Текст книги "Темные дни, черные ночи (СИ)"

Автор книги: Anless

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 69 страниц)

Круэлла внимательно осматривает его подарок, довольно улыбаясь Серьги ей очень нравятся, они столь изысканы и богаты. Не зря она сегодня во всем черном. Она смотрит на него сияющим, счастливым взглядом: - Спасибо, дорогой. Ты меня порадовал. Шикарный подарок. Довольно кивнув, Румпель притягивает ее к себе, забирая в объятья, и, посмотрев на нее с какой-то пронзительной нежностью, как еще никто и никогда не смотрел, коротко целует. - Рад, что удалось. Еще одна красота для моего черного бриллианта. Он склоняется к ее шее, ласково обдувая родинки горячим дыханием, дарит легкие поцелуи. Заметив красные пятна на шее, поднимает на нее взгляд, уже полный гнева и ярости. Вот черт! Круэлла кусает губы. Надо было не дать ему заметить порезы. - Что это? – коротко бросает он, сверля ее одновременно гневным и встревоженным взглядом. Круэлла быстро пытается сообразить, что бы такого соврать ему правдоподобнее, но вскоре оставляет эту идею. Нет никакого смысла врать Голду, да и слишком заметно, что это порезы, чтобы их можно было перепутать с засосами, например. - Это Артур, я его встретила, когда ехала к тебе. Чуть не раздавила под колесами. И он приставил к моей глотке нож – поясняет она. – Угрожал убить меня, если я тебе не отомщу за прошлое. Я, конечно, отказалась и послала его к черту, дорогой. Румпель сжимает руки в кулаки, прорычав сквозь зубы: - Чертов камелотский идиот, вероятно, ему жить расхотелось. Ну что ж, в таком случае, он покойник. Уж я это обеспечу. И в самое ближайшее время, могу гарантировать. - Ты осторожнее, дорогой, герои вернутся, поймут, кто ухойдокал короля и будут очень злиться на тебя в очередной раз, они ведь это хорошо умеют. На самом деле, я понимаю причины его злобы. Сама бы злилась, если бы кто-то не выполнил своих обещаний, данных мне. Признаться, мне тоже очень хочется отправить этого идиота к праотцам, милый, но, может быть, будет лучше, если мы просто выставим его из города? Румпель осторожно берет ее руки в свои, и, коснувшись ладонью щеки, качает головой: - Дорогая, я был готов закрывать глаза на его бездарные попытки захватить мой город. Но то, что он тронул мою женщину, не важно, по каким причинам, я терпеть не намерен. Думал, ты это знаешь. Круэлла улыбается, прижавшись лицом к его лицу и долгим поцелуем ласкает его губы. - Спасибо тебе. Никто никогда не защищал меня. Румпель ничего не отвечает, лишь задвигает дверцу шкафа за прилавком и, потянув ее за руку, выходит из лавки. - Пойдем домой, Круэлла. - Я думала, ты захочешь навестить Артура. Он многозначительно посмотрел на нее, зловеще улыбаясь: - Не сегодня. Дай мне несколько дней, ладно? Круэлла с готовностью кивает: - Хорошо, только пообещай мне, что позовешь меня, когда надумаешь его убивать, дорогой. Хочу посмотреть, как выглядят его вспоратые кишки. При этих словах ее глаза зловеще заблестели. Голд закрыл лавку, и, держа ее за руку, ведет к ее машине. Оказывается, это еще не все сюрпризы на сегодня. Около автомобиля, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, стоит Белль. - Какого черта она здесь делает? – Круэлла закатывает глаза. - Сейчас узнаем – Голд успокаивающе погладил ее по руке и, подойдя к жене, удивленно восклицает: - Белль? Тебе что-нибудь нужно? - Кажется, маленькой библиотечной мыши плохо объяснили, где ее место – кривит губы в саркастичной, издевательской ухмылке Круэлла. – Неужто мне придется повторить это, дорогая? - Погоди, Круэлла. Успокойся, пожалуйста – Румпель еще пытается привести ее в себя, чувствуя растущую злобу, и вовсе не желая окончательно портить и без того не самый лучший вечер. Круэлла, впрочем, как всегда, не стала его слушать. Подойдя к Белль впритык, и, обдав ее горячим дыханием, она произносит сквозь зубы, четко выговаривая каждое слово: - Я ведь говорила тебе, Белль, уезжай отсюда. Или же ты не получила моей записки? Тебе нравится быть здесь лишней, дорогая, м? - Получила – Белль прямо смотрит на Де Виль, нисколько не боясь ее, и переведя взгляд на