Текст книги "Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина"

Автор книги: Владимир Набоков

 
J'étais à toi peut-être avant de t'avoir vu,
Ma vie, en se formant, fut promise à la tienne;
................................................................
…j'avais dit: Le voilà!
 

 
<Возможно, я была твоя, еще не видя тебя,
Жизнь моя, едва начавшись, уже была обещана тебе;
................................................................
…я сказала. Вот Он!>
 

⁴⁵Татьяна читала «Федру» (1677), I, III, Расина (который читал Вергилия):

 
Je le vis, je rougis, je pâlis à sa vue;
Un trouble s'éleva dans mon âme éperdue
Mes yeux ne voyoient plus, je ne pouvois parler;
Je sentis tout mon corps et transir et brûler…
 

 
<Я, глядя на него, краснела и бледнела,
То пламень, то озноб мое терзали тело,
Покинули меня и зрение, и слух,
В смятенье тягостном затрепетал мой дух.
 

Пер. М. Донского>.

При переводе «обомлела» утрачивается и звучность, и трепет, чувствующиеся в русском слове, которое чуть лучше, хотя тоже далеко не совершенно, передают французские глаголы «se pâmer» и «défaillir».

⁴⁹Модное занятие в те чувствительные времена. Вспоминаются такие французские гравюры, как «Добрая госпожа из замка»: юная дама, у которой в руках корзинка с провизией, – видно горлышко бутылки вина – на пороге бедной хижины; внутри нее одетый в лохмотья старик возводит к небу глаза и воздевает руки, а его жена молитвенно сложила руки на груди, младенец же разглядывает только что ему подаренную куклу.

^53–53Ср. стихи Винсента Кампенона в «Almanach des Muses» (1805):

 
Loin de lui, seule avec moi-même,
Je crois et l'entendre et le voir;
La nuit, son fantôme que j'aime
Près de ma couche vient s'asseoir.
 

 
<Вдали от него, с собой наедине
Я словно слышу его и вижу;
А ночью призрак возлюбленного
Приходит и сидит у меня в изголовье>.
 

Параллели такого рода могут быть умножены.

⁵⁵к изголовью(дат. пад.). Фр. «chevet». Очень галльская ситуация – фантазии, в которых возлюбленный проникает в опочивальню, эта молящаяся дева, этот ангел пополам с демоном. От сентиментальных картин такого рода всего шаг до дьяволиц, являвшихся по ночам соблазнять спящих мужчин в готических романах; и эти суккубы, и подобные видения – свидетельство безвкусицы Века разума.

⁵⁶с отрадой.Коварная опечатка в изд. 1837: «с отравой».

⁶¹это всё пустое.Ср.: «Так мне симпатизирует! – пустое это» (Фанни, пробегающая письмо мисс Крофорд и испытывающая приступ совестливости, – Джейн Остин, «Мэнсфилд-парк», т. III, гл. 13).

Любопытно, что Джейн Остин не пользовалась известностью в России времен Татьяны, хотя уже в 1815 г. в Париже вышло «свободно переведенное» Изабель де Монтольё (Элизабет Жанна Полин Полье де Боттан) «Здравый смысл и чувствительность» («Raison et sensibilité, ou les Deux Manières d'aimer»), a на следующий год «Мэнсфилд-парк» в переводе Анри Вильмена («Le Parc de Mansfield, ou Les Trois Cousines», в действительности – две сестры и их кузина Фанни).

⁷⁸Но мне порукой ваша честь.Это трудно передать с точностью. В главе Третьей, XXXIV, 5 тем же выражением, только не «честь», а «Бог», пользуется няня, а в главе Четвертой, XIV, 5 Онегин говорит, что порукой будет совесть.

Ср.: Руссо, «Юлия» (первое длинное письмо Юлии к Сен-Пре, ч. 1, письмо IV): «Однако ж…. если в ней [в душе ее корреспондента] сохранились благородные чувства» и «Свою честь я осмеливаюсь вверить твоей».

