Текст книги "На рыдване по галактикам (СИ)"

Автор книги: Janny.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 43 страниц)

– Да без проблем, только потом не приходи клянчить у меня печенек, когда я выбьюсь в местные олигархи, – девчонка одаривает меня широкой и запредельно наглой улыбкой, и, поддернув сползающий с плеча раздутый баул, решительно топает вниз по трапу. Тася машет ей вслед салфеткой, утирая масляные слезы. Док – нам обоим. Остальным чхать.

– Тася, ты – супер! – обернувшись, вопит зайчиха, вскидывая вверх оттопыренный большой палец. – Док, потом расскажешь мне, что там было дальше, когда у пятиюродного дяди украли царственное яйцо! А остальным – самого приятного аппетита до конца полета, – громко и четко добавляет она с каким-то очень ехидным выражением. Надеюсь, среди местных аборигенов этот жест считается смертельным оскорблением. И кто за кем побежит – еще бо-о-ольшой вопрос.

Самодовольная нахалка скрывается в густом облаке пыли, которая клубится над растрескавшимся раскаленным полотном летного поля. Скатертью дорожка в Черную дыру. Надеюсь, зал с генератором кислорода для гуманоидов земного типа у них тут имеется? Врубив на наручном компе автопереводчик, топаю в здание космопорта. С языками у меня не очень, впрочем, как и вообще по жизни. Но я к меланхолии не склонный, щас осмотрюсь, сориентируюсь и поищу какую-нибудь работенку на местной бирже труда в пределах сотни-другой парсек. «Дерзающий» у меня не первый, и, как я и думал, не последний. Академию-то я в прошлом году окончил и пару-тройку бортов до него уже сменить успел.

Устроившись в кафешке за столом на своих двоих – анатомия здешних жителей сидений, похоже, не предполагает, пытаюсь отыскать местную сеть. Я уже и так, и этак, и схемы шифрования поменял… Тишина. А вот это совсем грустно. Это только в древних фантастических сказочках врубил видеосвязь где-то у Альдебарана – и с Землей трещишь. Ага, аж два раза. Законов физики никто еще не отменял, и скорость света и звука никак не сделалась быстрее с выходом человечества в гиперпространство. Как в старину на бумажке написанные письма с оказией посылали – так и теперь делают, только носители поменялись. И если даже локалки в этой дыре нет, придется мне к каждому прилетающему суденышку бегать в надежде убраться отсюда или хоть заявку на Межгалактическую биржу труда передать. Недолго, правда, фильтров у меня на пару дней всего.

Прихватив так кстати накопившуюся дальнюю корреспонденцию, «Дерзающий» эффектно стартует, закоптив древними дюзами даже окна в зале ожидания. Приятного полета, говнюки… Похожий на мохнатую саранчу абориген, подрагивая усиками, скачками приближается к моему столику и начинает что-то быстро-быстро стрекотать.

– Или… заказать, или скакать к зиркам! Спокойноутро. Верх зал, право-лево красный бак. Пожалуйста, – выдает переводчик. Вот это он меня сейчас оскорбил или просто пытался объяснить, где тут гостиница?

– Воды. Двести пятьдесят миллилитров H2O без примесей, – медленно и с расстановкой прошу я, выворачивая свой кошелек на стол. Надеюсь, переведет без красных баков и прочей лабуды? Денег у меня немного, зато самые разные. Не кредитками едиными жив умный человек. Официант крутит круглой головой, трясет усиками и сгребает горсть мелких треугольных монет из карбона. Возвращается не скоро и не спеша, мелкими прыжками, и все равно половина жидкости из квадратной широкой миски оказывается на полу. Хорош сервис… не раз еще по Тасе вздохнешь. Жидкость розоватая на вид и пахнет сразу чем-то типа полыни и машинного масла. Пить я не хочу, да и не рискну, пока уж совсем не прижмет… Просто контакт наладить необходимо.

– Сеть! Старнет работает? – спрашиваю я, тыча пальцем в наручный комп.

– Сервак упасть! – после пулеметной трескотни сообщает переводчик. – Как ваша-ваша приземляй.

