Текст книги "Самые знаменитые реформаторы России"

Автор книги: Владимир Казарезов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 44 страниц)

Продолжим счет в квадратных метрах по пятилеткам, теперь уже хрущевским: шестая (1955–1960 гг.) – 474,1 миллиона квадратных метров, седьмая (1961–1965 гг.) – 490,6 миллиона квадратных метров. Потом Хрущева сместили, а заметно увеличить строительство жилья не получилось, прибавляли к достигнутому темпу по чуть-чуть. Вот и в самую уже предперестроечную одиннадцатую пятилетку (1981–1985 гг.) ввели не намного больше – 552,2 миллиона квадратных метров. Детищем Хрущева стала проведенная реформа строительного дела, в результате которой была создана индустрия крупнопанельного домостроения. У людей появилась надежда на получение собственного отдельного жилья. До Хрущевской реформы надежды на это не было.

Неоднозначное восприятие хрущевского строительного бума вполне вписывается в черно-белый характер всех его деяний. Он и здесь остался верным себе. Города СССР оказались застроенными одинаковыми, малоудобными домами, потеряли свою индивидуальность. Приведу одну хорошую пословицу – что сделано быстро, то люди забудут, а что плохо – будут помнить всегда. Нынешнее и будущее поколения только по книгам и кинофильмам знают, как тесно жили люди и что именно Хрущев дал импульс массовому жилищному строительству и породил у людей надежду на отдельную квартиру. Но зато все видят, какое примитивное жилье тогда строилось. Однако нет весов, на которых можно было бы взвесить – чего же было больше в строительной реформе Хрущева – положительного или негативного?

Не имея возможности останавливаться на других проблемах строительства, отметим, что блочное строительство прочно вошло в практику, было заимствовано и многими зарубежными фирмами, государствами.

Но отдельные направления усилий Никиты Хрущева в развитии нашей экономики не вызывают противоречивого восприятия и могут быть оценены однозначно положительно. Взять, к примеру, его настойчивость в развитии энергетики. Без сделанного в этой отрасли в 1950–1960-е гг. ничего бы не удалось в промышленности, строительстве, сельском хозяйстве.

За хрущевское десятилетие электроэнергетика не просто получила ускорение в своем развитии, а можно сказать, в каком-то смысле была создана заново. Обратимся к цифрам.

В 1950 г. установленная мощность всех электростанций СССР равнялась 19614 тыс. кВт, в 1955-м – 37246 тысяч, в 1965-м – 115033. Соответственно мощности гидроэлектростанций равнялись 3218, 5996, 22244 тыс. кВт.

Вот вам и Никита-кукурузник, а увидел главное звено цепи и крепко за него потянул. Таких темпов развития, как при нем, наша электроэнергетика не знала.

Неистовым новатором-реформатором показал себя Никита Хрущев в международной политике. С его приходом все сразу стало не так. Если Сталин вообще не покидал кремлевского кабинета, то Хрущев за десять лет побывал в десятках стран чуть ли не всех континентов.

«Железный занавес», отделявший СССР и его союзников по социалистическому лагерю, стал давать трещины. Хотя новый руководитель партии и государства не намерен был уступать в идеологическом противостоянии. В публичной риторике звучали лозунги и утверждения, указывающие на неприятие капиталистической системы. Он, как правоверный марксист-ленинец, пророчил ей гибель и обещал скорое торжество коммунизма во всем мире. Если его заявление «Ликвидация капиталистической системы – это коренной вопрос развития общества» еще нельзя считать призывом к войне, так как «ликвидация» могла произойти и мирным путем, то угрозы американцам типа «Мы вас закопаем» вроде недвусмысленно говорят о намерении решить спор «кто – кого» силовыми методами.

Но заявления «ликвидировать и закопать» являлись не более чем риторикой, унаследованной от предшественника и отражавшей традиционную ортодоксальную догматику. Суть же хрущевских взглядов на то, как жить в расколотом мире в условиях ядерного противостояния, наиболее адекватно выражена в его словах, обращенных к объединенным нациям:

«В международных делах, в решении спорных проблем успех возможен, если государства будут ориентироваться не на то, что разделяет современный мир, а на то, что сближает государства. Никакие социальные и политические различия, никакие расхождения в идеологии и религиозных убеждениях не должны мешать государствам – членам ООН договориться о главном – о том, чтобы принципы мирного сосуществования и дружественного сотрудничества свято и неукоснительно соблюдались всеми государствами…

…В наше время, видимо, только сумасшедшие могут надеяться на решение спорных вопросов между государствами путем войны».

