Текст книги "Back to Black (СИ)"
Автор книги: Stasy Evans
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 47 страниц)
– А если есть человек, который коснулся завесы в арке?
Марко нахмурился.
– Ты и есть этот человек?
Сиерра опустила глаза и молча сняла перчатку. Мужчина осторожно коснулся ее кожи и покачал головой.
– Я случайно коснулась этой рукой завесы тьмы, после чего у меня начались приступы головной боли, вскоре прибавилась чувствительность глаз к свету, слабость, словно жизненные силы меня стремительно покидают. А еще, – она поджала губы, – мне снятся сны, будто точная копия меня – моя темная сторона, что таилась столько времени внутри, рвется наружу, чтобы занять мое место. Она калечит меня во сне, а я себя наяву.
Марко задумался и поднялся на ноги. Он сделал пару кругов по комнате, привычно хмуря кустистые брови, а затем уселся на прежнее место.
– Это никакая не темная сторона. Я же сказал, в этой арке заключены в основном темные души, обреченные. – Он постучал пухлыми пальцами по столу. – Ты соприкоснулась с тьмой, а она коварна: окутывает твой мозг и подбирает правильный ключ, чтобы завладеть тобой.
– Так значит та Темная – это не часть меня? Это не я? – с надеждой спросила Сиерра.
– Нет.
Сиерра облегченно выдохнула.
– Мое самочувствие – способ ослабить меня?
Марко снова задумался и довольно долго молчал, обдумывая ответ.
– Твой мозг защищается. Ты отчаянно жаждешь не пустить эту тьму внутрь, поэтому, я подозреваю, твое сознание предпочло уничтожить себя само.
Лучше уж смерть, чем все же тебе подчиниться.
Сиерра вздрогнула.
– Я убиваю себя сама?
– Думаю, что да. – Он провел пятерней по волосам. – Я всю жизнь продолжал исследование этого феномена подобно моим отцу и деду, поэтому с уверенностью могу сказать, что все, что с тобой происходит вне снов – твоя работа.
– И что теперь? Что мне делать? Как избавиться от этой тьмы?
Марко покачал головой.
– Я не знаю.
– Но вы же… изучали…
– Верно. Однако арка в Англии, а я здесь, в Румынии. Боюсь, что я больше ничем не смогу тебе помочь.
– Я умру? – безжизненно спросила Сиерра.
– Скорее всего.
Сиерра усмехнулась и почувствовала, как горячее слезы режут ей глаза.
– Мне жаль, что я не в силах помочь, – мягко произнес Марко.
Сиерре показалось, будто он хотел коснуться ее руки, но не стал и отвернулся.
– Единственное место, где ты сможешь найти ответ – это Англия. – Он запнулся. – Разумеется, если ответ вообще существует.
Марко Драгош проводил Сиерру к селу через лес, в котором в этот раз не произошло ничего странного: тропинки не петляли, от тумана не осталось и следа, и даже как будто в нем стало светлее. На выходе из леса, неподалеку от села, мужчина остановился.
– Дальше не пойду. Дорогу знаешь.
Сиерра кивнула.
– Спасибо, что поделились тем, что знаете. По крайней мере, я буду знать, что со мной происходит.
Мужчина сурово кивнул и развернулся, чтобы уйти, но в последний момент обернулся.
– Мне жаль.
Сиерра хотела ответить, что ей тоже жаль, но Марко Драгош уже скрылся в тени проклятого леса.
Старуха Родика не скрыла удивление, когда Сиерра вновь появилась на ее пороге: цела и невредима, заказала наваристую похлебку и пинту пива, а следующим утром также бесшумно расплатилась за кров и покинула неприветливую Румынию.
А впереди маячила осенняя холодная Англия и томительная неизвестность.
========== Глава 30 ==========
Комментарий к Глава 30
Глава получилась объемнее предыдущих, но очень напряженная и наполненная множеством событий.
Также я со следующей недели ухожу в отпуск, так что скорее всего новая глава появится не раньше, чем через 3 недели. Как получится.
Эта глава меня очень вымотала.
Приятного прочтения)
Все пути вели в Англию.