Да откуда в нем такие слова вообще?! Что это за наречие тарабарское? Раньше вроде нормально переводил. Я ведь на «Дерзающем» даже индивидуального помощника отключил, чтоб тот плохому у Бо и Таси не научился.

– Я инженер-программист, могу глянуть, – со вспыхнувшей надеждой и верой в себя предлагаю свои услуги. Космопорт все-таки… даже если внутри сообщества юзают свой собственный язык программирования, для портовых серваков по идее должны использовать какой-то из межгалактических.

– Айда, – подумав немного, зовет за собой абориген. Надеюсь, это не замануха такая, чтоб в подсобке из меня потом рулетиков с местной спаржей навертеть? Если что – я очень низкокалорийный, даже тортом нафаршированный. Кстати, а где засрань кучерявая? Может, ее уже того… карма настигла?

Еще не войдя в зал ожидания, слышу оттуда оживленный разноголосый гомон и звуки, похожие на аплодисменты. Кучка разномастных чужаков образовала круг, в центре которого, кто бы сомневался, эта бедоносица. Она бодро распевает какой-то марш на тему звездных завоеваний, сочиненный, похоже, еще в эпоху ранней колонизации. При этом девчонка умудряется еще и отплясывать что-то весьма залихватское. Гнусавит только, но это из-за фильтра. Инопланетяне смеются на все лады, с энтузиазмом хлопают и одобрительно стучат конечностями. В хорошо знакомый контейнер из-под продуктов с облупившейся надписью «Дерзающий» сыплются мелкие монетки. Когда песня заканчивается, существо, напоминающее рогатую змею, шипит и высвистывает что-то на своем наречии. Девица слушает, склонив голову, потом энергично кивает и разражается немыслимыми звуками, которые мог бы издавать сломанный водопроводный кран. Однако змееносцу, по всему видать, это очень даже нравится – он раскачивается в такт какофонии и отбивает одному ему понятный ритм кончиком хвоста. Когда кучерявое чудище раскланивается, свежеприобретенный фанат кидает в контейнер довольно крупную купюру. А, так это еще и концерт по заявкам…

– Цирк улетел, а клоуны остались, – язвлю я. Даже не повернув головы в мою сторону, девица затягивает следующую песню из своего репертуара. К кружку зрителей подтягивается еще парочка ползучих негуманоидов, закончивших трапезничать в кафе. Я не расист, но полное отсутствие человекообразных заставляет чувствовать себя как-то немножко неуютно… Этак я, чего доброго, еще симпатией к паршивке проникнусь, от тоски и вынужденного одиночества.

В серверной меня ждет очередной очешуенный сюрприз – местный сервак в самом буквальном смысле лежит на полу, являя собой практически идеальную лепешку из корпуса и наносхем.

– Как это произошло?! – офигеваю я, понимая, что даже расти из моих плеч руки из чистейшей платины, а не вот то, что от природы произросло, и то я вряд ли чем-то тут мог бы помочь.

– Гугун напитком немножко пей-пей голова-ноги, зайти сюда маленький проблема, ваша-ваша летай, спотык – бум! Вот! – всеми своими конечностями и даже усиками кажет на лепешку саранча. Если честно, я этого Гугуна даже видеть не хочу, и очень надеюсь, что там, где я прикорну на ночь, он шастать не станет, особливо после возлияний.

– Тут уже ничем не поможешь, все менять надо, – развожу я руками. Сети не будет… черная дыра все это побери! Настроение стремительно катится в нее же. Ладно… пойду, потреплюсь с командами торчащих на посадочной площадке посудин. Может, кто захватит… просто куда-нибудь, где хотя бы дышать можно даром.

Но и на этой стезе меня встречает сплошной облом – то корабль летит куда-то совсем к черту на кулички, то тупо не приспособлен под гуманоидную анатомию с физиологией, то мест для лишнего существа у них нет. Снаружи поднимается настоящая песчаная буря, заволакивая все бурым маревом, и я спешу убраться с площадки. Вернувшись в зал ожидания, где какие-никакие сидения или лежаки, если угодно, присутствуют, устраиваюсь на одном, чтобы заменить заряд в фильтре и принять антигистаминное – мелкие волоски, летящие с саранчи, породили нешуточный такой зуд в лице и руках. Не профукал бы свой скафандр – сидел бы как нормальный человек, с солидным запасом кислорода и в приятной изолированности от чужаков. Чемодан сворачивается у ног клубочком, тихонечко урча приятной музыкой. Стресс снимает.

