Текст книги "Самые знаменитые реформаторы России"

Автор книги: Владимир Казарезов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 44 страниц)

Михаил Михайлович Сперанский
(1772–1839)

Михаил Михайлович Сперанский родился в 1772 г. в семье православного священника. По существовавшей традиции он должен был унаследовать дело своего отца. Закончив сначала Владимирскую семинарию, а затем главную Петербургскую семинарию, он остался преподавать в последней математику, физику, философию и красноречие. В юности, будучи слушателем семинарии, он приобщился к идеям французских просветителей-энциклопедистов через своего учителя. Молодой Сперанский еще больше ими проникся, когда выполнял обязанности домашнего секретаря у князя Куракина. В доме князя он познакомился с его служащим – пруссаком Брюкнером, поклонником Вольтера. Трудно сказать, что побудило Сперанского предпочесть карьеру чиновника священному сану, – возможно, как раз влияние вольнодумских идей великих французов. Но как бы там ни было – он предпочел.

В 1797 г. Сперанский поступил на государственную службу в качестве секретаря генерал-прокурора, князя Куракина. После Куракина генерал-прокуроры менялись (Лопухин, Беклешов, Обольянинов), а Сперанский оставался. Молодой секретарь, независимый во взглядах и суждениях, часто давал поводы быть недовольным собой, но его выдающиеся деловые качества примиряли с ним сановников. «…Способности Сперанского, его образование и неутомимая деятельность были столь очевидны своими небывалыми достоинствами, среди тогдашнего забитого чиновничества, что он сделался незаменимым и не только оставался на службе, но и повышался в чинах».

Н. Греч, современник Сперанского, в «Записках о моей жизни» рассказывает почти анекдотичный случай, свидетельствующий о способностях Сперанского и нравах того времени:

«Однажды, во время пребывания двора в Гатчине, генерал-прокурор (Петр Хрисанфович Обольянинов), воротясь от императора с докладом, объявил Безаку (секретарь Сената. – В.К.), что государь скучает, за невозможностью маневрировать в дурную осеннюю погоду, и желал бы иметь какое-либо занятие по делам гражданским. „Чтоб было завтра!“ – прибавил Обольянинов строгим голосом. Положительный Безак не знал, что делать, пришел в канцелярию и сообщил свое горе Сперанскому. Этот тотчас нашел средство помочь беде.

– Нет ли здесь какой-нибудь библиотеки? – спросил он у одного придворного служителя,

– Есть, сударь, какая-то куча книг на чердаке, оставшихся еще после светлейшего князя Григория Григорьевича Орлова.

– Веди меня туда! – сказал Сперанский, отыскал на чердаке какие-то старые французские книги и в остальной день и в следующую ночь написал набело „Коммерческий устав Российской Империи“. Обольянинов прочитал его императору. Павел подмахнул: „Быть по сему“ – и наградил всю канцелярию».

Факт с уставом наверняка имел место, хотя дело, возможно, происходило не совсем так. Потому что у ранее цитированного Фатеева мы находим нечто похожее: «Последовал однажды приказ: в две недели сочинить проект торгового устава. Во исполнение приказа, немедля, да и где же тут было медлить, захватили с петербургской биржи 40 купцов, заперли их вместе с Сперанским в отдаленных покоях гатчинского дворца и предложили законодательствовать.

Многие из купцов даже не понимали, чего собственно хотят от них. Поговорив с более толковыми из невольных законодателей, Сперанский взял перо и сочинил устав. Купцов выпустили».

Для нас не существенно – об одной истории здесь идет речь или о разных. Важно увидеть, каким представал Сперанский в глазах своих современников и историков.

