Текст книги "Дар (часть 3) (СИ)"

Автор книги: Radamanth

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 44 страниц)

«Ты зазнался, человечек. Ты в меньшинстве».

– Не важно. Это не на долго, я уже понял то, что ты пытаешься скрыть от меня. Пусть будет так. Я умею ждать и дождусь его.

– Сколько бы вас там ни было – я покончу со всеми вами. Ты обещал мне власть? Что ж, ладно. Но я не приму ее в дар. Я возьму ее как трофей, один из многих. Я вырву ее из твоих лап вместе с твоими ядовитыми когтями. Ты никогда больше не сможешь решать судьбу человечества. Судьба людей принадлежит им самим.

«Ты не видел варпа, зато варп видел тебя. Ты проиграешь эту войну».

– Нет. Это не будет войной. Я просто очищу его. У вас был шанс меня убить, но теперь, когда я знаю то, что знаю – вы его потеряли. Я чувствую это. Я умираю, но моя душа не будет развеяна между звездами. Она не пропадет, как ты боялся, в Океане Душ. Она найдет в нём путь и возможности. Она вновь станет единым целым.

– Почему ты замолчал, Архитектор? Неужели ты настолько слаб? Даже не попытаешься меня остановить сейчас? Ах да. Уже поздно. Ткань реальности рвется. Что ж. Тогда беги. Беги и прячься. Передай это остальным, пусть ждут меня в своих норах. Я приду как хозяин, а не как раб. Я не стану проявлять милосердия. Бегите.

«Ты сказал много слов, человечек. Но ты забыл об одном козыре. Твой брат в моей власти».

– Только пока.

«Этого достаточно. Я могу убить. Могу терзать его вечно».

– Не сомневаюсь, что ты и сам веришь в это. Но ты и за это ответишь. За каждое мгновение, когда он испытывал боль.

«А разве ты не хочешь сделать так, чтобы он не испытывал боли? Ты так хорошо делаешь вид, что любишь его, но ты лишь умело скрываешь свой эгоизм».

– Ты пытаешься вновь разбудить мое чувство вины? Не получится. Я принял весь ее вес, и больнее ты уже не сделаешь. Всё кончено. Для нас обоих. Убирайся.

«Нет. Ты не сможешь этого сделать. Я дал тебе последний шанс, но теперь с тобой покончено. Он останется моим навеки. Мой верный пес».

– Ты глуп, тварь. Ты забыл одну важную вещь, которую не стоило забывать. Нет того, что удержит его вопреки его воле. Отныне – ничто. Он не пес. Он – Волк! Он больше никогда не будет ни чьим, а когда он завершит свой путь – он освободится окончательно.

– Я знаю. Он равен мне. Он другой и такой же, как я. Потому что мы – две половины одного целого. Это то, что вы хотели получить. Вы надеялись, что жажда крови затянет нас во тьму? У вас почти получилось, но вы не до конца просчитали наши пути. Вы не учли того, где мы родились. Вы никогда не знали истиной ценности жизни смертных. Того, благодаря чему мы сильнее вас.

Все это время он стоял на коленях, держась ради одной единственной цели. Металл внутри его тела обжигал болью, но от этого удалось отрешиться. Это уже не имело значения. Он тянул время, собирая все, что мог. Все, что Варп так преждевременно вложил в него, раз за разом ожидая, что он встанет на нужный путь. В последний раз он взглянул на рвущегося на цепи волка, пытающегося освободиться. Он знал что это – Антей, и понимал, каково ему видеть умирающего брата и быть не в состоянии ему помочь. Иного пути не было. Самой ценной жертвой всегда была жертва кровью. Собственной кровью. Только тогда можно было добиться самой большой победы.

Он нанес последний удар. Все, что он смог собрать. Всю свою силу. Всю свою жизнь он вложил в последний удар, и ослабленная воля призрачной твари, позволившей Волкодаву ненадолго остаться в этом теле без ее контроля, оказалась не способной удержаться. Зверь оказался сильнее. Его чистая душа сбросила гнет паразита, столь долго считавшего себя неуязвимым. В небеса рванулся отчаянный волчий клич, душераздирающий вопль боли, скорби и ненависти. С гулким треском лопнула натянутая до предела цепь привязи, не выдержав очередного рывка. Следом за ней, с тонким звоном, стали осыпаться почерневшие, словно в огне, цепи, до той поры оплетавшие тело Кровавого Волка.

