Текст книги "Самые знаменитые реформаторы России"

Автор книги: Владимир Казарезов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 44 страниц)

Выдающийся российский юрист А.Ф. Кони высоко оценивал качество работы авторов новых судебных уставов: «В огромном ряде постановлений, представляющих одно гармоническое целое, они неуклонно провели основные принципы и провели так глубоко, связали между собой такими неразрывными нитями, что принципы эти без существенных повреждений просуществовали первое время, трудное время – и, будем надеяться, просуществуют еще долго».

В годы царствования преемника великого реформатора многие прогрессивные нормы, заложенные в судопроизводстве, подверглись ревизии, по ряду из них произошел откат к положению, существовавшему до 1864 г. Но все равно судебная реформа Александра II сыграла огромную роль в становлении России правовым государством, в формировании в стране гражданского общества.

Поражение в Крымской войне, показавшее отставание России в военном деле, требовало коренного переустройства армии, переоснащения ее современным вооружением, пересмотра военной доктрины, необходимо было, по существу, заново создать военно-морской флот. Система комплектования армии путем рекрутских наборов не просто устарела, а стала совершенно неприемлемой в связи с отменой крепостного права. Еще в начале своего царствования Александр отменил телесные наказания в армии, ликвидировал военные поселения, сократил срок службы с 25 до 15 лет.

Важнейшим в военной реформе стало введение всеобщей воинской повинности, в силу которой все граждане, независимо от сословной принадлежности, являлись военнообязанными. Должны были шесть лет отслужить на срочной службе, девять лет значиться в «отчислении» и до сорокалетнего возраста считаться в ополчении. Важным было решение о переходе на управление войсками через систему военных округов. На территории империи их было учреждено 14. Судя по тому, что эта система с небольшими изменениями дошла и до наших дней, она явилась оптимальной. Значительному реформированию подверглось военное образование. Расширялись и углублялись программы подготовки офицеров в военных училищах, как за счет увеличения общеобразовательных дисциплин, так и специальных. Открывалась целая сеть юнкерских училищ и прогимназий при них (подготовительных курсов). Организовывались училища и школы для подготовки военных специалистов узкого профиля – технические, оружейные, пиротехнические, топографические, фельдшерские, ветеринарные.

Было очевидно, что отсутствие гласности несовместимо с проводимыми в стране революционными преобразованиями. Цензура свирепствовала как никогда. Никто не имел права писать о членах правящей династии, начиная с Петра I. В сводках с войны могли публиковаться только победные реляции. Даже из текстов информаций о погоде и поварских книг вымарывались «вредные» слова.

Печатное дело регламентировалось цензурным уставом 1828 г., в то время как общественная жизнь в империи шла уже совершенно по-иному. Общество было возбуждено идущими реформами, все больше просвещенных граждан подключалось к ним в той или иной мере. Масса запрещенных изданий подпольно распространялась по стране, в том числе «Колокол» Герцена, который читали многие, даже царь.

Постепенное ослабление цензурного гнета началось сразу же с воцарением Александра II (отмена в декабре 1855 г. жандармского надзора за литературой), а в 1863 г. был утвержден новый порядок, в силу которого цензура передавалась из ведения Министерства просвещения в Министерство внутренних дел. Редакторы периодических изданий сами решали – предъявлять их цензуре или нет. Но в случае нарушений правил подвергались наказанию. Не подлежали предварительной цензуре и многие книги российских авторов и переводные. Конечно, о полной свободе слова речи не было. Писатели и журналисты могли нарваться на штраф или даже попасть в тюрьму, но все равно, сделанное являлось большим шагом на пути к гласности.

