Текст книги "Сага о близнецах. Сторож брату своему (СИ)"

Автор книги: jenova meteora

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 42 страниц)

«И предают тоже лучшие», – невесело подумал Элли.

Он надеялся, что они успеют выбраться из дворца раньше, чем гвардейцы Лильхаррана и подкупленные стражники обнаружат убитого им иллирийца и пустую постель принцессы. Гонца, который должен был сообщить о готовящемся нападении, убили, и Элион сумел уцелеть лишь благодаря собственному чутью. Конечно, в покои лорд-канцлера убийц отправили в первую очередь, но видать, Лукавый Бог и взаправду благоволил Счастливчику Элли – он успел вовремя ускользнуть. Однако, стоило ему появиться в императорском крыле, как сразу стало ясно: он опоздал. Император Лиргиэль, его супруга, двое старших сыновей, вдовствующая императрица, остальные члены семьи Даэтран – все они были зарезаны в собственных постелях. Служанок насиловали, а потом убивали, как и всех остальных обитателей Термарилля. И чудом оказалось то, что Лиланг уцелела, а лорд-канцлер успел выцепить её из холодных объятий смерти.

Элион вёл девочку через узкий, тёмный коридор, опасаясь зажигать факел. Тайные коридоры дворца он знал наизусть, ибо после того, как Лиргиэль показал ему планы Термарилля, Элион изучил его как следует, побывал во всех скрытых ходах, и теперь мог спокойно идти по верному пути наощупь.

Когда беглецы миновали коридоры и оказались во дворцовой кузнице, их заметил стражник. Он ничего не успел предпринять. Элион, только что стоявший рядом с принцессой, словно растворился во мраке, и в следующее мгновение он уже появился сзади стражника. Элион с ужасающей скоростью нанес ему три удара, и все смертельные: в горло, под ребра и в живот. Иллириец, не издав ни звука, рухнул лицом вниз.

– Как... как ты это сделал?! – прошептала Лиланг, стараясь не смотреть на распростертое на полу тело.

– Подарок Лукавого Бога, – сверкнул рубиновыми глазами Нибельсхорн. – Я ведь его любимец.

«Или его воплощение», – подумала принцесса, но решила придержать мысль при себе.

Элион, которого она сейчас видела, не был похож ни на милого Элли, ее суженого и наставника, ни на высокомерного лорд-канцлера Иллириана. Сейчас она видела его третью личину, из давно забытой жизни – беспризорника и головореза, выросшего на улице.

– Куда мы? – зашептала Лиланг, когда лорд-канцлер вновь схватил её за руку и повёл за собой.

– Подальше отсюда, – буркнул он, не желая вдаваться в подробности.

– Элли, где моя семья? Ты меня ведёшь к ним? – Лиланг остановилась в дверном проёме, не желая никуда идти.

Элион мысленно возблагодарил всех Первозданных за то, что небо нынче было безлунным, и их никто не мог увидеть, ведь упёртая девчонка встала на самом открытом месте.

– Да, принцесса, – наконец, сказал он, – я веду тебя к твоей семье. Они уже в безопасности.

Кажется, Лиланг успокоилась. Вздохнув, она покорно последовала за своим благодетелем. Когда Элли оседлал лошадь, принцесса позволила ему посадить себя спереди, и крепко ухватилась руками за луку седла, чтобы не свалиться на землю.

Они скакали всю ночь без продыху, сторонясь большой дороги, придерживаясь лесных тропок, известных одному Элиону. Он все пришпоривал загнанную лошадь, словно боясь, что их вот-вот настигнут, хотя Лиланг считала, что если и была погоня, то преследователи давным-давно потеряли беглецов. Впрочем, стоило ей робко озвучить эту мысль Элиону, как лорд-канцлер немедленно огрызнулся, что принцесса просто не представляет, на что способны Гончие Вечной Земли.

Едва звезды на небосводе поблекли, а на горизонте забрезжил рассвет, беглецы достигли берегов озера Иной, из которого несла свои воды через всю иллирийскую империю река Халлэ.

Элион спешился первым, а затем помог спуститься и принцессе Лиланг. Стоило ей коснуться ногами земли, как они подкосились, и девочка беспомощно вцепилась в своего спутника.

