Текст книги "На рыдване по галактикам (СИ)"

Автор книги: Janny.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 43 страниц)

К взлету все причастные к этому сакральному процессу собираются в рубке. Соколова сидит рядом с капитаном, сияя ярче нового рыдванова штурвала. Только главного действующего лица все нет и нет.

– Где ты, Бас, черная дыра тебя подери?! – рычит Варг в селектор, потеряв терпение.

– Уже… иду, – невнятно и как-то не очень охотно отзывается тот, а потом и вовсе заявляет: – Может, сам поведешь? Штурман вон у тебя есть.

– Вот это что-то новенькое! – изумляется кэп. – Чтоб ты и доверил свое сокровище раритетное в чьи-то там руки, даже если они мои? Как хочешь, а я к этой сутенерской фиговине пальцем не притронусь. На автопилоте взлетим.

– Только не на автопилоте! – стенает Бас и через минуту врывается в рубку, красный, как угасающее солнце Нимы. Причем, везде. Пылают щеки, пылают аккуратно в кои-то веки выбритые шея и уши, пылает вычурная ультрамодная прическа, выкрашенная шкодливой механической рукой Таисьи в ярко-алый, с отливами в багрянец и свеклу.

Варг выкатывает на старого приятеля свои ледышки, наливаясь ответным багрянцем, я утыкаюсь лицом в рукав, чтобы не заржать, влажные от подступивших слез глаза Соколовой устремляются в гости к кудряшкам. В гробовой тишине, в которой слышно только спертое дыхание и сдавливаемый ребрами хохот – пф, пф, пилот шмякается в кресло и с каменным лицом запускает двигатели. Приборы врубаются, залатанный движок издает на разгоне ровно те же устрашающие звуки, что и его товарищи, и с привычным ревом и содроганием «Дерзающий» отчаливает от гостеприимного Тагарана.

– Сообщите курс, капитан, – с достоинством выговаривает Басилевс, ни на кого не глядя. Громовой хохот вместо традиционных аплодисментов венчает наш совместный успех по починке рыдвана.

– Очень к-креативно, – судорожно сглотнув и героическим усилием подавив-таки смех, наконец шепчет Ярка, как-то почти участливо посмотрев на пилота, и поспешно утыкается обратно в свой экран.

– Старый, тебя альдебаранская цеце в корму жахнула? У тебя звездная лихорадка, только хворь может как-то все это объяснить, – заявляет Варг, проржавшись как следует. Бас становится просто пунцовым, как бы с ним инсульт не приключился от таких нагрузок.

– Ну ладно, Стратитайлер – малолетний пижон-землянин, но ты-то куда… Точно задница брачующегося коборука.

– Я только велел Тасе сделать нормальную современную прическу, – угрюмо сопит пилот, завесив глаза оттонированными в цвет волос бровищами. – Не я закладывал в ее пустую голову такие идеи… А вот, как раз твой бортинженер! Курс давай уже, остряк… В конце концов, мое личное дело, как выглядеть, покажи мне в судовом распорядке правило, запрещающее неуставные стрижки, это тебе не армия и не патруль!

– Да патруль нас арестует нахрен, приняв за летучий бордель для старателей с задворков Треугольника, – продолжает веселиться капитан. – Гравитации ради, не высовывай на стоянках этот шедевр за пределы судна без шлема. Моя репутация и так, как трусы первопроходца после метеоритной бомбардировки.

– Обгажена или в дырках вся? – уточняю я, борясь с новым приступом хохота.

– А-а, все разом, – отмахивается Варг.

– Если отвлечься от несколько… м-м-м… кричащего цвета, то ничего так… стильненько, – делает попытку ободрить пилота Соколова, изо всех сил стараясь даже не улыбнуться, но Басилевс лишь кисло косится на нее, издает душераздирающий вздох и мрачно стискивает буйно и пошло переливающийся синтетическими самоцветами штурвал.

– Зато с рулевым управлением теперь полная гармония наступила, – утешаю я обсмеянного беднягу. Точно Ярке понравиться пытался, во дает… Есть еще урановый стержень в реакторе, а ведь на вид он и Варга, которому явно давно за семьдесят перевалило, лет на тридцать-пятьдесят старше.

