Текст книги "Своя среди чужих, чужая для своих. Или пересказанная история одной волчицы (СИ)"

Автор книги: April Fox

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 73 страниц)

… Лестница… Пролёт…

Пока её ноги отмеряли ступени Чёрного Замка, её мысли отмеряли события, вытаскивая наружу воспоминания, и уверенность в том, что и́менно она скажет брату, таяла, растворяясь в воздухе. А содержимое кармана жгло ей ногу так, словно там были угли…

Наконец, ей сказали, что брат на Стене. Велев поднять её туда, она ступила в клетку подъёмника, так ничего и не решив.

Джон стоял и смотрел на Зачарованный лес. От его улыбки у неё в горле образовался ком, и защипало в глазах. Сделав пару шагов, Арья встала рядом. Джон молчал. Она – тоже. Оба они смотрели за Стену. Все теперь смотрели за Стену. Смотрели и не боялись. И Арья не боялась. А вот взглянуть в глаза собственному брату ей было страшно…

– Джон…

– Да?

– Мы ведь… – одна семья…

– Конечно! – Джон с удивлением посмотрел на неё.

– Мы … – брат и сестра?

– Брат и сестра! Даже не сомневайся! – утвердительно кивнув, Джон привлёк её к себе. Зарывшись лицом в мех его плаща, Арья судорожно вдохнула. Рука, обнимавшая её, ещё сильнее сжала ей плечи. Что-то, похожее на подбородок, упёрлось в макушку. – Ты это из-за всего что случилось? Что ты теперь с лордом Тайвином? – его голос прозвучал глуховато словно ему трудно было говорить – то ли от того, что ему мешали её волосы, то ли от того, что именно он спросил. Чьё имя назвал.

– … Мне сложно объяснить.., – губы и язык отказывались ей подчиняться.

– Не надо. Это твой выбор – с кем быть. И я никогда не отрекусь от тебя. Тем более, столько всего произошло.

– Спасибо… Просто, всё так …

– Что так?

– Странные мысли… Они лезут в голову…

– Ну, так спроси!

– … Джон, а если бы всё было по-другому…

– Как?

– Ну, если бы мы не были братом и сестрой …

– Не говори ничего такого! – резко перебил её Джон, и, отстранившись, посмотрел ей в глаза. – Мы – одна семья. И пусть у нас матери разные, но отец – один – Нед Старк! И другого – мне не надо! Память о нём живёт в моём сердце…

– И в моём…

Брат, вновь привлёк её к себе и обнял, укутав своим плащём… Мгновения сменялись мгновениями, где-то далеко внизу завыл волк. Наверное, это была Нимерия – очень на неё похоже, но сверху Арье разобрать было трудно. Если б Арья могла, она сама бы завыла подобно Нимерии. Но она молча продолжала стоять, уткнувшись лицом в кожаный доспех, увлажнившийся от её дыхания…

– Нам пора спускаться, – разомкнув объятия, Джон потянул Арью в сторону подъемника.

– Да, конечно…

Обратный путь показался ей намного короче.

Оказавшись в их с Тайвином покоях, она без сил опустилась на стул. Вытащив из кармана смятые листки, Арья медлила, словно сомневаясь в принятом решении. Потом, будто опомнившись, она порвала их в клочья и кинула в огонь. Только когда пламя поглотило последнюю страницу, сердце её стало биться ровнее. Резко встав, она вышла из комнаты…

Бран всё так же сидел в кресле с книгой на коленях. Отвернувшись от двери, он смотрел на оранжевые языки, плясавшие в камине. Худощавый, с чёрными волосами, в этот момент он, как никогда, был похож на дядю Бена. Сев напротив, Арья хотела, чтобы он заговорил. Слушать сейчас тишину было невыносимо. Но он молчал. Тогда она спросила первой:

– Осуждаешь?

– Кого?

– Кого?!

– Кто я такой, чтобы кого-то осуждать? Да и кого мне осуждать? Тебя? Джона? Отца? Отец когда-то решил всё за нас. Разве ты когда-нибудь сомневалась в его решениях?

– Нет!

– И я – нет.

– Я не смогла ему сказать.., – прошептала Арья.

– Я знаю, – кивнул Бран. Повернувшись, он посмотрел ей прямо в глаза. – Его дед убил нашего деда и дядю, которые были и его дедом и дядей тоже. Отец твоего ребёнка велел убить его братьев и сестёр. Брат твоего ребёнка убил его деда. А ты приказала убить его тётю. Так стоит ли ему знать, чей он сын на самом деле?

