Текст книги "На рыдване по галактикам (СИ)"

Автор книги: Janny.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 43 страниц)

Кактусоносный посланец на вопрос о том, является ли он вождем племени, так энергично трясет головой, что только сено летит в разные стороны. А жест-то тоже типично земной… Точно затерянное семя наших астронавтов. Когда часть фито-камуфляжа оседает на полянку, удается даже различить чумазую курносую физиономию парламентера. Выглядит он довольно молодым и не слишком отягощенным бременем высокого интеллекта, поэтому склоняюсь к тому, что версия Варга верна: отправили кого не жалко. Может, он еще и хуже всех метал коровьи лепехи… или какая там животина у них боеприпасы воинствующему племени поставляет.

В очередной раз исколов ладонь о маскировку, посланец сообщает, что должен передать наши слова остальным. И, аккуратно пятясь, скрывается в зарослях. Ну, почти аккуратно – перед самой чащей, из которой торчат любопытно-перепуганные мурзила его соплеменников, он таки спотыкается и валится навзничь, взбрыкнув тощими конечностями с заскорузлыми, от рождения немытыми пятками. Непрошибаемость защитного поля явно поумерила религиозный пыл аборигенов.

– Ну что там у вас? Доложите обстановку, – гудит Бас в шлемофоне.

– Да погоди ты! – отмахивается кэп.

– Должно быть, это на редкость дружелюбная планета, практически лишенная собственных агрессивных форм жизни, – задумчиво замечаю я, наблюдая, как наш незадачливый переговорщик дрыгает ногами, точно опрокинутый на спину таракан, пока остальные за руки затягивают его в заросли голубых растений. – В противном случае они бы тут точно не выжили, с такими-то талантами.

– Надо было им Врагусика показать, глядишь, разбежались бы сразу с визгами, говнометалки свои побросав, – отзывается Нюк. Ему страсть как охота почесать травенеющий затылок, да сфера мешает, и он лишь с сожалением возит по ней перчаткой. Это ему еще повезло, что кактусов там не примостилось.

– Я этим любителям гербариев еще не то покажу, лишь бы какая старуха, не совсем выжившая из умишка, припомнила, откуда у них маяк, – хмуро произносит Варг. – Это потомки землян, или я не Варг Норвинд Вегус. Но как их сюда занесло? В Треугольник, из которого прыгнули мы, земляне летать не так давно начали, чтобы до такой степени за одно-два поколения одичать. И язык... Нет, не сходится ни черта.

– Провалились в другую прореху в пространстве, – в порыве вдохновения выдвигаю теорию я. – Вдруг их в действительности много? Или… может, какая-нибудь здешняя цивилизация владеет технологией, как прокладывать туннели для сообщения между далеко отстоящими друг от друга галактиками? Просто пару раз не успели вовремя прикрыть их за собой – и готово. Мы для них, поди, все равно что мухи, случайно залетевшие в форточку…

– Адорианцы? – азартно подхватывает Нюк. От мысли, что где-то неподалеку могут водиться прекрасные сиреневоокие девы голубых кровей, у него аж конопухи ярче сиять начинают. А может, это они на местное светило так реагируют.

– Хм… – многозначительно произносит кэп, предоставив нам с бортинженером самостоятельно развивать свои теории. Пока мы рассуждаем на тему малой изученности надпространства и его потенциальных возможностей, аборигены заканчивают совещаться и осторожненько, теперь уже расширенным составом выдвигаются к кораблю. Впереди шествует довольно колоритный тип, должно быть, как раз местный вождь, чью нечесанную макушку украшает пышное сооружение из цветов, веток и чего-то, похожего на ракушки и перья… или чешую. Кем бы ни был его пращур, но от вида продолжателя рода его точно прихватил бы космический столбняк. А потом и глубокая долгополетная депрессия.

====== Глава 37. Нюк. Небесное гару-гару ======

Докажите? Докажите, что вы посланцы богов, а не грязные лживые демоны, приспешники Мамуки, покусившиеся на святыню? Во наглеж! Это мы-то грязные? Парни, вы свои рожи давно в тазике с водой видали?! А лидер кустоносцев вовсе не простак. Что-то ниц валиться не спешит. Стоит, оперся на копье, и довольно высокомерно на нас поглядывает.

