Текст книги "Самые знаменитые реформаторы России"

Автор книги: Владимир Казарезов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 44 страниц)

На вершине властной пирамиды – партия. Вернее – генеральный секретарь, никем и ничем не ограниченный в своих властных полномочиях. И так по нисходящей – в республиках, краях и областях, а также районах – секретари соответствующих партийных комитетов. В то же время формально территориями руководили исполнительные органы, утверждаемые и управляемые Советами. Отсюда и название – Советская власть. Но по сути никогда никакой Советской власти не было. Была власть партийных комитетов, а если точнее – партийных секретарей. Они являлись истиной в последней инстанции.

Казалось бы, в таком абсолютном подчинении – сила власти. На самом же деле – в этом была ее слабость. Партийные органы физически не могли управлять всем, а управленцы, с оглядкой на партийные комитеты, не могли принимать ответственных решений. Ответственность, дисциплина перерождались в бездумное подчинение, угодничество, безынициативность, подхалимаж.

Разговор о Сталине и армии ограничим короткими замечаниями. Он много сделал по реформированию Красной армии после Гражданской войны и обеспечению ее современной техникой и вооружением. Он же обезглавил армию, уничтожив в репрессиях конца 1930-х годов весь командный состав, чем предопределил ее поражение на начальном этапе войны. На совести Сталина миллионы погибших и пленных красноармейцев и огромные территории, оккупированные фашистами. И в то же время – с его именем связывается сплочение как армии, так и тыла для отпора врагу.

Национальная реформа, если так можно назвать образование СССР в конце 1922 г., была проведена еще при Ленине, но несомненно ведущая роль Сталина в формировании и проведении национальной политики. Сталин считался лучшим специалистом по национальным вопросам в большевистском руководстве. Еще в 1904 г. он выступил с большой статьей «Как понимает социал-демократия национальный вопрос?», в которой был изложен классовый подход к его решению. Молодой грузинский социал-демократ писал тогда: «…взятые сами по себе так называемые „национальные интересы“ и „национальные требования“ не имеют особой цены… достойны внимания настолько, насколько они двигают вперед… классовое самосознание пролетариата…» Он отказывает в поддержке национально-освободительному движению, пока у власти буржуазия, поскольку она использует это движение в своих интересах. Категорически выступает против национального обособления партийных организаций, призывает «до основания разрушить национальные перегородки».

Еще более решительно он формирует позицию интернационализма в работе «Марксизм и национальный вопрос» (1913 г.). Он пишет: «Сплочение на местах рабочих всех национальностей России в единые и целостные коллективы, сплочение таких коллективов в единую партию – такова задача… национальный тип организации является школой узости и закоснения».

В этой же работе при решении национального вопроса в России предусматривается «право самоопределения, как необходимый пункт в решении национального вопроса». А как для тех наций, которые захотят остаться в составе России? «Единственно верное решение – областная автономия, автономия таких определившихся единиц, как Польша, Литва, Украина, Кавказ».

Как видим, теоретически национальный вопрос был разработан Сталиным достаточно основательно, и большевики не были застигнуты врасплох, когда пришлось решать его практически. Все пошло в соответствии со сталинскими представлениями. Утвердился национальный (интернациональный) характер партии, благодаря чему предполагалось по возможности удержать нации в едином государственном образовании. Ряд наций «самоопределились», выйдя из состава Российской империи (Польша, Финляндия, Литва, Латвия, Эстония). Только при образовании единого государства вместо предлагаемой Сталиным автономии Украины, Белоруссии, Закавказской федерации в составе РСФСР по предложению Ленина был создан Союз Советских Социалистических республик. Сначала было четыре союзных республики. Потом число их росло за счет расчленения Закавказской федерации, придания статуса союзных ранее автономным среднеазиатским республикам, присоединения стран Балтии.

Долгие годы считалось, что национальный вопрос в нашей стране решен окончательно и единственно правильно. Но, как оказалось в конце 1980-х гг., никакого решения-то и не было. Пролетарский интернационализм, как основа, соединяющая народы, оказался фикцией. Все держалось на силе. Не стало ее – союз распался. Мы еще вернемся к судьбе СССР в очерках о Горбачеве и Ельцине. Здесь же отметим, что Ленин и Сталин ставили перед собой непосильную, утопическую задачу, пытаясь создать гармоничное государственное образование из многочисленных народов с самыми различными религиями и культурами, находящихся на различных ступенях исторического развития. И при этом втиснуть все народы в одинаковые формы административного устройства и хозяйственной организации.