Чтобы отыскать Марко Драгоша потребовалось чуть больше времени и усилий, чем Сиерра планировала изначально. Ее не было дома почти месяц. Язвы все разрастались, почти не оставляя времени и сил, чтобы самостоятельно найти решение, если оно вообще существовало. Но кого она могла попросить? Орден, отца, друзей? Безусловно они бы не отказали, но ни за что в жизни не смогли бы смириться с поражением, когда то наступит. Если наступит. Меньше всего ей хотелось свои последние дни провести в мнимых попытках все исправить.
Сиерра вернулась неделю назад, но чувствовала себя так скверно, что не решилась сообщать о своем возвращении до тех пор, пока хоть что-нибудь не прояснится.
Сны прекратились, но страх перед наступлением ночи был почти осязаем. Сиерра пообещала себе перестать бояться, поэтому решила принять теплую ванну с расслабляющей солью и пеной, зажгла ароматические свечи и позволила себе, наконец, расслабиться. Вода приятно согревала кожу и расслабляла все мышцы, а ненавязчивый запах лаванды успокаивал нервную систему. Разум отключался, позволяя ощущениям и рефлексам взять верх.
Это помогло. Из воды девушка вылезла будто бы обновленная. Этот час уединения смог придать сил и разложить мысли по полочкам, находя различные решения и выходы из сложившейся трудной ситуации.
Она завернулась в полотенце и провела ладонью по запотевшему зеркалу. Отражение все также показывало ее уставшей и нездоровой, но во взгляде появилась решимость и позабытый огонек. Отражение ей ухмыльнулось, и Сиерра в ужасе отпрянула. Огонь в глазах принадлежал вовсе не ей. Темная оскалилась и склонила голову вбок.
«Нет, не может быть! Только стоило расслабиться»
Сиерра схватила тяжелую мыльницу и, размахнувшись, разбила зеркало вдребезги. Осколки со звоном посыпались на пол, и в каждом из них Сиерра видела не себя, а смеющуюся Темную, которая отчаянно рвалась в этот мир.
Девушка завесила все зеркала в доме, лишь бы не видеть этот лихорадочный блеск в своих глазах. Она провела всю ночь, сидя в постели и поджимая колени к груди. Времени оставалось все меньше. Либо Темная победит, либо разум разрушит тело изнутри, чтобы не впускать ее.
Так наступил ноябрь. Сиерра выборочно ходила на собрания Ордена, почти не общалась с друзьями и отчаянно искала выход, тратя те силы, что уже и так были на исходе. Отчаяние – вот, что привело ее в один из холодных вечеров в поместье Розье. Она знала, что это был безумный вариант, при котором шанс на победу неумолимо стремился к нулю, но, когда ты умираешь, страх, стыд и рассудок легко покидают тебя.
Сиерра уверенно шла по широкой дорожке, ведущей прямо к просторному особняку. Вокруг простирался некогда роскошный сад, который совершенно не пощадил ноябрь, бесстрастно обнажая тонкие и костлявые ветви деревьев и кустарников. На крыльце гостью встретила милая эльфийка с большими голубыми глазами, что сейчас смотрели с подозрением и тревогой.
Сиерра помнила ее. Лишь раз ей довелось побывать в доме Розье – после триумфального открытия лавки. Домового эльфа звали Торви, и она была невероятно учтива, дружелюбна и болтлива. Сейчас эльфийка всем своим видом словно демонстрировала гнев хозяина дома, и Сиерра бы вовсе не удивилась, если бы ее выгнали отсюда пинком под зад.
– Госпожа Блэк. – Торви низко поклонилась. – Для меня честь видеть ваш светлый лик в этот мрачный вечер.
Сиерра вскинула брови и едва не усмехнулась тому, как потрясающе эльфийка завуалировала свою внезапную неприязнь.
– Торви, я пришла к твоему господину. Я могу войти?
Торви молча пропустила гостью вперед и зашла следом, запирая за собой тяжелую массивную дверь. В гостиной царил полумрак, и лишь несколько догорающих свечей мерцали и бросали причудливые тени на стены.
