Текст книги "Дар (часть 3) (СИ)"

Автор книги: Radamanth

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 44 страниц)

Глядя ему в лицо снизу вверх, кустодий вынужден был отойти. Его лицо вытянулось и побелело от гнева. Пальцы сжались на рукояти меча и потянули его из ножен, но на окованную металлом кисть легла рука странного легионера, и сдавила с такой силой, что почти послышался хруст сочленений латной перчатки. Давление пропало только тогда, когда сзади донесся короткий приказ, как команда псу:

– Отпусти его.

Волк подчинился мгновенно. Он отпустил кустодианца и отошел одним широким шагом, хищно раздувая ноздри. Он совершенно не был похож на того, кто совсем недавно был на грани смерти.

Обуреваемый праведным гневом, гвардеец Императора сделал очередную ошибку. Он все же извлек меч из ножен, перекинув его в левую руку.

– Я требую, чтобы ты назвался. Ты ответишь за оскорбление…

Блеснул металл, и меч кустодианца отлетел далеко по коридору. Он перевел неверящий взгляд на того, кто нанес удар. Примарх как раз убирал свое собственное оружие. Лицо его было абсолютно спокойным.

– Требовать здесь ты не имеешь права. Скажи спасибо моему сыну, что он оставил тебя в живых. На мой взгляд, это ты его оскорбил. Он же не виноват в том, что сильнее тебя.

Воин в золотых доспехах хватал воздух ртом, от негодования потеряв дар речи. Потом он все же сумел заговорить.

– Как его имя? Я обязан сообщить Императору о неподчинении…

На сей раз, примарх, подойдя вплотную, вжал кустодия в стену предплечьем.

– Вон отсюда. Я пока еще примарх, и это мой флагман, чтобы ты имел право здесь угрожать мне или моим сыновьям. Ты не Вальдор, чтобы служить голосом Императора, и даже не его заместитель. Я решу, когда и кому мне отчитываться, и я решаю, что моим легионерам дозволено делать на этом корабле. Еще раз посмеешь обнажить меч в неподходящий момент, и ты отправишься к Механикум выпрашивать себе новые руки. Ты меня понял?

Лицо воина покрыли красные пятна, и, все еще с ненавистью глядя на Антея, тот кивнул. Великий Волк вновь несильно толкнул рукой в золотой нагрудник, отходя от прижатого к стене кустодия. Тот отстранился, и, бросив последний взгляд на Волкодава, дошел до своего меча, и убрал его в ножны.

В светло-голубых глазах читалась неприкрытая жажда крови и обещание расправы. Легионер в ответ оскалил внушительного размера клыки – куда более длинные, чем у ветеранов.

По плечу хлопнула ладонь примарха, помешавшая ему шагнуть к наглецу, блещущему золотом и неподобающе кичливому.

– Идем.

Склонив голову, Антей развернулся туда, куда было приказано. Русс бросил взгляд вслед не в меру шумному воину, и Волкодав осторожно спросил:

– Кто он? Почему ему позволено так себя вести?

– Ты ничего не слышал о Легио Кустодес?

Волк пожал плечами.

– Это своего рода отдельный легион. Подчиняются напрямую Императору. Я считал, что вы с братом знаете все об Империуме. Тем более – об этой его части.

Антей презрительно фыркнул.

– Мне приходилось встречать иных легионеров, кроме Волков, и этот явно не достоин зваться одним из нас.

Взгляд Русса стал настороженным.

– Не стоит так отзываться о них. Я бы предостерег тебя от этого, но ты вряд ли когда-нибудь еще встретишься с ними. Они действительно хорошие воины, и один из них вполне может противостоять нескольким легионерам. То, как они себя ведут – прощается им за их заслуги.

– А что они делают здесь?

Примарх издал фыркающий звук.

– После всего случившегося – следят за мной, ожидая, пока я проявлю непокорность воле Императора. Как я уже сказал – недоверие стало самым разрушительным оружием, которое использовал мой брат Хорус. Пока мы следим друг за другом, нам некогда будет смотреть по сторонам. Мне жаль, что тебя в грядущих войнах не будет рядом. Твой дальнейший путь не оставляет иных вероятностей. Твоя Стая – что станет с ней?