– … Нет.., – Арья стиснула руки так, что побелели костяшки пальцев. – Ты так много знаешь.., – уставившись себе под ноги, она не могла продолжить начатую ею фразу. Брат был прав. И он слишком много знал. Знал о названном Якену третьем имени, и даже о её беременности, о которой она никому не говорила.

– Я вижу. И от того знаю.

– Бран...

– Да?

– Я хочу попросить. Обещай мне.

– Что?

– Пусть это будет последнее, что ты знаешь обо мне. Не надо больше ничего знать.

– Обещаю.

Она встала, уже собираясь выйти, когда услышала:

– Арья…

Обернувшись, она увидела Брана, на мгновение вновь показавшегося ей маленьким мальчиком. Сделав шаг назад, она обняла его за плечи, как совсем недавно обнял её Джон.

– Мы ведь брат и сестра.., – голос Брана был едва слышен, но она разобрала всё до последнего слова.

– Да, мы брат и сестра. Мы одна семья. И мы возвращаемся домой…

– Да. И мы возвращаемся домой…

====== Глава 2.45. ======

– Вот эти… Те тоже… И те.., – двигаясь вдоль ровных зелёных рядов, леди Кейтилин указывала толстушке Унне какие именно травы следует аккуратно сорвать, а какие оставить расти дальше. Корзинка в руках Арьи постепенно заполнялась укропом, петрушкой, базиликом, тимьяном.

Сверху, сквозь новенькие окна, лились солнечные лучи, наполняя обновлённую оранжерею светом и теплом. Уже ничто не напоминало о разрухе, что царила здесь больше года назад. Из чёрной земли дружно проклёвывалась зелень, радуя глаз. На пока ещё пустых, больших пузатых кадках, расставленных вдоль дорожки, красовались таблички, сообщавшие о том, что вскоре в них должны появиться апельсиновые и лимонные деревья. Сама дорожка с мелкими, плотно выложенными камушками, извивалась и петляла вдоль размеченных грядок и клумб, заканчиваясь в южном крыле там, где всегда был розарий.

Мельком взглянув на торчавшие из-под земли сухие одинокие палки, с весёленькими листочками, кустившимися у их макушек, Арья отвела глаза. Непривычно яркое, какое-то не зимнее солнце, слепило глаза. Одуряющий аромат, исходивший от пряных трав, казался ей излишне резким. Чувствуя, что что-то опять начинает тукать в висок, а к горлу уже подкатил ком, Арья едва заметно скривилась. Хотелось уйти, спрятаться ото всех в тёмной комнате и лечь, чтобы ничего не видеть и не слышать. Но она вынуждена была сопровождать мать, пожелавшую именно сегодня устроить торжественный обед.

Шёл второй день их пребывания в Винтерфелле. Второй день возвращения Арьи домой, но она этого не чувствовала. Она узнавала родные стены, башни и знакомую с детства скрипучую ступеньку, но ей казалось, что всё это перестало узнавать её. Словно это не Арья Старк из Винтерфелла приехала в Винтерфелл, а какая-то гостья с севера.

К их прибытию подготовились – Джон оповестил всех заранее, выслав ворона. Въезжая рядом с Тайвином в широко распахнутые ворота, она видела десятки знакомых и незнакомых лиц. Радостных и не очень. Сир Арно, Ширен, мейстер Иллмер, конюх Якоб, который, наверное, и по сей день винит себя в её пропаже, и много кто ещё. Кто-то улыбался, кто-то не скрывая слёз, рыдал, уткнувшись в грудь соседу, а кто-то готов был плюнуть в сторону Тайвина и её, Арьи.

Кейтилин Старк стояла вместе со всеми. Их встреча была сдержанной. Приобняв Арью, мать тут же отстранилась, заправив ей за ухо выбившуюся прядь волос и обратила всё своё внимание на Брана. Глядя, как она целует его, не отпуская от себя, Арье стало горько и обидно. А потом леди Старк отдала распоряжение «отнести вещи лорда Тайвина в комнату, в которой он уже останавливался» и «пожарче натопить камины у него, у Брана и у леди Арьи». Уже шагнув и собираясь сообщить, что она вообще-то «мужняя жена», Арья нарвалась на какой-то излишне спокойный взгляд матери и промолчала. Тайвин повёл себя словно всё так и должно быть. На какой-то момент ей показалось, что он снова поступит с ней как и в Кастерли Рок – сделает вид, что ничего не было. А ещё ей стало сильно не по себе от ма́териного «леди Арья». Кейтилин Старк никогда, даже при посторонних так её не называла.