Толпа космолетчиков не редеет – теперь в центре зала разворачивается второе действие шоу, которое должно стать начальной ступенью на пути к финансовому процветанию бедоносицы. Держа в руке какое-то барахтающееся многоногое создание, напоминающее гигантского зеленого таракана, кучерявая предпринимательница призывает делать ставки. На полу уже огорожено место и протянуты ленточки, разделяющее пространство на дорожки. Остальные участники предстоящего забега, похоже, шебуршатся в сумке – та буквально ходит ходуном. Так и есть – в следующую минуту девчонка извлекает оттуда подпрыгивающую коробку, размалеванную в кричащие цвета здешнего ресторанчика. Обед чей-то, что ли? Насекомые расходятся по разнокалиберным конечностям и водружаются на старт.

Опустившись на колени, щупальца и ложноножки, участники азартно орут и подгоняют каждый свою тварь. В контейнер, из которого до сих пор, кажется, разносится густое ванильно-шоколадное абмре, снова сыплются монеты. Конец веселью кладет появление пары капитанов. Один – соотечественник рогатого змея, второй помахивает белоснежными крыльями и изрядно напоминает гигантского гуся. Но в глазах обоих горит то же адское пламя, что и у Варга. Стоит лидерам разинуть рты и клювы – и подчиненных как в Черную дыру сметает. Дис-ци-пли-на! На всех наречиях звучит похоже.

Толпа расходится. Некоторые фамильярно хлопают организаторшу увеселений по плечам и макушке. А один даже пытается куда-то за собой тащить. Кучеряха сначала с улыбкой отказывается, но до того не доходит, кажется. Меня это начинает напрягать. Паразитина, конечно, та еще, сам бы на молекулы распылил, жить из-за нее всего ничего осталось, и все равно терпеть не могу, когда к кому-то пристают. Тем более к девчонке. Эмансипация среди человечества давно отгремела, победив, только инстинкты на помойку не выкинешь, да и многие расы, проживающие во вселенной, имеют на такие вещи свои собственные взгляды. У лакийцев догнать испуганно уносящуюся самку и что есть мочи хряснуть хвостищем по хребту – как у нас в кафе пригласить. А именно такой тип к кадету Соколовой и прилип. Я быстренько засовываю свои скромные пожитки в раззявленную пасть чемодана и поднимаюсь.

Настойчивая лапища игриво обвивается вокруг талии девицы, норовя увлечь к выходу. Ее обладатель лопочет что-то на своем диалекте и шумно дышит, вывалив раздвоенный язык.

– Эй, чувак, отвали от девушки, не видишь, она не хочет никуда с тобой идти, – состряпав рожу посерьезнее, говорю я. Понимаю, что до Варга мне как до Земли отсюда раком, но уж что имеем, как говорится. Переводчик тут же доводит до него эту незатейливую информацию на родном языке. Из оружия у меня с собой только плазменный нож, надеюсь, в ход его пустить не придется… Уроки самообороны я бессовестно прогуливал, предпочитая им… немножко иные увеселения.

– Твоя самка? – бесстрастно интересуется переводчик. Раздвоенный язык ящера с шипением выдвигается на добрых полметра, едва не касаясь моего лица. Курсант Соколова сводит брови, очевидно, теряя терпение – этого качества у нее не великие закрома, если я хоть немного разобрался в ее характере.

– Она – землянка, землянки никому не принадлежат, только самим себе, – парирую я, протягивая руку к девчонке. Хрясь! Невероятно твердый пластинчатый хвост наотмашь бьет меня по морде, отшвыривая к сиденьям. Башка встречается с краем одного из них и в глазах стремительно наступает грустный беззвездный космос.

