Текст книги "Темные дни, черные ночи (СИ)"

Автор книги: Anless

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 69 страниц)

Сейчас в его душе уже ничего не осталось, даже боли. Только ужасная, зияющая, как дыра, отвратительная пустота. Он не пытается ни бежать от этого чувства, ни скрыться от него, потому что знает, что это невозможно. Он просто его принимает. Как данность. Как заслуженное возмездие. Как реальность. Мо, приехавший тут же, как только известие о смерти Белль, было получено, обвинил его. Сказал, что он испортил Белль жизнь, покалечил ее, сделал несчастной. Что эта смерть, это ужасное убийство теперь навсегда на его совести. Румпель не спорил. Он принимал это. Мо был прав. Он ожидал чего угодно – что враги, которых у него так много, станут глумиться над ним, почувствовав свой триумф. Что каждый сочтет своим долгом непременно обвинить его в гибели, каждый придет высказать это. Он ждал танцев на своих костях, а получил молчаливое сочувствие и поддержку. Великий Темный, которого так ненавидел весь город, получил поддержку. Потому что это было слишком даже для него. Потому что это невозможно было выдержать никому живому. Даже Реджина замерла, как замер он в своем горе. Даже пират не проронил ни одного издевательского слова. Все застыли в скорбном молчании. Потому что это был конец. Румпель смотрит на Белль, сжимая губы. Смотрит долго, не мигая, не отрываясь, изучает ее лицо, касается волос, удивительно мягких и пушистых. Оказывается, в окна уже стучится утро, но ему все равно. У него есть еще немного времени, чтобы побыть с ней. Еще немного, совсем чуть-чуть осталось. Белль. Девушка с таким огромным сердцем и такими чистыми мечтами. Она хотела увидеть мир и стать матерью. Она желала быть счастливой и в каждом человеке видела лучшее, даже если он сам этого в себе не замечал. Он несла этому миру свет и красоту. Она запоями читала книги и столько всего знала. Она была самым настоящим другом и самым умным собеседником из всех, кого ему доводилось встречать. Она смотрела на мир, который убил ее, чистыми, наивными глазами, каждый день даря ему свою чудесную улыбку. Белль. Девушка, что заслуживала гораздо большего, чем имела. Чем он смог ей дать. Стук в дверь отвлекает Румпельштильцхена от горьких раздумий. - Открыто! – зовет он не вставая, беспрестанно смотря на нее, не отрывая взгляда. - Все готово для похорон. Нужно начинать – слышит голос Мери-Маргарет за спиной. И прежде чем встать, склоняется над гробом и долго целует Белль в губы, шепча ей последнее «прости». ========== Глава 58. Говори со мной! ========== Она стоит у маленького окошка тюремной камеры, но не смотрит в него. Она все уже видела. Ей не интересно. Спиной она чувствует сосредоточенный взгляд Свон, сверлящий ее и готовый проткнуть насквозь, но не спешит оборачиваться. Просто смотрит куда-то вверх, бесцельно, держа руки так, как держит обычно сигарету. - Круэлла! Ты молчишь, а я пришла поговорить, Она медленно оборачивается. Изогнутая в удивленном полукруге бровь, да едва заметно опустившиеся вниз краюшки губ – вот и вся ее реакция. Она даже не смотрит на Эмму. Что смотреть? Она ее сто раз видела. О чем говорить? Не о чем. Она уже все ей сказала и была уверенна – преступника так и не найдут. Впрочем, один вопрос Круэлла все же задает - из чистого любопытства: - Сигареты принесла, дорогая? - Вообще-то здесь нельзя, - Свон воровато оглядывается по сторонам, - но – вот. Одна пачка, только одна, завернутая в плотную ткань платка, делает Круэллу гораздо более счастливой, чем еще мгновение назад. Глаза ее буквально воспламеняются счастливым огнем, цепкие пальцы выхватывают пачку, достают из нее сигарету и, прикурив от принесенной так же Эммой зажигалки, она с наслаждением затягивается. Пачка сигарет – и счастье обеспечено. Ничто не может быть лучше. - Спасибо, дорогая, - она затягивается снова, теперь еще глубже, прикрывая глаза от почти накатившего на нее оргазма, - как вовремя ты вспомнила свое бурное криминальное прошлое. Круэлла снова отворачивается и глядит куда-то вдаль, только теперь из