– А они не такие наивные валенки, какими кажутся… – тихонько произносит Ярка с явной досадой. Знать бы еще, что такое валенки?

– Каким, мать его, зирковым образом?! – свирепо уточняет Варг, совсем не для дипломатических миссий на своей ледяной планете из скалы вырубленный. Вождь, выслушав подкорректированный мною вопрос, задумчиво чухает в кудлатой бороде, украшенной цветами (подозреваю, что там гнездятся какие-нибудь малосимпатичные кровососущие насекомые, и сам весь немедленно начинаю чесаться), и требует сотворить огонь и жареную гару-гару на все их племя, тогда, мол, они поверят и воздадут нам заслуженные почести.

– Что такое гару-гару?! – сатанеет Вегус.

– О-о-о, гару-гару! – принимаются стенать эти чудики хором, закатывая глаза, причмокивая и облизывая сомнительной чистоты пальцы. Фу… у них, наверное, и глистов полно.

– Надеюсь, почести не связаны с освежевыванием живьем или варкой в кипящей моче коборука, – говорю я Ярке вполголоса. – Ты-то наверняка знаешь парочку-другую сомнительных для здоровья гуманоида ритуалов, принятых у некоторых народов Союза. Хвала нашим противометеоритникам.

– Я сейчас даже лучше и живее, чем хотелось бы, припоминаю курсы по ксенокультуре отсталых планет, – бормочет Соколова, подозрительно косясь на туземную пантомиму. По-видимому, и у нее пресловутое гару-гару не ассоциируется ни с чем хорошим.

– Кадет, просто шмальнуть из бластера по их главному – нормальный вариант выполнения условий? – мрачно интересуется у нашего ведущего специалиста-ксенолога капитан.

– В ряде примитивных цивилизаций убийство вождя автоматом возводит на трон замочившего его везунчика, – задумчиво отзывается та. – Но нельзя исключать возможности, что племя действительно неровно дышит к этому цветочнобородому грязнуле, и тогда дипмиссия провалится вконец.

– Ладно. Метеоритный рой им в бороды! Огонь я добуду. А вы живо со Стратитайлером гару-гару сообразите! Пусть Таська в темпе мастырит чего побольше да повкуснее, – распоряжается кэп и принимается методично бластером выжигать то, что не прикончили дюзы рыдвана. Аборигены дружно ахают, наблюдая за нехитрым фокусом, а мы с Соколовой несемся назад, на борт, на ходу перебирая варианты щедрого закуся на скорую руку.

– Печенье же! Замороженное! – восклицает Ярка, хлопая себя по сфере.

– Ты разве не все его сточила, пока в холодильнике о прелестях глубокого космоса мечтала? – деланно удивляюсь я. Нас всех так от него в свое время мутило, что позабыли про него напрочь. А ведь партия нехилая оставалась даже после бартера на детали.

– Я так похожа на центаврийского желудконога? Только эта тварь способна схомячить подобные закрома и не лопнуть, – хмыкает Соколова. – Конечно, может, гару-гару – это барбекю из туши местного парнокопытного или жюльен из дефицитных галлюциногенных грибочков… но всегда можно отмазаться, что у нас на небе используется только оригинальный рецепт истинного гару-гару без всяких там святотатственных инноваций и генномодифицированных добавок.

– Всех парно и непарно мы своим приземлением наверняка распугали. У зверюшек с инстинктом самосохранения получше, чем у сапиенсов, – пожимаю я плечами, подставляя бока под дезинфекцию. – Пусть жрут божественное печенье и радуются. Оно и вправду – пальчики оближешь, прям как у Мамаши Кокору из той рекламы… если только не питаться им стандартный земной месяц кряду.

Поскидывав скафандры и вкратце обрисовав команде наши достижения на ниве первого контакта, дружно скачем к холодильнику.

