Текст книги "Back to Black (СИ)"

Автор книги: Stasy Evans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 47 страниц)

– Ты ни за что не догадаешься, что случилось! – возбужденно сказал тот и потянул Перси к столу.

– Кто-то забрал у тебя из-под носа последний пончик? – ехидничал он. Дилан лишь отмахнулся и рухнул на стул.

– Да нет же! Это сенсация!

– Что, опять собирал сплетни по всем отделам вместо работы?

– Да завязывай, Уизли, я серьезно! – для пущей убедительности Дилан выпучил глаза.

– Ты же знаешь, что мне не интересна такого рода информация.

– Эту ты захочешь услышать.

– Ладно, валяй. – Перси сокрушенно вдохнул и принялся методично жевать свой обед, который ему заботливо собрала Грейс.

– Эльза сливала всю информацию о Сиерре Блэк Фаджу!

Перси подавился, и тут же в мыслях появился образ расстроенной Сиерры. Внутри все предательски сжалось – ее снова использовали, снова предали.

– Ты меня слушаешь? – Дилан помахал рукой перед глазами товарища. Тот часто заморгал и встряхнул головой.

– То есть Нотт втерлась к ней в доверие, чтобы построить блестящую карьеру?

– Совсем как ты! – весело брякнул Дилан, но, словив гневный взгляд друга, тут же стушевался. – Ну… я… не совсем это имел в виду.

Перси молчал, переваривая эту информацию в своей голове и лишь краем уха слушал, как Дилан сокрушался.

– Не верю я, что Эльза могла так поступить! Она же совсем не такая.

– Мы часто ошибаемся на счет других людей. Особенно, когда очарованы ими.

Перси честно старался не думать о том, как сейчас себя чувствовала Сиерра, но мысли о ней до самой ночи роились в его голове, а между тем и липкое чувство вины за свои же поступки, ведь он поступил с ней ничем не лучше Эльзы Нотт. И Дилан был абсолютно прав на его счет.

Сиерра едва смогла дождаться окончания рабочего дня и практически бежала прочь из министерства, работа в котором только и делала, что проверяла ее на прочность, только вот девушка была не из стали, и все эти испытания наносили глубокие раны, которые даже не успевали зарубцеваться. Аппетита не было совершенно, зато желание залить печаль алкоголем становилось непреодолимым. Раскидав верхнюю одежду и обувь по разным углам, Сиерра, немедля, отыскала штопор и открыла очередную припасенную бутылку красного полусухого, даже не удосужившись взять бокал. Из бокалов пьют ради удовольствия и эстетики, а из горла – тогда, когда хотят просто забыться, раствориться и исчезнуть, хотя бы на время покинув собственную голову.

Эван долго терзал дверной звонок, но никто не открывал, хотя льющийся из окон теплый свет и ритмичная музыка активно кричали о том, что хозяйка дома. Спустя, наверное, вечность Сиерра открыла ему дверь: босая, румяная, в шелковом полуразвязанном халате, а в руке ее покоилась почти пустая бутылка дорогого вина, которое он ей дарил еще летом.

– Может, впустишь меня? Тут довольно холодно. – Розье иронично изогнул бровь.

Блэк осмотрела его с головы до ног, будто обдумывая этот вариант, а затем отступила. Эван медленно вошел внутрь и осмотрелся: проигрыватель вовсю надрывался, изливая музыкальные потоки, повсюду были разбросаны вещи, и едва только теплилось пламя в камине. Цокнув языком, юноша молча подкинул туда паления, которые тут же стал жадно облизывать разгорающийся огонь.

– У тебя тут довольно… грязно.

– А я и не ждала гостей, – фыркнула девушка и сделала внушительный глоток вина прямо из горлышка бутылки.

– По-моему тебе хватит.

Эван подошел и попытался отнять у нее бутылку, но Сиерру эти действия только развеселили: она начала смеяться и кружиться вокруг гостя, выполняя достаточно соблазнительные танцевальные движения.

– Не будь таким серьезным, Розье.

Эван поймал ее за плечи и взглянул в опьяневшие стеклянные глаза. Девушка улыбалась, но эта улыбка самих глаз даже не коснулась.

– Что случилось?