Александру с первых дней царствования пришлось активно заниматься внешнеполитической деятельностью, а войны вести по существу беспрерывно. Прежде всего нужно было закончить так неудачно обернувшуюся для России Крымскую войну. Она завершилась подписанием 18 марта 1856 г. Парижского мирного трактата, относительно почетного для России. Наиболее унизительными были ограничения, касавшиеся мощности военного флота в Черном море. Войны, не прекращавшиеся на протяжении всего царствования Александра, были направлены на расширение границ империи и усиление российского влияния практически по всем направлениям. Покорение Кавказа закончилось пленением Шамиля и исходом большой части горцев со своих земель за границу; были завоеваны обширные территории в Средней Азии, в состав империи были включены Самарканд и Коканд, Хивинское и Бухарское ханства. Установилась граница на Дальнем Востоке. Китай сделал определенные территориальные уступки России. Япония получила Курильские острова, а за Россией остался Сахалин. Славу Александру, как освободителю славян, принесла победоносная Русско-турецкая война 1877–1878 гг., закончившаяся созданием независимого болгарского государства и территориальными приобретениями России на Дунае и в Закавказье.

Но стремление к освобождению балканских народов от турецкого владычества вполне уживалось в Александре с жестоким подавлением освободительного движения в Польше, являвшейся частью Российской империи. Восстание вспыхнуло в 1863 г., тогда же было и разгромлено, после чего Польшу лишили какой бы то ни было автономии, на ее территории, поделенной на 10 губерний, было введено такое же правление, как и во всей империи.

При Александре II, в 1867 г., Аляска, принадлежавшая России, была продана Соединенным Штатам Америки.

Во внешнеполитической деятельности Александр II придерживался традиции, доставшейся ему в наследство. Как и при его предшественниках, политика России оставалась имперской, захватнической, направленной на приобретение все новых и новых территорий. Увы, и такому просвещенному царю-реформатору, как Александр II, не дано было остановить экспансию, отдать предпочтение обустройству исконных русских территорий вместо того, чтобы присоединять все новые и новые и тратить ресурсы на их развитие.

В жизни российского общества не было сколько-нибудь значительных сфер, которых не коснулась бы реформаторская деятельность Александра II. И всегда она имела прогрессивный, созидательный характер. Разве что исключением можно считать колониальную внешнюю политику. Но в то время так вели себя все великие европейские державы.

Некоторые историки утверждают, что Александр охладел к реформаторской деятельности в начале 1870-х гг. и к концу жизни стал консерватором, чуть ли не реакционером. С этим нельзя согласиться хотя бы потому, что в 1860-е гг. было начато столько реформ, что не хватило бы и более продолжительной жизни для их полного окончания. Правда, история свидетельствует, что большинство правителей России самые значительные преобразования совершало в первые годы руководства страной. Затем следовал застой, а то и откат от первоначальных прогрессивных позиций. Если все это и имеет отношение к Александру II, то лишь в самой малой степени.

Среди российских самодержцев не было другого, столь много сделавшего для своих подданных, и главное – освободившего десятки миллионов из них от крепостного рабства. Его предшественники мечтали сделать это, но отступались, пугаясь возможных катастрофических последствий для себя и страны. А Александр не испугался. И за это получил не признание и благодарность, а мученическую смерть от рук террориста. Исторический парадокс – революционеры всех мастей, радеющие за народное благо, должны были бы поддержать царя-реформатора, как сделал их пророк Герцен, а они устроили настоящую охоту за Александром. Покушения следовали одно за другим (1866 – покушение Каракозова, 1867 – Березовского, 1879 – Соловьева, 1880 – Халтурина). 1 марта 1881 г. великий реформатор погиб от взрыва бомбы, брошенной народовольцем Гриневицким.

Пройдет тридцать лет, и от рук террориста погибнет еще один великий реформатор России – Петр Столыпин. Что же это за рок тяготеет над Россией? Или это своего рода объективный закон? Что бы это ни было, очевидно одно – реформатор, берясь за радикальные преобразования во имя народного блага, не может рассчитывать на признание современников и потомков, зато должен быть готов к гибели на пути к достижению поставленной цели.

Современники погубили обоих реформаторов. А что же «благодарные потомки»? В Советской Исторической энциклопедии (1961 г.) читаем: «Понимая необходимость уступок, хитрый и лицемерный Александр II не без успеха разыгрывал роль либерала». В великом реформаторе советская история ничего, кроме лицемерия, не нашла. Еще более уничтожающие оценки она дала Столыпину. Но об этом речь пойдет впереди.