– Соберись, принцесска, – твёрдо отозвался Элли, удержав её на ногах. – Впереди долгая дорога.

Лиланг огляделась по сторонам, она увидела старенькую, потрепанную временем лачугу и причал, к которому была привязана небольшая лодочка.

– Элли, здесь ведь не хватит места на всех! – удивленно произнесла девочка. – Как же моя семья сюда поместится? И почему мы одни? Разве нас не должны ждать?

– Лиланг, – лорд-канцлер решил, что дальше скрывать правду бессмысленно. – Здесь только мы. Больше никто не придёт.

– Как это? Но ведь ты сказал... Может, нам надо просто подождать!

– Принцесска, – голос лорд-канцлера был полон сожаления. – Остались только мы с тобой.

Лиланг недоверчиво мотнула головой в ответ.

– Не может быть! Ты сам мне сказал...

– Я солгал, – ответил Элион. – Твоей семьи больше нет.

– Неправда! Если не ты, то личная гвардия должна была... Гончие их должны были вывести из дворца! Ты ведь ошибся, Элли? Скажи, что ошибся!

– Я видел тела своими глазами! – рявкнул Элион, схватив девочку за плечи. – Их всех перерезали в постелях! Только тебя – не успели, я вовремя появился.

– Вовремя? – оглушённо переспросила Лиланг, не веря его словам. – Вовремя?! Почему ты их не спас?! Почему Гончие не...

– Гончие предали нас! Их командиров подкупили! А гонца, который должен был предупредить меня о нападении – убили! – зарычал иллириец, сощурив свои рубиновые глаза, – нас обыграли, принцесска!

И Лиланг набросилась на него. Она лупила иллирийца кулачками, ругалась и рыдала одновременно. Не размениваясь на бесполезные утешения, Элион залепил ей смачную оплеуху, заставив изумленно притихнуть. Девочка прижала ладонь к горящему уху и недоверчиво уставилась на своего спутника.

– Полезай в лодку и побыстрее, – скомандовал Элион, – у тебя ещё будет время для слез и истерики, а сейчас нам надо убираться, пока нас не нашли. Иначе мы погибнем здесь, и все будет зря.

Он затолкал Лиланг в утлую лодчонку, отвязал трос от пирса, и взяв в руки весла, принялся грести. Девочка сидела напротив него и молчала, опустив глаза. Она сжимала полы своего плаща так сильно, что костяшки её пальцев побелели.

Они уже покинули озеро Иной, когда рассветное солнце разогнало туман над водой, озарило зеленые берега светом. Вечная Земля пробуждалась ото сна, где-то запели птицы, слышалось кваканье лягушек, а сама Халлэ спокойно несла в своих водах лодку, в которой сидели двое: опальная принцесса и теперь уже бывший лорд-канцлер Иллириана.

– Элли, – хрипло спросила девочка, оторвавшись от бездумного созерцания природы. – Мы ведь отомстим?

– Да, – кивнул ей иллириец, отложив весла в сторону и разминая уставшие руки.

– Кто это сделал? – был следующий вопрос.

– Лильхарран Ассэне, девочка моя.

– Но зачем, Элли? – взгляд принцессы стал сосредоточенным.

– Всегда есть те, кому мало того, что у них есть. Они хотят больше силы, больше власти. И никогда не останавливаются на достигнутом. Дом Даэтран был слаб, Лиланг. Будем честными – император из твоего отца вышел никудышный. Он всегда был марионеткой в чьих-то руках.

– И в твоих тоже?

– И в моих тоже.

Воцарилось тяжелое молчание. Элион размышлял, что делать дальше, где найти укрытие, когда Лиланг вновь подала голос.

– Если мы отомстим, кем я стану? Такой же марионеткой в твоих руках, как мой отец?

Элион невольно улыбнулся.

– Это уже будет зависеть от тебя, принцесска.

Девочка сосредоточенно кивнула, что-то обдумывая. Наконец, она вздохнула и устало произнесла:

– Говори, что нам делать дальше.

– Нужно добраться до Колыбели Осени. В Хальборне мы сможем укрыться на какое-то время.

– Но, Элли, Хальборн ведь так далеко! И ты уверен, что Дом Махавель нас не выдаст? – усомнилась Лиланг.

