Текст книги "Самые знаменитые реформаторы России"

Автор книги: Владимир Казарезов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 44 страниц)

Верховный Совет, как и сменившая его Государственная дума, могли утопить в бесконечной демагогии любое дело и привести к гибели, распаду страны. Не зря древние римляне во время смертельной опасности вверяли судьбу государства диктатору, отказываясь от демократических свобод и подчиняя ему свой парламент (сенат). В России в 1992–1993 гг. все складывалось наоборот. Хаос в стране нарастал, эйфория от победы над путчистами осенью 1991 г. проходила, реформы шли неудовлетворительно, население нищало. Сами собой вставали вопросы, кто виноват и что делать? Неопределенность в распределении полномочий между исполнительной и законодательной властями быстро привела к конфликту Президента с руководством Верховного Совета, к политическому кризису. Каждая сторона считала виновной другую в ухудшающемся положении в стране. Кризис власти становился все более очевидным. Верховный Совет пошел по пути ограничения полномочий Президента (что было предпринято на 7-м съезде народных депутатов РСФСР в декабре 1992 г.), а Ельцин видел выход в принятии новой конституции, которая устанавливала бы в России президентскую республику.

Обоими сторонами было решено апеллировать к народному волеизъявлению, для чего 25 апреля 1993 г. провели всероссийский референдум. Гражданам страны предложили ответить на вопросы: 1. Доверяете ли Вы Президенту Российской Федерации Б. Ельцину? 2. Одобряете ли Вы социальную политику, осуществляемую Президентом Российской Федерации и Правительством Российской Федерации с 1992 г.? 3. Считаете ли Вы необходимым проведение досрочных выборов Президента Российской Федерации? 4. Считаете ли Вы необходимым проведение досрочных выборов народных депутатов Российской Федерации?

На первый вопрос ответили «да» 58,7% принявших участие в референдуме. На второй – 53%. Это означало, что хотя популярность Ельцина и падала, он все еще пользовался поддержкой большинства народа. Тем не менее почти 52% высказалось за досрочные выборы Президента, еще больше (около 70%) – за досрочные выборы народных депутатов.

Верховный Совет не считал себя побежденным, хотя Ельцин расценивал результаты именно таким образом. Президент настаивал на завершении работы над новой конституцией, в то время как Верховный Совет не торопился с этим. Задерживал рассмотрение других его предложений, а действие многих президентских указов приостанавливал. (В условиях, когда против Ельцина было абсолютное большинство членов Верховного Совета, Конституционный суд его действия признал антиконституционными. Всероссийское совещание народных депутатов всех уровней, большинство законодательных собраний регионов высказывалось в поддержку парламента, президент решился на роспуск Верховного Совета и назначил выборы депутатов в новый парламент – Государственную думу. 21 сентября 1993 г. Ельцин обратился к народу:

«Уважаемые сограждане!

Я обращаюсь к вам в один из самых сложных и ответственных моментов. Накануне событий чрезвычайной важности.

В последние месяцы Россия переживает глубокий кризис государственности. В бесплодную и бессмысленную борьбу на уничтожение втянуты буквально все государственные институты и политические деятели.

Прямое следствие этого – снижение авторитета государственной власти в целом.

Уверен, все граждане России убедились: в таких условиях нельзя не только вести труднейшие реформы, но и поддерживать элементарный порядок.

Нужно сказать прямо: если не положить конец политическому противоборству в российской власти, если не восстановить нормальный а ритм ее работы, – не удержать контроль за ситуацией, не сохранить наше государство, не сохранить мир в России.

…Уже более года предпринимаются попытки найти компромисс с депутатским корпусом, с Верховным Советом. Россияне хорошо знают, сколько шагов навстречу делалось с моей стороны на последних съездах и между ними.

…Мы с вами надеялись, что перелом наступит после апрельского референдума, на котором граждане России поддержали Президента и проводимый им курс. Увы, этого не произошло.

…Верховный Совет как государственный институт находится сейчас в состоянии политического разложения. Он утратил способность выполнять главную функцию правительственного органа – функцию согласования общественных интересов. Он перестал быть органом народовластия.

