Текст книги "Дар (часть 3) (СИ)"

Автор книги: Radamanth

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 44 страниц)

Чудовищная морда нависла над его лицом. В желтых глазах твари отражались его собственные, когда-то почти золотые, но гаснущие с каждым мгновением. Существо любовалось распростертым телом добычи, внимательно его изучая, а потом заговорило.

– Ты необычный. Кто ты?

Похоже, оно не сознавало, что человек умирал, и ждало ответа. Против воли Антей ответил. Говорить он был не в состоянии, но и тварь говорила с ним, не используя звуков. Слова просто рождались в его гаснущем сознании, и он ответил так же.

– Я – Волк.

Морда, сотканная из темного плотного тумана, осталась бесстрастной, но настроение существа несколько изменилось. Оно веселилось, если это понятие можно было использовать применительно к Нерожденным.

– Волк? Мне нравится этот образ. Пусть будет так.

Тварь раскрыла пасть и оттуда, из черного провала высунулся несоразмерно длинный, тонкий язык, мгновенно скользнувший в рваную рану на груди. На глазах, которые не могли закрыться, выступили слезы, и хрустальными бусинками скользнули по сухой коже, обтянувшей острые кости лица. Он даже не подумал о боли, воспринимая ее теперь отстраненно – ее было слишком много и чувства притупились.

– Очаровательно. Мы не прогадали.

Приподнявшись и глядя на того, кто доставил эту жертву, существо оскалилось.

– Я доволен этим телом. Оставь нас.

Легионер в красном керамите почтительно склонился вновь, и шаги простучали чуть быстрее, чем следовало, удаляясь.

Существо вновь посмотрело на свою добычу.

– Я бы предпочел, чтобы ты был целым, но меня устроит и это. Ты был силен, человек. Я сделаю тебя еще сильнее.

Оно рассмеялось собственной ужасной шутке и вновь приблизилось, обдавая умирающего холодом смертоносной бездны и непередаваемой вонью Варпа, которую Антей чувствовал, даже будучи ментально мало восприимчивый к подобному.

Длиннопалые конечности протянулись к телу человека и легли на изломанное тело, обхватывая плечи. Антей почувствовал прохладу, растекающуюся от туманных лап. Холод был приятен Волку. Он почти перестал чувствовать боль и жжение, и был почти благодарен твари за заботу. Понял, что высказал это ментально он тогда, когда чудовище ухмыльнулось и ответило:

– Не за что.

Когда ослабело то, что мешало сконцентрироваться, Антей вновь обратился к существу, не до конца понимая, что оно такое.

– Кто ты?

Чудовище покосилось на человека.

– Это слишком сложный вопрос. Тебе скоро не придется об этом задумываться. Ни тебя, ни меня не останется. Будем только мы.

Очень скоро Волк перестал чувствовать свое тело вообще и постепенно начал проваливаться в забытье.

– Ты меня убьешь.

Это было скорее утверждение. Существо издало смешок.

– И да, и нет. Ты слишком много говоришь человек. Тебе уже пора умереть.

Антей все же нашел в себе силы закрыть глаза за мгновение до того, как огромные когти разодрали его грудь, выдирая легкие и сердца, едва заметно подающие признаки жизни.

Демон несколько мгновений любовался на обрывки плоти и человека, лежащего у его ног с почти умиротворенным выражение на измученном лице.

Аскафер задрал морду к потолку и одним глотком сожрал то, что лежало в его лапе, звучно чавкнув.

Это было великолепно. Человеческая плоть – всегда лакомство, но сейчас это была не просто еда. Ему нужны были знания, и он их получил. Человек знал многое. Очень много. Слишком много. Фыркая, демон улегся на пол, рядом с погибшим Волком. Ему нужно было в буквальном смысле переварить полученную информацию.

Он узнал все, что знал сам Антей. С удовольствием почувствовал каждую эмоцию человека и зверя, с интересом приняв эту особенность легионера. Она придавала особый привкус его крови и чувствам. Это было любопытно. Это стоило изучить еще более подробно. Такое существо попадается не каждый день и даже не каждое столетие. Оборотень. Большая редкость. Большая удача.

