Текст книги "Дар (часть 3) (СИ)"

Автор книги: Radamanth

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 44 страниц)

Он какое-то время стоял без движения, глядя на укрытые шкурами тела. Он помнил все до последнего мгновения, и это было хуже всего. Что бы там ни говорил Драгнир – там был он. Это он с жадностью пожирал своего же собрата, одного из первых признавших его чем-то большим, чем просто Волчьим Братом.

Олаф так и остался для него мальчишкой. Немного взбалмошным и драчливым, но безупречным Влка Фенрика. В первую их встречу его руку остановило отвращение при мысли о том, что он может пролить его кровь. В последнюю – он это сделал. А ведь тот узнал его. У него был шанс выстрелить, и, скорее всего, рана не была бы смертельной. Боль бы привела его в чувство, и хотя бы эти двое остались бы живы, но волчонок дрогнул, не сумев поднять руку на того, кто его когда-то спас – так он думал, так и не узнав правды.

Его тайна охранялась хорошо. Слишком хорошо.

Не было смысла продолжать обвинять себя. Это ничего уже не могло изменить. Драгнир был прав. Нужно было преследовать предателей и прикончить их, но сначала он решил все же сделать то, чего они не сделали вовремя – найти примарха и сообщить обо всем.

Нужно было дать Стае возможность попрощаться с вожаком и товарищами.

Вернувшийся через несколько часов, Драгнир подходил к рампе «Птицы» с некоторой опаской, едва заметной, но ощутимой для вожака. Винить Волка было не в чем. Он был свидетелем жестокой расправы, и знал, что причина не устранена, и едва ли когда-то исчезнет. Однако, никто, тем более он сам, не освободил его от необходимости выполнять свою работу. Чуть больше, чем собрат. Чуть больше, чем советник. Никто не давал ему особых должностей, просто в какой-то момент так получилось, и с тех пор он был своего рода опорой для вожаков. Так поступил бы любой из Влка Фенрика, если бы возникла необходимость. Стая заботится о своих братьях.

– Так что ты им сказал?

Драгнир обернулся. Ему не удалось скрыть своей опаски, но вожак изменился, и это тоже было заметно. Он был спокоен, хотя и подавлен.

Волк мягко улыбнулся.

– То, что посчитал нужным. Я сказал им правду. Они погибли, чтобы спасти тебя.

Улыбка Антея была безжизненной, будто кто-то заставляет улыбаться труп, растягивая кожу лица крючьями.

– Неравноценный обмен.

Драгнир посерьезнел.

– Так поступил бы каждый из нас. Мы – Стая. Даже люди считают так.

В его голосе скользнуло нечто. Это было похоже на отголосок обиды. Антей задумался. Возможно, его слова оскорбляли Волка. Возможно – даже всю Стаю. Они ведь без колебаний шли за ним, за Сигурдом. Они рвались в бой, потому что им претила чрезмерная осторожность вожаков. Возможно, все это время они унижали Стаю, стараясь ее сберечь.

Нарушая тягостное молчание, Драгнир осторожно поинтересовался:

– Что будет с телами?

– То же, что и всегда.

Запах крови Астартес неприятно давил на обоняние, заставляя волноваться. Антей к этому времени уже вызвал сервитора с грузовой платформой. На ней сейчас и были помещены трупы. Волк догадывался, что раз они еще здесь, значит – их ждет церемония прощания. Не совсем обычная, но в их реалиях это было лучше, чем просто выбросить за борт, как мусор, или переработать. Им будут оказаны иные почести.

***

На древней Терре была традиция, согласно которой тела сжигались. Считалось, что тогда души возносятся прямиков в царства светлых богов. Эти традиции последовали в свое время к звездам. Часть миров сохранила их. Конечно, теперь никто не верил в вознесение души и богов – как оказалось – зря. Фенрис же привык получать тела своих достойных сыновей обратно. К сожалению, эти воины стали изгоями. Мириться с тем, что они не получат достойного погребения, было тяжело, но необходимо. Выбора не было.