Власть в Российском Верховном Совете захвачена группой лиц, которые превратили его в штаб непримиримой оппозиции».

После такой преамбулы Ельцин сообщил о введении дополнений в действующую конституцию своим указом № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», касающихся федеральных органов законодательной и исполнительной власти. Высшим законодательным органом объявлялось федеральное собрание, состоящее из двух палат – Государственной думы (депутатов которой предстояло избрать 12 декабря 1993 г.) и Совета Федераций.

Меры, определяемые указом, считались временными, а сам указ подлежал утверждению новым федеральным собранием Российской Федерации.

В тот же день последовали ответные действия Президиума Верховного Совета. Он принял постановление «О немедленном прекращении полномочий Президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина». Объявлялось, что вице-президент А.В. Руцкой приступил к исполнению полномочий Президента.

Конституционный суд выступил на стороне Верховного Совета. Его заключение гласило: «Указ Президента Российской Федерации „О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации“ от 21 сентября 1993 г. № 1400 и его обращение к гражданам России… не соответствуют… Конституции Российской Федерации и служат основанием для отрешения Президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина от должности».

Президиум Верховного Совета апеллировал к народу, выступив с обращением:

«Граждане России! Соотечественники!

Президент пошел на крайние, заранее запланированные действия по свержению конституционного строя и свертыванию демократии. В России совершен государственный переворот, введен режим личной власти Президента, диктатуры мафиозных кланов и его проворовавшегося окружения. Мы являемся свидетелями преступных действий, открывающих путь к гражданской войне…

…Призываем всех соотечественников противостоять этому, спасти честь и достоинство своей Родины.

Призываем всех россиян единством действий, решительностью и мужеством пресечь государственный переворот – во имя возрождения Российской Федерации, во имя процветания народов, строящих великую страну».

Это была не просто риторика и угрозы. Это был призыв к гражданской войне. Сторонники Верховного Совета пошли на штурм Московской мэрии, телецентра Останкино, призывали идти на штурм Кремля, бомбить его.

Вожди противников Ельцина, собравшиеся в Белом доме, имели весьма серьезные намерения и готовы были не останавливаться ни перед чем. Из их призывов 3 октября:

Руцкой: «…мужики – стройся в боевые отряды. Не упускать инициативу, вперед, на мэрию, там у них гнездо!

…Молодежь! Боеспособные мужчины! Вот здесь в левой части строиться, формировать отряды, и надо сегодня штурмом взять мэрию и „Останкино“».

Хасбулатов: «Я призываю наших доблестных воинов привести сюда… и танки для того, чтобы штурмом взять Кремль с узурпатором бывшим преступником Ельциным… Ельцин должен быть заключен в „Матросскую тишину“».

Ачалов (генерал): «Я всех прошу, и особенно людей военных, сейчас собраться на правом фланге, и начинаем формировать добровольческие отряды».

Ельцин, в который уже раз, проявил свои выдающиеся бойцовские качества и победил. В значительной мере благодаря тому, что сохранил контроль над силовыми структурами. А потом был расстрел Белого дома, вынудивший засевших там противников, собиравшихся штурмовать Кремль, сдаться на милость победителя. Так, в несколько дней завершилась гражданская война, в которой погибли около полуторасот человек.

Как угодно можно толковать действия Ельцина в тех обстоятельствах. Одни называли их узурпацией и антиконституционным переворотом, другие – единственно верным шагом, спасшим Россию от хаоса и гибели. Если исходить из пословицы – «Лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас», у Ельцина не было иного выбора.

Никто не скажет сейчас, чем бы для России обернулась победа другой стороны. Но сдается, что такие вожди, как Руцкой и Хасбулатов, вряд ли нашли бы оптимальный выход из кризиса.