====== Глава 6. Кадет Соколова. Успехи дипломатии ======

А ведь я честно пыталась по-хорошему, как мамочка учила… Но прадед, хоть и оказался на поверку рукожопом чистой воды, все-таки в жизни сечет лучше. Он мне всегда твердил, что самый надежный способ донести до кого-то свою мысль – небольшой параллельный акт морального или физического насилия. А лучше – и то, и другое разом. Спасибо, дедуля, за науку. С этими мыслями и открываю стажировку по своей второй специализации, раз уж в первой попрактиковаться по милости несговорчивого Вегуса не довелось.

Ботинок душевно врезается в челюсть ящероподобного ухажера, и не успевает тот долететь до пола, как я седлаю его и нейтрализую хвост – лапы у лакийцев слабоваты, а вот эта дрянь лупит с силой лягающегося мула. Впрочем, и я не лыком шита, рука у меня тяжелая. Да и нога тоже. Когда хвост надежно прижат к полу, приступаю ко второму акту воздействия и обкладываю вяло подергивающегося подо мной ящера трехэтажным лакийским матом. Признаться по правде, язык этот я знаю более чем поверхностно, разве что с грехом пополам самые элементарные вещи спросить могу. Но я следую золотому правилу – перед изучением чужой речи первым делом вызубриваю наизусть самые забористые выражения. Мало ли как и когда пригодятся…

Впрочем, большинство лакийцев отлично понимает и межгалактический, поэтому, закончив с моральным втаптыванием противника в грунт, перехожу на стандартную речь:

– Ты же понимаешь, что бывает с теми, кого победила самка, не так ли, дружок?

Ящер угнетенно мычит. Ясное дело, понимает. После такого позора ему надлежит откусить себе кончик боевого хвоста и целый год исполнять женские обязанности. Причем, замечу, лакийский год – а он длится лет этак двадцать по земному календарю. Кстати, к женским обязанностям относится и смиренный прием традиционных ухаживаний других самцов.

– Ну что, двинем на твой корабль, поболтаем с капитаном? – интересуюсь я, ударом ботинка решительно пресекая попытку высвободить хвост. – Ему интересно будет узнать, что экипаж разжился женской прислугой. К тому же, может, ты не в теме, но твое поползновение нарушает пункт 6 статьи 1157 галактической конвенции о межрасовых извращениях.

Понятия не имею, что содержится в реальном шестом пункте этой статьи. И вообще, о чем она. Впрочем, это никому неведомо, кроме профессиональных крючкотворов, поэтому лакиец верит мне на слово. Нарушение галактической конвенции – гарантированный геморрой размером с комету, и поверженный поклонник разражается свистом, как перекипевший чайник, что свидетельствует о высшей степени душевного волнения.

– Кажется, ты хочешь предложить решить вопрос миром? – предполагаю я. Гребень на голове чужака встает дыбом, что является эквивалентом человеческого кивка. После небольшого торга разживаюсь вполне приличной суммой денег, которые имеют хождение и в этой дыре. Возможно, паразит не прочь мне отомстить, но в его шлемофоне уже давно слышится требовательный скрипучий голос, и ящер решает не искушать судьбу. Когда он, шумно шлепая по полу, убирается прочь, перевожу дух. Ну и чем я не готовый специалист по иным расам? Васкес, мой инструктор по ксенологии, от гордости бы лопнул и сразу поставил мне «зачет».

Тут я наконец вспоминаю и о своем бесстрашном защитнике, дипломатические потуги которого закончились встречей с тяжелым хвостищем инопланетного распутника. В себя он уже пришел без посторонней помощи и теперь вытягивает из расквашенного носа фильтр – тот кровью залило. Свидетелей маленькому происшествию – парочка местных из обслуги космопорта, остальных кэпы разогнали по местам – корабли от вовсю разошедшейся бури в ангары укрывать. За ударопрочным стеклом уже не просто песок – приличные булыжнички, кусты и какая-то мелкая живность пролетает. Тоже ударопрочная, похоже. Но местные в разборки транзитников предпочитают не вмешиваться, предоставив нам самим со своими проблемами разбираться и кровавые сопли подтирать. Вполне допускаю, что кровь землян для них все равно что для нас – серная кислота. Покопавшись в сумке, извлекаю из бокового кармашка свой резервный фильтр. Один из них. Я ж запасливая.