– Нам некуда больше идти, принцесска. В Лунной Колыбели нас будут искать в первую очередь, и может пострадать Дом Йонах, а они нам нужны. Колыбель Солнца слишком близко к Колыбели Лета, а семья Сионар нас не примет, их глава – генерал Гончих, и я не знаю, насколько он причастен к нападению. Остается только Дом Махавель. Они всегда соблюдали нейтралитет в этом змеином клубке. Они закроют глаза на наше присутствие, ослепнут и оглохнут, не замечая ничего под своим носом, – отозвался Элион, почесав шею.

– Ты так уверенно говоришь, Элли... Словно знаешь все обо всех! – Лиланг вновь посмурнела, разглядывая свои руки.

– Я лорд-канцлер, девочка, это моя задача – знать все и обо всех. – Голос Элли прозвучал несколько напыщеннее, чем он хотел.

– И все же, ты не спас мою семью, – резонно заметила принцесса.

– Не спас, – согласился он, – я до последнего верил, что смогу удержать ваш Дом на плаву. И проиграл. Однако, мы все ещё живы, и, если продержимся достаточно долго, у тебя будет возможность возродить Семью Даэтран.

Элион вздохнул, а затем, пристально посмотрев на принцессу, достал из голенища сапога кинжал.

– Надо отрезать твои волосы, Лиланг. Так ты меньше будешь привлекать внимание.

– Я не хочу! – девочка схватилась за свою косу, – вовсе это не обязательно!

– Принцесска, ты же не хочешь завшиветь? – усмехнулся Элион в ответ. – Дорога предстоит долгая, на постоялых дворах мы останавливаться не будем до самого Хальборна. Да и там у тебя не будет душистых ванн и служанок, готовых расчесать и заплести твои прекрасные косы. Волосы не зубы – отрастут. – С этими словами он протянул Лиланг кинжал.

Помявшись несколько мгновений, она все же взяла его, и, зажмурившись, парой быстрых движений обкромсала свои волосы. Упавшую косу девочка тут же выбросила в воду.

– Запомни, ты даже не знаешь, кто такой лорд-канцлер, и понятия не имеешь о судьбе Дома Даэтран. Иллирийцы узнают об этом лишь тогда, когда Лильхарран заявит о коронации. Тебя теперь зовут «Лиль», у тебя нет рода и знатного происхождения. Забудь о своих манерах и аристократских замашках – они выдадут тебя с головой. Когда мы высадимся на берег, внимательно наблюдай за селянами. Как они говорят, как себя ведут. Запоминай – и стань такой же, слейся с ними.

– А ты?

Элион с озорством улыбнулся и щелкнул принцессу по носу.

– А я просто стану собой, Лиль. Я ведь полукровка, как ты помнишь. И, прежде чем стать лорд-канцлером, я был Счастливчиком Элли – сыном jalmaer, и часть своей жизни прожил на Земле Радости, а затем перебрался в иллирийскую резервацию.

Лиланг широко раскрыла глаза, изумленно вскинула брови.

– Я не знала об этом! Я думала, что Счастливчиком Элли тебя прозвал мой народ... Во дворце что только не говорили!

– Аристократы любят мусолить друг друга, принцесска. Когда-нибудь ты узнаешь мою историю. А теперь бери второе весло, не только же я должен грести! Хальборн ждёт нас!

