Текст книги "На рыдване по галактикам (СИ)"

Автор книги: Janny.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 43 страниц)

– Да ты само коварство! – поражаюсь я, тщетно пытаясь разобраться с перепутанными рукавами и штанинами Шухерового противометеоритного наряда.

Уже наполовину ввинтившийся в ставший ему широковатым скафандр Бас вдруг замирает и хлопает себя по лбу так, что рыжие вихры аж подскакивают.

– Вспомнил! – орет он. – Я ж вспомнил, где те консервы остались, черная дыра их дери! Мы ж их тогда после дня космического десантника в трюм для транспортировки радиоактивных грузов засунули!

– Они уже тогда были не свежак. А теперь, поди, так протухли, что вонь джокордовой мамочки покажется адорианским розарием, – хищно ухмыляется Варг. – Расперло банки как беременного коборука. Взрываться будут почище водородных бомб!

Пилот стремительно выпрыгивает обратно из скафандра, сует его мне, гаркнув: «Надевай!» и весьма резвым аллюром уносится куда-то вниз по трапу.

– Держи мой, он тебе лучше подойдет, – неожиданно встревает и Рекичински, примчавшийся в отсек с какой-то увесистой железякой наперевес. И она действительно блестит так, словно ее весь экипаж, схлопотавший наряды вне очереди, зубными щетками надраивал. Поскольку стараниями сверхрасы я изрядно прибавила в росте, скафандр пилота мне теперь не так уж и велик, но разве некая хитрожопая личность не заслужила покорячиться в лимбийском многоногом прикиде? Поэтому я без разговоров соглашаюсь на обмен – хватит с Баса и репутации Алого Алконавта, пусть уж на этот бой он выйдет в приличном гуманоидном обличьи.

Снаружи по корпусу начинает что-то шаркать и скрежетать, и Бо с легким оттенком паники в голосе докладывает, что чужаки пытаются проникнуть на борт. И все молчком – никаких попыток установить с нами контакт или выдвинуть какие-либо требования агрессоры не делают. Как и подключиться к Бо. Может быть, их система программирования в корне отличается от земной.

– Шлюз ковыряют, – зло констатирует Варг, проверяя заряды у своего бластера. – Ковыряйте, ковыряйте… новенький корпус так просто не вскроешь.

Бегом возвращается Бас, волоча на антигравитационной тележке несколько подозрительно вздутых пластиковых ящиков. Надписи на них на каком-то незнакомом мне алфавите, и о содержимом консервов можно только догадываться. Какие-нибудь особо токсичные зегальдские хищные бобы?

Оглядев свою команду мечты, вооруженную чем Кхара послал, капитан Вегус с ухмылкой обещает всем нам награды за храбрость, скорее всего, посмертные, и велит рассредоточиться по центральному коридору так, чтобы сначала в бой пошел огнестрел, потом токсичные консервы, а дальше уже то, что под руку подвернулось.

Бас, Цилли и кэп, вооруженные бластерами, занимают первую линию обороны, нам остается вторая. Перехватив поудобнее верную швабру, которая после модернизации теперь еще и огонь извергает, готовлюсь стойко встретить врага и не посрамить пращуров.

– Кадет Соколова, если нас все-таки распылят на молекулы, хочу сказать, что рад был служить с тобой на одном судне, – заявляет Нюк, проверяя плазменную горелку. – Это было прикольно. И вы все мне тоже нравитесь! За исключением тебя, крысоухая змея, – добавляет он для Рекичински.

– В любом случае это была самая крутая практика, разрази меня сверхновая! – оттопыриваю я большой палец. – И я горжусь, что мы все – одна команда!

– За исключением меня? – осведомляется занявшая соседнюю позицию крысоухая змея, пытаясь обмотать вокруг пояса болтающиеся отростки скафандра. Из-под Шухеровой сферы голос Рекичински звучит приглушенно.

– Не, без исключений, – расщедриваюсь я. Надо ж и ему боевой дух поднять. Да и вообще… все мы сейчас в одной лодке. Ну, или на одном рыдване.

