Текст книги "Своя среди чужих, чужая для своих. Или пересказанная история одной волчицы (СИ)"

Автор книги: April Fox

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 73 страниц)

Почти не вникая в происходящее, Арья позволяла себя вертеть так и эдак, пока что-то там «подраспускали, припосаживали, стачали и надставляли». В итоге корсетная часть была расширена за счёт белых атласных полосок, а на юбке появились новые клинья, собиравшиеся в складки. Точно такая же атласная ткань закрыла часть спины и уменьшила вырез декольте. Остатки лёгкого платья, которым пришлось пожертвовать, пустив в расход, валялись на столе. Сейчас с него Ната, помощница Линнет, срезала жемчуг, которому суждено было разместиться вдоль свежих швов, маскируя разницу в тканях.

– Ну, вот, миледи, так, пожалуй, в самый раз, – удовлетворённо сообщила другая помощница Линнет – Грета, ползавшая вокруг Арьи на коленях.

– Да, вот теперь хорошо! – согласилась леди Кейтилин, обходя дочь и придирчиво рассматривая то, что получилось.

Повернув голову в сторону зеркала, Арья не могла с ней не согласиться. Сейчас вряд ли кому в голову могло прийти, что этому платью не менее трёх лет и, что большую часть времени оно пролежало на дне сундука!

Арье нравился строгий силуэт, лиф, подчёркивающий грудь, ставшую заметно больше с тех пор, как она последний раз смотрела на себя в зеркало. Беременность пока ещё никак не отразилась на её фигуре, но зато привнесла кое-какие изменения. Талия по-прежнему была тонкой, а вот бёдра стали чуть шире и женственней. Там, где заканчивался корсет, наискосок идущие полоски перетекали в юбку. Струящаяся ткань убегала вниз, до самого пола, клубясь сзади небольшим шлейфом – серый и белый атлас, перемежающийся нежно-голубыми вставками, напоминал озёрный лёд. Вышивка серебром, инеем опутывала лиф, рукава и подол.

– Ты как принцесса! Настоящая принцесса Севера! – восторженно воскликнула Ширен.

– Ах, леди Арья, Вы так красивы! – Линнет, не удержавшись, всплакнула.

Улыбнувшись, Арья мысленно с ней согласилась. С ними обеими. Она действительно была … красивой. И была принцессой с Севера. Или королевой. Тайвину должно понравиться…

Линнет, с помощью Греты и Ширен, возилась с жемчугом, присматривая наилучшие места для молочно белых горошин:

– Вот так…

– Нет сюда…

– Сюда добавьте... Нет, нет! Здесь будет лучше! – подсказывала леди Кейтилин, отступив на шаг назад.

Глядя в зеркало, Арья смотрела, как её свадебный наряд обретает законченный вид. Исчезла легкомысленность и чрезмерная открытость груди и спины. Жемчужины, севшие вдоль швов, своим мягким, тёплым блеском, придали всему облику нежности и какой-то трогательности.

– Ну, вот и всё! – выдохнула Линнет. – Дальше мы справимся уже сами. А невеста нам больше не нужна.

Краем глаза Арья заметила, как вздрогнула при этих словах мать, словно её кто-то ударил. После разговора в оранжерее она от неё слышала только – «это лучше подойдёт, здесь надо убавить, здесь прибавить» – всё про платье, и ничего про Арью и её будущее.

Повинуясь указаниям суетившейся вокруг неё белошвейки, Арья подняла руки – девушки принялись осторожно снимать с неё наряд, стараясь, чтобы швы не разошлись. Когда в дверь постучали, она уже осталась в одном кружевном белье и нижней юбке.

– Накиньте! – тут же сообразила Линнет, подав ей плащ.

Укутавшись, Арья посмотрела на мать, направившуюся выяснить, кто решил потревожить невесту в день свадьбы.

На пороге стоял Тайвин… Сердце Арьи замерло, а потом бешено заколотилось.

– Миледи! – обратился он к леди Кейтилин. – Могу я видеть леди Арью?

– Разумеется…

Никого и ничего не замечая, кроме Тайвина, Арья шагнула ему навстречу. Боги, как же она соскучилась!