Впрочем, рабочий процесс берет свое – кэп требует от Ярки проложить курс для разгона, по моей части все работает как ядерные часы, у Цилли тоже все в пределах нормы, так что можно и поспать завалиться. Богиня с аметистовыми глазами заждалась там меня уже.

После непродолжительного, но крайне бурного романтического свидания я наконец отрубаюсь с чувством абсолютно и безупречно выполненного долга, поцелуем Соколовой в загашнике и полным пакетом доковых мармеладных отпрысков под подушкой. А жизнь-то, кажется, налаживается, а я чуть было в пучине депрессии не погряз…

Но всласть попускать пузыри сладкими от мармелада слюнями мне не судьба. Будит меня не Тася ласковым приглашением на разнообразный и питательный завтрак, а тревожная сирена – различать тревожную и камбузную я на первой неделе полета научился. Рыдван взбрыкивает, едва не вышибив меня из койки, и термокомбез сам прилетает в руки.

– Тревога! Тревога! Экипажу немедленно занять свои рабочие места. Красный уровень опасности! – вещает Бо.

– Да чтоб вы там все сдохли от кометной дизентерии! – бурчу я, спросонья попадая ногой в рукав. Старые знакомые за паном Рекичински пожаловали? Так может, отдать его уже с миром – и всех дел, а то мы так кредиток не напасемся, после каждой стычки корыто свое лудить.

«Не забудь Шухера куда-нибудь засунуть и запереть», – напоминаю себе, вываливаясь в коридор. А то снова потом хвостодетище его отлавливать по закоулкам придется…

*Бог даст (кырг.)

====== Глава 20. Кадет Соколова. В темпе цейтнота ======

Прокладывать курс при разгоне перед гиперпереходом дело и впрямь не шибко сложное, это вам не через метеоритный поток при отключенном борткомпе чесать или сам прыжок рассчитывать. А вот не смеяться при виде бедняги Басилевса, неосмотрительно погнавшегося за модой, куда как труднее. Однако не стоит забывать, чем кончился мой ржач над Торквемадой. Да и о том, чьи хвалебные речи, напичканные беззастенчивой лестью, сподвигли пилота на смену имиджа… Немного не подрасчитала, ага. Вообще-то ничего подобного у меня и в мыслях не было, Ксенакиса на свою сторону я привлечь исключительно ради его профессиональных качеств старалась, а никак не для того, чтобы единолично завладеть роскошными мохнатыми ушами и всем, что к ним прилагается. Поглоти меня туманность, да Бас ведь еще моего прадедушку зеленым рукожопым курсантом, поди, помнит!

Но, как известно, стрела Амура зачастую подправляется бесом и попадает прямиком в лоб, напрочь отшибая при этом логику и разум. Так что следует проявить гуманизм и не угарать над попыткой Басилевса вскочить на трап отбывающего лайнера шальной молодости. В конце концов, разве сама я вела себя намного умнее, когда этот мифический паршивец с отравленными идиотизмом стрелами однажды пальнул в мою сторону? Хотя об этом небольшом эпизоде из своей биографии я предпочла бы раз и навсегда забыть. Кстати, странно, что он даже не всплыл в списке жизненных разочарований, когда я тщетно слезу из себя пыталась выжать. Хотя… часто ли мне хотелось всплакнуть по этому поводу? Да пожалуй, что нет. Вот сесть за руль трактора и раскатать одного участника тех событий я и сейчас была бы, наверно, не прочь, а порыдать как-то и не тянет особо. Наверно, я черствая, как сублимированные хлебцы из стратегических запасов за прошлое тысячелетие.

Но поскольку сама я отнюдь не стремлюсь остаться увековеченной в памяти пилота вкупе с аналогичными фантазиями, вахту мы несем в тишине, какой и в вакууме не встретишь. Только по делу парой фраз перекинемся – и снова гробовое молчание. Я стойко делаю вид, что занята исключительно курсом, и честно стараюсь даже не смотреть лишний раз в сторону того пламени тройного Алголя, что огненными всполохами отражается во всех экранах, а заодно в стразах и каменьях штурвала. Основной курс уже проложен, так что работы у меня мало, разве что изредка минимальные поправки вносить приходится – у рыдвана свой норов, который он с удовольствием мне демонстрирует во всех худших проявлениях. И когда я в очередной раз перехватываю мрачный взгляд пилота и начинаю усиленно таращиться в светящийся передо мною дисплей, на мгновение назад еще девственно чистом радаре внезапно материализуется силуэт какого-то судна.