Не обращая внимания ни на что больше, он бросился к упавшему на камни Сигурду.

Тот еще был жив, как ни странно. Когда Антей добрался до него, он пытался вздохнуть, но ничего не получалось. Его меч до середины клинка был погружен в грудь, и на земле парила большая лужа крови – силовое поле не было активировано, иначе он умер бы уже давно.

Он силился избавиться от оружия. Опустившись на колени, Антей придержал брата. Он хотел ему что-то сказать, но слова вылетели из головы. Поздно и глупо было и просить его не умирать. Поздно было делать что-либо или говорить, и, исполняя последнее желание умирающего брата, Волкодав осторожно извлек оружие из раны, стараясь не причинить лишней боли.

Тело в его руках дернулось. Кажется, в этот момент само время здесь остановилось. Все было кончено последним жестом милосердия. Он, убийца, знал это очень хорошо. И все равно продолжал удерживать мертвое тело, прижимая его к себе и беззвучно завывая, задрав лицо к прозрачному небу. Забывая, что нужно дышать. Только лишь гораздо позже его тело принудило его хватануть стылый воздух ртом, и он подавился им, закашлявшись.

Он снова оказался в реальности, вырванный из мира собственной скорби. И только теперь он обратил внимание на то, что его окружало. Точнее на то, что оставшийся в живых предатель пытался скрыться. С трудом управляя не рассчитанным на человека транспортом Стаи, он поднял его, но пока что «Птица» медленно летела очень близко к земле, удаляясь.

Ненависть и инстинкт хищника преследовать бегущую добычу оказались сильнее горя. Плавно опустив тело брата на камни, Антей текучим движением поднялся на ноги и обернулся. Он слышал знакомый рокот идущего на снижение челнока, тоже принадлежащего Стае. Такой звук издавали только их «Птицы», модернизированные Сигурдом. Это значило, что скоро у него будут конкуренты, но Тиабрах Хальдриг – только его добыча.

Тихий истаивающий голос твари, которая утверждала, что они станут единым целым, требовал вернуться к хозяину и подчиниться, но Антей лишь зло оскалился, небрежно отстраняясь от псионического паразита. Тот слабел с каждой минутой, теряя связь с телом носителя, выброшенный из него феноменальной силой человечка, почти списанного со счетов. Они просчитались, и заплатили за это, лишившись и той добычи, что уже была в их руках. Они проиграли, и их ждет месть.

По камням скользнули когти, оставляя глубокие борозды. Волки не упускают свою добычу.

Серая тень метнулась вслед своей жертве. Ни одно животное не могло перемещаться с такой скоростью. Ни одно живое существо не могло оправиться от ран, следы которых пятнали грязно-белую, словно присыпанную пеплом шкуру. Он и не оправился. Ему приходилось умирать столько раз, сколько понадобилось, чтобы понять – он не человек, не зверь, не тварь Варпа. Ему не было места ни в одном из миров. Или все они принадлежали ему?

Каждая смерть могла оказаться последней, но, пока он играл по чужим правилам – его возвращали. Больше это не повторится. Его ждет еще одна, последняя охота. Она растянется надолго, пока предатели не падут, но он доберется до всех них. Над головой пронеслась крупная тень, и волк заворчал. Ему хотелось взять свою добычу, не делясь с кем бы то ни было, и он ускорил бег.

Они настигли беглеца одновременно, а потом вторая «Птица» на ходу развернулась и обрушила на волка град снарядов из тяжелых болтеров.

Естественно, они даже не попали. В него никто не смог бы попасть, пока он двигался серой молнией, выписывая зигзаги, продолжая преследование. Тогда они сделали очередную ошибку. Стремясь прикрыть уходящего собрата, считая, что там, на борту, вожак, они затормозили, чтобы сбалансировать прицел. Они были близко к земле, всего метрах в двадцати. Сильное тело взвилось в воздух, подобравшись в прыжке, и острые когти вцепились в композитную обшивку еще до того, как кто-то из пилотов успел хотя бы понять, что случилось.