В биографии Ельцина много звездных часов, определявших его жизнь и судьбу России. Октябрь 1993-го – безусловно относится к таковым. На решения, подобные тем, которые он тогда принимал, и на подобную модель поведения никогда не пошли бы такие приверженцы демократии, как Керенский и Горбачев, жившие в столь разное время, но потерявшие власть по схожим причинам – утопив ее в бесчисленных и бессмысленных попытках найти согласие в обществе (консенсус), и при этом не запачкать руки грязью и кровью. А вот Ленин, разогнавший Учредительное собрание в 1918 г., отдав предпочтение революционной необходимости перед формальным демократизмом, решился. Решился и Ельцин. Оба они, как Александр Македонский, разрубили гордиев узел противоречий, будучи не в силах его развязать. Действия Ленина вызвали затяжную Гражданскую войну в стране, решения Ельцина тоже разрешились вооруженным конфликтом, но слава Богу – с малой кровью.

А потом были выборы в новый парламент, точнее, в его нижнюю палату – Государственную думу, и всенародное голосование за новую же конституцию. Там уже четко разграничивались функции между ветвями власти. Россия стала президентской республикой. Президент является гарантом конституции, главой государства, высшим лицом исполнительной власти. Ему подчинено правительство, ведающее финансовой политикой государства, осуществляющее руководство предприятиями, принадлежащими государству, обеспечивающее внутреннюю и внешнюю безопасность и т.д.

Законодательным органом страны стало федеральное собрание, состоящее из двух палат: нижней – Государственной думы, и верхней – Совета Федераций. Законы, принимающиеся Государственной думой, передаются на рассмотрение в Совет Федераций. После чего утверждаются Президентом.

Конституция предусматривает противовесы, гарантирующие невозможность чрезмерного сосредоточения власти в руках Президента. В частности, вето, накладываемое Президентом на принятые федеральным собранием законы, преодолевается двумя третями голосов депутатов Государственной думы. Кроме того, в случае невозможности Президентом исполнять свои обязанности или нарушения им законов, федеральное собрание может отрешить его от власти (подвергнуть импичменту).

Федеральная судебная власть представлена Конституционным судом, Верховным судом и Высшим Арбитражным судом. В компетенцию Конституционного суда входит рассмотрение соответствия принимаемых законов, указов Президента и постановления правительства, а также законодательных актов субъектов федерации Конституции Российской Федерации. Верховный Суд занимается уголовными, административными и гражданскими делами, а Арбитражный – экономическими вопросами.

Параллельно отрабатывались структуры представительной и исполнительной власти на местах, налаживалась система их взаимодействия, отношений с центром.

На определенном этапе эти отношения были чрезвычайно политизированы, о чем свидетельствует, в частности, знаменитая ельцинская фраза: «Берите суверенитета, сколько сможете», обращенная к руководителям автономных республик. И его брали.

Национальные движения в ряде республик грозили развалом России. Она могла пойти по пути СССР, Югославии, Чехословакии, но не пошла. По прошествии лет Ельцина резко критикуют за предоставление чрезмерного суверенитета республикам, а кто знает, как повернулось бы дело – вступи тогда центр в жесткую конфронтацию с ними. Успокоились страсти, и оказалось возможным привести законодательство регионов в соответствие с федеральным. Правда, сделали это уже при преемнике Ельцина.

В регионах утвердилась выборность глав администраций, сложилась система представительной власти на региональном и районном уровнях. На селе ранее сельсоветы только числились властью, реально же она принадлежала руководителю колхоза-совхоза. Жизнь заставила глав сельских администраций брать на себя функции местных начальников, отвечать за социальную сферу, думать о занятости людей, помогать им.

Как бы там ни было, властный вакуум, образовавшийся с устранением с арены КПСС, заполнился. Административное управление на всех уровнях, формируемое демократическим путем, заработало.

Если говорить о крупных просчетах, серьезных ошибках Ельцина во внутренней политике, то это прежде всего – война в Чечне. Ее вообще не должно было быть. А коли уж не сумели избежать, то следовало провести кампанию с минимумом жертв, без гуманитарной катастрофы, без массовой гибели людей, без разрушения социальной и производственной сферы республики. Бездарно проведенная кампания, закончившаяся позорным Хасавюртским соглашением, на долгие годы заложила в историческую память чеченцев недобрые чувства к русскому народу, дополнив счет обидам, нанесенным ранее царями и Сталиным.

