Текст книги "Темные дни, черные ночи (СИ)"

Автор книги: Anless

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 69 страниц)

Она дала слабинку, над ним у доминантки никогда не получается взять верх, и Румпель одним резким движением переворачивает ее на диване, спрыгивая на пол. Конечно же, он и не думал, что Круэллла будет сидеть смирно, психопатка хочет поиграть, она все еще надеется получить компенсацию за провальную попытку овладеть им, но придавлена его телом к дивану. Голд же довлеет над ней, возвышается, и сладко шепчет в самое ухо: - Вот так, детка. Я здесь главный, понятно, дорогуша? - Будь ты проклят! – клекотом вырывается из ее горла, а Голд лишь хохочет. Пустые угрозы. Пустые обещания. Все, как всегда. Он забирает ее руки в плен, и связывает ее ремнем от брюк, который она с таким пафосом выбросила. Нырнув меж ее ног, он вонзается пальцами в горячую, мокрую сердцевину, и вращает ими так быстро, как может, доводя ее до полного исступления. Круэлла наверняка бы умирала от удовольствия, если бы не крутилась так отчаянно и не сопротивлялась, извиваясь как змея. Ну и черт с ней, она сама так решила. Когда Де Виль обездвижена настолько, что только и может, что немного повернуть голову направо, да смотреть в пол, Голд садится на нее сверху, разводит ее бедра руками и вонзается. Без прелюдий. По полной. Почти до конца. С этой женщиной нельзя по-другому. Он двигается в ней все быстрее и быстрее, царапает ей спину и тут же прокладывает на ране дорожку из поцелуев, о, да, он знает, как подрезать тигрице когти. Круэлла не издает и звука, он понял по ее мощному дыханию, что она близка к финалу, но ни за что не подаст и виду как ей хорошо, кончая. Ну и пусть, он чувствует это по той влаге, в которую превратилось в один миг Круэллино тело. Он и сам скоро кончит, но, конечно же, останется победителем. Черно-белая бестия в его руках была всего лишь крошечным котенком. И так было всегда, так есть сейчас и будет отныне, потому что им и дня не прожить друг без друга. Напрягая последние силы, Румпель пронзает ее насквозь, и, закрыв глаза, кончает, тоже в нее. Круэлла – умная женщина, наверняка она пьет таблетки. Только теперь, когда финальные судороги удовольствия отступили, Румпельштильцхен развязывает Круэллу, освобождая ее из плена собственного ремня, на котором блестит ее слюна. Она переворачивается на спину, тяжело дыша, и он тоже ложиться на диван рядом. Де Виль молча протягивает ему сигарету, которую он тут же закурил, глубоко затягиваясь и выпуская стайки дыма в потолок. Они оба все еще пытаются восстановить дыхание, но напрасно – Румпель слышит за глухими ударами своего сердца, как сильно колотится сердце Круэллы. Сказать им друг другу нечего, они два чокнутых, не умеющих говорить о любви. Наконец, приведя дыхание в порядок ровно настолько, чтобы иметь возможность говорить, Круэлла ровным тоном произносит, отчеканивая каждое слово: - Уходи. Пошел вон. Голду не нужно повторять дважды, он получил свою дозу наркоты, и может быть свободен до следующей ломки. Тогда он опять придет к ней, теперь в этом нет никаких сомнений. Поэтому Румпель встает медленно, очень спокойно, и, затушив недокуренную сигарету о диван, уходит. До того дня, пока ему, давно и безнадежно зависимому, снова не понадобится доза Круэллы Де Виль. ========== Глава 28. Злость камелотца ========== Король Артур ненавидит этот город. Каждый его камешек, каждая песчинка в нем, для него отвратительны. Он скучает по Камелоту. Вот там он был всегда настояшим королем, а не глупым отщепенцем, все достоинство которого сводится к тому, что толпа идиотов смотрит на него с открытым ртом, как на героя. Он медленно бредет по городу, мечтая уже не отправится отсюда куда подальше – нет, завладеть этой помойкой. Скоро у него будет такая возможность. На Де Виль, конечно, рассчитывать не приходится. Он не настолько идиот, чтобы не понимать, что эта вульгарная баба со странным цветом волос, течет по Румпелю, как старая сука, и мстит за свои неудовлетворенные желания. Но у Де Виль было одно преимущество – она трахалась, как Бог. За тем и была нужна Артуру, потому что пассивная и откровенно слабая Гвиневра уже достала. Полицейская машина, выехавшая патрулировать