– Не воображайте, будто я разрыдаюсь от умиления и отменю все заработанные вами штрафы, – хмыкает Варг. Его аж колотит от азарта. Соскучился, наверное, по доброй драке. На Нюкии все в плену да на праздниках торчать пришлось.

– Бо, гаси свет! Врубайте ночное видение.

– Выживем – все сортиры отполируем до Ригелева сияния! – оптимистично обещаю я. Коридор погружается в темноту, и сфера, переключившись на ночной режим, делает окружающее пространство зеленовато-серым. И на этом призрачном фоне особенно ярко и четко светится контур шлюзового люка, ковыряемого лазером или чем-то вроде того. Да наш многострадальный рыдван сейчас просто-напросто вскроют, точно консервную банку! Это еще хорошо, что мы в скафандрах – похоже, охотникам за страпелькой чихать на все законы морали и гуманизма, а наши жизни заботят их не больше, чем Варга – здоровьичко вышвырнутых им за борт у Альдебарана джокордов.

Под столь активным напором даже обновленнный люк долго не выдерживает и поддается. Но, вопреки скверным предчувствиям, сигнала тревоги по поводу стремительно усвистывающего в вакуум воздуха не звучит. Подтверждая мою догадку, Бо рапортует, что была произведена стыковка с вражеским крейсером. Вот уж спасибо за оказанную честь, спали их Алголь! То ли мы нужны гадам (хотя бы временно) живыми, то ли они просто побоялись, что страпельку может тоже к зиркам вынести в открытый космос.

– Великая гравитация, а мне-то что делать, если весь экипаж ликвидируют?! – впадает в панику Бо.

– Выроешь из памяти подходящий протокол и довезешь зирковы буры зирковым горнякам! – рявкает Вегус.

Затаив дыхание, жду, кто же появится в открывшемся проеме? Какие-нибудь пренеприятные арахноиды или склизкие бесформенные комищи протоплазмы? Протыкать мне их рукояткой швабры, топтать ногами или же сходу размазывать по полу и отжимать в ведерко?

Реальность огорчает и разочаровывает. Ночное зрение вырисовывает вполне себе гуманоидные фигуры, только что оттенка недельной давности утопленников – но и это не их особо гнусный чужеродный отличительный признак, а всего лишь особенность цветопередачи устаревшего прибора. Ну, кем бы вы, джокордовы выползыши, ни были, сейчас мы зададим вам славийского атомного перца!

В битву вступает первая линия обороны. Лучи бластеров вперемешку с заморозкой скашивают первую пару фигур, и их товарищи резво рассредотачиваются, а кое-кто укрывается, распластавшись за упавшими телами. Чей-то выстрел отхватывает кусок переборки, и мне чудится судорожный вздох пилота в динамиках шлемофона. Недолго же наш раритет в новеньких красавчиках проходил, не успели в свою галактику прибыть – и нате пожалуйста, его снова усиленно возвращают к прежнему рыдванистому состоянию! Из своего укрытия вижу, что агрессоры тоже вооружены, но стреляют их приблуды без всякого видимого и звукового эффекта, поэтому понятия не имею, палят ли эти гады на поражение или используют какой-то аналог парализующего станнера?

Сами по себе мы вряд ли представляем для них великую ценность, но страпельку разнести на кусочки они вряд ли же хотят? Хотя, может, и хотят. Мало ли двинутых на все дюзы… Вдруг они спят и видят масштабный конец света? В общем, сильно обольщаться, что нас сходу не превратят в шесть кучек пепла, вероятно, не следует. И будет потом «Дерзающий» вечно скитаться по просторам галактики с нашим спящим лимбийским двухвостым красавцем. После того, как ботинки горнякам довезет, само собой.

Впрочем, поразмыслить над подобными перспективами все равно времени нет. Один из нападающих, подбитый кем-то из наших, очень кстати подкатывается ко мне и тут же получает шваброй в лоб. Рукоятка смачно тюкает по шлему, словно кий по бильярдному шару. На агрессоре не противометеоритник, но определенно какой-то защитный костюм, прочность которого я тут же проверяю гравиботинком и кустарным огнеметом. Жаль, свое оружие паразит обронил раньше, чем долетел до меня.

