Текст книги "На рыдване по галактикам (СИ)"

Автор книги: Janny.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 43 страниц)

– Без мамукина дара зато шибко богам глаза режет, – бурчит Соколова, до которой докатывается вызванная энергичными поскабливаниями шамана густая волна разномастных ароматов. – От души надеюсь, что хоть новый Омен и не вылупится уже, но его хвостовая реинкарнация все же сохранит зачатки обоняния. Если уж увильнул от моего адского пламени, пусть до конца своих волынкиных дней впитывает это дивное амбре.

Варг тычет в шкуру носком ботинка, но та не подает никаких признаков жизни, по крайней мере, пока. Подобрав рамку с земли, кэп вертит ее в руках, пристально изучая, но ничего, кроме отлично выскобленной шкуры, так и не обнаруживает.

– Кажется, упокоили по высшему разряду, – замечаю я, – лучше бы и Высший лимбийский ритуальный совет не справился.

– Ладно, – машет рукой Цилли. – Может, этот в деда пойдет, если вдруг что? Мирный агроном-пупколюб. Научит дикарей аграрному искусству. Главное, Шухеру не говорить, что эти первобытные гуманоиды из его внука холодец сварили – хватит с нас обмороков, мелодрам и новых охвостышей.

Успокоенные, выдвигаемся обратно на корабль. Ник, шаман и вождь бегут следом, на все лады приглашая на празднество.

– Загляни еще на днях, – напоминаю я побочному племяшу. Идея внедрить в его голову немножечко ума по-прежнему занимает мой собственный. Или хоть вымыть и посмотреть, так ли уж мы похожи?

– Заметь, адамов даже диарея не прихватила от Вражонкова хвоста. Или он не такой уж ядовитый, или тепловая обработка убила биологические токсины? – говорю я Ярке, пока мы летим назад.

– Ну раз ты все еще жив после его укуса и даже не мутировал, выходит, весь его яд исключительно в вербальной плоскости таится, – замечает кадет, явно слегка раздосадованная тем, что не пришлось опробовать мой огнемет в деле.

– Наверняка еще пригодится, – утешаю я ее. – Один Кхара ведает, что нас в городе ждет. Может, там такие же трехнутые живут, только технологически более развитые. Если не хуже.

– Надо было амазонок про них поспрашивать, они, поди, больше знают, чем эти шуганые адамы, все-таки генетический материал и там порой тибрят, – задумчиво говорит Соколова.

– Ну, хотя б ту Элизку, что с Никовым папаней тусила. Хотя кто знает, разрешено ли адамам там вообще рот открывать? Мне мой обещали соком какого-то карякуса залепить, например.

В город выдвигаемся уже на рассвете нового дня. Только побудку экипажу устраивает не корабельный будильник, а незваная гостья. Вождица собственной персоной нарисовалась! Ну, как нарисовалась – из кустов шпионила, а Бо ее засек и призвал к ответу, пригрозив стрельбой из неработающей пушки.

– Чего надо? – интересуюсь негостеприимно по селектору. Ребра-то после их гостеприимства еще побаливают! Выследили, ведьмы такие! Хорошо, что шлюз просто так, копьем, не отожмешь. Та перетаптывается смущенно, потом выдает:

– Большой адам хочу говорить…

– Большой адам – чужой собственность, – ехидно напоминаю я. – Иди отсюда, девочка, Варг гулять не выйдет! Его хозяйка не пускает.

– А может, стоит и поступиться принципами, – раздумчиво тянет появившаяся за спиной заспанная Соколова, – глядишь, еще и персиковый торт по случаю перепадет. Или там пирожки с сыром…

Такая перспектива моментально побеждает мои собственнические замашки, и я передаю просьбу вождицы плещущемуся в душе капитану. Тот невероятно многозначительно хмыкает сквозь шум воды и велит сказать, чтобы амазонка явилась вечерком. Ну, или завтра утром. Точно, успели спеться. Ай да деваха! Всегда-то представители власти пользуются своим положением, дуря рядовой народ.