– Ничего такого… Довольно привычное дело – меня в очередной раз предали. – Эван нахмурился, вслушиваясь в ее наигранно веселую интонацию. – Но я сама виновата: всегда наивно доверяюсь не тем людям.

– О ком речь?

– Видишь ли, Эльза Нотт втерлась ко мне в доверие, притворилась моей подругой и все это время следила за моими действиями, выискивая за что ухватиться, чтобы ради своей карьеры бросить меня на съедение министерству и ему подобным.

Юноша вскинул брови, явно удивленный поведением Эльзы, однако не нашелся, что на это ответить.

– Это в прошлом. – Сиерра сделала еще один глоток и слишком тесно прижалась к Розье. – Если и ты меня предашь, то живым не уйдешь. А пока этого не случилось…

Ее холодные пальцы заползли под его рубашку, лихорадочно касаясь обнаженного торса. Девушка томно заглядывала в его глаза, пока Эван не выхватил бутылку, бросив ее куда-то на пол. Он взял ее за плечи и несильно встряхнул.

– Что не так? – Сиерра нахмурилась.

– Очнись, Блэк! Работа в министерстве уничтожает тебя. Ты все пытаешься кому-то что-то доказать, отомстить, а в итоге жизнь размазывает тебя еще больше. Может уже стоит усвоить это? Следующий урок может быть куда болезненнее.

– Ты не понимаешь, – прошептала она и опустила плечи. – У всех своя жизнь, все двигаются дальше, а я просто топчусь на месте, хватаюсь за призрачное прошлое и волочу свое жалкое существование. Одна.

– Я все понимаю, – мягче продолжил он и провел пальцами вдоль ее рук, пока не сплел пальцы вместе. – И также понимаю, что с тебя хватит. Позволь уже, наконец, кому-то о тебе позаботиться.

Этой фразы хватило, чтобы все напускное веселье окончательно растворилось, выпуская наружу всю боль и злость, что таились внутри. Но по-настоящему Сиерра злиться не могла, и все эти эмоции выходили из нее через позорные слезы в объятиях Эвана Розье. Он все это время молчал, покорно сжимая ее дрожащие плечи в своих объятиях, и невесомо гладил пальцами ее нежную кожу. Сиерре же было так стыдно стать слабой хоть на этот вечер, но слезы бесконтрольным потоком рвались наружу, сопровождаемые хриплыми рыданиями. Она забралась на диван рядом с Розье и, пождав под себя озябшие ступни, еще какое-то время сидела молча, кутаясь в его теплые руки и прижимаясь к горячему телу.

– Я жалкая? – тихо спросила она и подняла на него покрасневшие опухшие глаза.

Эван улыбнулся снисходительно и одновременно с тем нежно, после чего аккуратно стер мокрые дорожки от слез с ее щек.

– Ты прекрасна.

Он не захотел уходить от нее до самого рассвета, оберегая ее спокойный сон. И почему-то впервые в жизни было так удивительно легко признаться себе в том, что сейчас это то самое место, то самое мгновение, в котором ему хотелось находиться. Его неистово грела мысль, что настолько настоящей Сиерру Блэк не знал никто.

Кроме него.

Сиерра любила декабрь, но не в этом году. Обычно он был снежный, теплый, наполненный глинтвейном, пышной горячей шарлоткой из «Трех метел», смехом друзей и предвкушением какого-то неведомого чуда. Декабрь тысяча девятьсот девяносто пятого года был совсем другим, укутанным колючими метелями и холодным ветром. Он имел запах полусухого вина и табачного дыма, а наполнен был лишь слезами и разъедающим душу одиночеством. Дома было тягостно, а на работе еще хуже, ведь приходилось делить кабинет с лжеподругой, ставшей гнусной предательницей. Эльза пыталась предпринимать попытки поговорить и прийти к примирению, но Сиерра не считала себя настолько глупой, и ей было даже обидно, что таковой ее, видимо, считала Нотт.

А незадолго до Рождества на Артура Уизли было совершено нападение. Гарри утверждал, что видел во сне, как Нагайна – змея Волан-де-Морта напала на него, но мужчину, к счастью, удалось спасти. Как только представилась возможность, Сиерра ринулась в больницу Святого Мунго, чтобы навестить его и заодно оказать поддержку своим друзьям. Она так спешила, что на выходе едва не сбила с ног Перси, который явно не ожидал ее здесь встретить. Юноша взволнованно уставился на девушку, а затем, опустив взгляд, поспешно скрылся за поворотом, кутаясь от пронизывающего ветра в теплый шарф.

