?
– Мне нужны имена тех, для кого вы производили сыворотку драконьей оспы в определенный период времени. Сможете вспомнить ради улучшений своего пребывания здесь?
Рикон задумался.
– Только если ради тебя, моя прекрасная Сара, – издевался он. Сиерра поджала губы.
– Тысяча девятьсот восемьдесят третий год.
– Да-а, – протянул он. – Я помню каждого своего клиента. У меня, знаешь, потрясающая память даже спустя двадцать лет, только вот я тебе ничего не скажу, обманщица. Нет в Азкабане других камер: только эти сырые каменные стены, жесткие койки и дыра с прутьями вместо окна. Настоящая Сара Нильсон сказала мне об этом еще позавчера. Еще она сказала, что придет другая, ненастоящая, будет вынюхивать что-то…
Старик улыбнулся, обнажая удивительно белые и здоровые зубы. Сиерра и Перси взволнованно переглянулись, понимая, что кто-то еще знает об их плане.
– Пойдем, Сиерра, – тихо настаивал он, но девушка подошла ближе к заключенному. Одна его нога была скована оковами с короткой цепью, привязанной к ближайшей стене, а на запястьях смыкались металлические браслеты, которые управляющий еще при них застегнул на заключенном.
– Если ты знаешь, что я не Сара, то по крайней мере не знаешь, на что я способна. Уверен, что хочешь проверить?
– Зато я знаю, на что способен тот, кто наложил на Сару Нильсон империус, – серьезно произнес Вебер. – Ее голосом он доходчиво объяснил, что, если я скажу хоть что-то, то меня ждет поцелуй дементора. Вы же знаете, что это хуже, чем смерть? Ты заперт не только в тюрьме, но и в собственной голове.
Сиерра понимала, что все ее угрозы не напугают заключенного, поэтому оставалось только одно: она рывком приблизилась к нему и, пользуясь тем, что мужчина закован, с силой схватила его за подбородок, запрокинула голову назад и влила в рот сыворотку правды. Ей пришлось с усилием сжимать его челюсти и зажимать нос, пока Вебер извивался, пытаясь выплюнуть все обратно.
– Что ты делаешь? – возмутился Перси.
– Лучше помоги, – рыкнула девушка.
Когда Перси удерживал его, стало проще, и тогда Рикону ничего не оставалось как проглотить содержимое небрежно брошенной склянки на пол. Сиерра ее подняла, как только отстранилась от Рикона. Тот закашлялся, а после откинулся назад, упираясь спиной в холодную шершавую стену.
– Ты приговорила меня к худшему, чем смерть, наказанию, – сокрушенно произнес он. Сиерра пожала плечами.
– Твое изобретение убило мою мать. Не думай, что мне может быть тебя жаль.
Сиерра присела на одинокий хлипкий табурет и достала перо с блокнотом.
– Я тебя слушаю. Назови мне имена тех, кому ты продал сыворотку драконьей оспы в восемьдесят третьем году.
Сначала Вебер пытался сопротивляться, но незнакомые Сиерре имена все же слетали с его языка неустанным потоком. Девушка записывала каждое в надежде, что все сделанное сейчас, в этой камере, было не зря, иначе вовек ей не отмыться от собственных действий.
– …Роберт Голд, Анри Дюпон, Феликс Розье, Александр Престон…
Перо задрожало в ее руке, оставляя извилистый след на бумаге.
– Розье? – повторила Сиерра, подняв на заключенного цепкий взгляд.
– Феликс Розье, – повторил Вебер. – Говорил, что должен исправить свою ошибку перед господином. Совсем помешался на мести.
– Мы закончили, – холодно произнесла она, поднимаясь с места. – Поцелуй дементора – самое меньше из того, что вы заслужили, господин Вебер. Прощайте.
Сиерра напряженно молчала и избегала взгляда Перси пока они петляли по узким коридорам тюрьмы, пока отплывали от скалистого каменного берега, пока туман сжимал их лодку в плотное кольцо, что даже дышать становилось трудно.
– Что-то не сходится, – нарушил тишину он, когда туман постепенно рассеивался, и стали видны очертания берега. – Я все тщательно проверил, настоящая Сара Нильсон не должна была быть здесь, значит Вебер не солгал: кто-то и правда отчаянно хотел нам помешать.