– Бас, слева! – только и успеваю вскрикнуть я, а Бо уже обстоятельно докладывает, что неопознанный корабль незнакомой конструкции находится в потенциально опасной в плане столкновения зоне и на запросы не отвечает. Ах, ты ж настырный зирков сын, неужто опять дырявить нас явился?! Хотя… прошлый преследователь определенно имел технические возможности поскромнее, а этот выскочил из гипера так, словно еще там нас засек, что до сих пор считалось невозможным даже для ультрасовременных «призраков».

Басилевс выкручивает штурвал и швыряет «Дерзающий» вниз, под брюхо неожиданного преследователя, уводя рыдван из потенциальной зоны обстрела. От этого маневра закладывает уши и вдавливает в кресло так, что трудно вдохнуть, а по кораблю уже разносится сирена и голос борткомпа, объявляющий красный уровень тревоги. Полыхающая шевелюра Баса маячит за штурвалом, и в отблесках нервно мерцающих ламп пилот кажется живой визуализацией сигнала опасности. В рубку влетает встрепанный бортинженер, и в этот момент вдруг резко обрывается на самой высокой ноте надсадный вой перегруженных движков и воцаряется просто-таки могильная тишина. Вкупе с очередным поворотом руля это заставляет рыдван кувыркнуться через «голову», едва не вышвырнув Нюка из кресла. Но инженер каким-то чудом успевает клацнуть вечно заедающим фиксатором, и звук этот в наступившей тишине бьет по ушам, точно выстрел из допотопного ружья. Цилли, вероятно, откуда-то или куда-то навернувшись, обкладывает пилота по внутренней связи такими словечками, которые даже у моего деда вызвали бы легкий стыдливый румянец, хотя что Бас может в этой ситуации поделать?

 – Варг, черная дыра тебя подери, ты где?! – рычит он.

– Капитан Вегус находится… – как всегда невозмутимо начинает Бо, и тут его голос искажается, начинает тянуться, словно растаявшая на солнце жвачка, а экраны и подсветка приборов принимаются судорожно мигать.

– Какого гирганейского… – багровеет пилот, но его опережает Нюк, короткой емкой фразой поясняющий, что электроника рыдвана летит в черную дыру, благодаря шарахнутому в нас энергетическому импульсу. Сначала электронные системы на периферии отрубились, а теперь и центральную накрыло. Ответ Ксенакиса лучше даже не цитировать. Хотя почему бы и нет… он очень даже точно, пусть и совершенно непечатно, обрисовывает всю ситуацию в целом.

– Цилли! – ревет Басилевс, словно лакиец в разгар гона. – Что с двигателями?

– Движки в отрубе, показатели тяги на нуле, гипердвигатель, по показаниям приборов, пока функционирует, – отрывисто докладывает бортмех из двигательного отсека. – Упс, отрубился.

Возникшая невесомость моментально делает тело легким, поднимая конечности вверх, рубка погружается в темноту, и только звезды за панорамным стеклом перемигиваются с зеленоватой аварийной подсветкой приборов. Где же капитан?!

– Стратитайлер, что с энергосистемами?!

– Центральная полностью отключена, Бо мы потеряли, пробую запустить резервную! – бросает Нюк, вскрывая боковую панель на приборной доске вручную и дергая какой-то рычаг. Как и все на «Дерзающем», работать с первого раза и без крепкого словца он не желает, и парень дергает еще раз, буркнув что-то про зиркову матушку под курносый нос. От напряжения у него аж веснушки там слиняли.

– Это не просто разряд, гады полем каким-то давят, блокируют все, что только можно! – фыркает он, напряженно следя за приборами.

– Сдохни, но чтоб хотя бы пара движков запахала! – велит Бас.