Деятели, готовившие реформу 1861 года

Хотя Александр и говорил, что ему не досталось от отца достойных соратников, в деле освобождения крестьян таковых оказалось немало. Целая плеяда ярких личностей сгруппировалась вокруг императора. Благодаря своим выдающимся качествам, будучи в абсолютном меньшинстве, они навязали волю большинству правящего класса и добились-таки отмены крепостного права. А их высокая нравственность проявилась хотя бы в том, что, борясь за освобождение крестьян, они сознательно шли на ограничение прав и привилегий сословия, к которому принадлежали сами. В этом можно усматривать их сходство с декабристами. С той разницей, что революционный максимализм последних грозил потрясениями России, в то время как реформаторы 1850–1860-х гг. стремились путем преобразований снять напряжение в обществе, избежать этих самых потрясений.

Наибольший вклад в освобождение крестьян внесли Н.А. Милютин, Я.И. Ростовцев, Ю.Ф. Самарин, С.С. Ланской, В.А. Черкасский и целый ряд других деятелей. Кроме того, активно занимались крестьянской реформой наряду с самим Александром некоторые члены царской семьи. Особенно – великий князь Константин Николаевич и великая княгиня Елена Павловна.

О сподвижниках Александра-освободителя мы расскажем подробнее.

Якову Ивановичу Ростовцеву (1803–1860) суждено было дважды сыграть заметную роль в российской истории. Первый раз в декабре 1825 года. Точнее – 12 декабря. Второй раз – более тридцать лет спустя, когда готовилась великая реформа.

12 декабря подпоручик Ростовцев явился в Зимний дворец и передал личное письмо для великого князя Николая Павловича. В нем молодой офицер умолял Николая не принимать царскую корону, просил уговорить старшего брата Константина не отказываться от престола, принадлежащего тому по праву. Иначе, грозил Ростовцев, в стране начнется смута. Он писал: «…вы весьма многих против себя раздражили. Для вашей собственной славы погодите царствовать. Против вас должно таиться возмущение; оно вспыхнет при новой присяге (дело в том, что гвардия уже присягнула Константину и после отказа его стать царем должна была присягать вновь, уже – Николаю. – В.К.), и, может быть, это зарево осветит конечную гибель России».

Великий князь поблагодарил Ростовцева за предупреждение, спросил, не известны ли ему имена тех, кто замышляет против него дурное. Ростовцев сказал, что неизвестны. Будущий император заверил подпрапорщика в дружбе. А тот, сделав копию письма, поехал к князю Оболенскому, участнику заговора, и, чтобы не считали его тайным доносчиком, показал князю копию письма, переданного Николаю Павловичу. В это время у Оболенского был Рылеев, один из руководителей тайного общества. Ростовцев просил их обоих отказаться от намерения поднять восстание, но те заверили его, что они не собираются чего-либо предпринимать.

Этот инцидент дал повод для того, чтобы обвинять Ростовцева в предательстве товарищей. Именно так оценивал его поступок Герцен, говоря, что он «дал копию с доноса заговорщикам, на которых доносил, чтобы таким образом совершенно разыграть роль благородного человека». Теперь трудно давать оценку всем этим коллизиям, но факт остается фактом – Ростовцев сыграл свою роль в событиях декабря 1825 г., и если даже нет оснований обвинять его в предательстве товарищей, несомненным остается то, что услуга, оказанная Николаю Павловичу в столь роковой час, не была им забыта. Подпрапорщика Ростовцева, каковым он являлся в канун выступления декабристов, ждала блестящая карьера. Николай остался верен своему слову, обещая офицеру дружбу.

У Якова Ивановича был недостаток – картавость, поэтому он не рассчитывал на продвижение по службе в качестве строевого офицера и попросил императора перевести его в иное место, где бы этот дефект являлся вполне терпимым. Он получил назначение начальником штаба по управлению военно-учебными заведениями при великом князе Михаиле Павловиче. Когда это ведомство перешло под патронаж наследника престола – великого князя Александра Николаевича, Ростовцев остался служить и при нем в том же качестве. С тех пор у этих людей и установились доверительные отношения. Будучи по существу руководителем военно-учебных заведений России в николаевскую эпоху, Ростовцев не обнаруживал каких-либо вольнолюбивых настроений, считая, что долг и дисциплина превыше всего. О составленных им правилах для учащихся Грановский писал Герцену, что им «позавидовали бы и иезуиты».