 
   Татьяна то вздохнетъ, то охнетъ;
   Письмо дрожитъ въ ея рукѣ;
   Облатка розовая сохнетъ
 ⁴ На воспаленномъ языкѣ.
   Къ плечу головушкой склонилась.
   Сорочка легкая спустилась
   Съ ея прелестнаго плеча.
 ⁸ Но вотъ ужъ луннаго луча
   Сіянье гаснетъ. Тамъ долина
   Сквозь паръ яснѣетъ. Тамъ потокъ
   Засеребрился; тамъ рожокъ
¹² Пастушій будитъ селянина.
   Вотъ утро; встали всѣ давно:
   Моей Татьянѣ все равно.
 

На левом поле черновика (2370, л. 7 об.; воспроизведен Эфросом, с. 203) рядом со строками 5–7 Пушкин графически воплотил свой образ Татьяны. Прелестная грустная девушка, положившая голову на руку, волосы спадают на обнаженное плечо, в вырезе прозрачной рубашки едва проступает место, где расходятся груди (см. также коммент. к главе Первой, XLVIII, 2). Ниже профиль, который можно идентифицировать, – отец Пушкина, с которым он встретился или должен был встретиться в Михайловском после разлуки в четыре с лишним года.

Я думаю, до этой строфы Пушкин мог довести рукопись к июню 1824 г., когда оставалось полтора месяца до отъезда из Одессы в Михайловское; однако ясно и то, что возобновить работу над этой же строфой он мог лишь около 5 сент. 1824 г., уже в Михайловском.

Необходимо изучить автографы.

¹то вздохнет, то охнет.Непереводимое русское восклицание «ох», которым выражается усталость или огорчение, – что-то схожее есть в языке ирландцев, но у русских скорее стон, чем сетование, и в конце очень резкое придыхание.

³Облатка розовая.Конверты в ту пору еще не придумали; сложенное письмо запечатывалось посредством кусочка засохшего теста, в данном случае – подкрашенного чернилами. Личный знак на этой печати мог быть проставлен, если на нее капнуть растопленным воском и приложить свою монограмму (см. XXXIII, 3–4).

⁵головушкой.Уменьшительное и ласкательное существительное (от «головы»), которое часто встречается в жалостных народных песнях. Обычная уменьшительная форма – до противности жеманное «головка».

⁶ В 1820-е годы девушка обычно не снимала и в постели свою прозрачную, с низким вырезом сорочку, надевая ночную рубашку или специальную кофту, или и то, и другое, поверх нее. Для вечерних омовений у юной красавицы, перенявшей английские манеры, имелась в ее уборной жестяная ванна, наполненная горячей водой (которую приносили в кувшинах или бадьях), – а в зависимости от обстоятельств, думаю, менялось и белье. Что до молодых русских провинциалок, они, вероятно, предпочитали еженедельную баню, – бани имелись в любом поместье. В описываемую ночь Татьяна вообще не ложилась – она явно накинула свое одеяние прямо перед тем, как к ней вошла няня.

¹⁴Под последней строкой исправленного черновика текста в тетради 2370, л. 11 об., Пушкин сделал помету «5 сентября 1824 u.l.d. E.W.».

Помета расшифровывается как «5 сентября 1824 en lettre de Elise Worontzow» <«письмо от Элизы Воронцовой»>. Два инициала соединены у Пушкина, как на монограмме, – они соединялись и в сохранившихся подписях графини Елизаветы Воронцовой. Он не видел ее с конца июля. (Она вернулась в Одессу из Крыма 25 июля). Профиль графини Воронцовой набросан им на л. 9 об. в той же тетради. Черновики строфы XXXII начинаются с л. 7 об.

Можно предположить, что между 13 июня и 5 сент. 1824 г. Пушкин не работал над романом. Он уехал из Одессы 31 июля и, путешествуя на почтовых по дозволенному жандармами маршруту через Николаев, Елизаветград, Кременчуг, Чернигов, Могилев и Витебск, прибыл в Опочку 9 авг., преодолев 1075 миль за десять дней. Псковский губернатор Б. Адеркас 4 окт. докладывал прибалтийскому губернатору Ф. Паулуччи, что «статский советник» Сергей Пушкин согласился помочь правительству и бдительно наблюдать за сыном в Михайловском, родовом поместье Пушкиных близ Опочки. Это привело в октябре к семейному скандалу, и около 17 нояб. родители поэта уехали из Михайловского.