– Я хотел избавиться от них, как и Сигурд в свое время. Лучше бы они остались с легионом, но они отказались.

– Вот как? И что же они сказали?

Антей усмехнулся при этих воспоминаниях.

– Капитан была резка в выражениях…

– А Волки?

– Драгнир был еще более убедительным.

Впервые за все время, прошедшее с их встречи, на лице примарха возникла хоть и очень легкая, но живая улыбка.

– Да, он всегда был таким. Он всегда тяжело сходился с другими, считая, что достоин звания, максимально возможного. Мне известно, что он грезил о том, что однажды возглавит одну из Великих Стай, но из-за слишком частых конфликтов со старшими Волками так и не дорос ни до чего значимого. В твоей Стае он получил желаемое, и, похоже, что действительно изменился. В лучшую сторону.

– Это еще одна причина, по которой я пытался заставить их уйти. Они пригодились бы в будущих войнах.

Русс качнул головой.

– Ты всегда признаешь право стать жертвой только за собой. Ты так и не научился ценить помощь других.

Перехватив взгляд Волка, он отвел глаза в сторону, глядя прямо перед собой.

– Хотя, чему я удивляюсь.

Пневмолифт быстро донес обоих до посадочной палубы. Первым из кабины вышел примарх. Здесь царила оживленная атмосфера. Экипаж и легионеры старались как можно быстрее закончить с ремонтом, и явно не успевали. Никто не обратил особого внимания на странного гостя. По нему лишь скользили немного удивленные взгляды. Антей не увидел здесь ни одного знакомого лица, и было понятно, почему никто не заинтересовался. Его здесь никто не знал.

Заметив его опаску, примарх шагнул в тень, подальше от скоплений работающих.

– Не переживай. Большинство из них живы, просто далеко отсюда. Здесь тебя узнать могли бы только Рунные Жрецы, но они заняты. Ты знаешь – проблемы со связью.

– Имматеиум стремится разделить нас.

– Да. Отчасти поэтому я хотел бы, чтобы ты отправился с нами, но я понимаю, что надолго тебя не хватит, и даже для меня это было бы слишком жестоко. Если уж тебе суждено умереть так скоро – пусть это будет славная смерть, а не так, как гибнут астропаты и навигаторы, с выкипевшими мозгами и сгоревшими нервами. Ты отправишься к Стае и отомстишь за всех. У тебя талант, мальчик мой. Ты прирожденный боец. Хаос заплачет кровавыми слезами, когда протянет к вам свои лапы. Я знаю, ты не разочаруешь меня.

Антей замедленно кивнул.

– Мы сделаем все, что сможем. Но что будет, когда этот кустодий доложит обо мне? Снова придется выгораживать нас?

– Снова?

На лице Русса появилось искреннее удивление.

– О чем ты?

– Ультрамарины. Ромус Салвар. Мы встретились с ним снова.

Густые брови примарха сошлись, пока он вспоминал что-то, но потом он мотнул головой.

– Я помню, что Сигурд присылал сообщение о том, что вы с ними повздорили, но и только. Ни Робаут, ни их командование не пытались со мной связаться.

Озарение пришло внезапно.

– Кажется, я знаю, что случилось.

Даже по его тону Волк понял, что произошло нечто плохое. На хорошее надеяться уже не приходилось. Под тяжелым взглядом своего господина он не посмел опустить глаз.

– Тебя воистину берегли, сын мой. Жрецы сообщали, что узнали о гибели корабля. Астропаты с него успели послать даже не сигнал бедствия, а, скорее, предсмертный крик. Это был корабль Ультрамаринов. Похоже, что их остановили до того, как они успели кому-то сообщить о вас.

На лице легионера застыло страдальческое выражение, но они уже добрались до чего-то, плотно укрытого тяжелой синтетической тканью.

