Текст книги "Сага о близнецах. Сторож брату своему (СИ)"

Автор книги: jenova meteora

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 42 страниц)

–Я могу лишь надеяться на благосклонность знакомых патрульных. Зря, что ли я им мзду плачу? – было видно, что Мэд порядком подустал от бесконечного словесного потока одного из своих спутников.

–О, ты ещё и не уверен в том, что нас не попытаются поймать? – даже под маской приглушённый голос Долы звучал донельзя издевательски. – Давай просто убьём их всех и пойдём дальше.

–Малой... – укоризненно вздохнул Лайе. – Нельзя быть таким кровожадным.

–У меня уже в гузне свербит от рванья, которое я вынужден носить, – огрызнулся Дола. – И я очень-очень зол.

Сольвейг молчаливо за ним наблюдала и тихо посмеивалась, дивясь тому, как быстро она к нему привыкла. Ведьма понимала, что ее мимолетное увлечение на одну ночь тихо, незаметно переросло в нечто большее. Во что-то такое, от чего сердце сжималось при каждом взгляде на нелюдя, и хотелось обладать им всецело, не делить его с несносным, невыносимым близнецом.

Тем временем, Мэд привёл их в ту часть города, где обитали полукровки. В глаза ведьме бросился частокол, которым были огорожены дома. Да и, по-правде говоря, сложно было назвать эти строения домами – так, небольшие хибарки с соломенными крышами и местами дырявыми стенами. Место это кричало о своей нищете и о том, как туго здесь жилось смескам даже в лучшие времена.

От частокола отделились два силуэта, один из них зажег факел и направился к ночным гостям. Это был человек в форме стражника. Сольвейг заметила его уставшее, изборозжденное преждевременными морщинами лицо, залёгшие под глазами темные круги и красный, мясистый нос. Все остальное не представлялось возможным разглядеть: судя по всему, стражник не брился и не стригся уже много-много дней. Мундир его был измят, местами виднелись заштопанные наспех дыры.

–Кто идёт? – гаркнул он прокуренным голосом.

–Это я, Мэд. – свет факела выхватил из тьмы лицо лекаря.

Стражник насупил брови и кивнул в сторону его спутников.

–А это кто? – он подозрительным взглядом окинул двух рослых «докторов», которые в этот момент пытались сделаться как можно незаметнее. Женщина же, наоборот, упёрла руки в бока, излучая собой непоколебимую уверенность.

–Мои ассистенты. – ровным голосом ответил Мэд. – И Дитя Хасидзиль.

–Дитя, говоришь? – недобро сощурился стражник.

–Она многих спасла сегодня в богадельне. – ответил Мэд. – И твою сестру тоже, Алан.

Взгляд Алана в очередной раз скользнул по ведьме и немного смягчился.

–Если это правда – спасибо, Дитя Хасидзиль. Но, Мэд, насколько я знаю, в Нижнем городе не осталось лекарей, кроме тебя. И Верхний город тоже никто не покидал.

–Алан, я хоть раз тебя подводил? – отозвался лекарь. – И скажи мне, как поживает твоя матушка? Помогают ли ей мази, что я дал?

–Матушка, хвала твоим стараниям, жива-здорова, мне удалось переправить ее в Верхний Ресургем. И мази ей очень помогли. – подумав, отозвался стражник.

Ещё раз скользнув недобрыми взглядом по «ассистентам» Мэда, он отошёл в сторону, пропуская их вперёд.

–В этот раз я не стану задавать тебе вопросов, лекарь, но имей ввиду – случись что, прикрыть твою задницу я не смогу.

–О большем я и не прошу, Алан. До сих пор я не нёс зла, и в этот раз не подведу. – серьезно кивнул ему Мэд.

–Открывай проход! – крикнул Алан своему напарнику.

Тот, пожав плечами, отворил захудалую калитку, которую, по мнению Сольвейг, можно было снести одним ударом ноги, и посторонился, пропуская маленькую процессию в квартал смесков.

Пройдя пару домов, и убедившись, что никто из патрульных их не видит, Дола с остервенением сорвал с лица маску и вдохнул воздух полной грудью. Правда, он тут же пожалел об этом – помимо ставшего уже привычным запаха гари здесь смердело отхожим местом и подгнивающим мусором. Рядом с отвращением сморщил нос Лайе, непредусмотрительно последовавший примеру брата.