Стоя напротив неё, он, казалось, испытывал какую-то неуверенность. Арье захотелось вмиг выставить всех вон – чтобы никто им не мешал. Но, она, разумеется, этого не сделала. А лишь выдохнула:

– Милорд, я рада видеть Вас…

– Я тоже, леди Арья…

Склонившись, он едва уловимо коснулся губами её руки. По телу Арьи сразу побежали мурашки. Желание выгнать всех стало ещё сильнее.

Выпрямившись, Тайвин протянул ей шкатулку, которую принёс с собой:

– Позвольте преподнести Вам этот свадебный подарок...

– … Благодарю…

Судорожно сглотнув, Арья взяла в руки ящичек из красного дерева. Он был тяжёлым, гладким по бокам и с резными узорами на крышке – птицами, сидящими на ветвях сказочных деревьев. Отщёлкнув миниатюрный замочек, Арья заглянула внутрь. Там, на чёрном бархате, сверкали топазы, обрамлённые бриллиантами. Ожерелье, диадема и пара серёг, были подобны льду, который окружал их за Стеной – чистые, прозрачные, великолепные.

– Спасибо! – подняв глаза, Арья часто моргала от переполнявших её чувств. Этот невероятный подарок не мог взяться ниоткуда! Значит, Тайвин привёз его с собой из Королевской Гавани! Привёз для неё, ещё тогда, когда они не были так близки. Он ехал к ней… А она, глупая, сомневалась в нём!

Ещё раз коснувшись поцелуем её руки, Тайвин сделал шаг в сторону двери:

– Не смею больше Вас задерживать! Леди Ширен, леди Кейтилин! – и, отвесив им лёгкий поклон, удалился.

Всё ещё пребывая в своих мечтах, Арья не сразу поняла, что Ширен, Линнет и её помощницы тоже прощаются:

– Отдыхайте, миледи! Мы все доделаем и принесём!

После того, как они ушли, Арья и мать остались вдвоём. Молча забрав у неё шкатулку, леди Старк, поставила её на стол. Сняла с Арьи плащ, и, двигаясь подобно тени, принялась освобождать её от кружевов исподнего. Узрев разошедшийся шов под грудью, мать потянулась за иголкой. Распрямившись, Арья молча ждала, пока она сделает пару стежков. В тишине было слышно лишь их дыхание, да треск дров в камине. За окнами стремительно темнело, предвещая скорый вечер.

Несмотря на то, что мать была совсем рядом, Арье казалось, что она где-то очень далеко. Протаскивая в очередной раз иглу сквозь плотные слои кружева, леди Кейтилин дёрнула чуть сильнее, и острый кончик вонзился ей в палец. Алая горошина, мгновенно появившись, росла на глазах, пока не сорвалась и не упала на белоснежный атлас, растёкшись по нему кровавым пятном.

– Мама, ты!.. – Арья не договорила, наткнувшись на застывшее лицо матери, на котором не дрогнул ни один мускул.

Словно очнувшись, мать сдёрнула иглу с нитки и отошла в сторону. Глядя на испорченное подвенечное платье, леди Кейтилин покачала головой:

– Это уже не исправить …

Упрямо тряхнув головой, Арья недоумённо воскликнула:

– Да нет! Это ерунда! Всё можно исправить!

– К сожалению, не всё…

Повинуясь её жесту, Арья скинула нижнюю юбку и протянула матери. Глядя, как она, словно слепая, перебирает в пальцах атлас, Арья испугалась:

– Мама?!

– Да… Ничего.., ничего.., – перекинув юбку через спинку стула, леди Кейтилин направилась в угол комнаты. Стоя к Арье спиной, она что-то искала на столе. Наконец, развернувшись, мать протянула ей склянку:

– Вот, возьми. Пять капель в тёплый чай. Можно добавить мёд, тогда не будет горчить.

– Что это? – не поняла Арья.

– Так бывает – тошнота, головная боль, и есть не хочется. У меня так было с Сансой и Роббом. А вот ты далась мне легче. С Браном и Риконом тоже было тяжело…

– Мама! Ты?!

– Знаю? – голос матери прозвучал ровно, словно всё было сказано уже давно. Вглядываясь в её лицо, Арья видела то, что не удосужилась рассмотреть раньше – новые морщины, седину и покрасневшие от слёз и бессонных ночей глаза. Порывисто шагнув к ней, она всхлипнула:

– Мама, я!..