– Яромила! – оглушает меня новым воплем пилот, точно я не в полуметре от него сижу, а где-нибудь в самом дальнем трюме по соседству с плененным суперкарго тусуюсь. – Рассчитывай переход, живо! Ближайшую систему ищи и шпарь!

И вот тут-то ко мне приходит понимание, что с метеоритным роем это была так, безобидная и простенькая разминочка… Потому что гиперпереход – тема в навигации самая сложная, и вплоть до пятого курса кадетам даются лишь теоретические выкладки и самые основы, но никак не тонкости расчета. А это дело, между прочим, абсолютно не терпит приблизительности, в отличие от прокладки курса в обычном пространстве. Тут малейшее отклонение – и привет, звезда, зажигаем вместе! То есть знаний у меня по данному вопросу весьма скромная горсточка, включая и только сегодня прочитанные главы из учебника пятого курса, а практики вообще ноль, если не считать пары самонадеянных попыток провернуть этот номер на тренажерах. Одна из них была даже относительно удачной… почти… Да только вот никто никогда не слыхивал о героически погибшем экипаже тренажера.

В общем, перспективы у нас зашибись – либо сдаться на милость неведомым и агрессивно настроенным ксеноморфам, либо ближе, чем хотелось бы, познакомиться с внутренностями какой-нибудь черной дыры.

– Я никогда этого не делала! – ору я почище Баса, пытаясь подавить панические нотки в собственном голосе. – Это программа пятого курса!

– То есть ты вообще не знаешь, как рассчитывать прыжок? – обращает ко мне искаженную напряжением багровую физиономию Ксенакис. Алые космы стоят дыбом, обрамляя ее, точно языки адского пламени, и придавая Басилевсу сходство с выходцем из преисподней, каких мне случалось видеть на древних картинках.

– Только теоретически! – удается пискнуть мне.

– Вот тебе и практика! – рявкает пилот. – В отсутствие капитана я командую, и мой приказ – закидывай нас как хочешь и куда хочешь, но подальше от этих зирковых выплодков, у меня аллергия на психованных плотоядных ксеноморфов с пиратскими замашками!

– Это если Бо и двигатели еще воскреснут, – напоминает Нюк, втянув обратно высунутый от старания язык, и даже не подколов меня на предмет незнания таких элементарных вещей. – Может, лучше к активной обороне подготовиться, как считаете?

– Размазаться по какой-нибудь планете или врезаться в звезду светит, если по примеру пращура накосячу, всем нам, не стоит ли спросить мнения остальных? – решаюсь заметить я, успев мельком подумать, что для активной обороны на рыдване, поди, только и есть, что капитанский бластер да моя безотказная швабра.

– Может, лучше кэпа найдем? – не без опаски подхватывает Нюк. – Гипер это вам не это…

– В задницу коборука слюнявую демократию! – не хуже Варга взрыкивает Бас так, что стекляшки на штурвале аж дребезжат.

– А жахнуть нам по зирковым выплодкам больше нечем? – уточняет бортинженер.

– Разве что консервами протухшими из потерянной в нижнем трюме пятьдесят лет назад партии! – огрызается пилот. – Ну, что у тебя?!

– Есть! – наконец подпрыгивает Стратитайлер. Где-то в недрах рыдвана, отзываясь на его усилия, врубаются запасные блоки питания и альтернативная схема запитки систем. Погасший экран передо мной снова вспыхивает, пусть и с помехами, а по кораблю проносятся бодрые попискивания врубающейся электроники.

– Есть резерв!

– Молодец! – расщедривается на похвалу и.о. Варга.

Пальцы машинально ложатся на клавиатуру, экран заполняют бесконечные столбцы координат промежуточных и контрольных точек перехода, а где-то внутри желудка разливается ледяной мини-вакуум. Вводя данные, дышу через раз. Ну, курсант, кажется, самое время свистать на помощь нечистую силу, которую соседи столько лет приписывали тебе в круг ближайшей родни… Потому как призвать больше и нечего – ни твердых знаний, ни опыта и в помине нет. Это что ж, примерно так Нюк себя ощущает каждый раз, сталкиваясь с тем, что благополучно прогулял, забивая косячки и предаваясь прочим сомнительным радостям разгульной студенческой жизни? Хотя его базовое рукожопство грозит все же не столь фатальными последствиями, как мое… Звезды и туманности, что же с капитаном-то?!