С воцарением Александра влияние Сперанского на государственные дела резко возросло, особенно когда он перешел на службу к Кочубею, министру внутренних дел, фавориту царя. Он готовил доклады для своего шефа, с которым тот ходил к Александру. Царь-либерал, воспитанный бабкой Екатериной на идеях французских просветителей, намеревался дать стране реформы, осчастливить своих подданных. Он обратил внимание на автора этих докладов-записок – высокообразованного, умного чиновника, настроенного близким к нему образом, и привлек его к работе над реформами. Особенно впечатлила царя записка об устройстве судебных и правительственных учреждений в России, подготовленная в 1803 г. Речь в ней шла об ограничении монархии законодательными нормами, по сути – о конституции. Вот основные положения, изложенные в записке: 1) Все состояния государства свободны и участвуют в законодательной власти. 2) Власть исполнительная принадлежит одному лицу, участвующему в законодательстве и утверждающему всякое законодательное действие. 3) Есть общее мнение, оберегающее закон в исполнении его. 4) Есть независимое сословие народа (т.е. законодательное учреждение, основанное на народном избрании), пред которым исполнители ответственны. 5) Существует система законов гражданских и уголовных, принятая народом. 6) Суд не лицом государя отправляется, но избранными от народа и им утвержденными исполнителями, кои сами суду подвержены быть могут. 7) Все действия правительства публичны, кроме некоторых определенных случаев. 8) Существует свобода печати в известных, точно определенных границах.

С 1807 г. Сперанский увольняется из Министерства внутренних дел и переходит служить непосредственно к государю. Александр передал ему все, что было до этого наработано им самим и другими касательно будущего устройства российского общества. В многократных беседах с глазу на глаз высказал свои взгляды на предстоящие реформы. Сперанскому предложено было все это переработать и изложить в некоем цельном документе, прообразе будущей конституции. Что он и сделал. В 1809 г. из-под пера Сперанского вышло «Введение к уложению государственных законов». В своем проекте Сперанский, по существу, не воспользовался сделанным до него – предложениями Новосильцева, Чарторыжского, Розенкампфа и др., переданными царем, так как полагал, что нужны принципиально новые основы государственного устройства, а не частичные, как предлагалось, изменения.

Вкратце содержание проекта Сперанского таково. Политические права имеют российские подданные, обладающие определенной недвижимостью (имущественный ценз). Крепостные крестьяне, ремесленники, слуги и другие имеют гражданские права, а политические обретают, становясь собственниками. Власть разделяется на три ветви – исполнительную, законодательную и судебную. Схема организации власти в Российской империи по Сперанскому:

Волостная дума избирается раз в три года из расчета один человек от пятисот избирателей, имеющих политические права. Волостная дума выбирает депутатов окружной думы, а та, в свою очередь, губернской. Губернские депутаты избирают членов Государственной думы. Законодательную инициативу имеет только державная власть – императорская, но закон может вступать в силу лишь после утверждения Государственной думой. Сперанский предусматривает отчетность, ответственность министров перед думой, хотя передача их суду могла состояться после утверждения императором.

Сенатов предлагалось иметь два: сенат правительствующий, состоящий из министров, их заместителей и руководителей управлений; и сенат судебный, в который сенаторы частично назначались бы царем, а частично – избирались дворянством. При этом имелось в виду разместить судебный сенат по четырем округам.

Государственный совет, как орган совещательный при российских государях, всегда, в той или иной мере, существовал. Хотя назывался по-разному. При московских великих князьях и царях – боярская дума; у Петра I – ближняя канцелярия его императорского величества; Екатерина I имела верховный тайный совет, и т.д. Государственным советом стал называться созданный при Александре I в 1801 г. «непременный» совет. Но этот совет не имел ни постоянных членов, ни обязанностей, ни полномочий. Царь мог пользоваться его услугами, а мог обходиться и без него. В предлагаемой Сперанским структуре ему отводилось вполне определенное место связующего звена между самодержавной властью и исполнительной, законодательной и судебной властями.

Введение нового закона предполагалось осуществить в несколько этапов.

1 января 1810 г. открыть Государственный совет в новом составе с обновленными функциями.

1 мая – царским Манифестом назначить выборы депутатов Государственной думы, а первое заседание думы провести 1 сентября, сделать предметом рассмотрения первых заседаний думы новое государственное уложение.