– Ты думаешь, что в этом замешан Эван, – заключила Сиерра, не отрывая взгляд от неспокойной водной глади.
– Он единственный, кому было известно, что ты начинаешь поиски, а тут еще и имя его отца, оказывается, замешано.
– Тебя послушать, так он всегда виноват! – ощетинилась Сиерра.
– Странно, что в этот раз хоть я вне подозрений, – фыркнул Перси, а затем устало выдохнул. – Что вообще произошло там? Ты насильно влила Веберу сыворотку правды.
– Будешь меня осуждать? – Девушка перевела на него колючий воинственный взгляд.
– Нет. Тебе пора привыкнуть, что я больше не осуждаю. Если бы осуждал, то не пошел бы с тобой, придумав этот план.
– И не применил бы непростительное, – прошептала Сиерра и устало потерла глаза. – Прости, Перси, я вся на взводе. То, что ты сделал…
– Ничего такого, за что тебе стоит чувствовать себя виноватой, – перебил он.
– Эван не виноват, – тихо проговорила девушка. – Он бы никогда так со мной не поступил, если бы знал правду.
Сиерра не знала кого убеждала в этих словах: Перси или себя, но грудь предательски сдавил холодный страх, что она в очередной раз могла ошибиться. Однако узнать правду было необходимо, но в этом ей Эван не помощник, тогда Сиерра, только ступив на землю, отправилась прямиком в дом Беатрис Розье, опасаясь, что, если кровь ее матери на руках отца Эвана, то сам Эван этого может не знать, а правда попросту его раздавит.
Беатрис, казалось, ничуть не удивилась, когда порог ее уединенного дома пересекла Сиерра Блэк. Женщина холодно улыбнулась и предложила гостье напитки.
– Я здесь не для того, чтобы распивать с вами чай и вести светские беседы, – сухо ответила Сиерра. – Ваш муж убил мою мать, Софию Монро, верно?
Девушка очень хотела, чтобы та искренне удивилась и прогнала ее из этого дома, но Беатрис тяжело вздохнула и грациозно закинула одну ногу на другую, уютно расположившись в широком кресле.
– Верно. Ты, полагаю, знаешь, что твоя мать была особенной волшебницей. Знаешь и о пророчестве, которое относили к ней, а Темному Лорду очень не нравилась конкуренция. Мой глупый муж искренне верил, что это София убила его ненаглядного хозяина в ту роковую ночь, когда Гарри Поттер стал сиротой. – Беатрис сделала глоток шампанского. – Он помешался на идее мести, маниакально подбираясь к твоей драгоценной матушке, и тогда волею случая он познакомился с талантливым зельеваром по имени Рикон Вебер. Но ты и так знаешь его имя, не так ли?
– Рикон приготовил ему сыворотку драконьей оспы и продал.
– Не совсем. Рикон Вебер создал эту сыворотку по заказу Феликса. Этот помешанный идиот потратил кучу денег из нашего семейного бюджета. – В голосе женщины сквозило неприкрытое презрение.
Сиерра медленно закрыла глаза, чувствуя, как к ним подступают горячие слезы злости и бессилия.
– Эван знает? – только и смогла произнести она.
– Я так и знала, что у него не хватит духу рассказать тебе. – Беатрис кривовато ухмыльнулась. – Я рассказала ему это еще зимой, а он так и не смог придумать, что делать с этой информацией.
– Смог. – Сиерра поджала губы. – Сделал все, чтобы я не добралась до правды.
– Он так же слаб, как и его отец. Наверное, это одна из причин, почему я не могу смотреть на него.
Сиерра молча покинула дом и еще долго бродила по округе, позволяя осеннему ветру бережно ласкать ее кожу и волосы. Он будто бы утешал и без слов говорил о том, что все пройдет, ты пережила многое, и это переживешь.
Спустя два томительных дня, наполненных болезненными размышлениями, Сиерра все же наведалась к Эвану. На его лице была надета непроницаемая маска, не позволяющая читать мысли и считывать эмоции.
– Я хочу вернуть тебе оставшийся долг за лавку, пока могу. Черт знает, открою ли ее еще, – спокойно произнесла Сиерра и положила толстый конверт на стеклянную поверхность стола.