–Чуешь запах нищеты? – пробормотал Дола, пытаясь дышать ртом. – с демоном Хаоса в реванхеймском лесу, конечно, не сравнится, но аромат непередаваемый.

Мэд усмехнулся в бороду, наблюдая за близнецами, и поманил их за собой.

–Если поспешим, то, возможно, застанем Ямана раньше, чем он уйдёт в руины.

И в самом деле, они нашли Ямана возле полуразрушенного дома. Высокий и худощавый, он оказался иллирийцем-полукровкой. Белые волосы были острижены под ёжик, а сквозь рваную рубаху виднелись уродливые следы от прижженных бубонов. Эти же шрамы покрывали его руки, шею и часть лица, безнадёжно изуродовав некогда красивые черты. Что-то напевая себе под нос, он неторопливо собирал средних размеров суму. Заслышав шаги, он быстро обернулся и тут же отступил назад, скрываясь от света факела.

–Это я, Мэддок. – миролюбиво сообщил лекарь. – Я принёс снадобье для твоей жены, как и обещал.

–А, Мэд. – голос Ямана казался надломленным, как и он сам.

Полукровка вышел из тени и Сольвейг заметила, что у него обрезаны уши, словно им хотели придать человеческую форму. Один глаз был навсегда закрыт, и веко перечеркивал свежий рубец, как если бы по его лицу прошлись раскалённым железом.

–Рад тебя видеть. Хана тоже будет рада. Она ещё не спит, если ты хочешь ее увидеть. Сегодня днём у неё снова был приступ, а снадобье закончилось. Ты очень вовремя пришёл, Мэд. – Яман говорил отрывисто и быстро, словно все время боялся, что его прервут, не дадут сказать нечто важное.

Спутников лекаря он, казалось, не замечал, сосредоточив все своё внимание лишь на человеке, державшем в руке факел.

–Со мной гости, Яман. Им очень нужно с тобой поговорить. – голос Мэда был непривычно мягким, словно он разговаривал с ребёнком.

Полукровка перевёл взгляд сначала на Сольвейг, а затем увидел и стоявших поодаль Долу и Лайе. Его глаз расширился, и Яман удивленно подался вперёд, нервно потёр грязные руки.

–Иллирийцы? Как вы попали в Ресургем? Что вам здесь нужно?

–Сейчас не время для праздного любопытства. – поднял ладонь Лайе. – У нас с братом несколько вопросов к тебе, Яман.

–Какие ко мне могут быть вопросы? – удивился Яман. – Я ничего не знаю. Ничего такого, что заинтересовало бы чистокровных. Вам бы в Верхний город, знать пуще моего ведает.

–Ошибаешься. – теперь говорил Дола. – Мы такие же, как ты. Полукровки. И ты знаешь нечто крайне важное.

–Полукровки? По вам и не скажешь. Слишком лощеные, слишком правильные.

Дола удивленно уставился на него.

–Он не ведает иной жизни, кроме как нищеты в Ресургеме. – тихо подсказала Сольвейг. – Он представить себе не может, что полукровки способны жить иначе.

Дола невольно скривил губы, услышав ее слова. В чем-то он мог понять Ямана, и все же, ему неприятно было видеть сломленного, потерянного сородича, всю жизнь прожившего в Нижнем городе, не способного представить себе иную жизнь.

–Яман, – вкрадчиво заговорил Лайе, и голос его, казалось, был наполнен силой, которая подчиняла себе чужую волю. – Нам нужно знать, что произошло там, в руинах.

–Знать? Зачем вам это знать? Там смерть, и ничего больше! – голос полукровки стал резким, напуганным.

–Но ты, ведь, туда снова собрался, верно? – мягко продолжил Лайе.

Сольвейг видела, как занервничавший было, полукровка, неожиданно расслабился и даже слабо улыбнулся. Ведьма хмыкнула: Лайе, конечно же, знал, как и когда воспользоваться своим Даром.

–Да, я... собирался вернуться. – кивнул головой Яман. – Не стоит здесь об этом говорить. Мэд, покажи им дорогу к дому. Я... буду позже.

–Бедняга не в себе с тех пор, как началось все это. – заговорил Мэддок, когда близнецы и ведьма пошли за ним следом, к дому Ямана. – Сильно винит себя в случившемся. Всякий раз, как прихожу, застаю его возле руин. Иногда он спускается в катакомбы, но всегда возвращается.