Нахмурив брови, Сиерра с удовольствием оказалась в теплом помещении больницы. В нос сразу же ударил тяжелый запах лекарств, и девушка поежилась. Она хорошо помнила, как пахло дома, когда умирала мама, поэтому все эти годы старалась избегать подобных мест, чтобы не возвращать к жизни тяжелые воспоминания.

Конечно, глупо было бы полагать, что Артур Уизли будет в палате один: его окружали все члены семьи, а близнецы едва только не перебивали друг друга, упражняясь в остротах, тем самым веселя отца. Мужчина выглядел плохо, но изо всех сил крепился, не показывая своей семье боль. Ее существование выдавала лишь редкая и едва заметная мимика при определенных движениях.

– Мистер Уизли, я так рада, что вы целы! – с улыбкой произнесла девушка и привлекала к себе несколько пар глаз.

– Ну теперь-то точно все члены семьи в сборе, – ухмыльнулся Фред. Сиерра ему тепло улыбнулась, а затем словила хитрый взгляд Джорджа. Тот ей лишь задорно подмигнул.

– Сиерра, спасибо, что пришла, – с теплой улыбкой поблагодарил мистер Уизли. – Как твои дела?

– Не я ли вас должна об этом спрашивать? – хохотнула девушка.

– Глядя на меня и так понятно, как мои дела, – весело усмехнулся мужчина.

– Я смотрю, и Перси заходил?

Артур грустно улыбнулся и на мгновение опустил глаза, а затем махнул рукой.

– Увы, нет. У Перси, наверное, так много дел, он же теперь помощник министра – там обязанностей-то сколько!

Сиерра нахмурилась и едва сдержала саркастичное фырканье, вспоминая, как Перси обычно занят, что полдня ошивается возле своей никчемной подружки. Но озвучивать это она, конечно, не стала. При упоминании имени Перси все члены рыжего семейства выдержали молчание и понурили головы. Джордж опомнился первым и, закашляв, кивнул Сиерре в сторону выхода. Попрощавшись, девушка вышла вслед за другом в коридор и поймала его укоряющий взгляд.

– Зачем ты расстраиваешь папу этим глупым вопросом о Перси?

– Я ничего такого не имела в виду, просто столкнулась с ним на выходе из больницы. Он выглядел обеспокоенным. Откуда мне было знать, что он не заходил?

Джордж чуть расслабился и грустно усмехнулся.

– Значит у него были здесь дела поважнее. Впрочем, ничего нового.

– Я правда не хотела никого расстраивать.

Джордж легко пихнул ее локтем и ухмыльнулся.

– Брось, Блэк, ты же не виновата, что он такой осел. И раз уж мы о нем заговорили… Как там этот индюк?

Сиерра едва скрыла жгучее сожаление, вызванное этим вопросом, ведь, несмотря на все скотское к ним отношение, Джордж и правда переживал, как там поживает его занудный старший брат. Это осознание болезненно укололо ее, но виду девушка не подала.

– Все такой же важный. Кажется, его эго раздулось пуще прежнего, – делано равнодушно усмехнулась она. – Подружку себе нашел.

Глаза Джорджа округлились.

– Ты, верно, шутишь?

– Отнюдь, – засмеялась Сиерра. – Такая вся правильная, покорная овечка, которая бегает за ним хвостом и заглядывает в рот. Ну, в общем-то, как раз такая, какую он всегда и хотел.

– Батюшки, – смешливо фыркнул Джордж, – как еще Фаджа не сдуло от чувства собственной важности этого олуха?

Сиерра с улыбкой пожала плечами.

– Ну а ты? Как терпишь его?

– Как и все годы до работы в министерстве – с трудом и крепко стиснув зубы.

Джордж засмеялся, но от его цепкого взгляда не укрылся тяжелый свинец тоски и печали, что плескался на самом дне глаз подруги. Но кто он такой, чтобы лезть ей в душу?

– Не хотите всей семьей присоединиться к нам с папой и Гарри в это Рождество? – внезапно предложила Сиерра.