Он увидел, как зверь делал попытки быть бОльшим человеком, чем его брат, словно компенсируя свою сущность. И самое интересное – ему это удавалось. Тут было, над чем посмеяться, и демон смеялся над попытками жалкого человечка изменить свою судьбу, продуманную и сотканную за тысячи лет до его появления. Это все было в планах Изначального Разрушителя. Он всю свою жизнь шел к нему, надеясь, что удаляется от него, смея быть уверенным в этом.

Весь его путь был устлан трупами, хотя сам Кровавый Волк об этом не догадывался. Все, что он пытался сделать во благо другим, редко приносило пользу.

Он всю свою жизнь был жертвой, но остался человечнее людей. И все, что он заслужил за это – боль и одиночество. Лишенный всего, что было ему дорого, загнанный бывшими собратьями, оставленный один на один с самим собой. По иронии судьбы, никто, кому он помог, не смог и не сможет уже его спасти теперь.

Он погиб, замученный теми, с кем бился когда-то бок о бок, но даже это – не избавление, а лишь начало очередного пути. Начало еще большей боли, еще большего отчаяния. Теперь, когда он принадлежит варпу, единственный в своем роде, человечеству нечего будет противопоставить Хаосу.

Пора было завершать ритуал, и Аскафер, урча от предвкушения удовольствия, прижал к себе мертвое тело легионера, словно оберегая добычу от чужих посягательств. Его не волновали раны, нанесенные этому телу – Нерожденные могли почти все, и оно еще послужит.

По-прежнему удерживая тело Волка, демон подошел к краю палубы и, оттолкнувшись, вырвался за пределы силового поля и воздушного пузыря. Никто не видел их, только хищники варпа с интересом подобрались ближе, но им ничего не перепало – человек был уже мертв, кроме того, на него были планы у куда более могущественных существ, чем они, и твари убрались.

Две фигуры растворились в буйстве красок и чувств, даже не потревожив его.

***

Корабль в Имматериуме жил своей жизнью. Металл тихо скрипел и словно бы вздыхал. Слышался какой-то слабый перезвон металла.

Его разбудил именно этот звук. А еще то, что спина затекла от долгого лежания. Он сделал глубокий вздох и тут же закашлялся, когда в месте с воздухом в легкие проник запах гари с примесью запаха сгоревшего мяса. Пытаясь откашляться, он перевернулся на живот и открыл глаза. Из валявшегося на полу обрывка полированного металла на него уставились желтые глаза, и Антей почувствовал подкатывающий шар тошноты.

Упав на пол, Волк судорожно согнулся, сдавливая руками свое тело, надеясь, что это облегчит его состояние. Едва ли это помогло.

Рвало его долго и тяжело. Черная вязкая жидкость, похожая на тяжелое топливо, стекала через решетку на нижний ярус пола. От металла стали подниматься дымки, словно на него плеснули кислотой.

Он какое-то время еще лежал, вздрагивая, потом все же нашел в себе силы опереться руками об пол. По спине скользнул отголосок боли, и он удивленно повел немного ноющими плечами. Поднявшись на четвереньки, он почувствовал головокружение. Странное, незнакомое чувство.

Вскрикнув, он снова упал. Тело отказалось ему подчиняться. Оно выгибалось в агонии, и Антей отчетливо услышал звук ломающихся костей, более того – он чувствовал, как деформируется тело. Никогда прежде ему не приходилось встречаться с этим. Он попытался противостоять этому, как когда-то боролся со своим телом, мешая ему превратиться в звериное, но все было бесполезно. Он оказался слабее, и с ним не было ошейника, созданного Хендвалем. Он сдался.

Это было по-другому. Не так, как обычно. Его рассудок остался полностью человеческим, но он не контролировал свое тело. Им управляло что-то иное, а он был лишь сторонним наблюдателем.