– Держи, не боись, это новый, соплями чудовища не меченный, – усмехаюсь я, протягивая напарничку и его, и салфетки – физиономию обтереть. И снова на меня устремляется скорбный взгляд славийской овечки. Вдобавок к разбитому носу еще и синячище на пол-лица вспухает.

– Кости-то целы?

– Вроде, – произносит Стратитайлер, а выходит «бдоде». Впрочем, фильтр берет, зажимает губами – и так сойдет, пока нос в нерабочем состоянии. Он, в общем-то, универсальный, просто носом дышать физиологичнее. Свернув салфетки турундами, парень запрокидывает голову и затыкает ими ноздри.

– Мы теперь богаты, – звеня честно выцыганенными монетами в кармане, ободряюще заявляю я, – можно снять номер в местной гостинице с кислородным генератором. Я ж говорила, что путь от нищего до олигарха не так уж и тернист. А занятно ты выглядишь. Хочешь, фотку на память сделаю? На этих похож… – прищелкиваю пальцами, вспоминая название расы. – У них еще сопелки такие длинные, как разделенный пополам слоновий хобот.

Вместо ответа бывший бортинженер «Дерзающего» поднимает руку с малюткой-компом на запястье и щелкает свое разукрашенное ящером лицо. Потом вынимает на секундочку фильтр изо рта и произносит устало:

– Не бы, а ты. Сбасибо за фильтр. И исчезни уже поскорее, я хоть сутки еще протяну, пока забаски не кончатся.

– Сутки? – вытаращиваю глаза я. – Ну, теперь-то я вникаю в глубинную суть названия вашей колымаги, сплошная дерзость и вызов законам природы, включая дурную привычку живых организмов дышать в любых ситуациях. Разве обязательный минимальный запас рассчитан не на месяц?

– Бот такой я рисковый барень, детка, – внезапно усмехается горе-защитничек, щупает переносицу, осторожно вытягивает одну салфетку. Из носа тут же выдувается и лопается кровавый пузырь, но в целом кровотечение, кажется, прекратилось. За ней следует ее насквозь пропитавшаяся подружка. Поморщившись, он осторожно вставляет на их место фильтр и жестом подзывает вьющийся рядом чемодан, выуживая из аптечки регенератор и обезболивающее. Ну хоть этим запасся, оболтус!

– В компаньоны тебе и не думала набиваться, если что, – насмешливо фыркаю я и вытряхиваю из внутреннего кармана термокостюма горсть кислородных запасок. Присоединив к ним половину своего золотого фонда, высыпаю все это добро на соседнее сиденье. – Считай, компенсация за разрушенную блестящую карьеру, – не без яда в голосе поясняю я.

– Да вердется Варг за мной, никуда не денется, – неожиданно заявляет этот раззвездяй. – Завтра утречком, дубаю. Ну, бидесят на бидесят точно. Ты гдо у нас по специальности, гадет Соколова?

Регенератор вспыхивает голубым огоньком, облучая пораженную область конопатого носа живительными биотоками.

– А то ты не заметил, – уже открыто веселюсь я, – квалифицированный ксенолог, черная дыра меня раздери, видел же, как я в совершенстве владею азами инопланетной дипломатии. А по первой специальности штурман, но на этой ниве проявить свои таланты ваш кэп мне так и не дал. Давай, шишку обработаю.

Защитничек без возражений подставляет вихрастую макушку, на которой вызрела изрядная гематома.

– Отлично. Значит, с бидибальной погрешдостью можешь рассчитать, к какому часу «Дерзающий» обратно на этот косбодром прибомбится, если, добустим, через пару часов разбернется. Учитывая скорость разгона движка, подготовку к брыжку и все прочие… факторы.

– И самый главный фактор – скорость и периодичность отлетания деталей и выкручивания всех ржавых гаек времен всемирного потопа, – неудержимо гыгыкаю я. – Что, подпустил к Бо вирус или вставную челюсть кэпа в сейфе с кодовым замком запер?

– Лучше, – улыбается он.