Конечно, выступая за мир, Хрущев рассчитывал победить капитализм в мирном соревновании. Поскольку верил в те сумасшедшие темпы экономического развития, которые были им обозначены в планах и Программе КПСС.

Своими инициативами и действиями он не давал покоя Организации Объединенных Наций. Назовем лишь некоторые.

1959 г. – предложение о полном и всеобщем разоружении, внесенное на сессии Генеральной ассамблеи ООН. По этому предложению была принята резолюция ООН о создании комитета 10-ти (по пять представителей от социалистических и капиталистических стран) для выработки соответствующих мер.

1960 г. – выступление Хрущева с требованием о реорганизации ООН, о закреплении и фактическом разделении стран мира на три большие группы – капиталистические, социалистические и нейтральные (неприсоединившиеся) – в организационных структурах ООН, вплоть до утверждения трех ее генеральных секретарей.

1960 г. – принятие сессией Верховного Совета СССР закона о сокращении армии на 1,2 миллиона человек и обращение к парламентам других стран сделать то же самое.

1961 г. – одобрение сессией ООН принципов для переговоров о разоружении по результатам соглашения между СССР и США, инициированного советской стороной. Создание Комитета 18-ти по разоружению (5 представителей социалистических стран, 5 – западных, 8 – нейтральных).

1962 г. – проведение в Москве Всемирного конгресса за всеобщее разоружение и мир.

1963 г. – подписание между СССР, США и Англией договора о запрещении испытания ядерного оружия в атмосфере, в космосе и под водой, хотя СССР настаивал на всеобщем запрещении.

1963 г. – обращение СССР к руководителям стран о заключении международного соглашения об отказе применения силы для решения спорных территориальных вопросов.

1964 г. – обращение Советского правительства ко всем странам мира с меморандумом «О мерах, направленных на ослабление вооружений и смягчение международной напряженности», в котором предлагалось вывести войска с чужих территорий, заключить пакт о ненападении между НАТО и Варшавским договором, принять меры по предотвращению распространения ядерного оружия, сократить военные бюджеты и т.д. Кстати, СССР сократил военную долю в бюджете 1964 г. на 600 миллионов руб.

В этих и других мирных инициативах и действиях конечно же присутствует пропаганда. Но все равно они способствовали снижению напряженности в мире. К сожалению, не получили развития начавшие было налаживаться контакты с США, в том числе Хрущева с президентами (Эйзенхауэром и Кеннеди). Хрущев нанес визит в США, что было само по себе беспрецедентным явлением, означало новую эру не только в отношениях между двумя странами, но и вообще в международной политике СССР. Ответный визит Эйзенхауэра в нашу страну не состоялся из-за резкого ухудшения отношений после инцидента со сбитым 1 мая 1960 г. американским самолетом-шпионом У-2.

Несмотря на очевидные подвижки в упрочении мира, именно при Хрущеве мы оказались на грани мировой войны, а возможно, и мировой катастрофы. Причиной конфликта стала установка советских ракет на Кубе в 1962 г. и последовавшая блокада острова со стороны американцев. Слава Богу, у руководителей двух стран хватило ума остановиться. Кризис разрешился обязательством Хрущева ракеты убрать и согласием Кеннеди снять блокаду Кубы и никогда на нее не нападать.

Результатом активной международной политики Хрущева стало, помимо потепления в «холодной войне», упрочение авторитета и позиций СССР в самых различных регионах мира: на полуострове Индостан, на Ближнем Востоке, в Африке, Центральной Америке. «С присущими ему смелостью и динамизмом Хрущев решил проявить большую историческую инициативу, осуществить „прорыв“ в зоны, до этого считавшиеся заповедником Запада». И в значительной мере ему это удалось. Но были и серьезные потери, прежде всего – ухудшение отношений с Китаем.