– Мы с Фредом только за, – хмыкнул он. – В конце концов, мы же все давно – одна семья. И даже то, что ты не выйдешь замуж за Перси, этого не меняет.

Сиерра цокнула языком и закатила глаза.

– Вот еще мне такой муженек сдался! Я лучше умру в одиночестве – так и то веселее будет.

Громкий хохот Джорджа насмерть перепугал проходившую мимо пожилую женщину. Та схватилась за сердце, а потом грозно покачала указательным пальцем, хмуро глядя на долговязого рыжеволосого парня.

– Ваше обаяние, Джордж Уизли, доводит до исступления даже дам постарше, – глумилась девушка.

– А были сомнения? – фыркнул он. – Я же пре-е-елесть!

Джордж разве только не пропел эту фразу прямо в ухо подруге. Та засмеялась и отпихнула его от себя.

– Ой, катись ты!

Шуточная перепалка продолжалась до тех пор, пока юноша провожал Сиерру до выхода. Попрощавшись, она еще раз напомнила о рождественском приглашении и с разливающимся по венам теплом отправилась домой.

В канун Рождества дом на площади Гриммо залился уютом и теплом, а громкие голоса и смех не стихали ни на минуту. Сиерра была рада видеть всех своих друзей вместе, и для полного счастья не хватало лишь Тонксов. Джинни помогала миссис Уизли на кухне, Гермиона вместе с Роном пытались нарядить красивую ель, а Гарри с Сириусом впервые спокойно беседовали вдалеке от чужих глаз и ушей. Сиерра же слонялась по дому с близнецами, украшая все стены рождественскими игрушками и гирляндами. Фред наколдовал снегопад, но слегка переборщил, и теперь в гостиной лежала гора нетающего снега. Рон, подхватив Гермиону на плечи, носился по всему дому с боевым кличем, в то время как перепуганная девушка визжала и молилась поставить ее на землю. Сиерра засмеялась, но улыбка быстро сошла с ее губ, стоило ей заметить взгляд Джорджа. Тот как-то серьезно и немного печально наблюдал за происходящим, но стоило Фреду сморозить какую-то очередную шутку, он снова подхватил ее и стал прежним.

Когда настало время ужина, все обменялись подарками, а уже после сели за праздничный стол. Молли постаралась на славу, и Сириус не упускал возможности ее похвалить. Гарри же был тих, поэтому Сиерра уселась с ним рядом и, пихнув в бок, отсалютовала бокалом.

– Как ты?

– Не знаю, – честно признался он и, придвинувшись чуть ближе, доверительно зашептал: – Ты уже знаешь о том моем сне?

– Этот сон спас жизнь мистеру Уизли.

– Да, но… Это так странно. Я как будто был змеей. Моя связь с Волан-де-Мортом становится, будто бы, крепче, и это меня пугает.

– Не позволяй страху управлять тобой, – ответила Сиерра.

– Что, если однажды я стану на него похож? Стану плохим?

Девушка улыбнулась и сжала его руку.

– Это невозможно, Гарри. Ты уже выбрал сторону, и никому в этом мире не под силу это изменить.

Гарри благодарно улыбнулся и чуть сжал ее пальцы в ответ.

Когда Сиерра возвращала все свое внимание к тарелке, поймала напряженный взгляд Джинни. Оказавшись пойманной с поличным, девчонка тут же встрепенулась и отвела взгляд, делая вид, что заинтересована очередным диалогом между братьями.

Джордж же был в этот вечер сам не свой. Шутки лились из него неустанным потоком, и сам он словно бы нарочно пытался быть в центре всеобщего внимания, но лишь заметив его короткие переглядывания с Гермионой, Сиерра внезапно для себя поняла, что Джордж вовсе не хотел сегодня быть в центре внимания у всех. Он хотел быть в центре внимания Гермионы Грейнджер.

Окончательно в этом убедиться удалось той же ночью. После ужина Сиерре совсем не хотелось спать, поэтому она решила спуститься в гостиную: вдруг там еще остались такие же полуночники. Внизу никого не оказалось, но, когда девушка уже собиралась возвращаться, услышала два приглушенных голоса со стороны балкона. Коря себя за излишнее любопытство, Сиерра выглянула наружу и, к своему удивлению, увидела там Джорджа и Гермиону: они негромко о чем-то переговаривались, почти всегда улыбались, а щеки девушки предательски горели. Можно было бы сказать, что от мороза, но обратное было очевидно. Сиерру внезапно поразило, словно молнией, осознание, как чертовски органично они выглядят рядом, будто бы так и было задумано изначально. Пропустив болезненный укол зависти, девушка опомнилась и спешно ретировалась, мысленно ругая себя за свой длинный нос, а на лестнице лицом к лицу столкнулась с Сириусом.