Прочих собратьев они отдавали звездам – чудовищная температура раскаленных газовых гигантов уничтожала все без остатка. Ничто не могло надругаться над останками – это был приемлемый компромисс.

Сейчас они торопились. До звезды путь далек, хотя, возможно, время уже не значило ничего, но Антей не хотел терять ни одной лишней секунды. Лишая Волков величия даже посмертно, их тела примет пламя корабельного крематория. Не останется даже пепла. Со временем от всей Свободной Стаи тоже не останется и следа. Было в этом что-то неприятное

Драгнир кивнул.

– Здесь?

Волкодав какое-то время смотрел на платформу.

– Да. Пусть Волки придут сюда. У костров не место мертвым, пусть и героям.

– Что насчет смертных?

Над этим вожак даже не размышлял.

– Все, кто захочет.

Легионер немного склонил голову, прежде чем развернуться и уйти вновь. Это было разумно. Экипаж, солдаты Армии – все, кто еще остался в живых, все они были Стаей. Многие захотят в последний раз увидеть погибших. Это иррационально, но на протяжении всей истории человечества существовала такая традиция.

***

– Ты изменился. Ты стал слишком много думать.

Голос был мягким. Она старалась говорить с ним, как если бы была его матерью. От тени она отделилась тоже мягко и бесшумно, хотя красться и не пыталась. Это едва ли возможно для простого смертного – подкрасться к космодесантнику. К Волку – в особенности.

Вообще-то он не обратил внимания, что она здесь. Вряд ли она была здесь все это время. Он заметил, как она пыталась войти внутрь «Птицы», но потом точно ушла – либо вместе с Драгниром, либо раньше.

Подойдя к Волку вплотную, она коснулась его запястья. Смотрелось это странно. Она была такая миниатюрная и беззащитная рядом с громадным легионером. Ее ладонь без труда уместилась на его руке, и еще осталось место. Вместе с тем, это было нечто большее, чем просто прикосновение. Она силилась что-то сказать, но Антей понимал ее и без слов. Его чутье давало куда большую картину мира, чем привычные человеку чувства.

Женщину переполняло сожаление. Сочувствие. Чувство вины. Это было странно, хотя и объяснимо.

С трудом, но все же она проговорила:

– Мне жаль. Они были отличными солдатами.

Волкодав кивнул. Он не привык к такого рода проявлениям чувств. Легионеры созданы для войны, хотя эта потеря была несколько большим, чем гибель солдат. Это была потеря братьев, а если учитывать обстоятельства – потери не были боевыми. Это было еще хуже, и Антей с трудом сдерживался от признаний. Это было вопреки самой его природе. С другой стороны, ему нужен был корабль, чтобы добраться до примарха.

Она так и оставалась рядом с ним все это время. Волки пришли все и почти сразу. Они были в курсе всего. На их лицах мешались сожаление и легкая злость на себя – что не были рядом с вожаками, когда были так нужны. На Антея они смотрели с надеждой и ожиданием, хотя едва ли он был в состоянии кого-то воодушевить. Он неподвижно сидел на опущенной рампе «Грозовой Птицы», сбоку от сервитора, и не смотрел ни на кого, положив локти на колени поджатых ног. Капитан стояла рядом. Без своей формы она не выглядела солдатом, командиром. Теплая одежда из мягкой шерсти какого-то животного делала ее менее строгой. На посадочной палубе было очень холодно, так что ей приходилось еще и кутаться в грубое подобие шубы. Она была наскоро сшита из мохнатой шкуры темно-серого цвета и редко когда была нужна – на мостике было комфортно и в мундире.

Дыхание поднималось облачками над всеми ими, но это было дыхание множества людей – Волки умели беречь тепло. Феноменальная способность, обусловленная генетикой примарха.

Здесь в основном были солдаты из числа смертных. Члены экипажей кораблей приходили и уходили – они не могли надолго покидать свои посты, но, кажется, здесь побывали все они. Те, кто вынужден был вернуться к своим делам, принесли и оставили маленькие подношения. Это было в традиции легиона, хотя к такому обычно не допускали людей. Так же те, кто уходил, могли по желанию что-то сказать, как воспоминание. Слов было мало. Среди них не было профессиональных мастеров речи, но скупые слова благодарности от этого были лишь дороже.