мужа, добавляет – Увы, но есть некоторые новые обстоятельства, о которых я не знала. Я пришла их сообщить и решить, что мы будем теперь делать, Румпель. - Что же это за обстоятельства? – Румпель явно взволнован, с неприкрытой тревогой смотря на супругу. Круэлла только теперь замечает ее круги под глазами и смертельную бледность. Она выглядит так, будто не спала уже месяц, по меньшей мере. Красавица делает несколько шагов навстречу Голду и, набрав в легкие побольше дыхания, сообщает чуть слышно: - Я беременна. ========== Глава 49. Ярость ========== Новость заставила Круэллу расхохотаться так громко, что, услышь это мамочка, она бы стукнула ее по рукам за несоответствующее для леди поведение. Круэлла не помнит, когда еще она так отчаянно хохотала, когда ей вообще было так смешно в последний раз. Презрительно посмотрев на Белль, все еще стоящую в растерянности около дверей лавки, Де Виль театрально хлопает в ладоши, кривя губы в издевательской ухмылке: - Дорогая, я знала, конечно, что ты не блещешь умом, но поверить не могла, что все настолько плохо. Спасибо, что просветила, учту. Небрежным, слегка театральным жестом, Де Виль берет возлюбленного под руку, таща его к машине. Хватит с нее слушать эту героическую дурочку! - Пойдем, дорогой, у нас есть дела поважнее ее бредней. - Погоди – Темный остановился и идти с ней явно никуда не намерен. Круэлла щелкнула языком: - О, дорогой, ты что, с ней не наговорился, что ли? Мне кажется, вам нечего больше обсуждать. Но, тем не менее, Темный явно намерен поговорить с благоверной, а у Круэллы, похоже, нет другого выбора, кроме как уважить его решение. Она почти проклинает себя: а не слишком ли она размякла с гадом крокодилистым? Так ведь и до чая с героями дело дойдет! Конечно, она возвращается вместе с любовником, всем своим видом при том показывая свой протест против такого беспредела. Раз он не понимает, что она не хочет слушать, ей хотя бы рожи корчить можно? Поэтому, наблюдая за нервным взглядом Белль и взволнованными глазами Голда, сверлящие лицо супруги, Де Виль изо всех сил демонстрирует, как ей все это не нравится, и что она намерена поскорее уйти. - У тебя есть подтверждение? – спрашивает Голд. Круэллу передернуло. Что это за чертова робость звучит сейчас в его голосе? С ума он сошел, что ли? Она презрительно фыркает, демонстрируя свое «фи» такому Румпелю. Останутся одни – уж она ему задаст! Пока Де Виль усиленно демонстрирует свое презрение, Белль дрожащими руками достает из сумочки какую-то бумажку. О, нет, Румпель снова открывает лавку и тащит их туда. - Дорогой, да я уверена, что это лажа, пойдем домой уже, отметим мой новый подарок! – кажется, с такими темпами Де Виль научиться ныть и скулить, ей Богу! - Посмотрим – многозначительно бросает мистер Темный и Круэлле остается лишь кусать губы. Что это он так переполошился? Ей уже это не нравится. Включив свет, Голд изучает справку с такой придирчивостью, словно заключает новую сделку. Как бы Круэлла не демонстрировала, насколько ей все равно, а все же не смогла удержаться, чтобы заглянуть в бумаги. И да, это действительно справка о беременности, мать ее! Весь этот чертов город, похоже, резко надумал размножаться! - Ты посмотри, даже справочку купила. Молодец, дорогая, хвалю. Никогда не думала, что можно настолько себя унизить. И сколько же денег Голда ты потратила на эту – она тычет костлявым пальцем в бумаги, оставляя след от ногтя, - липу? По чем нынче подделки, дорогая? - Это правда, если ты еще не поняла – почти не слышно шепчет Белль, взгляд которой, впрочем, обращен только к Румпелю. - Ну, надо же, дорогая, а ты горячая штучка, я посмотрю! Не успела расстаться с мужем, уже какого-то идиота окрутила. Но, к счастью для него, он все же проявил чудеса ума и сообразительности, и сбежал от тебя. Потому ты сюда пришла рассказывать нам о своем ребенке? Круэлла вскидывает голову, уже напрямую издеваясь: - Скажи, дорогая, это мода среди героев такая – унижаться? Она испытывающе смотрит на Красавицу. Та же растерянна и по- прежнему ищет у Румпеля поддержки, смотря на него щенячьими глазами. - Круэлла, погоди. Пожалуйста, успокойся. - Да