Сталин не разделял убеждения, что нельзя сделать народ счастливым, решая за него – как ему жить. Раз можно навязать собственное понимание счастливой жизни народов СССР, то почему не сделать это с другими? Сталин в полной мере использовал исторический шанс, предоставленный победой в Великой Отечественной войне, чтобы заставить народы восточноевропейских стран строить жизнь по нашему образу и подобию. К чему же привела его политика? Разделив с нами общую судьбу, эти страны отстали от остальной Европы и заложили в свою историческую память недобрые чувства к России. Внуки и правнуки нынешних венгров, болгар и поляков будут помнить, кому они обязаны своей отсталостью.

А как было бы хорошо, если бы в 1945 г., после разгрома фашистской Германии мы пожелали успехов освобожденным народам и ушли, предоставив строить свою жизнь так, как это покажется им наиболее целесообразным. Навечно память о великом подвиге нашего народа, о русском воине-освободителе осталась бы в сознании граждан этих стран. Но, увы, бред о мировой революции и о так называемом интернационализме затмили рассудок нашим руководителям… Нам очень дорого достался этот социалистический лагерь. Средства, которые могли быть использованы для себя, уходили к другим, хотя другие от этого не становились счастливее.

Краткий вывод из сказанного будет таким. Сталин не просто реформировал Россию, а создал новое государство на невиданных ранее принципах общественной собственности и уравнительной системы распределения. Ради этого в жертву были принесены десятки миллионов человеческих жизней. Но революция, задуманная и совершенная во имя духовного освобождения человека и обеспечения его счастливой жизни, привела к полному закрепощению людей и низкому, по сравнению с развитыми странами, уровню потребления материальных благ. Был создан уникальный исторический феномен – богатое государство с угнетенным, нищим населением, одновременно – вооруженным до зубов.

В том, что наша страна стала такой, главная «заслуга» Сталина.

Никита Сергеевич Хрущев
(1894–1971)

За десятилетие управления страной Никита Сергеевич Хрущев так много сделал, а сделанное настолько противоречиво, что не случайно Эрнст Неизвестный изготовил для него надгробие в черно-белом цвете.

Таким и остался в истории этот государственный деятель, столь разный по своим реформаторским устремлениям и действиям. Хрущев основательно «наследил» во всех сферах общественно-политической, экономической, международной жизни, и даже короткий обзор его деятельности в узких рамках нашего жанра дать невозможно. Поэтому остановимся лишь на главном, предварив рассказ краткой биографической справкой.

Родился Никита Хрущев в 1894 г. в селе Калиновка Курской области. Согласно БСЭ, «родился в семье шахтера. С 1908 рабочий на заводах и шахтах Донбасса. Участник Гражданской войны 1918–1920, затем на хозяйственной и партийной работе на Украине. В 1929 учился в Москве в Промышленной академии. С 1931 на партийной работе в Москве».

Карьера партийного работника началась во время учебы в Промакадемии, где он был избран секретарем партячейки (считается – по протекции Кагановича). Затем – первый секретарь Бауманского райкома Москвы, второй секретарь МГК (когда Каганович был первым) и с 1935 по 1938 г. – во главе Московского комитета партии. В 1938–1949 гг. – Первый секретарь компартии Украины (с перерывом в два года, когда являлся Председателем Совета Министров этой республики), а затем – секретарь ЦК партии и одновременно первый секретарь Московского комитета. С сентября 1953 г. – первый секретарь ЦК КПСС, фактический руководитель Советского Союза, а с 1958 года – еще и Председатель Совета Министров СССР. На октябрьском 1964 года пленуме партии освобожден от всех постов.

Если все сделанное Хрущевым за время пребывания на посту руководителя государства выстроить по ранжиру по степени влияния на судьбу страны, то на первом месте нужно поставить разоблачение культа личности Сталина. Многие последующие трансформации в обществе, реформы, включая проводимые в конце века, явились и являются или следствием того дерзновенного хрущевского предприятия, или испытывают на себе его влияние.