Эльфийка оставила девушку в гостиной и испарилась. Сиерра чувствовала себя неуютно: хотелось сбежать и отбросить подальше эту бредовую идею, но было поздно. Со стороны лестницы послышались тяжелые шаги. Девушка обернулась и увидела его: Эван неторопливо спускался вниз, и лишь сумеречный свет, струящийся из окна, освещал его лицо. Вернее было бы назвать его не лицом, а непроницаемой маской. Розье остановился поодаль и сунул руки в карманы брюк. На нем была черная рубашка, верхние пуговицы которой были расстегнуты. Он наверняка работал в своем кабинете, думала Сиерра, так и представляя его сосредоточенный взгляд, расслабленную позу и стакан рома в свободной руке.
Она чертовски по нему скучала. И сейчас вместо всех этих колючих взглядов, просьб о помощи и серьезных разговоров ей просто хотелось очутиться в его руках, и чтобы все было хорошо. В его объятиях всегда было хорошо, даже если вокруг страдали люди.
– У тебя пять минут, – сухо произнес он. – У меня много работы.
Ледяной тон вернул ее на землю и отрезвил разум, пустившийся в непозволительные воспоминания и желания. Падать всегда больно.
– Я принесла тебе часть долга за лавку. Это пока лишь малая часть, даже не треть, но…
Она молча протянула ему конверт. Розье равнодушно проследил взглядом за ее рукой и кивнул Торви. Та осторожно взяла конверт и отошла. Сиерра с трудом проглотила этот унизительный жест с его стороны. Он даже не хотел ничего брать из ее рук.
– Ты пришла не за этим. Деньги – предлог, – равнодушно сказал он. – Что тебе нужно?
Сиерра стушевалась. Розье явно был настроен враждебно, и просьба о помощи прозвучит неубедительно, нелепо и глупо.
– Пять месяцев тишины, и ты заявляешься в мой дом, – звенящим от гнева голосом продолжил юноша.
– Мне нужна твоя помощь, – выпалила Сиерра. Эван насмешливо вскинул брови.
– И с чего ты вдруг взяла, что я тебе ее окажу? – Он демонстративно держал дистанцию и насмехался. – У меня что, на лбу написано «я осел»?
– Эван, я знаю, что ты зол, но у меня был веский повод так поступить, и я все тебе объяснила.
– Ты не объяснила. Ты просто выставила меня за дверь. А знаешь что? – Он всплеснул руками и подошел ближе. – Ко мне никто не приходил, не вербовал, ничего о тебе не спрашивал. Ты просто гребанная сука с манией величия. Или все же с манией преследования?
Эван сделал вид, что обдумывал свои слова. От него веяло яростью и ненавистью, что окутывали все пространство холла. Торви поджала уши и юркнула в столовую, закрыв за собой дверь. Сиерра поджала губы.
– Послушай…
– Нет, Блэк, это ты послушай! – Розье угрожающе навис над девушкой, вынуждая ее сжаться под его гневным взглядом. – Ты не можешь меня прогонять, а потом снова подбирать, как какого-то щенка. Раз поставила точку, то имей смелость не превращать ее в запятую ради своей выгоды.
Сиерра почувствовала себя грязной после его слов, ведь так все и было, и каждая едкая фраза была полностью оправдана и заслужена. Вся эта идея прийти в его дом и просить о помощи, не имея на это никаких моральных прав, показалась ей до жути абсурдной.
– Вали, Блэк, – ровным голосом произнес Эван, возвращая себе самообладание. – От меня ты помощь не получишь.
Он повернулся к ней спиной и немедля зашагал на второй этаж, наспех перешагивая ступени через одну, будто дышать с гостьей одним воздухом ему было невыносимо.
Чувствуя невероятное унижение и стыд, Сиерра ушла и, как только вышла за кованые ворота, мигом трансгрессировала к своему дому. В ванной она терла грубой мочалкой свою кожу до боли, до красноты и крови, как будто хотела смыть с себя эту грязь, в которой она позволила себе изваляться. Сиерра раздумывала, как бы она сама поступила на месте Розье, и ответ всегда был одним: прогнала. Унижения были заслужены, но от этого становилось лишь больнее. Когда сил натирать кожу не осталось, девушка уселась в ванну и, подтянув колени к груди, заплакала. То были не слезы обиды и жалости к себе, а осознания, как чертовски она устала бороться. Ей хотелось сдаться и дожить свою жалкую жизнь в покое, где нет места борьбе за выживание.