–Что с его женой? – поинтересовалась Сольвейг.

–Падучая болезнь. – резко отозвался Мэд. – Ты не сможешь исцелить.

–Но я могу попытаться.

–Не трать силы впустую, они тебе могут пригодиться.

Дом, в котором жил Яман, мало отличался от остальных в этом квартале. Такая же халупа с подтекающей соломенной крышей, с маленькими окошками, которые были закрыты на ночь обветшавшими ставнями. Местами подгнившая дверь, как оказалось, даже не была закрыта на замок ввиду его отсутствия. Внутри было сыро и холодно, гуляли сквозняки. Стоял запах затхлости и пыли. Чтобы войти в маленький предбанник, близнецам пришлось согнуться едва ли не в три погибели, и при этом Дола умудрился провалиться ногой в широкую щель между досками на пороге. Громко обматерив всех и вся вокруг, иллириец с раздражением вытащил ногу и разогнулся во весь свой немалый рост, в результате чего больно ударился головой о притолоку. Слушая его цветастую брань на трёх языках, Сольвейг подумала, что ее словарный запас довольно прилично пополнился.

Приняв к сведению печальный опыт близнеца, Лайе зашёл в дом куда более элегантно, и, все же, в сердцах ругнулся, обнаружив, что если он здесь выпрямится, то будет попирать головой обросший паутиной потолок. Брезгливо передернувшись, он ссутулился и проследовал за братом и Мэдом. Последней заходила Сольвейг, и, оглянувшись назад, она плотно затворила за собой дверь.

Жену Ямана они нашли в маленькой комнатушке возле камина. Она сидела на старой циновке, безуспешно пытаясь согреть руки возле огня. Увидев незваных гостей, она удивленно вскинула брови, а затем, узнав Мэда, слабо улыбнулась. Вид у неё был изможденный, под янтарного цвета глазами залегли глубокие круги. К своему изумлению, Сольвейг поняла, что в этой болезненной женщине течёт хельская кровь.

Хана. Ее зовут Хана, – вспомнила ведьма.

Наблюдая за тем, как Мэд поит ее своим снадобьем, Сольвейг думала о том, что наличие хельской крови вполне объясняет падучую болезнь у Ханы. Ведь, во время Периода Исхода больше всего досталось именно народу хельги. И, хоть и прошло с тех пор много веков, кровь хельского народа была безнадёжно отравлена, несмотря на то, что их величайшие умы пытались с этим бороться.

Удивительно было другое: эта женщина не заболела чумой, в отличие от своего мужа. К ней, определенно, стоило приглядеться.

Тем временем, Дола с жалостью взглянул на дрожащую от холода Хану и, оглядевшись по сторонам, увидел аккуратно сложенные в углу тесной комнатушки дрова. Ничего не сказав, он подбросил пару в камин и решительно разворошил догорающие головешки. Огонь занялся с новой силой и Хана с благодарностью улыбнулась. Видно было, что она слаба, и у неё не хватало сил даже на то, чтобы как следует разжечь камин.

–Когда ты в последний раз ела, Хана? – заботливо спросил Мэд, тщательно прощупывая пульс на руке женщины.

–Утром. Наверное... – с сомнением ответила женщина. – Я стала многое забывать. Я угасаю, Мэд.

Лекарь сжал губы, словно не желая смириться с собственным бессилием. Заметив это, Хана успокаивающе погладила его по плечу.

–Я ведь наполовину хельги, Мэд. Мы не живем долго. Ты должен это понимать. Ты должен объяснить это Яману. Он... не желает это принимать. Он отправился в те руины, надеясь раздобыть золото, драгоценности, чтобы найти мне хорошего целителя...

–...Но вместо этого выпустил некое зло, верно? – подал голос Лайе.

Хана взглянула на него так, словно впервые увидела. Она медленно кивнула головой.

–Правильно говоришь. Мэд, – снова обратилась женщина к молчаливому лекарю. – Объясни Яману... Меня он и слышать не хочет!

Лекарь нахмурился ещё сильнее, и промолчал. Тут голос подала Сольвейг.

–Быть может, я смогу отдать тебе часть своей силы, Хана? Я, ведь, Дитя Хасидзиль...

Едва она произнесла эти слова, как лицо Ханы побледнело ещё больше, исказилось в неприятной гримасе.