Воспользуемся образной оценкой того времени, принадлежащей Федору Бурлацкому: «На том крутом изломе истории общество вдохнуло полной грудью воздух обновления и захлебнулось… то ли от избытка, то ли от нехватки кислорода».

Многие критики Хрущева говорят – какое он имел право судить Сталина за репрессии, если у самого руки в крови невинных жертв? И еще – почему он сейчас взялся критиковать Сталина, а при жизни славил его не менее, а может быть, и более других? Мы не можем обойти этих вопросов. И сразу скажем, увы, было и то и другое. Быть в 1930-е и 1940-е гг. руководителем Московского региона и Украины и оказаться в стороне от вакханалии террора было невозможно, равно как и обойтись без прославления вождя всех народов. По свидетельствам современников событий того времени и документов, создается впечатление, что Хрущев не просто делал как все функционеры его ранга, но в чем-то даже их превосходил. В январе 1936 г., выступая по итогам проверки партийных документов в Московской организации, то есть еще до массовых репрессий, Хрущев говорил: «Арестовано только 308 человек. Надо сказать, что не так уж много мы арестовали людей… 308 человек для нашей Московской организации – это мало». Ну а когда начались массовые репрессии, тут уж пошел совсем иной счет. Вот как это выглядело применительно к репрессиям среди партийных руководителей: из 38 секретарей МК и МГК ВКП(б), которые работали в 1935–1937 гг., были арестованы 35, секретарей райкомов – 136 из 148. Как правило, после ареста следовал расстрел. То есть выживали единицы.

Однако для большей объективности сошлемся на официальный документ – докладную записку Комиссии Политбюро по реабилитации жертв политических репрессий, возглавляемой тогдашним секретарем ЦК А.Н. Яковлевым.

«Н.С. Хрущев, работая в 1936–1937 годах первым секретарем МК и МГК ВКП(б), а с 1938 года – первым секретарем ЦК КП(б)У, лично давал согласие на аресты значительного числа партийных и советских работников. В архиве КГБ хранятся документальные материалы, свидетельствующие о причастности Хрущева к проведению массовых репрессий в Москве, Московской области и на Украине в предвоенные годы. Он, в частности, сам направлял документы с предложениями об арестах руководящих работников Моссовета, Московского обкома партии. Всего за 1936–1937 годы органами НКВД Москвы и Московской области было репрессировано 55 тысяч 741 человек.

С января 1938 года Хрущев возглавлял партийную организацию Украины. В 1938 году на Украине было арестовано 106 тысяч 119 человек. Репрессии не прекратились и в последующие годы. В 1939 году было арестовано около 12 тысяч человек, а в 1940 году – около 50 тысяч человек. Всего за 1938–1940 годы на Украине было арестовано 167 тысяч 465 человек.

Усиление репрессий в 1938 году на Украине НКВД объясняло тем, что в связи с приездом Хрущева особо возросла контрреволюционная активность правотроцкистского подполья. Лично Хрущевым были санкционированы репрессии в отношении нескольких сот человек, которые подозревались в организации против него террористического акта.

Летом 1938 года с санкции Хрущева была арестована большая группа руководящих работников партийных, советских, хозяйственных органов, и в их числе заместители председателя Совнаркома УССР, наркомы, заместители наркомов, секретари областных комитетов партии. Все они были осуждены к высшей мере наказания и длительным срокам заключения. По спискам, направленным НКВД СССР в Политбюро только за 1938 год, было дано согласие на репрессии 2140 человек из числа республиканского партийного и советского актива».

Сейчас трудно объяснить все побудительные мотивы, давшие Хрущеву мужество осудить то, в чем он сам активно участвовал. Тем более что большинство, перед кем он выступал, было против осуждения Сталина. Хрущев очень рисковал, решаясь на это, не только положением, карьерой, но и самой жизнью. И это ему делает честь, как мужественному человеку.

Со съезда, осудившего Сталина, началась новая эпоха в жизни государства. Значение развенчания культа личности Сталина для развития нашего общества, кажется, по-настоящему недооценено и до сих пор. Ведь тогда впервые была взята под сомнение непогрешимость считавшегося единственно верным учения Маркса и Ленина, допускалось, что партия может делать ошибки. И вообще люди почувствовали, что они что-то значат в этом мире, что могут мыслить самостоятельно, и если их мнение не совпадает с официальной точкой зрения, то это вовсе не значит, что они враги, идиоты и что их нужно и можно уничтожать. До свободы слова, совести и снятия цензуры было еще далеко, зато от самоцензуры многие стали освобождаться. А это уже немало.