Зверь сделал несколько неуверенных шагов, приноравливаясь, потом принялся скакать по всему огромному ангару, взбегая на стены и пробегая по потолку. Потом он спрыгивал с него и, кувыркнувшись в воздухе, приземлялся на все четыре лапы. Он двигался умопомрачительно быстро, не смотря на свои увечья.

Потом снова пришла боль от ломающихся в грубой перестройке костей. На сей раз, Антей не торопился вставать. В голове нарастала, ширясь, иная боль, словно что-то пыталось выбраться из недр мозга. Глаза тоже пришлось закрыть – они немилосердно болели, будто то же самое нечто пыталось выцарапать их изнутри.

Некоторое время Антей так и лежал, сжимая голову руками и извиваясь. Потом боль сменилась странным теплом, и сквозь звуки жизни корабля Волк услышал знакомый голос. Услышал и с ужасающей отчетливостью вспомнил все произошедшее.

– Мне нравится твое тело.

Волк зарычал и вскочил на ноги, озираясь.

– Выходи и дерись со мной. Чем бы ты ни было. Не прячься.

Его запальчивую речь оборвал мягкий смешок.

– Я – это ты, Кровавый Волк. А ты – это я. Теперь мы едины. Вот увидишь, тебе это понравится.

Антей лапнул кожу на груди, в том месте, где лапа твари выдрала его внутренности. Там был шрам, но он был уже заживший и очень ровный, словно обработанный хирургеоном.

– Да, мальчик. Ты жив и ты цел. Я предпочитаю, чтобы мои тела были целыми. Но знаешь, второе твое тело мне интереснее. Я оставлю тебе возможность владеть этим, чтобы ты мог изучить мой мир. А тем, вторым, буду управлять я, чтобы изучать твой мир. Думаю, это вполне честно. Не беспокойся. Я всегда смогу защитить тебя.

Издевательский смех стал удаляться и затихать. Дольше всего звучали слова, словно проклятие:

– Это только первый шаг. Ты примешь меня – хочешь ты того или нет. Уже принял, Волк. Ты был предназначен мне, и ты станешь мной.

Не выдерживая страшного откровения, но, чувствуя, что это правда, Волк уперся руками в решетку пола, и та задымилась вновь от очередного потока черной жижи с запахом гнилой крови.

Сзади послышался смешок и Антей обернулся. Возле выхода стоял тот, кто приволок его сюда. Легионер – предатель презрительно смотрел на обессилевшего пленника, и Волк униженно отвел взгляд от свидетеля своего проигрыша.

========== Глава 74 ==========

Сидя на корточках в углу какого-то отсека, Антей бесцельно вертел в руках ошейник. Обостренное зрение благодарно отзывалось на почти полное отсутствие света, а застоявшийся запах старой крови почти перестал вызывать тошноту. Он весь был в ней, и в ней же было все вокруг. На этих палубах везде были свидетельства смерти, красноречивые до омерзения, но уже безмолвные.

Здесь было странное место. Здесь жили рабы, которые в любой момент по желанию их хозяев могли стать очередной жертвой или добычей, что не всегда различалось. Он и раньше проводил здесь большую часть времени, скрываясь от преследования. Теперь же он не покидал этих уровней, но почти не двигался с места после произошедшего.

Течения времени в Варпе вызывали тошноту своими изменениями и сильную дезориентацию. Торопиться было некуда. За все те несколько попыток вырваться отсюда он понял, что не в силах сделать ничего. Впервые в жизни он был бессилен что-либо изменить. Все изменилось в тот момент, когда он в очередной раз расстался с жизнью, а его беспомощностью воспользовалась тварь из Варпа.

Он больше не был хозяином в своем теле. Демон, впрочем, дал ему умереть еще пару раз, когда он, движимый отчаянием, пытался, наконец, избавиться от своей жизни. В конечном итоге тварь показала, на что она способна, и Волкодав больше не пытался сделать ничего.

Однажды его силы воли хватило на то, чтобы вновь надеть псионический ошейник в попытке избавиться от голоса внутри сознания, но едва он почуял смертоносное жжение, его же собственная рука сорвала полосу металла, а голос демона прошипел язвительное нравоучение. Больше он не пытался.