Согласно этим правилам, «совесть нужна человеку лишь в его частной жизни, на службе же ее должно заменить исполнение приказаний начальства». Однако консерватизм Ростовцева не стал преградой на пути либеральных начинаний в системе народного образования, что дало повод говорить о нем как реформаторе. В частности, И.И. Введенский писал по поводу изменений программы обучения: «Новые программы составляют совершенную реформу в нашей науке, совершеннейшее отрицание прежних схоластических приемов…» Однако это вовсе не значило, что Ростовцев являлся реформатором по своим убеждениям и потому был выбран царем в качестве одного из главных разработчиков проекта освобождения крестьян. Как сам Александр, затевая реформу, не знал до конца, чем она должна закончиться, так и Ростовцев на начальном этапе не имел ясного представления об этом предмете. Но он был очень ответственным, дисциплинированным, преданным императору человеком. «Монарх желает, чтобы было сделано то-то и то-то, значит, это надо исполнить. Какие тут еще рассуждения! И когда монарх действительно вручил ведение дела эмансипации крестьян в его руки, он принялся за него с всегда его отличавшею прямотою. Роль Ростовцева в деле освобождения крестьян была для прогрессивного лагеря до такой степени неожиданною, что сложилась даже в объяснение этого легенда о данной Ростовцевым клятве умирающему сыну».

Получился своего рода нонсенс – николаевский военный, верный защитник самодержавия указанием царя попал в число главных деятелей реформы, когда был назначен в состав секретного комитета по подготовке освобождения крестьян. Однако члены комитета в большинстве своем не стремились к действительной отмене крепостного права. В том числе и Ростовцев, предложивший освобождать крестьян на основе их «добровольных соглашений» с помещиками. Но о какой добровольности можно было говорить в таком деле.

Об аморфной позиции Ростовцева в то время (1858 г.) можно судить по его письму к Оболенскому: «Крестьянину возвратить его человеческие права, обеспечить ему, до окончательного решения вопроса, верный кров и верный хлеб и дать ему все пособия сделаться полезным собственником; помещику охранить неприкосновенность прав его собственности; государству упрочить спокойное разрешение этого жизненного для него вопроса – вот в чем моя программа».

Хотя, в сущности, никакой программы здесь нет, а есть только пожелания. Начиная дело освобождения крестьян, и Александр, и Ростовцев, как уже отмечалось, плохо представляли, чем оно должно закончиться, но были убеждены, что земля у помещиков в пользу крестьян изыматься не должна, даже за выкуп. А мысль об этом они считали химерической. Самое большое, что допускали Александр II и Ростовцев, это выкуп крестьянами своих поместий. Ростовцев видел свою задачу в том, «чтобы фактический порядок вещей от преобразования изменился насколько возможно менее. Он не был в состоянии усвоить себе с надлежащей ясностью, что крестьянская свобода есть совершенно новый принцип, вводимый в государственную жизнь…».

Кроме того, он предлагал так провести освобождение крестьян, чтобы сохранить власть помещиков над ними. Из первоначальных соображений Ростовцева на сей счет:

«Оскорбления помещика и членов его семейства есть преступления уголовные: в сем случае оскорбление самого помещика равняется оскорблению своего отца. Помещик имеет право выслать из своего имения крестьянина, признанного им вредным и опасным».

Оставаясь по своим убеждениям сторонником крепостничества, но волею императора поставленный подготовить отмену крепостного права, Ростовцев оказался в тупике. Искать из него выход поехал за границу.

Там, под влиянием увиденного и в результате длительных размышлений, он постепенно изменил свое мнение относительно условий освобождения крестьян. Представление им земли за выкуп уже не казалось ему «химерами». Ростовцев написал царю четыре письма, в которых прослеживается трансформация его убеждений, заканчивающаяся признанием необходимости освобождения крестьян с землей. Поддававшийся внушению Александр II тем более близко к сердцу принимал слова своего соратника, которому доверял абсолютно. Убеждения Ростовцева становились убеждениями царя.