– И чего это ты не спишь? – усмехнулся он, покачивая стаканом с виски.

– Не хочется. – Она пожала плечами.

– Что ж, тогда составишь мне компанию?

И Сиерра знала, что лучшего собеседника ей не сыскать. Сириус довольно долго молча разглядывал свою дочь, упорно делавшую вид, что с ней все нормально, но в итоге не смог сдержать тяжелый вздох.

– Что не так, Сиерра?

Сначала она хотела отпереться и сказать, что все в порядке, но кому сейчас нужны эти притворства?

– А что так, папа? – Девушка грустно улыбнулась и уперлась в него взглядом, готовясь загибать пальцы. – Мой бывший – тот самый, который подонок, нашел девушку и выглядит вполне счастливым. Я непонятно зачем нахожусь в этом долбанном министерстве, являясь при этом полностью бесполезной. Вновь доверившись человеку от собственного одиночества, я получила нож в спину. Да еще у Джорджа с Гермионой какая-то… химия.

Сириус хрипло рассмеялся.

– Сдается мне, что все до Джорджа и Гермионы ты уже пережила. Ревнуешь?

– Нет. – Девушка покачала головой. – Я хочу, чтобы он был счастлив. Джордж заслуживает этого, как никто другой. Просто… мне грустно.

Мужчина пересел на диван рядом с дочерью и крепко обнял ее одной рукой. Прикрыв глаза, девушка положила голову ему на плечо.

– В Рождество нельзя грустить. Однажды ты встретишь достойного человека, а не весь этот твой цирк уродов.

– Не хочу никого встречать, – буркнула она, поудобнее устраиваясь в объятиях отца. – Буду всю жизнь жить с тобой.

Сириус засмеялся и сделал глоток виски.

– Не подумай, что я этому не рад, но все же хотелось бы однажды оторваться на твоей свадьбе.

– Ты точно будешь самым крутым отцом невесты, – весело улыбнулась Сиерра и подогнула под себя ноги.

– Я бы, знаешь, каждого, кто сделал тебе больно, сделал бы покойником.

От такого серьезного тона девушка подняла удивленный взгляд.

– Хотя, – он усмехнулся, – уверен, ты справишься с этим ничуть не хуже.

– Последнее слово всегда остается за мной, – ухмыльнулась она.

Некоторое время они сидели в тишине: Сириус методично пил виски, а Сиерра задумчиво вглядывалась в жадные языки пламени, что любовно обволакивали догорающие в камине паленья. И ведь любовь, думалось ей, работает по такому же принципу: жадно, ревниво и фатально сжигает после себя дотла все.

– Скоро год, как умерла Вальбурга… – зачем-то произнесла Сиерра. Сириус замер на мгновение, а затем одним глотком осушил весь бокал.

– Она сама же себя и отравила злостью и ненавистью – туда ей и дорога.

– Пап, – с укором произнесла она. – На закате жизни она сожалела о многих своих поступках и, судя по всему, очень любила тебя – больше, чем кого-либо.

– О, ну да, – фыркнул он и отстранился, чтобы наполнить стакан. – Особенно любила, когда вопила, рассыпалась в оскорблениях и била меня по щекам. Видимо, надеялась, что это поможет сбить мою спесь. Не помогло.

– Ты будешь злиться на мертвого человека, который раскаивался в содеянном?

– Это она тебе так сказала? – Мужчина развеселился. – Нашла кому верить. Эта чокнутая женщина была королевой лжи. Она, можно сказать, целиком состояла из лжи, злобы, ненависти и презрения. Эти чувства, отравляя, перерождаются в настоящие недуги. Так что Вальбурга Блэк сама себе вырыла могилу.

Сиерра молчала, не зная, что на это сказать. Та женщина, которую она видела, не была похожа на образ, что описывал отец, но он знал ее дольше и, возможно, был прав.