–Не утруждай себя, Меченая. Я не противлюсь естественному ходу событий. Я все ещё помню, для чего был дан сей Дар Детям Хасидзиль. – довольно резко ответила женщина.

Не ожидав столь решительного отказа, Сольвейг поначалу опешила. Хана смотрела на неё пронзительно светлыми глазами, и, встретившись с ней взглядом, Сольвейг неожиданно поняла.

–Вот почему ты не заразилась. И ты умираешь вовсе не из-за хельской крови. – медленно заговорила ведьма.

Хана молча кивнула.

–Пока силы меня не оставили, я тоже была Дитем Хасидзиль.

–Значит, это ты помогала исцелиться полукровкам? – тихо спросил Мэд.

–Пока я могла. Хотела исправить то, что натворили Яман и его друзья.

Сольвейг смотрела на изможденную, бледную женщину перед собой и не понимала, не хотела понимать ее выбор. Почувствовав на себе внимательный взгляд Долы, она нашла силы криво усмехнуться.

–Хана воплощает собой жертвенность и милосердие – две основные добродетели всех Детей Хасидзиль. Все, что я так в них ненавижу.

–Полагаю, тебе стоило бы поучиться этим двум качествам, jalmaer. – буркнул откуда-то сбоку Лайе.

–И сгореть в юные годы? Ради чего? Никто не оценит подобную жертву, синеглазик. – огрызнулась ведьма.

–Ты не сможешь жить вечно, Меченая. – добавила Хана. – Рано или поздно твой Дар обернётся против тебя.

–По-крайней мере, я успею прожить достаточно долгую жизнь. Это гораздо лучше, нежели угаснуть совсем юной, не познав ничего, кроме боли. – Сольвейг не сумела скрыть, насколько глубоко ее уязвили слова Ханы. Вздохнув, она взмахнула рукой. – А, да что мы говорим об этом. Куда пропал Яман?

–Уверена, он скоро придёт. И тебе лучше бы помалкивать о своём Даре. – все так же спокойно произнесла Хана.

Сольвейг одарила ее негодующим взглядом, резко поднялась с запылённого пола и решительно зашагала на выход. В дверях она столкнулась с Яманом, и, фыркнув, протиснулась мимо него. Дола проводил ведьму взглядом и засобирался было следом, но Лайе остановил его, положа руку на плечо.

–Не сейчас, малой. – сказал он. – У нас есть более важные дела, нежели вздорный характер этой ведьмы.

Они молча наблюдали за тем, как Яман наклонился к Хане и нежно поцеловал ее в лоб. Затем опустился на циновку рядом, повёл обрубленными ушами и поочередно оглядел Мэда, а затем и близнецов. Он устало провёл руками по лицу, и вздохнул:

–И что вы от меня хотели?

Сольвейг стояла у дома, прислонившись к стене спиной. Она задумчиво разглядывала свои руки, разукрашенные причудливой вязью – особенностью всех Меченых. Руки дрожали. Сольвейг судорожно сжала пальцы и обняла себя за плечи. Она не понимала, что с ней, почему она так напугана.

Хана... Она тоже была Меченой. Ничего удивительного в том, что Сольвейг этого не поняла – за всю свою жизнь она не видела никого из других Детей Хасидзиль, а ведь прожила ведьма немало лет.

«Рано или поздно твой Дар обернётся против тебя».

Слова Ханы все звучали и звучали в голове ведьмы, и на какое-то безумное мгновение Сольвейг почти поверила, что устами умирающей Меченой говорила сама Первозданная Хасидзиль.

Сольвейг никогда не была набожной, она верила лишь в себя, и в свой Дар. И страшно ей было от того, что слова Ханы звучали как приговор. Как будто она знала, о чем говорила. Сольвейг попыталась отмахнуться от неприятных мыслей, перевести их в другое русло. Она вслушалась в разговор, доносившийся из дома.