город, вызвала у него раздражение. Сладкий шериф Чарминг. Его бесит эта семейка – идиот-патрульный, разжиревшая донельзя дура Белоснежка, торочившая только о надежде, и их чокнутая дочка, вращающая глазами, как сломанная кукла. От них тошнит. Но – ничего. Скоро все это стадо, включая замшелую старушку в местном кафе, где еда такая же вкусная, как туалетная бумага, и недотеп-гномов, подчинится ему, великому правителю великого королевства. С Де Виль они договорились встретиться на пирсе. Артуру и лучше – меньше кто будет знать о его знакомстве с черно-белой мадам. Да и оттрахать ее проще там, где мало кто ходит. Она против не будет. Он пришел на пирс, а ее все еще нет. Опаздывает, а обычно так пунктуальна. Одно из хороших качеств Круэллы Де Виль – никогда не опаздывает. Чуть ли не единственное ее достоинство. Артур ходит из стороны в сторону, как становой. Его бесит абсолютно все. Какого черта он вообще тут забыл? Приперлась толпа идиотов, перенесли его в свою дыру из Камелота, а теперь он вынужден разыгрывать из себя паиньку, дабы поскорее прибрать город к рукам. Каждая минута ожидания дорога. Пират с отвратительной подводкой под глазами стоит на своем корабле, напряженно вглядываясь вдаль. Наверное, уже строит планы по захвату мира, идиот. И, конечно же, понятия не имеет, что у Круэллы Де Виль тьмы побольше будет, хоть она и не Темная. С кем ты вздумал тягаться, мальчик? От раздумий его отвлекает звук тормозов. Конечно же, с таким визжащим ором может парковаться только Круэлла. Натянув на лицо дежурную счастливую улыбку, Артур поворачивается к ней: - Милая, ты опаздываешь! По-хозяйски он залезает в ее машину, даря короткий, мало что значащий чмок. От Круэллы, как всегда, пахнет джином и сигаретами, ее волосы пропитались дорогими духами и он за километр услышал запах другого мужчины на ее теле, пусть она уже сто раз успела смыть его в душе. Де Виль смотрит нагло, с очаровательной дерзостью, которой она однажды и привлекла правителя Камелота, и раздвигает губы в подобие кривоватой улыбки: - Привет, дорогой, заждался? Прости, не могла прийти раньше. - Ты любишь испытывать мое королевское терпение, не правда ли, Кру? – руки, шарящие по ягодицам, впиваются в одну из них, но Круэлла только хмыкнула. Она умеет хорошо трахать. Но не умеет ничего чувствовать. - Обожаю. Обычно ты невероятно напорист, когда зол, дорогой, - тем не менее, Де Виль убирает его руку с ягодиц, позволяя трогать колено. - Хотела бы узнать, как продвигается наше маленькое дельце, милый? - Бал? – конечно, он в курсе, о чем она говорит, но нужно ведь и спектакль устроить. – Восхитительно, можешь не сомневаться. Я уже получил разрешение от мэрии, и если бы твои очаровательные ушки слушали бы что-то другое чаще, чем громкую музыку, ты бы знала, что он буквально через десять дней. Отлично повеселимся. Она отрицательно качает головой: - Нет, дорогой, о бале мне известно. Я имею в виду Румпеля. Ты уже завел с ним знакомство? Как дела на этом поприще? Ох. Темный маг. Артуру не нравился Румпельштильцхен. Он был слишком скользок и слишком властолюбив. Король ненавидел людей, подобных себе. Они до неприличия напоминали ему об его собственных недостатках. Поладить с Темным вовсе не удалось и, откровенно говоря, Артур побаивался этой скользкой ящерки. Но у него зато был другой превосходный план, о котором он немедля рассказал Круэлле. - Что? – выслушав его до конца, произнесла она, часто мигая. – Ты хочешь влюбить в себя Белль? - Да, увести женщину Темного. Это ослабит его позиции. Круэлла резко отвернулась. Черт его знает, о чем она сейчас думает. По ней никогда не поймешь. Но сжатые в болезненную жилку губы, жесткий изгиб рта, говорили ему о том, что его любовнице совершенно не понравилась эта идея. Когда она снова посмотрела на него, в глазах ее были только абсолютное равнодушие и хорошо скрываемое презрение. - Артур, - очень медленно она качает головой, - ты идиот. Как умно загнать хищника в угол, а потом удивляться, почему ты труп. У бывшего Темного с женой вечные проблемы, они живут как кошка с собакой, но если ты хотя бы попробуешь забрать то, что принадлежит Румпелю, он не просто тебя с лица Земли сотрет. Он твое имя в веках потеряет. И