– Не стоило переживать на этот счет. Я же сказал, что ты всегда сможешь отдать натурой, – ухмыльнулся он. Девушка выдавила из себя улыбку.
– Не хочу быть в рабстве до конца своих дней, – усмехнулась она, с тоской провожая конверт. Она знала, что эти деньги могли пойти на развитие и поддержку Ордена, но быть должной лжецу не позволяла гордость. Даже ради Ордена.
– Как там твои поиски? Надеюсь, ты близка к разгадке?
Ее передернуло, и тошнота предательски подступила горлу. Проглотив этот ком, Сиерра придала своему лицу безмятежное выражение и отвела взгляд.
– Думаю, что я близка к цели. Информация привела меня к какому-то французу по имени Анри Дюпон. В ближайшее время собираюсь отправиться на его поиски.
– Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь, – с ухмылкой произнес он, избегая ее взгляд.
Сиерра подошла ближе и обняла его со спины, утыкаясь носом в плечо. Эван повернулся и положил теплые ладони на ее талию. Девушка ему улыбнулась и, встав на носочки, прошептала прямо в губы:
– Спасибо, что ты всегда честен со мной. Я рада, что могу тебе полностью доверять.
Эван осторожно коснулся ее губ, увлекая в томительный нежный поцелуй, который с каждым прикосновением приносил Сиерре боль. Она зажмурилась и отстранилась, чувствуя, что еще чуть-чуть, и взорвется.
– Я должен тебе кое-что сказать.
Сиерра с надеждой посмотрела на него, давая последний шанс на признание.
– Я устал от этого сумбура в наших отношениях и хочу быть рядом с тобой не просто как любовник или друг.
Сиерра резко отстранилась и нахмурилась, не веря собственным ушам.
– Это то, что ты хотел сказать?
– Разве этого мало?
Девушка сомкнула губы в одну тонкую линию.
– Ты любишь меня?
Эван глубоко вздохнул, будто дальнейший ответ дался ему не легко.
– Да.
Взрывная волна, что все это время поднималась вверх, едва сдерживаемая огромным усилием воли, вырвалась на свободу.
– Ложь, – звенящим от гнева голосом произнесла Сиерра.
– Что, прости?
– Если бы ты любил меня, а не себя, то рассказал бы правду о том, что твой отец сделал с моей семьей.
Все встало на свои места: те детали головоломки, которые весь этот вечер выпадали из пазла, собрались воедино. Она все знает. Эван похолодел.
– Я знаю, что ты больше полугода молчишь об этом и смеешь ко мне прикасаться, и даже с этим знанием я дала тебе сегодня шанс сказать мне правду, но ты трусливо выбрал ложь.
– Я могу объяснить.
– Сомневаюсь, что можешь.
– Я хотел сказать, каждый чертов раз, но так сильно боялся тебя потерять, что струсил быть честным. Мои чувства к тебе и правда сделали меня слабым.
– Любовь не делает людей слабее, – фыркнула Сиерра. – Она дает им силу, а ты просто… кусок дерьма, который не научился любить кого-то кроме себя. В любви думают о партнере и его чувствах, ты же подумал лишь о своих страхах.
– Слушай, я ошибся.
– Я не думала, что ты сможешь так со мной поступить. Только не ты.
– Уизли тоже не святой. Сколько раз он проворачивал нож в твоей спине? – взорвался Эван. – Но его ты простила, а мне, как всегда, достаются объедки со стола.
– Говори за себя. Да, он предал меня, отказался от меня, но ты… – звенящим в ярости голосом говорила она. – Ты знал, как это для меня важно и намеренно путал следы, вынуждал Вебера молчать под угрозой поцелуя дементора, чтобы я сбилась с пути и ни о чем не узнала.
– Просто его ты любишь, а меня нет, вот и вся разница, – с горечью ответил юноша. – Признай, что я был просто удобным и не более.
– Ты был моим другом и важным для меня человеком, которого я тоже любила, просто иначе. Но я не смогу забыть случившееся, даже несмотря на то, чем ты ради меня пожертвовал. Если бы я могла, то вернула бы тебе эти десять лет обратно.
– Я бы не взял. – Розье пожал плечами и вновь вернул себе утраченный контроль.
– Я больше не могу быть той, кому постоянно причиняют боль, а она подставляет вторую щеку для очередного удара. Мне надоела роль жертвы, Эван.