Воскресает и Бо, с грехом пополам, наполовину, и сообщает, что неопознанное судно выпустило катера, вероятно, намереваясь взять «Дерзающий» на абордаж.

– Я вам покажу абордаж, зирковы выродки, – цедит Бас, запуская запитанные от резервного источника двигатели. Инерция у судна приличная, остановка дюз не успела погасить набранную скорость, и шанс нырнуть в гипер все еще высок.

– Бо, где капитан?! – орет Нюк, выгребаясь из кресла. – И Рекичински же, черт бы его подрал! Нельзя в гипер без капсул, их размажет нахрен! Цилли, тащи Уилсона в компенсационный! Я за доком! Я его в медблоке запер!

– Да пусть бы эту лживую, ссыкливую торгашескую личинку гуманоида хоть по всему трюму ровным слоем раскатало, – зло шипит Бас, и в глубине души я готова с ним согласиться. – С Варгом что?!

– В шлюпе надо глянуть, – подкидывает идею Стратитайлер, торпедой улетая из рубки – на гравитатор энергии сейчас нет, да и для экипажа так безопаснее. – Вдруг синдром Рекичински заразен?

Представить Одноглазого Дьявола трусливо сваливающим с собственного судна настолько невозможно, что я аж подвисаю на секунду, пытаясь это вообразить.

– Ярка, степень готовности к переходу?! Живей, живей, стажер, прибавь темпу, фора у нас минимальная, ушлепки ксеноморфные уже на подходе! – подгоняет Ксенакис.

– Код от дверей изолятора у Варга, мне резаком замок пилить?! – орет Цилли. – Где его носит, черная дыра подери?!

Бас выплевывает комбинацию цифр, которой располагает на правах заместителя командира судна, и хотя бы одним головняком у экипажа становится меньше. Завидую. Я же, не чувствуя собственных пальцев, честно пытаюсь прибавить темпу, прикидывая, кому ж мне, завзятой безбожнице, вознести подхалимские молитвы, потому как к проведенному впервые в жизни в состоянии цейтнота расчету они прилагаться просто обязаны по штатному расписанию. В голове беспорядочно прыгают строки из учебников, обрывки лекций, кадры из документальных звездных хроник и фрагменты игр из симуляторов – безумный винегрет из всего, связанного с гиперпереходами, что когда-либо читала, слышала и видела. Если прокладывая курс сквозь метеоритный поток, я взмокла, точно славийская речная кикимора, то теперь меня, наверно, никакой инфракрасный детектор не засек бы – температура моей тушки вот-вот рухнет ниже комнатной.

– Капитан Вегус находится в отсеке В, предположительно в бес…с…с…с… – заходится шипением бортовой компьютер, наконец отреагировав на требования определить капитанские координаты. Рыдван выписывает немыслимые петли, ведомый твердой рукой Басилевса, старающегося спасти резервную систему питания от повторной атаки энергетическим импульсом.

– Как закончишь расчет – шуруй на капитанское место, – неожиданно буркает он мне.

– Зачем? – забыв даже о том, что в экстренной ситуации приказы не обсуждаются, дергаюсь я. Может, потому, что в своем кресле подсознательно остаюсь-таки стажером и курсантом, а капитанское место невольно обязывает к иному уровню ответственности. Да и вообще, при живом командире туда плюхаться, мягко говоря, не комильфо, даже если тот и в «бес…с…с» состоянии.

– Затем, что твоим креслом не пользовались добрых два десятка лет и даже гирганейской матери неведомо, в каком оно состоянии и не размажет ли по стенкам рубки во время перехода в гипер и самого сопливого штурмана! – дурным голосом орет Ксенакис, и глаза его наливаются кровью, точно у славийского бычка, увидавшего полуметровую кровососущую красавицу-бабочку.

– …арг в отключк… – сообщает вдруг Цилли, вероятно, наткнувшаяся на капитана по пути за суперкарго. – Башкой долбанулся, кровища.

