Текст книги "Своя среди чужих, чужая для своих. Или пересказанная история одной волчицы (СИ)"

Автор книги: April Fox

сообщить о нарушении

Текущая страница: 72 (всего у книги 73 страниц)

Тяжело поднявшись, Арья направилась к выходу. Силы её иссякли. Она больше не хотела продолжения этого никому не нужного разговора. Тирион сын её мужа и муж её сестры. Один видел, как он целился в него, вторая, возможно, догадывалась, о том, что он изменял ей. И оба решили вернуть его в свою жизнь. Арье оставалось лишь смириться с их выбором. Пусть делают, что хотят – ей всё равно…

Глядя, как за его бывшей сестрицей, а ныне – мачехой, закрывается тяжёлая дверь, Тирион вновь опустился на стул. Пекло! Он не думал, что встреча с Арьей будет … такой. Ещё хуже, чем разговор с отцом. К нравоучениям и громким заявлениям Тайвина Ланнистера он уже привык. Привык, что его называли «позором Семьи, похотливым чудовищем, убийцей собственной матери», что от него отрекались и корили самим фактом его рождения. Да, он чуть было не отправил к Неведомому ещё и отца, пусть и не специально. И ничего не смог сделать, чтобы спасти племянника и сестру. Он не отрицает свою вину в гибели тысяч людей и бедственном положении Семи Королевств, случившемся из-за нашествия дотракийцев. Он готов признать это всё и нести ответственность за свои деяния, а ещё лучше, помочь всё исправить. У него это получится, он в этом не сомневается! Ведь смог же он восстановить Миерин и дважды помог удержаться Королевской Гавани на краю гибели!

Несколько малодушно Тирион принял то, что его считали избавителем от Про́клятой Королевы – если никто не готов признаться в её убийстве, так пусть слава тайного героя и соратника Великого Льва-освободителя послужит ему пользу! Но, как выяснилось, были всё же те, кто знал правду. Интересно, а относился ли к этим людям его отец? Впрочем, это Тирион уж точно не намерен выяснять. Пусть это останется тайной Арьи и Тайвина Ланнистера. Но в одном Тирион был уверен точно – не устрой бы он тогда побег Сансы и Робина, их бы уже не было в живых. Никто не дал бы и ломаного оленя за жизнь жены убийцы Королевы на Железном Троне. Пусть хоть две спасённые жизни, но они были на его счету! И одной из них была Санса… Санса, которую он, казалось, впервые увидел и узнал только год назад. Девушка с затравленным взглядом, рыдавшая у него на плече в доме капитана Доуса. Её чёткий профиль на фоне окна с простенькими занавесками и беспокойные руки занятые неизменным вышиванием. Там, в мрачных подземельях, она являлась ему сумрачными днями и тёмными ночами – то растрёпанная ото сна, с тонкими изящными лодыжками, боязливо взиравшая на него, то с лицом, светящимся переполнявшей её надеждой на лучшее, стремящаяся покинуть Королевскую Гавань и его, Тириона. Её прощальный поцелуй в щёку. Порой, его мозг, вынужденный мириться с теснотой и темнотой его бытия, посылал Тириону странные видения и мысли. То ему казалось, что состоись их прощание наедине, его леди-супруга не была бы столь сдержанна. А порой ему виделось нечто большее в её прощальном взгляде. Иногда он задавался вопросом – что будет, если они увидятся вновь? Но всегда это были мысли вскользь, наплывавшие из темноты и тут же исчезавшие в ней. И никогда он не размышлял об том всерьёз – о том, что будет, если они встретятся ещё раз.

И вот они встретились. Сначала Тирион ничего не понял. Он решил, что это очередной бред его воспалённого мозга, помешавшегося от долго пребывания взаперти. Что Санса Старк не может так тепло приветствовать карлика. Обнимать его и плакать, целуя в щёки, заросшие бородой и не знавшие мыла и воды несколько месяцев. А потом он увидел, что его обнимает и целует другая Санса. И он испугался, и ужаснулся. Испугался того, что случилось невозможное – такая красота приходит в этот мир не для того, чтобы однажды стать поруганной. И ужаснулся от своей причастности к тому, что случилось – ведь это он открыл ворота Королевской Гавани и указал ей путь, который привёл её туда, где с ней это сотворили.