 
   Она зари не замѣчаетъ,
   Сидитъ съ поникшею главой
   И на письмо не напираетъ
 ⁴ Своей печати вырѣзной.
   Но, дверь тихонько отпирая,
   Ужъ ей Филатьевна сѣдая
   Приноситъ на подносѣ чай.
 ⁸ – «Пора, дитя мое, вставай:
   Да ты, красавица, готова!
   О, пташка ранняя моя!
   Вечоръ ужъ какъ боялась я!
¹² Да, слава Богу, ты здорова!
   Тоски ночной и слѣду нѣтъ,
   Лице твое какъ маковъ цвѣтъ.»
 

¹Она зари не замечает.Читателю русского текста надо непременно отметить для себя протяженную интонацию этой строки, столь бесхитростной в буквальном своем содержании и столь богатой оттенками, подразумевая мелодию. Тот же томительный и жалобный лейтомотив снова прозвучит в главе Пятой, XXII, 1 и в последней, Восьмой главе, XXX, 1 и XLII, 1, каждый раз возникая в начале строфы.

^3–4Ср.: Байрон, «Дон Жуан», I, CXCVII, письмо Юлии:

 
Я все сказала вам, но жаль перо оставить;
Не смею приложить мою печать к листку.
 

<Пер. Г. Шенгели>.

В переводе Пишо (1823): «Je n'ai plus rien à dire, et je ne puis quitter; la plume; je n'ose poser mon cachet sur ce papier».

⁶Филатьевна седая.Дочь Филата; пожилых и уважаемых людей из низших слоев часто называли только по отчеству. Мы так и не узнаем ни имени, ни фамилии старой няни. В силу какой-то причины Пушкин не мог решить, как она будет зваться, но все три ее отчества начинаются с «Ф». Она Фадеевна (дочь Фаддея) в черновиках и в беловой рукописи, Филипьевна (дочь Филиппа) в изданиях 1827 и 1833 гг., пока не станет Филатьевной в издании 1837 г.

 
   – «Ахъ! няня, сдѣлай одолженье....»
   – «Изволь, родная, прикажи.»
   – «Не думай... право... подозрѣнье..,
 ⁴ Но видишь... Ахъ! не откажи.»
   – «Мой другъ, вотъ Богъ тебѣ порука.»
   – «И такъ пошли тихонько внука
   Съ запиской этой къ О.... къ тому...
 ⁸ Къ сосѣду.... да велѣть ему —
   Чтобъ онъ не говорилъ ни слова,
   Чтобъ онъ не называлъ меня...»
   – «Кому-же, милая моя?
¹² Я нынче стала безтолкова.
   Кругомъ сосѣдей много есть —
   Куда мнѣ ихъ и перечесть.»
 

^{2, 5, 11}родная… Мой друг… милая моя.Ласковые имена, с которыми старушка няня обращается к Татьяне: «мой свет» (XVIII, 7), «дитя мое» (XIX, 6, 12 и XXXIII, 8), «Сердечный друг» (XX, 3 и XXXV, 2), «красавица» (XXXIII, 9), «пташка ранняя моя» (XXXIII, 10), «родная» (XXXIV, 2), «Мой друг» (XXXIV, 5), «милая моя» (XXXIV, 11) и «душа моя» (XXXV, 10).

⁶внука[няни]. Насколько мы можем предполагать, это тот самый мальчик (в первом черновике его зовут Тришка, т. е. Трифон), который подавал сливки в главе Третьей, XXXVII, 8, а возможно, и совсем малыш, заморозивший пальчик в главе Пятой, II, 9–14.

^7–8к О… к тому… / К соседу.Татьяна старается выговорить имя Онегина, но способна произнести лишь первую букву, а потом пробует сказать о нем описательно (тот мужчина, тот человек), пока не подворачивается спасительная форма – «сосед» (для нее вполне определенный сосед, но для няни просто один из окрестных помещиков).