Мимо него прошмыгивали перепуганные рабы. Мимо него проходили, не обращая внимания, легионеры семнадцатого. Мимо него проносились твари, охотящиеся на рабов, но едва ли он удостаивался внимания. Он был добычей куда более могущественного существа, и на него никто более не претендовал, кроме единственного раза.

Он коснулся гноящейся сетки порезов на лице. В назидание тварь практически лишила его организм способности к регенерации.

Он знал, что там изображено. Он видел свое отражение в клинке из равнодушной стали, отполированной до зеркального блеска.

Это было гораздо раньше того, как он попался демону в облике легионера. Он случайно наткнулся на патруль, состоящий из сынов Лоргара, еще не испытавших прикосновения Истины. Всего лишь Астартес, но их было больше, они были вооружены, и их не сковывала неприязнь Имматериума.

Его быстро окружили и, несмотря на все старания Волка, поставили на колени. Пока несколько легионеров удерживали его, один зашел спереди обнажая нож, явно не предназначенный для боя. Слишком тонкий и богато украшенный – скорее, церемониальный.

С присущим проповедникам старанием он принялся вдохновенно вырезать одному ему понятный узор. Как Волкодав ни вырывался – ему не удалось помешать этому надругательству. Убивать или калечить его в тот раз не стали. Со смехом отшвырнув его, они смотрели, как он пытается стереть с лица кровь, которая не торопилась останавливаться. Один из тех, что держали его, демонстративно обнажил меч. Это был шанс, и Антей подобрался, чтобы кинуться в сумасбродную атаку, но клинок был развернут к нему плашмя, и его движение остановилось, когда он увидел то, что с ним сотворили.

Перешучиваясь, они ушли, оставив Волка зализывать раны. С тех пор прошло много времени, но мало что изменилось. Демону это украшение явно пришлось по вкусу, и с его приходом царапины, с трудом зажившие, открылись вновь, став еще уродливее.

Восьмиконечная звезда, изображениями которой этот корабль был покрыт сплошь.

Став легионером, он давно разучился воспринимать боль как таковую. Однако то, что в него вселилось, вдобавок решило поиграть с ним. Боль, холод, голод – он чувствовал все это постоянно, как компенсацию за годы бытности сверхчеловеком.

Он чувствовал усталость, которая не проходила во сне. Она просто была. Все, что он чувствовал – просто было, постоянное, изматывающее. При этом он почти не ощущал присутствия своего хозяина, хотя и знал, что тот никуда не делся. Тварь просто была, довольная всем. Она ждала своего часа, и лишь иногда заговаривала с ним, уже сдавшимся, полностью принадлежащим ей.

Демон явно наслаждался тем, что он сделал с ним. Даже его голос, который не принадлежал этому миру, выдавал удовлетворение. Казалось, в сознании Волка было уже нечего ломать, но жестокость Нерожденного не знала границ. Он открыл смысл всего, что происходило с Антеем и Сигурдом, объяснив все странности вмешательством сил Хаоса Неделимого. Рассказав о каждом их шаге то, чего никто даже не подозревал.

Не слушать не удавалось.

Силы, находящиеся практически за гранью его понимания, проникли настолько глубоко в жизнь и саму сущность его и младшего брата, что это повергало в отчаяние. Враг всегда был ближе, чем казалось. Он был скрыт до поры внутри двоих мальчишек, но никто из их наставников или повелителей не заметили это.

Было ли это слишком неожиданно? Или Хаос нарочно отводил глаза тех, кто должен был принимать решения? Скорее всего, в равной степени было и то, и другое.

Сейчас, пытаясь сопоставить факты из своей не очень долгой жизни, он отчетливо видел всю заботу о себе и Сигурде со стороны обитателей Имматериума.