– О какой любви может идти речь, если она выжгла мое имя на семейном древе?

О фатальной, разрушительной силе любви, которая сметает все на своем пути, думала она, но озвучивать догадку не стала. Хватит на эту ночь грусти.

А на следующий день в дверях дома на площади Гриммо появилась улыбающаяся Кира Купер. Она стряхнула с волос навязчиво насевшие снежинки и кинула рюкзак на пол. Сиерра застыла на месте, словно ее пригвоздили к полу.

– Сюрприз, сучка! Не ждала?

Вместо ответа Сиерра сорвалась с места и с такой силой заключила подругу в объятия, что та удивленно ойкнула, но тут же обняла в ответ, с удовольствием жмурясь.

– Ты меня сейчас раздавишь, – засмеялась она.

– Почему ты не сказала, что приедешь на Рождество? – возмутилась Сиерра и несильно ударила Киру кулаком в плечо.

– Я до последнего не знала, отпустят ли меня…

– Ты как будто в тюрьме была, – фыркнула Блэк. – Снимай куртку и пошли на кухню, миссис Уизли и ребята будут рады тебе.

– Ну почти в тюрьме, – невесело улыбнулась Купер.

Сиерра нахмурилась, но решила приберечь разговоры на позднее время.

Все были рады появлению подруги, а Молли тут же принялась накладывать ей горы еды в тарелку, попутно расспрашивая об игре в Калифорнийских ястребах. Казалось, будто бы девушке совсем не хотелось это обсуждать.

– Ма, ну что ты налетела на Купер? Дай ей передохнуть, – усмехнулся Джордж, уловив атмосферу. Та подарила ему благодарную улыбку и изо всех сил избегала взгляда Фреда.

– А мне интересно, – хмыкнул Фред. – Надо же знать, не зря ли она кинула нас всех ради этих голубей.

Кира подняла на него хмурый взгляд и кривовато улыбнулась.

– Если бы ты ответил хоть на одно мое письмо, то мог бы и раньше об этом спросить.

Джордж присвистнул, нахально уселся на стул поближе к брату и, выхватив у него зеленое яблоко, приготовился с интересом слушать.

– А я отвечал, – хмыкнул он. – Только вот, видимо, совы замертво падали по пути в твою Америку.

– Странно! – делано удивилась девушка. – В Англии совы пошли какие-то дохлые что ли? Мои ведь письма доходили, верно, Джордж?

Тот активно закивал и с удовольствием откусил внушительный кусок от украденного яблока.

– Говнюк, – шикнул на него Фред.

Затем, с радостью избегая напряженной энергетики рядом с Фредом, Кира познакомилась с Сириусом. Мужчина, в свою очередь, тоже был крайне рад знакомству с лучшей подругой своей дочери. А с наступлением сумерек девушки, прихватив бутылку виски из запасов Сириуса, закрылись в комнате и приглушили свет. Сиерра разлила янтарную жидкость по стаканам и зажмурилась, когда та обожгла ей горло, согревая все внутренности.

– Рассказывай, Купер.

– С чего бы начать? – саркастично начала она. – Может, с того, что Фред – сраный динамо? Он не ответил ни на одно письмо из пяти! И этот человек так сокрушался о моем отъезде, а сам наверняка уже быстренько нашел мне замену.

– Нашел. – Блэк кивнула и поймала раздосадованный взгляд подруги. – Их с Джорджем продукция. Серьезно, Фред вообще ни о чем другом не думает.

– Это ничего не меняет, – отмахнулась Кира и залпом осушила остатки виски. – В команде я единственная девчонка. И это не круто.

– Почему?

– Потому что я играю с сексистами, позерами и инфернальными тупицами! – эмоционально заявила та и налила себе еще. – Будешь?

Не дожидаясь ответа, девушка плеснула еще огненной жидкости в полупустой стакан подруги.

– Я могу стерпеть все эти шуточки и колкости: сама знаешь, я не пальцем сделанная, но в ход идут подставы, причем жесткие. Их бесит, что я круто летаю, что могу быть универсальным игроком, вот они уже пару раз сговаривались и сшибали меня с метлы.

– А тренер как на это реагирует? – удивилась Сиерра.