Санса не упрекнула его ни разу в том, что он не попытался оставить её в столице. Да и сам Тирион понимал, что здесь ей грозила участь не менее ужасная, чем-то, что с ней случилось в Речных Землях. Но чувство вины, поселившееся где-то глубоко, никак не хотело отпускать его. Назойливая мысль, «а вдруг, всё могло бы случиться иначе, не устрой он тот побег?» преследовала Тириона. Стоило ему взглянуть на склонённую набок голову его леди-жены, его вновь и вновь начинали терзать сомнения. Он лишь мельком увидел, что именно скрывает глухой ворот и ряды жемчужных нитей, обмотанных вокруг кривой шеи. Остальное он представил без труда. Шрам – он нисколько не сомневался, что там должен быть шрам – уродливый, безобразный, ещё более мерзкий, чем его собственный, поделивший его лицо пополам. Но он-то был мужчиной, чёрт побери, а Санса – женщиной! Прекрасной женщиной! И никого из них их шрамы не украсили.

Стыдясь собственных мыслей, Тирион малодушно предполагал, что его леди-жена, не случись с ней несчастья, вряд ли вспомнила бы про своего мужа-карлика. Ворочаясь в своей одинокой супружеской постели, он снова и снова прокручивал в памяти их встречу – её слёзы, её улыбку, её слова… Ему так хотелось верить, что всё это было искренним. Что она была рада ему. Пусть, хотя бы, как другу – на большее он не смел и надеяться. Он так устал от одиночества – одиночества, которое было с ним всегда – в тюремной камере или там, где его окружали люди, которым не было до него никакого дела. Может, боги будут милостивы к нему и дадут ему шанс?..

Покинув библиотеку, Арья вышла в пустой коридор. Её охрана, отделившись от стены, молча последовала за ней. Почти не задумываясь куда идёт, Арья тяжело переставляла ноги, а в голове не менее тяжко крутились мысли – о Тайвине, о Тирионе. О его «мести». И о Роббе...

Руки Арьи сжались в кулаки. Пекло! Ну почему Якину понадобилось столько времени, чтобы добраться до Дейенерис?! Почему?! Сделай он это хотя бы на пару дней раньше! Или позже. И всё, всё было бы по-другому! А сейчас Робб был мёртв, и у Арьи было тягостное ощущение будто это она сама приложила руку к тому, что случилось.

Не заметив как, Арья оказалась во внутреннем дворе, а затем и в саду. Ещё утром небо было синим-синим, а сейчас всё заволокло тучами. Дул северный промозглый ветер, срывая с крыш снег, нападавший за ночь. Лысые деревья гнули свои ветви к земле, местами белой, местами серой, с торчащими пожухлыми травинками.

Зима в Королевской Гавани была унылой и хмурой, как и сам город в это время. Исключение составляли лишь дни, когда под ярким небом в солнечных лучах искрился свежевыпавший снег. Но из таких дней Арья помнила лишь сегодняшнее утро. Сейчас же она надеялась, что низкие тучи принесут с собой метель, которая скроет всю серость этой странной, малоснежной зимы.

Медленно идя по тропинке, она следила за первыми снежинками, падающими с неба. Холод испугал обитателей Красного Замка, и желающих гулять в это время, кроме неё не было. Что ж, это вполне её устраивало.

Дойдя до замёрзшего фонтана, Арья остановилась. Она помнила это место утопающим в зелени и цветах, с журчащими струями воды, срывающимися с огромной чаши, выросшей посреди огромного блюдца. Когда она только приехала в Королевску Гавань, то часто гуляла здесь – одна или с Сансой. А потом Тайвин приставил к ней Иларио и Зару, и времени на прогулки у неё поубавилось.

Зябко кутаясь в плащ, Арья подумала о лете. Захотелось тепла и света. И чтобы снова меч был в руке, и смеющаяся Зара напротив…

Тычок в бок изнутри грубо прервал её грёзы. Положив руку на живот, она попыталась успокоить сына. Увы, о мече, как и о многом другом, можно было только мечтать – сейчас ей самое место в кресле возле камина, а не на тренировочном дворе!

Медленно переставляя ноги, Арья побрела назад. Как она и предполагала, её голова верно предсказала перемену погоды – снег наконец-то повалил по-настоящему, и ей полегчало. Зато она замёрзла и разнылась спина. Пекло! Да кончится это когда-нибудь или нет?!