– Ну, что ты! – на мгновение Арье показалось, что мать отталкивает её, вытянув перед собой руку. Но вместо этого леди Кейтилин коснулась её волос, пригладила непослушную прядь, заведя её за ухо. И вновь отстранилась: – Всё будет хорошо. Всё будет хорошо, – Арья не могла понять, кому это она говорит – ей, или себе самой: – Ты только выспись. Время ещё есть.

– Хорошо, мама…

Когда мать ушла, Арья добавила, как и было ей велено, пять капель настоя в тёплый чай и залезла в постель…

Проспала она часа два, не более. Потом явилась служанка, разбудившая её сообщением, что ванна уже готова, а Линнет закончила с платьем. Выбравшись из кровати, Арья засунула ноги в домашние туфли и накинула халат. От головной боли, усталости и тошноты не осталось и следа. Как и от дурных мыслей и воспоминаний.

В соседней комнате, действительно, уже стояла ванна, и было развешено её свадебное платье.

Погрузившись в тёплую воду, Арья любовалась блеском вышивки и жемчуга, переливами атласа, игрой белого, голубого и серого. Было так красиво! По-северному красиво! И будет ещё красивее, когда она наденет платье вместе с украшениями, подаренными Тайвином! От одной мысли о Тайвине она ощутила голод. Совсем другой голод. Скоро, совсем скоро, он будет её, а она его. Хотя они и так уже принадлежат друг другу…

Долго понежиться в ванной ей не удалось – Ширен и набежавшие служанки, закружились вокруг неё хороводом. Были извлечены из недр шкафа ароматические масла и духи, когда-то заботливо переправленные Тайлой из столицы. Кто-то занимался её волосами, кто-то помогал одевать чулки, кто-то шнуровал корсет и поправлял кружево. От шёпота, смешков и фразочек, призванных вогнать невесту в краску, Арье стало весело. Ни Ширен, ни остальные, казалось, и не думали о том, за кого и, как она выходит замуж. И Арья за это была им благодарна. Она ничего не понимала в свадьбах, и никогда не мечтала о собственной. Но сейчас ей казалось, что именно так оно и должно быть – суетливо, весело и немного сумбурно.

Наконец, когда со сборами было покончено, она увидела себя в зеркале. Улыбаясь, она рассматривала принцессу Севера. А принцесса Севера улыбалась ей. Они нравились друг другу, и, несомненно, она понравится Тайвину. Окутанная серебристо голубоватой дымкой, Арья казалась себе самой красивой и самой счастливой на свете. Глядя на подарок Тайвина, она таяла от нежности, всякий раз накрывавшей её с головой, от мысли, что он вёз эти камни для неё. Он думал о ней, пока они были в разлуке. А сейчас топазы дождались своего часа. Словно созданные для этого наряда, они сверкали в её волосах, ушах, на груди, перекликаясь с бело-голубым атласом подвенечного платья…

В дверь постучали. Служанка, поспешившая её открыть, впустила Джона и Брана. Джон, вкатив кресло Брана, замер посреди комнаты, рассматривая Арью. Как и Бран. В глазах обоих ей почудилась грусть и печаль. И ей тоже стало грустно – ведь она уходит в другую семью. Словно угадав её мысли, Бран едва заметно улыбнулся:

– Ты такая красивая, сестра…

– Очень.., – кивнул Джон.

– Я.., я.., – Арье хотелось что-то сказать им, но она не знала – что. После некоторой заминки Бран пришёл ей на помощь:

– Ты уже готова? Мы можем идти?

– Идти? Куда?

– Кто-то у нас замуж выходит, если ты, конечно, не забыла! – уже по-настоящему улыбнулся брат.

– Не-а, не забыла! – выдохнула Арья и, впервые, расслабилась.

– Ну, так идём!

Джон, приняв из рук Брана серый плащ Старков с вышитым на нём лютоволком, накинул его ей на плечи. Тяжёлый, будто отлитый из стали, он пригвоздил её к месту, словно не желая выпускать её из этой комнаты и из этого замка.

Пока Джон расправлял топорщившийся мех воротника, их глаза на мгновение встретились. Арья попыталась угадать, что он думает, о чём молчит. Но кроме черноты зрачков, она не увидела ничего. Слегка коснувшись губами её лба, он лишь произнёс:

– Нас уже ждут, – и, чуть мягче: – Мы навсегда брат и сестра – помни об этом!