Очень занятно, что, даже если бы Татьяна набралась духу произнести имя полностью, сделать это она бы не смогла, поскольку за начальным «О» следует ударный слог, а «Онегину» не умещается в этом сегменте строки. Назови его она, и стих провис бы: «с запиской этой к Онегину». Сам факт, что «О» приходится на опорную долю стопы, позволяет предположить, что Татьяна пользуется им как шифром (см. монограмму в XXXVII, 14).

Смущение и затрудненное дыхание Татьяны замечательно переданы строкой 8:

 
К соседу… да велеть ему
 

– посредством скольжения на второй стопе («ду» «да»), после которого она, торопясь, продолжает:

 
Чтоб он не говорил ни слова,
Чтоб он не называл меня…
 

– где исключительно редкий метрический рисунок (полускольжение, скольжение, ударный, ударный) повторен дважды подряд:

В отдельном издании главы опущено третье «к» в строке 8, что не нарушает дательного падежа.

⁸ему.Разумеется, внуку.

 
   – «Какъ недогадлива ты, няня!»
   – «Сердечный другъ, ужъ я стара,
   Стара; тупѣетъ разумъ, Таня;
 ⁴ А то, бывало, я востра:
   Бывало, слово барской воли...»
   – «Ахъ, няня, няня! до того ли?
   Что нужды мнѣ въ твоемъ умѣ?
 ⁸ Ты видишь, дѣло о письмѣ
   Къ Онѣгину.» – «Ну дѣло, дѣло.
   Не гнѣвайся, душа моя,
   Ты знаешь, непонятна я...
¹² Да что жъ ты снова поблѣднѣла?»
   – «Такъ, няня, право ничего.
   Пошли же внука своего.» —
 

Первый набросок (карандашом) – на л. 12 тетради 2370 под строфой XXV (парафраз Парни), отсутствующей в беловой рукописи и датируемой, как предполагается, последней неделей сентября 1824 г. (после строф, подводящих к письму Татьяны, самого письма и XXXII–XXXIV – они уже готовы).

⁶Ах, няня, няня! до того ли?«Разве время сейчас [разве я настроена сейчас] это сделать?»

⁸дело о письме,«Il s'agit d'une lettre». Галлицизм в речи Татьяны тут очень пикантен, поскольку сразу за ним идет очень русский оборот в устах няни «дело, дело» (строка 9) в смысле «Что же ты разволновалась, все правильно».

¹²снова побледнела.Психологически понятно: отчаянный шаг сделан, Татьяна выпустила из рук письмо.

 
   Но день протекъ, и нѣтъ отвѣта.
   Другой насталъ: все нѣтъ, какъ нѣтъ.
   Блѣдна какъ тѣнь, съ утра одѣта,
 ⁴ Татьяна ждетъ: когда жъ отвѣтъ?
   Пріѣхалъ Ольгинъ обожатель.
   – «Скажите: гдѣ же вашъ пріятель?»
   Ему вопросъ хозяйки былъ:
 ⁸ «Онъ что-то насъ совсѣмъ забылъ.»
   Татьяна, вспыхнувъ, задрожала.
   – «Сегодня быть онъ обѣщалъ,»
   Старушкѣ Ленской отвѣчалъ:
¹² «Да, видно, почта задержала.» —
   Татьяна потупила взоръ,
   Какъ будто слыша злой укоръ.
 

²всё нет, как нет.Отрицание частного («еще нет») посредством общего отрицания («как нет»).

³с утра одета.Т. е. готова к приему гостей, в ожидании Онегина.

⁸Тон этого замечания позволяет предположить, что Онегин прежде бывал здесь не раз. Однако мы знаем только об одном его визите. И будет еще всего лишь два – до главы Восьмой.

Хронология трех визитов Онегина к Лариным: первый – конец июня 1820 г. (читателю не следует забывать, что в моих комментариях даты везде даны по старому стилю, помимо специально оговариваемых случаев); второй – конец июля; третий – 12 января следующего года. Пушкинская хронология тут не слишком «реалистична».