Было бы неправильным видеть причину смещения Хрущева только в том, что правящей верхушке надоели его бесконечные реформы, неуспокоенность, непредсказуемость, кадровые перетряски. Не объясняет всего и ухудшившееся экономическое положение страны. Ведь та же элита терпела куда более жестокого Сталина, правившего до него страной тридцать лет, и несравненно более слабого и больного Брежнева, сумевшего «протянуть» восемнадцатилетний срок. Почему Хрущеву так не повезло? Можно на это ответить одним словом – от него устали все. Прошла эйфория от разоблачения культа личности Сталина, и непрерывная трескотня о нем уже раздражала не только сторонников Иосифа Виссарионовича, но даже и тех, кто разделял взгляды Хрущева. Начавшееся было улучшение жизни людей, породившее еще большие ожидания, приостановилось. Стала роптать творческая интеллигенция, сначала с пафосом воспринявшая «оттепель», а потом недовольная уровнем последовавшей либерализации и нападками Хрущева на модные течения с «буржуазным влиянием». Начались проблемы с международным коммунистическим движением, прежде всего с Китаем. И т.д.

Сергей Семанов назвал пять компонентов, сил, воздействующих на власть, безотносительно к Хрущеву, а вообще применительно к СССР, поддержка которых обеспечивает этой власти возможность оставаться таковой, отсутствие – приводит к падению.

Во-первых, партия (партийный аппарат высшего и среднего звена).

Во-вторых, армия.

В-третьих, органы госбезопасности.

В-четвертых, интеллигенция.

В-пятых, «молчаливый» народ.

Конечно, этой пятеркой не исчерпывается вся сумма самых различных факторов, определяющих устойчивость властных институтов или отдельных личностей, находящихся у власти, но основные здесь названы. Посмотрим, в какой степени все это относится к Хрущеву.

Получилось так, что к концу своего правления Никита Сергеевич растерял уважение к себе вышеуказанных сил. Партийные функционеры устали разрабатывать все новые и новые мероприятия, объяснять людям очередные повороты партии, думать – а найдется ли место для каждого из них при грядущей реорганизации. Многие, в том числе в высшем руководстве, так и не смирились с развенчанием Сталина, затаили обиду за него и лишь терпели хрущевскую критику культа до поры до времени. Об отношении скрытых сталинистов к Хрущеву можно судить по высказыванию Дмитрия Устинова, члена Политбюро, министра обороны, работавшего при Сталине, Хрущеве, Брежневе, Андропове, из его выступления на заседании Политбюро 12 июля 1983 г.: «А на мой взгляд, Маленкова и Кагановича надо было бы восстановить в партии. Это все же были деятели, руководители. Скажу прямо, что если бы не Хрущев, то решение об исключении этих людей из партии принято не было бы. Вообще не было бы тех вопиющих безобразий, которые допустил Хрущев по отношению к Сталину. Сталин, что бы там ни говорилось, – это наша история. Ни один враг не принес столько бед, сколько принес нам Хрущев своей политикой в отношении прошлого нашей партии и государства, а также в отношении Сталина… он нам очень навредил. Подумайте только, что он сделал с нашей историей, со Сталиным. По положительному образу Советского Союза в глазах внешнего мира он нанес непоправимый удар. Не секрет, что западники нас никогда не любили. Но Хрущев им дал в руки такие аргументы, такой материал, который нас опорочил на долгие годы». Так думал не только Устинов, что и показали будущие события.

Армия с пропагандой разоружения, мирного сосуществования переставала быть любимицей народа. Многократные сокращения, означавшие для сотен тысяч офицеров потерю работы и конец достойной жизни, вызывали возмущение.

Армия была обижена за столь беспардонное смещение маршала Жукова.

Значительная часть интеллигенции была недовольна слишком малой «температурой оттепели», другая часть, консервативная, критиковала за уже сделанное. А что касается народа, то он, хотя и «безмолвствовал», накапливал потенциал неприятия власти, кое-где взрываясь (пример тому – новочеркасские и другие события).

Далее, относительно органов госбезопасности. Говорить о степени поддержки Хрущева со стороны основной массы сотрудников трудно, а руководство в лице Семичастного предало его. Так что Хрущев был обречен объективно, а субъективные обстоятельства ускорили дело.