В итоге Арья оказалась совсем одна в своих покоях с дурацкими мыслями в голове и пустотой внутри себя, и вокруг себя.

Состоявшийся «семейный» обед показался ей шумным и скучным. Все говорили о победе над Королём Ночи и драконах, тщательно отводя взгляд от неё, Брана, Тайвина и дяди Бена, избегая темы магии и всего, что было связано с их жизнью за Стеной. Неловкие паузы заполнялись сплетнями про Русе Болтона, леди Дастин, новостями с Медвежьего острова. Если в Чёрном Замке, сидя за общим столом Арья была счастлива, тот тут ей почему-то хотелось плакать. Может, дело в её беременности? А Тайвину она так ничего про неё и не сказала… Искоса поглядывая на него, она видела прежнего лорда Тайвина Ланнистера, ну, может, чуть более оживлённого, чем раньше. И помолодевшего. Неужели всё, что было между ними, ей только пригрезилось? И всё это – иллюзия, самообман?

Ночь была тяжёлой, бессонной. Ворочаясь в своей одинокой постели, она старалась ни о чём не думать. И, главное, не думать о том, что Тайвин был в шаге от неё и даже не попытался зайти. Уснула она только под утро, а проснулась от голосов во дворе, карканья ворон и солнечных лучей, пробивавшихся сквозь шторы. От несвежей головы её мутило, и всё раздражало. Есть совсем не хотелось. От принятой ванны удовольствия она не получила. Как и от чистой одежды. Натянув на себя нательную рубашку и штаны, она поняла, что в бриджах ей тесно – они оказались малы. Пришлось надеть платье, что вовсе не прибавило ей настроения. Стараясь не обращать внимания на удивлённые взгляды, она делала вид, что всё так и должно быть, и причина выбора наряда не раздавшиеся зад и бёдра, а её желание.

За завтраком Тайвин был отвратительно вежлив и предупредителен, соблюдая все правила застольного этикета, не забывая подливать вино матери и Ширен. Арье пить не хотелось. С трудом влив в себя пару глотков клюквенного морса, она сидела, словно проглотив кол, боясь, что вот-вот, и всё съеденное попросится обратно. От вида запечённого поросёнка и разносолов, щедро расставленных на столе, её замутило ещё больше, а от оживлённой беседы в голове всё ухало, словно звонили в колокола. Джон что-то отвечал сиру Давосу, Ширен рассказывала леди Кейтилин о том, как они с мейстером придумали рассадить саженцы, чтобы те лучше принялись. Тайвин расспрашивал сира Арно о новостях с Запада.

Почти ни во что не вникая, Арья лишь отметила, что для всех было новостью, что Дейенерис мертва. Никто в Семи Королевствах не знал о её смерти. Считалось, что она и драконы где-то в Речных Землях, там же, где и большая часть её войска и примкнувшие к ней Дома. Кастерли Рок всё ещё держал осаду, и писем от Сансы больше не было. Зато были письма из Риверрана, в которых сообщалось, что силы Ланнистеров, Тарли и их союзников увязли в войне с дотракийцами и всяким сбродом, который привезла с собой Таргариен.

Но Арью всё это интересовало мало. Она боролась с тошнотой, головной болью, дурным настроением и дурными мыслями. Как-то неожиданно она поняла, что она здесь лишняя. Мать и дядя Бен обсуждали Винтерфелл и дела Севера. Тайвин и сир Давос – дела Семи Королевств. Джон тихонько сместился в сторону сира Арно и выяснял что-то насчёт поселения одичалых, которое они основали с его подачи близ Кротового городка. А Ширен, едва ли не раскрыв рот, слушала истории Брана и Миры Рид. Только Арье не о чем и не с кем было поговорить за этим «семейным» столом.