Но надо было быть большим провидцем, чтобы представить хотя бы приблизительно, что последует после развенчания Сталина. Поэт сказал, что не дано нам предугадать, «чем слово наше отзовется». А оно отозвалось быстро и непредсказуемо. Творческая интеллигенция восприняла XX съезд партии как начало духовного раскрепощения и откликнулась целым потоком талантливых произведений – в прозе, поэзии, живописи, музыке. И конечно же этот поток выплеснулся за границы единственно верного учения. А тут – советчики, натравливавшие простодушного Хрущева на художников в Манеже, на писателей и поэтов – Пастернака, Слуцкого, Евтушенко, Вознесенского, Алигер и многих других.

И Хрущев бросился на борьбу с теми, кого сам же и спровоцировал, вызвав творческий подъем критикой культа личности.

Приведем некоторые высказывания, выражающие суть взглядов Хрущева на искусство:

«…Было бы хорошо, если бы каждый наш писатель, деятель искусства исходил из понимания, что его деятельность должна укреплять, а не ослаблять позиции коммунизма… и тогда общественности не будет необходимости с критикой идейно незрелых произведений».

«…Среди отдельных работников кинематографии имеются, как говорят, некоторые заскоки, неправильные взгляды на роль кино. В частности, это относится к такому известному и опытному режиссеру, как М. Ромм. Будем надеяться, что он одумается и укрепится на верных позициях».

«Мы все-таки, видимо, виноваты в том, что вовремя не заметили некоторых явлений в искусстве и не приняли необходимых мер, чтобы предотвратить распространение таких явлений».

При всей разноплановости этих высказываний суть в них одна – приемлемо только то искусство, которое работает на коммунизм, в случае появления иного, так называемых заскоков, будут приниматься необходимые меры.

Хрущев не рядился ни в какие демократические одежды, оставаясь ортодоксальным марксистом-ленинцем. Однажды он сказал Илье Эренбургу, чтобы ни у кого не оставалось иллюзий: «В вопросах искусства я сталинист». Многие писатели, художники, скульпторы, музыканты испытали на себе карающую десницу Никиты Сергеевича. Повторимся – он спровоцировал гражданскую активность интеллигенции, а потом, вместо того, чтобы опереться на нее, стал с нею бороться. Андрей Вознесенский, лично пострадавший в марте 1963 г. от Хрущева, не затаил на него обиду. Поэт сказал, что «его доклад на XX съезде – акт безоглядного риска и чести». Но половинчатость, противоречивость Хрущева заключалась в том, что, опять же по Вознесенскому: «Он не решился на гласность, он разрешал критиковать Сталина только себе и лишь в кругу высшей партийной элиты, не доверяя демократии».

А элита, то бишь партийно-государственная бюрократия, его и подвела. Основная ее масса, не принявшая критику Сталина, не хотела перемен вообще, тем более – демократических.

Но экзальтированные надежды на лучшую жизнь, на право выражать свое отношение к происходящему, а не только одобрять спускаемые с партийного олимпа исторические решения, стали формироваться в простом народе. А все та же управляющая элита оказалась к этому совершенно не готова. Произошедшие в ряде мест выступления рабочих, вылившиеся в беспорядки, как раз и свидетельствовали о возросшей активности людей, недовольных своим положением и неспособностью руководства адекватно на них реагировать. Много лет замалчивалась произошедшая в июне 1962 г. в Новочеркасске трагедия, когда десятки бастующих погибли в ходе волнений, а многие были расстреляны уже по приговору суда. В констатирующей части приговора было записано: «В период с 1 по 3 июня 1962 г. в городе Новочеркасске Ростовской области уголовными элементами были спровоцированы массовые беспорядки, сопровождавшиеся бандитскими нападениями на помещения заводоуправления Новочеркасского электровозостроительного завода, городского комитета КПСС, горисполкома, городского отдела милиции, погромами в этих помещениях, избиениями лиц, противодействовавших преступникам, работников милиции и других. Организаторы и наиболее активные участники массовых беспорядков и бандитских нападений, состоявшие в большинстве своем из лиц, ранее судимых за различные уголовные преступления… пытаясь привлечь возможно большее число соучастников, вызвать замешательство среди местного населения и дезорганизовать работу промышленных предприятий, размещенных в городе Новочеркасске, совершили ряд особо общественно опасных провокационных преступных действий». И далее рассказывается судебная версия событий.