Вроде бы все было согласовано с царем, но осуществленным оказался только первый шаг – к работе приступил Государственный совет, да и то лишь частично. Правящая верхушка оказалась совершенно не подготовленной к столь радикальным переменам в государственном устройстве страны. Одним из ярых противников нововведений являлся Н.М. Карамзин, говоривший царю, что он не имеет даже права ставить вопрос об ограничении самодержавия, доставшегося ему от предков.

Сперанский дал аристократии и другие поводы для недовольства собой. В России сложилось так, что дворяне, имевшие звание камергера и камер-юнкера, могли претендовать на чиновничьи должности высоких (4-го и 5-го) разрядов, если даже получили эти звания еще в колыбели и не были способными выполнять чиновничьи обязанности.

В 1809 г. царь подписал подготовленный Сперанским указ, по которому все лица, имевшие звания камергера и камер-юнкера, обязаны были в двухмесячный срок поступить на гражданскую или военную службу, а сами эти звания впредь объявлялись не дающими права на высокие чиновничьи должности. Аристократия восприняла этот указ, как ущемляющий ее права.

Сам высокообразованный, Сперанский, видя невежество, безграмотность чиновников и проистекающие отсюда беды для государства, провел через царский указ правила, обязывающие претендентов на чины, начиная с коллежского асессора, проходить соответствующий курс в университетах или сдавать там экзамены. Устанавливался минимум знаний, которыми обязан был овладеть соискатель должностей:

«I. Науки словесные, грамматическое познание российского языка и правильное на оном сочинение. Познание по крайней мере одного языка иностранного и удобность перелагать с оного на российский.

II. Правоведение. Основательное познание права естественного, права Российского и права гражданского, с приложением сего последнего к российскому законодательству. Сведения в некоторых важнейших частях права общего, как-то: экономии государственной и законов уголовных.

III. Науки исторические. Основательное познание отечественной истории. История всеобщая, древняя и новая с частями к ней принадлежащими, как-то: с географиею и хронологиею.

Сюда же принадлежат первоначальные основания статистики, особенно Российского государства.

IV. Науки математические и физические. Знание, по крайней мере, начальных оснований математики, как-то: арифметики и геометрии и общие сведения в главных частях физики».

Требование сдачи экзаменов также вызвало массовые протесты и недовольство Сперанским со стороны чиновников.

Обвиняли Сперанского и в финансовых проблемах страны, разрешением которых ему пришлось заниматься. В частности, в дестабилизации финансового положения России, которое было просто угрожающим. Оно выглядело в 1810 г. следующим образом: доходов – 125 миллионов рублей, расходов – 230 миллионов, долгов – 577 миллионов. Сперанский подготовил царский манифест, содержавший меры по исправлению положения. Было решено прекратить выпуск новых ассигнаций, а уже находившиеся на руках считать государственным долгом. Предлагалось существенно сократить правительственные расходы. Сделать открытыми доходы и расходы государства, публикуя их в печати. Для сокращения дефицита бюджета помимо продажи свободных земель и выпуска внутреннего займа были временно, как казалось, на один год, увеличены налоги и пошлины. Но финансовое положение не улучшилось из-за роста расходов, поэтому на следующие годы налоги не отменили, как намеревались, а даже увеличили. Виновником всего этого считался Сперанский.

Завистники и недоброжелатели писали письма царю, обвиняя Сперанского в самых различных грехах, включая сношения с Наполеоном, измену России. В преддверии войны с Наполеоном, не имея возможности проверить доносы, а может, и не особенно к тому стремясь, Александр отстранил своего фаворита от государственных дел и отправил в ссылку в Новгород, в его имение.

Впрочем, в измену Сперанского, возможно, мало кто верил. Но несомненным было другое – приверженность Сперанского к миру между Россией и наполеоновской Францией. Конечно же такой человек не мог оставаться во главе правительства и вести войну, которую он считал ошибочной.