ее рта плывут клубы дыма. Эмме хочется ее разговорить, заставить произнести хоть слово, издать хоть один звук. Не потому, что она жаждет самого разговора. Потому только, что, если Круэлла не признается в содеянном, или хотя бы не поможет с расследованием, если еще раз не изложит свою версию событий до самых мельчайших подробностей, ее посадят. Суд должен состояться через неделю, Круэлла рискует лишится самого важного для себя, что наиболее ценит – свободы, и Эмме крайне важно сейчас помочь Де Виль бороться за себя, как сама Круэлла помогала бороться ей, когда она была Темной. Но Круэлла не борется, а Эмма не знает, как ее попросить, что потребовать, как заставить. Она встает, подходя к Де Виль. Решительно сложив руки на груди, чувствуя локтями, укрытыми только тонкой тканью свитера, защитное тепло красной кожаной куртки – своего талисмана – Эмма твердо произносит: - Слушай, я понимаю, каково тебе сейчас. Я была отвергнута почти всю свою жизнь. Недавно так же пережила полное одиночество. Но ты не можешь вот так сдаться, Круэлла. Послезавтра суд и… Резко поднятая, как для удара, рука заставляет Эмму замолчать: - Хватит! – ледяным тоном обрывает ее Де Виль, все так же смотрящая в одну точку. – Меня достал этот разговор. Уходи, дорогая. Иди вон лучше, воспитывай сына, или сегодня очередь Реджины? Тогда займись сексом со своим пиратом, дорогая. Все равно полезнее, чем здесь со мной разговаривать. - Если ты так хочешь – подергивает плечами бывшая Темная. Бросив еще один долгий, сосредоточенный взгляд на Круэллу, Свон шагает к выходу. Но уже около самых дверей, когда остается лишь постучать, чтобы выпустили, возвращается. От ощущения ее пальцев, оказавшихся довольно цепкими, на своем плече Круэлла вздрагивает. Но по-прежнему не считает нужным реагировать словесно и все так же безотрывно пялится на стену. - Говори со мной! – это звучит не почти как приказ, нет. Это и есть приказ. Тон Спасительницы, больше напоминающий команду для дрессированной собаки, что вдруг перехотела слушаться хозяина, смешит Круэллу. Она даже снизошла до того, чтобы повернуться, наконец, и посмотреть в глаза своей визави. - Что мне еще сказать тебе, дорогая, если я уже и так все сказала пару дней назад? – сигарета добавлена, изголодавшийся по табачному дыму организм отчаянно требует новой дозы никотина, и Круэлла сильнее сжимает зубы, стараясь дышать как можно более ровно – у нее мало, ничтожно мало сигарет. Приходится об этом помнить. - Правду – спокойно отвечает Эмма. – Ты действительно абсолютно никак не причастна к убийству Белль? Круэлла нервозно хихикнула: - Говорят, у тебя есть дар чувствовать, лгут тебе, или нет. Так где же этот дар, дорогая? Или его в природе не существует, это все сплетники виноваты? Покажи мне, что ты можешь, я жду. Эмма опускает голову, облизав губы: - Я почти уверенна, что ты не лжешь и убила не ты. Если бы все было иначе, меня бы здесь не было. Я пытаюсь помочь тебе, спасти. Но ты молчишь. Говори со мной, Круэлла. У тебя наверняка есть версии того, кто это сделал. Должна быть хоть какая-то версия, раз уж ты так хорошо указала на ошибки, которые допустил убийца. Послезавтра состоится первый суд, но у нас пока еще есть немного времени, чтобы помочь тебе. Только вот ты не хочешь этого. Как будто специально решила себя уничтожить. - Я? – притворно удивляясь, Круэлла тычет себя в грудь, - ну что ты, дорогая, что я могу? У нас расследованием преступлений полиция занимается. Так вот и делай свою работу, будто бы я мешаю. - Ты должна мне помочь. Поговори со мной, тебе это больше всех нужно! - снова и снова повторяет Эмма, точно зная, что это не подействует. И правда – Круэлла снова не высказывает никаких эмоций. Только крутит в руках новую сигарету, что только что вытащила из пачки, впрочем, затем кладет ее на место. Передумала курить. Минута в молчании, другая, третья. Нет, Эмма не собирается сдаваться, ей нужно, чтобы Круэлла заговорила – не ясно пока и самой, зачем она так этого желает, но инстинктивно чувствует, что это поможет. Ей нужно услышать, как Круэлла отвечает на ее