Тут бластеры, очевидно, выдыхаются – стрелки отступают, Варг дает отмашку, и на первую линию обороны выходит тяжелая артиллерия. Нюк управляет движениями Таси так же, как во время Игр, и ринувшиеся было с новыми силами на приступ захватчики натыкаются на настоящую ракетно-консервную установку. Банки рвутся что славийские бешеные арбузы, расшвыривая мерзкое содержимое и клубы какого-то наверняка токсичного газа. Запаримся потом корабль проветривать… а что делать? Альтернативы нет. Что-то рядом со мной лопается, разметав кучу несимпатичных ошметков по переборкам. Ой-ей, да это ж вроде затлевший уже от пощекотывания огнеметом поганец! Лучше бы мне на время бомбардировки от использования этого оружия воздержаться, а то придется потом Таисье и мои клочья со стен и потолка оттирать.

– Я же только что все пропылесосила! – не своим голосом взревывает вдруг роботесса, продолжая остервенело посылать на голову врагов начиненные крепким ботулизмом полувековой выдержки снаряды. Стратитайлер откровенно веселится, крича, что ни один симулятор ни одной самой продвинутой игрушки не способен дать таких потрясающих ощущений.

Воцаряется хаос. Ахают банки, орошая шлемы вражеской орды устрашающего вида субстанцией непередаваемого оттенка полежавшего неделю на солнце Нимы яйца уткотрана. Хотя, возможно, дело все ж в расстроенных регулировках цвета на приборах ночного видения. Нападающие что-то глухо и возмущенно бубнят. Ага, не ожидали такого, червескунсы позорные?! Газ зловеще заполняет коридор, грозя рвануть. Агрессорам приходится отступить назад к шлюзу, и тут снаряды, к нашему великому сожалению, заканчиваются. Перегруппировавшись, поганцы снова бросаются в атаку, то и дело оскальзываясь на зловонной жиже и падая. Но даже Бас уже прекратил стонать по поводу нанесенных его прелести увечий.

– Таисья, живо назад! Соколова, огнемет! – командует Варг, и я, высунувшись вперед, обдаю нападающих струей пламени. Газ из консервов пыхает, прокатившись огненным клубком по коридору, и нас всех расшвыривает взрывной волной по разные стороны узкого поля боя. Слава Кхаре, противометеоритники и это выдерживают! Немедленно срабатывает отлично отлаженная адорианцами система пожаротушения, и из-под потолка на нас обрушивается целый водопад.

– Ядрено ядро галактики! – пыхтит Нюк, делая неуклюжие попытки выбраться из-под придавившей его Цилли. Не проапгрейдь ее сверхраса, вряд ли бы это у него получилось.

– Впере-е-ед! – ревет Варг, бросаясь на деморализованного противника, который ТАКОЙ обороны уж точно не ожидал, и издает боевой клич родной планеты, который немедленно подхватывает крошка-механик: – Варгана ам-агор!

Я бросаюсь следом за ними, лупцуя обоими концами швабры всех агрессоров, что попадают в поле моего зрения и тех, что не попадают – тоже, наугад. Прям как наемник-звездный ниндзя из свиты какого-нибудь туземного царька, размахивающий направо и налево своим боевым посохом во время народного восстания! Под ногами чавкает, смесь из консервов и воды становится еще более скользкой, и все периодически валятся с ног и без моей помощи, создавая еще больше хаоса.

По левую руку от меня Рекичински методично орудует своей железякой, сшибая неумолимо продвигающихся вперед гуманоидов с ног. Справа Нюков Рори азартно запускает свежеотрощенные зубы во вражеские комбинезоны, а сам наследный принц Нюкии наконец-то пробует спалить кое-кому из агрессоров волосы в носу плазменной горелкой. Варг с удовлетворенным рычанием расшвыривает очередных охотников за страпелькой пудовыми кулачищами – с ними, в отличие от высокородных адорианцев, миндальничать ни к чему. И кэп явно наслаждается процессом, особенно когда вражины с его подачи впечатываются головами в переборки. Не отстают от него и Цилли с Басом, хоть модифицированная фигура бортмеха куда как меньше прежней заточена под такие единоборства. Разъяренная Тася тоже бьется врукопашную, норовя отхватить неосторожные конечности мясным топориком или прихваченной с камбуза овощечисткой.