Чуть позже, когда пришло время воспоминаний возле большого костра, капитан, наконец, собралась с духом. Она произнесла недлинную речь, поскольку была самым старшим офицером Империума, его официальным лицом. Никто тогда не вспомнил, что для Империума все они перестали существовать, едва войдя в Варп после окончательного приказа Великого Волка. Зная о нелюбви Волков к официальным выступлениям, женщина ограничилась парой-тройкой слов. Остальное, сказанное ею, было ее собственными воспоминаниями. Она с трудом сдерживалась, не зная, как ее эмоции оценят Волки, но ее слушали с уважением, как и всякого, пожелавшего говорить. Это было своего рода священное правило легиона – память должна жить в любом случае, не важно кто это говорил. Каждая кроха воспоминаний была существенна. Это был последний дар погибшим братьям и доказательство, что эти смерти не были напрасными.

Время в Варпе текло своеобразно, но его хватило всем Волкам, чтобы сказать то, что они считали нужным. Здесь не было скальдов. Каждый говорил, как умел. К этому времени здесь осталось мало людей – у всех были свои дела, и их не отменяла ничья смерть.

Единственным, кто не сказал ни слова, был Антей. Он не проронил ни звука с того момента, как говорили вспоминавшие на посадочной палубе, и здесь он все время оставался на одном месте, глядя в огонь поминального костра. Его не тревожили. Он словно бы выпал из реальности. Это не было сном, но на реальность его мозг реагировал слабо.

Если бы он был честен с собой, он бы признал, что ему нужна помощь Волчьего Жреца. Его организм давно перешел через границы возможного. Ему нужен был сон. Нужно было обработать раны. Клеткам катастрофически не хватало энергии, но он не чувствовал голода – еще свежим было воспоминание о вкусе крови братьев. Это было отвратительно.

Тела погибших давно сгинули в огне, Волки отправились по своим кораблям и постам, в тренировочные клетки или армориум, а Антей продолжал сидеть, не сводя глаз с пламени. Чудом было, что он еще не лишился зрения за эти несколько дней.

***

Он так и не смог уснуть, не принял пищу. Его не коснулся никто, опасаясь потревожить вожака. И все же он не игнорировал окружающее.

Когда мерные тихие шаги замерли, он оторвался от созерцания пламени. Пока он поднимал голову – он успел моргнуть, и волчьи глаза мгновенно приспособились к смене освещения. Он мог бы и не смотреть, и так зная, кто пришел.

Острый запах свежеразделанного мяса пришел вместе с легионером. Его руки были перепачканы кровью. Крупный кусок плоти какого-то животного имел вид оторванного непосредственно от туши. Его явно не отрезали. Видимо, Драгнир, не доверяя трэллам, выбрал лучшее для вожака, хотя держал мясо довольно небрежно.

– Тебя нужно привести в норму.

Он протянул свою ношу вожаку.

– Зачем?

Драгнир оценивающе оглядел Волкодава.

– А ты собираешься появиться перед нашим Отцом в таком виде?

– Какая разница, если он все равно убьет меня?

Волк хотел что-то сказать, в воздухе повисла ощутимая аура раздражения гипертрофированным чувством вины, но он быстро успокоился.

– В таком случае – я должен не допустить, чтобы ты умер раньше времени.

Какое-то время они смотрели друг другу в глаза, но первым опустил взгляд вожак. Чувство отвращения к самому себе пересилило все остальное. Он принял принесенную пищу и принялся нехотя отрывать небольшие куски. Драгнир продолжал стоять рядом, наблюдая за старшим Волком.

– Сколько ты еще намерен винить себя во всем?

Антей вновь взглянул на легионера.

– Я не могу не винить себя в этом. Никто, кроме меня, не виноват.

Драгнир мотнул головой.

– Я уже сказал, что мне это не интересно. Ты не мог сопротивляться этому.

– Это оправдание. Я не нуждаюсь в оправданиях.

Волк зарычал.