– Я помню! – тут же откликнулась она, с трудом проглатывая ком, организовавшийся в горле.

– И я тоже! – подал голос Бран, всё это время не сводивший с них глаз.

Обряд должен был пройти в септе, выстроенной когда-то лордом Эддардом Старком по просьбе его леди-жены. Маленькая, скрытая в недрах старого замка, она была не интересна его обитателям – на Севере чтили Старых богов. Но леди Кейтилин решила, что её дочь даст клятвы супружеской верности пред ликами Семерых.

Небольшой зал был освещен десятками свечей и украшен пихтовыми ветками, оплетёнными серыми, белыми и алыми лентами. Ветки покрупнее, с приделанными к ним еловыми шишками, стояли в напольных вазах вдоль прохода, помельче – были развешаны гирляндами на стенах. В подсвечниках плавились свечи. Их неровный свет отражался в оконном стекле, расписанном морозными узорами, заставляя его искриться и переливаться всеми цветами радуги. Приятно пахло хвоёй и воском.

В септе было человек двадцать – не более. Седовласый септон со сверкающим кристаллом в руках, стоял на возвышении. А рядом с ним – Тайвин… Судорожно забившись, сердце Арьи пропустило удар. Сжав что-то, оказавшееся рукой Брана, она замерла в нерешительности. Посмотрев вниз, Арья увидела что брат, запрокинув голову, чего-то ждёт от неё.

– Всё хорошо! – прошептала она одними губами.

Едва уловимо кивнув, Бран потянул её руку вперёд. Джон, повинуясь его движению, покатил кресло по проходу.

Скрип колёс смешивался с поступью брата, стуком её собственных каблуков и шорохом юбки.

Держась за руку Брана, Арья дошла до возвышения и только там отпустила её. Поднявшись на ступень, она оказалась вровень с Тайвином. Запрокидывая голову, она видела тёплые искорки в его зелёных глазах, золото волос, слегка разбавленное серебром, вечно неулыбчивые губы, которые на самом деле могли быть такими нежными... Ей хотелось протянуть руку и коснуться его лица. Прошептать в ухо, что она любит его. И услышать в ответ, что он – тоже…

Септон что-то говорил, а она почти ничего не слышала. До неё, как сквозь туман, долетали слова молитвы, в которых иногда чудилось нечто знакомое. Внезапно среди витиеватого переплетения фраз она разобрала – «Перед лицом Семерых сочетаю этих двоих, да будут они едины отныне и навеки. Взгляните друг на друга и принесите обеты». Не отрывая от Тайвина глаз, Арья повиновалась:

– Отец, Кузнец, Воин, Мать, Дева, Старица, Неведомый, – имена богов одновременно срывались с её губ и с губ Тайвина, и падали в тишину септы, призывая их, и всех, кто слышал эти клятвы, в свидетели происходящего.

– Я – её, а она – моя…

– Я – его, а он – мой…

– С этого дня и до конца дней моих…

Зазвучавший гимн, заполнил своды септы. Вслед за последними звуками музыки, раздались грозные слова септона:

– Если есть кто-то, кто может назвать причины, делающие этот брак невозможным – выйди и скажи!

На мгновение сердце Арьи сжалось. Но ничего не случилось. А потом она почувствовала, как что-то тяжёлое покинуло её плечи, подставив их сквозняку, гулявшему по септе. И тут же её укутало совсем другое тепло – тепло алого плаща, накинутого на неё Тайвином. Приняв из рук Джона серый плащ, ещё мгновение назад согревавший её, она потянулась к своему жениху, чтобы облачить его в цвета своего Дома, показав всем, что Старки и Ланнистеры породнились…

– Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и верности, и признаю тебя моим лордом и мужем…

– Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и верности, и признаю тебя моей леди и женой…

Прикосновение губ Тайвина было мимолётным, словно бабочка взмахнула крыльями. Но Арье хватило и его, чтобы почувствовать себя самой счастливой на свете.

– Пред ликами богов и людей, – вещал септон, вознеся над их головами священный кристалл: – торжественно объявляю Тайвина из Дома Ланнистер и Арью из Дома Старк мужем и женой. Одна плоть, одно сердце, одна душа отныне и навеки, и да будет проклят тот, кто встанет между ними!