Однако нападающих меньше не становится – прут и прут, точно переселенцы отсталых миров за гуманитарными наборами из галет, самостирающихся носков и противозачаточных пластырей. И у меня такое чувство, что павшие в ходе боя либо воскресают обратно, либо просто дисциплинированно покидают поле битвы, чтобы не мешать остальным. Решительно никого из сраженных раньше на прежних местах я не вижу. Если, разумеется, не считать отдельных, приставших к стенкам, кусочков.

Противник продолжает нас теснить. В конце концов мы оказываемся в грузовом трюме и отбиваемся, маневрируя между контейнерами с ботинками и бурами и по возможности прикрывая друг другу спины. Уже разряженная огнедышащая швабра в последний раз врезается аккурат в объект поклонения нашего отставного пупкофила, и тут я вижу направленный мне в лоб пистолет.

– Ярка! Ярка, ты где?! – надрывается потерявший меня в пылу боя Нюк. Ответить я уже не успеваю, мелькает только в голове мысль, до чего же эта штуковина похожа на обычный земной станнер, и тут, во второй раз за какие-то сутки, меня накрывает темнота. И против нее бессилен даже наш ПНВ эпохи первой Басовой молодости, когда все, по убеждению пилота, делалось растущими из адекватных мест конечностями и на века.

====== Глава 57. Нюк. Космический театр самодеятельности ======

О-о-оу, великая квантовая гравитация, до чего ж башка-то трещит, будто после пары-тройки «Вулканов Нимы»! А почему так темно? Я что, ослеп?! Никак Соколова буравчик из тайника вырыла, чтобы наш апгрейд обмыть? В упор не помню, чтобы вкушал этой смертоносной амброзии… я б ее и лизнуть-то не рискнул.

Пару раз крепко зажмуриваюсь, старательно хлопаю ресницами, но прозрение так и не наступает. Однако с моими видоискателями, похоже, все в норме, просто вокруг непроглядная темень. Тело, как и центральный процессор, какое-то вялое, тяжелое, будто на рыдване снова гравитатор забарахлил. Кое-как приподняв свинцовую руку, шарю рядом с собой – пол вроде бы самый обычный… так, а это чья-то тушка, похоже? Какой-то подозрительно знакомый овал…

Хрясь! Роскошная оплеуха рассыпает в темноте мириады звезд. Даже целые галактики. И мигом приводит в чувство, что твое ведро воды со льдом. Мы, похоже, в плену. И я только что потрогал за молочную железу кого-то из женской части экипажа. Надеюсь.

– Ай! – восклицаю я, отдергивая руку и потирая ушибленную щеку. – Драться-то зачем, я ж просто двигался на ощупь!

– Предупреждать надо о начале движения звуковым сигналом, – мрачно отзывается из темноты Цилли. Ой. Неудобно вышло. Хотя апгрейд что надо… Твердая десятка тому, кто над ней колдовал.

– А остальные где? – спрашиваю я, чтобы сменить тему. И чтобы узнать, где остальные?

– Без понятия, – ворчит Ибрагимбек, судя по звуку, переводя тело в сидячее положение. – Я очнулась от того, что по мне чья-то лапешка загребущая шарит.

Мысленно вознеся адорианцам хвалу: ведь только благодаря их подарочкам моя башка после затрещины не напоминает Тасин печенюх, следую примеру бортмеханика и не без труда сажусь. Тэк-с, скафандры с нас стащили, но хотя бы термаки оставили. И на том спасибо.

– Есть кто живой? – вопрошаю в темноту.

– Зиркова сила! – отзывается малость осипший голос Соколовой откуда-то из противоположного угла. – Даже когда меня соседская хищная груша через забор фермы метнула, в башке не так колокола во славу священной каракатицы фигачили…

– Ярка! Живая! – радуюсь я, пока воспоминания, предшествовавшие пробуждению, пятнами вспыхивают в сознании, пытаясь сложиться в одну картину. Последнее, что помню… как я на магнитах гравиботинок вишу вверх ногами под потолком трюма, а меня оттуда из какой-то пукалки ссадить пытаются. Перед этим я как раз Соколову из виду потерял… Рори!