Их дорога и впрямь оказалась долгой. Часть пути беглецы проплыли на лодке, временами приставая к берегам, чтобы отдохнуть, приготовить наловленную рыбу и погрузиться ненадолго в зыбкий, тревожный сон. На их несчастье, ближе к северу, река Халлэ пролегала между Колыбелью Зимы и Колыбелью Осени, став границей между ними. Когда бывший лорд-канцлер и опальная принцесса проплывали берега Иренгиля, их чуть не обнаружил патруль Дома Глеанн, и потому, дождавшись ночи, Элион и Лиланг добрались до противоположного берега, спрятали лодку в камышовых зарослях, и, уничтожив все следы своего пребывания здесь, продолжили путь пешком. На главную дорогу они не выходили, в тавернах не останавливались, предпочитая разбивать лагеря в вечнозеленых лесах. Там Элион учил принцессу охотиться и стрелять из лука, чтобы в случае несчастья с ним она смогла добыть пищу себе сама. Довелось им столкнуться даже с медведями – помнится, беглецам пришлось целый день просидеть на дереве, пока медведица переворачивала их лагерь вверх дном. В тот день шёл дождь – противная мелкая морось, а в кронах деревьев гулял промозглый ветер. Лиланг, непривычная к подобному, простудилась, и когда медведица покинула лагерь вместе со своим выводком, принцесса еле нашла в себе силы слезть вниз, а ночью у неё началась лихорадка. Костеря на чем свет стоит её слабость, Элли отыскал в лесу известные ему целебные травы и отпаивал девчонку, то и дело шмыгавшую носом. На следующий день, едва рассвело, он посадил её на закорки и понёс дальше. Принцесса бредила, а в тревожных снах она видела женщину – с золотой кожей, сияющими волосами. Женщина разговаривала с ней на диалекте, забытом давным-давно, пела ей прекрасные песни, для которых не было слов в языке иллирийцев. Показывала эта женщина ей то, чего Лиланг никогда не видела на Вечной Земле – золотые купола и стеклянные города, и небо, в котором сияли бесчисленные, незнакомые звезды. Златокожая женщина вела принцессу за собой, крепко держа её за руку, и никогда не называла своего имени – будто не было его вовсе.

Едва Лиланг смогла ходить, Элли заставлял её идти дальше, преодолевая огромные расстояния.

В эти моменты девочка ненавидела своего спутника, но каждый раз, после коротких привалов, она собирала волю в кулак и следовала за ним, понимая, что только Счастливчик Элли может её спасти.

Для неё он стал светом, огоньком, что в кромешной тьме освещает путь заблудшим. И ещё маленькая принцесса никак не могла выкинуть из головы свои странные сны – не были они похожи ни на кошмар, ни на мечту. Словно бы видела Лиланг прошлое, давно и безвозвратно утраченную родину иллирийцев.

Много дней и ночей они шли, избегая населенных мест, брели через леса да поля. Лиланг казалось, что никогда их путь не закончится. Быть может, на самом деле она умерла там, во дворце, вместе со своей семьей? А эта бесконечная дорога – её собственная Тропа Боли, что ведёт в посмертие – загробный мир Абэ Ильтайн? Девочка думала, что уже вечность прошла с тех пор, как она покинула дом, и ловила себя на том, что её руки огрубели, тело исхудало, а некогда белые, остриженные волосы засалились и стали совсем грязными.

Лиланг не поверила своим глазам, когда они вошли в Хальборн. Даже под покровом ночи этот город жил своей жизнью. На улицах – широких и узких – от дома к дому тянулись переплетения гирлянд из бумажных фонариков. Слышались громкий смех и голоса иллирийцев, гуляющих по улицам города. Лиланг следовала за Элионом, крепко держа его руку, пока они лавировали в толпе, и с изумлением думала, что Хальборн так не похож на Термарилль. Однако, принцесса не покидала дворец почти никогда. Лишь пару раз ей довелось побывать в священном городе Ниэннарате, но и он был почти заброшенным, ибо являлся местом силы. Сюда приходили паломники, здесь молились Первозданным. Изредка находились иллирийцы, захаживавшие в храм Неназванной, и приносили дань почти забытой богине своего народа. Но жили в Ниэннарате одни лишь жрецы, и их было не так много для большого, древнего города.

Хальборн поразил Лиланг в самое сердце – город, бурливший жизнью, сверкавший множеством красок. Девочка подумала, что вот оно – место, где стоит родиться и умереть. Задрав голову, Лиланг смотрела на разноцветные бумажные фонарики, и к своему изумлению обнаружила, что с гирлянд вниз нередко были опущены пестрые, разноцветные ленты с прикреплёнными к ним маленькими колокольчиками. При каждом дуновении ветра они своим тихим перезвоном сотворяли странную, чарующую мелодию. И сами дома в Хальборне были приземистые, но изящные, ярко раскрашенные. Преобладали здесь красный, жёлтый, оранжевый, зелёный цвета. На стенах виднелись полустертые узоры, словно каждый год поверх старой краски наносили новый рисунок. В воздухе пахло благовониями, а возле одного из домов Лиланг увидела женщин, облачённых в странные, яркие одеяния. Мельком принцесса ханжески подумала, что подобная одежда слишком срамная, чтобы её можно было носить.