Во внешней политике нужно было радикально перестраиваться. Став для внешнего мира преемницей СССР, Россия не могла унаследовать его внешнюю политику и обеспечить в ней преемственность.

Во-первых, это уже была не великая держава по экономической и военной мощи, а также по численности населения.

Во-вторых, произошедшая смена государственной идеологии, отказ от амбиций лидера социалистического лагеря, противостоящего мировому империализму, делали бессмысленной продолжение «холодной войны».

В-третьих, становилась сомнительной целесообразность продолжения «дружбы» с многими странами так называемого третьего мира. Дружбы, корыстной с их стороны по материальным, с нашей – по политическим и идеологическим соображениям.

В-четвертых, развал социалистического лагеря требовал выстраивания отношений с бывшими союзниками.

В-пятых, новым объектом внешнеполитической деятельности становились страны СНГ, в недавнем прошлом – братские союзные республики.

Говорить о каких-то прорывах Ельцина во внешнеполитической деятельности, равно как и о серьезных ошибках, не приходится. Здесь ельцинская непредсказуемость не принесла ничего неожиданного. Наверное, так или почти так действовал бы в сложившихся условиях другой руководитель России.

На отношения с развитыми странами Запада, прежде всего с Америкой, повлияли, помимо отказа от «холодной войны», еще и потребность России в экономической помощи. Помощь такая оказывалась, отношения улучшались. Были достигнуты соглашения о взаимном сокращении ядерного оружия. Россия пыталась препятствовать продвижению НАТО на Восток, но мало в этом преуспела.

Проявлением внешнеполитической самостоятельности России, ее независимости от западных стран, попыток противопоставить реальной однополярности в мире создание некоего нового политического полюса стала активная деятельность на Востоке, укрепление связей с Китаем, Индией, Кореей.

Трудно сказать, что думали участники Беловежского соглашения (Ельцин, Кравчук, Шушкевич), как собирались жить в Союзе независимых государств, но фактом стало то, что союза этого, имеющего единое экономическое, политическое и военное пространство, не получилось. Уже в 1993 г. перестала существовать единая рублевая зона, каждая страна заимела свою валюту; не стало Главного командования объединенных вооруженных сил; страны СНГ стали искать других, более богатых и сильных союзников. Сотнями принимаемые совместные решения не выполнялись. Дезинтеграционные процессы усиливались. Если и держались бывшие советские республики за Россию, то из-за инерции в оказании ею помощи (более дешевое сырье, нефть, газ и т.д.) и емкости рынка для товаров, не пользующихся спросом в других странах. Среднеазиатские республики видели резон в укреплении отношений с Россией во имя отражения экспансии исламских фундаменталистов и террористов. Однако в целом говорить об укреплении интеграционных связей республик на постсоветском пространстве не приходится. Не привел к образованию общей государственности и союз России с Белоруссией, на создание которого Ельцин потратил так много времени.

Можно считать, что в целом реформы политической и административной систем носили созидательный характер и получили логическое завершение. Другое дело – реформирование экономики.

После августа 1991 г. Ельцин стал фактически независим от Союзного руководства, а с подписанием Беловежского соглашения – и юридически. Руки развязаны, можно проводить любые реформы. Тем более что пятый съезд народных депутатов РСФСР не только поддержал Президента России, но и дал ему соответствующие полномочия для этого. По большому счету предстояло: отпустить (либерализовать) цены; провести разгосударствление собственности (приватизацию предприятий); осуществить аграрную (в том числе – земельную) реформу. Посмотрим, что задумывалось и что из этого получилось.

Отпуском цен предполагалось уравновесить спрос и предложение, сделать производство любых товаров одинаково выгодным и, таким образом, ликвидировать товарный голод, хронический дефицит и сопутствующие ему спекуляции, блат, коррупцию.