Дальше лишь делом времени было добраться до жизненно важного сплетения труб и кабелей вдоль крыши. Пролетев по инерции, «Птица» дернулась в сторону, и, зацепившись за землю, покатилась кубарем, оставляя за собой след из дымящихся обломков.

Оставив врага умирать, волк вновь кинулся за своей приоритетной целью.

Человечек плохо управлял кораблем. Он тоже допустил ошибку. Увидев заходящую для атаки «Птицу» Волков, он решил, что они прилетели за ним. Он направил свой челнок в сторону и увеличил скорость, но не справился с управлением.

К тому времени, как волк настиг бешено дергающуюся «Птицу», ее пилот окончательно утратил контроль. Носом и левым боком челнок ударился в землю под малым углом, и как плугом пропахал глубокую траншею.

«Грозовые Птицы» Свободной Стаи были целиком и полностью предназначенными для войны. У них никогда не было функций перевозки гражданских. Минимальный комфорт компенсировался максимальной прочностью корпуса. Они были рассчитаны на то, что могли упасть. В то же время – они должны были сохранить жизнь людей.

«Грозовые Птицы» Стаи справлялись с этой задачей. И брошенная волком, полурастерзанная игрушка, и угнанная бывшим Бароном, сберегли своих пассажиров.

Тиабрах Хальдриг не спешил выходить, и волк так же, не спеша, потрусил к валявшемуся на брюхе челноку. Добравшись до него, он осторожно поскреб когтями рампу, но та не поддалась. Он знал, где проще всего вскрыть броню, и, цепляясь за корпус, перебрался на другую сторону, туда, где металл был ободран при ударе о землю.

Черная мочка носа почти коснулась обшивки, когда волк внимательно изучал трещину в металле. Лопнула не только листовая броня, но и несколько балок остова. Этой «Птице» взлететь уже было не суждено. Царапнув металл, волк со второго раза сумел зацепить его когтем, и с силой потянул на себя. Сорвавшись, лист брони ударился о соседний с гудящим звуком. Это не остановило волка. Он безжалостно драл металл обеими передними лапами, пока не отогнул его достаточно, чтобы пролезть внутрь. Оставалось вырвать еще несколько мешающих кусков промежуточного заполнения из кабелей и труб, проходящих между слоями обшивки, когда сзади загрохотали выстрелы, но все они прошли мимо, лишь несколько снарядов рикошетом царапнули плечо и спину животного. Волки стреляли на бегу, скорее пытаясь спугнуть зверя, чем убить его – расстояние было слишком велико для прицельной стрельбы из болт-пистолетов.

Изнутри «Птицы» доносился запах старого, умирающего человека. Сзади быстро приближались три сильных воина, опасных и достойных внимания.

Как противники они, впрочем, оказались довольно слабы. К тому же один зачем-то ударил по болтеру собрата, когда тот прицелился. Волк, в это время, как раз в прыжке сомкнул бритвенно-острые зубы на горле одного из них – самого молодого. Он мог бы успеть выстрелить, но вместо этого удивленно моргнул, словно узнавая свою смерть. Его голова покатилась по камням, а тело, придавленное весом животного, несколько раз дернулось. Крича друг на друга, двое оставшихся обнажили клинки. Один бросился на волка, второй проводил своего собрата взглядом, в котором читалось отчаяние и нежелание драться. Волк оставил его на потом.

Очередной противник был старше первого, опытнее и не ощущал сомнений. Он был хладнокровен, умел и очень быстр. Зверю пришлось постараться, чтобы оружие легионера не коснулось его, но все же сумел сомкнуть зубы на его руках, начисто оторвав одну на уровне локтя. Вторая была откушена лишь наполовину, но кость была раздроблена. Крича от боли и ненависти, он уже не мог сражаться, и, прекращая его мучения, волк швырнул его на землю. В несколько быстрых движений он разодрал большую часть брони Астартес. Скрывавшееся под ней тело оказалось приятной наградой, и крик жертвы быстро оборвался. Нескромно чавкая, волк пожирал горячие внутренности, даже не отвлекаясь, чтобы очистить себя от крови, которая запятнала его шкуру до плеч. Он вновь забывал о необходимости дышать. На сей раз – стремясь насытить свое тело и жажду крови.