Считать Хрущева жертвой заговора, совершенного его соратниками, жертвой дворцовой интриги, как утверждают многие, можно лишь отчасти. Ну какой это заговор, если в нем участвуют почти все члены Центрального Комитета партии, органа, правомочного избирать и переизбирать первого секретаря партии. Другое дело, что эти члены Центрального Комитета, прежде всего – его Президиума, десять лет поддерживали своего руководителя, не перечили ни в чем на разного рода официальных и неофициальных заседаниях и просто встречах, и вдруг сразу, радикально – убрать.

Тут уж ничего не поделаешь, таковыми были правила игры, выработавшиеся за сталинское тридцатилетие. Слаб оказался Никита Сергеевич против лести, угодничества, подхалимажа, что способствовало его падению. Хорошо по этому поводу сказал Андрей Вознесенский в 1988 г.: «Но урок трагического опыта Хрущева надо понять для сегодняшней нашей и будущей жизни… Почему ему, сделав великий шаг освобождения, так и не удалось стать реформатором, победить сопротивление бюрократии и темных сил? Вот в чем вопрос. Его во многом погубили и льстецы типа Подгорного, типа создателей фильма „Наш Никита Сергеевич“. Льстецам он лично подписывал Ленинские премии по литературе за описание своих поездок. Окружение его, развив его самодурство, ослабило его в святой борьбе. Они… освещали в нем лишь „белый камень“ и этим помогали расти черной опухоли, которая губила его могучую натуру. Этим они убили в нем преобразователя».

Такое впечатление, что Вознесенский сговорился с Бурлацким в оценке причин заката Хрущева. Бурлацкий: «Он был всегда склонен скорее полагаться на льстецов, чем на подлинных сторонников его реформаторских преобразований. Поэтому он окружал себя такими людьми… которые в рот ему глядели и готовы были взяться за любое его поручение. Поэтому же ему мало импонировали самостоятельные, крупные личности, независимые характеры. Хрущев был слишком уверен в себе, чтобы искать опору в других. И это стало одной из причин его падения».

Это говорит не только о слабости Хрущева, но и о нравственной ущербности всей нашей тогдашней руководящей элиты. Впрочем, не только элиты, и не только тогдашней.

Стенограммы пленума ЦК, на котором принималось решение об освобождении от постов Хрущева, не велось. Но сохранились записи некоторых его участников. Воспользуемся дневниковыми материалами Петра Шелеста, тогдашнего первого секретаря компартии Украины, чтобы понять – в чем же обвиняли Хрущева и как он реагировал на эти обвинения. Шелест писал:

«Брежнев говорил, что в Президиуме нет коллегиальности. Многие решения принимаются непродуманно. Допускается оскорбление единомышленников по работе. Непомерно возрождается и растет культ личности Хрущева. Разделение обкомов партии на промышленные и сельские – это большая ошибка, в партии и народе это не поддерживается, неприемлемо. Последняя записка по управлению сельским хозяйством путаная. Здесь все запутано. Речь Брежнева была короткой, но, правду надо сказать, содержательной, казалась аргументированной и убедительной. Но в его речи ничего не было сказано, а какова же во всех этих вопросах роль самого Президиума ЦК. Чувствовалось, что постановка всех этих „жгучих“ вопросов в такой плоскости ставится впервые».

Правильно пишет Шелест. Все свалил Брежнев на Хрущева, впрочем, точно так же, как тот, в свое время, на Сталина. Предсказуемым было и выступление Никиты Сергеевича: «Все здесь сказанное Брежневым, к моему огорчению, я, возможно, и не замечал, но мне никто никогда об этом и не говорил, а если это так, то надо бы было сказать, ведь я тоже просто человек. Кроме всего, вы ведь все меня во всем поддерживали, всегда говорили, что делается все правильно. Вас всех я принимал как единомышленников, а не противников или врагов. Вы ведь не можете сомневаться в моем честном и искреннем отношении ко всем вам. Что касается некоторых выдвинутых здесь вопросов, в том числе и разделения обкомов партии на промышленные и сельские, так ведь этот вопрос не один я решал, он обсуждался на Президиуме, а затем на пленуме ЦК КПСС и был одобрен, в том числе и вами, здесь присутствующими. Каждое мое предложение было направлено к лучшему, а не к худшему, и каждое из них обсуждалось вместе с вами. Я предан нашей партии и народу, я, как и все, мог иметь какие-то недостатки. Так спрашивается: почему же о них мне раньше никто не сказал, разве это честно среди нас, единомышленников? Что касается допущенных грубостей к некоторым товарищам, то я приношу извинения».