Эван несколько дней прокручивал в голове их встречу, анализировал слова, действия, жесты и мимику, пытаясь понять, что сподвигло горделивую Сиерру Блэк прийти к нему в дом и просить о помощи. Он слишком хорошо ее знал, и прежняя Сиерра ни за что не попросит помощи, а будет пытаться сделать все сама. Что-то не складывалось.
Он знал, что скорее всего пожалеет об этом, но на исходе четвертого дня размышлений стоял возле ее дома в Касл Комб.
Звонок в дверь был неожиданным и застал девушку врасплох. Сонная, она открыла дверь и обомлела, думая, что это все ей только снится. Эван Розье нетерпеливо постукивал ногой и метнул в Сиерру озлобленный колючий взгляд.
– Я ненавижу тебя, Блэк.
Взяв себя в руки, девушка выгнула бровь.
– Ты пришел ко мне домой, чтобы сообщить это? Не стоило так утруждаться.
Вот эту Сиерру он и помнил, но та, что пришла на днях была другой: сломленной, разбитой и отчаявшейся. Он бегло осмотрел ее и остановил взгляд на левой руке, кожа которой была больше похожа на кусок мяса, испестренный язвами, что уходили высоко под рукав шелкового халата.
– Что это? – Он кивнул на руку, и девушка инстинктивно попыталась натянуть рукав ниже. – С этим тебе нужна помощь? Ты не можешь убрать эту хрень сама, несостоявшаяся целительница?
Сиерра опустила плечи и пропустила его в дом.
– Все не так просто.
Она начала свой рассказ с самого начала: как Волан-де-Морт обманом заманил Гарри в Отдел Тайн, как они отправились ему на помощь, сражались с пожирателями. На моменте, когда она едва не потеряла отца, девушка запнулась и сделала глоток воды. Рассказала о прикосновении к Арке Смерти, о своих ощущениях после, о страшных снах, о догадках, что тьма родового проклятия действительно рвется наружу, и как эта мысль ее пугала.
– Я пыталась не спать, искала какой-то выход, а потом появились эти язвы. – Девушка с отвращением уставилась на свою руку. – Я думала, что Темная таким образом пытается избавиться от меня, нашла зацепку и отправилась в Румынию, с трудом нашла человека, предки которого и отыскали в лесу эту арку, чуть не умерла в проклятом ею и ее тьмой лесу… И вернулась в Англию с четким пониманием, что нет никакой темной стороны, есть просто чья-то проклятая душа, которая искусно мной манипулировала, а эти язвы – способ моего разума не допустить ее появления.
– Подожди… – Розье нахмурился. – Ты поехала одна в Румынию? И твои хваленые гриффиндорские друзья тебя отпустили?
– Никто не знает об этом.
– Им, видимо, совершенно наплевать на тебя, раз они игнорируют такие перемены в тебе, – фыркнул он. – Дай угадаю! Все так заняты сраным избранным мальчишкой, что только его судьба в приоритете? Даже твой папаша, видимо, так считает, чувствуя свою вину перед ним.
Сиерра в одно мгновение подскочила к нему и уперлась кончиком палочки в его горло.
– Не смей открывать свой грязный слизеринский рот в адрес моего отца. Ты выродок пожирателя смерти.
Розье улыбнулся и облизал губы.
– А ты министерская потаскушка и дочь убийцы. Именно поэтому ты и была со мной.
Его слова окатили ее ледяной волной, и девушка отступила, игнорируя ликующий взгляд юноши.
– Даже не предложишь старому другу выпить?
Сиерра призвала полную бутылку виски и едва не швырнула ее гостю в лицо.
– Если это поможет тебе умереть от цирроза печени, то я только за.
Эван засмеялся и сделал глоток прямо из горла.
– Что ты узнала в Румынии?
Сиерра вздрогнула, удивляясь, как весь его напускной язвительный тон растворился в этом вопросе.
– Что ответы могут быть только в Англии, и, если я их не найду, то умру. – Она усмехнулась. – По сути я уже умираю – заживу гнию.
Розье замолчал, уставившись в одну точку, а после внезапно растер ладонями лицо и уставился на девушку прямым взглядом.