¹²Подразумевается, что Онегина задержали письма. Татьяна на одно ужасное мгновенье подумала, что он все еще читает ее письмо и пишет пространный ответ на него.

Понятно, что скрытный Онегин ни словом не обмолвился в разговоре с простодушным Ленским о письме от Татьяны, так что в устах Ленского упоминание о почте вполне невинно.

 
   Смеркалось; на столѣ, блистая,
   Шипѣлъ вечерній самоваръ,
   Китайскій чайникъ нагрѣвая;
 ⁴ Подъ нимъ клубился легкій паръ.
   Разлитый Ольгиной рукою,
   По чашкамъ темною струею
   Уже душистый чай бѣжалъ,
 ⁸ И сливки мальчикъ подавалъ;
   Татьяна предъ окномъ стояла,
   На стекла хладныя дыша,
   Задумавшись, моя душа,
¹² Прелестнымъ пальчикомъ писала
   На отуманенномъ стеклѣ
   Завѣтный вензель: О да Е.
 

¹¹моя душа.Пушкин тут пользуется словарем няни (см. XXXV, 10).

¹⁴Заветный вензель О да Е.Очень занятный случай совпадения – более раннее использование монограммы, дорогой для героини, – «Избирательное сродство» (1809) Гёте, роман, где (ч. 1, гл. 9) описан бокал, на котором «изящно сплетены вензелем буквы Е и О; это был один из бокалов, заказанных для Эдуарда в дни его молодости» <пер. А. Федорова>. Первый французский перевод, видимо, – «Les Affinités électives» (Париж, 1810), переводчик не указан, но перевод сделали Раймон, А. Серией, Годель, Ж. Л. Манже и Ж. Б. Деппен.

 
   И между тѣмъ, душа въ ней ныла,
   И слезъ былъ полонъ томный взоръ.
   Вдругъ топотъ!... кровь ея застыла,
 ⁴ Вотъ ближе! скачутъ,.. и на дворъ
   Евгеній! «Ахъ!» – и легче тѣни
   Татьяна прыгъ въ другія сѣни
   Съ крыльца на дворъ, и прямо въ садъ;
 ⁸ Летитъ, летитъ; взглянуть назадъ
   Не смѣетъ; мигомъ обѣжала
   Куртины, мостики, лужокъ,
   Аллею къ озеру, лѣсокъ,
¹² Кусты сирень переломала,
   По цвѣтникамъ летя къ ручью
   И задыхаясь, на скамью
 

²Крайне сомнительно, чтобы «взор» мог быть «полон слез».

Исключительное обилие обозначений органов зрения характерно для русской литературы: взоры, очи, глаза (фр. «regards», «prunelles», «yeux». См. также коммент. к главе Восьмой, XV, 4).

⁴скачут.Здесь это слово не обязательно означает, что «они [всадники] подъезжают галопом». Думаю, речь идет о том, что Евгений быстро приближается к дому в своей коляске с кучером, запряженной (предположительно) тремя лошадьми. Иллюстраторы, однако же, сочли, что он приехал верхом.

^{4, 7}на двор... на двор.Это словечко «двор» – прекрасный «cheville» <«подарок»> для стихоплета, но мука для переводчика. Дело в том, что огороженное пространство, которое им обозначено, может по-разному трактоваться. Можно сказать «холодно на дворе», и это будет означать пространство за пределами дома, а можно – «ехать со двора» (как в главе Шестой: XXIV, 14), и тогда, наоборот, двор означает часть поместья: «место обитания», «дом», группа зданий, составляющих поместье, а в особенности – постройки рядом с жилым помещением; в то же время двор не внутри, а вне дома, так что тут некоторая связь внешнего и внутреннего. «Двор» может означать и Императорский Двор, как в главе Восьмой, XLIV, 10. (См. также коммент. к главе Первой, IV, 4, к главе Второй, XXXIV, 14 и главе Пятой, I, 2).