По возвращении в Россию он, уже больной человек, был назначен царем руководителем редакционной комиссии, готовившей условия освобождения крестьян. Царь оговорил, что назначение состоится, если Ростовцев примет на себя эти обязанности. На что тот отреагировал так: «Принимаю я на себя не с согласием, но с молитвой, с благоговением, со страхом и чувством долга. С молитвою к Богу, чтобы он сподобил меня оправдать доверенность государя. С благоговением к государю, удостоившему меня такого святого призвания. Со страхом перед Россией и перед потомством, с чувством долга перед своею совестью». Ростовцев добросовестно выполнил возложенную на него миссию. Руководимая им редакционная комиссия переработала массу материалов, поступавших из самых различных источников. Прежде всего, конечно, от губернских комитетов. Привлекались и запрещенные издания, в том числе и выходивший в Лондоне «Колокол» Герцена, беспощадно критиковавший «консерватора» Ростовцева, но наряду с тем публиковавший много ценной информации по крестьянскому вопросу.

Удивительно, как удалось при столь мощном сопротивлении крепостников, бывших в большинстве во всех комитетах, комиссиях и Государственном совете, провести-таки решение об освобождении крестьян с землей. Решающим здесь стала воля императора Александра, опиравшегося на здравомыслие Ростовцева, Милютина и других. По завершении работы Ростовцев писал Александру II: «Смотря с точки гражданского права, вся зачатая реформа, от начала до конца, несправедлива, ибо она есть нарушение прав частной собственности; но как необходимость государственная, и на основании государственного права, реформа эта законна, священна и необходима».

Вот такой, казалось бы неожиданный взгляд на отмену крепостного права, как покушение на священность и неприкосновенность частной собственности. Из дальнейшего текста письма видно, как изменились убеждения крепостника Ростовцева: «Комиссии желали от всей души уравновешивать интересы крестьян с интересами помещиков. Если они равновесия этого доселе еще не достигли, если и есть, действительно, в иных вопросах некоторый перевес на стороне крестьян, то это происходит, конечно, уж не от того, чтобы комиссии желали огорчить помещиков, и чтобы они не уважали священных их прав… а главное от того, что при особенно затруднительных вопросах, как наклонить свои весы, комиссии иногда наклоняли их на сторону крестьян и делали это потому, что наклонять весы, потом, от пользы крестьян к пользе помещиков, будет и много охотников и много силы, а наоборот иначе, так что быт крестьян мог бы не улучшиться, а ухудшиться».

Ростовцев умер 16 февраля 1860 г., не дожив до выхода в свет манифеста об отмене крепостного права, но практически завершив всю подготовительную работу. Умирая, он благословил присутствовавшего при сем царя словами: «Государь, не бойтесь».

Юрий Федорович Самарин (1819–1876) родился в богатой дворянской семье. О степени приближения ее ко двору говорит хотя бы то, что мать Юрия Федоровича являлась фрейлиной царицы, а его крестным отцом был сам император Александр I. Сразу же после окончания философского факультета университета жизнь Самарина пошла по пути, не типичному для представителя его сословия, выходца из высшего светского общества. Ему бы делать блестящую карьеру государственного чиновника, используя связи и положение, а он окунулся в литературную стихию, сближаясь то с западниками, кумиром которых являлся Белинский, то со славянофилами, группировавшимися вокруг Хомякова и Аксакова. Славянофильское мировоззрение, сложившееся под воздействием главным образом Аксакова, сохранившееся в значительной своей мере до конца жизни, оказало серьезное влияние на реформаторскую и писательскую деятельность Самарина.

И государственная служба пошла неровно. Его нравственные принципы подверглись серьезному испытанию, когда он, будучи чиновником в Риге, выступил по поводу насильственного обращения в православие латышей. За публикацию «Писем из Риги» его арестовали и перевели в Симбирск. Стало ясно, что чиновничья карьера не для него.

Выйдя в отставку в 1853 г., он занялся хозяйственными делами многочисленных отцовских имений. На собственном опыте убедился в пагубности для России дальнейшего сохранения крепостной зависимости крестьян. Изучал заграничный опыт проведения реформ, в частности – в Пруссии. Одновременно много писал, печатался в славянофильских изданиях.