– Рори, малыш, ты здесь?! – зову я, но больше никто не откликается. Комп с запястья тоже испарился, а без него от имплантов толку мало. Надо было чип для управления всандалить, не лениться!

Медленно, на четвереньках, обследуем помещение, в котором нас заперли, но никого больше не обнаруживаем. Каюта невелика и совсем пуста. Гауптвахта, что ли?

– Будем надеяться, что нас просто разделили, – произносит Цилли. Глаза немного привыкают к полному мраку, и я вижу очертания девчонок в серебристых термаках. Ярка даже в темноте то и дело смахивает лезущие в лицо волосы.

– Обшмонали, гады санайские, – ворчит она, сердито хлопая ладошками по комбезу. – У меня в кармане фонарик был и пара шоколадок на черный день, а теперь пусто, как в вакууме. Вот же мародеры ползучие, Вражонковы братцы!

– От шоколадки я б сейчас не отказался, – вздыхаю я, пытаясь путем давления ладоней на виски изгнать из головы мерзкую тяжесть. – Чем это они нас, интересно? И где мы вообще?

– Не на «Дерзающем» – факт, – откликается Цилли. – Послушай, как движки работают.

– Чет я ничего не слышу, – бурчу я, постукивая по импланту пальцем, чтобы прибавить звук в режиме прослушки окружающей среды. Однако судно точно движется, по вибрации корпуса чувствуется.

– То-то и оно, – назидательно произносит бортмех.

– Конкретно в меня саданули из станнера, – подает голос Соколова. – Ну, или из чего-то очень и очень похожего. Ими патрульные и разведчики пользуются, когда надо на приличный срок полностью вырубить противника, не убивая его. Видеть такие штуки приходилось, а вот на своей шкуре испытывать до недавнего времени – нет…

– … что даже удивительно, с твоим-то характером. – подхватываю я. – У нас на Земле похожие копы юзают. Весьма лайтовенько по сравнению с этим, доложу я вам. А вот от нудных занятий у психолога, где мне долго втирали, почему не стоит так плохо вести себя будущему эмиссару человечества в глубоком космосе, башка точно так же трещала.

– А этот мозгоклюв случайно не рассказывал, как быть эмиссару человечества, если он окажется взаперти в самом глубоком трюме зиркова мать ведает чьего корабля? – мрачно интересуется Цилли, аккуратно простукивая стены по периметру.

– Не-а. Это был абсолютно бесполезный бубнеж о морали, нравственности и ответственности, которые я, собственно, и попрать-то толком не успел. Однако альтернативой светил сеанс биоэлектронной коррекции мозга, так что, сама понимаешь… выхода у меня не было.

– Собственно, его и сейчас нет, – ворчит Соколова, тоже шаря по переборкам нашего узилища в поисках двери. – Пожалуй, я поспешила взять свой вопрос обратно. Было бы вовсе не лишним узнать, в чьи руки или псевдоподии нас угораздило угодить…

– Извини, но вряд ли ты теперь дождешься ответа. Потому что я задушу этого гада сразу, как только увижу… – зло обещаю я, прислушиваясь к возникшим в имплантах звукам, очень уж похожим на шаги. – Нет, на одну конечность наступлю, а за вторую дерну как следует.

– Если увижу, – поправляет Крошка, а Соколова ржет, что сеансы коррекции моего поведения, без сомнений, пропали втуне. От дружелюбия и примерного поведения вдалеке от цивилизации на деле толку мало – факт.

– Кто-то прется, девчонки, – предупреждаю я.

– Они нас настолько всерьез не воспринимают, что даже руки не связали, или их так много, что потеря в неравном бою пары-тройки товарищей ребят совсем не беспокоит? – рассуждает Ярка, нащупав наконец то, что сочла дверью. – Прикинемся мирными воробьиными гидрами или затаимся у выхода и сократим численность вражин в беспощадной и бескомпромиссной рукопашной?

Ответить мы не успеваем: как раз в этот момент вспыхивает яркий свет, на очередные пару минут лишив зрения, а когда способность видеть возвращается, в наши воздухозаборники уже упирается куча разнокалиберных стволов. Да и на рукопашную нет никаких сил.