С 1 января 1992 г. цены отпустили. Эту самоубийственную миссию взял на себя молодой реформатор Егор Гайдар, назначенный Ельциным руководителем правительства. Те, кто принимали решение об отпуске цен, определяли его «технологию» и осуществляли на практике, предупреждали о последствиях и даже предусмотрели некоторые компенсационные механизмы для защиты наиболее бедных граждан. Но произошедший скачок цен превзошел самые пессимистические прогнозы. Они выросли аж в 36 раз за один год. Никакие компенсации не могли поспеть за таким ростом. Жизненный уровень основной массы населения резко снизился, сбережения людей обесценились. Но самым главным негативным последствием освобождения цен стало даже не это. Производители товаров не ринулись снижать затраты во имя большей выгоды, а стали добиваться больших доходов повышением цен. Способствовал гиперинфляции и указ Президента Ельцина «О свободе торговли», вышедший в 1992 г. Как грибы росли всякого рода посреднические организации, наживавшие огромные капиталы за несколько сделок. Правительство же в этих условиях для затыкания бюджетных дыр избрало два пути: печатанье все более обесценивающихся денежных знаков и внешние заимствования.

Тем не менее с отпуском цен некоторые ожидания оправдались. Во-первых, слава Богу, в торговле вообще появились товары. Ведь по сути дела, к концу 1991 г. прилавки магазинов опустели совершенно и недалеко было до социальных потрясений. За короткое время дефицита не стало практически по любым товарам. Чего никогда ранее не случалось…

Во-вторых, цены на товары стали в большей мере соответствовать их потребительной стоимости. Более нужные и качественные товары пользовались спросом, низкокачественные отвергались.

В-третьих, поняв, что ждать милостей от властей не приходится, люди более активно занялись поисками дополнительных заработков, чтобы как-то поддержать уровень потребления.

Евгений Ясин, бывший в правительстве молодых реформаторов (в премьерство Черномырдина, при его замах – Немцове и Чубайсе) министром экономики, по прошествии почти десяти лет так оценивал последствия отпуска цен: «Все поняли, что жить в стране с полными магазинами при нехватке денег лучше, чем в другой ситуации, которая была просто ужасна. Социализм – это когда есть деньги и нечего купить, хоть зубы на полку клади. И есть другая реальность, когда приходится выкручиваться, но товары есть, я только должен думать о том, как заработать» (Известия, 12 февраля 2001 г.).

В принципе с Ясиным можно было бы согласиться, если бы не одно «но». Увы, не все поняли, что «жить с полными магазинами при нехватке денег лучше…» Если бы поняли, миллионы избирателей не голосовали бы за Зюганова и его партию.

Приватизация – наиболее значительное из свершений Ельцина в экономике, определившее изменение отношений собственности в стране и ее общественно-политического строя.

Общество еще за годы Горбачевской перестройки было подготовлено к тому, что полное огосударствление всего – это плохо и что с приватизацией, обретением хозяев каждым заводом и фабрикой, магазином и парикмахерской наконец можно будет использовать производственный аппарат на полную мощность. К моменту становления Ельцина «царем Борисом» вопрос – быть или не быть приватизации как бы уже и не стоял. Требовалось решить – как ее осуществить.

К тому времени в ряде бывших социалистических стран разгосударствление было уже проведено или проводилось. Оно проходило по-разному. Например, в Венгрии предприятия продавались на аукционах; в Чехии часть их находила владельцев по венгерскому варианту, а половина – отдавалась за целевые чеки; в Эстонии некогда национализированная собственность возвращалась прежним владельцам. В России пошли, как всегда, своим путем.