– При сравнении основополагающих постулатов различных религий нетрудно заметить, что боги традиционно расположены доказывать свое всевластие исключительно карательными методами, а не народным гулянием с чаепитием, – глубокомысленно замечает затесавшийся в скромную делегацию встречающих Рекичински. – И любой дикарь подсознательно это понимает. Так что рискну предположить: здешние туземцы разводят нас почище тагаранских наперсточников.

– Если ты такой спец, так милости просим – вылезай наружу и начинай демонстрировать свое всевластие, – огрызается Соколова, сердито сдувая с носа отбившуюся от остальной копны кучеряшку.

– Ах-ха, страпельку им продемонстрируй. Даже врать не придется – эта крошка может пожрать их планетку за считанные секунды, – ехидно вворачиваю я. – Бедняги и отдаленно не представляют, что на их нечесаные головы шваркнулось-то.

– Я предлагал свою помощь, искусству переговоров офицеров еще на первом курсе учат, но капитан решил как решил, – невозмутимо парирует лже-суперкарго, примеряясь к Яркиному шагу. – Я просто имел в виду, что, может, стоит сменить уровень переговоров с божественного на товарно-денежный и поторговаться насчет контрибуции за этот размазанный алтарь. А то следующей ступенью подтверждения небесного статуса может стать исцеление хворых с отращиванием утерянных конечностей, превращение воды в самогон… или еще что похлеще.

– Поздно, – отрезает Ярка, споткнувшись о хвост нью-дока. – Назвался богом – полезай в колесницу. Зря там капитан, что ли, огонь и молнии, точно окосевший от меда Вальхаллы Тор, мечет? А потребуют еще доказательств, натравим на них… или на их продовольственные запасы Врагусика. Это всепожирательное шоу пострашнее какого-то несчастного всевластия будет.

Тот как раз несется на своих нижних щупалах впереди всех, истерично заламывая верхние и причитая густым басом о том, какое расточительное свинство – скармливать бесценные запасы углеводов каким-то там туземцам, когда дитя лимбийское тут недоедает на скудном пайке до полного истощения.

– Приказ капитана, – мстительно осаживаю я мелкого негодяя, пока Цилли ковыряется в навесном замке. Даже урезанная пайка не помогает мне проникнуться прежней страстью к Тасиному печенью. Едва только до обонятельных рецепторов доносится знакомый душок ванили, мпаки и, космос знает чего еще, как желудок немедленно скручивает тошнотный спазм.

– Разогреть бы надо, – произносит Ярка, впихивая Вражонку в щупала отковыренный сверху, промороженный до звона печенюх. – На уже, закрой говорильный аппарат. Но не забывай, что избыток мучного ведет к ожирению, а знойные земные женщины не ведутся на складчатых самцов с лишним весом и одышкой, – многозначительно прибавляет она, покосившись на невозмутимого бортмеха.

– Кэп там до лесного пожара демонстрацию своей божественной силищи доведет, пока греть будем, – с сомнением чешу я в затылке.

– Иы ы в опу… – невежливо бурчит гаденыш набитым ртом, хотя у него полно свободных. Чтоб у тебя язык к этой ледышке прилип! Показав доку кулак, обещаю призвать Рори для его воспитания, раз папаша не справляется.

– А давайте сделаем эксклюзивное гару-гару из мяса молодого змееныша, – кровожадно предлагает Ярка, одаривая лимбийское чадовище крайне недобрым взглядом, и моментально вооружается невесть откуда выхваченной шваброй.

– А что, я только за. У Шухера новый хвост давно вырос, вдруг из него что поприличнее вылупится?

– Поймайте сначала, – пятится от направленного на него грозного разлохмаченного скипетра Яркиного всевластия Врагусик, не сводя всех своих хищных очей с печенья.

– Один раз поймали, поймаем и еще, – грожу я.

– Разогрею – будут как свеженькие! – обещает Тася, берясь за ручку погрузчика, на котором Цилли возвела целую пирамиду из контейнеров. – Это быстро.