Самым ярким воспоминанием, которое можно было связать с вмешательством отвратительных тварей, был, пожалуй, тот случай из детства, когда он едва не сгинул в ледяной воде на реке. Он не должен был оттуда выбраться – не каждому взрослому такое под силу, а истощенному пятилетнему ребенку смерть не просто грозила – она ждала его с распахнутыми объятиями, но ее обманули и увели добычу из-под носа.

Он не умер в детстве, как умирало множество детей. Его живучесть и воля были испытаны и укреплены в стенах замка Воронов, в жестоких схватках с другими людьми, внешне такими же, как он сам. Его научили убивать и не чувствовать вины. Он обрел своего брата, и дальше они шли бок о бок, став еще сильнее.

Теперь стало понятно, что толкнуло его к мысли о том, чтобы тянуть с посвящением. Стань он Вороном – Рагнар прикончил бы его, он никогда бы не встретился с примархом Руссом, никогда бы не попал в легион Космических Волков, никогда бы не стал тем, кем или чем он стал.

Стало понятно, что удержало руку самого Рагнара, несмотря на то, что смерти воронят требовали очень многие. Сигурда лорд Видфрида держал при себе, и что именно хранило его – Антей не знал, но его самого на каждом шагу, каждую минуту на протяжении тех лет поджидала все та же смерть во множестве своих проявлений: ручные волки, дикие звери, боевые молги и, самое опасное – люди. Волки смотрели на него как на добычу, а их повелитель не всегда был рядом. Ему подчинялись, но от случайностей не был застрахован никто.

Их обращение шло не так, как должно было. Хаос испытывал двух щенков, которых сам же выкармливал. Он был жесток, как жесток любой хозяин, пытающийся подобрать только самых сильных псов, но на грани собственных сил они проходили этот отбор на каждом шагу. Они становились сильнее – во всем, и все больше и больше падали в объятия ожидающего их кошмара.

Их способности могли бы удивить людей. Сверхчеловеческие сила и скорость, поразительная способность к обучению и усвоению информации, вспышки странной, не свойственной людям ярости. С течением времени становилось только хуже.

Слишком часто им сопутствовало то, что обычно называют удачей. Антей не умел выбирать врагов – он знал это, частенько еще на Видфриде сталкиваясь с теми, кто явно сильнее его. Волки, орицех, которого никому не удалось убить, пока не вмешался раб, легионер – на что было рассчитывать смертному, обнажившему оружие против олицетворения смерти в силовой броне? Это теперь он, став одним из них, знал, что у него не было не то, что шансов убить – даже шанса подойти достаточно близко на самом деле не было. Если бы не вмешательство его покровителя. Тогда он и Сигурд были лишь сильнее простых смертных. Повелитель Зимы счел их забавными щенками и забрал с собой, к звездам, не зная, на что обрекает вселенную.

Легион испытал их по-своему. Жестокость наставников и легионеров, иногда чрезмерная, жестокие приказы, идущие вразрез с их собственными, уже немногочисленными ценностями. Они превратились в практически не раздумывающие машины для убийств сильнейшего из легионов. Благословение Хаоса, текущее в их крови, получило полную свободу, когда их впервые, еще довольно робко, назвали вожаками и впервые подчинились их приказу. Именно тогда щупальца Варпа, пользуясь могучей волей вожаков, коснулись тех, кто шел за ними. Именно тогда Волки, сами не зная, что делают, начали понемногу нарушать правила.

Тот случай с застрявшими в Имматериуме кораблями. Это было своего рода причастие. Антей, и несколько выживших Волков оказались крещены кровью Нерожденных и тех, кого они уничтожали, пытаясь не допустить распространение заразы, а потом, много позже, и кровью невиновных. Они не знали, а, пожалуй, не знал и их господин, что ничто не может выйти из пределов Океана Душ незапятнанным. Были убиты те, кто нес на себе печать нечистого влияния, но избранные уцелели, оставшись почти вне подозрений. Примарх нарушил приказ Терры – он не избавился от них, тем самым позволив Хаосу сделать очередной победный ход.

О чем-то таком верещали остроухие ксеносы – эльдар, когда Волки убивали их, но само собой их не слушали.