будешь ты ничтожной пылинкой. Один дурак уже сделал это, и до сих пор расплачивается. Артур едва сдерживает себя, чтобы не расхохотаться. Как же эта черно-белая породистая сучка отчаянно пытается скрыть свою великую любовь к калеке с гнилыми зубами! Готова даже терпеть искушение ухойдокать его женушку, рассказывать байки о страшной мести Темного. Артур склоняется к ее губам, прикусив верхнюю: - Милая, тебе не о чем беспокоиться, ты же знаешь. Я уведу малышку Белль в два счета, а потом мы прихлопнем мистера Темного, как муху. - Ты так уверен в собственной неотразимости? Да, Артур уверен. Он не мог быть не уверен. Но Круэлле он озвучивает совсем другое: - Она страдает от того, что муж ее не понимает. Это я понял еще в Камелоте. Мало того, малышка Белль больше всего на свете любит путешествовать и приключаться. Она это обожает настолько, что готова оставить умирающего мужа, послать его к чертям, и сделать еще много вещей, только бы почувствовать себя значимым. Ты же понимаешь, милая, кому еще так сильно хочется доказать свою значимость, кроме как не обычной серой мыши? - И что, ты готов дать ей это, дорогой? Хочешь покатать ее на породистом камелотском скакуне? – глаза Круэллы при этом невинны до предела, но в складках губ затерялась многозначительная ухмылка, так что оба понимали, что это на самом деле значит. - Посмотрим, Круэлла. Катать тебя мне очень по душе, но все же, иногда нужно разнообразие в виде скучных серых мышек. Он осторожно берет ее за руку: - Детка, ну что же ты сомневаешься, а? Мне это не нравится. Твои сомнения убивают меня, милая. Одобри-ка мой грандиозный план, мы поедем в отель и займемся там куда более интересными вещами, чем разговоры о семействе бывшего Темного. Она смотрит на него долгим, проникновенным взглядом и он уже знает – чертова сука не согласна. Придется действовать в одиночку. Далматинка подписала себе приговор. - Нет, дорогой, не сегодня. А теперь – она открыла дверь, красноречиво посмотрев на него, - милый, тебе стоит прогуляться и хорошенько подумать над планом уничтожения Темного. Я тоже проверю парочку идеек, и потом тебе сообщу. Итак, ваше величество, удачных размышлений. Артур грубовато схватил ее колено, склоняясь к самому ее лицу: - Привыкла командовать, милая? Думаешь, только твои планы без сучка и задоринки, не так ли? Острые цепкие пальцы ведьмы осторожно убирают его пальцы с колена: - О, да я и не говорила, что твой план плох, милый. Я просто сказала, что он похож на план Z. А в английском алфавите еще так много букв, дорогой. Ты подумай об остальных. И я подумаю, клянусь дорогой мамочкой. Круэлла дарит ему ленивый поцелуй в щеку, пошире распахнув дверь автомобиля. Артур выходит, а Де Виль скрывается в пыли под визг тормозов. Мерзкая собачка, она свое еще получит. Скоро весь этот город узнает злость камелотского короля. ========== Глава 29. Наша любовь ========== Губы Темного мага скользят по шее его любимой ученицы. Маленькая, тонкая жилка, под которой пульсирует кровь, и нежная кожа, которой так приятно касаться. Эта женщина сочетает в себе поразительную притягательность вместе с невероятной злобой. Ее Тьма притягивает, ею хочется напиться, пить ее, как вино, по капле, наслаждаясь. Она превосходна. Румпельштильхен забыл о том, что они в лесу, лежат на ее шубе, пока по небу бродят тяжелые навесные облака. Он понимает только горький мед ее поцелуев и этот терпкий запах, что исходит от нее. Для него и Круэллы Де Виль так проходит каждое занятие теперь – она только научилась варить зелья, у нее так прекрасно это получается, ее звериный нюх пригодился, как никогда. Но никакие зелья не могут заменить ему вкус ее губ и запах милого яда, что убивает его по капле. Он не просто готовит универсального монстра из монстра, обиженного на жизнь. Он влюбляется в этого монстра, с каждым уроком, с каждым мгновением, с каждой секундой любит ее все больше. Он целует ее за любой, даже самый крохотный успех, на который раньше не обратил бы внимания, будь у него другая ученица. Но ведь перед ним она – великолепная Круэлла Де Виль, черный бриллиант, куда более дорогой, чем тот, что сверкает на ее пальце. Он осторожно отрывается от ее губ, хотя предпочел бы хоть на миг стать