– Блэк, это полное дерьмо.
Сиерра грустно улыбнулась.
– Боюсь, что уже ничего не изменить. Я умру.
Она пробовала это слово на вкус, примерялась к нему и почти не боялась произносить его вслух. Сиерра думала, что испытает страх, боль или горечь, но это слово не вызвало ничего. Пустота.
Розье покачал головой и поджал губы.
– Я этого не допущу.
– Какое тебе дело? – внезапно ощетинилась она. – Ты, кажется, ясно выразился, чтобы я катилась на хрен, потому что плевать ты на меня хотел.
– Я этого не говорил, – мрачно процедил Розье и коснулся ее обезображенной руки.
В его взгляде не было отвращения или злости, он просто рассматривал характер язв как ученый, как человек, способный решить эту сложную задачу.
– Почему ты передумал? – осторожно спросила Сиерра.
Эван отпустил ее руку и направился к выходу.
– Ну, ты же еще не отдала мне долг, верно? Смерть – это не оправдание, Блэк.
Эван Розье был недолюбленным мальчиком, который стеснялся проявлять заботу и помогать привычным всем образом. Перед его глазами были другие примеры, но он совершенно не хотел жить, как жили его отец и мать. Он отчаянно хотел быть другим, и чтобы его видели настоящим. Однако также юноша так страшился, что кто-то узнает его настоящего, что проще было прятаться за множеством масок. Эван Розье больше всего на свете боялся быть отвергнутым кем-то еще помимо своей богемной матери, которая всю жизнь больший интерес проявляла к светским раутам, дорогим шелкам, безвкусным украшениям, алкоголю и деньгам, что позволял ей высасывать род Розье.
Эвану шесть. Он так ждал этот день, что проснулся раньше, чем Торви пришла его будить. Мальчишка даже не снял пижаму – прямо в ней ринулся вниз, перескакивая через одну ступень, чтобы быстрее оказаться внизу.
Его отец, Эван Розье-старший, всегда уходил рано, отдавая все свое время главному и перспективному детищу – рому.
Его мать, Беатрис, обычно запивала свой завтрак игристыми французским шампанским и глупо хихикала, наблюдая, как пузырьки переливаются в бокале.
Эван остановился посреди столовой. Матери нигде не было. Тогда он ринулся в сад, зная, что в хорошую погоду женщина может быть там. Беатрис сидела на плетеной кушетке, заваленной мягкими подушками, и куталась в теплую шерстяную шаль. Шаль наверняка была заколдованной, раз не давала замерзнуть в морозное декабрьское утро.
Белый снег искрился под лучами ослепительного зимнего солнца, словно земля была устлана тысячами алмазов. Эван зябко поежился и поочередно потер босые озябшие ступни о мягкий ковер при входе. Изо рта вырвалось облачко пара и причудливо растворилось в воздухе.
Беатрис была печальнее обычного и вместо привычного узкого бокала на изящной ножке в ее руке находилась небольшая рюмка с расплавленным темным янтарем. Эван тогда еще не знал, как называется коньяк, поэтому решил, что это тот самый папин ром, которым гордилась вся семья. Лишь позже он узнал, что мать всем сердцем ненавидела ром.
– Мама? – осторожно позвал ее мальчик.
Женщина неохотно повернула голову, и ее губы скривились.
– Ты так на него похож, – несвязно произнесла женщина. – Те же черные глаза, те же кудрявые волосы… И предашь ты меня точно также.
Эван хотел ей возразить, сказать, что никогда и ни за что ее не предаст, не оставит, хоть и не знал точное значение слова «предательство», но был уверен, что это определенно плохое слово. Но Беатрис не захотела его слушать. Она отвернулась и осушила стопку.
– Убирайся. Не могу тебя видеть.
И он убежал. Бежал так быстро, как только мог, а сердце то и дело рвалось из груди. Он спрятался в комнате: закрыл дверь и прислонился к ней спиной, все еще ощущая жгучую боль в груди то ли от быстрого бега, то ли от обиды и непонимания.