Потом, когда завтрак закончился, Тайвин, Джон, дядя Бен, сир Давос и сир Арно удалились, обсуждая события, происходящие на юге. «Опять война», – лениво подумала Арья. Ей, наверное, следовало бы присоединиться к ним – ведь, несмотря на возвращение Брана, никто не сказал, что она перестала быть Хранителем Севера, но на деле выходило, что именно так всё и случилось. Про неё никто и не вспомнил. А сама она напрашиваться не стала.

Мать и Ширен, оставшись вместе с Арьей в чертоге Винтерфелла, продолжили планировать обустройство оранжереи. Попивая чай леди Старк и леди Баратеон были увлечены рассуждениями о том, на какой урожай они могли бы рассчитывать. Потом они переключились на то, что случилось на скотном дворе и на жеребёнке, появившимся вчера на свет. Раньше Арья непременно поучаствовала бы в беседе, стала задавать вопросы, интересоваться жизнью Винтерфелла. Но сейчас у неё появилось ощущение, что они жили каждый своей собственной жизнью – она и Винтерфелл. Она здесь была лишней, как и там, где Тайвин и остальные обсуждали войну, что вновь разгоралась в Семи Королевствах.

Весь вчерашний день остался у неё в памяти, как нечто бесконечно тоскливое. Сегодняшний обещал стать таким же. Все были чем-то заняты, кроме неё. А она чувствовала себя гостьей в собственном доме. Былые заботы её не касались, проблемы замка обсуждались с матерью, да она о многом уже и не знала. А то, что было связано с гарнизоном тут же было взято под свой контроль Тайвином. Ей же оставалось только бродить по Винтерфеллу, улыбаться знакомым и малознакомым людям, да с тоской вспоминать те времена, когда их с Тайвином жизнь была су́жена до тесноты маленького шатра, и все печали и радости они делили на двоих. Когда между ними не было коридоров, великих чертогов и высоких каменных стен. Когда каждый из них не был обременён личными покоями. Когда между ними не стояло столько людей и условностей. Когда всё было просто, ясно и понятно…

– Думаю, достаточно, – слова матери выдернули Арью из воспоминаний, вернув обратно в оранжерею.

– Да, наверное, – вяло ответила она. Леди Кейтилин искоса посмотрела на неё странным взглядом и кивнула, соглашаясь то ли сама с собой, то ли с ней.

– Унна, можешь отнести это на кухню, – скомандовала она, забрав корзинку из рук Арьи и передав её служанке: – Ты ещё не видела, как мы решили рассадить розы, – подхватив Арью под руку, мать увлекла её дальше по дорожке.

Плетясь вслед за матерью, Арья старалась слушать то, что она говорила и не обращать внимания на «дятла», проснувшегося в её голове и упорно долбившего в висок. От влажного воздуха мутило ещё сильнее, а солнечные лучи были беспощадны, слепя её и заставляя ненавидеть весь мир. Единственное, чего ей хотелось – уединения, темноты и тишины. Но мать этого не видела и не замечала. Вдобавок ко всему, Арья всё-таки решила надеть штаны, а не вышагивать по Винтерфеллу в юбках, которые вечно за что-то цеплялись. И это было её ошибкой – то ли она выросла за год, то ли беременность на неё повлияла, хоть внешне никаких признаков она пока не замечала, но бриджи были ей откровенно малы. Арья чувствовала себя хуже, чем в корсете. Перетянутый живот начал ныть и болеть, а шагать было жутко неудобно.

Когда они всё-таки дошли до места, где суждено было быть новому розарию, леди Кейтилин остановилась.

– Вот, всё что мы смогли спасти и то, что удалось воссоздать заново, – присев, она теребила сухонькие веточки и тоненькие листочки, проклюнувшиеся из почек. – Война уничтожает всё на своем пути. Не щадит никого… Но иногда на пепелище что-то остаётся… И начинается новая жизнь. Новая… Старой уже не будет… Новые ростки… Новые розы… Новая жизнь взамен старой…

– Мама.., – прошептала Арья, вглядываясь в лицо леди Кейтилин. Мать сидела к ней полубоком, не шевелясь. Двигались только её пальцы, едва касаясь черенка, готового пустить новый побег. Казалось, что она ничего не видит и не слышит. И что мысли её вовсе не о розах…

Наконец, леди Кейтилин поднялась. Посмотрев на Арью сверху вниз, она каким-то чужим голосом произнесла:

– Лорд Тайвин Ланнистер просит твоей руки. Свадьба состоится сегодня вечером в септе Винтерфелла…

… Кэт выговаривала эти слова, а ей казалось, что их произносит кто-то другой. Да и не их с Эддардом Арья стоит сейчас перед ней, а чужая молодая женщина, которая каким-то образом завладела лицом, столь похожим на лицо их девочки.