В начале царствования Александра II, под влиянием озвученных им намерений об освобождении крестьян, появилось много проектов и предложений на сей счет. И Самарин опубликовал свою записку, оказавшуюся сразу же заметным явлением в потоке подобных материалов, циркулировавших в обществе. Он резко выступил против сторонников крепостного права: «Пока мы живем под всеми его условиями – это зло и зло современное, которому суждено с каждым днем усиливаться, пока мы не вступим на другую дорогу». Но на том этапе Самарин еще не допускал возможности отмены крепостного права сразу и предлагал постепенно облегчать жизнь крестьян, переведя их в начале в статус временнообязанных.

Одним из наиболее подходящих путей освобождения Самарин считал заключение частных добровольных соглашений между помещиками и крестьянами, поскольку «добровольная сделка, предложенная самими сторонами и утвержденная правительством, связывает совесть, возбуждая сознание гражданской свободы и нравственного долга».

На основе этой посылки Самарин выстраивал последовательность действий по освобождению крестьян: правительство устанавливает срок на заключение такого рода сделок, и оно же определяет меру повинности крестьян в пользу помещиков за пользование землей. Затем – выкуп этих повинностей за счет займов, с тем, чтобы проценты по ним выплачивались крестьянами. С окончанием выплат за землю крестьянин становился свободным землевладельцем.

Как видим, эти высказывания Самарина в значительной мере легли в основу принятых в 1861 г. положений. Твердая позиция Самарина относительно освобождения крестьян только с землей, а не с одними усадьбами, как предлагали многие, изложенная им в записке великому князю Константину Николаевичу, назначенному царем руководить секретным комитетом, оказала большое влияние на формирование соответствующих взглядов последнего и соответственно на ход и результаты работы возглавляемого им комитета. В то же время Юрий Федорович предложил, чтобы реформа готовилась гласно, с привлечением общественности, с учетом как можно большего числа мнений. О чем Самарин направил записку великой княгине Елене Павловне, активнейшей деятельнице крестьянской реформы.

С одной стороны, позиция Самарина являлась довольно либеральной, с другой, предполагая длительный переходный период освобождения крестьян, он считал необходимым на все его время сохранить за помещиками право наказывать бывших крепостных, сдавать их в рекруты, ссылать в Сибирь за провинности.

Юрий Федорович выделялся среди других деятелей, писавших об освобождении крестьян, богатством мыслей, гражданским пафосом, готовностью пожертвовать личными интересами помещика-землевладельца, каковым он являлся, ради освобождения крестьян, обещающего благо России. Приглашенный в самарский губернский комитет по выработке предложений по реформе, он сразу же стал играть в нем ведущую роль. Хотя его позицию максимального благоприятствования крестьянам разделяло меньшинство. Борьба в комитете доходила аж до угроз лишения жизни. Приходилось делать много рутинной, но важной работы. Например, он лично проверил предложения, касавшиеся будущего наделения землей крестьян по 800 поместьям и обнаружил, что «крестьянские наделы были уменьшены где на ¹/₂, а где даже на 4 десятины на тягло». Естественно, подобного рода «уточнения» восстанавливали против Самарина помещиков губернии и членов комитета. Большинство этого комитета, мало что делая, лишь мешало ему. В связи с чем Самарин писал: «Вся комитетская работа на моих плечах. Никто не помогает. Прочие только спорят и возражают, но никто ничего не делает… Работа дьявольская, от которой у меня преждевременно поседели волосы».

Не согласившись с итоговым документом самарского губернского комитета, подписанным большинством, он, поддержанный лишь двумя его членами, направил в Петербург свой «Обзор оснований» по проблеме. Важнейшими «основаниями» освобождения Самарин считал:

«Дарование личных прав.

Обеспечение материального благосостояния.

Устройство общества».

Благосостояние он полагал обеспечить за счет наделения крестьян землей в объемах, не меньших, чем было при помещиках. Считая необходимым сделать выкупную цену поместий для них минимальной! А отработку крестьянами повинностей за землю ограничить двумя днями для мужчин и одним для женщин. Кстати сказать, с последним он убедил согласиться и других членов губернского комитета.