ими, и проводит мягкими пальцами по ее теплой щеке – вверх и вниз. Свободной ладонью поглаживает, как выяснилось, совершенно податливое тело под платьем, и накручивает ее волосы на палец – его любимая игра. - Румпель, - в холодных голубых глазах его женщины появились чудесные радостные искорки, - поцелуи – тоже часть моего обучения? - Поцелуи, дорогуша, это приятное дополнение к нему – лукавая улыбка становится шире, когда пальцы ныряют в межножье. Путь им преграждает ткань трусиков, но это слабая преграда – она такая тонкая, что Круэлла и через нее все почувствует. Румпель, конечно, не ошибся и выгнувшееся в дугу тело Де Виль подтверждает это. Она тяжело хрипло дышит, пока его пальцы проводят такую сладкую и желанную для нее атаку. Он пальцами чувствует, что она уже вся влажная, так быстро воспламеняется, как спичка. Не переставая ласкать ее сквозь крохотный треугольник ткани, темный маг шепчет, приближая губы к уху: - Это – вознаграждение за сегодняшние успехи, дорогуша. Круэлла издает какой-то непонятный, мяукающий звук и вскоре с блаженством выдыхает наслаждение, раскинувшись на шубе. В волосах запутался листок, Румпель осторожно вытаскивает его, пока Круэлла лежит с закрытыми глазами и сладкой улыбкой на устах, почти не дыша. Когда она все же приходит в себя, коротко целуя его в висок, спрашивает: - Почему бы тебе просто не взять меня, Румпель? Мы оба этого хотим. - Потому что, дорогуша, тогда я просто утону в тебе. Это не входит в мои планы, знаешь ли. Я вообще не предполагал ничего подобного. Круэлла садится, поджимает губы. Из горла вырывается сердитое: - Значит, ты меня боишься, правда, дорогой? Румпель поднимается с места, оттряхнув с себя листья, затерявшиеся в складках костюма после милого отдыха с Де Виль. Вечно с ней так. Минуту назад наслаждались друг другом, и вот уже готовы убить. Как ей объяснить, этой странной женщине, что меньше всего на свете он планировал вообще в кого-либо влюбляться, тем более – в собственную ученицу, которой предстоит провернуть дело века? - Не тебя, дорогуша, - возражает он, - монстр не может бояться монстра. Я боюсь того, что между нами, и ты должна бы это понимать. Круэлла даже оттряхивать шубу не стала, надела, как есть, с прилипшими к ней листочками: - Но почему? Мы и дальше можем быть вместе! Когда это кому мешало? Я не понимаю? – она в отчаянии разводит руками, уже начиная злиться. Нет, она никогда не поймет. Она не сможет понять, что он буквально болен ею. Любовью болеть нельзя. Особенно когда тебе нужен универсальный солдат, а не просто любовница. У него всегда были другие цели, никак не полюбить кого-нибудь. Круэлла должна это понимать, но она, черт возьми, женщина, и это женское начисто разбило в ней злодейку. Так нельзя. Ему нужна ее Тьма. И, черт возьми, да, ему нужна она. Любая. Даже с этими пятнистыми волосами и губами цвета запекшейся крови. Она все еще красива – необычна, как дикий цветок, но, без сомнения, красива. Она не может не привлекать его как женщина с этой своей манерой, изысканно деликатной и одновременно вопиюще вульгарной, в этих своих странных одеждах, и со всей своей отвратительной болезнью, сожравшей в ней почти все человеческое и не оставившей практически ни одной лазейки для слабости, кроме чертовой способности любить. Пусть даже такого монстра, как он, мерзкий Темный. Он долго не отвечает ей, она же не спрашивает, идет за ним по пятам, понимая, что снова придется готовить зелья, но молчит, сердито сопя. Она – женщина, у которой отобрали саму возможность ласки. Лишили наслаждения. Это, а вовсе не месть или злость, стало теперь тем, что движет ею. Это же чувство, похоже, завладевает им, но он не может себе его позволить. У него совсем другие цели и абсолютно другие планы. По- хорошему, ему стоит отпустить ее, признать свое поражение и то, что ни черта у них не вышло. Но он не может. Румпелю сейчас кажется, что если она уйдет, он не сможет больше дышать. Темный останавливается на поляне, как раз возле того самого дуба, где впервые у него возникло желание поцеловать ее. Хочет взять ее за руку, но Круэлла прячет руки, обозленная на него и на весь белый свет теперь. - Круэлла, любовь – это слабость. Она делает нас слабыми, понимаешь?