Большинство сановников и чиновников средней руки встретило опалу Сперанского с глубоким удовлетворением. Доносы и обвинения продолжались. Самым главным являлось обвинение в том, что своими реформами, увеличением налогов он хотел расстроить систему управления, усилить недовольство людей, внести хаос, ослабить страну. И все это – накануне большой войны. Царь ужесточил наказание – перевел Сперанского в Пермскую губернию.

Однако, поскольку доказательств вины Сперанского не имелось, он был в 1816 г. назначен пензенским губернатором, а в 1819-м – сибирским генерал-губернатором, в каковой должности и пребывал до 1821 г. Это пятилетие явилось важным этапом в жизни Сперанского, оказавшим на него большое влияние. Он многое узнал и понял и явил собой тип губернатора дотоле невиданный. В Сибири все предшественники Сперанского оказывались судимыми за творимый ими произвол, которого не было в других частях империи.

Знаток Сибири, Ядринцев, писал: «Воеводы и губернаторы в XVIII ст. отличались железным управлением. Телесные наказания, кнуты, темницы и пытки были орудиями этого управления. Произвольные конфискации имущества, заточения и казни личностей, которых имущество хотел приобрести воевода, были в полном ходу. Нигде самовластие не достигало таких размеров, нигде правители не являлись такими всемогущими, как в Сибири в прошлом веке. Они окружали себя царскими почестями и пользовались неограниченной властью».

Обо всем этом доносили царю, и он решил сделать в Сибири ревизию, а поручил ее Сперанскому, облеченному для этого полномочиями генерал-губернатора. Два года пробыл в Сибири этот выдающийся деятель. Как отмечается в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона, «некоторые историки говорят, что только с назначением Сперанского начинается сибирская история».

Он разработал «Учреждения для управления Сибирских губерний», которые после него фактически не менялись. Некоторых губернаторов и еще 48 чиновников он предал суду, 681 были замечены в злоупотреблениях и многие из них заменены. По предложению Сперанского была проведена административная реформа Сибири: учреждены два генерал-губернаторства (западное и восточное), образован ряд новых губерний, областей, управлений. Было упорядочено взимание податей; введено «Положение о разборе исков», которым защищались от произвола низшие сословия и инородцы; принят «Устав о сибирских городовых казаках», которым определялось комплектование казачьих полков и регламентировалось обеспечение их землей.

Сперанский не был кабинетным работником. Много ездил, во все вникал сам, был доступным для просителей и заявителей. «Труды Сперанского для Сибири отмечаются деловитостью и большим политическим умом. Недаром Аракчеев говорил, что если бы у него была одна треть ума Сперанского, он был бы великим человеком».

Царская опала, ссылка, руководство Пензенской губернией и Сибирью оказали глубочайшее влияние на мировоззрение и реформаторские представления и позиции Сперанского.

Иллюстрацией произошедших метаморфоз может служить его письмо из Сибири князю Кочубею: «Все чувствуют трудности управления, как в средоточии, так и в краях его. К сему присовокупляется недостаток людей. Тут корень зла; о сем прежде всего должно бы было помыслить тем юным законодателям, которые, мечтая о конституциях, думают, что это новоизобретенная какая-то машина, которая может идти сама собою везде, где ее пустят».

Это слова уже не реформатора-романтика, начитавшегося Вольтера и Монтескье и которому все нипочем, а умозаключения зрелого мужа, хватившего жизненного лиха и предупреждающего «юных законодателей» о необходимости осмотрительности.

Казалось бы, Сперанский должен был ожесточиться на аристократию, отвергнувшую его реформаторские устремления, добившуюся отстранения от управления государством. Следовало ожидать в его взглядах на будущее устройство России ограничения роли носителей наследственных привилегий в пользу низших сословий, шагов в сторону демократизации общественной жизни. А случилось все наоборот. Он стал пропагандистом особой роли аристократии в Российском государстве, видел в ней охранителя законов, гаранта стабильности. Примером трансформации его взглядов может служить отношение к наследственным правам и привилегиям. В 1809 г. он о законе Петра I о первородстве писал: «По разуму того времени не было еще точного понятия о политической свободе. Сие доказывается учреждением Петра Великого (1714) о праве первородства. Сие установление совершенно феодальное, могло бы уклонить Россию на несколько веков от настоящего пути».