Вслушиваясь в разносящиеся по септе слова, Арья не отрывала взгляда от лица своего … мужа. И видела золотые искры, пляшущие в его глазах, и самую настоящую улыбку на его губах…

А потом был свадебный пир. Великий Чертог Винтерфелла украсили так же, как и септу – десятками свечей на огромных подсвечниках и факелами, пылающими вдоль стен. Лапником, собранным в букеты, еловыми венками и гирляндами, и лентами – серыми, алыми и белыми. Высокие окна, затянутые морозными узорами, мерцали и искрились. Сквозь игольчатые ветви и диковинные цветы, распустившиеся на стекле, струился лунный свет и заглядывали звёзды.

Музыканты наигрывали нежные мелодии. Сдвинутые столы были накрыты белоснежными скатертями и заставлены всевозможными яствами. Молочные поросята соседствовали с перепёлками, сыры и колбасы – с копчёным окороком, а выложенные горкой пирожки соперничали с пряниками и коврижками. Вкусно пахло мясом и хлебом. Вино, эль и клюквенный морс призывно плескались в кувшинах, то и дело перетекая в чьей-либо кубок.

Арья и Тайвин, как и положено, восседали на возвышении за главным столом. Почти все поздравили их ещё в септе. Кто-то сдержанно, как мать, кто-то едва ли не плача – как Ширен. Джон и Бран, поцеловав Арью, уступили место дяде Бену, который долго молчал, а потом обнял и сказал: «Будь счастлива…» Сир Арно, Глен Арлингтон и другие «Ланнистеры» не скрывали своей радости. И она впервые услышала, как к ней обратились – «Леди Утёса». «А как же Санса?» – тут же подумалось Арье, и уже через мгновение она позабыла про сестру, принимая поздравления Тормунда. Здоровяк был немногословен, зато искренен. Даже не сомневаясь, что должен быть на свадьбе своих Короля и Королевы, он явился в Великий Чертог, чем многих шокировал. А сейчас, найдя себе место за одним столом с Мирой Рид, Великанья Смерть поглощал одно блюдо за другим.

Голоса звучали всё громче, а музыка – всё веселее. Кто-то, захмелев, выкрикнул, что пора молодым и потанцевать, а то остальные не могут идти вперёд них! Растерявшись, Арья с опаской посмотрела на Тайвина – она никогда не видела, чтобы он танцевал. Сама Арья делала это последний раз ещё в Королевской Гавани. Но, похоже, она зря волновалась – её ... муж против танцев не возражал.

Арье никогда не нравились танцы. Она не находила в них ничего интересного, считая глупостью перебирание ног под музыку. В своё время, играя в воспитанницу Десницы, Арья осилила несколько простейших движений, решив, что этого более чем достаточно, и тренировки с мечом куда как увлекательнее. Но кружиться, подчиняясь Тайвину, оказалось … приятно. Она сама не заметила, как мелодия и уверенные движения обнимавших её рук, увлекли её, заставив позабыть обо всём. Утренняя хандра отступила. Ничто не давило на живот, не натирало ноги, а дятел, нещадно долбивший ей висок до самого полудня, покинул её голову. Жизнь была прекрасна! Весело рассмеявшись, она поймала ответную улыбку Тайвина. Вторую, за сегодняшний вечер…

Проводив её на место, Тайвин остановил сира Давоса и принялся с ним что-то обсуждать. Потом к ним подтянулись дядя Бен и Глен Арлингтон.

Центр зала постепенно заполнился танцующими. Мимо Арьи, кружась, промелькнула Ширен, увлекаемая сиром Арно. Тот, склонившись, что-то нашёптывал ей на ухо. Пряча улыбку за бокалом, Арья подумала, что уж не он ли та самая причина, по которой леди Баратеон загостилась в Винтерфелле? Тем временем молодой сквайр, по имени Ян Полак, уже тащил в круг не особо упиравшуюся Миру Рид. Позаимствовав у Арьи платье, она оказалась вполне даже симпатичной, и вовсе не похожей на ту охотницу с луком, которую все помнили.