– Мадам! – горестно подвыв, мини-Варг устремляет взоры на бортмеханика, прижимая щупала к груди. На свое счастье, к собственной. Но мисс Ибрагимбек к его стенаниям равнодушна. Скорее всего, они ей даже в кайф. Улыбается вон. Отчаявшись, лимбийский Омен делает рывок к тележке, хватает первый попавшийся контейнер и уносится с ним прочь, демонически хохоча. Ну как – уносится… споткнувшись, укатывается кубарем куда-то к нижней палубе – уклон у пола по-прежнему приличный, а гравиботинок на его конечности не предусмотрено. Девушки откровенно веселятся, наблюдая за его кульбитами.

– Хорошо, что раньше о печенье не прознал, а то нечем было бы мосты с аборигенами наводить, – говорю я, придерживая тележку. – Ему и замок сожрать – раз плюнуть.

Пока Тася набивает мультипечь контейнерами, тушу разыгравшуюся жажду стаканом водицы. И тут меня озаряет.

– Буравчик! Ярк, у тебя ж где-то там припрятан Басов конфискат. Если что-то пойдет не так – вымочим следующую партию в нем и спокойно пошаримся по планетке, неделя-другая дружного храпа нам обеспечена.

– И младенцев опоим? – уточняет она.

– Вот, кстати, что-то я пока не то что ни одного младенца, но даже ни одной женщины не видел. Наверное, в этом диком, несправедливом обществе они лишь бесконечно рожают и шоркают закопченные казаны. А война – дело сугубо мужское. Ну, или просто не очень антропологически от самцов отличаются… под этими стогами сена и дециметрами грязи не сильно-то разберешь, – возражаю я и выдвигаю смелую теорию: – А может, они тут все до гермафродитизма доэволюционировали в своей изоляции?

– А в тебе никак снова мечта о гареме всколыхнулась? – ехидно интересуется Соколова.

– Походу, я раньше состарюсь, чем научу местных одалисок мыться… и отучу облизывать грязные пальцы. Так что я, если не возражаете, пока похраню верность вам и моим адорианочкам…

Тася польщенно улыбается и даже заливается легким синтетическим румянцем, а Ярка только фыркает:

– Видать, судьба тебе встретить старость закоренелым холостяком. Но если твоя гипотеза подтвердится, есть шанс стать владельцем первого в этой галактике шоу фито-трансвеститов и нажить миллионы… в местных ракушках.

По мере разморозки ванильно-шоколадное благоухание неумолимо заполняет камбуз и ползет дальше, распространяясь по отсекам со скоростью космической бубонной чумы. Бо включает вытяжку. Где-то в глубине коридора тут же раздается характерное пошлепывание загребущих мелких щупалок по полу. Если мармеладный ворюга воображает, будто крадется бесшумно, словно тень галактического спецагента, то он крупно заблуждается.

– Ну вот, почти готово, – ободряюще щебечет Тася, пока мы в нетерпении топчемся за ее спиной.

И тут писк мультипечки, сигнализирующий о завершении процесса, напрочь глушит громовой рык Варга из динамиков, который прокатывается по всему рыдвану и угрожающе сотрясает на сто раз залатанные переборки:

– Вы там в черную дыру провалились, зирковы выползки, или к кастрюле присосались уже под шумок?!

Соколова подпрыгивает от неожиданности и спешно хватается за контейнеры, помогая Тасе выгружать их из печки. Я дышу ртом. Скорей бы втиснуться в скафандр и этот букет ароматов отсечь. Перейду на замкнутый цикл воздухоснабжения.

– Обработать бы надо! Мы же местное население можем перетравить своими бактериями! – высовывается-таки Вражонок из-за шлюза с несвойственным ему гуманистическим порывом, когда мы подкатываем свидетельство своей божественной силы к выходу.

– Глубокая заморозка и прожарка микроволнами все давно убила! – отбрыкивается от него Ярка ногой. – Изыди, проглот. И так полный контейнер сожрал, черная дыра там у тебя вместо желудка, что ли?

– У меня их три, невежда! – хамит оскорбленный во всех своих чувствах лимбиец. Нет, надо его еще разок Рори повоспитывать… надо.

– Кэп, вы там антуражу поддайте, мы на подходе, – говорю я, пока пакуемся в противометеоритники. И кэп дает. Когда мы выталкиваем погрузчик с платформы, подсушенные дюзами стебли горят и змейками, и концентрическими кругами, и всеми прочими, доступными суровому Варгову воображению, геометрическими фигурами. Похоже, плазменный резак в ход пустил. Аборигены завороженно наблюдают за шоу. В спины нам летят гастрономические проклятия мини-Шухера.