Не сразу, но она заметила, что Элион увёл её с широкой улицы, теперь они шли между домами, задевая плечами разноцветные стены, спотыкаясь о стоящие на земле корзины с сушеными цветами. Лиланг увидела, что на верхнем этаже одного из домов расположены широкие балконы из белого камня, а из распахнутых окон доносилось множество звуков – музыка, смех, громкие голоса, приглушённые томные вздохи. Проходя мимо одного из окон, девочка не удержалась и заглянула внутрь. Взору её предстала обнаженная девица, извивавшаяся в соблазнительном танце. Из комнаты на улицу до одурения пахло уже знакомыми благовониями, и принцесса невольно задержала дыхание, чтобы не закашляться. Элион завернул за угол и, резко остановившись напротив неприметной двери, постучал по ней пальцами, отбивая какой-то мотив.

Почти сразу же ему открыли, на пороге появился мужчина, и Лиланг, ойкнув, спряталась при его виде за спину своего спутника.

Иллириец внушал трепет своими габаритами, он не был тонким, как другие представители народа принцессы. Мышцы переливались под серой кожей, лицо не блистало свойственной чистокровным иллирийцам красотой. На скуле у него красовалось рабское клеймо, а голова была обрита налысо. В ушах позвякивали массивные серьги-кольца. Лиланг успела заметить вязь татуировки, покрывавшей руки этого, как она догадалась, полукровки, до самых плеч.

– Здравствуй, Ману, – усмехнулся Элион.

Полукровка недоверчиво его разглядывал, а затем густым голосом пробасил:

– А тебя и не признать-то почти, Счастливчик Элли. Ты вроде лорд-канцлером был, э?

– Был, да сплыл, – легкомысленно пожал плечами Элли. – Сиба все ещё хозяйничает здесь?

– Твоими стараниями, Элли, не иначе. Наложила свои изящные руки и на «Борасу» и на пару других заведений в этом городишке, – хмыкнул здровяк и заметил спрятавшуюся за спиной старого друга девочку. – Кого ещё ты сюда притащил, благодетель?

– Лиль, не бойся, – Элион довольно бесцеремонно вытолкнул принцессу вперёд. – Здесь все свои.

Лиланг невольно сжалась под суровым взглядом бритоголового иллирийца и молча склонилась, пытаясь изобразить раболепие, как ей объяснял Элли. Услышав смешок, она резко выпрямилась и бросила гневный взгляд на Элли. Однако бывший лорд-канцлер бесцеремонно проигнорировал её молчаливое негодование.

– Отведи нас к Сибе, – попросил он, едва Ману посторонился, пропуская их в дом.

Верзила бесшумно закрыл за гостями дверь и покачал головой.

– Не могу, она сейчас со своей покровительницей.

– О, неужели госпожа Янамари до сих пор предпочитает мальчикам девочек? – Элион по-хозяйски прошёлся по предбаннику и решительно снял с себя заскорузлый от грязи плащ. – А что же благородный Каруин? Закрывает глаза на выходки своей супруги?

Лиланг молчаливо последовала его примеру, попутно оглядываясь по сторонам и вслушиваясь в неспешный разговор двух мужчин.

– О, если бы, – закатил глаза Ману, – сей милейший господин развлекается здесь же.

– До чего раскрепощенная семья, – хмыкнул Элион. – Сразу чувствуется кровь Нибельсхорнов.

– Он ведь твой старший брат, верно, Элли?

– По отцу, да. – Элион качнул головой, не желая поднимать тему своего родства. – Мы сами дойдём до покоев Сибы. И будь добр доложить ей о том, что гости ждут.

– Госпожа Янамари будет недовольна, – поморщился Ману, – не хотелось бы выслушивать её очередную истерику.

– Если Сиба тотчас же не поднимется наверх, недоволен буду уже я, – отрезал Элли. – Можешь напомнить ей, кто на самом деле заправляет «Борасой».

И, решительно взяв несколько оторопевшую Лиланг, бывший лорд-канцлер потащил её за собой по узкой винтовой лестнице на второй этаж. Там, повозившись с дверным замком при помощи припрятанных отмычек, иллириец втолкнул девочку в поистине роскошные покои.