– Возможно, что это к лучшему. Он был недостойным сыном своего отца. Мне больше жаль Бракса и остальных, но вы дали шанс и им, дважды не дав сгинуть без возможности сражаться.

Примарх подозвал двоих сервиторов, и те быстро сняли защитное покрывало и разблокировали фиксаторы. Отдав несколько приказов по вокс-каналу, он вновь обернулся к Волку.

– Думаю, ты узнаешь его.

Антей не мог не узнать. Корпус маленького судна почти копировал то, что для Стаи создавали техножрецы под руководством Сигурда.

– Он создан по чертежам Сигурда, но лишь как эксперимент. До тех пор, пока они не получат одобрений всех инстанций – мы не сможем использовать подобное. В нем есть некоторые изменения и одно из них – стазис-поле. Генератор был установлен после проблем, которые возникли на первых испытаниях, чтобы защитить пилотов. Тебе это пригодится. Похоже, спор с кустодием тебя взбодрил, но едва ли ты выдержишь путь обратно сам. Как советовал Сигурд – мы предусмотрели управление легионерами. Оно подключается так же, как системы силовой брони, но сейчас истребитель запустят корабельные системы. Так скорость будет выше, и стазис-поле будет активировано тоже снаружи. Твоей Стае останется лишь перехватить тебя.

Вокс примарха что-то протараторил, и он шагнул в сторону, одновременно протягивая руку для последнего прощания.

– Доброй охоты, сын мой. Прости мне мои заблуждения, и пусть твоя Стая разорвет предателей в клочья, как умеют делать только Влка Фенрика.

Рука Волка больше не дрожала от нервного истощения. Силой хватки он не уступал Руссу, хотя они и не мерились ею. Взгляд был тверд, и золотые искры плясали, отражая вспышки множества сварочных аппаратов ремонтных бригад.

– За Фенрис и Всеотца.

– За Империум и Человечество, Антей. Теперь мы значим куда больше, чем раньше.

Волк кивнул, и, разжав руку, отошел к своему новому транспорту. Один из даров погибшего брата мирам, которые никогда о нем не узнают. Он не сомневался, что эти корабли будут одобрены Террой и прочими ответственными за это. Рано или поздно, они будут уничтожать врага везде, куда дотянутся. Однажды война, если можно так сказать, поставит все на места, а бюрократический аппарат Империума заработает в нормальном режиме.

***

Великий Волк редко чувствовал подобное. Он был генералом собственной армии, и его сыны были солдатами, но с этими двумя мальчишками что-то пошло не так. Было ли этому виной вмешательство неведомого ранее врага или изъян был в нем самом – он не знал. Сейчас, когда один из волчат уже погиб, а второй осознанно лез в пасть собственной смерти, ведя к ней свою Стаю, он чувствовал, что в чем-то ошибался с самого начала. Не в этих двоих. Они как раз были безупречны, хотя и переворачивали с ног на голову все возможные традиции и правила, при этом делая все это во благо.

Нет. С самого начала он ошибся в себе. Ко всему прочему – в сознание закрадывалась нехорошая мысль о том, не ошибался ли его Отец в чем-то критичном. Это все были недостойные мысли. Не об этом сейчас стоило думать.

Уже не глядя вслед запущенному истребителю, еще более раздраженный, чем раньше, примарх покинул палубу. Его давно ждали на мостике старшие сыновья.

========== Глава 85 ==========

Пальцы всегда твердой руки едва заметно дрогнули, сжав широкое запястье вожака, и в молчании, не сумев, да и не захотев подбирать слова, Драгнир второй рукой порывисто притянул к себе Антея. Волкодав ответил ему тем же, хлопнув по спине. Братские объятия – не самый принятый в этом легионе жест, но напряженное ожидание, закончившееся так неожиданно, сказывалось слишком сильно. Волк был честен перед собой и вожаком, и не посчитал нужным скрывать свои чувства.

Его ждали. Все это время они ждали, хотя это и было вопреки здравому смыслу. Никто даже не попытался высказаться за то, чтобы уйти.