Уже почти на выходе из сада её кто-то окликнул. Остановившись, она ждала, когда мужчина, прорвавшись через снежную завесу, подойдёт ближе. Поняв кто это – она счастливо улыбнулась, делая шаг навстречу:

– Дядя Бринден!

– Ну, не совсем «дядя», – рассмеялся Чёрная Рыба, аккуратно приобняв Арью. – Но, всё равно родственник!

– Как я рада! – выдохнула она, уткнувшись ему в грудь. Затем, отстранившись, поинтересовалась: – Вы давно приехали?

– Недавно. Переговорил с лордом Тайвином и пошёл искать тебя.

– О, так Вы только с дороги! – рассмеялась Арья. – И пообедать не успели?

– Нет. Но, если…

– Я хочу есть! – прервала его Арья на полуслове, и, подхватив под руку, потянула в сторону замка.

– И я зверски голоден! – добродушно хохотнул дядя. – Не терпится отведать кушаний от королевских поваров!

Арья велела накрыть в малом зале, там, где обычно Тайвин принимал гостей, приглашая их на обед или ужин. По сравнению с холодным и сумрачным садом, здесь было тепло и уютно. В камине потрескивали дрова, поедаемые острыми языками пламени. На столе оплывали свечи. Отдавая должное искусству поваров, Арья наслаждалась вкусной едой, теплом и беседой, в которой она могла быть самой собой, никого не изображая и не играя никакую дурацкую роль. Санса и Рикон задерживались. Они присоединились к ним, когда было уже покончено с чудесной уткой и настало время десертов. Признаться, Арья уже и не надеялась их увидеть.

Пропустив Сансу, Рикон прошёл следом за ней. Переступив порог, Санса огляделась. За столом, накрытым на четверых, сидели Арья и Бринден Талли. Что-то оживлённо обсуждая, они казались довольными жизнью и самими собой. Арья, улыбаясь, прихлёбывала чай из маленькой изящной чашечки. Стоявшая перед ней тарелочка с рассыпчатым ягодным пирогом была наполовину пуста. Дядя Бринден потягивал тёмное вино, откинувшись на спинку стула.

Поздоровавшись, Санса заняла своё место. Рикон сел рядом. Тут же засуетившиеся служанки подали жаркое, ожидавшее припозднившихся гостей. Поведя рукой, Санса отказалась от мяса, предпочтя ограничиться десертом. Рикон же, напротив, выказывая завидный аппетит, тотчас принялся за утку, щедро сдобрив её соусом.

– Как Вы добрались, дядя? – поинтересовалась Санса у Чёрной Рыбы. Брат их деда сидел справа от неё и чтобы на него посмотреть ей приходилось поворачиваться всем корпусом – искалеченная шея так и осталась кривой, не желая гнуться как прежде. Почти приноровившись к этому неудобству, Санса перестала испытывать неловкость в кругу знакомых, но новые люди были для неё тяжким испытанием. Ей казалось, что все смотрели на неё, вспоминали прежнюю Сансу и смеялись за её спиной.

– Как добрался? – усмехнулся дядя Бринден. – А хорошо, знаешь ли! Когда с тобой добрая сотня верных людей любая дорога не в тягость!

– Речные Земли полностью очищены от дотракийцев? – поинтересовалась Арья.

– Они слишком велики, чтобы это произошло так быстро! Но дикари Дейенерис обзавелись таким числом врагов, что скоро от них останутся одни воспоминания! Да и к зиме они не привычны.

Кивнув, Санса промолчала. Перед её взором встали дети Великого Травяного моря, замерзающие от холода. Все эти воспоминания были ей не просто неприятны, они были её ледяным ужасом, спрятанным где-то очень глубоко. Порой ей казалось, что это был всего лишь кошмар, но кошмары не оставляют шрамов – ни на душе, ни на теле.

Шея её зажила – красный рубец постепенно стал розовым, потом белёсым, но не исчез, как она ни старалась. Мейстер Иллмер давал ей мази и натирания, но они лишь притупляли боль, когда та ещё была, а неровный излом, появившийся из-за недорезанной до конца жилы, как был, так и остался, только стал не столь грубым. Отвратительный шрам невозможно было спрятать – только наглухо закрыть воротником или платком. Отныне Сансе можно было забыть про ожерелья и медальоны, в отличае от её сестры, которая, не задумываясь, меняла украшения каждый день, словно речь шла о перчатках. Сегодня на Арье был рубиновый кулон на двойной золотой цепочке, концы которой свободно спускались в ложбинку на груди. Платье, пошитое из алого и серого бархата, было ему под стать – с глубоким вырезом, оголявшим шею и ключицы. Ей, Сансе уже никогда не носить ничего подобного…

– Это правда, что ты побывала за Стеной? – неожиданно спросил Рикон у Арьи.