Уплетая вкуснейший пирожок, Арья поглядывала по сторонам, пытаясь вспомнить кто есть кто. Нейтон, брат Вейона Пуля, занявший его место стюрда Винтерфелла, сидел рядом мейстером Иллмером. В отличие от мейстера, то и дело поглядывавшего на Арью с теплотой в глазах, Нейтон Пуль со смурным видом опустошал кубок за кубком. Стив Марш, похожий, как две капли воды на своего кузена Боуэна Марша, лорда-стюрда Ночного Дозора, налегал на баранью ногу и эль. Приехавший вместе с Джоном из Чёрного Замка, он был атакован братьми Овертонами, расспрашивавшими его про Великую Битву с Королём Ночи. А вот расположившуюся за соседним столом компанию Арья знала плохо. Ширен сказала, что они появились в Винтерфелле неделю назад и уже собирались уезжать, но задержались, узнав, что Арья Старк и Тайвин Ланнистер возвращаются из-за Стены. Вот тот молодой человек, кажется, племянник лорда Мандерли из Белой Гавани. А рядом с ним Бен Эшвуд. И симпатяга Бен не сводит глаз с Миры Рид, которую никак не отпускает Полак.

Оторвавшись от созерцания романтически настроенных приятелей с берегов Студёного моря, Арья поискала глазами Брана и Джона. Они были на своих местах, за соседним столом. Там же была и мать.

Леди Кейтилин весь вечер почти не присела, снуя между Чертогом и комнатой, куда сносились блюда перед подачей. В её деловитости и суетливости было что-то… неправильное. Что-то на неё непохожее. А сейчас она сидела рядом с Браном, положа ладонь ему на локоть, и о чём-то расспрашивала. По его короткому движению головой, Арья поняла, что тот ей ответил – «Нет!». Санса, Рикон и Робб – вот о ком хотела узнать леди Старк у своего сына – Трёхглазого Ворона! Задумавшись на мгновение, мать вновь подняла глаза на Брана и начала его в чём-то убеждать. А потом, вымученно улыбнувшись, привлекла к своей груди. «Мы снова будем все вместе! Вся семья!» – до Арьи не долетело ни звука, но от чего-то она поняла всё до последнего слова. Мать обращалась только к Брану, не глядя ни на сидящего рядом Джона, ни на Арью, к которой за весь вечер она подошла лишь раз.

Встретившись взглядом со старшим братом, Арья отвела глаза. Ей вспомнился другой пир в Великом Чертоге Винтерфелла – пир в честь короля Роберта. Тогда мать не захотела, чтобы Джон сидел с ними за одним столом. От чего-то ей показалось, что с тех пор мало что изменилось. Ну, разве, что теперь не замечают и её, Арью …

Нависшая над Арьей тень отгородила её от родни. Подняв голову, она увидела дядю Бена. Улыбаясь, он протянул ей руку:

– Когда-то я неплохо танцевал! Могу я пригласить свою племянницу?

– О, конечно! – рассмеялась Арья, тут же позабыв про все свои обиды на мать. Подхваченная дядей Беном, она позволила себя увлечь в круг танцующих.

– А ты не наврал! – изрекла она, когда одна мелодия сменила другую, а Бенджен Старк и не думал прерываться.

– А ты мне не поверила! – со смешком ответил дядя. – Кстати. Хорошая жена должна спрашивать позволения у мужа, может ли она танцевать с другим!

– Да ладно! – изумилась Арья.

– Именно так!

Прищурившись, Арья пыталась понять шутит он или нет. Брат Ночного Дозора, который несколько лет провёл за Стеной, учит её премудростям семейной жизни!

Потом она танцевала сиром Арно и снова с Тайвином. А затем, присев рядом с Браном и Джоном, болтала о всяких пустяках, которые лезли ей в голову. Смеялась шуткам Миры. И слушала истории сира Давоса про Браавос.

Когда настало время им с Тайвином удалиться, обошлось без сальных шуточек и пожеланий. Внезапно смутившись и потупив глаза, она позволила … мужу увести себя.

Оказавшись в покоях Тайвина, Арья устало опустилась на край кровати. Голова немного кружилась от танцев и выпитого, а ноги с непривычки гудели.

Тайвин, пройдясь по комнате, задержался у столика с вином. Наполнив два бокала, он протянул ей один из них. С сомнением посматривая на красную жидкость, Арья сделала пару глотков. Много пить явно не стоило – ещё уснёт, а ей так хотелось ощутить сполна всё, что могла подарить её первая брачная ночь!

Потирая одну ногу о другую, она сбросила туфли.