Спровадив нахалку, все еще разевающую роток на чужого мужика, спешно набиваем свои горячим завтраком и готовимся в решающий поход. Наученный горьким опытом, в этот раз кэп предусмотрительно формирует экспедицию из представителей обоих полов. Даже с участием регенератора фонарь на мурзиле Соколовой вызывающе синеет, делая ее еще шкодливее. Да уж, удар у старой амазонки поставлен на совесть. Тася любезно предлагает свои услуги и косметичку для маскировки побоев, но Ярка только беспечно отмахивается.

Мы как раз пакуемся в шлюп, когда Бо радует нас сообщением о новой партии гостей.

– Гони ты этих дикарей взашей! Шастают, как в бесплатный толчок на метеоритном кольце, – ворчливо велит Одноглазый, твердо нацелившийся на контакт с более развитой цивилизацией.

– Это не адамы и не альфы, сэр, – возражает Бо.

– А кто? – хором удивляемся мы, прилипая к монитору.

– Чует мое сердце, – бухтит Басилевс, явившийся напоследок получить инструкции от капитана и напутствовать Соколову не ввязываться ни в какие новые бои с агрессивными аборигенками, – что долбанутые метатели фекалий и озабоченные фемины – это еще не самое плохое…

Но Бо демонстрирует нам вполне симпатичные, умытые и вменяемые лица, прикатившие к кораблю на чем-то вроде гусеничного багги. Несколько мужчин и женщин, одетых старомодно, но вполне опрятно. У парочки старенькие лазерные автоматы в руках. Держатся настороженно, но не агрессивно.

– О, городские сами пожаловали, – констатирует Вегус.

– Что-то они припозднились, – замечает Цилли, пока экспедиция распаковывается обратно из шлюпа. – Мы уже с половиной планеты перезнакомились. Поневоле.

– Может, хотя бы с этими я попробую поговорить в числе первых? – замечает Рекичински, пока мы топаем вдоль коридора, с какой-то непонятной мне усмешечкой косясь на кадета.

– Еще чего не хватало! – сердится Соколова. – Ошейник производства альф – прямо-таки лучшая рекомендация для представителя высшей, черная дыра ее дери, цивилизации. Сними его уже к чертям алгольским, не позорь человечество!

– Мы же решили сыграть на него в шахматы, – невозмутимо ответствует тот. – Я просто соблюдаю условия договоренности.

– Ну и сиди тогда в нем как дурак, гару-гару вон готовь, а в межгалактическую дипломатию лучше и не суйся, – огрызается Ярка, и тут я покатываюсь со смеху:

– Как будто твой фонарь – верительная грамота Галактического Союза!

– Отставить, кадет, – неожиданно одергивает ее капитан. – Соблюдайте субординацию. Вы не в поселке у альф. Здесь я решаю, кому чем заниматься.

Хм… ужас как любопытно, чего ж Уилсон кэпу такого тогда напел? Что на судне остался. Живой и свободно разгуливающий. И гляди-ка, Ярке и задирать его не положено. Интересно, нет ли у Вражонка какого порошочка, развязывающего языки? Сам Рекичински, нимало не задетый вопиющим попранием субординации, продолжает лишь неопределенно усмехаться, поглядывая на рассерженную Соколову, словно наш свежеиспеченный агроном – на новые всходы.

Высыпав на поджаренную дюзами и капитановыми божественными художествами полянку, секунд тридцать молча таращимся на городских аборигенов. А те таращатся на нас.

– Приветствую вас, жители Землянды, – наконец выдает кэп и делает нам с Соколовой ручкой – переводите. Но наша лингвистическая поддержка оказывается не нужной.

– Земляне?! – с изумлением и надеждой спрашивает один из парламентеров – высокий и светлоглазый.

– Земляне! – подтверждаем мы хором, не вдаваясь в подробности. Из землян-то я да Бас на самом деле.

– Наконец-то вы нас отыскали, – расплываются нюкийцы в счастливых улыбках. Ну… вот это мы не то чтобы специально…

– Мы так вас ждали! Заметили ваши дроны в небесах, а потом нашли катер, только он был пуст, – поясняет светлоглазый на старинном, но вполне чистом и понятном варианте общеземного.

– Мы тут просто случайно адамов алтарь раздавили и с альфами повздорили, – скромно поясняет Ярка. – Вот и задержались немного.