– Вы мне корабль подожжете, разбойники, со своими пироманскими забавами! – причитает Бас.

– Че ему будет, раз он до сих пор ни в одной атмосфере даже не оплавился… почти, – огрызается Варг.

– Удачный у них выдался денек – и зрелище, и печеньки, – вполголоса говорит мне Соколова. – Что толку с того алтаря, на который только и можно, что долго и скучно молиться? А тут вон какой фейерверк!

Сделав рожи поторжественнее, подкатываем горку контейнеров под суровую длань нашего громовержца.

– Сбегай-ка за огнетушителем, пока правда лес не подожгли, рановато, – цедит он мне. – Нет, лучше Соколова. Ты переводи.

Бег в скафандре, который велик на несколько размеров – тот еще акробатический номер, но Ярке удается это провернуть и даже не растянуться на трапе. Видно, она так старается, чтобы не пропустить продолжения искрометного шоу.

– Огня было достаточно, – с достоинством провозглашает Одноглазый Дьявол. – А это, – он тычет перчаткой в печенье, – самое божественное из всех небесных гару-гару!

И спрашивает меня шепотом:

– Эт че ваще?

– Печенье Тасино, стратегический запас из морозилки, – шиплю я, пока переводчик толкает речь одобрительно покачивающему своим кустом вождю нюкийцев. Ну, раз уж планету в мою честь назовут…

– Годится, – кивает Варг, слегка поморщившись – и у него еще память о том лакомстве сильно крепка, и требует у Баса погасить защитное поле. Приносится Соколова с вакуумным огнетушителем, но тот предсказуемо ни черта не работает.

– Да чтоб тебя Гугуном расплющило! – с досады чуть не стонет она и довольно кособокой рысью убегает за следующим.

– Какая-то небожественная суета у нас выходит, – бурчу я, вскрывая по команде Варга верхний контейнер и на вытянутых руках вынося его за линию, что до сих пор сдерживала наши цивилизации от прямого контакта. Подносить жратву с поклонами для моего божественного имиджа не комильфо, поэтому просто шваркаю посудину на землю и милостиво машу рукой – налетай.

– Только не провоцируйте их! – стенает в шлемофоне пилот, все переживающий за неприкосновенность своего драгоценного корыта.

Ароматы печева немедленно ударяют в чумазые носы, аборигены принимаются восторженно галдеть и толкаться, но вождь немилосердно лупит охальников древком копья и заскорузлой пяткой по рукам, восстанавливая статус-кво. Пытающемуся протиснуться вперед послу с кактусами прилетает по макушке от более мускулистого конкурента, однако колючая маскировка наконец приносит своему владельцу хоть какую-то пользу. Обидчик с протяжным воем отдергивает и сует в рот грязные пальцы.

– Адорианский стыд… – вздыхаю я. – Непотребно ведут себя варвары, а совестно мне.

– Да вы у меня просто образец дисциплины, – произносит неприятно пораженный таким чудовищным бардаком и явным пренебрежением субординацией Вегус.

– Все… постигается в сравнении, – сопит Ярка в шлемофоне, с третьей попытки врубив второй огнетушитель и скача с ним меж чадящих стеблей.

Вождь, наконец, водворяет порядок среди своих диковатых подчиненных, запускает чумазую лапищу, украшенную браслетами из коры, костей и бусин, в контейнер, выуживает печеньку, обнюхивает ее со всех сторон, как гончий ящер из туманности Ориона, и жадно запихивает в рот. Цельмя.

– А чай?! Чаю-то предложить и не догадались! – доносится из рубки возмущенный голосок Таси, пришедшей посмотреть, как ее кулинарные шедевры становятся связующим звеном между мирами. – Стыд мне и позор, будто я начинающая помощница по хозяйству!

– Не расстраивайся, Тасенька, это из-за перепрограммирования, наверное, – немедля утешаю я ее. Не хватало еще, чтоб расплакалась из-за этих чучел, и так смазка в дефиците теперь.