В этой преамбуле приговора правдой является только то, что действительно были беспорядки, сопровождавшиеся погромами служебных помещений. Но никаких организаторов не было, и тем более уголовные элементы ничего не организовывали. Была мирная демонстрация рабочих, требовавших от руководителей завода и города объяснить, почему повысились цены на продовольственные товары, и отвечать на другие житейские вопросы.

Один из осужденных рассказывал, что поводом для возмущения рабочих в стальцехе стали хамские слова директора завода, посоветовавшего: «Не хватает денег на мясо и колбасу, ешьте пирожки с ливером». Среди лозунгов бастующих были: «Дайте мяса, масла», «Нам нужны квартиры», «Хрущева на мясо».

Народ собрался на площади перед заводом, ждали, что прибудет кто-нибудь из городских или областных руководителей, вступит в переговоры, выслушает бастующих. Вечером с балкона здания пытался выступить Первый секретарь обкома Басов, но его слушать не стали. А уголовники, подстрекавшие к погромам, действительно были, но не они определяли настроения людей. Все раскручивалось стихийно. Вечером в город вошли танки. Из Москвы прилетели А.И. Микоян и Ф.Р. Козлов, секретарь ЦК. Утром толпа рабочих, с портретами Ленина, знаменами, транспарантами направилась к горкому партии – встретиться с начальством, высказать свои требования, получить ответы.

А потом были погром зданий горкома и милиции, стрельба, убитые, выступление Микояна по радио, сказавшего, что «порядок в городе будет наведен любой ценой». Триста человек были осуждены, в том числе десятки приговорены к расстрелу. За что же приговаривали людей к смертной казни? «Например, упомянутый в приговоре „ранее судимый“ рабочий А. Каркач в тот день даже на площадь не выходил, не участвовал ни в шествиях, ни в демонстрации. Единственная его вина: встретив на электродном заводе, где работал, делегацию электровозостроителей, поддержал их призыв к забастовке. Словами поддержал. За это был приговорен к расстрелу. И расстрелян. Других осудили на казнь „за включение заводского гудка“, „за изготовление лозунгов“, „за клевету на плохое материальное положение рабочих“».

Так что Хрущев подобные действия Сталина осудил, а сам допустил, скорее всего и санкционировал столь жестокое подавление рабочей забастовки. А ведь не случись разоблачения Сталина, могло не быть и выступления новочеркасских рабочих – не хватило бы смелости. Хотя в этой же публикации высказывается соображение о специально спланированном кризисе, чтобы вызвать ухудшение снабжения рабочих и тем самым способствовать устранению Хрущева.

Сильный и, конечно, не ожидаемый Хрущевым резонанс вызвали разоблачения Сталина в социалистических странах. Хрущев не поставил в известность своих коллег по социалистическому лагерю о том, что собирался предпринять, и поэтому его выступление вызвало шок. Грянувшее в 1956 г. Венгерское восстание в известном смысле было спровоцировано решениями XX съезда партии, хотя причины его были более глубокие – неприятие венгерским обществом социализма как такового. Мало кто знает, что грозные события назревали и в Польше. Уже были двинуты войска на Варшаву, туда прилетели Хрущев, Микоян, Булганин. Шла антисоветская агитация на заводах, рабочие вооружались. Гомулке, недавно выпущенному из тюрьмы польскому лидеру, удалось уговорить Хрущева остановить войска, убрать ненавистного полякам маршала Рокоссовского, назначенного Сталиным министром обороны Польши. Кое-как удалось уладить. А вот в Венгрии уладить не получилось. Майкл Смит писал в книге «Новый плащ, старый кинжал», что «катализатором восстания стало известие о секретной речи Хрущева в 1956 году и развенчание им Сталина. Это породило требование реформ, усилившееся в связи с вынужденной отставкой в 1955 году Имре Надя, либерального премьер-министра Венгрии».