я спокойна, дорогой, - все еще самоуверенно улыбаясь. – А разве у меня есть повод нервничать? Глупая Белль врет как дышит. И только теперь, увидев бегающие глаза любовника, Де Виль подозрительно покосилась на него. Сердце больно кольнуло. Она никогда такого не чувствовала и до сегодняшнего дня вообще не подозревала, что такое возможно. Она трясет головой, будто пытается отогнать от себя навязчивую мысль, но поздно – червь подозрения уже грызет ее сердце. - Ведь врет же, да, дорогой? Еще и как мастерски, я просто поражена актерскому таланту! Могу тебе только аплодировать, дорогая. Если бы уже не стояла, так обязательно бы встала, знаешь. Поток ее сарказма, который теперь, когда она с ужасом осознает, что, судя по реакции любовника, это может быть правдой, выглядит бледным и не убедительным, прерывается, едва Румпель, отстранившись от нее, подходит к Белль. Когда Румпель берет лицо Белль в свои ладони, преданно, почти по щенячьи, заглядывая ей в глаза, у Круэллы и вовсе дыхание останавливается. - Ты знаешь, что это правда. Знаешь, когда это случилось, Румп – шепчет Белль достаточно громко для того, чтобы Круэлла ее услышала. - Да, - надтреснутым, холодным голосом, отвечает он, все еще не торопясь отпускать ее от себя. И Круэлла вдруг ощущает, как на голову ей рушится целый мир. Она только и может теперь, что стоять с открытым ртом, пытаясь вспомнить, как дышать. Тупая боль огненными шарами бьет в голову – явный признак очередного надвигающегося безумия. Круэлла трет виски с такой силой, что рискует стереть пальцы в кровь, все, чтобы остановиться, чтобы не превратить эту улицу в пепел, чтобы остановить собственное сумасшествие, что так грозно надвигается на нее. Нет, она должна, она еще должна продержаться хоть несколько минут. В конце концов, чтобы не упасть в грязь перед книжным червем и престарелым крокодилом. Королева Тьмы она, или кто? Их взгляды снова встретились, и в них уже нет ни капли нежности, что мелькала еще несколько минут назад. Только ненависть, черная и испепеляющая. С ними всегда так. Целуются, влюбленные друг в друга до головокружения, а затем готовы разорвать друг друга на куски. Зря Круэлла позволила себе надеяться, что в этот раз уж точно все будет нормально. Очень зря. Она определенно знает ответ, но, что поделать: у нее всегда была не здоровая страсть к мазохизму, потому и сейчас она решила добить себя окончательно. - Когда? – спрашивает она требовательно, подойдя к Голду. Белль теперь ее интересует меньше всего. Плевать на Белль. Она хочет взглянуть ему в глаза. Хочет узнать ответ. - Круэлла, я… Это произошло случайно, и… Он мямлит, но ей не это нужно услышать. Еще больше повысив голос, она спрашивает: - Когда, черт возьми? Говори! - Это не имеет значения, Круэлла. Это в прошлом. Тогда все было иначе между нами. - Румпель, чертов урод, говори, когда ты ее обрюхатил! Скажи мне, я намерена за вас порадоваться! Если он не ответит, она ему в глотку вцепится. Идиот! Негодяй! Сволочь! Подонок! Все возможные и невозможные ругательства, все нецензурные слова вихрем пронеслись в ее горячей, гудящей, как улей, голове, и она даже новые придумать успела. Он молчит. Минуту, вторую, третью. Ощущение такое, словно бы прошла вечность. Круэлла уже поднимает руку в неистовом желании разорвать ему глотку, когда он вдруг едва слышно, прошептал: - В ту ночь, когда в город нагрянули Темные, Круэлла. Я думал, мы умрем. Думал, никогда больше не увижу солнечного света. Ты просто не представляешь, какие муки на нас бы свалились, если бы Темные одержали победу. Это был просто импульс. Не более того. Просто дань прошлому, что у меня было с Белль. Мы боялись, что больше никогда не сможем дышать и… Даже если она сейчас протрет на своих висках дырку, ей это ни черта не поможет успокоится. Круэлла отступает на несколько шагов, защитным щитом выставив перед собой руки, когда он тянется к ней навстречу. Подняв на него полный гнева взгляд и прикусив губу в кровь, она медленно кивает. - В ту ночь, когда я пила чертов чай с чертовой Белоснежкой, чтобы спасти твой чертов старый зад. В ту ночь, когда я едва легкие не выдула, чтобы