Женщина услышала, как Лайе попросил Ямана подробно рассказать, что произошло в тех руинах на самом деле. Ведьма усмехнулась – синеглазик сразу взял быка за рога, как и всегда. Услышала она и недовольное ворчание Долы в ходе повествования. А история Ямана была проста: полукровки хотели разграбить древние могилы, но вместо этого наткнулись на нечто, что заразило их, принесло чуму в Ресургем. Сольвейг слушала рассказ о том, как горе искателей напугало нечто безликое, бесформенное, несущее вечный страх и пустоту. О том, как оставшиеся в живых полукровки искали дорогу наверх, но заблудились в лабиринте катакомб. О том, как они поняли, что больны, но не желали умереть во тьме. Сольвейг услышала и печальный итог: Яман оказался сильнее прочих – ему достало сил добраться до дома, где его ждала Хана. Она же его и излечила. Они закрылись в доме на сорокадневие, но чума, подобно пламени, вспыхнула и пронеслась сначала по кварталу смесков – а затем и по всему Ресургему. Смесков изолировали, а тех, кто сопротивлялся или пытался бежать – убили.

А потом зазвучал голос Долы, и ведьма удивилась, каким резким он стал.

–Похоже на то, что мы видели в Каморане, братец.

–Очень похоже. – ответил ему Лайе.

–Что же, нам придётся спуститься в эти катакомбы, верно? – голос Долы был напряженным.

Даже не глядя на Долу, Сольвейг могла сказать, что он, если не испуган, то очень сильно встревожен. Оно и понятно – никому из братьев не хотелось вновь пережить то, что они видели в Каморанском походе.

А затем Яман их попросил уйти.

Сольвейг дождалась, когда близнецы покинут дом и привычно упёрла руки в бока.

–Когда мы спустимся вниз?

–На рассвете. – мрачно отозвался Лайе. – Все, что нужно, у нас с собой.

–Переночуем в одном из забытых домов. – отрывисто бросил Дола.

Не глядя ни на кого, он широким шагом прошёл мимо Сольвейг, а ведьма хмуро взглянула на его брата. Лайе проводил близнеца недовольным взглядом, и сложил руки на груди.

–Ты идёшь? – спросила ведьма.

Иллириец отрицательно качнул головой.

–У меня несколько вопросов к Мэду.

–Можно подумать, тебе что-то непонятно, синеглазик. – фыркнула ведьма.

Они с Лайе снова столкнулись Даром, но в этот раз Сольвейг была готова к этому, и легко от него отмахнулась. Лайе недовольно нахмурился и устало потёр пальцами переносицу, затем махнул рукой, словно прося, чтобы его оставили в покое.

Сольвейг нашла Долу в одной из забытых лачуг. Нелюдь с сосредоточенным видом стягивал с себя опостылевшую рясу, и пока он это делал, ведьма в который раз залюбовалась его телом – стройным, молодым и сильным. Буквально поедая иллирийца взглядом, она прислонилась к дверному косяку, на ее губах заиграла улыбка. Когда Дола, наконец-то, выпутался из ненавистных одеяний, он с наслаждением почесал спину и потянулся. Почувствовав взгляд ведьмы, оглянулся через плечо и коварно улыбнулся.

–Нравится смотреть, как я переодеваюсь?

–Восхитительное зрелище, – вполне искренне отозвалась ведьма. – Но ещё больше мне нравится, когда ты уделяешь мне внимание.

Она оттолкнулась от косяка, подошла к Доле, дождалась, пока он ее прихватит за талию и прижмёт к себе. Когда Дола склонился, чтобы поцеловать ее, Сольвейг хмыкнула:

–Подозреваю, что твой брат присоединится к нам ещё нескоро. – с этими словами она, продолжая улыбаться, распустила шнуровку на платье, и оно с тихим шелестом соскользнуло на пол. – Почему бы нам не провести это время с пользой?

Дола проснулся от того, что его трясли за плечо. С трудом разлепив веки, он увидел недовольное лицо близнеца.

–Вставай. – резко приказал Лайе.

Сонно разглядывая близнеца, Дола вдруг понял, что Лайе зол. Нет, не так. Его брат был в ярости, хоть и держал себя в руках. Осознание этого факта заставило Долу мгновенно проснуться. Он сел и потянулся, разминая суставы.

–Вчмдело? – сонно пробормотал Дола, усердно растирая лицо ладонями.

–Рассвело, пора идти в руины. – ледяным голосом сообщил Лайе.

–Я не об этом... – его близнец широко зевнул. – Какая муха тебя укусила, Ли?

Вместо ответа близнец демонстративно посмотрел куда-то в сторону, и Дола, последовав его примеру, повернул голову. Рядом с ним, свернувшись клубочком и закутавшись в шерстяной плащ, крепко спала Сольвейг. Часть плаща съехала, обнажив изящное плечико, а сама ведьма во сне имела столь невинный вид, что Дола глуповато улыбнулся. Почти сразу же ему в лицо бесцеремонно прилетели, сначала штаны, а затем рубаха. Напоследок Лайе швырнул в него сапог, но Дола успел его поймать и аккуратно положить рядом.