– Хэнде хох, да? – мрачно уточняю я у одинаковых фигур в одинаковых комбезах и непрозрачных сферах, знаками велящих задрать коряпки вверх.

– Это на каковском? – интересуется любопытная Соколова, не подозревавшая во мне таких лингвистических познаний.

– Это на старонемецком…

– В плоском кино слыхал?

– Угу.

А нас уже подпихивают по коридору ультрасовременного корабля, должно, быть, в сторону допросной. Или шлюза. А может, и утилизатора крупного бытового мусора. Как знать? Вот, мы куда-то на лифте пилим. Точно к утилизатору. Если Рекичински раскололся, что страпельку прибрали к рукам адорианцы, нас только на переработку отправить и остается. В эти тылы галактики никто нас искать не ринется. Спишут «Дерзающий» как пропавший без вести и папочку с делом в архив свалят. Первые мы такие, что ли?

В очередной раз мысленно прощаюсь с нянюшкой, когда конвой вталкивает нас в помещение побольше карцера, но также напрочь лишенное иллюминаторов. Словно кто-то из нас непременно ломанулся бы через них спасаться! На подвижной мордахе Соколовой читается интенсивная работа мысли: она явно так и не определилась, стоит все же прикинуться безобидной воробьиной гидрой или не разбаловывать противника и сразу идти тяжелой поступью варганской дипломатии. Достойнейший сын этой планеты тоже здесь присутствует в компании со взъерошенным Басом и зирковым суперкарго, чтоб ему провалиться еще дальше адорианской секретной галактики! В отличие от нас, эта троица скована по рукам и ногам. Меня начинают терзать смутные сомнения…

Не имея понятия о сложившейся ситуации, предпочитаю помалкивать, покуда меня никто не спрашивает. Да и Рекичински душить пока обожду. Судя по мрачным мордам кэпа и пилота, тут вовсю идет допрос, и руководит им невысокий мужичок совершенно стандартной среднеземной внешности. Окинув нас с девчонками недобрым таким взглядом – прям Вражонка так живо напомнил! – он поворачивается к Варгу и, постукивая какой-то продолговатой штуковиной по ладони, произносит на хорошем общегалактическом:

– Если вы немедленно не скажете правду, мы будем пытать ваших женщин!

Еле слышное «хрю» с трудом сдерживаемого Соколовой смеха довольно отчетливо отдается в выкрученных на полную имплантах. А у меня от такой идентификации аж в зобу дыхание спирает!

– Вот это мы встряли, сестрица Нюкия, – выдавливает Ярка наконец, уже просто пунцовая от попыток не заржать в голос. Смешно ей еще в такой ситуации, я вот совершенно не хочу участвовать в пытках ни как женщина, ни как мужчина, ни как мультигендер! Блин-печенюха, я что, в самом деле даже без гречишных персей так похож на девчонку?! Или они уже какой-то особо сложный тест на ДНК успели провернуть, пока мы в отключке валялись? Ну, и Цилли туда же, того гляди лопнет! Да и остальные не отстают – щеки дуют, видоискатели пучат. Один Бас, кажется, едва замечает, что женской части экипажа по милости враждебных гуманоидов прибыло: он занят метанием страдальческих взоров на неуместно веселый потенциальный объект пыток и злобных – на наших захватчиков.

Неадекватная реакция на угрозу явно озадачивает ведущего допрос чувака.

– Вам что, смешно? – прищурившись, интересуется он. – Разве земляне не дорожат своими самками?

Тут уж у Соколовой даже уши начинают двигаться от тщетных попыток удержать гогот в себе.

– Ладно, ржите уже… – обреченно вздыхаю я, предусмотрительно убавляя звук. – Какая уже разница – от пыток умереть или от смеха.

– Конкретно за эту… самку… сама Многоокая Праматерь нашлет на вас гнилосыпную паршу и кометную дизентерию, – с усилием выговаривает наконец Ярка и заливается уже в голос, чуть не сгибаясь пополам от хохота. За ней грохают и все остальные.