выдрессировать стаю огромных собак. В ту ночь, когда я боялась даже подумать о том, что утро не наступит и замирала от тиканья часов городской башни, ты спал со своей проклятой библиотечной крысой. Она посмотрела на него прямым, строгим взглядом. Дерзкая ухмылка пробежалась по ее лицу, руки сложились для аплодисментов. Но услышал он лишь несколько коротких отрывистых хлопков. - Браво, Румпель. Я поражена. Он сокрушенно покачал головой. Снова подошел ближе, и она снова вынуждена отступить. - Ну что ж, дорогие, - рот дернулся в нервной ухмылке, - могу лишь пожелать вам счастья. Семейного уюта. Благополучия. Крепчайшей любви. И чтобы ваш ублю…, то есть, - она театрально прикрыла рот рукой, словно бы оговорилась, - ребенок родился здоровым. Подойдя к машине и резко рванув дверцу, она ныряет в багажник. Достав оттуда бутылку початого вина, Де Виль выдергивает пробку и, поднеся вино ко рту, выпивает половину одним махом, предварительно нарочито бодрым голосом произнеся тост: - За истинную, всепоглощающую и непобедимую любовь, дорогие! Бутылка летит под ноги воссоединившимся чудовищам, Круэлла же, закутавшись в шубу и одарив возлюбленного последним гневным взглядом, мчится в машину и, рванув рулем, бьет по газам. С диким воем авто заводится. Она едет, едет, не ведая, куда, и не зная, зачем. Все вдруг потеряло свое значение. Все пропало. Бессильная злоба и ярость адреналином бьет по вискам, и только она движет ее вперед с безумной скоростью, не позволяет остановиться. Чтобы не орать от боли (есть и такое дикое желание), Де Виль громче включает музыку. Не вслушивается в ноты, не слышит текст. Внутри нее – раскаленная лава вулкана, но она, должна сдерживаться, не то уничтожит здесь все подчистую. И себя тоже. Самоубийство, как ни крути, в ее планы вовсе не входит. Адреналин, какого давно не испытывала манит и зовет вперед. Он – единственная причина существовать сейчас. Не жить, нет, а именно существовать. Круэлла Де Виль теперь знает многое: невозможно жить после любви. Этот же адреналин заставляет ее всю ночь, до самого раннего утра, пьянствовать в местной дырище – пародии на ночной клуб. Адреналин руководит ею, когда она трахает какого-то смазливого девственника в очках, имя которого даже не расслышала, в салоне собственной машины. Адреналин разливается током по венам, когда она перерезает тонкую глотку своей несчастной жертвы, что только что кончил, и приникает губами к соленой струйке, так щедро льющейся из его горла. Она любила убивать, но всегда ненавидела кровь. Теперь, кажется, она ее полюбит по-настоящему. Она могла бы ощутить полнейший, абсолютный, безоговорочный триумф, но – нет. Она этого не чувствует. Ничего не чувствует, кроме тупой боли и тупого желания визжать. Рвущаяся боль в голове ее почти ослепила. Она совершенно не поняла, как вышла из машины, что ее шатает при ходьбе, будто всю ночь пила, и что она, кажется, сломала каблук. Ярость и боль слились в ее сердце в единый тесный клубок и не отпускают ни на секунду, ни на один чертов миг. Легкое холодное прикосновение чьих-то пальцев к ее вспотевшей ладони. Она скорее предчувствует, чем осознает, что перед нею – Румпель. Почуяла это по запаху духов, которые были только у него одного такими во всем мире. И еще – по резко еще сильнее усилившейся боли в голове и ненависти в сердце. О, как бы она хотела сейчас его лишиться, чтобы никогда больше, ни единого раза после, не чувствовать этой боли, как ни единого раза не чувствовала боли до этого. - Что ты делаешь, Круэлла? Ты снова можешь убивать? Она с вызовом вскидывает голову, гордо посмотрев на него: - Не твое чертово дело, бык-осеменитель. Стучи копытами к своей жене. Она не понимает, что происходит, когда он вытаскивает парня, у которого так и застыла сперма в паху, и сжигает его тело одним огненным шаром. Она просто шатается, стоя в нескольких шагах от машины и выхаркивая свою боль кашлем. Когда он подходит и протягивает ладонь навстречу, она резко одергивает руку, рыча, как собака при приближении опасности. Забавно. Собачница на мгновение сама стала псом. - Круэлла! – доносится до него ее голос. Ноль реакции.