– Хватит этой жалости к себе. Ты вожак. Ошибки нужно исправлять, а не сожалеть о них. Хочешь, чтобы тебя прикончил примарх – хотя бы доживи до этого. Ты, может, не заметил, но происходящее с тобой – тебя убивает. Я не стану этому помогать.

Антей кисло ухмыльнулся.

– И как ты собираешься…

Драгнир повторил движения один в один. Отличие было только одно – Антей сидел на полу, а не стоял на возвышении. Тем не менее, истощенное тело было легким – он упал на подогнувшиеся руки.

– Мне плевать, как придется это делать. Я заставлю тебя жить, даже если тебе этого не хочется.

Шагнув к вожаку, Драгнир приподнял его голову за волосы.

– Жить, хотя бы ради возможности отомстить.

Следующий удар пришелся в грудь вожаку, перевернув его на спину. Сжав пальцами ворот легкой тканевой куртки, он вновь приподнял Антея над полом, занося руку для очередного удара.

В его глазах металось отчаяние. Он пытался разозлиться сам и заставить злиться вожака, но его самого крупно трясло. Отчетливо виден был его страх – страх потерять второго вожака и отражение того же жуткого груза вины за гибель собратьев.

Драгнир опустил руку и поднялся на ноги, следя, как встает с пола вожак, на которого он посмел напасть. Его совершенно не страшила возможная расправа. Скорее он опасался, что ее не будет. Чем еще привести в чувства Антея – он не знал.

Он совершенно не ожидал приказа, отданного очень спокойно.

– Возьми свое оружие.

Драгнир подчинился, отстегнув болт-пистолет.

– Подними его.

Руки Волка дрожали, а дыхание было таким надсадным, будто он пробежал тысячу километров с целым миром на плечах. Оружие дергалось из стороны в сторону в такт дыханию и ударам сердец.

– Теперь ты знаешь все, и должен меня прикончить. Давай.

Антей бестрепетно смотрел в черное жерло ствола и видел, как напряжена рука, держащая мини-болтер. Одного заряда хватит, чтобы разнести его череп.

Драгнир резко опустил руку, прямо глядя в глаза вожака.

– Нет. Я дважды пытался тебя убить, но ты спасал мне жизнь, даже зная это. Нет. Даже если прикажет Русс или Всеотец. Пусть живьем сдерут с меня шкуру, но я этого не сделаю.

Антей грустно усмехнулся.

– А если я прикажу?

Драгнир помедлил, потом быстрым движением пальцев развернул болт-пистолет в ладони рукоятью вперед.

– Я не подчинюсь.

Он протянул оружие вперед.

– И ты сможешь казнить меня за измену, если захочешь.

Антей качнул головой.

– Нет.

Волк опустил руку, возвращая оружие на место и понимая, что все закончилось.

– Что ты будешь делать?

Опускаясь на шкуру у костра возле трона, который обычно занимал младший брат, Антей пожал плечами.

– Вернусь к примарху и верну вас к нему.

– Ты не останешься с нами?

– Нет. Если он оставит меня в живых, что вряд ли, я завершу начатое. Я должен найти того, кто виновен в гибели Сигурда. Найти и вырвать его поганое сердце.

– Но ведь предатель – Тиабрах Хальдриг мертв?

Антей вновь качнул головой.

– Он был лишь пешкой. Там ведь были более значимые. Легионеры. Они должны заплатить за предательство.

На некоторое время установилась тишина. Потом Драгнир подал голос.

– Ты не спросил нас, захотим ли мы вернуться. Знай, мы всегда пойдем за тобой. Сигурд… он тоже был нам братом, и мы тоже хотим крови предавших братство. Не лишай нас этой чести.

Он смотрел сквозь огонь, но глаза как-то странно блеснули.

– От нее и так с каждым днем остается все меньше. Мы отказались выполнять его приказ, не выполним и твой такой же. Ты не бросишь Стаю, а Стая последует за тобой, до самого конца, хоть в глотку проклятого Варпа. Он подавится нашей кровью, если попытается проглотить этот кусок.