Парламентеры косятся на ее фингал, на украшающий Рекичински ошейник и понимающе кивают.

– Да… как-то теперь и неловко прям их огорчать прозаичной правдой, что спасатели просто сами заблудились, – тихонько шепчет она мне, пока новые знакомые наперебой делятся восторгами долгожданной встречи. Однако Варг и сантименты по определению не могут даже просто звучать рядом в одном предложении, так что кэп без обиняков вываливает:

– Я – капитан Вегус. А это – «Дерзающий», и как видите, это корыто никакой не разведчик, а допотопный полудохлый транспортник. Так что не могу разделить вашей радости по причине того, что понятия не имею, как мой корабль в вашей дыре оказался и как теперь назад в галактику Треугольника вернуться! Мы поймали ваш сигнал по чистой случайности. Надеюсь на сотрудничество. Слава зирковым яйцам, хоть кто-то тут обратно до гоподрилов не выродился!

Радостные улыбки увядают на глазах.

– Значит, никто нас и не искал… – произносит одна из женщин разочарованно.

– Искали. Поначалу. Лет так двести тому назад. Но теперь экспедиция числится пропавшей без вести и считается полностью погибшей, – отвечает Варг.

– Но по записям в бортовом журнале наше судно вошло в гиперпространство не в Треугольнике, перед тем как оказаться в этой галактике, – говорит абориген.

– Угу, – кивает кэп. – Первая Экспедиция вовсе не должна была пределов Млечного Пути покидать. В этом-то и загвоздка. Если поймем, как очутились тут, сможем и обратно сигануть. Наверное.

– «Мамка» корабельная жива? – встреваю я с профессиональным вопросом.

– Вы имеете в виду бортовой компьютер? – уточняет светлоглазый.

– Именно. Я – Нюк Стратитайлер, бортинженер-программист, – поясняю нетерпеливо.

– Да, но не полностью. Память и половина энергоблоков были повреждены при жесткой посадке. Мы все, конечно, родились гораздо позже приземления, и своими собственными глазами ничего этого не видели, но историю учим в обязательном порядке. Меня зовут Антти Эрдол, я офицер безопасности и по совместительству – механик-оператор сельхозроботов. Коллеги в некотором роде…

– Очень приятно, – киваю я.

– Скорее, со мной, – улыбается Цилли, протягивая мощную длань для рукопожатия.

– Что же мы гостей на пороге-то держим? – встревает и Тася со своим профинтересом. – Может быть, чайку?

– Да, давайте-ка на борт. Так быстрее будет, чем туда-сюда на шлюпе таскаться, который того гляди снова зирковой матушкой принакроется, – командует Варг. – Бас, заводи шарманку. Поляну у реки помнишь? Там и сядем. Бо, нарисуй-ка курс до города по быстрому.

– Сядем, куда денемся, – ворчит пилот. – И не в таких условиях садились.

– А машины? – немного растерянно спрашивает светлоглазый. – Может, мы лучше своим ходом?

– Ага, пару дней по пересеченной местности, да? – фыркает Варг. – Цилли, пакуй колымаги в грузовой.

Пока бортмех орудует погрузчиком, мы провожаем гостей в рубку. Они к кораблю, конечно, привычные, однако ж вряд ли когда-нибудь летали, и потому слегка робеют. Хорошо хоть Шухер в трауре по внучку – из оранжереи и не высовывается, а Вражонок под замком, так что хотя бы с этой стороны лишний стресс им не грозит. Что-то не припомню, когда земляне с лимбийцами контачить начали… до или после отлета их прадедов? Впрочем, после здешних кларочек да гоподрилов я б не сильно всяким странным формам жизни удивлялся.

Процессия движется к рубке, а Соколова успевает куда-то испариться и снова материализоваться уже у самых дверей, пряча что-то за спиной. Она делает страшные глаза шествующему позади Рекичински и, убедившись, что Варг на них не смотрит, одной цепкой ручкой придерживает суперкарго за пояс, а вторую внезапно устремляет к самой его глотке. Что-то угрожающе взблескивает в ее кулаке. На мгновение мне кажется, будто Ярка пытается гильотинировать Уилсона, раз уж ей запретили его задирать, но секунду спустя она отдергивает лазерный резак и спешно срывает ошейник. А в следующий миг уже проскакивает мимо Рекичински и с размаху ухается в свое кресло, которое от резкого движения норовит поглотить ее по самую кучерявую макушку. И дался ей этот ошейник? Пусть бы носил, раз по вкусу пришелся.