– Да.

– И всё остальное тоже – правда?

– Что? – удивилась Арья.

– Всё, что рассказывала Нэн? Про белых ходоков, грамкинов и снарков?

– Ходоков я видела. И Короля Ночи тоже. А вот грамкинов и снарков – нет.

– А как ты там оказалась?

– Ну… Я получила письмо, но на самом деле это была ловушка, и я оказалась на корабле.

– Это Король Ночи устроил для тебя ту ловушку?

– Нет! А с чего ты это взял?

– Так Кэтти говорит.

– Кэтти?

– Служанка. Она всё про всех знает.

– И что именно она говорит? – разулыбалась Арья.

– Что вы – те самые – Звезда Севера и Сумеречный Лев. Что так тебя здесь раньше звали, – ответил Робин, хмуро уставившись в тарелку.

– Да. Это я и … лорд Тайвин, – кивнула сестра. Её лицо, утратившее улыбку, обрело скорбное выражение.

– Кэтти говорила, что Король Ночи велел своим рыцарям похитить у Сумеречного Льва его возлюбленную. Когда Лев узнал, где она, он направился за Стену, чтобы освободить её из плена и убить Короля Ночи. Это так?

– Почти, – в ответе Арьи сквозила некая неуверенность. Вскинув голову, она попыталась улыбнуться. Получилось как-то криво и наигранно: – Но, главное, что Король Ночи и ходоки больше никогда не вернуться! Мы их победили!

– Да. И ты теперь жена Тайвина Ланнистера, – кивнул Рикон, глядя куда-то мимо.

За столом повисла неловкая тишина. Арья растерянно изучала крошки от пирога, рассыпавшиеся по скатерти. Чёрная Рыба хмуро потягивал вино. Санса сидела, вытянувшись в струну, кожей чувствуя напряжение, витавшее в воздухе.

– А ты – жена лорда Тириона! – фраза, прозвучавшая, как обвинение, застала Сансу врасплох. Глаза брата, смотревшие на неё в упор, казались ей почти чёрными и бездонными, как два колодца.

– Да, я по-прежнему жена лорда Тириона, – тихо проговорила она, не отводя взгляда.

– Она была доброй и красивой.

– Кто? – не поняла Санса.

– Королева Дейенерис, а он убил её. А Ланнистеры убили нашего отца! Наша семья воевала с ними, а вы, обе!..

Ожидавшая чего угодно, кроме подобных обвинений, Санса уставилась на брата. Рикон, отодвинув от себя тарелку, молча переводил взгляд с неё на Арью. Сестра, словно кол проглотив, сидела не говоря ни слова, глядя куда-то в сторону.

– Королева Дейенерис? – с горечью повторила за братом Санса. – Она привела сюда дотракийцев! А Робб?! Как ты мог забыть, что люди королевы убили Робба?!

– От того, что все решили, что он повинен в её смерти! А он ехал на переговоры! Если бы лорд Тирион не убил королеву, он был бы жив и заключил бы с ней союз!

– Нет! – неожиданно резко вмешалась Арья. – Робб не ехал с миром, и он не собирался преклонить колено! Дейенерис Таргариен потребовала союза, имея заложника – тебя! Она об этом сказала Джону в Чёрном Замке! И Робб должен был выяснить, правда ли этот заложник на самом деле ты!

– Почему я должен вам верить? – упорствовал Рикон. Арья, с не меньшим упорством, вскинув голову, выкрикнула в ответ:

– Потому что мы – твои сёстры! Мы – Старк!

– Ланнистер! Вы теперь обе – Ланнистер!

– Довольно! – гневный окрик Чёрной Рыбы прервал Рикона на полуслове. – Довольно, – повторил он уже тише. – Вы все дети одного отца и одной матери, и никто и ничто это не в силах изменить. И вы все должны понять, что войны заканчиваются. И нередко они заканчиваются брачными союзами. Война, что унесла Эддарда уже далеко. Теперь всё позади и нужно смотреть вперёд.