– Либо он не замечает, потому что эти уроды обставляют все по красоте, не подобраться, либо делает вид, потому что солидарен с ними. Хотя именно я навела шороху в их репутации, расшевелила газеты и различные издания на съемки, интервью… Знаешь как репортеры меня называют? – Купер фыркнула. – Алмазный ястреб, потому что я алмаз, я находка!

– Некоторые мужчины вообще крайне обидчивы и ранимы в вопросах, которые задевают их непомерно раздутое самомнение, Купер. Эта зависть идет от собственной неуверенности и несостоятельности: они знают, что ты объективно лучше, вот и не выдерживают конкуренции. Ты ведь всего лишь девчонка.

Сиерра сделала глоток и сладко причмокнула.

– И что будешь делать?

– Не знаю, – честно призналась Кира. – Я каждый день представляю, как бросаю это все и возвращаюсь домой – в свой привычный мир, но это так… унизительно.

– Ты боишься, что кто-то тебя осудит?

– Я боюсь, что кто-то сочтет это слабостью, – честно призналась Купер. – Боюсь услышать, что это было ожидаемо, что я слабачка, не выдержала конкуренцию и все такое…

Сиерра сжала руку подруги и поджала губы.

– Если ты решишь вернуться, никто не посмеет даже посмотреть косо в твою сторону, а если все же посмеет, я сделаю так, что этот человек больше вообще ни на кого смотреть не сможет.

Кира засмеялась и в порыве обняла подругу.

– Я так скучала, Си. Тебя мне не хватало больше всех.

– И я, Купер.

– Ну а ты что? Письма письмами, но я хочу услышать историю про твою шпионскую карьеру в министерстве, занудную девчонку Перси и сраную предательницу Нотт во всех подробностях.

Тогда Сиерра сделала глубокий вдох, осушила очередной стакан и подготовила новый, так как история предполагалась не из легких. Рассказывая каждую мелочь, каждую свою эмоцию и реакцию, Сиерра будто бы освобождалась. Кира внимательно ее слушала, периодически вставляя ругательные ремарки, а в конце монолога просто обняла ее. И это было лучшей терапией.

Купер пробыла в Англии еще несколько удивительно коротких, но насыщенных дней, а затем должна была вернуться в Америку. И только в день перед отъездом Фред все же решился на разговор.

– Купер, я не отвечал, не потому что был зол или что-то вроде того, – буркнул он, поймав бывшую девушку в пустом коридоре. – Просто не знал, что тебе сказать.

– Как дела, Купер? Как успехи в команде? А мы вот с Джорджем все занимаемся разработками и тестируем их на учениках. Высылаю тебе пару экземпляров, испробуй на ком-нибудь. – Кира фыркнула. – Ты мог написать вот это.

Фред устало потер лицо и всплеснул руками.

– Я не могу изменить прошлое.

– Так имей смелость признаться, что ты был чертовски зол на мой выбор. Даже не на то, что я рассказала в последний момент, а именно на то, что я выбрала себя, свою жизнь, а не твои планы. Скажи честно, – она шмыгнула носом, – я была в этих планах?

– Конечно же была, – раздраженно ответил он.

– В качестве кого? Бесплатного приложения? Молчаливой и безынициативной девчонки, которая будет просто рядом?

– Не перегибай, Купер. В Англии полно крутых команд по квиддичу, которые кучу раз обходили твоих голубей, но ты все равно сбежала.

– Ястребы, Фред, – сквозь зубы процедила девушка.

– Да хоть канарейки! – взорвался Фред. – Ты не права в том, что не обсудила это решение со мной. Все случилось так, будто это меня не было в твоих планах. Или ты думала, что я брошу наши с Джорджем идеи, всю свою семью, друзей, и буду скитаться с тобой по всему свету?

Кира впервые задумалась над тем, как это и правда абсурдно звучит, но признаться в этом вслух просто не могла: язык словно присох к нёбу.

– Знаешь, достаточно! – хмыкнула она. – Пусть каждый делает то, что хочет. И раз тебе так сложно отвечать на мои письма, я больше не напишу. Удачи, Фред.

Девушка уходила, расправив плечи, и только за закрытой дверью сползла на пол и позволила себе разразиться в беззвучных рыданиях. Фред тем временем ударил кулаком в стену и предпочел уйти с головой в свои разработки, ведь только они всегда помогали справляться с этой поганой разлукой.