А весь предстоящий вечер он слушал, как мать и отец орут друг на друга, поливают грязью и всевозможными проклятиями. Послышался звук пощечины, а после звенящей тишины Эван услышал шипенье матери, полное презрения:
– Будь ты проклят! Будь проклят! Надеюсь, ты сдохнешь.
С того самого дня Эван Розье не любил свой день рождения, а веселая и кокетливая Беатрис перестала улыбаться, и Эван забыл звук ее смеха. Они с отцом постоянно ругались, и в один из дней мать со всеми вещами переехала в другое крыло особняка. Одна.
Мальчик хотел ей помочь, показать свою любовь, но с каждым разом замечал, как глядя на него у нее менялся взгляд. Он не понимал, что это значит, но видел, как она все больше отстранялась, полностью отказываясь от любви, которую ей мог дать сын.
Лишь в редкие моменты отец находил на него время и постоянно учил, что мужчина не должен проявлять эмоции. Эмоции – это слабость.
А Эван очень не хотел быть слабым.
Чтобы хоть как-то замедлить проклятие Сиерра варила зелье на основе безоара, но принимать его было необходимо каждые семь дней. Эван молча доставал ей безоар и любые другие необходимые ингредиенты. Он привел к ней лучшего целителя, которого только смог отыскать, но тот лишь развел руками. Розье раздраженно высказал ему все, что думает о его компетенции, а затем стер память, чтобы тот ничего не разболтал.
Сутками напролет Сиерра и Эван вместе корпели над пыльными старыми фолиантами о темной магии, проклятиях и артефактах, которые юноше удавалось отыскать, но все было тщетно. Когда ко всем прочим недугам прибавились еще и судороги, Сиерра окончательно потеряла надежду. Но в каждый из этих приступов Эван был рядом. Если сначала он совершенно растерялся, то спустя несколько таких уже знал, что нужно делать, чтобы ей стало лучше.
В один из поздних вечеров Сиерра снова почувствовала, как судорога болезненно сводит все мышцы, и ее тело пробила дрожь. Та усиливалась, превращаясь в конвульсии, тогда Розье как обычно крепко сжал ее в объятиях и держал, пока все не закончилось. Он сидел на коленях на полу и держал девушку так крепко, как только мог, поглаживая ее волосы и что-то бессвязно бормоча.
Агония конвульсий сошла на нет, и о ней напоминала лишь мелкая дрожь и мокрая от холодного пота кожа. Найдя в себе силы, Сиерра села и небрежно смахнула волосы назад.
– Это безнадежно, Розье. Я умираю, и лучшее, что ты можешь сделать, это убить меня быстро.
Юноша сжал губы и помотал головой.
– Не планировал никого убивать, и ради тебя исключения делать не собираюсь. – И уже тише добавил: – Я найду выход.
– Просто признай, что его нет, и покончим с этим! – взорвалась Сиерра и так резко поднялась на ноги, что едва не упала обратно. – Я устала.
– Вот так легко сдаешься? – Розье усмехнулся и последовал ее примеру. – Не ожидал.
– А мне плевать, чего ты там ожидал!
Сиерра резко повела плечом и затрясла головой, удивляясь неконтролируемой вспышке гнева.
– Тогда пообещай мне, что, если я выживу, но на моем месте появится она, убей меня.
Розье хотел бурно возразить, но Сиерра прервала поток его речи.
– Это будет необратимо, а я не хочу никому навредить.
– Почему ты просишь об этом меня? – вкрадчиво поинтересовался Эван. – Если я слизеринец и ношу фамилию пожирателя смерти, это вовсе не означает, что убийства у меня в крови!
Сиерра закатила глаза.
– Дело не в этом! Кто это сможет сделать, если не ты? Папа? Купер? А может близнецы Уизли или Гарри?
Розье потер уставшие глаза и издал раздосадованный смешок.
– Ты считаешь, что мне плевать на тебя, – догадался он. – Или нет… Это тебе плевать на меня!
Волна гнева постепенно нарастала и достигла своего апогея. Розье подошел к девушке вплотную и угрожающе навис над ней, будто пытался подавить ее волю.
– Ты заботишься об их чувствах, не можешь позволить им жить с грузом твоей смерти на душе, но ведь есть же Розье!
– Это не так! – возразила девушка. – Ты вывернул наизнанку все мои слова.