–Успокойся, Ли. – раздраженно буркнул он, быстро облачившись в рубаху и натянув штаны на поджарый зад. – Ты бесишься всякий раз, как видишь её рядом со мной.

–Эта женщина... – рыкнул было Лайе, но близнец неожиданно его оборвал.

–Эта женщина, Ли, моя. – резко ответил он. – Посему заткнись и уйми своё самолюбие.

Дола сказал это без злости, спокойно и уверенно, словно так было надо, так было правильно. И едва эти слова сорвались с его языка, как он понял, что сказал правду. Лайе прошипел сквозь зубы нечто бранное на родном языке и покинул лачугу.

–Буду ждать вас у дома Ямана. – бросил он через плечо.

Дола, в свою очередь, склонился над ведьмой и осторожно прикоснулся губами к её виску. Сольвейг зашевелилась, что-то сонно пробормотала и натянула плащ обратно на плечо.

–Просыпайся, aen henna. – Дола улыбнулся, когда ведьма открыла сонные глаза. – Рассвет. Нам пора идти.

Ведьма неохотно потянулась, зябко закуталась в плащ и зашарила по полу в поисках одежды. Ей не хотелось вставать, но обстановка, так или иначе, не располагала к долгому лежанию на полу. Зевая, она принялась одеваться под пристальным взглядом нелюдя.

–Сейчас бы лохань с горячей водой и нормальную постель. – мечтательно протянула ведьма, зашнуровывая платье.

–Когда вернёмся из руин и покинем город, найдём где остановиться. – пожал плечами Дола.

–Aen henna. Так ты меня назвал, когда я проснулась. – Сольвейг безуспешно попыталась пригладить растрепавшиеся волосы. – Что это значит?

Дола сощурился и улыбнулся.

–Когда-нибудь узнаешь.

С улицы донесся шум и пронзительные крики. Дола выглянул из лачуги и увидел, как между домами носятся дети – все, кроме одной девчонки были полукровками. Со стороны это было похоже на игру в салки, но только до тех пор, пока девчонка не вцепилась в одного из мальчишек и не свалила его на землю. Дола с интересом наблюдал за тем, как они, под улюлюканье остальных ребят мутузят друг друга в пыли.

–Что это? – вслед за ним выглянула и Сольвейг.

Увидев происходящее, она удивленно вздернула брови.

–Милые детские развлечения. – ехидно заметил нелюдь.

Детские вопли, тем временем, стали громче и настойчивее. Кто-то дернул девчонку за длинную косу, она откинула назад голову, и стало видно, что у неё разбит нос. Потасовка плавно перешла в полноценную драку, и Дола решил вмешаться. Громко хлопнув в ладони, он прикрикнул на детей. Полукровки, увидев идущего к ним нелюдя, с визгом бросились врассыпную, а вот девчонка так и осталась сидеть на земле, пытаясь остановить кровь из носа.

–Запрокинь голову и держи ее так некоторое время. – посоветовал Дола, присев рядом с ней на корточки.

Девочка с подозрением взглянула на него, но к совету прислушалась.

–Как тебя зовут, малышка? – Дола склонил голову набок, с интересом разглядывая девчонку.

На вид ей было едва ли больше одиннадцати. Девчонка была смуглой и конопатой, густые, пепельного цвета волосы заплетены в неаккуратную косу, а глаза у неё казались чёрными-чёрными. Одета девочка была куда как лучше местных оборванцев: походные штаны из плотной кожи, камзол из добротной ткани и сапожки, украшенные причудливым узором. Разглядывая ее, Дола задался вопросом, что она забыла здесь, среди нищеты.

Девочка снова с подозрением взглянула на него и шмыгнула грязным носом.

–Юриона. – помолчав, неуверенно добавила. – В честь Юриана-Воителя!

–Боюсь, я не силён в истории вашего народа, – улыбнулся Дола. – Кто это?

–Конечно не сильны, вы же не человек. – с вызовом бросила Юриона. – Юриан-Воитель был основателем Хальварда, города кузнецов.

–Значит, ты Юриона из Хальварда, верно? Как ты здесь оказалась? Твои родители в Верхнем городе?