Апофеозом, когда Леман Русс уже должен был в последнем жесте милосердия оборвать жизни Волков, стало обращение Антея, но даже тогда примарх пошел против правил и оставил им жизни. Абсурдное решение, не свойственное Палачу. А ведь его собственный брат, примарх восьмого – предупредил его. Демон смаковал эту историю. Конрад Керз встретился с Руссом именно ради этого. Все его видения сбывались, но его не слушал никто, потому что все они были ослеплены гордыней. Это же случилось и в тот раз. Ночной Охотник знал правду, но Волчий Король ему не поверил и отказался убить своих выкормышей. Он не верил, что мог ошибиться в них. За чистыми душами и правдивыми взглядами он не видел даров Хаоса, зачатков будущего предательства.

Похожее случилось и с Сигурдом, но Великий Волк не нарушил своего слова. Изгнав же Стаю, он лишь помог Нерожденным – без постоянного надзора Рунных Жрецов уже ничто не могло им помешать, а собственные Жрецы изгнанников уже были обмануты. Едва они стали представлять опасность – силы Хаоса Неделимого избавились от них, заодно лишив вожаков возможности отвлекаться от насущных проблем. В итоге – из разделили. По словам Аскафера – чтобы в последний раз испытать их по-отдельности и утвердиться в выборе – использовать их обоих или избавиться от них, если они окажутся слишком опасны. Демон намекнул, что второе относится в большей мере к Сигурду, о чем он сожалел – прими он Нерожденного, и ему бы тоже не было равных, как и Антею.

Волкодав слушал все это, будучи не в силах ответить. Поздно было что-то говорить – все уже случилось, и отрицать это было бы смешно. Тварь наслаждалась немногим отведенным ей временем – она сможет так болтать только до полного слияния их сознаний, когда они станут по-настоящему одним целым. Потом уже ничто не сможет причинить боль этой обреченной душе, демон старался сделать это заранее.

Неожиданно Аскафер умолк. Молчание длилось недолго, лишь несколько секунд, потом он вернулся. Его мягкий шипящий голос наполнил сознание.

– Приготовься. Мы выходим из варпа. Нас ждет мертвый мир, где все закончится для нас обоих. Мы станем самым могущественным существом в материальной вселенной.

Шипение твари было веселым. Похоже, он нисколько не переживал по поводу того, что будет принесен в жертву этому великому плану. Возможно, он просто мыслил иными категориями.

Антей почувствовал, как тело, когда-то принадлежавшее ему, поднимается вертикально – демон решил, что пора вставать. Он торопился действовать.

Такое случалось часто при переход из одного пространства в другое, особенно при возврате в материальную реальность. Пока двигатели выравнивали свою работу, пока системы обновляли данные – происходили мощные энергетические пульсации

Особенно сильно они ощущались псионически-активными существами на кораблях – поле Геллера отключалось немного раньше, чем окончательно закрывались врата варпа. Это не несло опасности впустить призрачную паразитическую сущность – перемещаться в реальности они уже не могли.

Тело Волка отреагировало быстрее, чем мозг. В тот краткий момент, когда мигнул и без того тусклый свет, он почувствовал, что пошатнулся. Демоническая сущность на такой же краткий миг утратила свой контроль – реальность была чужда ей, даже когда тварь находилась в теле носителя.

Слишком она поспешила. Оставайся он сидеть – и, возможно, не заметил бы ничего, но он как раз поднимался на ноги, и почувствовал это очень отчетливо.

Его руки мгновенно взметнулись вверх и раздался характерный щелчок закрывшегося замка. Аскафер взвизгнул, но и только. Ошейник сковал его слишком прочно. Теперь это он был заключен в теле Волка, не имея над ним никакой власти. Единственное, что он мог – выть и царапаться в стенках сознания, причиняя невыносимую боль в мозгу, но Антей уже привык к этому. Она и так стала почти постоянной, но теперь, когда он мог совершать действия согласно своим желаниям, он был готов вынести и большее в уплату за своеволие. Впрочем, издевательство длилось не долго. Аскафер подозрительно быстро успокоился. Его присутствие физически ощущалось в теле, словно за глазами растекается что-то маслянистое и горячее. Почувствовав на коже лица мокрое, Антей провел по ней пальцами. Это были дорожки из кровавых слёз. Демон устраивался поудобнее.