По-человечески можно понять обиду Хрущева на тех, кто еще вчера ловил каждое его слово, подобострастно заглядывал в глаза и безмерно восхвалял по всякому поводу. Но это был глас вопиющего в пустыне. Все как в сказке о Маугли. Стая набрасывается на поверженного вожака. Впрочем, Никите Сергеевичу не на что и не на кого было обижаться. Его соратники хорошо усвоили уроки «нравственности», которые он преподал им при аресте Берии, на пленуме 1957 г., при разгроме «антипартийной группы» Молотова, Маленкова, Кагановича, при снятии с должности министра обороны Жукова.

И все-таки мы должны давать себе отчет в том, что бурное хрущевское десятилетие не прошло даром для руководящей элиты и для общества в целом даже в этом плане. Реформаторские усилия Хрущева, как и деятельность в целом, пусть непоследовательные и противоречивые, а порой и просто деструктивные, способствовали продвижению общества по пути утверждения общечеловеческих ценностей, начал демократизации, открытости. Без всего этого не состоялись бы перестройка 1980-х гг. и изменения 1990-х. Сами процедуры освобождения от власти высших руководителей страны, произведенные им и примененные к нему, принципиально отличались от подобных действий сталинских времен. Хотя до цивилизованных, демократических норм было еще далеко.

Алексей Николаевич Косыгин
(1904–1980)

Алексей Николаевич Косыгин родился в феврале 1904 г. в Петербурге. После службы в армии и окончания кооперативного техникума работал в кооперации в Сибири. Видя, что кооперации в истинном понимании этого слова как в городе, с переходом к крупной промышленности, так и на селе, в связи с коллективизацией, наступает конец, Косыгин решает выбрать более перспективное дело. Он поступает в Ленинградский текстильный институт. Тогда, в середине 1930-х гг., толковые инженеры карьеру делали стремительно, равно как не менее стремительно гибли специалисты, руководители всех уровней, освобождая свои места другим. С 1935 по 1937 г. Косыгин вырос от мастера до директора текстильной фабрики. А далее – совсем головокружительная карьера.

1938 г. – заведующий промышленного отдела обкома партии. В том же году становится председателем Ленинградского горисполкома, придя на смену расстрелянного предшественника. С начала 1939 г. – нарком легкой промышленности, а с 1940 г. – заместитель Председателя Совнаркома. Во время Великой Отечественной войны успешно руководил эвакуацией промышленных предприятий вглубь страны, организацией их работы на новом месте, обеспечением армии вооружением и снаряжением. Уже при Сталине почти полтора десятилетия Косыгин являлся одним из ведущих государственных деятелей – руководителей народного хозяйства. Возглавлял последовательно ряд министерств, был заместителем главы правительства, входил в состав сталинского Политбюро ЦК партии.

Как уцелел Косыгин в мясорубке репрессий 1930–1940-х гг. и в какой мере сам был к ним причастен, трудно сказать. Но то, что он находился под ежедневной угрозой, – несомненно. Особенно близок был Косыгин к трагическому концу в 1949 г., во время так называемого «ленинградского дела», поскольку сам являлся «ленинградцем». Для многих осталось загадкой – почему он уцелел. Постоянное ожидание ареста накладывало соответствующий отпечаток на его деятельность.

При Хрущеве положение Косыгина упрочилось. Хотя Никита Сергеевич сам занял пост Председателя Совета Министров, он являлся таковым лишь номинально, ограничиваясь руководством сельским хозяйством. Что касается промышленности и других отраслей народного хозяйства, то этим занимались Косыгин и Устинов. Причем последний был сосредоточен в основном на обороне.

Так что Косыгин являлся фактическим руководителем большей части народнохозяйственного комплекса страны. А с приходом к власти Брежнева он стал Председателем Совета Министров и формально являлся таковым до 1980 г.

Несмотря на постоянную угрозу гибели при Сталине, Косыгин был куда большим сталинистом, чем многие тогдашние представители партийного руководства. Он, хотя и глухо, выражал недовольство разоблачением культа личности Сталина, призывал к более суровой расправе над Солженицыным, требовал пресечения «пражской весны». Имеются и другие свидетельства его идеологической приверженности старому.