Отогнав Тасю с несвоевременными чаем и печеньками, быстренько рассаживаем гостей по свободным креслам, задраиваемся и взлетаем.

– Без нервов, – снисходительно комментирует приосанившийся Ксенакис выпученные глаза и впившиеся в подлокотники пальцы аборигенов. – Судно пилотирует пилот высшей категории с самым солидным в Галактическом Союзе стажем.

Лететь тут всего ничего, но меня от режима взлет-посадка даже замутить толком не успевает, невзирая на то, что Бас, выделываясь, закладывает пару совершенно ненужных, но эффектных виражей. Нервничаю я совсем от другого – до непосредственного знакомства с семейной историей рукой подать, а я как-то и не подготовился морально… Ник! Вот черная дыра побери, я ж велел прийти на днях, а куда он теперь придет? Надо было хоть записку какую оставить… Из камней стрелку там выложить в сторону Мамукова обиталища. И вождица обломается со свиданием… но вот этой так и надо!

После не менее эффектного приземления с непременным локальным пожаром Тася наконец прорывается с угощением к дорогим гостям, и пока те ошалело хрустят ее шоколадными шедеврами, я задаю животрепещущий вопрос одной из девушек, что все время на меня странно поглядывала. Конопухи опознала, не иначе…

– Скажите, пожалуйста, а в вашем поселении есть колонисты с фамилией Стратиловы или Тайлер?

– Конечно, – кивает та, спешно прожевав и запив печеньку чайком и внезапно покрывшись застенчивым румянцем. – Первопроходец Марина Стратилова была бортинженером «Астерии», мы это в школе проходили. А вот Тайлеров что-то не припомню…

Так во-о-от откуда у моей тяги к компам щупальца-то растут! Конечно, такие подробности я бы мог и из архивов еще на Земле узнать. Когда мы подросли, нам доступ к инфе о родителях открыли. Но я почему-то не захотел. Я тогда вообще мамой нянюшку считал. Так… а куда же это моего папеньку пронесло, интересно, мимо Землянды? Со всеми оставшимися кораблями. Выходит, они с мадам Стратиловой и знакомы не были, а врачи просто перебултыхали в пробирке первые попавшиеся с краешку биологические жидкости – и вот он я? Впрочем, на их месте я поступил бы так же. Доноры давно сгинули неизвестно где, так что не все ли равно, как комбинировать гены? Отличный же результат на выходе получился, как ни крути. И вообще, спасибо, что не оставили дальше в криоархиве валяться.

Тем временем от городских ворот к нам уже спешит, наверное, все население городка. Даже традиционные земные хлеб-соль на подносе волокут. Радуются, значит. Эх… ненадолго это. Вперед выкатывается очень пожилой человек на старинном киберкресле и скрипучим голосом сообщает, что рад приветствовать нас в Нью-Астерии. Ахха, глава или старейшина, значит… Интересно, может, тоже какой-нибудь мой родственник?

Вежливо отщипнув от каравая горбушку, Варг повторяет по второму кругу то, что уже рассказал разведчикам. Очередная порция умытых приятных лиц, неуловимо теми или иными чертами напоминающих моих одногруппников по детдому (все ж мы из одной партии), огорченно вытягивается. Пока я делюсь этим наблюдением с Яркой, Тася в порыве гостеприимства выкатывает ящичек с дефицитным печеньем.

– Где-то здесь и папа нашего юного кактусоголового адама ошивается еще, наверно, – шепчет в ответ Соколова, машинально отрывая от даров Землянды изрядный кусок. – Все-таки ритуальная грязь и боевая раскраска наших старых знакомых изрядно маскирует черты лица.

Посыпав хлеб солью, Ярка протягивает его мне. Потом повторяет процедуру для себя. Ну и что, что мы недавно завтракали? Такие нервы, знаете ли. Все мигом сгорает.