– Водички из ручья полакают, – отрезает Варг, наблюдая за тем, как вождь стоит, возведя очи к небу, и задумчиво двигает челюстями. Остальные с трепетом взирают на своего лидера, нетерпеливо постукивая босыми пятками по выжженной земле. Внезапно вождь вскидывает вверх зачуханную и облепленную сладкими крошками длань, призывая племя внимать его речи.

– Дар небес пробудил во мне талант к стихоплетству! – озвучивает переводчик спич главы нюкийцев и прибавляет после некоторой паузы и словно бы неуверенно, что переводчикам не свойственно от слова совсем: – Набил гару-гару рот – пляшет от счастья живот!

Племя дружно стонет от восторга, а может, от лютой зависти. Грязнющие руки жадно тянутся к контейнеру, полному столь вдохновляющей небесной выпечки. Осыпая бороды крошками, чавкая и причмокивая, аборигены вкушают манну.

– Черная дыра дери, да у чувака врожденный дар маркетинга! – восхищается Соколова, азартно истребляющая последние язычки пламени, что приплясывают по еще не превращенным в золу кустикам. – Просто-таки готовая новая речевка для рекламы продукции приснопамятной Матушки Кокору. Так и слышу прям гнусавый закадровый голос, пока она, играя бровками и потряхивая седыми буклями, сеет печенье над пашнями отсталых миров…

– Фух, сработало, – довольно констатирует Варг, пока я хрюкаю в перчатку, вообразив эту картину. Матушка приверженка старых порядков и всего естественного, поэтому выглядит экзотично – как сказочная Баба Яга, и это в наше-то время, когда достижения земной медицины и косметологии не позволяют сходу отличить внучку от прабабки. Я ее мелким побаивался, думал, что она делает свое печенье из непослушных детей.

– Кажется, попали в самую точку на звездной карте с чертовым гару-гару, черная дыра его подери! Только не переводи это.

– Вселенная упаси, – спохватываюсь я, затыкая микрофон переводчика пальцем.

Живо прикончив первый контейнер, аборигены воззряются на нас восхищенными, умасленными и чрезвычайно алчными взорами. Последними они погрузчик обмусоливают, на котором божественного гару-гару еще полно, не хуже Врагусика.

– Наш божественный статус подтвержден! – рыкает Варг, покуда Бас возвращает силовое поле на место. – Немедленно воздайте нам положенные почести, пока мы не пожгли огнем с небес все ваши заросли и вшивые бороды! И отведите нас к старейшинам.

Ой, что-то сильно я сомневаюсь, что с таким отношением к гигиене тут вообще кто-то до тридцати-то доживает… Как бы вождь и не был самым старым чуваком племени. Оттуда и непочтение, они меняются, должно быть, куда чаще, чем воротнички на кителе у Басилевса. Но требование кэпа перевожу слово в слово. Вождь, все еще косясь одним глазком на погрузчик, склоняется в подобострастном поклоне.

– Мы должны подготовиться к приему таких гостей… о великий божий посланец… не знаю, твоего имени.

– Варг Норвинд Вегус, «Одноглазый Дья… Бог», мое имя, смертный червяк. Валяйте, в общем. Как будет готово – пришлете вон того дурачка с кактусом, – милостиво разрешает кэп и машет нам с Соколовой рукой. – Катите печенюхи обратно. Валюта потверже орионских алмазов, она нам тут еще не раз сгодится. От такой разовой дозы как бы чего не послипалось у аборигенов.

– Ничего мои печеньки не твердые! – возмущенно щебечет Тасин голосок в общем канале связи. – И не липкие!

– Кэп! – делаю я страшные глаза. – Это идиома, Тася, в переносном, в общем, смысле.

– А у вас роскошное полное имя, прямо как специально на божественные миссии заточено, – пыхтит Ярка, поправляя пошатнувшуюся было пирамиду из контейнеров на погрузчике.

– Отставить подхалимаж, кадет, тренируйся на своем розовом воздыхателе, – отрезает Варг. – Миссия выполнена, с чем я нас и поздравляю. Не навернуть ли в честь этого чайку с частью валюты?