Волк ждал его. На лице зажглась пусть и слабая, но улыбка от облегчения. Потом он отошел, разворачиваясь к остальным, и Стая дружными криками, наконец, смогла поприветствовать своего вожака.

Капитан вытянулась в струнку, и в старом приветственном жесте приложила к сердцу сжатый кулак. Она никогда не складывала символ Аквиллы. Он плохо соответствовал духу Стаи. Они воины, а не смиренные слуги, хотя и служили Императору и Человечеству.

Ее лицо было куда более живым, чем у Драгнира, и эмоций было немного больше, что было несколько неожиданно. За последние месяцы она сильно изменилась.

Раньше капитан была холодной, немногословной, безэмоциональной, сама словно бы машина, хотя, все равно, это была лишь видимость. Под этой маской скрывался буйный огонь глубин ее родины и смертоносный лед горных вершин. Характер ее был сродни прочнейшему базальту, скрывающему дух воина, по праву привыкшего побеждать.

Она такой и осталась, но, вместе с тем, с опытом пришло осознание того, чего нельзя захватить или подчинить. В этом инстинкты ей не могли помочь. Ей пришлось узнать иные ценности – не новые земли и богатства иных миров, не тысячи уничтоженных врагов.

В янтарных глазах Волков, которые, казалось, светятся изнутри, не угасая даже в самых изнурительных схватках, всегда было нечто такое, что она знала – в любое время любой из них обеспечит любую поддержку.

***

Она привыкла быть лучше всех – ее так воспитывали с детства. В ходе обучения она делала большие успехи, и в итоге стала одним из самых молодых капитанов. Привычка смотреть на всех свысока была отчасти привнесена положением ее семьи, отчасти – обучением – с ней всегда обращались как с аристократкой, но это не сделало ее нежной. Наоборот. Требуя от других максимально возможного, сама она тоже работала с полной самоотдачей.

Она с детства знала, что будет капитаном боевого судна. К этому ее готовили. Она грезила космосом, его бескрайними пространствами, опасностями и чудесами, красками иных миров, безумием битв, будоражащим кровь.

Она мечтала о том, чтобы служить легиону. И одновременно она немного побаивалась этого. Абсолютное большинство легионеров относились к смертным довольно холодно, даже презрительно. Иногда – и вовсе как к рабам. Против этого восставало само ее естество. От злости холодели и начинали подрагивать руки, и приходилось спешно успокаивать себя. В конце концов, она почти уже решила, что лучше уж быть в рядах Имперской Армии. Пусть и лишь одним из безымянных винтиков, но тогда командующие будут такими же смертными, как она. Быть может – они даже смогут поладить.

Она подготовила прошение. У нее были рекомендательные письма большого числа влиятельных людей. Дни ожидания в штабе тянулись удручающе медленно. Ей не подобало так нервничать, но неизвестность ей никогда не нравилась, и небольшая, но уютная комната в дорогой гостинице, была буквально измерена ее шагами.

Когда раздался стук в дверь, она поначалу решила, что ей показалось. Потом стук повторился, и ей пришлось открыть. На пороге стоял молодой офицер-связист. Кажется, он был даже моложе ее. Впрочем, это как раз было объяснимо. Он учтиво поздоровался и передал ей повестку, а потом мгновенно развернулся и удалился. Еще какое-то время Адриана Фрай не могла заставить себя вернуться в номер и прочесть бумагу.

Там не было ничего особенного – просто требование явиться в канцелярию. Что ее там ждало – назначение, отказ, перевод – бумага не сообщала.

Уже через двадцать минут она, звонко цокнув подкованными сапогами, переступила порог помещения, в котором должна была решиться ее судьба. Большое количество клерков. Они почти не обратили на нее внимания – они работали автоматически, словно сервиторы. У дальнего стола, лицом к окну и спиной к ней, стоял человек, бывший единственным ярким пятном среди этого водоворота бумаготворчества. Он был офицером и – судя по регалиям – не из низшего звена.