Лениво шевельнувшись, он ехидно прошипел, зная, что его слышат:

– Один ход в твою пользу, мальчик. Ты действительно считаешь, что тебе это поможет? Так будет даже интереснее, но тебе уже поздно пытаться спастись. Ты уже принадлежишь мне, и я никуда не уйду, не позволю тебе умереть. Тебе некуда бежать. Ты лишь оттягиваешь неизбежное.

Остановившись, чтобы перевести дыхание, Волкодав точно так же прошипел сквозь зубы:

– Посмотрим.

Он шел, стараясь не привлекать внимания, высоко подняв ворот, чтобы скрыть мягкое сияние псионического украшения, стараясь, чтобы никто из попадающихся на его пути не догадался о произошедших изменениях. Его мысли были для Аскафера как на ладони – Волк хотел пробраться на пусковую палубу и украсть один из челноков – скорее всего «Грозовую Птицу» – он лучше их изучил и чаще управлял ими, хотя и не так часто, как хотелось бы. Несущие Слово не смогут не заметить несанкционированного запуска, и, либо собьют челнок, либо… Лететь было особо некуда, он не представлял, где они оказались, но главной целью было убраться подальше от этой космической тюрьмы.

Демон выпустил когти и царапнул – скорее игриво, или проверяя готовность Волка отразить внутреннюю атаку. Само собой – он был не готов, но ошейник крепко держал тварь в узде, и та сделала вид, что ей не интересны эти игры.

– Ты ведь понимаешь, что тебе не уйти? Даже если ты доберешься до ангара – кто позволит тебе покинуть корабль? Тебя пристрелят прямо там, снимут ошейник, и ты станешь моим. Еще одна смерть, Антей, и все закончится. Нет смысла бежать, и нет шанса.

Не отвечая, Волк зарычал, продолжив свой путь. Он осторожно выглянул за переборку посадочной палубы. Здесь было довольно безлюдно. Лишь несколько сервиторов выполняли свои задачи. Стыковочные опоры были подтянуты, но ворота ангара были открыты, и через пленку силового поля, по которой изредка пробегала серебристая рябь, были видны очень мелкие звезды.

Демон прокомментировал и это.

– Как думаешь, случайно ли здесь никого нет? Или о тебе снова позаботились?

Это был риторический вопрос. Волкодав знал, что в его жизни не было случайностей. От отчаяния он тихо застонал.

– Ну что? Может, все же сдашься?

Низко пригнувшись, стараясь двигаться как можно незаметнее, Антей метнулся в тень одного из кораблей. Изуродованное тело не могло двигаться с желаемым проворством, а обрывки цепей, сросшихся с плотью, немилосердно жгли, но куда хуже было то, что они негромко позвякивали, а на пол стекала сукровица неправильно-грязного цвета. Не оставлять следов, как он привык, не удавалось. Усталость сжирала последние крохи сил, но вперед его тащила абсурдная воля. Просто движение ради движения. Не принимать смерть в покое, сопротивляться до последнего и чуть дольше.

На самой посадочной палубе было мало «Птиц». Они в основном находились на удерживавших их захватах, располагавшихся в тоннеле ангара. Не было смысла лезть туда – они деактивированы, и вручную их системы не оживить.

Здесь, внизу, оставались те, что нуждались в ремонте. Всего лишь пять штук, и не было уверенности, что хоть одна из них сможет взлететь. Та, в тени которой он прятался, не имела энергетического узла, извлеченного, видимо, для замены. Пришлось переместиться дальше.

Вторая птица вовсе заканчивала свой путь. Она ожидала своей очереди на разборку и переработку.

В третьей оказалось неисправным управление активацией – двигатель взревел, но потом издавал лишь кашляющие звуки выхлопов, которые трудно было не услышать, что в очередной раз развлекло демона.