– Живее, по капсулам! – рычит Бас. – Потом с Варговой башкой разберемся, когда задницы унесем!

– Открыть внешний шлюз. Нападающие требуют… открыть внешний шлюз, – внезапно «радует» нас Бо. – Или для проникновения будет вскрыт корпус судна, что грозит частичной разгерметизацией и утратой кис… ых запасов.

– Яр-р-ромила! – осипшим голосом ревет Ксенакис, и онемевший палец сам собой шлепает по клавише сохранения и отправки программы в компьютер пилота, сжигая все мосты и отрезая пути к отступлению. Повинуясь яростному хрипу Басилевса, я как миленькая перепрыгиваю в капитанское кресло и защелкиваю фиксаторы, которые с непривычки не сразу перестраиваются на новые параметры попавшего в их объятия куда как более мелкого организма.

– Экипаж размещен по компенсационным капсулам, судно готово к переходу в гиперпространство. Инженер Стратитайлер, займите свое рабочее место, включите компенсатор перегрузок, – выровнявшимся тоном сообщает Бо.

Нюк на последней секунде заносится в рубку, ныряет в свое кресло, а помимо тревоги, на его конопатой мурзиле еще и неприкрытый азарт пополам с любопытством светятся.

– Куда, няньку твою полимерную растудыть?! – орет на него пилот. – Размажет дурака, я ей открыточки с соболезнованиями слать не стану!

– Пашет мое кресло, я вчера проверял, – огрызается Нюк. – Всегда хотел на настоящий гипер изнутри глянуть. Тем более, вдруг последний и больше не доведется? Жги, Соколова, я как только тебя увидел – понял, что это звездец! То есть судьба!

Помня о разгроханном стараниями непутевого предка корабле, снова начинаю лихорадочно думать, какую бы вселенскую силу попросить уберечь всех нас от генетического проклятия пращурова рукожопства. Но даже если я и крупно пролетела с расчетом – исправлять что-то поздно, программа запущена, и обратный отсчет уже пошел. И я здорово порадуюсь, если у меня после этого прыжка станут трястись руки, как в прошлый раз – это как минимум будет означать, что корабль и нас за компанию не разнесло на атомы. Может, стоит на всякий случай прощения у всех попросить? Не, фиговая идея. Если нас распылит, это никому уже не будет нужно, зато всякий позитивный настрой народу на последних минутах жизни испохабит, а если доберемся живыми и здоровыми – тогда и прощения просить не за что. Лучше что-нибудь ободряющее скажу.

– Одна минута до гиперпрыжка, – сообщает Бо.

– Бас, ты самый крутой пилот из всех, кого я знаю, и у тебя правда прикольная прическа! Нюк, ты не рукожоп, а поцелуи солнышка реально делают тебя очаровательным! – ору я, прям жалея, что остальных в рубке нет – в голове внезапно аж столько добрых слов нарисовалось, даже Торквемаде в этот момент какой-нибудь завалященький комплимент бы да перепал, будь он здесь.

– Тридцать секунд до гиперпрыжка.

Стратитайлер покатывается со смеху и сообщает, что я самый подхалимистый потенциальный массовый убийца в этой галактике.

– Десять. Девять. Восемь. Семь. Шесть. Пять. Четыре. Три. Два. Один. Понеслась! – совершенно неуставным словечком завершает отсчет бортовой компьютер. На секунду повисает полнейшая тишина, а «Дерзающий» словно замирает, а потом мощнейший рывок вдавливает меня в жалобно застонавшее кресло, странная смесь перегрузок и невесомости подбрасывает желудок к самому горлу, уши закладывает. Усыпанное звездами пространство за панорамным стеклом схлопывается, дико вращаясь, и рыдван, скрипя и ревя дюзами, проваливается в узкий черный колодец открывшегося гиперперехода.