– Почему ты пытаешься меня использовать? Сначала прогоняешь, потом приползаешь, умоляешь о помощи, а затем просишь сделать невозможное.
С каждым новом сказанным словом он подходил к ней все ближе, тогда как Сиерра старалась незаметно отступать, пока не уперлась спиной в стену. Тогда Эван подошел вплотную, вжимая ее своим телом в ровную поверхность и не давая ни одного шанса на отступление.
– Почему ты считаешь, что я ничего не чувствую к тебе? – хрипло произнес он.
Этот вопрос вышиб воздух из легких и застигнул врасплох. Сиерра тяжело сглотнула и посмотрела ему прямо в глаза.
– Я, по-твоему, должна читать твои мысли, Розье?
Его и без того темные глаза почернели, как небо перед сильной грозой. Желваки на скулах яростно зашевелились, а кулаки сами со себе сжались. Сиерра лишь расправила плечи, пытаясь показать, что она все еще владеет положением, хоть это и не было правдой.
– Почему ты такая сука, Блэк?
Его кулак со всей силой впечатался в стену прямо рядом с ее головой. Сиерра вздрогнула и скосила взгляд в сторону: на его разбитых костяшках выступили капли крови, а на светлой стене остались красные следы. Розье все еще смотрел на нее потемневшим от злости взглядом и не отступал.
Будто затишье перед бурей.
– Тогда я сделаю все сама.
Она попыталась придать голосу больше уверенности и подняла подбородок вверх, демонстрируя свое превосходство. Когда Сиерра хотела его отпихнуть, Эван грубо схватил ее за запястья и поднял их над ее головой, сжимая оба всего лишь одной своей рукой. Из ее груди вырвался шумный вздох. Эван медленно приблизился и проговорил ей прямо в губы:
– Я сказал нет.
Он с жадностью впился в ее губы, игнорируя попытки оттолкнуть его. Ожидая встретить большее сопротивление, юноша был готов, но Сиерра быстро сдалась, полностью обмякнув в его руках, как будто только этого и ждала.
Он скучал по ней, чертовски скучал и не мог остановиться, все терзая и терзая ее припухшие губы. Эван почти забыл их вкус, почти забыл каково это – касаться ее мягкой кожи и ощущать лишь податливое горячее тело. Сиерра подалась бедрами вперед и на мгновение отстранилась. Два потемневших взгляда – и они снова прильнули друг к другу. Казалось, они не касались друг друга вечность, и теперь каждое прикосновение отдавалось электрическим разрядом. Все, чего хотела она – был он, а всего, чего хотел он – была она.
Они молча лежали вместе. Сиерра слышала бешеный стук его сердца в груди, а он водил кончиками пальцев по ее спине, выводя на коже невидимые узоры. Сиерра так отчаянно хотела спросить то, о чем он молчит, что чувствует к ней, но где-то внутри неистовствовал страх этого ответа, как будто он бы все разрушил.
– Больше не проси меня о таком, – сурово произнес Эван. – Я не стану тебя убивать.
– Это уже буду не я.
– Я же сказал, что не допущу ничего такого. Доверься мне, Блэк.
Она сухо кивнула, не веря ни одному его слову.
Время уходило, а вместе с тем и все варианты, которые находил Розье. Он цеплялся даже за самые нелепые и безумные в отчаянных попытках все исправить, но это ни к чему не приводило. Тогда он шумно выдохнул и протянул Сиерре клочок пергамента, на котором чужим почерком был написан незнакомый лондонский адрес.
– Что это? – Она непонимающе сдвинула брови и откинулась на подушки.
С каждым днем вставать было все труднее, и даже элементарные действия как принять душ, приготовить завтрак и выйти на улицу стоили колоссальных усилий.
– У нас остался последний шанс. Как бы мне ни хотелось это признавать, но это единственный человек из всех, способный тебе помочь.
– Ты о ком?
– Я о Перси Уизли. – Эван скривился.
Сиерра непонимающе уставилась на юношу, а затем на адрес и усмехнулась.
– О нет!
– Послушай! – Розье взял ее за руки сел на корточки возле нее. – У него вполне высокая должность и возможность получить доступ к разным документам, исследованиям, скрытым файлам и самой Арке Смерти. Кто как не он?