– А фкушно! – удивляюсь я. – Нам такого не давали никогда.

– Программа унылого правильного питания для будущих покорителей инопланетных полей? – сочувственно отзывается Соколова. – Кружку молочка б к этому делу – и пальчики оближешь. Может, со временем приспособимся гоподрилов вон доить. Должна ж и от них быть хоть какая-то польза? Наши нервные славийские коровки тоже сперва только лепешки метали во все стороны похлеще здешних адамов, а потом ничего, одомашнились. Хоть моя манера водить флаер и пробуждала в них все атавистические инстинкты, вкус молока это совсем даже не портило, да и поля заодно удобрялись, в конце концов.

Нет, люди в Нью-Астерии, безусловно, приятные, и девчонок симпатичных вон сколько, но что-то дойка гоподрилов в течение ближайших семидесяти лет мне совершенно не улыбается! Чует мое сердце – папаня мой пилотом был, никакой тяги к земледелию не испытываю от слова совсем.

Между тем нас любезно приглашают в город, на ходу засыпая вопросами о новостях последних столетий на Земле-матушке в частности и в Галактическом Союзе в целом. Ярка историю знает на пять, вот пусть и отдувается вместе с Рекичински, которому так зудело свои таланты дипломированного контактера продемонстрировать. А мы с кэпом и Басом рвемся поскорее попасть на борт доисторического корабля.

– Программисты-то у вас остались? – интересуюсь я у Антти, но тот только руками разводит. Мол, есть пара-тройка самоучек, но им куда чаще приходится иметь дело со сбоящими электронными мозгишками древних комбайнов, чем с ЦНС межгалактического крейсера. В общем, моя профессиональная помощь точно не будет лишней.

«Астерия» в разы крупнее «Дерзающего» и высится над поселком металлической горой. А вблизи и вовсе выглядит устрашающе. Таких исполинов больше не строят. Какие-то ползучие растения оплели проржавевшие бока, но название по-прежнему хорошо читается. Может быть, его подновляют? Вокруг судна еще сохранились первые самовозводящиеся постройки из пластика, в которых поселенцы живут первое время, пока не освоят местные материалы. Странное ощущение… словно по живому музею идешь. Вполне себе земные собаки облаивают чужаков из-за низких заборчиков. Цветов кругом море, все аккуратненько так. Пожилой мужчина в киберкресле, оказавшийся не только старейшиной, но и Хранителем корабельной библиотеки, ведет нас внутрь по давно застывшему в одном положении трапу.

– Здравствуй, Мама, – произносит он вежливо, когда мы переступаем порог, миновав не функционирующие шлюзы очистки. – А у нас нежданные гости. С Земли!

– Доброе утро, Хранитель, – отвечает приятный женский голос. – Здравствуйте, гости с Земли. Чем могу быть полезна?

Внутри темно и пусто – эхо голосов и хриплого дыхания старика отдается под сводами, лишь на экране коммуникатора мягко светится полуразмытое лицо «демона Мамуки» – раньше антропоморфные центральные системы были в моде. Впрочем, лампы освещения тут же вспыхивают, на пару секунд лишив нас зрения.

– Привет, Мама. Я – инженер-программист. Как насчет поработать вместе? – произношу я, пытаясь проморгаться. А когда снова смотрю на экран – он тоже пару раз мигает, и изображение наконец становится четким – то просто дар речи теряю. Со старинного монитора мне мило улыбается хорошенькая веснушчатая женщина, как две капли воды похожая на меня. Бортинженер Стратилова что, подарила Мамке свою внешность и голос?! Вот это, блин-печенюха, сюрприз! Нет, эта галактика точно меня своими подарочками в погребальную капсулу загонит!

====== Глава 52. Кадет Соколова. Наследный принц всея Нюкии ======

Нюк и высший командный состав умудряются улизнуть на «Астерию», бросив меня отдуваться за всех и излагать взволнованным колонистам новости за минувшие пару веков. Правда, со мной остается Рекичински, но что это за компания? Никогда не поймешь, что у него на уме. Да и эта неизменная полуулыбочка, с которой он ко мне обращается, уже изрядно подбешивает. Вот чего липовый суперкарго наболтал Варгу, что тот не только передумал выкидывать его в открытый космос, но и вернул все права, свободы и привилегии? Ему, значит, можно в рабском ошейнике расхаживать и честь человечества гравиботинками топтать, а мне нельзя даже чуток попрать субординацию и сказать по этому поводу пару ласковых?