«Просит твоей руки» … Нет, Тайвин Ланнистер ни о чём таком не просил Кейтилин. Он поставил её в известность о том, что намерен сделать Арью своей женой перед людьми. Почему-то её резануло это его «перед людьми». Значит, всевидящие боги уже и так всё знали. Ну, конечно, знали.

Вчера, ближе к вечеру, в Великом Чертоге Винтерфелла были она, Бен, Джон, сир Арно и сир Давос. Ну и, конечно же, Тайвин Ланнистер. Обсуждали планы на будущее. В том, что следует идти войной на юг, на помощь тем, кто сражался в Речных Землях, никто не сомневался. Решено было созвать знамёна Севера и призвать лордов Долины.

От Эдмура и дяди Бриндена Кэт знала, что пришедшие с Дейенерис Таргариен дикари и наёмники сражаются отчаянно, убивая всех, кто оказывает им сопротивление. И пользуются тем, что добывают в бою. «… Дотракийцы принесли с собой дикие бесчинства. Не менее дикие, чем творил когда-то Гора. Они бьются за добычу и считают, что имеют право на всё – женщин, детей, добро. Их некому сдерживать. Их командиры, такие же дикие, как и они сами, привыкли превращать пленных в рабов. И ещё неизвестно, что будет, когда сама Дейенерис Таргариен прилетит на своих драконах…» – письма из Риверрана пугали Кэт. Пугали и порождали возмущение, что нашлись такие, кто захотел встать на сторону дочери Безумца. И, по мнению Кэт, она сама была столь же безумной, как и её отец – разве можно было отдать на растерзание чужакам земли, которыми она собиралась править!

Кэт знала почти всех, кого Эдмур упомянул, как предателей. Она хорошо помнила Роланда Гудбрука. Как он бывал в Риверране, обедал с ними за одним столом, а потом, оставшись верным Таргариенам, оказался врагом. Встав на сторону Роберта, отец сжёг земли Гудбруков. А много после сын Роланда – Лаймонд поддержал Робба и сражался с ним до последнего дня и был одним из тех, кто пошёл вместе с северянами на запад и штурмовал Утёс Кастерли, и позже присутствовал при подписании мирного договора. А сейчас Лаймонд Гудбрук вспомнил про верность своего Дома Дому Драконов и обратил свои войска против Талли. И таких, как он, было ни мало.

У Кейтилин сжимались кулаки, когда она вспоминала лица тех, кого помнила с детства. Все они принесили клятву верности Дому Талли, а сейчас отвернулись от них. Разумом она понимала, что всю их семью держит вовсе не преданность «детям» Роберта. Что не будь Санса и Робин в Утёсе Кастерли, Тайвин Ланнистер ни за что не смог бы повелевать Севером, Долиной Аррен и Речными Землями. Но руки Старков, Талли и лордов Долины были связаны договором, подписанным в Кастерли Рок, и все они вынуждены были подчиняться львам. А у других был выбор. И они его сделали, и винить их за это Кэт была не в праве. Да, она всё это понимала. Но от этого возмущение в её душе не стихало. Слишком пугающи были письма дяди и брата. Слишком хорошо она помнила, что заставило Роберта поднять восстание, а остальным присоединиться к нему. И от того боялась, что дочь повторит путь своего отца – Безумного короля.

А когда стало ясно, что враги Старков забрали всех её детей, ещё больший страх поселился в её душе. Санса была заложницей Ланнистеров, Рикон – Дейенерис. И как ей было поступить?! Какое принять решение?! Перейти на сторону Таргариен, надеясь на то, что Дейнерис завладеет Утёсом Кастерли и вернёт ей её старшую дочь? Или сделать вид, что она не верит в то, что Рикон жив и однажды получить известие о том, что он окончательно расстался с жизнью там, же где и его отец – в Королевской Гавани?!

От ужасного выбора, стоявшего перед ней, Кейтили перестала спать. Даже известие, что Арья и Бран живы, не могло успокоить её сердце. Переполненная горечью сбывшихся мерзких подозрений относительно своей младшей дочери и старого Льва, она по сто раз на дню отрекалась от неё и после корила себя за это. Радовалась, что она всё-таки жива, а потом вновь готова была скорее смириться с её смертью, нежели с тем, что она греет постель Ланнистера. И всё это время она мысленно была с Роббом, ругая себя, что поддалась на его уговоры и позволила поехать в столицу.