Их взгляды встретились, и Драгнир протянул вперед руку открытой ладонью вверх, в древнем примирительном жесте. Антей без труда сжал его запястье, и пальцы облизало огнем. Специально ли Драгнир держал руку над самым пламенем или это вышло случайно, но это была клятва верности, очередная, хотя и излишняя. Антей хотел бы, чтобы выжили хотя бы эти собратья по легиону, но понимал, что примарх едва ли оставит им жизнь, да и сами они слишком преданы, чтобы позволить вожаку погибнуть в одиночку.

– Знаю.

Антей кивнул и почти насильно развернул их сцепленные руки, так чтобы над огнем оказалась его собственная. В отличие от своего воина, он совершенно не чувствовал жара от огня.

– Тогда ты должен перестать думать обо всем этом. У нас есть дело, и мы должны завершить его.

Волкодав уселся обратно.

– Я не знаю, как это сделать. То, что произошло…

– Просто прими это, как сделал я.

Драгнир смотрел куда-то вбок, избегая взгляда вожака.

– Ты знаешь, о чем я. Я ошибался. В вас обоих. Но потом я осознал ошибку и сделал все, чтобы ее исправить, но вряд ли я смогу простить себя за все. Никакие приказы не заставят меня себя простить или отступиться. Единственное, о чем я не жалею, так это о том, что произошло на мостике перед тем, как Сигурд отправился искать тебя. Возможно, люди решили, что я сошел с ума, но, похоже, единственное, что вас обоих может пронять – это хороший удар. На тебя вот тоже подействовало.

Он осторожно улыбнулся, но Антей не выказывал раздражения. Откинувшись спиной на кучу шкур, он кивнул.

– Расскажи мне все.

Ничего не скрывая, Драгнир рассказал обо всем. О том, что было на кораблях после того, как предатели избавились от старшего вожака Свободной Стаи. О том, как чудом выжили, не зная, что корабли заминированы. Вновь со стыдом рассказал о казненном Несущем Слово, который спас их. О том, с каким трудом и жертвами они очищали корабли от опасных подарков, только и ждущих неосторожного движения или энергетического импульса. Месяцы ушли на то, чтобы осторожно вырезать их из сверхпрочного основания защитных систем силовых установок. Не всегда это могли сделать космодесантники, но люди вызывались сами, зная, что без этого никак не обойтись. Они мужественно выполнили свой долг, и их тела, получившие огромную дозу облучения, были уничтожены выбросами плазменных реакторов, не удостоившись прощальных обрядом, хотя позже прозвучали все имена. Вожак Стаи и капитан Фрай не забыли никого. Поминальный костер горел для них по обычаю Влка Фенрика в знак уважения.

А потом, когда они собрались улетать, вернулись Несущие Слово, словно точно рассчитали время, и демоны заявили о себе во всеуслышание. Стая тогда еще не знала, что огромный корабль предателей несет куда меньше солдат, чем мог бы. Отчасти это была работа тварей Варпа и Кровавого Волка, отчасти потому, что этого маневра вообще не должно было быть.

Количество легионеров из числа сынов Русса превосходило число легионеров из Слова. Им не смогли помочь даже Нерожденные в телах собратьев. Ярость Волков была столь чиста и безгранична, а огонь их душ пылал так яростно, что твари издыхали со скорбными воплями, а смертные ничтожества разбегались, если успевали. Если бы не риск оказаться в Варпе – они бы не покинули корабль, и, несомненно, могли бы захватить его.

Нарушив приказ вожака, Стая, тем не менее, не облекла себя позором. А затем случилось то, что случилось. Стая потеряла троих лучших воинов. Троих вожаков.

Драгнир протянул руку вперед, словно пытаясь кончиками пальцев поймать вертлявый язык пламени костра, затем поднял взгляд на Антея и встал на ноги.

– Идем. Нужно тебя подлатать.

Встретив полный непонимания взгляд, он уточнил:

– Ты позволишь обработать твои раны?

Удивление не исчезло.

– Тебе?

Волк кивнул.

– Бальрик занят. Он помогает людям, которых ранили при абордаже. Но я кое-что умею.

Антей не стал оскорблять Драгнира недоверием, сомнением или отказом. Он неловко поднялся на ноги.