====== Глава 21. Нюк. Прыжок в неизвестность ======

М-м-м… ну как, посмотрел на гипер, идиот самонадеянный? Говорила кому-то нянюшка: любопытство убило операционку… Знал же, что твой вестибулярный под такие фортели не заточен. А теперь и не блеванешь даже – желудок к мочевому перегрузками прилепило. Если это креслице допотопное чего и компенсирует, так только рвотные позывы. Не знаю, как у Баса еще руки шевелиться могут в таком состоянии? Впрочем, и Соколова не выглядит особенно страдающей, на ее подвижной мордахе написана лишь сплошная озабоченность. Разумеется, ей, самолично рассчитавшей прыжок, виднее, как люто она могла с ним накосячить. С усилием протянув руку, Ярка включает капитанский комп и всматривается в одной ей понятные цифры, сменяющие друг друга на дисплее, беззвучно шевеля губами. Хотя при черная дыра знает скольких «g» вслух все равно не очень-то и поболтаешь.

Прикрыв глаза, пытаюсь хоть как-то расслабиться – за обзорным окном сплошная темнота и таращиться все равно не на что. От меня сейчас практически ничего не зависит, лучше б в капсулу завалился. Дрых бы себе, параллельно оздоравливаясь биотоками всякими полезными. Интересно, как там Варг? Головой кэп нехило приложился, должно быть, как раз на первом скачке, а потом еще на Басовых виражах добавило.

– Я вам не помешаю? – раздается вдруг за спиной голос Таси. Невзирая на вдавившую всех в кресла перегрузку, пилот аж подпрыгивает от неожиданности и выворачивает голову в сторону стоящей на пороге роботессы, как ни в чем не бывало сияющей приветливой улыбкой. Кому-кому, а андроиду каких-то несколько «g» – что джокорду вакуум.

– Я посмотрела, чехлы на компенсационных креслах совсем износились, решила новые сделать. Вышила на них незабудки и анютины глазки, как думаете, какой больше подойдет капитану? – совершенно будничным и от этого слегка шокирующим тоном щебечет наша искусница, демонстрируя плоды усердной работы своих механических ручек. И когда успела только?! Задатков оголтелой рукодельницы за нею прежде не водилось, впрочем, может, просто времени из-за бесконечного печенькового конвейера на другие хобби не оставалось? Интересно, какие еще сюрпризы таит ее перепрошивка…

– Вам не нравится? – не дождавшись ни от кого ответа и озабоченно уставившись на наши размазанные по креслам тушки, начинает переживать Тася.

– В-восторг, – наконец отмирает Соколова и умудряется слегка приподнять руку с оттопыренным большим пальцем.

– В-в-варгу… лучше… с му…холовками, – подсказываю я, с трудом ворочая языком в ставшем каким-то посторонним рту. Словно я изрядно с альдебаранскими шишками перебрал.

– Точно! Спасибо, инженер Стратитайлер, за совет, – радуется наша на все руки умелица. – С незабудками тогда для кадета Соколовой, к глазам как раз пойдет. А пилоту Ксенакису маками разошью.

Басилевс только мрачно фыркает: никак не может, должно быть, простить малышке свой новый имидж, или таким образом выражает категорическое несогласие с внесениями настолько игривых изменений в обтрепанно-суровый дизайн ненаглядного рыдвана.

В этот момент обзорное окно внезапно расцвечивается всеми известными и неизвестными оттенками спектра, на мгновение полностью затмив стандартное освещение. Все это великолепие, многократно отразившись в экранах, превращает рубку в эпицентр салюта по случаю тысячного юбилея образования Галактического Союза. Штурвал же и вовсе вспыхивает всеми своими фальшивыми бриллиантами, ослепляя, точно ахнувшая перед самым носом световая граната. Ах ты ж, блин-печенюха, а ведь если бы не явление Таси, так и пропустил бы всю иллюминацию! Красотища какая, никогда не слышал, что в гипере такое бывает. Или… не бывает, потому что пилот с и.о. штурмана подсигивают уже дуплетом и кидаются проверять точность маршрута, которым мы несемся в надпространстве. И только Тася продолжает безмятежно и мечтательно улыбаться:

– Очень красивый переход, стажер Соколова. Теперь мне хочется воплотить навсегда отпечатавшуюся в моем процессоре великолепную картину в новой вышивке… или торте. Когда у вас день рождения?