вопросы, только тогда она уйдет. Круэлла действительно в следующую же секунду выходит из своего оцепенения, но совсем не для того, чтобы разговаривать. Она слишком уж резко и рьяно топает по крохотной камере, почти мечется, а потом, так же внезапно успокоившись, садится за стол, положив ногу на ногу. - Поразительно, дорогая! – она удивленно смеется, хотя, этот смех скорее, горький, насмешливый, чем веселый. – Я не перестаю удивляться этому городу. Здесь почти каждый день кто-то кого-то убивает у всех на глазах, но показательное избиение младенцев устраивают только в отношении меня. Я думала, я одинока в своей тотальной ненависти к городу, но теперь вижу – он отвечает мне взаимностью. А все потому, что я не из героев и не записалась в сестры Христовы. Удивительно, правда: ты можешь резать людей, грабить их, совершать налеты, жечь леса и деревни – и тебе ничего не будет, кроме статуса неприкосновенного, а можешь всего лишь отправить на тот свет мамашу и трех папаш, да пустить пару тысяч жалких тварей на шубки, но не каяться, и будешь презираема и ненавидима всеми. Справедливость – превыше всего, не так ли? - Ты просто не хочешь использовать свой шанс. Я хочу, чтобы мы поговорили. Чтобы ты рассказала мне еще раз в деталях, о чем вы разговаривали с Зеленой, и какие у тебя догадки насчет возможного убийцы. Я хочу, чтобы ты помогла мне помочь себе. Неужели ты не понимаешь, в какой сложной ситуации оказалась? Так помоги же себе сама, если не хочешь остаток жизни провести за решеткой! Поверь, Круэлла, тебе там не очень понравится! Говори! Говори со мной! Скажи мне хотя бы, кого лично ты подозреваешь в убийстве, я знаю, что у тебя есть подозрения. Мне нужно знать, Круэлла! Круэлла откланяется назад, будто сидит в мягком кресле, а не на жесткой скамье в тюремной камере, и, выстукивая пальцами странную мелодию, почти по слогам произносит: - Если ты хочешь очистить свою совесть за то, что однажды меня убила дорогая - успокойся. Мы в расчете. В помощи я не нуждаюсь. Оставь меня в покое, нам не о чем разговаривать. Уходи. И до самого того момента, когда Эмма закрывает дверь камеры, выходя за порог, как ей видно, Круэлла не двигается и не открывает глаз. ========== Глава 59. Бегство ========== Эмма стонет, открывая губы для поцелуя и впуская язык пирата в свой рот. Он пахнет гелем для душа с запахом леса и – как обычно – морем и ромом. Он сегодня настойчив как никогда, и она сладко стонет, подставляя шею под град его поцелуев, и податливо выгибается, когда его руки становятся более настойчивыми и гуляют по спине, обнимая ягодицы. Эмма больше всего на свете хочет все забыть – Тьму, которую приняла, чтобы спасти дорогих людей и весь город, страшную разлуку после смерти Киллиана и этот ужасный поход в дьявольское царство, который каждую ночь приходит к ней в кошмарах. Ее любимый, ее мужественный, ее сильный, ее прекрасный пират рядом, ласкает ее, любит, не боясь откровенно демонстрировать свои чувства, как было в самом начале их большого пути. Он рядом, а не в ужасном логове Дьявола, не переживает пыток, а наслаждается их любовью, призывая и ее присоединиться, насладиться сладостными чувствами. И она так хочет, столь жаждет этого, но… - Погоди! – шепчет в открытый для очередного жадного поцелуя рот. - Что, Свон? – сладострастно, растерянно и нежно одновременно стонет он в ее ухо, целуя мочку, и бурчит нечто нечленораздельное себе под нос, когда она слегка отодвигается, показывая, что не намерена продолжать. - Что, любимая? – он очаровательно растерян и удивительно раним сейчас, редко когда еще его можно таким увидеть. – Что случилось, м? Я что-то сделал не так? - Нет, - качает головой она, беря его за руку. – Нет, все хорошо. Но нам нужно поговорить. На его лице написаны вселенские муки и страдания, но она умоляюще смотрит на него, жарко убеждая: - Киллиан, пожалуйста! - Говори – немного успокоившись, но все так же ласково поглаживая ее по руке, соглашается он. Эмма улыбается, показывая, как она невероятно благодарна ему за это. Возможно, это странно, что в такую особенную минуту ей