Так что, покидая Рекичински в гордом одиночестве перечислять все вехи истории Галактического Союза, ни малейшими угрызениями совести не терзаюсь. Сама я потихоньку ускользаю в надежде отыскать собеседника поразговорчивее и разузнать, как же добрая часть обитателей Землянды докатилась до жизни немыто-первобытной. В конце концов мне улыбается удача и попадается горожанин, который больше любит говорить, чем слушать. Он оказывается учителем, поэтому я получаю обстоятельнейшую лекцию по местной истории и причинам раскола общины, грянувшего уже через несколько лет после приземления. Пока я продираюсь сквозь дебри прошлого, прибегают какие-то ребятишки и сообщают, что старейшина хочет устроить гостям экскурсию по городу и окрестностям. А вечером всех ждет праздничный ужин, музыка (надеюсь, не в исполнении Лалафы на его новой волынке) и прочие мероприятия, которые ознаменуют встречу.

Мне не терпится поделиться своими открытиями с Нюком, однако тот еще возится с компом «Астерии», и я снова оказываюсь в обществе Рекичински. Вот уж не успела соскучиться. Чуть позже к нам присоединяется Цилли. Горожане с гордостью демонстрируют свои достижения на ниве сохранения и поддержания цивилизации. Пока бортмех с неподдельным интересом изучает древние механизмы и чуть ли не с головой заныривает в их недра, стоящий рядом со мной Рекичински вполголоса интересуется:

– А ошейник был истреблен исключительно во имя демократического имиджа Галактического Союза или же имелись еще какие-то причины?

– Кровь предков-аболиционистов в сосудах взыграла, – отодвигаясь от него, шепотом огрызаюсь я.

– То есть мне считать это безвозмездно выданной вольной грамотой? Или вечером все же честно отыграть свою адамову свободу в шахматы? – чуть насмешливо прищурившись, в упор смотрит на меня суперкарго. А он ведь и не сомневается даже, что снова разнесет мое шахматное воинство в пух и прах! Алгольского перца тебе в термак, самонадеянный зирков сын! На сей раз победа будет за мной.

– Играем на прежних условиях, – метнув в его сторону гневный взгляд, мрачно цежу я. – Как два вольных гражданина, на честные ответы. А без персонального адама в именном ошейнике уж как-нибудь перебьюсь.

– Договорились, – преспокойно соглашается Рекичински и опять, черная дыра дери, усмехается. Да его, похоже, забавляет бесить людей! Скроив каменную физиономию, спешно отворачиваюсь и внимательнейшим образом таращусь на какие-то допотопные штуковины для выработки электричества, которыми хвалятся жители Нью-Астерии. Куда запропастился Нюк? Все еще на корабле? Пора бы уже и нашей группе посетить эту колыбель затерянного в чужой галактике человечества, а то меня от желания выложить бортинженеру подноготную альф и адамов распирает почище, чем сверхновую перед взрывом. Словно в ответ на мои мысли, наш гид предлагает подняться на «Астерию» и взглянуть, как обстоят дела там.

Таких огромных кораблей живьем я прежде и не видала. Славию колонизировали в более поздние времена, и тогда, учитывая плачевный опыт Первой Экспедиции, уже предпочитали делать ставку на количество судов, а не на их размеры. В этом была своя логика, как сказали бы сородичи Шухера: «Нечего откладывать все яйца в один набрюшный карман». Так что «Астерия» меня впечатляет – мы словно в утробу выброшенного на берег центаврийского кита-переростка заныриваем. Наш сопровождающий поднимается по трапу первым и, едва ступив в шлюз, произносит куда-то в полутьму:

– Добрый день, Мама.