А что… что-то я так набегался и нанервничался, что у меня желудок уже в музыкальные водопады Кибии играет. Если не принюхиваться… и вообще отстраниться от травмирующих воспоминаний… можно и навернуть. Пользуясь непомерной щедростью и подозрительной добротой Варга.

– Надо силовой барьер или там хоть электрическую изгородь вокруг валюты воздвигнуть, не то один мелкий пронырливый паразит живо нам казну ополовинит, – бурчит Соколова и добавляет себе под нос: – А чего подхалимаж-то… просто сказала. Реально ж внушительно звучит…

– А знаешь, какое у меня второе имя? Давно бы пора познакомиться по всей форме, – говорю я, заталкивая погрузчик на платформу.

– Вот прямо теряюсь в догадках, – не без ехидства отзывается Соколова.

– Ни в жизни не угадаешь, – уверенно хмыкаю я: – BJ 40-37.9.6/K.

– Ясно. Ласкательный серийный номер, данный любящей нянюшкой? – осведомляется Ярка.

– Государством.

– Да… фантазия у государства похлеще, чем у моей мамы, – заключает Соколова. – Конечно, традиции предков тоже страшная штука… хотя мне еще изрядно подфартило, что не назвали в честь другой прапра– и так далее бабки. Даже не стану озвучивать, как ту кликали.

– Брось, у тебя красивое имя, – возражаю я, подставляя бока под облака дезинфекции. И уже по дороге в столовку не выдерживаю и принимаюсь хихикать. – Ты что, серьезно поверила, будто у меня порядковый номер? Альнитак. Мое второе имя – Альнитак, в честь Дзеты Ориона*. Впрочем, когда тебя отчитывают за какую-нибудь выходку, звучит это не менее странно, чем BJ сорок и так далее.

– После Варга-Базиля-Цилли-Нюка-Яромилочки-Таисьи-Утухенгаля меня каким-то там порядковым номером или даже штрих-кодом на ягодице уже не удивишь, – пожимает плечами Соколова. Ну да. Я ж не Вегус, чтоб от моего имени у ней в зобу дыханье сперло. Тот как раз на Баса скафнит, чтобы отравнял уже корыто, сколько можно ползать по полу, как сраные присосконоги, непонятно вообще, чем тут все занимались, пока он там над великой миссией бился. В одиночку. Почти.

*Звезда в созвездии Ориона, которая является самой яркой звездой класса O с визуальной звездной величиной +1,72 (в максимуме +1,72 и в минимуме до +1,79), левая и самая близкая звезда астеризма «Пояса Ориона». В «Пояс Ориона» входят Минтака (δ Ориона / Дельта Ориона) и Альнилам (ε Ориона / Эпсилон Ориона). Альнитак находится на расстоянии около 817 св. лет. Это тройная звезда. Главная звезда – горячий голубой сверхгигант абсолютной величины −5,25. У неё есть два голубоватых спутника 4 и 10 величин. Эти звёзды являются членами ассоциации Орион OB1.

====== Глава 38. Кадет Соколова. Тонкости дипломатии ======

Закончив с чаепитием, сдобренным стратегическим печеньковым запасом, отправляюсь в компании Бо прослушивать записи переговоров на высшем уровне и совершенствоваться в исковерканном туземцами общеземном черная дыра ведает каких годов. В те времена его базовая версия сохранялась в первозданном виде только на прародине человечества. В колонизированных мирах общеземной мутировал порой почти до неузнаваемости под влиянием той вавилонской смеси языков, на которых болтали поселенцы. На Славии, где изначально преобладали выходцы из народов славянской группы, он изрядно изменился, обогатившись вдобавок русскими и сербскими словечками, поэтому различия с местным диалектом встречаются колоссальные. Вот, скажем, пресловутое гару-гару – откуда эти кактусоголовые вообще такое слово откопали? Из какого языка оно могло прийти?