– Располагайся, – усмехнулся он, а сам закрыл дверь, оставшись снаружи.

...К тому моменту, как Сиба, хозяйка «Борасы», поднялась в свои покои, Лиланг уже успела и искупаться в лохани с горячей водой, и замотаться в какой-то до неприличия кружевной пеньюар, и поесть чудесное жаркое из куропатки. Все это ей организовал Элион, чьи властные приказы доносились из коридора. Миловидные девушки-служанки заметались, засуетились, словно в доме случился пожар, а потом окружили опальную принцессу заботой, от которой она, как оказалось, успела отвыкнуть.

Когда громко хлопнула дверь в комнату, Лиланг уже клевала носом, свернувшись калачиком на кушетке под окном.

– Элли, мерзавец, Тысячеглазый тебя подери! Когда я услышала о падении Дома Даэтран, я уж было решила, что ты с тех пор червей кормишь! – принцесса вздрогнула и открыла глаза.

Взору её предстала Сиба, набросившаяся на Элиона с крепкими объятиями. Расцеловав его в обе щеки, хозяйка «Борасы» подбоченилась, игриво наматывая на палец длинный локон. Женщина эта выглядела весьма колоритно. Высокая, как и все иллирийцы, она не отличалась при этом тонкой костью. Широкоплечая, чуть более фигуристая, чем среднестатистические иллирийские женщины, и облачённая в ярко-красное платье из чистейшего шелка, Сиба всем своим видом показывала, что она здесь хозяйка. На грубых, выдающих низкое происхождение руках звенели многочисленные браслеты, на пальцах сверкали кольца. Но больше всего Лиланг поразили волосы. У Сибы они были длинными, едва ли не до самого пола. Девочка с завистью посмотрела на них, и кончиками пальцев коснулась своих собственных – куцых и остриженных. На неё нахлынула тоска по утерянному дому, и принцесса сжала зубы, безжалостно подавив всхлип.

– Я смотрю, ты ещё кого-то притащил, – Сиба обратила внимание на Лиланг. – Ещё и в мой любимый пеньюар замотал, мерзавец!

– Не будь такой жадиной, дорогуша. У тебя много одежды, купишь ещё.

Иллирийка дернула плечом и склонилась над Лиланг. В нос девочке ударил резкий аромат духов, и она скривила губы.

– Какие мы брезгливые, – хмыкнула Сиба. – Элли, ты решил обзавестись потомством?

– Не будь дурой, Сиба. – Нибельсхорн подошёл к двери и проверил, заперта ли она на замок. – Значит, Лильхарран уже объявил себя Императором Вечной Земли? Быстрее, чем я думал.

– Напал он тоже быстрее, чем ты думал. Неужели гонец не успел, а?

– Его убили едва ли не на пороге моей комнаты, – кисло отозвался Элион.

– А ты остался жив. Лукавый благоволит тебе, Счастливчик Элли.

Сиба провела ладонью по торчащим волосам Лиланг, игнорируя её подозрительный взгляд.

– Какие красивые волосы. И как безжалостно их отрезали. Как тебя зовут, девочка?

Лиланг встревоженно стрельнула взглядом в сторону Элиона, но иллириец лишь благодушно кивнул.

– Л... – с языка чуть не сорвалось имя, данное при рождении, но девочка успела спохватиться. – Лиль. Так меня зовут.

– Незамысловатое имя, – улыбнулась Сиба в ответ. – Кто же ты, Лиль?

– Никто, – буркнула девочка и широко зевнула. – Полукровка, как и все вы, – сонно добавила она, чувствуя, как снова тяжелеют веки.

– Спи, маленькая. Долгая же у тебя была дорога.

Опальная принцесса снова зевнула и устроилась на кушетке поуютнее, чувствуя, как отступают страх и тревога, а на смену им приходит благословенный покой. Убедившись, что девочка засыпает, Сиба отвернулась от неё и встретила насмешливый взгляд Элиона.

– Все же иногда твой Дар бывает полезен.

– Его слишком мало, – Сиба с грустью посмотрела на свои широкие ладони. – Только и годится для того, чтобы наводить сон, да убирать тревогу. А на большее я не способна.