Почувствовав движение воздуха, вызванное смещением легионера, волк оторвался от пищи и в упор взглянул на последнего живого. Он бы усмехнулся, если бы мимика животного была бы на это рассчитана.

Жалость и отвращение. Они были написаны на лице воина. Он убрал свое оружие. Его руки изредка подрагивали, но не от страха.

– Что ты делаешь? Что ты натворил?

Раздраженный звуком голоса, волк в два прыжка добрался и до последнего воина и сбил его на землю, прижав лапами, и низко, к самому лицу опустив свою морду, чтобы вцепиться клыками в лицо жертвы. Морда волка чуть сдвинулась, и зубы царапнули кожу на незащищенном горле, когда легионер сам запрокинул голову.

– Можешь убить меня, я не буду драться. Антей. Я знаю, что это ты. Эти убийства нужно остановить.

Острые уши нервно дернулись. Вместо того, чтобы сжать челюсти, волк отстранился.

Он знал этот голос. Он узнавал то, что было за голосом.

Длинный язык пробежал по морде, и неожиданно зверь кашлянул.

Ему в пасть попало лишь несколько капель из ничтожных царапин, но эта кровь была горькой, словно яд. Или лекарство. Кашель усилился, и стало видно, как сжимается грудная клетка скрытая редкой серой шерстью. Животное едва не выворачивало наизнанку, а потом из пасти хлынула кровь. Не его, не розовато-белая субстанция, а та, что он проглотил только что, убив двоих братьев.

Когда зверь упал на бок и забился в припадке, Драгнир, наконец, осмелился встать. Он тронул свою шею. Царапины уже затянулись. Волны дрожи, проходящей по телу зверя, становились все реже, а сам волк утрачивал свои очертания. Он узнал, как это бывает. Единственным из всей Стаи, не считая младшего вожака и Рунного Жреца, он знал теперь, как это происходит, ощущая сожаление. Он догадывался, что помогать бесполезно.

Опустившись на камни, он положил руки на согнутые колени. Нужно ждать, пока вожак очнется. Потом им предстоит долгий разговор, и…

Он не знал, что их ждет дальше, и впервые в жизни он по-настоящему боялся будущего. Зная, как и кем оно спланировано, он подозревал, что ничего хорошего ждать не придется. Даже сейчас его жизнь была спасена лишь благодаря его порченой крови. Сигурд спас его не единожды. Вырвав душу из когтей ужаса, он превратил ее в оружие. Догадывался ли он об этом в тот миг или после?

Волку не понравился ее вкус.

В остальном он оказался почти прав.

Сражение в космосе было выиграно благодаря стойкости Стаи и капитана Адрианы Фрай. Она задала великолепную взбучку сынам Лоргара, но Драгнира не покидала мысль о том, что те не очень-то горели желанием драться. Особенно когда поняли, что Стая даже без вожаков дерется с неистовством берсеркеров, присущим сынам Русса, причем смертные солдаты едва ли уступают Волкам.

Бой у Несущих Слово не задался с самого начала. Демоны хотели крови живых и принудили легионеров-проповедников к абордажу, но, вместо того, чтобы атаковать флагман Стаи, они сами подверглись нападению. Три корабля меньших размеров, словно кровососущие насекомые, окружили неповоротливый корабль, а их боевые части набросились на предателей завывающей волной.

Младшие вожаки дрались так, словно в бой их вел сам Повелитель Зимы. Однако, корабль был огромен, и чтобы захватить его, требовалось время. По количеству боевых единиц легионеры из Слова не превосходили Волков. Поняв это, кто-то на мостике, рассудив здраво, отдал приказ к бегству.

Спешно ретировавшимся Волкам оставалось лишь наблюдать, как враги скрываются во вратах Имматериума, спасая жизни.