В ее глазах блестели слезы, а Эван только и мог, что тупо смотреть на нее, никак не желая себе признаваться в том, что сам все испортил. Он постоянно обвинял Перси Уизли, который совершал ошибки, а теперь и сам угодил в этот капкан, сотканный из лжи, которая разрушила все. Ему тяжело было признать, что их отношения все это время рушил не другой парень, а он сам: его отстраненность и холодность, порожденные ложью, которую он скармливал единственной девушке, которую сумел полюбить.
Сиерра, не сказав больше ни слова, развернулась, чтобы уйти. Она смаргивала слезы и душила рыдания, которые рвались наружу в эту самую минуту, и сдерживать их становилось невыносимо.
– Возможно однажды ты появишься на моем пороге и позволишь вручить тебе весь мир.
Брошенная вслед фраза едва не сшибла девушку с ног. Сиерра на мгновение остановилась, а затем вылетела наружу, словно фурия. Эван так и остался стоять на месте, не в силах наблюдать за тем, как Сиерра Блэк уходит навсегда. Все, что ему оставалось, так это безжизненным голосом вложить приговор для Рикона Вебера в зачарованные уши Сары Нильсон, а все остальное она устроила сама.
Всего через три дня после того, как Сиерра навсегда ушла из поместья Розье, Рикон Вебер получил обещанный ему поцелуй дементора, навсегда становясь узником собственного больного разума.
За домом на площади Гриммо установилась круглосуточная слежка. Это на время усложнило возможность выхода из дома, поэтому Сиерре от скуки только и оставалось, что сидеть перед окном и следить за пожирателями смерти. В любую погоду будь то холод, проливной дождь или порывистый ветер они неустанно несли свою вахту в надежде отловить хоть одного члена Ордена Феникса или попасть в их штаб. Сиерра знала, что они сменяют друг друга, но потребовалась почти неделя, чтобы убедиться в точности времени пересменки. Так она выяснила, что они всегда дежурят по одному и меняются раз в двенадцать часов; обычно это происходило в восемь часов утра и в восемь часов вечера. При смене караула площадь оставалась без присмотра буквально на одну минуту. Совместно с Сириусом Сиерра просчитала все вплоть до секунды, исключая лишь погрешность в виде человеческого фактора.
Так Сиерра совсем перестала выходить из дома. Сириус считал любую попытку выйти без надобности и вернуться только спустя двенадцать часов несоразмерно опасной, поэтому запретил дочери даже высовывать наружу нос, вынужденно заточив ее в мрачном особняке предков.
– У меня закончилась полынь, дремоносные бобы и еще целый список ингредиентов, нужных для зелий. Я должна выйти отсюда и пополнить запасы, – настаивала она.
– Я поручу это Лунатику, он в этом хорошо разбирается.
– Я хочу все сделать сама, почему это какая-то проблема?
– Потому что это опасно.
– Ты не можешь прятать меня вечно, – возмутилась Сиерра. – Я такой же член Ордена, как и все, но ты мешаешь мне быть полезной и выполнять свою работу.
– Твоя работа – варить зелья, а уж достать их составляющие может кто угодно, у кого еще мозги не отсохли, – не сдавался Сириус. – Ты и так чуть не попалась Долохову, когда занималась бессмысленными поисками убийцы твоей матери.
– И вовсе не бессмысленными! – в пылу перепалки заявила она и осеклась.
Уже прошел почти месяц, а она так и не смогла сказать отцу правду, опасаясь его реакции. К тому же обсуждать поступок Эвана было не лучшей затеей: требовалось время, чтобы расставить все мысли по полочкам.
– Что это значит? – Сириус нахмурился. Девушка беспомощно взмахнула руками.
– Я нашла его, но наказать не смогла.
– К лучшему, что ты не нашла в себе сил на месть, потому что она очерняет душу.
– Я не отомстила не поэтому, а потому что он уже и так мертв, – холодным тоном произнесла Сиерра.
– Кем он был? И почему ты мне не сказала сразу?
– Потому что это сделал Феликс Розье, наивно полагая, что мама убила Темного Лорда.
Сириус отвернулся, пытаясь осмыслить услышанное.
– Ты не сказала из-за его сына?
– Отчасти. Эван все знал и лгал мне, нарочно мешал… Я не смогла его за это простить.