– Хотите, чтобы я всё забыл? Забыл, как умер отец? Как Ланнистеры отняли его? Забыл, как Дейнерис была добра ко мне, а потом карлик убил её из арбалета?!

– Нет, мой мальчик, – устало произнёс дядя Бринден. – Жизнь жестока и никого не щадит. Наши мёртвые навсегда с нами. Ты вправе помнить всех такими, какими они были для тебя, и никто не запретит тебе скорбеть по Дейенерис. Но ты должен понять, что вины твоих сестёр в том, что случилось с Эддардом и Роббом – нет. Руки их мужей не обагрены кровью наших близких. Поверь мне, будь оно так, ни твоя мать, ни я, ни ваши братья не позволи бы осуществиться этим союзам.

– Мы тоже помним их, Рикон. И отца и Робба, – тихо произнесла Арья.

– Да, мы помним.., – прошептала Санса.

Снег за окнами пошёл сильнее, погружая всё в темноту. Из-за белой пелены почти не видно было ни города, ни моря, ни солнца. Служанка, пройдясь по комнате, зажгла все свечи, что были в подсвечниках. От их жёлтого пламени стало намного теплее и уютнее. Но только не за столом, где каждый из них сидел погружённым в свои мысли. Арья, нахмурившись, терзала салфетку, изрядно измахрячив её конец. Рикон, отвернувшись, уставился в камин, словно что-то видя в огненных языках, дядя Бринден хмуро подлил себе ещё вина. Санса, опустив голову, покусывала губу, совсем, как её младшая сестра. Зря она пришла сюда и привела с собой Рикона. Лучше бы она осталась в собственных покоях и дождалась Тириона.

Тирион… Ей было и неловко рядом с ним, и по-странному спокойно и хорошо. Он единственный не смотрел на неё с жалостью и не отводил взгляд с самой первой их встречи. И она искренне была рада его видеть – и тогда, неделю назад, и сейчас, в каждый из этих дней. Они разговаривали, делились смешными историями стараясь не вспоминать о грустном. А вчера, явившись к ней неожиданно рано, он застал Сансу полуодетой, без ставшего обязательным шёлкогового шейного платка. Словно не увидев ничего необычного, он поздоровался, налил себе чашку чаю и принялся обсуждать то, что его к ней привело. Поначалу Санса была растеряна, а потом безмерно благодарно, за то, что в его присутствии она не чувствовала себя … уродом.

То, что они по-прежнему были мужем и женой, а ничего так и не изменилось в их отношениях, Сансу немного смущало. Всё чаще и чаще её посещали мысли о будущем, которое было настолько туманным, что она не могла представить себе ничего определённого. Порой ей в голову закрадывалась мысль, которая казалась ей почти кощунственной – а, что если бы она была прежней Сансой, то радовалась бы она визитам Тириона? Косясь на своего лорда-супруга, она надеялась, что он никогда не сможет догадаться о том, что приходило ей в голову. А он, не подозревая о её терзаниях, пересказывал дворцовые сплетни и вспоминал истории, которые приключились с ним во время его странствий. И делал очередной ход в их партии в кайвассу. Вчера она почти выиграла, но умудрилась так некстати пожертвовать сильной фигурой! Сегодня она обязательно отыграется. А чтобы Тирион не смог её заболтать и отвлечь от раздумывания над очередным ходом, она сама ему поведает про свои проказы из детства …

– Дядя, Вы сказали, что намерены посетить Винтерфелл?

Вздрогнув, Санса посмотрела на Арью, обращавшуюся с вопросом к Чёрной Рыбе. Размечтавшись о сегодняшнем вечере, она совсем позабыла, где находится.

– Да. Я намерен сопровождать Рикона на север, – ответил дядя Бринден. – Путешествия по стране всё ещё небезопасны.

– Вы едете вместе с лордами Амбером и Гловером?

– Да. Насколько я понял, часть пути с нами будут лорды Долины и Фреи. Ну и Вольный Народ тоже возвращается на север.

– Большой будет отряд, – кивнула Арья. – А ты, Санса, не хочешь побывать в Винтерфелле?