–Не-а. – Юриона снова шмыгнула носом. – Папка мой торговец, он меня с собой взял. Ему сказали, что здесь барыш хороший будет. А потом нас отказались выпускать из Ресургема.

–И где сейчас твой папка? – подала голос Сольвейг из-за плеча Долы.

–В богадельне Мэда. Он тоже заболел несколько дней назад. – Юриона сжала губы. – Вы там были, тетенька? Видели моего папку?

–Во-первых, я не «тетенька», а Сольвейг. – улыбнулась ведьма, склонившись над девочкой. – А во-вторых, я не знаю, как выглядит твой папка. Тем, кого я видела в богадельне, сейчас намного лучше. Может статься, что и он среди них.

Сольвейг осторожно приподняла голову девочки за подбородок, внимательно осмотрела ссадины на лице, недовольно цыкнула зубом, взглянув на разбитый нос. А потом знаки Меченой на ее руках вспыхнули иным, нездешним светом, и все ссадины на лице девочки затянулись, а разбитый нос обрёл приемлемый вид.

–Те... – Юриона запнулась и исправилась. – Так вы Дитя Хасидзиль? Есть тут одна такая же. Хана ее зовут. Я хотела, чтобы она исцелила папку моего, да только она отказалась.

–Неудивительно, – буркнул Дола. – Если к ней ходили все полукровки. Как ты сюда пробралась?

–Дак тут куча лазеек, дяденька. Эти стражники охраняют главный вход, но они не знают, сколько здесь есть выходов. Взрослые, может, и не пройдут, а вот дети – запросто.

–Кстати, о детях. За что они тебя так невзлюбили? – хмыкнула Сольвейг.

–Я же человек, и я не нищая. – пожала плечами Юриона. – Вообще-то, дяденька, зря вы вмешались, я бы и сама их отлупила.

–Всю ватагу-то? Потрясающая самоуверенность. – фыркнул Дола.

–Я из Хальварда. Я могу за себя постоять, если что. – насупилась Юриона. – Дяденька, а вы тоже полукровка? Вы не похожи на остальных. Вы тоже пришли откуда-то?

–Можно и так сказать. – нелюдь улыбнулся. – Ты сможешь сама отсюда выбраться?

–Конечно. – кивнула девочка. – Если только не попадусь на глаза этим противным мальчишкам. Бить девочку – это так низко.

–Значит, если увидишь их, беги со всех ног. Думаю, твой отец тебя ждёт-не дождётся. – Дола подумал и вытащил из голенища сапога небольшой стилет. – Держи. Не думаю, что он тебе понадобится, но если что, попугаешь им этих «противных мальчишек».

Юриона осторожно взяла стилет в руки, повертела его и резюмировала:

–Хорошая сталь. Но он плохо сбалансирован, рукоять тяжелая.

От неожиданности Дола расхохотался.

–Согласен. Но для тебя сойдёт и это.

–Я его вам верну, дяденька. – пообещала Юриона, спрятав стилет в сапог. – Вы только навестите нас с папкой, хорошо?

–Непременно, малышка. А теперь беги.

Юриона поднялась на ноги, отряхнулась и уже собралась уходить, когда Дола, что-то вспомнив, добавил:

–Однажды ты станешь сильной и гордой. Великой. С тобой будут считаться, и тебя будут уважать.

–Откуда вам знать, дяденька? – фыркнула Юриона, снова шмыгнув носом и утерев его грязным рукавом.

–Просто знаю. Запомни мои слова, хорошо, Юриона? И никогда не давай спуску обидчикам, они заслуживают взбучки.

–Непременно, дяденька.

Проводив ее взглядом, Сольвейг хмыкнула.

–Из тебя бы вышел хороший отец.

–Особенно по части дурных примеров. – буркнул нелюдь проверив, на месте ли ножны. – Пойдём.

Лайе ждал их возле дома Ямана и Ханы. Даже издалека Сольвейг почувствовала его негодование и против воли на ее губах расцвела паскудная ухмылка.

–Не прошло и века. – резюмировал иллириец, и, игнорируя попытку близнеца что-то сказать, демонстративно повернулся к нему спиной.

Дола переглянулся с Сольвейг.

–Хватит дуть губы, братец. Лучше расскажи, о чем ты вчера договорился с Мэдом и Яманом. – нейтрально заметил он.