– Устала? – тут же поинтересовался Тайвин.

– Немного, – согласилась Арья. – Но хорошо хоть живот не болит!

– А у тебя болел живот? – подозрительно сощурившись, переспросил Тайвин.

– Ага, утром. Но это от того, что штаны были тесными.

– Штаны?!

– Ну… и…

– Что, «ну, и»?

– Тайвин я… Я … жду ребёнка…

Вот и всё. Как-то не совсем так представляла Арья это признание, а вышло, что она случайно проговорилась.

Из-за полумрака, царившего в комнате, ей почти не было видно лица Тайвина. От затянувшегося молчания ей стало не по себе. Может, она ошиблась? Может, он вовсе и не собирался вновь становиться отцом?

Вся сжавшись, она сидела на кровати, уже не зная, что и думать. Казалось, прошла целая вечность, пока Тайвин стоял в раздумьях, а потом, пересекя комнату двумя стремительными шагами, сел позади Арьи, обняв её со спины и положив ладони на живот. Зарывшись лицом ей в волосы, он продолжал молчать.

Расслабившись, Арья позволила себе выдохнуть. Её губы сами собой сложились в улыбку – он не сердится...

В камине потрескивали дрова, в печных трубах завывал ветер, в подсвечниках молча плавились свечи. Было тепло, уютно, спокойно. Ни о чём не хотелось думать. Только сидеть, запертой в безопасном кольце рук Тайвина, упираясь спиной ему в грудь.

Слегка подавшись вперёд, Арья повернула голову, заглядывая ему в глаза. Они были такими … странными. Нежными и немного грустными. А ещё он улыбался. Третий раз за сегодня…

Перехватив её взгляд, Тайвин тихо пробормотал:

– И долго бы ты молчала?

– Я… Я.., – Арья ничего не смогла ответить, задохнувшись от жадного поцелуя.

Оторвавшись от неё лишь на мгновение, Тайвин переместился вперёд, опустившись на корточки у изножья кровати. Не прекращая её целовать, он скользил руками по её плечам, спине, груди. Завязки на платье поддавались одна за другой, освобождая её из атласно-кружевного плена. Слегка приподняв Арью за бёдра, Тайвин стянул с неё юбки и, обнажённую, опрокинул на кровать.

Прикрыв глаза, Арья замерла, растворившись в его ласках, в его поцелуях. Запустив пальцы ему в волосы, она перебирала их, перемещаясь вниз, касаясь шеи... Наткнувшись на его рубашку, она сообразила, что Тайвин даже не разделся. Тут же ухватив за ворот, она потянула за него, невнятно бормоча:

– Я хочу!.. Ну… Сними… Сними…

Подчинившись, Тайвин позволил ей стянуть с себя рубаху и вновь принялся изучать её тело. Сама она, скользя ладонями по его плечам, спине, выгибалась ему навстречу, подставляя для ласк грудь, живот… А его руки и губы смещались всё ниже и ниже... Вцепившись пальцами Тайвину в волосы, Арья уже не сдерживалась, постанывая и извиваясь от наслаждения и чего-то неописуемо восхитительного, рождавшегося в глубине её тела. Он никогда ещё не ласкал её так – касаясь языком самых потаённых, самых чувствительных мест – самых, самых …

Содрогнувшись в последней конвульсии, Арья расслабилась и замерла, распластавшись на краю кровати, словно рыба, выброшенная на берег. У неё не было сил ни шевелиться, ни что-либо говорить. Скосив глаза, она посмотрела на Тайвина и увидела, что он так и не снял штаны.

– Тайвин, я.., – потянувшись, она тут же вознамерилась исправить ошибку – доставив ей столько удовольствия, он ничего не получил взамен! С этим нужно срочно что-то делать! Но движение получилось каким-то вялым, а слова – невнятным бормотанием, а вовсе не страстным призывом. К тому же лёгкий сквозняк, гулявший по спальне, тут же заставил её покрыться гусиной кожей.

– Замёрзла? – мягко поинтересовался Тайвин. И, сгребя её в охапку, передвинул к изголовью кровати, туда, где лежали взбитые подушки. Укутав её одеялом, он лёг рядом, приобняв сзади.

– Не-е-ет! – попыталась возражать Арья.

– Что «нет»?