События в Венгрии развивались стремительно. 23 октября 1956 г. – студенческая демонстрация в Будапеште, требовавшая отставки руководства страны и назначения Имре Надя. К студентам присоединились другие – до 250 тысяч человек. Раздались первые выстрелы. Вначале антисоветских лозунгов не было. Противостояли демонстрантам местные силы безопасности и армия. Когда на улицы вышел весь Будапешт, армия стала переходить на сторону демонстрантов. 27 августа было создано новое правительство под руководством Имре Надя, объявившее амнистию, прекращение огня, роспуск органов безопасности. По его просьбе из Будапешта были выведены советские войска.

30 октября началось избиение сотрудников безопасности, партийных работников, их казни без всяких судов.

1 ноября правительство Венгрии заявило о выходе из Варшавского договора и одновременно обратилось в ООН за помощью в случае военных действий со стороны Советской армии. Войскам была дана команда навести порядок. Его и навели в начале ноября 1956 г. А скрывшийся в Югославии Имре Надь был выдан новому руководству страны, которое возглавил Янош Кадар, судим и расстрелян.

Какая же мораль следует из всего сказанного? Разоблачение Сталина вызвало процессы куда более значительные, чем мог ожидать его инициатор Никита Сергеевич Хрущев. Оказалось, общество ждало смены не внешнего оформления системы, не замены вождя жестокого на лояльного, а радикальной перемены основ самой системы. К этому Хрущев оказался не готовым. И он проявил себя сталинистом не только в искусстве, о чем говорилось выше, но и в других областях. Осудить Сталина за репрессии по политическим мотивам, выпустить из тюрем массу невинно осужденных и тут же засадить сотни рабочих Новочеркасска, а десятки расстрелять. А отправить на расстрел венгерского лидера Имре Надя? Как увидим далее, и в борьбе за власть, в устранении политических конкурентов он действовал методами, близкими к сталинским. И тем не менее значение его мужественного поступка от этого нисколько не умаляется. Может, и хорошо, что Хрущев не просчитал всех последствий предпринятого им разоблачения. Иначе, кто знает, может, и не решился бы?

Хрущев стал первым секретарем ЦК благодаря тому, что летом 1953 г. взял на себя рисковую инициативу – свалить всемогущего Берию. Председателем Совета Министров был Маленков, он же вел заседания Президиума ЦК КПСС. Берия был одним из его первых заместителей, а учитывая давнюю дружбу – «первее» других. Не отмеченный выдающимися интеллектуальными и организаторскими способностями, Маленков во многом руководствовался советами своего друга-соратника. В любое время Берия мог превратиться из теневого руководителя в фактического, тем более что учитывая его контроль над спецслужбами, это нетрудно было сделать.

Звериным инстинктом Хрущев чувствовал опасность и не стал ждать, глядя, как кролик, в пасть удаву, который вот-вот его заглотит. Он лично объехал всех членов Президиума ЦК, потратив особенно много усилий на убеждение колеблющихся Маленкова и Кагановича. О заседании Президиума сам Никита Хрущев рассказал так:

«…И вот пришел на заседание. Сели все, а Берии нет. Ну, думаю, дознался. Ведь не сносить нам тогда головы. Где окажемся завтра, никто не знает. Но тут он пришел, и портфель у него в руках. Я сразу сообразил, что у него там! У меня на этот случай тоже было кое-что припасено…

– Сел Берия, развалился и спрашивает: „Ну, какой вопрос сегодня на повестке дня? Почему собрались так неожиданно?“ А я толкаю Маленкова ногой и шепчу: „Открывай заседание, давай мне слово“. Тот побелел, смотрю, рта раскрыть не может. Тут я вскочил сам и говорю: „На повестке дня один вопрос. Об антипартийной, раскольнической деятельности агента империализма Берии. Есть предложение вывести его из состава Президиума, из состава ЦК, исключить из партии и предать военному суду. Кто "за"?“ И первый руку поднимаю. За мной остальные. Берия весь позеленел – и к портфелю. А я портфель рукой цап! И к себе! Шутишь, говорю! Ты это брось! А сам нажимаю на кнопку. Тут вбегают два офицера из военного гарнизона Москаленко (я с ними договорился заранее). Я им приказываю: „Взять этого гада, изменника Родины, и отвести куда надо“».