Каким-то чутьем она поняла, что он ждет именно ее. Подходя ближе, она судорожно соображала, как ей стоит приветствовать мужчину, но, словно услышав ее мысли, он развернулся ей навстречу и смерил внимательным изучающим взглядом. Они не были знакомы. Он вообще не был флотским чином, и женщина с любопытством уставилась на непонятные символы на его мундире.

Он действительно ждал ее. В его руках застыл инфопланшет, на котором она мельком увидела собственное досье, и ее сердце радостно забилось от ожидания. Он тут же увел ее в отдельный кабинет, где им никто не помешал бы. После скучных вопросов о семье и достижениях, он, наконец, сообщил ей о цели визита, и леди Фрай впервые почувствовала такое сильное огорчение после всего своего ожидания. Разочарованная несправедливостью, она говорила отрывисто и зло, хотя понимала, что никто в ее проблемах не виноват.

Перевод. Куда-то далеко, на небольшой мир, названия которого она прежде не слышала. Далеко от желанных крупных формирований, от побед, от славы. Сейчас самым ожидаемым назначением, который нанес бы ей последний удар, стала бы отсылка на грузовой корабль. Примерно этого она ждала, но тот человек больше ничего ей не сказал.

Чуть позже, решив, что лучшим решением проблем будет посещение ближайшего бара, она столкнулась с двумя прежними знакомыми. Они вместе учились в академии и тоже подавали большие надежды. К ее удивлению – оба они встречались с тем же рекрутером. Это заинтриговало, но не более того.

Через пять дней они трое, в сопровождении все того же человека, отправились в путь, который навсегда изменил их жизнь.

Через месяц скуки в подпространстве, скрашиваемый игрой в регицид, уже изрядно надоевшей, они прибыли на место. Невнятно-серый шарик, один из нескольких в системе, уныло болтался в космосе возле небольшой слабой звезды. На орбите было не протолкнуться от обилия верфей – наверняка это был мир-кузница, но Адриане Фрай было противно от одного только вида планеты – она не отправилась изучать её, ожидая вызова на борту корабля, вставшего на высокий якорь.

Кое-что, правда, привлекло ее внимание. С того места, где находился их корабль, открывался вид на одну из верфей, возле которых, густо облепленные лесами, висело три судна. Перебирая в уме известные ей классы кораблей, она никак не могла понять, к какому типу относятся эти. Грея руки о большую чашку каффеина, она подолгу любовалась этими судами. Они ей определенно нравились. На них было приятно смотреть. Они, словно три хищника из одной стаи, были сложены удивительно гармонично. Наверняка быстрые, умеренно вооруженные – идеальны для охоты и скоростных маневров. Ее знакомые тоже иногда присоединялись к ней, строя предположения, и завидуя тем, кто поведет эти суда в космос.

Пять и еще почти три четверти стандартных суток они провели в безвестности. Казалось, что про них забыли, но ровно до тех пор, пока они не получили вызов. Все трое, устав ждать, мгновенно сорвались с места и отправились в пункт распределения.

Там их ждали. Все тот же мужчина и еще двое, в такой же форме, но несколько старше. Они сидели за полукруглым столом, который, изгибаясь дугой, охватывал некоторое пространство, где располагалось три жестких стула. Кандидатам не нужно было пояснений – они уже поняли, что эти места для них.

Первой свое место заняла Адриана Фрай. Она спокойно, но с некоторой долей сдерживаемого раздражения, заняла средний стул, закинув ногу на ногу. Слишком вызывающе, но ее обида была слишком велика. Она была готова даже нахамить этим людям, но те не повели и бровью.

Помедлив, два остальных кандидата осторожно сели по краям. Они ее знали, и знали, как переменчиво ее настроение.

Три офицера какое-то время изучали личные дела капитанов и о чем-то тихо совещались. Потом, наконец, один, тот, что был старше всех, положил ладони на стол и внимательно посмотрел на молодых капитанов.