Вопрос сестры застал Сансу врасплох:

– Я не знаю…

Она, действительно, не знала. Не знала, готова ли она встретиться с матерью, Браном и Джоном, хотела ли она видеть Винтерфелл и Утёс Кастерли – места, где помнили её совсем другой. Ей сполна хватило Королевской Гавани. Может, оно и к лучшему, что лорд Тайвин принял решение отдать им с Тирионом Хайгарден – она начнёт всё с чистого листа, от туда, где её никто не знает.

Слегка улыбнувшись, Санса посмотрела на Рикона:

– Наконец-то ты вернёшься домой!

– Да! – кивнул брат. Взгляд его потеплел, а черты лица смягчились – впервые за всё время обеда. – Арья, расскажи про Джона и Брана! – повернувшись к сестре, попросил он. Та тут же принялась рассказывать о братьях, о том, как Джон управляется на Стене, о дяде Бенджене, о маме, о переменах в Винтерфелле и том, что, наверное, там совсем скоро расцветут зимние розы, а в кадках вырастут апельсиновые и лимонные деревья, когда-то высланные Сансой из Кастерли Рок. Дядя Бринден, ни разу не бывавший у них дома, с удивлением расспрашивал про оранжерею, и про тёплые, никогда не промерзающие, даже в лютый мороз, стены. Санса тут же вспомнила, как она любила бегать по полу босиком, а септа Модрейн на неё ворчала: «Застудитесь, юная леди!» А она ей возражала: «Камень тёплый, ведь его греет вода! Он, как живой!» Рикон тут же с ней согласился, что и пол, и стены у них дома, как живые. Да и сам Винтерфелл – живой…

Они засиделись допоздна, когда Арья вернулась к себе в покои, за окнами было уже совсем темно. Тайвин, освободившийся сегодня чуть раньше чем обычно, с удивлением поинтересовался, где она так долго задержалась.

– Мы обедали все вместе – я, дядя Бринден, Санса и Рикон! – ответила Арья.

– И как? Всё хорошо?

– Да! – кивнула Арья, отдаваясь в руки служанке. Хорошо, что приехал дядя. Хорошо, что они устроили этот обед. И хорошо, что они наконец-то смогли поговорить. По началу обвинения Рикона по-настоящему испугали её, но хвала богам, всё оказалось не так страшно. Они снова семья. Он поймёт и простит и её, и Сансу. И всё будет хорошо. Арье так хотелось в это верить. Так хотелось!

Завершив приготовления ко сну, Арья отпустила служанку, и они остались с Тайвином вдвоём. Её муж, избавившись от камзола, бриджей и ботфорт присел на краешек кровати, вытянув перед собой ноги. Он был таким домашним, таким … уютным, совсем не тем грозным Тайвином Ланнистером, которым его видели все остальные. Чувствуя, что её сердце тает от нежности, Арье захотелось коснуться губами его щеки, запустить руку ему в волосы. Что она незамедлительно и сделала.

Львиная шевелюра была густой и мягкой, а щека – колючей. У него почти не было седины, а морщинки у уголков глаз были скорее свидетельством желания всё тщательно рассмотреть, нежели солидного возраста. Магия Севера берегла его для неё, не позволяя годам взять своё, и Арья надеялась, что так будет всегда.

Забравшись с ногами на кровать, она обхватила руку Тайвина, уткнувшись носом ему в плечо и поинтересовалась:

– Как прошёл твой день? Я тебе всё рассказала, а ты мне – ничего!

– А что ты хочешь знать? – со смешком поинтересовался Тайвин.

– Всё, конечно!

– А, всё! – смешинка не покинула его голос, но на её вопрос он всё же ответил: – Утром был Бронн Черноводный с отчётом. Ему удалось поймать тех, кто припрятал зерно, а потом начал продавать по неимоверной цене.

– И что с ними стало?

– Пятерых вздёрнули на базарной площади. Остальные изъявили желание отправиться на Стену. Сейчас проблем с хлебом в городе нет, как и желающих бунтовать.

– А такие были?

– Такие всегда быстро находятся, когда есть вожак.

– А он есть?

– Уже нет.

– Понятно. А что ещё?

– Утром приехал Киван.

– С Утёсом всё в порядке?

– Да.

– А что с Грейджоями?

– Их ждал сюрприз! – усмехнулся Тайвин.

– Что за сюрприз?

– Золотой сюрприз. В море.