3 июля 1991 г. Верховный Совет РСФСР принял закон «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации». По замыслу разработчиков этого закона каждый гражданин России получал документ на долю причитающегося ему имущества. Грубо говоря, подсчитывается вся государственная собственность, за исключением не подлежащей разделу, определяется ее общая стоимость и делится на 150 миллионов (население страны). Частное от деления давало искомый результат – столько этой собственности приходилось на одного человека. Выдали каждому приватизационные чеки («ваучеры») стоимостью 10 тысяч рублей. Ни о какой справедливости раздела собственности говорить не приходится. Она была захвачена теми, кто или стоял во главе предприятий, или занимал значительные чиновничьи должности. Можно говорить без большого риска ошибиться, что нынешняя предпринимательская элита в основе своей нажила капитал безнравственным путем. Мы не говорим – преступным, поскольку существовавшая правовая база давала такую свободу маневра, что можно было одному прохиндею обдурить миллионы привыкших доверять властям людей. Например, супермонополию «Газпром» долгие годы строила вся страна, а пакет акций оказался поделенным между государством и работающими в системе «Газпрома». То же – энергетическая система. То же – система связи, предприятия цветной металлургии и т.д. Мы называем те отрасли, которые всегда были и будут эффективными. Почему всем гражданам не предоставили возможности вложить свои ваучеры в акции этих предприятий? Но и на самих предприятиях умелыми бессовестными манипуляциями руководителей контрольные или блокирующие, или просто значительные пакеты акций очень быстро стали единоличной их собственностью или они обладают ими совместно с подельниками. Например, такую систему, как «Газпром», не заглотить было одному даже Черномырдину или Вяхиреву, и даже вместе с их сыновьями. Пришлось делиться.

Для основной же массы граждан создали мифические чековые инвестиционные фонды (ЧИФы), куда и предложили вложить свои ваучеры. Согласно «Новейшей истории Отечества», их, этих фондов, было образовано аж 646. Люди быстро поняли, что фонды – пустышки, и считали за благо продать свои чеки. Ваучер шел на рынке по цене, эквивалентной одному литру водки. Получалось, что вся недвижимость России, подлежавшая приватизации, равнялась 150 миллионам литров водки. Оборотистые наперсточники, имевшие доступ через чиновников к собственности, скупали эти ваучеры, а на них – заводы.

По данным «Истории…», на которую мы уже ссылались, «500 крупнейших приватизированных предприятий России стоимостью не менее 200 млрд. долл. были фактически проданы за 7,2 млрд. долл. США». Завод ЗИЛ продали за 4 миллиона долларов при стоимости в один миллиард.

Приватизация шла стремительно, потому что собственность буквально вырывали друг у друга те, кто имел к ней доступ. К середине 1994 г. было приватизировано 75,4% предприятий торговли, 66,3% предприятий общественного питания, 76,4% предприятий сферы обслуживания. Главный приватизатор А. Чубайс писал в 1994 г.: «Ни в одной стране мира подобного масштаба программа в подобные сроки мирным образом не совершалась. Россия сделала это впервые не только в своей истории, но и вообще в истории. Этот факт сегодня невозможно отрицать. Невозможно отрицать и тот факт, что именно программа российской приватизации сделала необратимой, пожалуй, всю программу российских экономических реформ».

Многообещающим было начало аграрной реформы. При Горбачеве, с введением в действие «Основ законодательства СССР и союзных республик о земле», Постановления Верховного Совета СССР от 28 февраля 1990 г. был дан старт радикальным преобразованиям на селе. Но «Основы…» носили ограниченный характер, по сути дела делегируя принятие принципиальных решений в союзные республики.

С одной стороны, это был конечно же исторический прорыв. Еще несколько лет назад трудно было предположить, что появится закон, по которому «…граждане СССР имеют право на получение в пожизненное наследуемое владение земельных участков: для ведения крестьянского хозяйства; для ведения личного подсобного хозяйства; для садоводства и животноводства» и т.д.

С другой стороны, на местах в рамках принятых «Основ законодательства…» можно было и развернуть аграрную реформу, и свернуть ее.

Вроде бы записано, что гражданам СССР предоставляется земля в пожизненное наследуемое владение или аренду, и здесь же: «…законодательством союзных и автономных республик могут быть предусмотрены случаи и условия предоставления земли только в аренду».

Или положение о том, что гражданам участки предоставляются, «как правило, единым массивом», кадастровая оценка которого, «как правило, на уровне средней по хозяйству». Эти «как правило» носили характер благих пожеланий, а не законодательных норм. Очень обтекаемыми были формулировки о размерах земельных участков и о многом другом. В общем, ничего удивительного – характер принимаемых законодательных норм отражал непоследовательность политического и экономического курса Горбачевской перестройки.

Куда более радикальное российское руководство в лице Бориса Ельцина окончательно определило переход к рыночной экономике и не только по максимуму использовало предоставленные союзным законодательством возможности, но и пошло дальше в вопросе либерализации земельных отношений и создания на селе новых форм хозяйствования.