Четвертый транспорт отблескивал свежей краской цвета крови. Без единой царапины, он был словно только что облит термостойкой керамоэмалью, но впечатление было обманчивым. Это покрытие проходит своего рода закалку при высокой температуре, а потом выдерживает огромные ее перепады. Поднимаясь по опущенной рампе, Волк скривился. Внутреннее пространство было испятнано омерзительными символами предательства. На стенах были видны выплески крови. Человеческой крови.

Аскафер вновь заворочался, почуяв нечистую жертву. Антей чувствовал, как тот принюхивался, наслаждаясь.

– Они освятили этот корабль во славу Истинных Богов! Они верные и старательные сыны, и их ждет награда.

Тварь мерзко хихикнула в своей обычной манере.

– Надеюсь, ты не станешь брезговать этими небольшими украшениями?

Волкодав зарычал, но не только из-за этих слов. За запахом подпорченной крови он почувствовал и кое-что еще. Пройдя в кабину управления, он позволил себе стон сквозь сжатые зубы, демон же констатировал факт.

– Это так трагично, не правда ли. Он украден с вашего корабля. Частичка дома. Тебе здесь должно быть уютно.

Пальцы Антея коснулись краев разрубленного металла. Крест накрест две трещины пересекали волчьи головы и меч между ними. Символ верности был осквернен и большим пятном крови, которая здесь была тоже повсюду. Волчьи шкуры, которые еще лежали на креслах пилотов стали жесткими, шерсть слиплась красными сосульками.

Только одного предмета не коснулась ни одна капля жертвенной крови. Возле бокового стыка напольной решетки со стеной, видимо случайно закатившись туда, лежало нечто белое. Опустившись на корточки, Антей с трудом извлек оттуда большой волчий зуб.

Он лежал в тени, и заметить его можно было только вот так, случайно. Если после всего произошедшего еще можно было верить в случайности.

Это вообще был не трофей. Это был видоизмененный человеческий зуб. Зуб Астартес. Видимо кто-то из легионеров с кем-то неудачно сцепился, а выбитый клык выплюнул уже здесь. Кому он принадлежал, Волкодав не мог определить. Его чутье, перебиваемое вонью крови, сильно ослабело без поддержки тех сил, что когда-то ему так щедро даровал Хаос.

Это заставило его улыбнуться. Эта вещь была последним, что он ожидал бы найти здесь. Впрочем, улыбка пропала очень быстро, когда он услышал сзади звук, который опять же не ожидал услышать.

Под торжествующий хохот Аскафера заворчал активизированный механизм, закрывающий выход из «Птицы». Рампа поднялась и люк загерметизировался. Вместе с тем потихоньку начали оживать прочие системы. Они не требовали вмешательства пилота.

– Я же говорил. Ты все еще веришь в случайности? Этот транспорт освятили специально для нас с тобой, чтобы мы смогли достойно завершить свои старые пути и встать на новый, совершенно иной, ведущий к истине. Он ждет нас, и мы не будем медлить. Устраивайся поудобнее. Наше путешествие может показаться тебе некомфортным.

Взвыв, Волк уже не пытался касаться панели управления. Он понял, что челнок управляется дистанционно. Он бросился к главному управляющему посту возле хвостовой части, но там лишь разочарованно ударил кулаками по металлу. В системе оповещения раздался гнусный двойной голос Дар Шеета.

– Не старайся. Мы надежно защитили все, что ты мог попытаться вывести из строя. Ты попался в простую ловушку, пес. Жаль. Я надеялся, что игра продлится дольше, и мои легионеры ждали тебя напрасно. Не думал, что отродье этого старого вшивого Волка будет столь трусливым, и предпочтет бегство почетной смерти в бою. Ты разочаровал меня. Однако, итог все равно уже не изменится. Потерпи немного. Скоро ты окажешься там, где тебе предначертано и твое возвышение завершится. Буду с нетерпением ждать твоего возвращения, будущий брат!