– Давай хоть познакомимся нормально, а то я только фамилию твою знаю и прозвища всякие вроде оболтуса и жопорукого рукожопа. Яромила Соколова, кадет Космической Академии, уже, считай, пятикурсница. Только никогда не зови меня Яромилой, – быстро добавляю я, – это мамина выдумка, дань каким-то там традициям. Все остальные зовут меня Ярка. Хотя чаще – паразитка, засранка, чудовище или отродье зирков… как вариант.

Стратитайлер косится на меня заплывшим кровью глазом и хмыкает, уже практически не гундося – регенератор снимает отек на славу:

– Мое полное имечко зашифровано в слове говнюк. Как понимаешь, я тоже не подарок.

– Это что ж за имя? – не без ехидства принимаюсь гадать я. – Дай-ка угадаю, Говн! Как фавн почти, только позанозистей. Нет? Внюк? Кстати, так одного моего знакомого кангианина зовут… действительно полный внюк, скажу по секрету. Тоже нет? М-м-м… Кюнвог?

– Нюк. Нюк Стратитайлер, инженер-программист энергетических систем, выпускник земной Академии глубокого космоса. Ныне – безработный вашею милостью, сударыня, и бомж. Предвосхищая шуточки про мою мамашу, что так скверно меня воспитала, довожу до вашего сведения, что выносила меня искусственная матка, а воспитало государство и робот-нянька. Поэтому я такой.

– Всегда знала, что от государства ничего хорошего не жди, даже имени, – ворчу я.

– Имя как имя, – пожимает он плечами. – Врач, который за моей барокамерой следил, какой-то древний комикс читал от скуки, там вот антигерой такой был – Нюк. А фамилия – комбинация из родительских. Стратилова плюс Тайлер. Они первыми колонистами были. Те самые, из Первой исчезнувшей экспедиции. Так что, строго говоря, я еще твоему прапрадедушке ровесник, просто в замороженном виде долго болтался, пока Земле новые колонисты спешно не потребовались. Полуфабрикат гуманоида.

Кажется, историю своего появления на свет Нюк находит забавной. Мне, выросшей в маленькой колонии, где чуть ли не все каким-нибудь боком да друг другу родня, сложно представить, каково это, когда у тебя не то что мамы-папы, а даже захудалого дядюшки не найдется во всей вселенной? Скучновато, наверно. Но с другой стороны – свободен как ветер… и не орет никто… ну, кроме Варга. И ожиданий ничьих оправдывать не надо. У меня-то полный набор со всех сторон. Со всеми вытекающими…

– А я колонистка в третьем поколении уже, только что-то неважная из меня наклевывалась фермерша, соседи уверены, что это моими стараниями весь их скот в неврастеников превратился, – хмыкаю я. – Мама все валит на папины гены, но теперь-то, благодаря Басилевсу, понятненько, что не только папуля виноват. Ну да ладно. Даже если ты и ждешь Варга обратно, нет смысла куковать всю ночь на этих лежаках, которые сюда списали с ближайшей тюремной планеты, где их не иначе как для средневековых пыток использовали. Делим по-честному деньги и запасы провизии, которых мне Тася на добрый месяц отсыпала, и отправляемся в гостиницу. Ну, а потом – адью, ты снова под колючее, ржавое крылышко капитана, а я – за обратным билетом, – прибавляю как можно равнодушнее, стараясь скрыть досаду в голосе. Потому как обратный билет – это таки путешествие в ту клоаку галактики, что припас для меня Торквемада, куда теперь от нее денешься?

– А куда ты вообще летишь и зачем на наше корыто забралась? Я-то хоть за еду и кое-какие деньжата на это подписался, – спрашивает Нюк, поднимаясь. Его тут же слегка ведет в сторону – сотряс все же заработал, о чем я ему и сообщаю.

– А… не первый. И не последний, – отмахивается он. – Таблеточку лизну и пройдет.

– Да, в общем-то, я почти и не соврала, – скорчив гримасу отвращения при мысли о поджидающих меня шикарных перспективах, коротко излагаю историю проникновения на «Дерзающий», умолчав только о причинах, по которым впала в лютую немилость у непосредственного руководителя своей практики.

– Попытка сбежать из задницы вселенной, сев на корыто, которое тащится в еще более глубокую задницу – это приз года за везучесть! – смеется Нюк. – Можешь забрать мой виртуальный кубок.