Ну здравствуй, мама… надеюсь, не многоокая. Вспыхивает свет – освещение наверняка работает в режиме жесткой экономии, и приятный женский голос здоровается в ответ. А с экрана на меня воззряется… инженер Стратитайлер собственной персоной, только в облике сестрицы Нюкии. Поглоти меня туманность, вот это номер! Окажись горожане диковатым племенем вроде адамов, наш бортинженер имел бы все шансы заделаться местной богиней. Ну или быть изжаренным на костре за святотатственное сходство, это уж как повезет.

Миновав гулкие пустынные коридоры, где каждый звук, кажется, отдается раскатистым эхом, я оказываюсь в рубке. Это однозначно рай для Басилевса – наверняка сплошное тонкое ручное управление. То самое, которое не для жопоруких рукожопов делано. Сам пилот тоже здесь – зависает над старинными приборами с таким выражением лица, какое бывает у детишек колонистов, впервые очутившихся в большом магазине игрушек на Земле. Бортмех с нашим сопровождающим отстали где-то по дороге – наверняка свернули в двигательный отсек. А куда направился Рекичински, я и не заметила, да не шибко меня это и волнует. Нюк уже по уши закопался во внутренности бортового компа, только вихрастая зеленая макушка торчит.

– Как успехи? – любопытствую я, с умным видом заглядывая ему через плечо. Впрочем, устройство всех этих систем для меня – что для Шухера земная медицина. И то он в ней на моем фоне почти что профессор – дислокацию пупка-то назубок выучил, а я ни в зуб ногой, где какая плата в компе и для чего она нужна.

– Переменные, – раздается глухо из металлической коробки, куда Нюк ныряет с головой. – Все очень старое… кабели рассохлись… но не в таком плачевном состоянии, как я думал. Бо у нас, конечно, посвежее… Но я попробую восстановить покоцанные жесткие диски. Как раз инфа о прыжке и накрылась после аварии. И еще приличный кусок библиотеки.

Вытащив какую-то деталь, он сдувает с нее пыль и оглушительно чихает.

– Ты уже познакомилась с Мамой? – спрашивает Нюк, глянув на меня.

– Ага, – утвердительно киваю я, присаживаясь на краешек пилотского кресла. – И кажется, что это не только колонистова… мама. Марина Стратилова, верно?

– Ее лицо и голос, – произносит он, опуская взгляд. – Базовая МАММ серьезно пострадала при последнем гипере. Пришлось ей написать новую. Мы еще легко отделались… может, потому что «Дерзающий» поновее.

– Поновее! – возмущенно фыркает Бас, с обожанием взирая на древние приборы и оглаживая штурвал. – Как раз раньше-то умели аппаратуру на века делать, сразу руку мастера видно! Не то что нынче… штамповку примитивную гонят… Даже с такими серьезными повреждениями корабль миссию свою выполнил!

Ну, пилота, понятное дело, историей колонизации не заинтригуешь, поэтому лишь согласно киваю и в дальнейшем обращаюсь исключительно к Нюку, не нарушая Басовой нирваны:

– А я ж тут про раскол инфы нарыла! Не успели ребята здесь обжиться, как между колонистами пошли разногласия. Большинство из них надеялись, что их все-таки найдут, и считали, что надо любой ценой сохранить имеющиеся знания, традиции и все прочее. По максимуму остаться землянами, в общем. А другая часть решила, что они застряли тут окончательно, и надо просто приспосабливаться. Жить в единении с природой, не нарушать баланс и вообще вернуться, так сказать, к истокам. До поры до времени им удавалось находить компромиссы, а потом, как водится, в дело вмешались личные отношения. Между двумя участницами Совета поселения, которые на Земле были парочкой, случился раздор. Одна сочла, что теперь их долг – сохранить расу, а может, жесткая посадка малек перевернула ее прежние взгляды и ориентацию… но в итоге она вышла замуж за мужчину, чтобы продолжать род колонистов. А вторая, напрочь разочаровавшись в любви, психанула и быстренько организовала недовольное меньшинство. Вот те и откололись, решив создать собственное поселение. И да, наша легендарная Многоокая Праматерь – это она и есть, говорят, с возрастом ей в отсутствие достижений медицины понадобились очки, вот и осталась в веках с таким прозванием, – добавляю я.