хочется снова решать проблемы, но иначе она не может, не умеет. Эмма Свон – в первую очередь Спаситель. - Скажи, что ты думаешь насчет убийства Белль? Ты веришь, что Круэлла действительно ее убила? На лице Киллиана изумление от того, какую она тему для разговора выбрала, мгновенно сменяется задумчивостью, потом сомнением. Подумав немного, он отвечает: - Нет, но я думаю, заказчик убийства она. Мы знаем, что Круэлла не может убивать самолично, но ей ничего не мешало попросить кого-то об услуге. Эмма поднимает на Киллиана внимательный взгляд и понимает, что он и сам осознает, как по-дурацки нелепо звучит его предположение. - Кто в этом городе осмелится открыто пойти против Голда и поднять руку на Белль? К тому же, Белль была разорвана собаками, и в таком случае, Круэлле не стоило никого нанимать. Приказ явно отдавала она, или же тот, кто хорошо обучен мастерству общения с ними. Глупый способ не попасть под подозрение, не находишь? Круэлла все -таки умная женщина. Да и не дружит она здесь ни с кем, чтобы сделки заключать. Никто бы не согласился на это. - Она психопатка, Свон – деликатно напомнил Киллиан и Эмма кивает: - Да, но не дура. К тому же, - Эмма облизывает губы, показывая, что, хотя это дается ей с трудом, но не признать она не может – это очень топорное убийство. Не в стиле Круэллы. - Как ты можешь утверждать, соответствует ли оно ее стилю, Свон? Она убийца, она хладнокровно резала руки твоим родителям несколько месяцев назад – Крюк возмущенно урчит. От Эммы его скептицизм не укрылся, но и она сдаваться была не намерена. Она прошлась по комнате, уперев руки в бока: - Она любит пытать, но свои руки лишний раз в кровь не замарает. Она действует деликатнее. У Круэллы очень изворотливый ум, дорогой. Мало кто, если бы захотел разузнать, заподозрил бы ее в убийстве отца и отчимов. Да и в убийстве матери тоже. К тому же, Круэлла редко убивает напоказ. А смерть от собак – это очевидная фишка. Вряд ли бы она настолько кричаще убила бы Белль, во всяком случае, не сейчас. Киллиан подходит к возлюбленной, обнимая ее за плечи. Горячее дыхание пляшет на ее шее, щекоча кожу. Он осторожно поворачивает ее к себе, поглаживая за талию и смотрит в глаза полным любви и нежности взглядом, от которого она не может не улыбнуться. - Свон. Я понимаю, ты веришь во все лучшее в людях. Поверила в меня, в Реджину. Для каждого ищешь спасение. В этом – твоя миссия. Но – я не понимаю, зачем тебе искать хорошее в таком монстре, как Круэлла Де Виль? Она ужасна, любимая. Она не просто никогда не раскается, она совершенно не понимает самой сути любви. Так что толку тебе пытаться спасти ту, которая сама столько невинных людей сгубила, стольким людям портила жизнь? - Потому что истинный убийца Белль на свободе, Киллиан. Мы не должны этого так оставлять. Тебе не кажется? Его ладонь опускается на ее напряженно сжатые пальцы, а ладони гладят с любовью лицо. С любовью заглянув в ее глаза, Киллиан улыбается: - Свон. Ты видишь свет даже там, где его нет. Мне часто кажется, что я не заслужил такой женщины, как ты. - Не говори так – Эмма дарит ему ответную улыбку. В голове пластинкой крутится только одна мысль: как хорошо, что у нее есть возможность видеть, как он улыбается. Как хорошо, что они все же пережили испытание смертью вместе. - Ладно – кивает Джонс. – Что планируешь делать? - Думаю, нужно опросить всех еще раз, но с применением заклятья для чтения тайных мыслей, или заклятья правды. Никто, кроме тебя, не должен знать, что мы его применили, обещаешь? - Конечно – с готовностью кивнул пират, все же спросив с недоумением: - Но в городе так много жителей, а времени до суда очень мало. Как мы успеем? По лицу Эммы ползет улыбка, явно указывающая ему на то, что она уже все решила. Ее отпустили на следующий день. Открыли дверь холодной камеры, в которой можно было обледенеть, не смотря даже на ее шубу и плотные перчатки, и отдали команду, как собаке: «Ты свободна!». Она ничего не ответила, лишь посмотрела на Точеный Подбородок взглядом, полным презрения и вышла, сопровождаемая недоуменным взглядом тюремщика.