К этому времени Самарин изменил мнение о том, чтобы сохранить власть помещиков над крестьянами на длительный переходный период, полагая, что все должна решать сельская община. Он даже наделял ее правами телесного наказания крестьян. В связи с чем А.А. Корнилов писал: «Презрение его в этом отношении к „либеральным“ теориям составляет темную сторону его блестящей и светлой деятельности того времени…»

С лета 1859 г. начинается плодотворная работа Юрия Федоровича в центральной редакционной комиссии, в Петербурге, под руководством Ростовцева, куда он был приглашен Милютиным. Здесь у него было значительно больше единомышленников, особенно по вопросу наделения крестьян землей в достаточном количестве при их освобождении. Меньшую поддержку получила его славянофильская идея о предоставлении всеобъемлющих прав сельской общине. Он стал автором и редактором многих документов редакционной комиссии. Ему же было поручено и написание проекта Манифеста об освобождении крестьян. Самарин сделал это, но в конечном счете предпочтение было отдано тексту, подготовленному митрополитом Филаретом.

После подавления Польского восстания (1863 г.) Самарин был приглашен в Польшу для выработки вместе с Милютиным предложений по регулированию земельных отношений, устройству крестьян, окончательному их освобождению. Все это представлялось чрезвычайно важным для успокоения вечно мятежной части Российской империи. Предложения Милютина и Самарина были поддержаны правительством и в 1864 г. утверждены царем.

Самарин оставил богатое литературное наследие, показал себя одаренным публицистом и блестящим полемистом. К оценке его мировоззрения, результатов общественной и литературной деятельности нельзя подходить упрощенно, пытаясь отнести к консерваторам или либералам. Лучше всего он сказал о себе сам по этому поводу: «Я – не революционер и не консерватор, не демократ и не аристократ, не социалист, не коммунист и не конституционалист». Примерно то же мы видим и у А.А. Корнилова: «Самарин в сущности никогда не отвергал безусловно идеалов своих политических противников-либералов… он обрушивался с силой не на либеральные идеи, а главным образом на либеральничанье, притом особенно в тех случаях, когда за него прятались сторонники эксплуатации себе подобных».

Впрочем, граница между консерваторами и либералами была довольно зыбкой. Мы видели, что взгляды Александра II и Ростовцева буквально за несколько лет претерпели большую эволюцию. Будучи консерваторами по сословному положению, они в процессе подготовки реформы либерализовались. Самарин в этом плане, судя по его первым запискам и предложениям, был большим либералом изначально, чем другие сторонники освобождения крестьян.

Его деятельность на реформаторском и писательском поприще не ограничивалась проблемой крестьянского освобождения. Он много и плодотворно занимался устройством земских учреждений, городского самоуправления, делами народного образования, утверждением свободы печати. При этом, повторимся, оставался противником революционных потрясений. Его влияние на принятие ответственных государственных решений базировалось на искреннем желании блага для Отечества и безупречной нравственности. Рассказ об этом незаурядном человеке мы закончим словами К.Д. Кавелина, работавшего вместе с ним: «Ни огромные знания, ни замечательный ум, ни заслуги, ни великий писательский талант не выдвинули бы так вперед замечательную личность Самарина, если бы к ним не присоединились два несравненных, у нас, к сожалению, очень редких, качества: непреклонное убеждение и цельный нравственный характер, не допускавший никаких сделок с совестью, чего бы это ни стоило и чем бы это ни грозило».

Заметную роль в истории освобождения российских крестьян суждено было сыграть великой княгине Елене Павловне, иностранной принцессе, ставшей волей случая членом царской семьи. Рожденная во дворце Вюртембергского принца, она в 15 лет приехала в Россию в качестве невесты великого князя Михаила Павловича, брата императора Николая I. Наделенная от природы большим умом и любознательностью, получившая блестящее образование, немецкая принцесса полюбила Россию, хорошо изучила ее историю, прониклась сочувствием к народу. Елену Павловну отличали энергия, энциклопедические знания и стремление делать людям добро. Император Николай высоко ценил эти качества и предоставил жене брата возможности заниматься делами, близкими ей и полезными для государства. Вначале Елена Павловна реализовала себя в благотворительной деятельности и поддержке ученых людей и служителей искусства.