– Дай угадаю – поэтому Янамари так часто приходит к тебе? Она ведь не склонна к долгим привязанностям.

– Как знать, Элли. В моих объятиях она совсем другая, настоящая. И я почти не использую Дар рядом с ней. Янамари глубоко несчастна. Возможно, будь у неё другая жизнь, другой муж, она имела бы куда более легкий характер.

– Кто, эта истеричная баба? – фыркнул Элли. – Нет, такие, как она – не меняются.

– Я ведь уже говорила тебе, что ты – черствый сухарь?

Лиланг слушала их беззлобную перепалку, а воображение её рисовало эту странную Янамари, чьё имя она столько раз сегодня услышала. И девочка подумала, что, наверное, понимает эту женщину. Ей тоже хотелось рыдать, истерить и кричать, только вот все слезы за столько дней пути превратились в ком, что стоял в горле. В злобу, крепко вонзившую свои когти в детское сердце. Уже почти провалившись в сон, Лиланг успела услышать Сибу.

– Эта девочка, Элли... Она совершенно не умеет врать. Ни один полукровка не назовёт себя «никто», и тем более не скажет «я один из вас». Да она даже смотрит так, словно видит перед собой дерьма кусок, я не говорю о её речи – слишком правильная, слишком чистая. Кого ты сюда притащил, говори, живо!

– Своё самое величайшее сокровище, Сиба. И надобно его беречь, как зеницу ока.

– Портки Махасти! Да ты с ума сошёл? Нет, я в этом не сомневалась уже давно, но чем ты думал, притащив её в мой бордель?!

– Нам некуда больше идти, Сиба.

– Нечего ей здесь делать! Тут же кругом – срам один! А вдруг кто-то из гостей её узнает? Каруин, например?

– Каруин будет молчать. Мы в Колыбели Осени, Сиба. А Дом Махавель не станет поддерживать Лильхаррана. Я уверен – они просто закроют глаза на наше присутствие здесь.

– Но, Элли, ты подумал, кем она станет потом?

– Если проживёт достаточно долго – станет нашей надеждой, Сиба. Надеждой всех полукровок.

Лиланг открыла глаза и несколько бесконечно долгих мгновений смотрела в пустоту перед собой. Повернув голову, она увидела, что за окном все ещё ночь, и вздохнула. Давно ей не снилось собственное прошлое. Встав со своего ложа, она подошла к дверям балкона и распахнула их настежь. В лицо ударил приятный прохладный ветер, дарящий несказанное облегчение после жаркого летнего зноя. Императрица вышла на балкон и опёрлась на перила, созерцая открывшийся вид. Вечная Земля Иллириан была прекрасна – как и всегда. Небо сияло россыпью звёзд, а две луны обозначались тонкими серпами. Где-то вдалеке сияли сотни маленьких огоньков, а между зелёными холмами и равнинами извивалась сверкающая в ночи Халлэ. Императрице казалось, что небо сейчас такое же, как и много лет назад – в ночь, когда Лильхарран Ассэне вырезал её семью.

Лиланг тяжело вздохнула: столько лет прошло, а ей до сих пор не хватало Счастливчика Элли. В редкие, как сейчас, минуты, императрица думала о том, что она многим обязана бывшему лорд-канцлеру. Невзирая на их разногласия во многих вопросах, на его скрытность и её недоверие, все, что она имела сейчас – было сделано его руками. И Лиланг остро сожалела, что не смогла вернуть ему долг – Элли покинул её слишком рано, так и не увидев триумфа своей императрицы. Лиланг резко развернулась, быстрым шагом прошла через комнату к стене со стеллажами, и привычным движением вытащила изрядно потрёпанный фолиант с одной из полок.

«История происхождения Великих Домов» – гласила тисненая золотом надпись на корешке.

Раскрыв её посередине и пролистав несколько страниц, Лиланг нашла то, что искала.

Пожелтевший от времени, сложенный вдвое листок бумаги. Развернув его, императрица почувствовала, как предательски защипало глаза. Сморгнув непрошеные слезы, она заставила себя улыбнуться.

«Смотри, Элли, чего я добилась – благодаря тебе, – подумала женщина, проведя пальцами по нарисованному на листке портрету. – Как жаль, что ни ты, ни Сиба, не увидели этого».