– Гм… И они не смогли проплыть мимо? – промурлыкала Арья, явственно представив кучу золота, блестевшую посередь воды.

– Не смогли!

– Их поймали в ловушку?

– Да. Эурон слишком предсказуем – он не из тех, кто откажется от лёгкой добычи.

– Значит, теперь проблем с Железными Островами – нет?

– Нет! – усмехнулся Тайвин. – Те, кто из Грейджоев выжил, стали гораздо сговорчивее!

Отпустив руку Тайвина, Арья перекатилась на бок, положив голову ему на колени. Его пальцы, коснувшись её волос, начали приятную игру, от чего по телу побежали мурашки. Было тепло, уютно, спокойно. В камине трещали дрова. Свечи у изголовья кровати едва заметно подрагивали от сквозняка. Темнота, клубившаяся в углах комнаты была мягкой, домашней и совсем не страшной.

– Расскажи ещё что-нибудь! – потребовала Арья.

– Что?

– Ну, ты так и не сказал, как именно мы одержали победу в Королевском Лесу! Дядя Бринден сегодня спросил меня, а я ничего не знаю!

– Это моё ужасное упущение, что ты ничего не знаешь! – Арье показалось, что Тайвин вновь усмехнулся.

– Ну, так расскажи!

– Благодаря разведке мы знали, где стоят основные силы противника, и что в авангарде у них дотракийцы, а позади орудия для обстрела – катапульты, баллисты.

– Разве так делают в открытом бою? Ведь они служат в основном для взятия городов? Или нет?

– Ты права, они хороши при осаде, когда нет риска задеть своих. Но если тебе всё равно, что будет с твоими передовыми отрядами, можно смело метать и камни, и всё, что горит.

– А-а-а.., – протянула Арья. – И как всё было?

– Как всё было? – переспросил Тайвин. – Скомандовав дотракийцам идти в бой, Пакстер Редвин, как и ожидалось, не стал спешить с вводом основных сил, но зато использовал и катапульты, и лучников.

– Так он, что – хотел избавиться от дотракийцев?

– Он хотел одним выстрелом убить двух зайцев – врага и неудобного союзника. Табунщики в любой момент могли выйти из-под контроля. Удержать их могла только Дейенерис Таргариен.

– И он их отправил на верную гибель? – недоверчиво протянула Арья.

– Мясо на убой! – ответ Тайвина прозвучал жёстко.

– А мне их нисколько не жаль! – изрекла Арья, приподнявшись на локте и заглядывая в глаза мужа. Загадочно мерцая в полумраке, они отражали огоньки свечей и казались почти чёрными. Лик его был суров, как и слова, сказанные мгновение назад. – Рассказывай дальше! – скомандовала она.

– А дальше всё было просто. Пока Пакстер предавал одних своих союзников, его самого предали другие. Эшворты должны были вступить в бой, когда основная часть сражавшихся с обеих сторон уже погибнет. Но они этого не сделали, как и не сообщили Редвинам, что план сражения провалился. Дотракийцы ринулись в атаку и были обстреляны нашими лучниками, а в спину им летел град стрел и камней, пущенных своими же. Когда Эшворты якобы перешли в наступление, основные силы Редвинов выдвинулись следом, введённые в заблуждение ложным сигналом, сообщавшем о том, что мы отходим. А мы, в это самое время, обойдя врага, заходили с тыла. Окхарты, стоявшие в арьергарде сил Редвинов, до последнего не сообщали им о нашем продвижении, а потом, как и ожидалось, перешли на нашу сторону.

– Ты это знал?

– Что, «знал»?

– Что Окхарты и другие предадут лорда Пакстера?

– Я на это расчитывал! – усмехнулся Тайвин.

– Рассчитывал? – уточнила Арья.

– У них было над чем поразмыслить, и они сделали правильный выбор, – потянувшись, Тайвин легонько коснулся губами её лба и положил руку на живот: – Кажется, кому-то пора спать! Довольно историй на ночь!

– Но это хорошие истории! – возмутилась Арья.

– Что ж в них хорошего? Я всегда считал, что на ночь нужно слушать красивые сказки, чтобы снились приятные сны!

– Ха, ты когда-то считал, что всем девочкам интересны истории про Джонквиль!

– Да? Не помню, чтобы я это говорил!

– Говорил, говорил! В Харренхолле ты мне это говорил!