Драгнир с легким поклоном поблагодарил леди Фрай за превосходно спланированную атаку. Она выслушала все, а потом неуверенно произнесла, словно бы просьбу:

– Лорд Драгнир. На поверхности планеты… Возможно, вам стоит спуститься.

Он понял ее, и, не ожидая других слов, помчался к ангару. Там сейчас собрались все Волки, но взял с собой он лишь Олафа и Ильфнира, которые отправились в путь без лишних вопросов.

По пути к планете он чувствовал многое. Слишком многое. К счастью, за штурвалом был Ильфнир, который не заметил ничего.

Теперь оба Волка были мертвы. Гибель Сигурда он почувствовал, будучи связанным с ним странным ритуалом, но тела еще не видел. Он умолял Вюрд, чтобы это не оказалось делом рук Антея. То, что он выжил, уже не удивляло. Возможно, эти смерти были нужны, чтобы сломать его.

Волк теперь не был уверен ни в чем.

Когда Антей шевельнулся, Драгнир уже был рядом. Он подставил плечо, подхватывая вожака и направляя его неловкие движения. Теперь это было нетрудно. От огромного воина, превосходящего габаритами простых Астартес, остался лишь скелет, обтянутый кожей, покрытой гниющими рваными ранами и черными язвами.

Вожак выглядел отвратительно, но Драгнир не чувствовал брезгливости. Под собственной левой рукой, лежащей на боку вожака, он чувствовал, как натужно и рвано бьются сразу оба сердца, а в легких хрипит, как в дырявых кузнечных мехах. Пальцы правой руки, придерживающей предплечье вожака, ощущали переломанные кости, которые неровно срослись. Он весь был сломанной игрушкой неведомых сил, и странно было, что он еще жив.

Была ли это очередная игра или он сумел разорвать порочный круг? Где была граница неведомого?

Запрошенный Драгниром, еще один транспорт, уже приближался, и он мельком подумал о времени, которое он провел в ожидании, пока вожак очнется. Он отдал приказ выслать «Птицу», когда устраивался поудобнее на камнях. Он говорил только с капитаном по закрытому каналу, прося в качестве пилотов сервиторов. Женщина была в курсе того, что старший вожак оказался жив и в безопасности, но она еще не знала, что младший – мертв. Если бы была такая возможность, он бы не стал ей и вовсе этого говорить. Она переносила такие потери удивительно тяжело. Сам он, пожалуй, был готов к ним. Почему-то эти смерти не вызвали в нем такого чувства потери, как должны были. Объяснить свое спокойствие он не мог. Может быть, он поймет это позже. Может – не поймет никогда. Может – это и не нужно. Не на все вопросы нужно получать ответы. Иногда они не желанны или вовсе вредны.

Антей в его руках дернулся в сторону упавшей «Птицы». Драгнир не знал, что там, но послушно развернулся, по-прежнему придерживая вожака. Когда они подошли к транспорту, Антей вцепился в его корпус, кивнув легионеру на панель управления рампой. Тот понял и набрал отпирающий код.

Раздалось жужжание, потом тихие щелчки. Механизм ожидаемо заклинило, но тяжелый удар по корпусу быстро привел отпирающее устройство в чувства, и, натужно скрипя, рампа сместилась. Проход открылся не полностью. Обоим Волкам пришлось подтянуться вверх и буквально вползти вовнутрь отсека. Там пахло кровью и смертью. Причину они обнаружили быстро.

Глава Северных Баронов Видфрида, Тиабрах Хальдриг, трусливый предатель, сидел в кресле пилота, уронив голову. Он практически тонул в нем, будучи всего лишь человеком. Антей с рычанием рванул кресло на себя. От этого движения человечек дернулся и выпал из ослабших привязных ремней, рассчитанных на броню Легионес Астартес.

Причиной его смерти был нож, по рукоять погруженный под грудину.

Оба Волка с отвращением отпрянули. Это оружие было слишком хорошо знакомо обоим, и оба отлично чувствовали исходящую от него ауру злобы, омерзительной и заразной.

Он сделал это сам, чтобы спастись от гнева Волков, которые могут быть крайне изобретательными на пытки, особенно в отношении того, кто лишил их столь многого. Он был лишь слугой, но в отсутствие хозяев вполне подходил на роль мишени, чтобы выместить скопившийся праведный гнев. Это был тот самый редкий случай, когда добыча ускользнула от самых безупречных хищников галактики.