Насколько влиял Косыгин на формирование экономического курса партии и правительства при Сталине, сказать трудно. Но, надо думать, что влиял, коль скоро занимал столь видные посты. Хрущевские реформы не принимал, но и активного противодействия им не оказывал. Очевидно, опасаясь оргвыводов крутого на расправу Никиты Сергеевича. Но свое недовольство им, накапливаемое годами, выразил на октябрьском (1964 г.) пленуме ЦК, поддержав заговорщиков, выступивших за смещение Хрущева.

Естественно, что Косыгин причастен ко всем успехам народного хозяйства СССР длительного периода, равно как несет ответственность за сталинские расправы над командирами промышленности, за хрущевские кульбиты, за длительный застой брежневского периода.

Но несомненно и другое. Косыгин являлся одним из наиболее талантливых организаторов и руководителей промышленности СССР, благодаря уму и титаническому труду которого народное хозяйство, несмотря ни на что, работало, развивалось. Он хорошо знал социалистическую экономику, в значительной степени созданную им, и несмотря на идеологическую последовательность, понимал необходимость глубинных преобразований, реформ, чтобы промышленность могла обеспечить людей продовольствием и так называемыми «товарами народного потребления».

Занимаясь под руководством Хрущева текущими делами промышленности, Косыгин вместе с тем начинает серьезно изучать тенденции в экономике и работать над возможными вариантами ее перспективного развития. В 1962 г. он возглавил соответствующую подкомиссию.

Уход Хрущева благоприятствовал началу реформы. Составной ее частью являлась ликвидация всех несообразностей, сотворенных Хрущевым.

На мартовском (1965 г.) пленуме ЦК были приняты важные решения по сельскому хозяйству: декларировалась самостоятельность сельхозпредприятий; устанавливались твердые плановые задания и одновременно – сокращалось число показателей, а за сверхплановые результаты предусматривались надбавки, повышались закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию почти в два раза; уменьшались налоги и т.д. Все это способствовало подъему сельскохозяйственного производства, повышению уровня жизни селян.

Но главная «косыгинская» реформа началась с сентябрьского (1965 г.) пленума ЦК партии, на котором Председатель Совета Министров СССР выступил с докладом «Об улучшении управления промышленностью, совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства». В нем были изложены основные идеи реформирования. Прежде всего – объявлялось о возвращении к отраслевому (вместо территориальных совнархозов) принципу управления народным хозяйством, об образовании союзно-республиканских министерств. На сентябрьском пленуме был сделан беспрецедентный упор на самостоятельность предприятий, их большую заинтересованность в результатах труда, стимулирования у каждого работника стремления хорошо трудиться, на демократизацию управления.

Из постановления Пленума ЦК:

«В целях дальнейшего развития промышленности и повышения эффективности общественного производства, ускорения технического прогресса, увеличения темпов роста национального дохода и обеспечения на этой основе дальнейшего подъема благосостояния советского народа требуется улучшить методы планирования, усилить экономическое стимулирование промышленного производства, повысить материальную заинтересованность работников в улучшении итогов работы предприятий…

Признать целесообразным устранить излишнюю регламентацию деятельности предприятий, сократить число плановых показателей, утверждаемых предприятиям сверху, наделить их необходимыми средствами для развития и совершенствования производства, улучшить использование таких важнейших экономических рычагов, как прибыль, цена, премия, кредит…

Важнейшим условием достижения указанных целей является создание у коллективов предприятий заинтересованности в разработке более высоких плановых заданий, в улучшении использования производственных фондов, рабочей силы, материальных и финансовых ресурсов, совершенствовании техники, организации труда, повышении рентабельности производства…

Важное значение предлагаемых мер по улучшению организации управления и усилению экономических методов руководства промышленностью состоит в том, что они сочетают единое государственное планирование с полным хозрасчетом предприятий, централизованное отраслевое управление с широкой республиканской и местной хозяйственной инициативой, принцип единоначалия с повышением роли производственных коллективов. При этом обеспечивается дальнейшее расширение демократических принципов управления, создаются экономические предпосылки для более широкого участия масс в управлении производством и их воздействия на результаты экономической работы предприятий».

После пленума вышел ряд постановлений правительства, конкретизировавших и развивших принятые Центральным Комитетом партии постановления. Главным показателем деятельности предприятия становилась не «валовка», а объем реализованной продукции.