– Я – наследная принцесса Нюкии-Землянды, и вы крупно попали, засранцы, – повеличественней насупив брови, сообщаю я, поскольку единственный из допрашиваемых могу нормально говорить. – Немедленно отпустите нас! С почестями. И припасами. Или изрядно пожалеете.

– Вот это точно, – подтверждает кэп, проржавшись. – Уж я сколько раз пожалел, что с этой монаршей особой на одном борту оказался. Гальюнной магией владеет. Сортиры запечатывает одним движением жопорук.

– Вы атаковали раритетное, антикварное судно, жемчужину земляндской короны! – добавляю я для увесистости, уже сам с трудом сдерживая ржач. – И будете отвечать перед судом Галактического Союза!

Организатор допроса смотрит на нас, как на душевнобольных, а затем, чуть наклонив голову, негромко говорит что-то на незнакомом языке – должно быть, совещается с вышестоящим начальством. Ну, или с местным доком. На предмет вменяемости добычи.

– Наследная принцесса лично возит на жемчужине королевского флота снаряжение и буры для геологических изысканий? – спрашивает он, вперив в меня свои неприятные зыркалки. Уже и в грузе порыться успели, мародеры!

– Интересы короны – не твое зирково дело… смерд! – припоминаю я старинное оскорбительное слово. Но смерд не оскорбляется – должно быть, не любитель плоского кино, да и о зирках даже краем уха не слышал. Да кто же вы такие, черная дыра вас подери?! Ведь во всех пяти галактиках ни одна из освоивших космос гуманоидных рас настолько не похожа на землян, кроме самих землян и их колонистов.

Не повышая голоса и не меняясь в лице, он говорит:

– Возможно, мы не учли специфики вашей культуры. Поэтому сделаем по-другому, – и без лишних слов тычет штуковиной, которую до этого вертел в руках, в Рекичински. Выплодок санайской кобры судорожно дергается и грохается на колени. Оковы бодро позвякивают, когда ему прилетает второй тычок, и он уже растягивается на полу, трясясь, точно Шухер перед гиперпереходом. Гуманоид на суперкарго даже не глядит – теперь он буквально ввинтил свои невыразительные видоискатели в наши физиономии. Мне-то, конечно, до андромедовой туманности страдания этого поганца. Хоть я и предпочел бы самолично его прикончить. А вот Ярка вдруг совершенно меняется в лице. И в следующее мгновение на ее шкодливой моське появляется совсем не свойственное Соколовой выражение. Антихарактерное, я бы сказал. Кажется, оно призвано изображать забитость и покорность судьбе, но выходит не то чтобы очень натурально. А уж когда она театрально вскидывает ладошку куда-то чуть повыше желудка и ахает, точно лимбиец, которому отрубили интергалактическое вещание на самом интересном месте сериала, я начинаю подозревать изрядный подвох.

– Прекратите! – воздевая свободную от печеночной колики руку к верхней переборке, голосит она. – О Кхара, вы же убьете его!

Кажется, Яромила тоже поглядывала краем глаза какое-то древнее плоское кинцо. Причем, весьма посредственного качества. А может, как раз в лимбийских сериалах приемчиков нахваталась? Бедолага Бас от неожиданности аж рот приоткрывает. Зато допрашивающий нас подозрительный гуманоид вроде бы облегченно выдыхает и сосредотачивает все внимание на кадете. На нас с Цилли, жестокосердных дочерей Землянды, не ведущихся на его устаревшие на пару тысячелетий методы, уже и не смотрит.

– Если вы не скажете, где находится похищенный им предмет, убьем! – с готовностью подтверждает он и для верности еще разок наподдает лежащему кулем Рекичински своим шокером. Правда, секундой спустя ему прилетает обраточка пониже пояса рефлекторно дрыгнувшимся гравиботинком. Но вражьего сына это не пронимает. То ли комбез у него с такой хорошей защитой, то ли он и не землянин вовсе, и в ширинке у него ничего существенного не занычено.

– Не надо, пожалуйста, перестаньте! – картинно стенает Ярка, молитвенно сложив крепкие ручечки, куда лучше заточенные под нокаутирование лакийцев, чем под трогательные, умоляющие жесты. – Я сделаю все, что вы прикажете! Не убивайте нас! Я вам все каюты отдраю! И завтраки буду готовить! У нас греча на судне осталась… высшего сорта!