Но вот, наконец, её блудная младшая дочь вернулась. Кейтилин, как и все узнала, что Дейенерис мертва и, значит, угрозы, которая она несла с собой – миновали. Оставалось только ждать, когда Робб вернётся в Винтерфелл, один или с Риконом. А осада Утёса Кастерли падёт, и Санса обретёт свободу. Вряд ли Тайвин Ланнистер и дальше будет настаивать на её присутствии в своём родовом замке – его младший сын, став предателем, потерял право называться наследником Запада и, скорее всего, будет казнён. А, значит, его вдова, сможет вернуться обратно в семью.

Ах, если бы Кэт знала хоть что-то о том, что происходило сейчас в Утёсе и в Королевской Гавани! Но вести из её дома хоть и приходили редко, но всё-таки приходили. Из столицы вообще не было слышно ничего. И из Утёса Кастерли – тоже. Новая война полыхнула с новой силой, разобщив земли и сделав путешествия по Вестеросу смертельно опасными. Разбойники, почуяв безвластие, нещадно грабили всех подряд. Да ещё эти восточные воины Дейенерис Таргариен!

Снедаемая тревогой, Кэт поглядывала на Джона, то и дело возвращаясь к мысли, что именно он мог поехать в Королевскую Гавань, а не Робб. Но поехал её сын, и теперь она не знает что с ним! Что там вообще происходит, если все считают, что Дейенерис жива, а она на самом деле мертва!

За столом велось обсуждение, куда следует послать во́ронов. Звучали Дредфорд и Орлиное Гнездо, Белая Гавань и Сероводный Дозор. Предлагал сир Арно, а Тайвин Ланнистер соглашался.

Ланнистеры… Повсюду Ланнистеры… На старого Льва Кейтилин старалась не смотреть. Впрочем, нет – не на «старого». Он изменился. Стало меньше морщин и волосы были явно гуще и золотистее. Да и двигался он не в пример … резвее, чем в свой прошлый приезд. Тогда он был медлителен и по-стариковски скуп на движения. Сейчас его медлительность была обманчива, сродни хищнику, затаившемуся перед прыжком.

Об их с Арьей магических превращениях, Кэт старалась не думать. Настолько это было страшно и пугающе, хоть и всё уже осталось позади. Про драконов, что пару раз пролетели над Винтерфеллом, она тоже не хотела вспоминать. Они казались ей ещё страшнее, чем все эти истории про ходоков. Наверное, потому, что те истории так уже и останутся историями, а драконы были реальностью.

Тайвин Ланнистер говорил Бенджену о каких-то тенах, а Кэт, не особо понимая – о чём они, молча продолжала рассматривать своего … врага. Она не верила ему. То, что он вместе с Беном и Джоном одолел каких-то мифических тварей, вовсе не прибавило ему любви в её глазах. Он это сделал потому, что вынужден был так поступить. Будь у него возможность пройти через Стену, он давно был бы в столице, а Север сам бы решал свои проблемы. И он украл у неё дочь…

Их совет завершился уже ближе к полуночи. Как раз к тому времени, когда мейстер Иллемер принёс два письма – Русе Болтон и Корстарки намерены нанести визит в Винтерфелл. И они уже в двух днях пути.

Поднявшись, Кэт собиралась пойти к себе, когда была остановлена словами, брошенными ей в спину:

– Леди Кейтилин, а Вас я попрошу остаться.

Холодный, немигающий взгляд. Уверенная поза. И фраза… Тайвин Ланнистер вёл себя, как хозяин в родовом замке Эддарда. Холодная ярость, клокотнувшая в груди Кэт, заставила её ещё больше распрямить спину и плечи:

– Вы что-то хотели, лорд Тайвин?

Ланнистер даже не пошевелился. Оставаясь сидеть, как и сидел, он лишь немного наклонил голову, изобразив нечто, что должно было, судя по всему, выражать «доверительность» их предстоящей беседы:

– Леди Кейтилин, я должен довести до Вашего сведения свои намерения сделать Вашу дочь Арью своей женой перед людьми…

Именно так вчера и «довёл до её сведения» лорд Тайвин Ланнистер свои намерения относительно её дочери. Это она сама уже смягчила его слова, сказав – «просит твоей руки».