Когда прибыла «Грозовая Птица» с равнодушным пилотом-сервитором, Антей собственноручно перенес в нее тела всех погибших собратьев. Он подолгу стоял на коленях возле каждого из них, отвергая помощь Волка. Он молчал, и это молчание не нарушалось никем из них. Для разговоров время еще не пришло. Рано или поздно, но Стая должна будет узнать правду. Слишком много лжи крутилось вкруг них. Слишком много ошибок совершено. Они оставят своего вожака, потому что он не достоин. Возможно – потребуют его крови. Хотя едва ли. Презрение и ненависть не всегда идут вровень. Часто презрение пересиливает.

Антей зарычал, когда Драгнир приблизился к телу Сигурда. Волк склонил голову и отошел, подчинившись желанию вожака. Он хорошо понимал его.

Впрочем, он позволил Драгниру укрыть тела шкурами, отдавая дань уважения.

Его взгляд был пуст. Вина была слишком велика, и говорить было уже не о чем. В десантном отсеке царило молчание всю дорогу до флагмана, нарушенное лишь однажды. Едва «Грозовая Птица» поднялась в воздух, Антей приказал уничтожить остовы обоих погибших кораблей, остававшихся на планете, чтобы никакой враг не смог ими воспользоваться. Чтобы тело предателя в одном из них исчезло так же бесследно, как и его гнилая душа в пучинах Варпа.

Антей безмолвно позволил зафиксировать себя противоперегрузочной системой. Он не шевельнулся всю дорогу, не открыл глаз, и отчасти Драгнир был ему за это признателен. Он сидел как раз напротив вожака, чувствуя, что должен как-то поддержать его, но не знал, чем может помочь. Он знал, что увидит в глазах цвета расплавленного золота.

Вину, скорбь, злость, безысходность. Подсознательно он понимал, что сам чувствует то же самое, хотя и не столь отчетливо.

Он не хотел видеть вожака слабым и сдавшимся. Десятилетия боев бок о бок многое открыли ему. О своих вожаках он знал очень многое, но было и то, что он предпочитал не учитывать.

Они не были дикими убийцами, бесшабашными, наплевательски относящимися к законам и уставам, всему тому, что в большинстве легионов почитают за благо, а Волки считают глупой тратой времени.

Они не были Волками. В них текла кровь, в которой так же, как и в его, была частица крови самого примарха, но они были детьми иного мира. Не такого дикого и смертоносного, как Фенрис, но у него были свои особенности, и то, что они принесли оттуда, преломляло реальность, словно призма.

Фенрис учил выживать любой ценой. Там выживал тот, кто сильнее, и лучше смог приспособиться. Видфрид был иным. Там ко всему прочему было место более сложным понятиям добродетелей, и чести – как одной из них. Там куда больше знали о самопожертвовании, но эти двое возвели это практически в абсолют. Иногда это казалось абсурдным со стороны, но Драгнир понимал, что это не совсем так.

Он дрался рядом с Антеем, рядом с Сигурдом, он был рядом с ними, когда они отдавали приказы, и видел в них это.

Их попытки обойтись малой кровью, сохранять жизни, вверенные им – все это обретало новый смысл. Не мягкосердечие, не нерешительность и уж конечно – не страх. Их тяга к самопожертвованию была словно стремлением к очищению. Попытка смыть пятно позора, которого еще не было, собственной кровью.

Словно они подсознательно понимали, с чем им придется столкнуться.

Во рту стало горько при воспоминании о том, что произошло на мостике, и он осознал, как тяжело будет сообщить обо всем капитану.

Они оба были виноваты перед Сигурдом. Отговаривая его, они унижали не только его разум, но и его стремление к спасению брата и очищению собственной души. Жестокие слова, сказанные ему, навсегда останутся в памяти. Он не заслужил такого обращения, не заслужил услышать последними, обращенными к себе, слова обвинения.