– Перси ни за что не подвергнет свою карьеру риску, даже если я ему отсосу.
Эван брезгливо фыркнул и сморщился, не желая думать об этом.
– Боюсь тогда мне придется применить к нему империус, – вздохнул он. – Или круциатус. Выбирай: или ты сама его попросишь, или пойду я и замучаю его до смерти. Пожалуйста, выбери именно этот вариант, руки уже давно чешутся навалять ему по мерзкой роже.
Сиерра вздохнула и сокрушенно покачала головой.
– Перси трус, и он никогда не сделает для кого-то то, что может навредить ему самому, даже если на кону чужая жизнь. – Она взяла в руки пергамент, рассматривая название улицы и номер дома. – Я сделаю это, чтобы доказать тебе, что мы зря тратим на него время.
– Если так, я сделаю все сам.
Его злой угрожающий взгляд заставил девушку неуютно поежиться и поверить, что Розье действительно сделает то, о чем говорит.
Сиерра прошагала уже три круга возле дома, где жил Перси. Благополучный спальный район города, близость к центру, отреставрированное историческое здание классической архитектуры и вид на Темзу с верхних этажей. Сиерра могла поклясться, что Перси выкладывал целое состояние за аренду квартиры в этом доме. Двор небольшой и светлый, подъезд чистый – ничто в сравнении с тем, по которому девушка шла не раз. Перси жил на четвертом этаже, и, поднявшись на нужный, она еще долго нерешительно стояла возле двери. Может его нет дома, думала Сиерра, и я смогу уйти отсюда быстрее. Она сделала глубокий вдох и нажала на дверной звонок. Перси открыл не сразу, видимо, не ожидая гостей, а растерянный взгляд при виде гостьи лишь подтвердил это.
– Мы можем поговорить? – выпалила Сиерра, чувствуя жуткую неловкость.
Перси молча отошел с прохода, пропуская ее внутрь. Он даже незаметно потер глаза, пытаясь понять, не привиделось ли ему.
Сиерра остановилась посреди небольшой прихожей и осмотрелась: квартира была явно на несколько классов выше, просторная и светлая. В интерьере угадывался характер Перси: ничего лишнего, минимум мебели, стены пусты – не чувствуется рука женщины, которая способна создать хотя бы подобие уюта. Ей хотелось спросить про Грейс, язвительный вопрос уже почти сорвался с языка, но она смолчала.
– Чай? Или может кофе? – Он неловко почесал макушку и незаметно закинул небрежно брошенную на стул рубашку в шкаф.
– Нет, спасибо, я ненадолго.
Перси неопределенно кивнул, переминаясь с одной ноги на другую. Сиерра стояла к нему спиной и не знала, как начать разговор. Квартира не была большой, поэтому ей удалось мельком взглянуть почти во все помещения. Она заметила грязную посуду в раковине и чашку на столе, а рядом темные кофейные круги на светлой столешнице.
Сиерра резко обернулась.
– Мне нужна твоя помощь. И я пойму, если ты откажешь.
Перси усмехнулся и иронично посмотрел на гостью.
– В каком же ты отчаянии, раз пришла ко мне?
Сиерра напряглась и поджала губы. Она знала, что так все и будет, потому что сама бы поступила точно также, говорила бы с той же интонацией и старалась уязвить человека, который и так надавил себе на горло, придя за помощью. Но от этого осознания не было легче.
Помолчав, она выпрямила плечи и стремительно направилась к двери, но Перси, чертыхнувшись, схватил ее за запястье.
– Подожди. – Он примирительно отпустил ее, словив гневный взгляд. – Я не должен был это говорить. Что случилось?
– Я умираю.
– Что?
Брови юноши поползли вверх от удивления, а во взгляде читалось неприкрытое непонимание услышанного. Немного помедлив, Сиерра сняла пальто и нерешительно стянула длинную спасительную перчатку с левой руки. Перси уставился на обезображенную конечность и задумчиво сдвинул брови.
– Что это? Какая-то болезнь?
– Не совсем. – Она присела на стул и вздохнула. – Сколько у тебя есть свободного времени на то, чтобы выслушать меня?