– Хех… – полувздыхает-полуусмехается Нюк, сортируя добытые из недр древнего борткомпа детали. – Я тут тоже уже кое-какие записи глянул… Списки колонистов в том числе. Мама… – как-то не очень уверенно произносит он это слово, поднимаясь с пола и отряхивая ладони. – Мама, выведи на центральный экран изображение Эдди Тайлер, пожалуйста.

– Одну минуту, бортинженер Стратитайлер, – любезно улыбающееся лицо давно мертвой Марины мигает и уступает место старому 3D фото из картотеки поселенцев. На экране появляется… рослая темноволосая девушка со спортивной подтянутой фигурой. Минуточку, разве Эд – не мужское имя?

– Вот, познакомься, Ярка – это моя вторая мама. И та самая раскольница, – поясняет Нюк в ответ на мое замешательство. – Первая альфа Эдвина Тайлер.

– Упс, – я на секундочку зависаю, чтобы переварить информацию. Может, на Земле и в порядке вещей иметь пару-тройку мам, но у нас на Славии наследников все больше по старинке делают. Тем более удивительно, что доктора так заморочились с исполнением воли давно сгинувших без вести колонисток. Но просто «упс» – это, наверно, не слишком вежливо, все-таки семейная история штука тонкая, всякое ж бывает. Мне вот самой дедуля чуть андроида в бабушки не подогнал, например, да программное обновление от борцов за права ИИ стерло в порошок все матримониальные планы. И, поразмыслив пару секунд, я оптимистично вворачиваю:

– Выходит, в образе сестрицы Нюкии ты ни слова неправды практически альфам не сказал! Реально – дочь… то есть сын Многоокой Праматери!

Про маленький инцидент в усыпальнице его второй родительницы я, пожалуй, умолчу и даже на смертном одре придержу эту мокрую тайну при себе.

Нюк улыбается, покосившись на меня из-под фамильных стратиловских ресниц:

– Выходит, родни у меня здесь еще больше, чем предполагалось. Интересно только, чью генные инженеры Y-хромосому позаимствовали, чтобы из двух яйцеклеток парня состряпать? Может, и частичный папенька у меня где-то здесь же затерялся? Хотя ее можно просто синтезировать. А сам я, получается – прямейший потомок и наследный принц альф и адамов… к их вящей досаде. Вождица точно расстроится.

– Да, кстати, тебе как наследнику престола, наверно, интересно будет узнать, что за твоими подданными горожане присматривают, как выяснилось. Скажем, по мере сил градус альфовой воинственности снижают, пристроив передатчик в пещере оракула и вовремя остужая их горячие головушки. К гласу праматушки девушки суеверно прислушиваются, тем более, что советы она обычно дает дельные. Так что надо будет починить ту штуку, на которую я там в темноте ненароком грохнулась, – несколько смущенно прибавляю я, вспомнив свои приключения в пещере.

– Эдди была строителем. И увлекалась оружием, – комментирует Нюк не без гордости, хотя я и сама вижу сопровождающую информацию рядом с медленно поворачивающейся вокруг собственной оси колонисткой. – Не удивительно, что в местных реалиях ее советы все еще актуальны.

На эту родительницу он похож меньше, чем на Марину, но рост, вихры и цвет глаз точно от нее достались. Мне вот от моей мамы только мелкие габариты и перепали, все остальное – папино, полный набор дурных беспокойных генов, если верить ее словам. Тех самых, что занесли меня сперва на «Дерзающий», а затем и в неведомую галактику.

– И со строениями, и с оружием у альф и сейчас полный порядок, чего не сказать об адамах, – замечаю я. – Великая Праматерь оставила девушкам недурное наследие. Когда-то и мужчины были частью их группы, но со временем чем-то выбесили дев, те и сослали их в резервацию, чтобы сами о себе заботились. Ну, выжить-то ребята выжили, только напрочь растеряли все навыки гигиены и вконец одичали. Одно хорошо – не воинственные и ленивые, так что городские их не опасаются. Правда, как-то особо рисковый адам наслушался старых сказок о Мамуке, добрался до поселения и передатчик умыкнул, прельстившись миганием лампочек и загадочными звуками. После чего пару лет до нашего прилета у ребят был прогрессивный алтарь, посылающий сигналы в космос.