⁵Ах!В этом восклицании «х» резкое, как и в «ох» (см. коммент. к XXXII, 1). В русском употреблении глагол после таких междометий необязателен. Пушкин уже использовал схожую конструкцию (1813) в «Монахе», песнь II, поэме, написанной, когда ему было четырнадцать лет («Панкратий: „Ах!“… и вдруг проснулся он»).

Эта грамматическая форма сопоставима с теми, о которых говорится в следующем примечании.

⁶Татьяна прыг... От «прыгнуть». Форма «прыг» – так называемый «усеченный» глагол (несклоняемое «прыг» вместо третьего лица женского рода «прыгнула» – прошедшее время), что грамматически совпадает с «глагольным усечением» (т. е. случаями, когда само усечение выполняет функции глагола – ср. «Татьяна ах!» в главе Пятой, XII, 8 – так как «ах» может, в свою очередь, рассматриваться как усеченное «ахнуть») и родственно другой очень русской форме, «спрягаемому инфинитиву», например, там же: «он реветь» (он начинает реветь). Существует и третья схожая форма, когда действие настолько стремительно, что глагол, его обозначающий, вообще отсутствует (например, глава Шестая, XIX, 14 – «и на крыльцо», т. е. выходит, выбегает на крыльцо).

¹⁴—XXXIX, ¹на скамью / Упала. Редкий пример прямого перетекания одной строфы в другую. Прием превосходно передает возбужденное состояние Татьяны. Он отзовется в главе Восьмой (XXXIX, 14—XL, 1), где таким же ритмом переданы метания Онегина.

Татьяну поразил не сам по себе приезд Онегина (она его ждала в XXXVI, и Ленский только что сказал, что он приедет), а то, что он не ответил на ее письмо до этого визита. В эпистолярных романах, на которых воспитывалось ее чувство, ответ давался письмом, а не словесно. Не знающая правил реальность разрушает предустановленный порядок романтической словесности.

Описывая, как Татьяна, выскочив из-за стола, мчится в сени и потом в парк, Пушкин дает читателю представление о месте действия. Татьяна прыгнула в боковые сени, затем с крыльца на двор и в сад. Затем обежала куртины, т. е. клумбы в виде дисков, полумесяцев и прямоугольников, мостики, перекинутые над оврагами, и лужок («кошеный лужок» вычеркнут в беловой рукописи), влетела в парк по аллее, ведущей через лесок к озеру, но прежде, чем очутиться у озера, свернула с дорожки, бросившись сквозь непременные в каждом русском сельском поместье цветники, составлявшие предмет его гордости, – кусты сирени (или, как у Пушкина, «кусты сирен»: необычное словоупотребление, но имеется в виду, по Линнею, Syringa vulgaris, вывезенная из Азии через Турцию и Австрию в шестнадцатом веке, эмансипировавшаяся родственница ценимой в домашнем хозяйстве маслины).

Татьяна добегает до скамьи на тропе вдоль ручья (выводящей опять на аллею в главе Третьей, XLI). За ручьем простирается огород или же сад, где служанки собирают ягоды. Мимо этого сада они с Онегиным вернутся домой в главе Четвертой, XVII (встретившись в липовой аллее, куда она забредает в главе Третьей, XLI и которую вспомнит в главе Седьмой, LIII, 13–14 и главе Восьмой, XLII, 11).

 
   Упала...
         «Здѣсь онъ! здѣсь Евгеній!
   О Боже! что подумалъ онъ!» —
   Въ ней сердце; полное мученій,
 ⁴ Хранитъ надежды темный сонъ;
   Она дрожитъ и жаромъ пышитъ,
   И ждетъ: нейдетъ ли? Но не слышитъ.
   Въ саду служанки, на грядахъ,
 ⁸ Сбирали ягоды въ кустахъ
   И хоромъ по наказу пѣли
   (Наказъ, основанный на томъ,
   Чтобъ барской ягоды тайкомъ
¹² Уста лукавыя не ѣли,
   И пѣньемъ были заняты:
   Затѣя сельской остроты!)
 