Все здесь так, кроме того, что решающую роль в аресте Берии сыграл маршал Жуков и маршалы Бирюзов и Москаленко, а не «два офицера». Но после снятия Жукова Хрущеву не хотелось лишний раз говорить об этом.

Потом Берию судили, вместе с ним многих сотрудников Госбезопасности, обвинив помимо репрессий по отношению к невинным людям еще и в государственной измене. Все было сделано в духе сталинских традиций. Начиная с самой процедуры ареста во время заседания Президиума ЦК без формальных санкций и обвинений. А главное – деятельность Берии была известна высшему политическому руководству если не в деталях, то в принципе. Почему сразу нужно было арестовывать и расстреливать – наверное, следовало поправить его. А раз не поправляли, значит соглашались. Ну и, наконец, зачем же приписывать шпионаж в пользу иностранных разведок, измену Родине? В общем, те же ложь, лицемерие, беззаконие. И все это – во имя власти.

Коль скоро инициатива в ликвидации Берии исходила от Хрущева, да и организацию акции он взял на себя, то само собой разумеющимся стало его выдвижение на пост первого секретаря ЦК КПСС.

Следующая схватка за власть, а возможно, и за жизнь, состоялась в июне 1957 г. В борьбе с «антипартийной группировкой» Молотова, Маленкова, Кагановича и других. Конечно же никакой антипартийной группировки не было. А вот борьба за власть была, точнее – за единовластие в партии и в стране, и нужно отдать должное Хрущеву, он вышел из нее достойным победителем. Случись иначе, борьба продолжилась бы далее, так как никакой триумвират из названных сталинских соратников, восставших против Хрущева, не продержался бы долго. Увы, абсолютизм, единовластие следует считать объективным законом существования коммунистических режимов, что подтвердил не только наш отечественный опыт, когда все повторялось со сменой руководителей страны, но и всех без исключения социалистических стран. А Северная Корея и Куба и по сей день живут по понятиям того времени.

Политический кризис лета 1957 г. разразился из-за недовольства большинства членов Президиума ЦК деятельностью Хрущева, его характером, осуждением им культа личности Сталина, чрезмерным увлечением целиной, забеганием вперед с намерением обогнать США по производству животноводческой продукции на душу населения, начавшейся бессмысленной реорганизацией в управлении.

Расклад сил в Президиуме ЦК был таковым, что Хрущев никак не должен был победить. За его смещение с поста первого секретаря ЦК КПСС высказались большинство членов Президиума ЦК: Булганин – Председатель Совета Министров; Ворошилов – Председатель Президиума Верховного Совета; первые заместители Председателя Совета Министров – Молотов, Каганович, Первухин, Собуров; заместитель Председателя Совета Министров – Маленков. Итого – семь человек. Против такого решения, в поддержку Хрущева выступили – сам Хрущев, Микоян, Кириченко и Суслов. После Президиума должен был состояться пленум ЦК, который бы «проштамповал» предложенное ему решение. Но Хрущев сумел еще до завершения работы Президиума подтянуть в Кремль с помощью военной авиации членов ЦК, своих сторонников, которые включились в обсуждение и потребовали аннулировать решение о его смещении, вынести вопрос на пленум ЦК. Тем более что большинство членов ЦК съехалось стараниями сторонников Хрущева.

Пленум осудил инициаторов смещения Хрущева. Чтобы не шокировать коммунистов и общественность страны, сосредоточили всю критику на троих – Молотове, Маленкове, Кагановиче. Все были смещены с постов (пожалели Ворошилова за его революционное прошлое), а Хрущев усилил свои позиции. Во-первых, в партии у него не стало оппозиции, это показал ход пленума. Во-вторых, он получил еще и пост Председателя Совета Министров.

Хотя и можно говорить, что в этой борьбе победило прогрессивное, реформаторское начало, предотвратившее возврат к эпохе сталинизма, но по сути происходившее тогда являлось борьбой за власть отдельных группировок.

Материалы пленума держались в секрете, скрывались от народа. И было отчего. Сколько ханжества, лицемерия прозвучало тогда в зале заседания! Во всех бедах страны, начиная от репрессий 1930-х гг. кончая застоем в сельском хозяйстве, обвинили Молотова, Маленкова, Кагановича. А они, в свою очередь, когда поняли, что проиграли, стали каяться в своих ошибках, просить прощения.