– А ты ответила, что большинство девочек – дуры, а тебе больше нравятся истории про Висенью!

– Ага! – рассмеялась Арья. – И думаю, что твоему сыну гораздо интереснее послушать про победы своего отца, чем про Джонквиль! А когда будет девочка, я ей расскажу при Висенью и Нимерию!

– А у нас будет ещё и девочка?

– Ага. Ведь мой дракон отложил три яйца, значит, должно быть три драконьих всадника!

– Ну, наверное, да, – потянул Тайвин, явно, сомневаясь в её словах.– А ты откуда знаешь про яйца?

– Из драконьих снов? А тебе они снятся?

– Снятся...

– И мне тоже... Поэтому трое детей, раз три яйца. Только мы не будем торопиться, ладно? – с тяжким вздохом попросила Арья, перекладывая затёкшие ноги. Их сын, наслушавшись про подвиги своего лорда-отца, хорошенько поддал ей изнутри, завошкался, а потом всё же, похоже, решил поспать. Рассудив, что и ей пора сделать то же самое, Арья переползла к изголовью кровати.

– Хорошо, торопиться не будем! – улыбнулся Тайвин. Встав, он задул свечи и вернулся обратно. – Спи! – прошептал он ей в макушку, касаясь губами пушистых волос, а про себя усмехнулся: «Надо же – ещё три дракона!».

Приобняв Арью, Тайвин улёгся рядом. Его жена, сладко посапывая, похоже, уже видела свой первый сон. А вот ему не спалось. Насыщенный на события день никак не отпускал его. Часть проблем ему удалось решить, но бо́льшая их часть всё ещё угрожала благополучию Семи Королевств.

Из хороших новостей на сегодня, пожалуй, лучшей была та, что привёз Чёрная Рыба – Семь Королевств постепенно избавлялись от дотракийцев – не далёк тот день, когда они останутся только в исторических летописях.

Помимо дикарей Дейенерис, поубавилось и численность воинов с диким нравом пришедших вместе с Тайвином с Севера – одичалых осталось от силы сотен пять, и почти все они возвращались обратно на север в составе отряда, который должен был сопровождать Рикона Старка.

Кроме дел Севера, Запада и Речных Земель, были ещё проблемы, связанные с продовольствием и деньгами. Но здесь Тайвин мог быть уверен, что хотя бы о золоте он мог особо не беспокоится. В своё время тщетная попытка Мизинца купить себе жизнь и свободу привела к тому, что Тайвин заполучил в свои руки весьма внушительный счёт в Железном Банке, а позже к нему прибавился и второй, с золотом Тиреллов. Не испытывая большой веры в финансовый гений своей дочери, Тайвин не счёл нужным посвящать её в детали всех своих сделок. Часть подробностей знал лишь Скопио, и именно он сообщил, что Железный Банк, как и прежде, рад видеть Ланнистеров в качестве своих самых надёжных и богатых клиентов.

Единственный, о ком не хотелось думать Тайвину – это был Тирион. Он не знал, за какие из его грехов боги снова и снова возвращали в его жизнь карлика, всякий раз подвергая его волю всё большим испытаниям. Как и в день его рождения, он мог избавиться от него, сделав так, что никто про это даже не узнает. Но он оставил его жить. Вновь признал своим сыном и поставил вровень с собой. Сделал мастером над Монетой и лордом Хайгардена, отдав им с Сансой земли Тиреллов. Тирион вновь мог носить фамильное имя их предков, словно он ничего и не совершил против своей семьи – всё вернулось на круги своя, как и годы назад… Перед мысленным взором Тайвина встало лицо Тириона и арбалет в его руках. Руки Тайвина сами собой напряглись, а сердце забилось чаще.

То ли Арья что-то почувствовала во сне, то ли он слишком сильно обнял её, но она, не просыпаясь, схватила его ладонь, что-то невнятно забормотала и вновь затихла, засопев в подушку, в то время, как под его пальцами, в глубине её тела, что-то шевелилось и толкалось. Что-то очень маленькое, похожее на крохотную ножку. Почти не дыша, Тайвин замер, прислушиваясь ко всему – к дыханию Арьи, к стуку её сердца, к жизни, которой ещё только предстояло появиться на свет, и к самому себе, чувствуя, как внутри него что-то переворачивается, ломается и крошится – словно трескаются остатки ледяной корки, которой так долго была покрыта его душа…