Он говорил почти равнодушно. Вроде бы немного мягко, но в то же время и не так обходительно, как говорили с ними на родине. По мере того, как он говорил, Адриана Фрай чувствовала, как на руках, скрытых рукавами форменного кителя, встают дыбом крохотные волоски. Краем глаза она заметила, как бледнеют и вытягиваются лица двоих ее товарищей.

Если бы она знала, что их ждет – она бы никогда в жизни не согласилась на это назначение, на этот перелет. Лучше уж зерновоз в родной системе, чем это.

Легион. И что самое плохое – легион дикарей – сыновей примарха Лемана Русса. Космические Волки. Что могло быть хуже – она не взялась бы предположить, но была готова выть, как те самые волки, от разочарования. Только неуемная гордыня не позволила ей тогда совершить глупостей и панически требовать иного назначения.

Им показали гололитическое изображение чего-то. Поначалу она не поняла, чего именно – так много на нем было странных вещей. Как потом оказалось – это был кусок пергамента, по всем правилам снабженный различными печатями и амулетами. Содержательно – это был запрос. Примарх требовал троих капитанов. Молодых, амбициозных, способных оправдать собственные амбиции. Лучших из лучших.

На какой-то момент Адриана Фрай потеряла дар речи. Потом все же фыркнула, рискуя нарваться на неприятности, и поинтересовалась – на каких же корытах им придется во-первых добраться до легиона, а во-вторых – воевать.

Рекрутеры переглянулись, и, когда на их лицах появились улыбки, леди Фрай почувствовала то ли подвох, то ли издевку – во всяком случае – нечто странное.

На гололите изображение изменилось на другое, и все три капитана на какое-то время забыли, как дышать.

В непроглядной черноте космоса, украшенного алмазной пылью звезд, висели три красавца-корабля. Те самые, что они уже видели прежде. Хищники, готовые к броску, чьи шкуры из толстой брони имели расцветку шестого легиона, правда без эмблемы. Пока что на корпусах черной краской были аккуратно выведены лишь номера – имена им дадут позже, согласно традиции. Эти корабли были созданы по личному распоряжению примарха.

А потом им приказали покинуть помещение и отправляться обратно – ждать, пока завершатся последние приготовления и будет собрана остальная команда.

Следующие дни ожидания дались капитанам еще тяжелее. В головах роились тысячи мыслей, одни страннее других, но понимали они лишь одно – все уже было решено. От них не требовалось согласия. Их назначили на боевые корабли гораздо раньше их прилета, а сейчас поставили перед фактом. Вполне в духе почти божественных повелителей галактики – Астартес, и их примархов.

Мужчины не стеснялись обсуждать это все. Делиться сомнениями. Адриана Фрай тихо сидела в стороне, пытаясь размышлять, но мыслями упорно возвращалась к кораблям.

Ей было почти все равно уже, к какому легиону их приписали. Мыслями и душой она уже была там, на мостике одного из них, гадая, как там все будет устроено. Будет ли это похожим на прибежище дикарей? Станет ли похожим потом, со всей этой грязью и звериными атрибутами.

Больше месяца ушло на комплектование кораблей. Команды техников в спешке проводили все работы, но на качестве это не сказывалось – требование примарха выполняли немедленно, но за ошибки платить не хотел никто.

Когда все было готово, и капитан ступила на корабль, а потом на мостик – все сияло чистотой. Лица людей команды – практически все очень молодые – тоже светились гордостью, желанием вырваться в космос и испытать себя и судно. Не многим везет попасть на совершенно новые корабли в таком возрасте. Не многим так доверяют, хотя, судя по личным делам, капитан делала вывод – все они достойны этого чуда, этого великолепного дара инженерного гения, а она заставит их быть совершенными в своем деле. Она с замиранием сердца прикасалась к полированному металлу обшивки и приборов, чувствуя – это ее корабль. Он подходит ей по духу, а дух самого судна жаждет, чтобы капитан действовал так, как привык действовать легион. Рьяно и бескомпромиссно.