– Хорошо. Если уж ты решил, как ты сказал, сохранить мне жизнь до встречи с примархом…

Легионер кисло улыбнулся. Он пошел следом за вожаком в направлении медицинского отсека. Впрочем, они не стали оставаться в нем. Во-первых – там сразу стало слишком тесно. Во-вторых – людям ни к чему было видеть того кошмара, в который превратилось его тело.

Даже Бальрик, видевший многое, побледнел, подойдя, чтобы дать какой-то совет. Драгнир равнодушно отмахнулся и отправил его обратно к людям.

Волкодав не дрогнул, когда гниющего заживо тела коснулись руки собрата. Он действительно неплохо умел обращаться и с медицинскими инструментами, и с препаратами. В этом не было ничего странного – умения легионеров выходили за рамки способностей смертных, тем более – не составляло труда обработать поверхностные раны.

Яд замедлил метаболизм, но не остановил полностью. Нужно было лишь очистить порезы и Волк, умело орудуя бритвенно-острым металлическим скальпелем, срезал гниющую плоть. Он не стал использовать лазерный скальпель – ни к чему прижигать плоть. Живая, она затянется быстрее, но он все равно быстро зашивал разрезы. Аккуратные швы нужны будут какое-то время, чтобы края не расходились.

Драгнир работал быстро и аккуратно, но все равно на это у него ушла уйма времени. Когда все было завершено – он отошел, критически осматривая дело своих рук. Сейчас бы его вожаку пригодился приличный апотекарион тринадцатого или девятого легионов, которые славились своей безупречностью, или, хотя бы, Волчьи Жрецы с флагмана примарха, но у них здесь не было такой роскоши. Он сам сделал все так хорошо, как это можно было сделать в их условиях. Вызванный сервитор принес для вожака новую одежду. Тренировочную матерчатую робу, испятнанную ядом, который сочился прежде из ран, равно как и срезанную плоть, Волк распорядился уничтожить на всякий случай.

Дальше дело было за отдыхом и способностями организма Астартес. Жизни уже ничто не угрожало. Кроме будущего.

========== Глава 82 ==========

Драгнир осторожно потянулся, чтобы коснуться плеча вожака и разбудить его, но тот открыл глаза еще раньше. Скорее всего – он не спал вовсе. Возможно – ни разу за эти дни.

– Что.

Его глаза лихорадочно блестели в свете костра, отраженном от доспехов Волка.

– Я думаю, тебе стоит на это взглянуть. Мы нашли кое-что в трюме. Кое-кого.

Он сразу поднялся, не давая Антею задать вопрос, и тому пришлось тоже встать, опершись на руку собрата.

Когда-то давно все было наоборот. Он насильно поднимал с земли, залитой кровью, Драгнира, раненого почти смертельно. Теперь Волк помогал вожаку, уже почти утратившему свой статус. Вот только здесь никто не претендовал на его место. Его по-прежнему уважали. Ему по-прежнему беспрекословно подчинялись.

Однообразные дни в Варпе сливались в однообразные недели, а, возможно, что уже и в годы. Имматериум, словно живое существо, пыталось всеми способами замедлить корабли, но те невероятными усилиями продвигались все дальше.

Члены экипажа считали это чудом. Волки об этом не задумывались – среди них не было больше никого, кто в силу своей должности обращает внимание на такое. Лишь Драгнир изредка оборачивался на стоящего в глубокой тени вожака. Он поднимался на мостик нечасто. Он все еще двигался с трудом, равно как и дышал. Большую часть времени он оставался у костров. Он ни разу не переступил порога помещения, события в котором так перевернули жизнь Стаи.

Собственная, тронутая Варпом, душа Драгнира отчетливо чувствовала, что на самом деле ведет вперед их корабли. Ему стало понятно, почему усилия Волчьего Жреца не дали бы результатов. Когда он закончил со своими смертными пациентами, он высоко оценил работу легионера. Действительно, он справился отлично. Дальше дело было за восстановлением, которое почти не происходило. Вожак оставался измотанным полутрупом, несмотря ни на что.