Но вместо Лайе ему ответил полукровка, вышедший из дома.

–Я проведу вас по первому уровню руин, а дальше сами. Возьмите факелы, они вам пригодятся. – Яман протянул Доле свёрток с факелами и огнивом и нервным жестом потёр ладони.

–Не шли б вы туда, сгинете ведь.

–Если бы ты знал, сколько раз мы это слышали! – развёл руками Дола. – Сильно сомневаюсь, что мы увидим в руинах что-то новое.

–Это правда, что вы были в Каморанском походе? – на ходу бросил полукровка. – И вы в самом деле те самые Бес и Ласка?

–Мне иногда кажется, что если бы не Каморан, никто бы о нас и не знал. – вздохнул Дола.

–Вы с Вечной Земли, верно?

–Можно и так сказать.

–Я слышал, у вас не жалуют полукровок. – продолжил говорить Яман.

–Раз уж пошла такая песня, то их нигде не жалуют, Яман. – довольно резко отозвался Дола. – Будь это Вечная Земля, Джагаршедд или Джалмаринен. Думаешь, вы одни здесь, в Ресургеме, сирые и убогие? Нас не любят нигде. Просто кому-то повезло больше, кому-то меньше. Не стоит думать, что с нами несправедливо обходятся. Открою страшный секрет: справедливости не существует. Где бы ты ни родился, что бы ни сделал, всегда найдутся злые языки, которые скажут, что ты все сделал не так, ты же смесок.

Дола скривился, уж больно он не любил обсуждать подобную тему. Бросив взгляд на молчаливого Лайе, он увидел, что близнец воинственно выпятил челюсть, явно изо всех сил сдерживаясь, чтобы не сказать какую-нибудь резкость. Обсуждать извечную проблему полукровок Лайе ненавидел, пожалуй больше, чем Дола.

–Значит, вы везучие. – заключил Яман, словно не замечая раздражения близнецов.

Он остановился возле уже знакомого братьям полуразрушенного дома. Обернулся в сторону близнецов и ведьмы, будто желая убедиться, что они не передумали, и, махнув рукой, перешагнул через груду камней, бывшую когда-то крыльцом. В глубине дома Яман спрыгнул в дыру в полу и, оказавшись в темноте, чиркнул огнивом, зажигая факел. Последовав за ним, близнецы и ведьма оказались в длинном, узком коридоре. Вчетвером они прошли до его конца, где виднелась разбитая стена. А за ней начинались катакомбы. Создавалось ощущение, что путники попали в древний город: стены здесь были украшены искусными барельефами, по дороге, то и дело, попадались древние, заржавевшие светильники. Свет факела выхватывал из темноты боковые ответвления, ведущие в разные стороны. Яман, не останавливаясь, шёл мимо них по прямому, широкому коридору, который, закончившись, выходил в просторную залу с высоким потолком. Место это было похоже на забытое святилище, и нагляднее всего об этом говорил древний алтарь, расположенный в самом конце залы. Яман зашёл за него и остановился.

–Это здесь.

Подойдя к нему, близнецы увидели лестницу, расположенную прямо под алтарем, и, судя по всему, она вела на нижний уровень.

–Дальше вы сами. – буркнул полукровка. – Я туда больше никогда не спущусь.

Дола спустился вниз первым и подал руку Сольвейг. Следом спустился Лайе. Дола сосредоточенно осмотрел небольшую комнатушку, в которой они оказались, и озадачено заморгал.

–Братец. – тихо спросил он. – Скажи мне, братец, что ты здесь чуешь?

–Абсолютно ничего. – отозвался Лайе. – Здесь нет никого и ничего.

–Вот и я ничего не вижу. Никакого следа, ничего. А ведь тут были полукровки, целая толпа. Нет даже следа заражённых. В шахтах, когда мы шли в Ресургем, я видел множество таких следов, хотя и прошло долгое время с тех пор, как прошли беженцы. А здесь... Будто действительно сюда многие тысячи лет не ступала нога человека.

–Думаешь, Яман нас обманул? – спросила Сольвейг.

–Исключено. Я видел его мысли, он говорил правду. Но, вот что странно, по его рассказу у меня создалось впечатление, что он действительно видел демона Хаоса, но я его... не чувствую. Это место мертво многие века. – с сомнением отозвался Лайе.

–Надо идти дальше. – пожал плечами Дола. – Должно же быть хоть что-то.