После ссылки Сперанский смотрит на это уже по-другому и считает, что охранителем законов должна быть аристократия по образу и подобию английской с ее наследственным правом (правом первородства). Историк Корнилов так оценивал изменения, произошедшие в Сперанском: «Он совершенно перестал быть идеологом политического либерализма и прочно вступил на путь политического практицизма и оппортунизма, посвятив все свое трудолюбие на второстепенные технические усовершенствования существующего государственного строя вместо радикального его изменения».

Карамзин, выступавший яростным оппонентом Сперанского в связи с конституционными намерениями последнего, в начале 1820-х годов – уже его единомышленник. Эти два человека готовили манифест по поводу вступления на престол Николая I. Но царю не понравился текст, подготовленный Карамзиным, и он отдал его на доработку Сперанскому. Сделанное им подписал с минимальными поправками.

Николай принял активное участие в судьбе Сперанского. В том числе отвел от него обвинения в причастности к восстанию декабристов. Дело в том, что в документах Северного тайного общества был найден проект состава временного правительства на случай свержения царя. Возглавить правительство должны были Сперанский, генерал Ермолов и адмирал Мордвинов. Но поскольку сами «кандидаты» об этом ничего не знали, царь их не преследовал.

Простил император Николай Сперанскому и его ранний радикализм. В письме к генералу Дибичу царь писал, что Сперанский «принес покаяние» ему за прошлое.

Сколь удивительными бывают повороты исторических событий, человеческих судеб. Сперанский на раннем этапе реформаторской деятельности своими идеями подтолкнул власти к признанию необходимости коренных либеральных преобразований в российском обществе. Гонимый аристократией, он был популярным среди революционно настроенной части общества. Не случайно декабристы видели его среди членов будущего республиканского временного правительства. И вот произошло выступление тайного общества. А Сперанский, теперь уже член Государственного совета, приближенный к императору человек, в числе активных судей декабристов.

Для расследования дела декабристов Николаем был учрежден верховный уголовный суд из членов Государственного совета, министров, сенаторов, других сановников. По словам Бенкендорфа, «никогда в России не бывало судилища, внушавшего большее к себе уважение и вместе пользовавшегося большею независимостью». Сперанский был включен не только в состав этого суда, но и в комиссию, которая распределяла по разрядам всех обвиняемых, исходя из степени их участия в декабрьском выступлении. Шильдер писал: «Положение его было тем ужаснее, что некоторые из подсудимых были лично ему знакомы и посещали его дом. Дочь Сперанского отмечала в своих записках, что в это мучительное время она нередко видела отца в терзаниях и со слезами на глазах, и что он даже покушался совсем оставить службу».

Но мало этого, троим членам суда (Сперанскому – от Государственного совета, сенатору Козодоеву и генерал-адъютанту Бороздину) было поручено составить итоговый доклад императору с предложениями по приговору обвиняемым. Что и было сделано. Суд приговорил пятерых к смертной казни четвертованием, 31 человека – к отсечению головы, остальных к другим мерам наказания – каторге, отдаче в солдаты, ссылке на поселение. Царь смягчил этот приговор, согласившись с казнью только пятерых главных обвиняемых.

Поведение Сперанского при разборе дела декабристов и их осуждении рассеяло какие-либо подозрения по поводу нелояльности его к царской власти вообще и в том числе – к императору Николаю I. После смерти Сперанского (1839 г.) царь сказал: «Михаила Михайловича не все понимали, и не все довольно умели ценить; сперва и я сам, может быть, больше всех был виноват против него в этом отношении. Мне столько было наговорено о его либеральных идеях; клевета коснулась его даже и по случаю 14-го декабря, но все эти обвинения рассыпались, как пыль».