– Да черная дыра бы с ней, с задницей, – отмахиваюсь я, – но на рыдване вашем все поживей, чем на том погосте, где тихонько мумифицируются забытые со времен великой экспансии полтора гуманоида.

– Неверную ты против Вегуса тактику выбрала. Дерешься хорошо, а в психологии таких, как он, не сечешь, – замечает инженер Стратитайлер. – Вот эта раскоряка – это же указатель? Официант из кафешки что-то про красный бак говорил… возле которого спи-спи надо делай.

– Варг просто на дедулю моего шибко похож, – почему-то оправдываюсь я, – само выскочило, по инерции… Ага, он самый, там написано – номера для гуманоидов, сектор «Винный бочонок». Специально для алкашей, что ли?

– Романтичненько, – скептично фыркает Нюк. – Впрочем, от стаканчика чего покрепче я б сейчас не отказался… Только боюсь, что местное винцо еще более странное, чем их вода. Гугуна, наверное, от него так растараканило… Сервак в лепешку в прямом смысле слова, прикинь? А вообще лучше б косячок…

– Сектора «Забористый косячок» там точно нет, – насмешливо замечаю я. То-то парня еще воздушной струей от хвоста лакийца с ног сшибло, лучше бы его к тренажерам тянуло, а не к травке. Но ему на мои подначки, похоже, уже пополам – обезболивающее действует, в котором, очевидно, еще и снотворное. Ресницы овечьи вон все медленнее хлопают.

Указатель приводит нас на второй этаж космопорта. Ступеньки тут ужасно широкие и длинные, чтобы местным скакать было удобно, а мы вот туда битых полчаса вскарабкиваемся. Где лифт и есть ли он вообще – непонятно. Зато чемодан Нюка носится туда-сюда как угорелый без устали, едва не сбив с ног администратора на ресепшене. А недурно государство о сиротках экспансии заботится – последняя ведь модель. Как и комп его. Вряд ли шалопай сам на это все заработал, похоже, соцпакет для старта во вселенную. Знай, неси свои гены во все ее концы… В отличие от прогрессивного чемодана, моя простецкая сумка, набитая Тасиными деликатесами, по старинке едет на мне. Антигравитатор в ней давно навернулся, а у папы я клянчить деньги из принципа не желаю. Надо побыстрее расправляться с припасами, а то я себе плечо накачаю, как у Цилли, от таких таскательных упражнений.

– Два одноместных номера, пожалуйста, – просит Нюк. «Два одноносых геймера» – выдает его переводчик. Приходится вмешаться и уточнить, зачем мы сюда пожаловали. Повертев в руке чип-ключ от номера, Стратитайлер говорит, кивнув на чемодан:

– Возьми Рори с собой.

– Зачем? – удивляюсь я. – Думаешь, вместе с тобой в номер не поместится? Хотя, похоже, на пространстве они тут действительно сэкономили…

– Лакийцы чертовски мстительны. А ты все же не космодесантник, – хмыкает он. Не, во нахал! Получил по соплям и все хорохорится!

– И какой мне прок от чужого чемодана? В голову хвостатому мстителю его швырнуть? Так это я и со своей сумкой могу провернуть, она поувесистей, пожалуй, будет.

Защитничек взирает на меня с высоты своего роста, как на полную деревенщину, и велит своей игрушке: – Рори, охраняй, – и уже мне: – Руку протяни. Только аккуратно.

Протягиваю. Умный пластик течет, моментально меняя форму, и в каком-то миллиметре от моих пальцев лязгают набитые острючими зубами челюсти.

– Что ж ты Рорика тогда не отправил на дипмиссию? – спрашиваю я, проворно отдергивая руку. – Откусил бы чуваку хвост – и дело в шляпе. Обесхвостенного лакийца и ты легко отправил бы в нокаут.

Нюк беззаботно пожимает плечами, медленно зевает, велит Рори: – Пойдешь с кадетом Соколовой. Будешь ее охранять. Понял? – и желает мне кошмариков позабористее. Чемодан что-то чирикает на своем, чемоданском, и мигает цветными огоньками. Радуется, может? Или наоборот? Печалится разлуке со своим непутевым хозяином.