Он тратил силы на то, чтобы вести корабли, силой собственной воли расчищая путь. Только он мог ориентироваться в странном пространстве Океана Душ, не будучи навигатором, не обладая иными стойкими псайкерскими способностями. С тем, что творилось в Варпе теперь, не справился бы ни один навигатор из числа людей. Только слуги Хаоса могли это делать совершенно спокойно. Волкодав пользовался чем-то вроде памяти.

Драгнир не пытался спорить. Они оба знали, что иного пути нет. Он лишь старался заставить вожака чаще отдыхать, но не был уверен, что и тогда он не прокладывает курс кораблям собственной волей и навыками, которые, должно быть, остались от демона. Он всегда оказывался рядом, пытаясь как-то поддержать Антея, не зная, чем может помочь.

В скором времени вожак перестал отказываться от его помощи. Идущие плечом к плечу по коридору, Астартес, не были здесь чем-то необычным. Никто из встречных не замечал, что старший Волк практически не в состоянии идти в одиночку. Это могло бы быть унизительно, но Антей почти не обращал внимания на эти мелочи. Сказывалась неимоверная усталость.

Все-таки, на сей раз, он действительно уснул и честно спал некоторое время. Не долго и отрывочно, но сейчас, когда он шел рядом с Драгниром – он шел сам. До цели путешествия в Имматериуме оставалось не долго, и словно бы с той стороны нечто помогало ему вести корабли. Эта утомительная работа перестала вытягивать из него жизнь.

Возле входа на палубы, относящиеся к трюму, при оружии и в броне, но без шлемов, стояли двое Волков из прежней стаи Драгнира. Теперь, когда погибли двое остальных младших вожаков, все стаи объединились вновь. На плечи последнего младшего вожака легла забота о всей Стае, пока Антей сам был не в состоянии заниматься ее нуждами.

Волк не раз вспоминал прошлое. Детскую зависть, когда он пытался казаться лучше непонятного выскочки, смертного, смевшего приказывать Влка Фенрика.

Сейчас он не желал ничего так страстно, как оказаться просто рядовым членом Волчьего Братства. Чтобы вновь все взоры Волков были обращены к Антею. Он был прирожденным вожаком. У него было то, чего не было у самого Драгнира. То, что тот потерял, подняв руку на слабейшего. Он потерял свою честь, а она, к сожалению, не возвращается.

Идти пришлось далеко, в самые недра трюмной части. Периодически на пути попадались готовые к бою Волки. Все они мгновенно менялись в лицах, увидев вожака. Антею пришлось постараться, чтобы не разочаровать их. В их глазах мгновенно разгоралось золотое пламя готовности броситься в битву хоть прямо сейчас. Головы поднимались выше, плечи расправлялись. Легкое уныние покидало их быстрее, чем одолевало.

Когда по знаку Драгнира один из Волков деактивировал замок шлюза, в коридор хлынул воздух, наполненный вонью гнилого мяса и человека, долго сидевшего взаперти. Человека, которого Стая похоронила давным-давно. Сразу после совершенной им ошибки. К сожалению – только в собственной памяти.

Услышав гортанное рычание, сорвавшееся с искривившихся губ вожака, Волки потянули из ножен клинки, готовясь вступить внутрь, но Антей остановил их взмахом руки. Он шагнул внутрь, и тенью за ним скользнул лишь Драгнир.

Среди многочисленных стеллажей, занятых самым разнообразным содержимым, обитало живое существо, которое Стая прокляла за то, что оно сделало. Антей чувствовал, как напряжен идущий следом Волк, однако его самого медленно, но верно покидало чувство раздражения и злоба.

Впереди раздалось шуршание, и почти невидимое в полутьме, через проход метнулось человеческое существо. Оно тихо взрыкнуло, но не остановилось. Оно знало, что за ним пришли, и пыталось прятаться, возможно, не понимая тщетности своих попыток.

– Мы узнали, что он здесь, совершенно случайно. Сюда изредка забираются лишь сервиторы. Только когда пропало около десятка в одном и том же месте, мы решили сюда заглянуть. Некогда было, сам знаешь.