Перси уже приготовился к одинокому празднику, но Грейс пригласила его праздновать со своей семьей. Конечно же, он понимал, что помимо прочего это новый этап в их отношениях – знакомство с родителями, но Перси не боялся им не понравиться – ему было попросту все равно. Впрочем, родители Грейс – Джулия и Роберт Эшби встретили его очень тепло. В их большом и светлом доме было очень уютно: жарко горел камин, на стенах висели различные семейные колдографии, а стол ломился от угощений. Грейс была копией своей матери: те же добрые глаза и лучезарная улыбка.

– Что ж, Перси, мы рады, наконец, с тобой познакомиться, – доброжелательно объявил Роберт. – Грейси много о тебе рассказывала.

– Надеюсь, только хорошее, – слабо улыбнулся юноша. Грейс засмеялась и демонстративно сжала его руку, лежащую на столе – подобно своим родителям.

– Разве есть в тебе что-то плохое?

Есть, если ты не слепа, – подумал он, а вслух сказал совсем другое.

– Ну, никто не идеален.

– Значит ты теперь личный помощник министра магии? – продолжал Роберт. Перси кивнул. – Не дурно. Тебе так мало лет, а уже такой скачок по карьерной лестнице!

– Перси очень много работает. – Грейс улыбнулась ему. – У него обостренное чувство ответственности.

– Мужчина должен много работать, – произнесла Джулия и положила Перси в тарелку еще порцию салата. – И много есть.

– Спасибо, – коротко улыбнулся он.

Перси явно нравился родителям Грейс, ведь они его всячески хвалили, поддерживали и постоянно интересовались его карьерой и жизнью, чего он не мог сказать о собственной семье. Он с грустью подумал, что именно этого ему и не хватало, но стало горько, что желаемое удается получить лишь от чужих людей. Не этого ли он хотел? Впервые в жизни быть свободным от равнодушия и колкостей братьев, но в душе поселился уголек тоски, ведь это первое такое Рождество, которое он встречает не со своей семьей. Не с молчаливым Биллом, который быстро расслабляется после стаканчика виски, не с близнецами и их вечными шутками, не с Роном и его постоянно краснеющими ушами на те самые шутки, не с удивительно быстро повзрослевшей Джинни – единственной сестрой, которой он так и не смог стать хорошим братом. Если так подумать, он никому из них не стал таковым, как не стал и достойным сыном. Перси почти не слышал разговоров вокруг, так как уши заложил в том числе и стыд за то, что так и не смог после всего случившегося набраться смелости навестить в больнице отца. Однако печаль и горечь быстро сменились простым пониманием, что все они сами не захотели принять его таким, какой он есть. И счастье, что есть люди, способные на это.

Грейс, заметив его печаль, тепло улыбнулась и крепко сжала пальцы, переплетая их со своими. Она всегда замечала перемены в нем, всегда обращала внимание на малейший перепад в настроении, и это было приятно, но порой все же очень бесило. Он же, в конце концов, не ребенок, чтобы носиться с его переживаниями.

– Тебя что-то тревожит, – после затяжного молчания проговорила Грейс.

Ужин давно подошел к концу, и все разошлись по комнатам. Девушка уютно устроилась у Перси на груди, с удовольствием занырнув под его руку. Услышав ее тихий голос, юноша моргнул, прогоняя пелену воспоминаний.

– Это глупо.

– Расскажи, – настаивала она и приподнялась на локтях, заглядывая в глаза. Юноша на секунду улыбнулся.

– Ничего такого. Просто странное чувство – впервые отмечать Рождество не со своей семьей. Я столько лет мечтал от них сбежать, а когда удалось, чувствую пустоту.

– По твоим словам, эти люди всегда принижали твои достоинства, не оказывали поддержку, не ценили – разве это любовь?

– А ты что, много понимаешь в любви? – неожиданно для себя ощетинился Перси.

Ему всегда казалось, что только он был в праве осуждать поступки своих родителей и братьев, но никто другой не должен был озвучивать его же мысли – это казалось неправильным. Но из уст Грейс данная фраза, произнесенная без малейшего упрека, просто сухая констатация факта, почему-то все же так задела Перси за живое, что он пообещал себе подумать об этом позже.