– По крайней мере мы знаем, что его папашу шлепнул Грозный Глаз, а значит смерть вряд ли была легкой. – В подтверждение своих слов мужчина закивал, но взгляд оставался пустым. – Чертовому говнюку повезло, что он уже мертв, иначе я бы за ним пришел.
– Даже жаль, – тихо проговорила Сиерра. – Я знаю людей, виновных в том, что все детство жила без родителей, а наказать их не могу.
– Ты не должна была мне лгать о случившемся, Сиерра. Это все касается и меня тоже.
– Я знаю. Прости.
– Но из дома я тебя все равно не выпущу, даже не рассчитывай.
– Но папа!
– Я все сказал. – В его голосе послышалась сталь.
– Отлично. Просто прекрасно. Лучшее твое решение – держать меня на привязи как псину.
Сиерра фыркнула и бросилась вверх по лестнице, громко топая по ступеням. Взаперти они часто ссорились: Сиерра постоянно находилась в мрачном настроении и огрызалась по пустякам, мечтая выбраться из этой клетки, в которой ее запер собственный отец. Целыми днями она либо торчала в лаборатории, либо сидела у окна, поедая сэндвичи и наблюдая за продрогшими под холодным дождем пожирателями, либо читала лежа на кровати. Все чаще и сильнее Сиерра чувствовала свою беспомощность и жалела, что не ушла тогда с Гарри на поиски крестражей.
Практически сразу после случившегося между Эваном и Сиеррой разговора на порог дома сына явилась Беатрис. Женщина рассыпалась в злорадных замечаниях, не забывая добавлять, как это было ожидаемо от такого труса и слабака. Эван все свое детство слушал, что очень похож на своего отца не только внешне, но и характером, однако из уст матери такое сравнение всегда звучало не иначе как оскорбление. Беатрис ненавидела мужа за измены и маниакальную преданность Волан-де-Морту, а не собственной жене. Для Феликса она всегда была на последнем месте, и с этим женщина смириться не смогла, вымещая всю свою ненависть на мальчике, который не заслуживал такого с ним обращения. Но того мальчика уже давно нет, поэтому Эван молча выставил мать за дверь и отныне запретил домовым эльфам ее впускать.
Работа всегда была лучшим утешением, и Эван с удвоенной силой взялся за нее: отправился во Францию для того, чтобы наладить экспорт рома. Покупателей было не легко убедить, потому как министерство Франции не хотело ввязываться в чужую войну, а сами покупатели опасались перебоев с поставками из-за тяжелого положения в Англии. Спустя долгие недели переговоров французы все же сдались под натиском природной харизмы и дара убеждения, которые демонстрировал Розье, и он уже в ближайшие дни собирался отправить им первую за долгое время поставку драгоценного рома.
Удачная сделка порядком подняла юноше настроение, и он с еще большим воодушевлением вернулся домой, где его ждал сюрприз. Торви встретила хозяина виноватым взглядом; она поджала большие уши и покачала головой.
– Что не так?
– Хозяин, вас в гостиной ожидает гость. Торви пыталась объяснить ему, что вы отсутствуете, но он был настойчив. Торви стыдно, что она впустила в дом плохого человека.
Эван провел рукой по голове эльфийки и сузил глаза.
– Все в порядке, Торви, я разберусь.
Эван, не торопясь, снял пальто и шарф, вручив их Торви, а затем медленно проследовал в просторную гостиную. На его кожаном диване восседал, словно на троне, человек, которого парень хотел видеть в своем доме меньше всего.
– Я еще на входе в дом понял, что мой гость – это вы, мистер Малфой, – с ленивой ухмылкой произнес Эван и протянул тому руку. Люциус холодно улыбнулся и, поднявшись с места, ответил на рукопожатие.
– Неужели? Вы невероятно проницательны.
– Просто в моем доме обычно не пахнет злом, которым смердит только от вас.
Выдержав насмешливый взгляд дерзкого мальчишки, Люциус Малфой разразился смехом и уселся обратно.
– Интересная шутка. Прошу прощения за внезапный визит, но дело не требует отлагательств.
– Надеюсь это не займет много времени? Я должен заниматься бизнесом.