С принятием 25 апреля 1990 г. Президиумом Верховного Совета РСФСР указа «О некоторых вопросах предоставления и изъятия земель» инициатива проведения аграрной реформы полностью и окончательно перешла к России.

Этот указ отменял право колхозов и совхозов полновластно распоряжаться землей, переданной им в свое время в вечное пользование. Нерационально используемые коллективными хозяйствами земли могли изыматься местными Советами в создаваемые ими фонды, из которых выделялись участки для образования крестьянских хозяйств. Из этих же фондов наделяли землей для ведения личного подсобного хозяйства, под строительство домов и гаражей, под дачи, сады и огороды. Предусматривалось, что земля гражданам предоставляется во владение, пользование и аренду.

Понятие «собственность» применительно к земле пока отсутствовало.

В декабре 1990 г. был принят закон «О крестьянском (фермерском) хозяйстве». Слово «фермер», упоминаемое до этого лишь в обиходном разговоре, вводилось в научную, хозяйственную, общественно-политическую речь. Признавалось, что в России появилась новая социальная категория граждан. Постановлением правительства Ивана Силаева выделялся миллиард рублей для поддержки фермерских хозяйств. Фермерам предоставлялись льготные кредиты. В результате число фермерских хозяйств стало быстро расти.

23 ноября 1990 г. Верховный Совет РСФСР принял закон «О земельной реформе» и 25 апреля 1991 г. – Земельный кодекс. Этими актами по существу была введена частная собственность на землю и распределены полномочия между органами различного уровня по регулированию земельных отношений.

Впервые земли, ранее целиком находившиеся в распоряжении колхозов и совхозов, перешли в веденье сельских органов власти. Складывалась система собственности на землю, включающая:

– частную собственность граждан и их семей;

– собственность объединений граждан (акционерных обществ, кооперативов, колхозов и др.), каждый член которых имел право на свою земельную долю;

– государственную собственность.

В законе «О земельной реформе» было записано:

цели реформы – «…перераспределение земли в интересах создания условий для равноправного развития различных форм хозяйствования на земле, формирование многоукладной экономики»;

формы землевладения – «…пользование, владение, собственность»;

отказ государства от вмешательства в деятельность крестьян – «…собственники земли, землевладельцы и арендаторы самостоятельно хозяйствуют на земле, распоряжаются произведенной продукцией и доходами от ее реализации»;

условие получения земли – «…для крестьянского хозяйства земля передается в собственность гражданам бесплатно в пределах средней земельной доли», дополнительное получение земли предполагалось за плату;

десятилетний мораторий на свободную куплю-продажу земли, но при этом предусмотрен был оборот ее на основании решений Советов депутатов через создаваемый для этих целей Земельный банк.

Приведены лишь немногие выдержки из обстоятельного закона, но из них видно, что база для реформирования земельных отношений создана.

В обращении Председателя Верховного Совета Б.Н. Ельцина и Председателя Совета Министров И.С. Силаева, опубликованном после принятия закона, разъяснялось, для чего реформа затевается: «Ее цель состоит в том, чтобы земля, наконец, обрела своего хозяина. Необходимо возродить в России крестьянство, которое своим трудом накормит страну.

Главный принцип аграрной реформы – добровольность, никакого насилия и принуждения… Создать благоприятные условия и всемерно способствовать развитию новых форм хозяйствования…»

Если отступить от сухих документальных формулировок, то суть реформы состояла в следующем: человеку дается возможность включиться в созидательный процесс в той мере, в какой позволяет это сделать внутренняя энергетика, возбуждаемая сознанием того, что он работает на себя, на будущее своих детей.

Апатия, иждивенчество, праздность, надежда на добрых начальников уступает место инициативе, предприимчивости, изобретательности, состоянию постоянного поиска. Открывается неограниченный простор для самореализации личности. А дело государства – предоставить своим, гражданам такую возможность, выделив им землю и обеспечив механизм ее оборота, с тем чтобы она могла концентрироваться в руках наиболее способных хозяев.