– Если доживу, то через полгода, – вздыхает Ярка, буравя отчаянным взглядом свой экран. У нее даже загар как-то сбледнул.

– Что значит… доживу? – выдавливаю я из последних сил. – Ты куда… нас запулила… чума кучерявая?

– Я выбирала ближайшую звездную систему, – хмуро цедит та, что-то лихорадочно выстукивая на клавиатуре. – А уж куда получилось – теперь только на выходе узнаем… ну, тоже если доживем, – сдавленно уточняет Соколова. Пилот вовсе молчит и даже не пытается искоренить упаднические настроения на борту. Походу, все действительно именно настолько хреново.

Башка так кружится, что приходится снова закрыть глаза. Черная дыра с ним со всем… забьюсь в истерике, когда все это прекратится. Оно ж прекратится рано или поздно? По идее, если мы сигаем в соседнюю систему, уже должно начаться торможение. Основы древней навигации, конечно, надо было лучше учить… сейчас, может, какие-то моменты были бы понятнее. Так-то я автопилот запрограммировать могу и на гипер, только на суденышке поновее, там, где у борткомпа своего ума палата и объем памяти бесконечный.

– Может, сверхновая какая неожиданно… того? – с совершенно чуждой для него неуверенностью в голосе предполагает Бас.

– Не было на маршруте никаких даже потенциальных сверхновых, – мрачно отметает его теорию Соколова. – И переход должен был уже к завершению подходить по всем расчетам, у нас и гравитонов не хватило бы на длинный прыжок…

Эх… интересно, расстроится ли нянюшка, если Соколова таки прервет своими навигационными навыками мою едва начавшуюся жизнь? Я б расстроился, если б ее решили под пресс пустить или там на мытье сортиров перепрограммировать. Накоплю вот денег и выкуплю нянюшку у государства, снимем квартирку или лучше домик – будет свои любимые кристаллы выращивать, из полетов меня дожидаясь.

Словно отозвавшись на слова Ярки, система запускает торможение. Ну слава квантовой гравитации, еще не сегодня сдохнем! Успею на новый чехол с таинственными анютиными глазками полюбоваться – методом исключения именно он должен мне перепасть. Я не гордый, я и на них согласен. И мармеладки ж еще не сожраны! И лазерная горелка ждет, которую я самолично Рекичински в ноздрю засуну, потому что пора бы этому нехорошему человеку уже объяснить, что за фигня вообще происходит.

Из гипера корабль выталкивает, точно пробку из бутылки игристого вина – чпок! Перегрузки напоследок вмазывают наши тушки в старые, некрасивые чехлы, и потом внезапно наступает сущее облегчение. Бедный мой желудок прощается с мочевым, с которым всю дорогу нежно прообнимался, возвращается на место и принимается плясать там джигу-дрыгу, намылившись теперь в гости к голосовым связкам.

– Гиперпереход успешно завершен, – сообщает Бо.

– Уф-ф-ф… Хвала квантовой грави, – бурчу я, вяло хлопнув пару раз в ладоши. – Соколова, ты нас не прикокала – чудо господне! Я готов уверовать… в семиногого пятикрылого бога Кхару, например…

Но сама и.о. штурмана продолжает в каком-то ступоре таращиться на свой дисплей, и пальцы ее жмут на кнопки все медленнее.

– Не может такого быть, – словно не слыша меня, бормочет она. – Глюк какой-то…

– Бо, где мы находимся? – требует Басилевс от борткомпа. И его ответ заставляет даже мой беспокойный желудок на минуточку угомониться.

– Не могу сообщить точных координат, так как «Дерзающий» переместился в незнакомую звездную систему в незнакомой мне галактике. Начинаю сканирование и загрузку окружающих ориентиров.

– Но ведь это невозможно, – неестественно спокойно возражает пилот. – Корабль данной конструкции не способен на прямой гиперпереход такой дальности. Это даже если не считать того, что запаса гравитонов было в обрез…

Звезды и кометы! Вот это номер! Может, Варг выколупал Бо и под шумок на пару с ним угнал с Тагарана «призрак», замаскировав его голограммой под рыдван? Или нас в черную дыру засосало?