От Элиона Нибельсхорна у Лиланг остались лишь воспоминания, да эта пожелтевшая бумажка. Портрет мятежного лорд-канцлера набросала одна из «девочек» Сибы, в те далекие времена, когда опальная принцесса и Элион скрывались от ищеек Лильхаррана в «Борасе» – публичном доме, принадлежавшем старой подруге предприимчивого полукровки. Тогда Лиланг не знала всей его истории – для неё он всегда был просто «Элли», полукровкой, который сумел достичь небывалых высот, и тем, за кого принцессе надлежало выйти замуж по достижении совершеннолетия. В своё время Лиланг так и не сумела заставить остальные Дома признать Элли ключевой фигурой в иллирийской истории, занести его в хроники, которые испокон веков вели летописцы.

...Элион был самой настоящей занозой в заднице иллирийской аристократии. Бастард и полукровка, сын джалмарийской шлюхи и одного из баронов Дома Махавель. О женщине, произведшей его на свет, Элион всегда отзывался с презрением, говоря, что у молоденькой дуры не достало ума избавиться от плода, носимого во чреве, но хватило на то, чтобы выбросить младенца на улицу. Ребенка нашла старая торговка, которая и дала ему это замысловатое иллирийское имя – Элион. Впрочем, остальные называли его «Счастливчик Элли».

Он рос на улицах портового города, промышлял воровством, а став старше – прибился к шайке головорезов, где немедленно отличился особо жестоким нравом. Не думал о будущем, жил одним днем, спуская все деньги на шлюх и выпивку. Возможно, окончил бы свою жизнь в грязной подворотне, зарезанный кем-нибудь из многочисленных недоброжелателей, но судьба распорядилась иначе. Однажды, его увидела незнакомая женщина, приняв за чистокровного иллирийца. Она отдала Элиону потрепанный медальон, принадлежавший роду Нибельсхорн – одной из ветвей Семьи Махавель. Юноша не слишком долго размышлял над неожиданным подарком судьбы, и отправился на Вечную Землю. Надо сказать, Дом Махавель был совсем не рад появлению нового отпрыска со стороны, но сходство Элиона с его родителем оказалось слишком явным, чтобы его можно было проигнорировать, а любой иллириец, хоть немного владеющий даром айя, сразу подтвердил бы, что в жилах смеска течет кровь барона Нибельсхорн.

Неожиданно обретя новый дом и родство с достаточно влиятельной семьей, Элион очень быстро освоился, и решил не останавливаться на достигнутом. Поправ все традиции, он сумел выбраться, что называется, из грязи в князи. Шантаж, воровство, убийства – все это было родной стихией Элиона, а для достижения цели он использовал любые средства. За каких-то жалких, по иллирийским меркам, полтора столетия, Элион умудрился сделать головокружительную карьеру и приобрести крайне неоднозначную репутацию. В руках Элиона были почти все сомнительные заведения Иллириана, включая игорные и публичные дома, как низкого пошиба, так и элитные. И везде были его шпионы. Надо сказать, Элиона бесчисленное количество раз пытались отравить, зарезать, похитить, но полукровка был слишком изворотлив, и везуч, за что одни считали его любимцем Лукавого Бога, а другие – воплощением.

Он ворвался в мир иллирийских аристократов нежеланным гостем, и день за днем упрочивал свою позицию, вызывая в мире интриг знатные бурления. При дворе Элион являлся основным предметом сплетен в устах почтенных леди и лордов, и объектом воздыхания среди юных девиц, что читали слишком много любовных романов о благородных злодеях. Сам Нибельсхорн только смеялся надо всем этим, и утверждал, что подобное отношение – лучше всякого признания.

Неведомо каким образом, но Элион прознал о некоторых повадках юного Императора, Лиргиэля из Дома Даэтран, и немедленно положил на него глаз. Спустя какое-то время, благодаря своим неоднозначным талантам и недюжинной наглости, он привлек внимание юного повесы, слишком рано получившего власть. Элион довольно быстро стал фаворитом Императора, а затем так же быстро получил должность лорд-канцлера Иллириана. Как в таких случаях водится, по дворцу немедленно поползли слухи – один другого скабрезнее.