Багровое светило меж тем окончательно свалилось за горизонт, буря за стенами космопорта ревет так, что здание постанывает и поскрипывает не хуже «Дерзающего». Словно никуда и не высаживались. Номер больше всего напоминает обитый поросячье-розовым плюшем гробик. Никаких окон в нем не предусмотрено. Все, что здесь уместилось – это узкая койка, водруженная на добрый десяток куцых кривых ножек, раковина размером с кофейную чашку и санузел, рассчитанный, должно быть, на арахноидов, которые прекрасно устроятся, растопырив по стенам восемь лап. Человеческие ноги из сортира неизбежно высовываются, тут же намертво застревая под кроватью. Впрочем, и высота потолка подкачала – даже с моим ростом кудри шкрябают по его поверхности, мгновенно электризуясь и вставая дыбом.

В плане бытовых удобств я, вообще-то, не шибко избалована, но мелкодисперсный песочек из крана умывальника все-таки огорчает. Хорошо хоть, что заботливая Тася набузырила в дорогу две бутыли чая. Умоюсь им. Я все-таки не местная саранча, чтобы в песке купаться. Ну да ладно, трудности закаляют и все такое. Хорошенько ополовинив съестные припасы, укладываюсь на жесткую, как гранитная плита, койку и предусмотрительно кладу рядом с собой ботинки. На зубастый чемодан надейся, а сама не плошай. Хорошие метательные способности – плюс десять к оборонительной карме. С этими мыслями я тут же проваливаюсь в сон – с ним, как и с аппетитом, у меня проблем не бывает в любых ситуациях.

====== Глава 7. Нюк. По стопам Варга ======

Пальцы привычным движением приминают мелко накрошенные листочки и сворачивают тончайшую бумагу в цилиндр. В черную дыру все эти трижды не опасные для здоровья электронные девайсы. Пусть с ними фифы из Академии межпланетного туризма по лунным бульварам фланируют. Натурпродукт рулит. Вот так, по старинке, самый смак… Да когда это еще и альдебаранские шишечки, после которых такие веселые цветные картинки… М-м-м… Подношу зажигалку к кончику самокрутки и вдыхаю сладковатый дымок полной грудью… Ка-а-айф!

– Нюк! Дай затянуться, – зудит Кайл, дергая меня за ногу.

– Да отвали ты, сам только закурил… – бурчу я, отбрыкиваясь.

– Нюк!

Еще рывок, куда сильнее.

– Отвали, говорю! – брыкаюсь я снова.

– Ню-у-у-у-ук! – голос приятеля вдруг искажается, перетекая в какой-то нутряной рык, самокрутка в пальцах исчезает, и я стремительно вылетаю в суровую реальность, в которой шумно сипящее существо что есть сил тянет меня за ногу, пытаясь не то из кровати вытащить, не то раздеть! До половины уже вытащило! Койка в такую крохотную нишу втиснута, что, на мое счастье, никто крупнее пищаги сюда больше просто не пролезет. Какой я молодчина, что вырубился прямо в термаке и гравитационных ботинках, все это фиг с два так просто снимешь! Следующий рывок выдергивает меня наружу и я, кое-как сгруппировавшись, шмякаюсь об пол. Не выясняя, сожрать ли меня пытаются или употребить по первичной Тасиной профориентации, что есть сил свободной ногой бью в предполагаемое место дислокации туловища противника.

Есть! Куда-то попал! Тот хрюкает от неожиданности и ослабляет хватку. Тут же добавляю обеими разом, они странно пружинят, что-то чвакает об стенку, и комнату моментально заполняет неимовернейшая вонь: смесь паленой резины, кошачьих меток, фрукта драма-драма, дохлятины и до кучи – ванилина. Спешно заткнув нос и рот рукой и с трудом сдерживая катящиеся по ребрам рвотные позывы, второй лихорадочно нащупываю под подушкой вынутый на ночь фильтр – в номер кислород поступает, а в коридор – нет. Темно – хоть глаз коли, а как тут свет врубить, понятия не имею! Когда я отключился – он еще горел, потом сам потух, видимо.