Антей рассеянно кивнул. Он знал это, как никто другой.

– Похоже, что он жил здесь все это время, почти не выбираясь. Ума не приложу, как он выжил.

Вожак сделал знак легионеру идти параллельно, зажимая добычу в угол.

– Это как раз объяснить проще простого.

Драгнир поднял глаза на Волкодава и тот продолжил.

– Он был рядом со мной почти всю свою жизнь. Он живучий, как Волк.

Его голос заставил Драгнира остановиться.

– Ты гордишься им? Он заслужил смерть!

Антей так же остановился, но смотрел в темноту. Он видел там то, за чем они пришли. Человек, думающий, что спрятался. Он сидел на корточках, сжимая в руке подобие ножа из куска металла, оторванного где-то или вытащенного из мусора.

– Я заслужил ее в большей мере.

Он коротко глянул на Волка и шагнул вперед, не давая ему сказать ни слова отрицания.

– Когда вытащим его отсюда, я расскажу тебе кое-что еще.

Легионер не успел задать вопрос, когда жертва, поняв, что ее выследили, бросилась вперед, хищно завыв, подражая одному из зверей легиона. Человек замахнулся своим ножом, нападая. Это было бесхитростно и слишком просто для его умений, о которых Волкодав знал все.

Знал, потому что сам обучил этого человека всему.

На секунду в блике света мелькнули безумные глаза, и прежде, чем Волк успел бы одним движением вытащить клинок и разрубить им взметнувшееся вверх тело, Антей перехватил нападавшего поперек туловища, и, развернувшись, припал на колено, прижимая отчаянно брыкающегося и рычащего человека к полу. Под руками было мокро – тело смертного было исполосовано глубокими рваными ранами и покрыто кровью и машинным маслом из выпотрошенных сервиторов.

Драгнир застыл, нависая над вожаком и барахтающейся в его руках добычей. Он не ждал, что Антею по силам сейчас такое, и не знал, стоит ли вмешиваться. Вопрос о том, почему добыча еще жива, сейчас интересовал его даже меньше. То, что вожак спас нападавшего, было слишком странным.

Он сопротивлялся все слабее. Оружие, потерянное сразу, исчезло где-то в темноте, и постепенно стихло рычание, сменившись хриплым дыханием. Когда завершились попытки отбиться от огромных рук, прижимавших к полу, Антей отпустил человека и поднялся. Тот продолжал лежать лицом вниз, и Драгнир занес, было, меч, чтобы добить его, но вожак отрицательно мотнул головой.

– Вызови медиков в лазарет. Пусть займутся им.

Волк отступил на шаг, изумлено глядя на Антея.

– Ты это серьезно? Лечить его? После того, что он сделал? Они не станут…

– Станут. Это мой приказ. Мальчишка ни в чем не виноват. Его обманули так же, как и меня. Он был одержим. Мы тогда не могли этого знать, зато знаем теперь. Нельзя больше лить кровь невинных, Драгнир. Этим мы только делаем Хаос сильнее.

Волк неверяще отстранился еще дальше, переводя взгляд с вожака на лежащего на полу человека.

Антей перевел взгляд на своего прежнего спутника.

– Встань, Хеймир.

Смертный подчинился. Он двигался скованно из-за боли в изрезанном теле. Подняться с колен ему было зримо тяжело. Он вцепился рукой в ближайший стеллаж и не отпустил его, даже когда выпрямился. Взгляд темных глаз был прямым и до предела честным. Он очень напоминал взгляд Сигурда, и это воспоминание больно отозвалось в памяти Драгнира.

– Посмотри на него, Драгнир. Посмотри внимательно. Я знаю, что ты стал чувствовать силы Океана Душ. Ты пытаешься это скрыть, но мы трое изменились, и мы трое это чувствуем. Смотри внимательнее на него.

Волк уже смотрел. Он видел то, что скрывалось за порезами. Вглядываясь, изучая и пользуясь новыми для себя чувствами, он начал понимать, откуда они взялись.

Тело человека еще несло печать зла, но это были лишь остатки, как запах фицелина после выстрела.