Глядя на побледневшее и осунувшееся лицо Арьи, Кейтилин на миг прикрыла глаза. Это не сон… Это всё не сон… Их с Эддардом дочь сегодня принесёт клятвы и станет леди Ланнистер. И ничего уже не сделаешь. Скоро её состояние станет заметно всем, и пойдут пересуды. А она, Кэт не может этого допустить. Уже завтра здесь могут быть Болтоны, Корстарки и ещё боги знает кто. Сегодня, в узком кругу, свершиться то, о чём она не могла и помыслить в самом страшном сне…

… Сегодня, в узком кругу случиться то, о чём Арья не могла и помыслить в самом смелом сне! Она станет его женой! Она и Тайвин принесут клятвы и навеки будут вместе!

Когда-то она об этом даже не думала. Потом их свело нечто большее, чем слова перед алтарём. А ещё вчера, она сходила с ума от мысли, что Тайвин, вернувшись в свой мир, вновь откажется от неё, как это уже было однажды. Но он не отказался. Он просил у матери её руки…

О том, что мать этому не рада, ясно и без слов. Хорошо, хоть что она про её беременность ещё ничего знает.

Они уже покинули оранжерею. Уже успели обсудить платье – что нужно лишь немного переделать одно из тех, которые она носила в Королевской Гавани, а сейчас лежали мёртвым грузом на дне сундука, но это «не проблема, мы с Ширен легко справимся». И успели попрощаться, стоя в переходе, соединявшем три основных башни. А Арья так и не пришла в себя. Почему-то радость ушла, а осталась пустота. И сомнения.

Не задумываясь куда идёт, она переставляла ноги, пока не оказалась у входа в крипту. То ли её подспудное желание тишины, темноты и уединения привело её сюда, то ли ещё что.

Идя вдоль изваяний, замерших в вечном спокойствии, она вглядывалась в лица тех, о ком столько раз слышала.

Эдвин Старк – её прадед. Чем он прославился, она не помнила. Зато помнила о том, что случилось с её дедом Рикардом Старком. Как его сжёг Безумный король – отец Дейенерис и дед Джона… Эдвил Старк, Виллам Старк. Где-то далеко, впереди должны был быть Торрхен Старк, Король Преклонивший Колено – тот, кто был последним королём вольного Севера и склонился перед драконами Эйгона Завоевателя.

Старки. Здесь были одни Старки. Казалось, они смотрели ей вослед, поворачивая головы и осуждающе посверкивая каменными глазами.

Проходя мимо изваяния отца, Арья ускорила шаг, не в силах взглянуть на него. Рядом с ним, в такой же каменной нише, как и все остальные, притаилась молодая девушка с миловидным овалом лица, тонким изящным носом, рельефно очерченными губами. Её руки были навеки сложены перед собой, ладонями, раскрытыми к небу, словно прося что-то у него. Но вместо дара богов, в них была горящая свеча.

Замерев напротив, Арья пристально вглядывалась в черты лица, дышащие умиротворением и спокойствием. Лианна Старк. Любила ли она своего принца? Ушла ли с ним добровольно? Хотела ли она быть с человеком, чей отец убил её отца и брата? Или она согласилась на тот брак из-за ребёнка?

Заслышав шаги и знакомый скрип, Арья обернулась. По длинному коридору шёл Тормунд, толкая впереди себя кресло на колёсах, в котором сидел Бран. Докатив его, бородач остановился рядом с изваянием Лианны Старк-Таргариен.

– Это всё ваши предки? – пробасил он, разогнав вечную тишину.

– Да, – кивнула Арья.

– Слышал о многих, – повертев головой, он сообщил: – Посмотрю, пойду, – и оставил их наедине.

Замерев рядом с братом, Арья молчала, не зная, что сказать. Потом спросила. Спросила про Лианну:

– Как ты думаешь, она была счастлива?

– Какое-то время.

– Ты уверен?

– Я знаю.

– А потом?

– А потом он ушёл воевать с нашей семьёй, а она умерла.

– Но ведь.., ведь.., – Арья начала и не смогла закончить.

– Ланнистеры больше не будут воевать со Старками? Ты это хотела сказать? – глаза Брана мерцали огоньками свечей, что отражались в них и от того казались всевидящими и … зловещими.