Каждый новый правитель России, становясь таковым, начинал с ревизии того, что делал предшественник, с намерением осуществить реформы во благо страны, своих подданных. Не был исключением и Николай I. Хотя, в отличие от Александра, имевшего при восшествии на престол либерально-конституционные намерения, у Николая не было четких представлений – что и как нужно менять.

В конце 1826 г. он создает тайный комитет, перед которым ставит задачу тщательно разобрать бумаги Александра, содержащие мысли и подсказки о направлениях преобразований; изучить все сделанное и недоделанное при предшественнике, выявить современные потребности в улучшении государственного устройства и разработать основные направления реформирования. Возглавить комитет было поручено Кочубею, членом его являлись именитые сановники – Сперанский, князь Голицын и генералы Толстой, Дибич, Васильчиков. Работа комитета, постепенно теряя интенсивность, к 1832 г. заглохла совсем, что можно объяснить, с одной стороны, исчерпанием реформаторского настроя у императора, с другой – отсутствием его у членов комитета, поскольку он состоял, по словам Корнилова, из «людей старого поколения, искусившихся и разочаровавшихся в жизни».

Таким образом, не суждено было еще раз взойти звезде реформатора Сперанского. Но зато он оказал иную великую услугу России – создал «из рассыпанной храмины русских законов стройное, систематическое здание, в котором, несмотря на существенные его недостатки и позднейшие переделки, мы обитаем и до настоящего времени».

Николай I, объявивший намерение управлять страной в строгом соответствии с законом, очень быстро понял, что это трудно делать ввиду царившего хаоса в законодательной базе, доставшейся ему в наследство. Хотя его предшественники предпринимали многократные, но безуспешные попытки систематизировать существующие законодательные акты, прецеденты, ставшие нормами, разработать новые законы, соответствующие уровню развития общества, государства. Считая далее такое положение нетерпимым, Николай решил взять законотворческий процесс под личный контроль. Он писал: «Труды, с давних лет по сей части предпринятые, были многократно прерываемы и потому доселе не достигли своей цели. Желая сколь можно более удостоверить успешное их совершение, я признал нужным принять их в непосредственное мое ведение». Для этого в 1826 г. в царской канцелярии образовали Второе отделение, а заниматься законодательством в нем было поручено Сперанскому. Царь сделал свой выбор не из-за особого доверия, и тем более – единомыслия, а, по выражению барона Корфа, «не найдя вокруг себя никого, к тому более способного». О том, что у Николая оставались некоторые сомнения в отношении Сперанского, свидетельствует его указание начальнику Второго отделения: «Смотри же, чтобы он не наделал таких же проказ, как в 1810 году…»

Давая столь ответственное поручение Сперанскому, император имел в виду не столько создание новых законов, сколько приведение в систему всего накопленного за предшествующую историю. Нужно было после ревизии всех старых законов неприемлемые сделать достоянием истории, а соответствующие потребностям государства прокодифицировать и свести в сборники рабочих документов. При этом имелось в виду по возможности не создавать ничего нового. Такой подход вполне соответствовал позиции самого Сперанского. От его прежних убеждений о необходимости ограничения монархии конституцией не осталось и следа, поэтому он не видел необходимости в каких-то новых для России законах.

Об этом свидетельствуют слова Сперанского: «Там, где существует чистая форма монархическая, нет никаких основательных причин, нет материальных выгод для народа переходить в форму смешанную». Что дало повод его биографу Корфу утверждать: «Прежний Сперанский умер. Новый Сперанский поставил себе задачей уже не ломку всего прежнего и действующего, а живое, разумное его воспроизведение».

Сперанским и его помощниками была проделана титаническая работа. Ее результатом стало 45-томное полное собрание законов Российской империи, завершенное в 1830 г. Из всего этого массива был составлен действующий свод законов Российской империи в 15 томах.

Николай I очень высоко оценил заслуги Сперанского – наградил высшим российским орденом Андрея Первозванного и возвел в графское достоинство. И было за что. По сути дела, до самой революции – без малого целый век страна руководствовалась сводом законов, составленным Сперанским.