Адриана Фрай была создана для этого корабля. Это было несомненно. Она даже почти забыла о том, что у нее отобрали ее старую форму, и теперь на ней совершенно иной мундир, еще жесткий, немного стесняющий движения, заставляющий гордо вздергивать подбородок. Она расстегнула верхнюю пуговицу. Ей хотелось смотреть в глаза членам экипажа – ей было интересно все, каждый из них, их реакции и чувства.

Она видела их, их души, их движения, и в мысли вползало определение, к которому придется привыкнуть в компании Волков.

Стая. Каждый из них был одним из многих, но составляли сложный организм. Каждый из них был хищником. Воином. В каждом из них ярко горел огонь, зовущий их в драку.

Видимо, именно из-за этого Русс потребовал молодых.

Стандартные испытания были радостным временем. Команды быстро освоились на кораблях и привыкли друг к другу. Леди Фрай оказалась строгим капитаном, но с ней не спорили – она командовала безупречно, и потихоньку получилось так, что она стала отдавать распоряжения другим капитанам. Они незаметно подчинились под давлением ее воли. Три великолепных корабля и несколько малых судов сопровождения, базирующихся на носителях, быстро образовали ту самую стаю. Когтистую лапу хищного зверя.

Потом их укомплектовали подразделениями Армии. Капитан вновь проявила свои способности, и когда пришло время очередных испытаний – корабли вновь стали единым организмом.

Когда пришел вызов от примарха – они были готовы драться с кем угодно – уверенность в собственных силах была, возможно, даже за пределами разумного. Стая рвалась с бой, желая крови врагов Империума и новых испытаний своей силы, молодости, воли. Откликаясь на зов повелителя, они нырнули в Варп, чтобы встретиться, наконец, с теми, кого они опасались увидеть – с дикими легионерами шестого, карающей дланью Императора. Опасались, ждали и жаждали.

Они были готовы к чему угодно, кроме того, что их ждало.

Одна Стая с двумя вожаками. Вожаками, которые ломали все представление о легионе. Не было ни неприязни, ни ожидаемого небрежения. Волки были немного грубоваты, но по-настоящему дружелюбны.

Примарха они так и не увидели, а суда легиона быстро ушли, бросая собратьев на произвол судьбы. Так началось их путешествие, не очень долгое по меркам легиона, но насыщенное самыми разными событиями, опасностями, потерями и диковинками с иных миров.

Все эти годы Адриана Фрай ждала подвоха. Ее холодность была скорее данью ее же собственной традиции и некоей защитной реакцией на то, что было непонятно. Братья-вожаки для нее так и остались загадкой. Отдельным чудом галактики. Она пыталась изучить их, но ничего толком не узнала. Только списки операций с их участием и суховатые описания их жизней – Волки не отличались усердием в делопроизводстве. Точнее – они этим вообще не занимались. Для легиона самая важная информация сохранялась преимущественно в памяти самих Волков, а для логистов Терры отчеты составляли приписанные флотские офицеры, которые с трудом справлялись с непредсказуемостью Космических Волков, самостоятельностью Стай и откровенно наплевательским отношением легионеров к такому важному процессу. Хотя до Белых Шрамов им было далеко. Ходили легенды о неуловимости сынов Чогориса. Собственно, кроме легенд информации было удручающе мало – именно из-за этой самой неуловимости, которая больше всего нервировала бюрократический аппарат Империума.

***

Годы изменили Адриану Фрай. Они научили ее ценить ее собственное чудо – вожаков ее Стаи. К сожалению, она смогла оценить этот дар слишком поздно.

Еще годы научили ее ждать. Ведь просторы космоса неизмеримы. Временами путь от одной точки к другой занимать даже не недели, а месяцы и годы. Женщина теперь умела ждать. Ждать, во что бы то ни стало. Порой – абсолютно спокойно, как тысячелетиями ждет твердый базальт, чтобы вновь обратиться текучей магмой.