^{8, 11}ягоды(мн. ч., вин. пад.)… ягоды(ед. ч., род. пад.). В незаконченном черновике уточнено, что эти ягоды – крыжовник (2370, л. 19), а в отброшенных вариантах это – малина и красный барбарис. Из них готовится варенье, о котором упомянуто в главе Третьей, III, и таким образом, конец главы перекликается с ее началом. В XXXIX, 12 единственное число («ягода») означает собирательное название.

 
      «Дѣвицы, красавицы,
      Душеньки, подруженьки,
      Разыграйтесь, дѣвицы,
 ⁴    Разгуляйтесь, милыя!
      Затяните пѣсенку,
      Пѣсенку завѣтную,
      Заманите молодца
 ⁸    Къ хороводу нашему.
      Какъ заманимъ молодца,
      Какъ завидимъ издали,
      Разбѣжимтесь, милыя,
¹²    Закидаемъ вишеньемъ,
      Вишеньемъ, малиною,
      Красною смородиной.
      Не ходи подслушивать
¹⁶    Пѣсенки завѣтныя,
      Не ходи подсматривать
      Игры наши дѣвичьи.» —
 

Слово «девушка», стоящее в заголовке, подразумевает крепостных девушек, служанок; но «девушка» может означать и юную особу, незамужнюю женщину. Фигурирующее в самой песне слово «де́вица» означает девушку в собирательном смысле, ударение на первом слоге – примета простонародного выговора (при другом ударении «девица» – синоним «девушки» как незамужней женщины, см., например, главу Седьмую, XXIII, 3).

«Песня девушек» – единственный фрагмент «ЕО», написанный не ямбом. Она состоит из восемнадцати строк трехстопного хорея с долгими окончаниями. Если исполнять ее как настоящую песню, последние слова можно акцентировать так, чтобы имитировалась сильная доля четвертой стопы со скольжением. (Здесь читателю следует обратиться к «Заметкам о стихосложении: 3. Скольжение»).

В семнадцати строках песни скольжение приходится либо на первую стопу (строки 3–5, 7–12, 15, 17), либо на вторую (1–2, 6, 13–14, 16), последняя строка без скольжения (18: «Игры наши девичьи», ). Легкое различие акцентировки между трехсложником, составляющим долгое окончание строки (сильная доля – понижение – понижение) хореического стиха, и трехсложником, начинающим хореическую строку (со скольжением на второй стопе), исключительно тонко выражено в тех случаях, когда последнее слово строки повторяется в начале следующего стиха:

 
Затяните песенку,
Песенку заветную
 

Хотя темы и словесные обороты этой песни представляют собой специфически русскую версию мотива:

 
Милая Аркадия повсюду,
В комнате служанок и в лесу, —
 

на самом деле ягоды раскрашены кисточкой и обрызганы благовониями, а вся эта изящная пушкинская вещица представляет собой лишь свод приемов, типичных для стилизаций фольклора в восемнадцатом веке, перелагавшем народную фантазию безукоризненно правильными хореями. «Песня девушек» была перепечатана в «Северном певце», «собрании новейших и отличнейших романсов [то, что французы называют романтическими балладами] и песен, посвященных любительницам и любителям пения», ч. 1, 1830, а также в «Песеннике для дамского ридикюля и туалета», 1832, – и то, и другое издание выпущено братьями Лазаревыми в Москве, и оба были бесценны для пропаганды, на радость высокоумным этнографам, нескольких «народных песен» (вроде «Девушки, красоточки», около 1850 г.), обожаемых лакеями и мастеровыми. Так проходит слава поэта.

Песня – очаровательный пастиш. Насколько могу судить, она во всех изданиях печатается без разбивки, однако изменения тональности, а в особенности финальные строки, как бы подводящие итог, несомненно, оправдывают предложенное мною членение.

Чтобы сохранить ритм, я придумал звукоподражательную имитацию строк 3–4 («Разыграйтесь… / Разгуляйтесь»), конечно, в смысловом отношении не имеющую с этими строками ничего общего.

^3–4Глаголы «разыграться», «разгуляться», использованные здесь, восходят к «играть», т. е. предаваться играм, и «гулять» – с удовольствием проводить время. Приставка «раз» придает действиям, обозначенным этими глаголами, свободу, широту и завершенность.