Она сверлит поганца преданным взором голубых пуговиц и теребит растрепущие волосы, пытаясь состряпать косичку. Видимо, для большего антуражу. Раз уж моя принцесса его не впечатлила, может, на скромную допотопную домохозяйку купится? При этом Ярка по старой привычке пытается взирать на вражину снизу вверх, да вот только она так подросла, что тот даже помельче нее будет. Так что траектория ее взгляда основательно искривлена. О, Кхара, дай мне сил не заржать, дабы не испортить какой-то скороспелый ее план! Особенно при виде капитановых ледышек, округлившихся до размеров айсберга, потопившего легендарный «Титаник».

– Для бытовых нужд мы используем автоматику, – бесстрастно отвергает ее великие жертвы чужак. – Нас интересует лишь один вопрос – где страпелька?

– Разве ж автоматика так сварит… она ж… без этого… без огонька все делает, – с сожалением замечает Соколова и добавляет как бы между прочим: – А страпельки у нас сейчас нет.

– Так где же она? – терпеливо повторяет гуманоид, слегка напрягаясь.

– Мы ее спрятали… в одном надежном месте. Что мы, из зиркова яйцеклада выпали, такую штуковину за собой по галактике таскать? – несколько вываливается если не из зиркова яйцеклада, то из своей роли Ярка.

– Кадет! – предостерегающе гаркает Вегус, подхватывая ее игру. – Молчать!

– Яромила! – растерянно вторит ему рыже-пунцовый Басилевс.

– Не слушайте ее! – включаюсь и я. – Она у нас это… дурочка, в общем! Из жалости подобрали на одном астероиде. Посуду там мыть да гальюны драить. Медицина тут бессильна. Не пропадать же ей теперь с голоду?

И пытаюсь ладошкой прикрыть Яркин говорильный аппарат. Соколова отшатывается, на мгновение выходит из образа, пульнув в меня ну-гаденыш-погоди взгляд, и снова корчит перепуганного насмерть крошку-енотика.

– Где страпелька?! – тут уж даже в ровном голосе этого типа начинают проскальзывать весьма нервные нотки.

– На одной отдаленной планете. Обещайте, что не будете нас убивать – и я скажу координаты! Но без нас вам ее никогда не найти. Только мы знаем приметы того района, где она спрятана, – деловито заявляет Соколова уже почти своим нормальным тоном. – Каждому из нас известна лишь часть информации. Мы не хотели, чтобы эту вещь кто-то нашел.

– Так и знал, что бабам доверять нельзя, – мрачно резюмирует Варг, и над этой сценкой спонтанной театральной премьеры только алого занавеса не хватает.

====== Глава 58. Кадет Соколова. Токсичные земные организмы ======

Я аж взмокла, напрочь сбив всю терморегуляцию комбеза, пока пыталась влезть в шкуру бабушки. Не той, что за молодыми мужьями охотилась и непристойные журналы про сластолюбие и кухню почитывала, а другой. Со всегда горяченькими пирожками и отполированными полами. Но, признаться, роль дедулиного образцового рекрута мне как-то попроще давалась: там достаточно вытягиваться во фрунт, преданно выпучивать глаза да орать «Есть» и «Так точно». Невелика наука-то. Но жить захочешь – хоть в шкуру прародителя тагаранцев, великого и мохнатого Ди-Дер-Сона, с разбегу сигнешь, презрев нимб могучего векового духана.

Но все это лирика, а мне бы сейчас неплохо было срочно вспомнить координаты какой-нибудь планетки, затерянной в районе кормы самой далекой галактики. Причем, такой, чтобы подбираться к ней подольше на пространственных двигателях – кажись, нас занесло на суперсовременный крейсер, которому в гипер скакнуть – что рыдвану копотью на весь космодром чихнуть. А в голове от волнения, как на зирков грех, все в кучу смешалось. Но не могу же я у них справочник затребовать, чтобы планету выбрать? Вероятно, подразумевается, что уж координаты местечка, где заныкана потенциальная кончина Вселенной, забыть сложновато.