На сей раз, ожидание было очень тяжелым. Зная характер примарха, Стая не рассчитывала на возвращение своего вожака. Более того – они даже не знали – смог ли он добраться до флагмана или нет. До самого момента ухода флотилии в Варп они оставались слепы, глухи и немы, не выдавая своего присутствия и сходя с ума от неизвестности.

Как только легион ушел в Имматериум, системы всех кораблей Стаи были запущены на полную мощность, а сами они понеслись туда, где раньше темной громадой, невидимый для обесточенных кораблей, прежде висел «Храфнкель».

От флота легиона, зализывавшего раны, осталось много следов, хотя мусора почти не было – все, что можно было использовать – перерабатывалось, каждый кусочек металла мог быть переплавлен.

Если бы понадобилось – Стая искала бы останки Антея по атомам вечно, но, к счастью, такой срок им не понадобился. Истребитель не был скрыт ничем, и ауспики дальнего обнаружения без проблем его засекли. Уже тогда было понятно, кто его пилот, хотя некоторое время все недоумевали – откуда взялся этот транспорт и жив ли тот, кто на нем.

Протоколы дистанционного управления были оставлены прежними. Капитан лично, со своего места, отключила стазис-поле, и через несколько секунд Стая услышала голос своего вожака – уверенный, сильный, четкий.

Примарх не преувеличивал, говоря, что системы истребителя полностью совместимы с аугметикой Астартес. Управлять им было так же просто, как и силовой броней. Стоило только расслабиться, и, повинуясь инстинктам тела, транспорт направился к посадочным палубам корабля, игравшего роль флагмана. Там его уже ждали.

***

То, что вожак изменился, было видно уже по тому, как легко он спрыгнул с покатого фюзеляжа, словно не было долгого пути в космосе, тяжелого разговора с примархом, чувства вины, которое едва не сломало его. Это нельзя было списать на отдых – в стазисе время останавливается, и все процессы замирают. Восстановиться организм не может. И, тем не менее – Антей вернулся другим. Вновь уверенным в себе хищным зверем.

Волки подобрались, почуяв безмолвный призыв к бою. Вожак еще не сказал ни слова, но языка тела было вполне достаточно. Точные текучие движения и тяжелый, полный уверенности в себе, взгляд мог бы убить, будь на месте Стаи враги.

Приветственный кивок капитану и молчаливое извинение за то, что заставил ее нервничать – она вновь не смогла скрыть чувств, а он вновь это заметил и постарался ободрить. Пока что – без слов, да они и не нужны. Ей было достаточно его внимания.

Почти сделанный шаг вперед, к Стае, и резкий поворот головы вправо. Там, в тени, застыл молчаливой тенью Хеймир. Его глаза ловят каждое движение вожака – тоже с удивлением, но и с нескрываемой радостью. Волчонок умело скрывает часть своих эмоций, но вся поза показывает – он готов к бою. Пока не было его повелителя, он пришел в себя полностью, его тело восстановилось лучше. Хищный наклон головы и жестокие глаза, горящие жаждой мести – он ждал только цели и приказа. Он ждал своего вожака – все это время он ждал, не испытывая ни крохи сомнений.

Поймав взгляд старшего Волка, мальчишка шагнул из тени в полутень.

Он уже давно перестал быть мальчиком. Технически – он уже мужчина, но он намного моложе любого здесь, и потому всегда будет для них мальчишкой.

Антей поймал себя на мысли, что он очень похож на Олафа. Тоже – младший в Стае, стремящийся доказать, что он не хуже остальных, хотя, в случае с Хеймиром это проявлялось несколько мягче. Он был куда менее безрассуден. Его самоуверенность была плодом отточенных до автоматизма навыков, но он осознавал, что гораздо более хрупок, чем космодесантник.

Хеймир подошел к вожаку очень близко и застыл, глядя прямо в глаза.

Человек был очень высок и прекрасно развит – несмотря на тяжелые условия на его родной планете, его гены были великолепны. Хорошая порода, как сказали бы Волчьи Жрецы. Жаль было, что он, последний из своего народа, должен был сгинуть в бездне космоса, но у него самого этих сомнений, как и любых иных, никогда не было.