Драгнир помнил, что в глазах вожака тогда мелькнул проблеск вины. Не существующей, взваленной собратом, будто и без того он испытывал недостаточно страданий. Это было глупо. Это нарушало данные клятвы, которых и так было дано слишком много.

Он и его брат подарили им не только свои жизни.

Они доверили им свои души. Стая даже не заметила, что стала спасением для своих вожаков

Это был дар им, который они по глупости отвергли.

========== Глава 81 ==========

Когда «Грозовая Птица» заглушила двигатели, Драгнир поднялся со своего места. Антей по-прежнему не двигался.

Волк не стал его ждать. Пройдя к выходу, он активировал механизм, открывающий люк. Тот послушно сработал.

Их ждали. На посадочной палубе стояли Волки, с ожиданием глядя на собрата, который понятия не имел, что им сказать. Он не имел права говорить за вожака. Разговоры стихли, когда он спустился. Лица легионеров были удивительно полны надеждой, как у простых смертных. Драгнир постарался, чтобы его собственное лицо ничего не выражало, но во всем он лгать не мог.

Один из Волков, самый нетерпеливый, стоявший возле рампы, сделал попытку подняться по ней. Драгнир остановил его, коснувшись груди раскрытой ладонью.

– Не сейчас.

И, уже обращаясь ко всем, негромко произнес, стараясь, чтобы это не выглядело приказом.

– Не лезьте туда пока.

Видимо, почувствовав неладное, Волки подчинились. Они уходили, изредка оглядываясь и негромко переговариваясь.

Уже собираясь подняться обратно внутрь отсека «Птицы», Драгнир обернулся. Он поежился под взглядом капитана. Была ли она здесь все это время или подошла только что – он не знал, да ему это и не было интересно.

– Лорд Драгнир. Могу я узнать, что произошло, и каков статус вожаков Стаи?

За официальным обращением крылся откровенный страх. Это было видно по ней. Она понимала, что что-то произошло.

– Капитан. Вам не стоит сейчас…

Он не успел договорить, а женщина уже взбежала до середины трапа. Останавливать ее он не решился, и лишь посмотрел вслед. Она замедлила шаг и обернулась, ожидая легионера.

Внутрь вошли они вместе. Сначала леди Фрай, а за ней Драгнир.

Она сразу заметила три тела, лежащие на полу, накрытые шкурами. Все было понятно без слов, и женщина замерла. Вожак не обращал на нее внимания, но Драгнир осторожно тронул ее плечо.

– Я думаю вам лучше уйти.

Капитан кивнула, не решаясь спорить, и бесшумно проскользнула мимо. Драгнир проводил ее взглядом, удостоверившись, что она в безопасности.

– Стая ждет.

Ничего не ответив, вожак деактивировал противоперегрузочное крепление. Пока он замедленно поднимался и шел в направлении выхода, Волк упорно пытался сохранить спокойствие.

Стоило бы отступить на шаг, освобождая дорогу, но что-то помешало шевельнуться.

Драгнир нерешительно приподнял взгляд, ожидая теперь уже чего угодно, любой вспышки яростного безумия, но вожак оказался неожиданно спокойным. Его рука легла на плечо Волка.

– Спасибо.

Легионер, помедлив, кивнул. Он все равно оставался настороженным, хотя знал, что помешать вожаку, в случае чего, не сможет ничем. Даже в таком состоянии тот крупнее, сильнее, а безумие делает его опасным вдвойне. Он ждал приказа, верно рассудив, что не время проявлять избыток инициативы.

Вожак обернулся на укрытые шкурами тела.

– Стая должна узнать.

Что-то в его голосе неожиданно дало странную уверенность, абсолютно не рациональную, что перечеркивало только что сделанные выводы.

– Нет.

Попытки стать несколько значительнее и расправить плечи в силовой броне были изначально обречены на неудачу, но все же кое-что удалось, а недвусмысленная интонация и избыток адреналина не могли быть не замечены вожаком.

На лице Антея возникло удивленное выражение, но злости еще не было, чем Драгнир не замедлил воспользоваться.

– Ты не должен говорить им об этом.

Волкодав мотнул головой.

– Я убил двоих. По моей вине погиб Сигурд. Я не имею права этого скрывать, пользуясь их доверием.