– Это зависит от вас. – Серые глаза хищно блеснули. – Беатрис любезно обмолвилась, что какое-то время вы были близки с мисс Блэк…
– Действительно, очень любезно с ее стороны, – сквозь зубы процедил Эван.
– Мне бы пригодилась любая информация.
– Любая? – Розье откинулся на спину кресла. – Размер груди? Цвет глаз? Есть ли родинки на бедрах?
Люциус холодно улыбнулся и терпеливо ответил:
– Мистер Розье, для нас обоих будет лучше, если вы перестанете ерничать и дерзить. Чем быстрее я получу нужные мне ответы, тем скорее вы приступите к работе над своим восхитительным ромом.
– Вы даже не задали вопрос, чтобы требовать ответ.
– Где штаб Ордена Феникса? Какова их численность? Где находятся их укрытия? – Малфой постучал пальцами по рукоятке своей трости. – Где сейчас Гарри Поттер, его ручная грязнокровка и этот мерзкий осквернитель крови?
– Слушайте, я просто спал с ней, – усмехнулся Эван. – Мне абсолютно плевать чем она там занимается в остальное время от того, когда раздвигает ноги.
– Самые сокровенные тайны часто рассказывают именно в постели. Ну же, Эван, Темный Лорд тебя щедро отблагодарит за сотрудничество.
– Рад бы помочь, но я ничего не знаю, – устало вздохнул он. – Блэк никогда не доверяла мне.
Люциус холодно улыбнулся и еще с минуту проницательно изучал собеседника острым взглядом. Хмыкнув, он поднялся с места и подошел так близко, насколько позволял этикет.
– Темный Лорд не дает вторых шансов. Не пожалейте о своем выборе.
Его легкие шаги слышались особенно громко, даже когда удалялись вглубь коридора. Люциус Малфой ясно дал понять, что в следующий раз с ним так любезны не будут, и сыворотка правды – это самое меньшее, на что они способны.
– Торви!
Эльф появилась из ниоткуда и склонила перед своим господином голову. Эван протянул ей обыкновенное пушистое перо, и та с недоумением приняла его, не решаясь задать вопрос.
– Это портключ. Отправляйся в особняк Блэков и передай его Сиерре или Кикимеру. Скажи, что это срочно.
– Да, хозяин.
Торви осторожно сжала перо в маленьких ручках и в мгновение растворилась в воздухе, словно ее тут и не было. Эван сделал глубокий вдох и, сев в кресло в своем кабинете, принялся ждать.
Сиерра услышала странный хлопок из коридора и, нахмурившись, выглянула за дверь проверить. Длинный сумрачный коридор был пуст: лишь люди на портретах изредка шевелились. Девушка взяла свечу и вышла с ней наружу, осветив немного пространства вокруг, но ничего подозрительного не обнаружила, как вдруг за спиной послышался шорох. Сиерра резко обернулась и едва не подскочила, увидев позади себя домовика.
– Торви? – приглядевшись, удивленно спросила она. – Что ты здесь делаешь?
– Хозяин просил дать вам это. – Торви протянула ей перо. – Это портключ. Хозяин сказал, что это срочно. Вам надо воспользоваться.
– Нашел все же способ меня достать, – прошипела Сиерра, желая разломать это перо. – Что ему нужно?
– Торви не может знать, но… – Та с опаской посмотрела по сторонам и заговорила тише: – К хозяину приходил один знатный господин, и после этого хозяин Эван сам не свой.
– Что за господин? Торви, отвечай мне!
– Малфой… Его имя Люциус Малфой.
Сиерра вся похолодела и без лишних слов выхватила перо из рук эльфа. В этот момент мир вокруг завертелся с такой силой, что девушке пришлось зажмуриться, а затем ее выдернуло в дом Эвана. Едва устояв на ногах, она схватилась за живот, чувствуя, что ее страшно мутит. Розье молча поднялся из-за стола и протянул ей стакан воды, после чего, потеряв всякий интерес, вернулся на свое место. Сиерра с удовольствием осушила содержимое стакана и смогла, наконец, сфокусировать взгляд. Розье выглядел спокойным и невозмутимым, и лишь тень, что залегла под его черными глазами, давала понять, как он чертовски устал.
– Что случилось? Торви сказала это срочно.
– Присядь.
Сиерра послушно села на предложенный стул и сложила руки в замок, изучая Эвана испытующим взглядом.