– Ты уже слышал…

– О свадьбе? Конечно. Все слышали.

– Все…

– Ты не хочешь?

– … Думаешь, она вышла за Таргариена из-за Джона? – не ответив на вопрос Брана, Арья задала свой.

– Не знаю, – покачал головой брат: – Но она выглядела счастливой, принося клятвы.

– Ты видел?..

– Да…

Помолчав, Бран посмотрел на Арью с какой-то едва уловимой грустью:

– Ты ведь тоже была счастлива там, за Стеной.

– Была… Там всё было по-другому. Там всё было просто и понятно. А здесь…

– Так как было, уже не будет.

– Не будет… Но так этого хотелось бы!

– Тогда тебе нужно стать женой Тромунда! Чтобы всё было просто и понятно – шатёр, лук, стрелы, меч и конь!

– Тормунда?! – Арья впервые улыбнулась. Пожалуй, впервые с тех пор как вернулась домой. – Я понимаю. Всё понимаю. Но эта поспешность…

– Идёт война, и вы скоро уедете. А маму ты знаешь лучше меня. Для неё важно, чтобы всё было правильно.

Арья это понимала, но обида всё равно была – ведь Тайвин даже не поговорил с ней. Зато успел переговорить с матерью. Да он вообще не замечал её целых два дня! Закусив губу, она пожаловалась:

– Да, но уже сегодня! Как всё … Э-э-э…

– Быстро? Ну, это не проблема. Можешь попросить перенести свадьбу на пару дней. Как раз все успеют подъехать – леди Дастин, Русе Болтон, Эригорн Биорн.

– Э-э-э… Да нет, пусть сегодня.., – протянула Арья. Внезапно предложение матери провести церемонию как можно скорее, показалась ей лучшей из идей. – Тормунд! – крикнула она. Пора было возвращаться наверх, ведь впереди было столько дел.

Оглянувшись, она ещё раз посмотрела на Лианну Старк и на Эддарда Старка. Появилось ощущение, что в этот раз она покидает Винтерфелл уже навсегда…

====== Глава 2.46. ======

– Ай! – иголка, кольнувшая в бок, заставила Арью вскрикнуть от неожиданности.

– Прости! – Ширен с расстроенным видом принялась заново сводить швы у неё на талии.

– Ничего страшного! – Арья корила себя за несдержанность. Ширен так старалась, а она пищала, как девчонка от какого-то комариного укуса!

В её комнате было тепло, уютно и непривычно суетливо от одновременно присутствия сразу пяти женщин – матери, Ширен и белошвейки с помощницами. Из-за царившего вокруг беспорядка можно было подумать, что покои пытались ограбить, да не успели всё вынести. Шкафы и сундуки были раскрыты. Со спинок стульев свисали чулки и платья, а на кровати снежной горкой лежали шёлковые нательные рубашки, кружевное бельё, нижние юбки – сваленные в кучу, после того, как все они были забракованы. Вдоль стены вкривь и вкось выстроились туфли – чёрные, серые, синие, с серебряной, золотой и жемчужной отделкой – «сокровища» Арьи-воспитанницы Десницы короля – большой любительницы нарядов и украшений, про которые она благополучно позабыла, вернувшись в Винтерфелл.

Арья сама ни за что бы не вспомнила, что именно в своё время ей переслали из Королевской Гавани. Перебрав шкафы и сундуки, они вместе с матерью и Ширен остановились на расшитом серебром платье из серого атласа с белыми и голубыми вставками. Его глубокий вырез и открытая спина не очень-то подходили северу, зато длина, ткани и цвета были то, что надо. Нашлись к платью и туфли – серые, с жемчугом, на небольшом каблучке.

Мать и белошвейка Линнет, не сговариваясь, в один голос заявили, что если «надставить здесь и здесь, то будет в самый раз». В жертву для этого самого «надставливания» было решено принести другое её платье – белое, атласное. Тут же на столе, словно ниоткуда, появились две корзинки для рукоделия с нитками, иголками, кружевом и всевозможными приспособлениями, о которых Арья имела весьма смутное представление. И закипела работа. Что-то распарывалось, что-то безжалостно разрезалось. По полу разлетелись обрезки тканей. Некоторые, зацепившись за шкуру, расстеленную у камина, торчали нелепыми серыми и белыми клочками.