Это утомляло. Оба Волка переигрывали со своей жертвенностью. Порой она скорее походила на глупость. Никто не сомневался в их чести, и не было нужды что-то кому-то доказывать.

– Нет. Они доверяют тебе не потому, что не знают о тебе всего. Их доверие основано на том, что вы делали ради них. Они дрались с тобой рядом. Этого достаточно. Это стоит больше любых слов.

Антей горько усмехнулся.

– Это тоже дело.

Он кивнул в сторону тел.

– Я не смогу с этим смириться.

Драгнир знал это, но он уже давно вместе с Хендвалем исполнял роль советника, и это вошло в привычку немного сильнее, чем стоило бы.

– Я знаю. У нас еще есть дела. Если ты скажешь им правду сейчас, так, как говоришь всегда – они могут… Или ты добиваешься того, чтобы они расправились с тобой, назвав малефиком? Если так, то я этого не допущу.

Глаза Антея опасно сузились.

– И что ты сделаешь?

Волк скривился.

– Проклятье. Не веди себя так же, как он. Стае нужен вожак. Ей нужен ты.

Наклонив голову чуть набок, Волкодав хмыкнул.

– Вожак, который не контролирует себя. Вожак, которого породил и использовал враг. Ты предлагаешь мне сделку с совестью?

Драгнир мотнул головой.

– Я предлагаю не говорить им лишнего.

Сложив руки на груди, Антей повторил его жест.

– Это неприемлемо. Я совершил преступление.

– Это была не твоя вина.

– А чья же еще? Ты видел меня таким с самого начала. Если бы это случилось, пока мы были в легионе – сколько Волчьих Братьев расстались бы с жизнями из-за этого? Я и так прожил слишком долго, сделав слишком много ошибок.

Усталость взяла верх, и Драгнир сделал шаг назад.

– Прекрасно. Ты хочешь, чтобы Стая пролила твою кровь, чтобы тебе не пришлось жить с этой виной? Хочешь сбежать, спровоцировав их? Что ж, давай. Это станет нашей общей виной, мы погрязнем в братоубийстве, и никто не отомстит предателям. Хороший план. Я не стратег, но, несомненно – план просто великолепен. Или же ты перестанешь жалеть себя и позволишь мне сделать свою работу.

Это заявление было намеренно унизительным, опасным, но Антей молчал, и Волк продолжил.

– Я расскажу Стае все, что нужно, а потом нам нужны будут приказы. Мы не можем сидеть на месте. Сигурд хотел, чтобы мы бросили его и попытались найти нашего Отца. Он оставил это. Хотя я не представляю, где его искать теперь.

Волк протянул вожаку инфокристалл на адамантиевом шнуре.

– Полагаю, я должен вернуть это тебе.

Антей протянул руку, подхватывая вещицу, но смотрел на нее не долго. Убрав ладонь еще до того, как легионер отпустил шнур, он качнул головой.

– Я знаю, где он, но и ты тоже. Отдай кристалл капитану. На нем координаты.

Не услышав больше ничего, Драгнир развернулся, чтобы спуститься на палубу. Вопрос прозвучал ему в спину.

– Так значит – ложь во благо?

Он обернулся.

– Ее не бывает. Я не стану им лгать. Скажу им только то, что знаю сам. Я не принимаю твоей вины и не позволю никому обвинить тебя.

– Зачем?

Волк улыбнулся уголком губ.

– Ты знаешь.

Да, про это было сказано уже очень многое, но после всего произошедшего имелся ли смысл во всем этом? Они спасали друг друга столько раз, что это уже не было столь существенно. Что еще он знал? Едва ли его забота о Стае распространилась бы на вожака, если бы логика была так проста.

Возможно, истинная преданность алогична. Возможно даже, что граничит с очевидной глупостью. Глядя вслед Волку, Антей испытывал неприятное чувство, будто само его присутствие может запятнать души его спутников. Он не хотел этого, хотя и видел уже по откровенной ярости Драгнира, что у них на сей счет свое мнение. Пока он был не собой, он слышал ту тварь. Он знал, что Волки остались, не желая выполнять приказа вожака. Это касалось их обоих.