– Так неправильно! Мне хорошо, а тебе – нет!

– А с чего ты взяла, что мне не «хорошо»?

Арье показалось, что Тайвин улыбается у неё за спиной.

– Ну, ты ведь не получил никакого удовольствия! Всё досталось только мне! Я хочу, чтобы и тебе было хорошо!

– Правда?

– Конечно! Я сделаю тебе тоже самое!

– Сделаешь.., – его ответ Арья едва расслышала – так тихо он прозвучал, запутавшись в её волосах, в которые Тайвин уткнулся лицом. От тепла и силы, исходивших от него, от того, что он вот так лежал, прижимая её к своей груди и обнимая такой знакомой и родной рукой, ей стало хорошо и спокойно. Безопасно… Уютно…

… Арья уснула почти мгновенно, продолжая ему обещать то, от чего Тайвина бросило в жар, а его член мгновенно затвердев, требовал своё. Аккуратно отстранившись, Тайвин покинул брачное ложе, поняв, что если не прибегнуть не к самому лучшему, но верному способу, уснуть он не сможет. Собственная рука была намного хуже того, что намеревалась предложить ему Арья, но выбирать было не из чего. При первых её словах про беременность и болевший живот, он решил, что никакого соития не будет. Но и совсем лишать её удовольствия в их первую брачную ночь он не хотел. А вот о собственном удовольствии ему придётся позаботиться самому…

Быстро кончив, Тайвин уселся в кресло перед камином и вытянул ноги. Спать не хотелось. Потянувшись за вином, он налил себе полный бокал. Луна, заглядывавшая в окно, освещала кровать и Арью, уткнувшуюся носом в подушку и видевшую, похоже, уже не первый сон. Арья… Его жена… Он снова женат...

Глядя на тёмные локоны, изящную белую руку, с тонкими длинными пальцами, он впервые позволил сравнить её с Джоанной. Они были такими разными. Как день и ночь. И, одновременно, таким … похожими. Ему было легко и хорошо с ними обеими. И неважно, что они делали – молчали ли, вели оживлённую беседу, споря и доказывая своё или сопровождали его на пиру и охоте. Но только Арья имела необыкновенную способность выводить его из себя, как никто другой.

Джоанна была красива. И Арья – тоже. Но совсем другой красотой. Они обе умели любить и ненавидеть, отдаваясь этим чувствам без остатка. Но в любви Джоанны было больше сдержанности и изысканности истинной леди. А Арья… С Арьей всё было совсем по-другому. «Волчья кровь» – говорила она про себя. И Тайвин ей верил. Ему казалось, что уж если она кого полюбит или возненавидит – то это навсегда – вцепится зубами в добычу, как волк, и не отпустит, пока не перегрызёт горло.

И она принадлежала только ему. И никому больше. В их жизни никогда не будет Эйериса и никого похожего на него...

Иногда Арья пугала его своей непредсказуемостью. Было в ней что-то … неистовое. И, одновременно, холодное. Ледяное. Его девочка могла быть жестокой. «Убить можно любого…» И она делала это, не задумываясь. А вот Джоанна на такое не была способна. Нет, Тайвин не мог сказать, что ему это не нравилось – так и нужно защищать свои интересы. Но, всё-таки, он был сторонником трезвого расчёта, а не необдуманной импульсивности. А сейчас, когда она носит под сердцем его дитя, он не позволит ей насовершать глупостей.

Дитя… Её слова обрадовали его, вселили надежду на лучшее и породили кучу воспоминаний. О детях, которые когда-то у него рождались. И о том, что случилось с их матерью…

Завтра же Арью осмотрит мейстер! И они с места не двинутся, пока Тайвин не будет уверен, что с его женой всё в порядке! Сдвинуться с места…

Едва пройдя сквозь Стену, Тайвин мыслями был уже далеко – в Королевской Гавани, Утёсе Кастерли. Он не питал особых иллюзий по поводу того, будто все Семь Королевств с благоговением ждали его возвращения. Но то, какими новостями встретил его Джон Сноу, было худшим из того, что он мог себе представить – столица пала, Томмен и Серсея казнены, а его дом осаждён. Он почти физически почувствовал, как вокруг него образовалась пустота. Джейме был где-то в Речных Землях, Мирцелла в Дорне, а Тирион… Про Тириона он предпочитал не вспоминать.