Пока я постигаю тонкости туземного говора, Бас берется выравнивать судно. Дюзы несколько раз натужно взревывают, точно коборук, севший на игольчатого рогатого червя, и пол под ногами начинает рывками возвращаться в привычную плоскость. После завершения этого сложного маневра приходится перебираться в кресло. А я уже почти даже уютно устроилась в шкафу среди допотопных звездных карт – благо, мебель на кораблях надежно зафиксирована и не норовит в случае чего кувыркаться вместе с судном. А с картами даже мягонько. Интересно, откуда они здесь – ими вроде как лет триста минимум уж не пользуются. Неужто на рыдване еще сам старик Ной хаживал?

– Кадет Соколова, не хотите устроить перерыв и потренировать ЦНС интеллектуальной игрой? – вкрадчиво спрашивает Бо. Под таковой он, само собой, подразумевает нарды. Но с ними у меня и так порядок, а вот шахматную мысль еще развивать и развивать, поэтому я не менее вкрадчивым тоном интересуюсь, как насчет забавы, развивающей пространственное воображение даже у компьютеров.

Бо как-то скучнеет: видимо, за последние пару недель трехмерные шахматы успели ему надоесть. Он даже издает демонстративный вздох, намекая, должно быть, что является меркантильным искусственным разумом и не откажется от небольшой взятки, дабы скрасить предлагаемое ему тоскливое времяпровождение. Однако приступить к торгу мы не успеваем: внешние датчики засекают вдали бредущего обратно к рыдвану любителя кактусов. Кажется, пора возвращаться за стол божественных переговоров… ну, или за погрузчик с печеньем.

Снова с налету ткнувшись носом в защитное поле, аборигенный посол заносит было многострадальную ладонь над колючим затылком, но вовремя спохватывается и раздумчиво трет чело, прикидывая, как привлечь внимание небожителей. Не придумав ничего умного, начинает прыгать и размахивать руками, выкрикивая что-то вроде «Моя прийти, выходи давай».

И все-таки интересно, во что выльются обещанные почести? Хорошо бы это оказалось нечто, не слишком травмирующее организм и психику. Поглоти меня туманность, было бы недурно, если в этот набор входила доставка хоть на каких-нибудь примитивных колесницах. Передвигаться в скафандре Баса – то еще испытание, особенно, когда делать это нужно в темпе. Как ни подгоняй размер, я все равно болтаюсь в нем, точно одинокое яйцо альтаирской птухары в ее гигантском гнезде.

– Ладно, двинули на разведку. Бортинженер Стратитайлер, прихвати-ка контейнер гару-гару на всякий пожарный. Форма костюма полная, как для планеты с агрессивной средой. Цилли, пойдешь с нами. Бас, командование на тебе. Соколова, остаешься за старпома. Если что – вызову шлюп, пригонишь, – распоряжается Варг, вволю налюбовавшись на скачки посла.

– Я не прочь прошвырнуться, – улыбается бортмех, хрустнув пальцами. Она-то в противометеоритнике и не вспотеет, поди… хотя от перспективы куковать на борту, пока разведгруппа там приключается, прогулка в тяжелом скафандре уже и не кажется такой трудной. Как так, самое интересное – и без меня? Даже краткосрочное повышение до цельного старпома не способно компенсировать разочарования. Если бы это распоряжение отдал Бас, я бы, пожалуй, без особого труда его уломала, пилот таки падок на лесть, а капитана проймет только алмазобетонная аргументация. Которую я пока не сочинила. Как назло переводчик Нюка сводит на нет мои лингвистические таланты, которыми я могла бы козырнуть при других обстоятельствах. А остальные умения кадета Соколовой не так уж уникальны, чтобы без них переговоры не могли обойтись.

Глянув на мой погрустневший фейс, инженер делает «шкряб» в зеленых вихрах и вдруг категорично заявляет:

– Я без пяти минут профессионального ксенолога на эту планетку и ногу с трапа не спущу. Из вас с Цилли, только без обид, ок? Из вас дипломаты – как из коборука – бабочка. Если б не Соколова, вы б, кэп, уже поджарили вождя вместо той полянки за милую свою кровожадную душу. И поимели бы мы локальный конфликт и вагон навоза вокруг «Дерзающего».

– И как только я на Тагаране общий язык с аборигенами-то нашла? – интересуется бортмех не без обиды.