Возрастала самостоятельность предприятий, для чего сокращалось число плановых показателей с 30 до 9, и им самим предоставлялось право формировать фонды материального поощрения, социально-культурных мероприятий и жилищного строительства, развития производства. Источниками создания этих фондов являлась прибыль.

Особо тщательно была проработана система материальной заинтересованности работников предприятий. В результате она оказалась чрезвычайно громоздкой, содержащей массу параметров, условий, оговорок, что можно объяснить только одним – руководство страны впервые решалось на некоторую децентрализацию, предоставление предприятиям самостоятельности и потому боялось, как бы чего крамольного из этого не получилось.

В структуре зарплаты существенно увеличивалась доля премий. В фонд материального поощрения отчислялась часть прибыли, полученной за увеличение цены изделия в связи с повышением его качества и технического уровня. Отчисления от прибыли в фонд материального поощрения дифференцировались в зависимости от увеличения объема реализации и уровня рентабельности (они зависели и от удельного веса новой техники в объеме производства, от выполнения плана по номенклатуре, от сверхплановых поставок и т.д.).

Строго регламентировалось использование фонда материального поощрения:

– на премирование работников за выполнение текущих планов;

– за особо важные задания;

– по итогам года (тринадцатая зарплата);

– для оказания единовременной помощи и т.д.

Решения об этих выплатах согласовывались с профсоюзными комитетами. Получение премии увязывалось с экономией фонда заработной платы. Тогда впервые было предоставлено право доплачивать за совмещение профессий, за выполнение функций отсутствующих работников. Утверждалась целая система материального поощрения, учитывавшая массу всевозможных ситуаций и нюансов.

Реформа была реализована лишь частично, но даже при этом можно говорить о том, что она дала положительные результаты.

У руководителей появилась заинтересованность в том, чтобы предприятие работало как можно более эффективно, так как благополучие его сотрудников становилось зависящим от результатов труда. Появилась возможность оплачивать труд работников более дифференцированно благодаря полученному праву делать надбавки к должностным окладам.

Например, работают рядом два инженера-конструктора. Каждый получает в соответствии со штатным расписанием по тысяче рублей. Но один – середнячок, а другой, благодаря таланту и прилежанию, производит разработки, дающие предприятию выгоду, многократно превышающую таковую от работника среднего уровня. Руководитель ранее не имел возможности выделить талантливого конструктора, теперь такая возможность появилась благодаря надбавкам к зарплате, персональным окладам. Переход в планировании к реализации вместо вала способствовал сокращению объемов неликвидов на складах предприятий, стимулировал стремление повышать качество продукции. Сокращение числа плановых показателей развязывало руки руководителям предприятий. Изменения в ценообразовании обещали сделать цену на изделие более зависимой от его качества.

Результатом позитивных изменений явилось повышение активности работников предприятий, что привело к росту темпов производства. В 1965–1967 гг. ежегодный валовой национальный продукт увеличивался на 8%, рост товаров народного потребления составил 10%, а в сельском хозяйстве производство увеличивалось на 4%.

Тогда же удалось решить ряд крупных народнохозяйственных задач. В частности, был построен автозавод в Тольятти, давший столь популярный массовый автомобиль «Жигули». Началось строительство «КамАЗа», делались инвестиции в нефтегазовую отрасль и т.д.

Имелось в виду, что партийные органы будут меньше вмешиваться в дела предприятия, ограничиваясь общим контролем. Хотя во многом это осталось только пожеланием. Любопытна вот какая деталь. Когда при Хрущеве ликвидировались отраслевые министерства и управление народным хозяйством передавалось на места, в структуре Центрального Комитета партии были созданы отделы (легкой промышленности, металлургии, оборонной промышленности и т.д.) с целью обеспечения общего руководства промышленностью и противостояния сепаратизму, местничеству. С возвратом к министерствам ликвидации этих отделов не произошло. Структуры стали дублировать друг друга. Это можно было рассматривать как недоверие к правительству, в том числе к его председателю. Соответствующие отделы и курировавшие их секретари ЦК вмешивались в деятельность министерств, а то и отдельных предприятий, в то время как ответственность за результаты работы лежала на хозяйственниках. То же самое было и на уровнях нижестоящих партийных комитетов.