Текст книги "Самые знаменитые реформаторы России"

Автор книги: Владимир Казарезов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 44 страниц)

Декабрь 1919 г. – время тяжелых поражений деникинских армий, большевики на Дону. Деникин выпускает наказ «Особому Совещанию» (совещательный орган при Главнокомандующем). Этот документ, несмотря на его эклектичность и некую сумбурность, дает представление о лозунгах Белой деникинской армии периода ее агонии и мерах, которыми командование пыталось спасти положение. Некоторые фрагменты наказа:

«1) Единая, Великая, Неделимая Россия. Защита веры. Установление порядка. Восстановление производительных сил страны и народного хозяйства. Поднятие производительности труда.

2) Борьба с большевизмом до конца.

3) Военная диктатура. Всякое давление политических партий отметать. Всякое противодействие власти – справа и слева – карать.

Вопрос о форме правления – дело будущего. Русский народ создаст верховную власть без давления и без навязывания.

Единение с народом.

Скорейшее соединение с казачеством путем создания южно-русской власти, отнюдь не растрачивая при этом прав общегосударственной власти.

Привлечение к русской государственности Закавказья.

4) Внешняя политика – только национальная, русская.

Невзирая на возникающие иногда колебания в русском вопросе у союзников, – идти с ними. Ибо другая комбинация морально недопустима и реально неосуществима.

Славянское единение.

За помощь – ни пяди Русской земли.

5) Все силы, средства – для армии, борьбы и победы…

6) Внутренняя политика.

Проявление заботливости о всем населении без различия.

Продолжать разработку аграрного и рабочего закона в духе моей декларации; также и закона о земстве.

Общественным организациям, направленным к развитию народного хозяйства и улучшению экономических условий (кооперативы, профессиональные союзы и проч.), содействовать.

Противогосударственную деятельность некоторых из них пресекать, не останавливаясь перед крайними мерами.

Прессе – содействующей помогать, несогласную терпеть, разрушающую – уничтожать.

Никаких классовых привилегий, никакой преимущественной поддержки административной, финансовой или моральной».

Многие положения звучат жестче в сравнении с политической программой Корнилова. Расчет только на силу. В нем нет ничего, что привлекло бы население под знамена Белого движения в трудную для него минуту. За два года Гражданской войны крестьяне не получили аграрного закона, рабочие – рабочего законодательства, и ничего не обещается. А что касается интеллигенции, то ей ненавистны диктатура, угроза общественным организациям крайними мерами, прессе – уничтожением. Цитируемый наказ – это уже истерика гибнущего движения, а не программа мер по его спасению.

Более подробно остановимся на деятельности Александра Васильевича Колчака (1874–1920). Во-первых, потому что он был признан Верховным правителем России и большинством вождей Белого движения, и Антантой. Во-вторых, его власть распространялась на обширные территории Российской империи. В-третьих, ему более чем другим удалось не только продекларировать свои реформаторские намерения, но и кое-что сделать.

Колчак являлся блестящим морским офицером, сочетавшим в себе талант флотоводца, морского исследователя, высокоэрудированного интеллигента. Он отличился во время Первой мировой войны, командуя минной дивизией на Балтике, а затем – Черноморским флотом. А в Гражданскую войну судьба занесла его в Сибирь. Осенью 1918 г. из Уфы в Омск переехало Всероссийское временное правительство (директория), образованное членами Учредительного собрания, разогнанного Лениным; представителями ряда казачьих войск; правительствами некоторых национальных образований; делегациями земств и городов Урала, Сибири, Поволжья; лидерами ряда социалистических партий, прежде всего – эсеров, кадетов и др. Военным и морским министром в нем был утвержден адмирал Колчак. Правительство оказалось неспособным вести войну с большевиками и наладить эффективное управление обширной территорией. Был совершен переворот, в результате которого Колчак стал диктатором и получил титул Верховного правителя России. Это явление получило название «диктатуры во имя демократии».

Но переворот означал только смену руководства, а не изменение провозглашенных Временным правительством целей борьбы и представлений о будущем России. Поэтому в основу деятельности Колчака и его правительства была положена Конституция Уфимской директории. Вот некоторые ее положения:

«…Борьба за освобождение России от советской власти.

Воссоединение отторгнутых, отпавших и разрозненных областей России.

Непризнание Брестского и всех прочих договоров международного характера, заключенных как от имени России, так и отдельных ее частей после февральской революции, какой бы то ни было властью, кроме Российского Временного Правительства, и восстановление фактической силы договоренных отношений с державами согласия.

Продолжение войны против германской коалиции…

Устроение освобождающейся России на началах признания за ее отдельными областями прав широкой автономии, обусловленной как географическим и экономическим, так и этническим признаками, предполагая окончательное установление государственной организации на федеративных началах полновластным Учредительным Собранием.

Восстановление в освобождаемых от советской власти частях России демократического городского и земского самоуправления, с назначением перевыборов в ближайший срок.

…Содействие развитию производительных сил страны. Привлечение к производству частного капитала русского и иностранного и поощрение частной инициативы и предприимчивости.

Государственное регулирование промышленности и торговли.

Принятие мер к повышению производительности труда и сокращение непроизводительного потребления национального дохода.

Развитие рабочего законодательства на началах действительной охраны труда и регулирование условий найма и увольнения рабочих.

…В области земельной политики Временное Всероссийское Правительство, не допуская таких изменений в существующих земельных отношениях, которые мешали бы разрешению Учредительным Собранием земельного вопроса в полном объеме, оставляет землю в руках ее фактических пользователей и принимает меры к немедленному возобновлению работ по урегулированию землепользования на началах максимального увеличения культивируемых земель и расширения трудового землепользования, применяясь к бытовым и экономическим особенностям отдельных областей и районов».

Человек сугубо военный, да и то хорошо знающий лишь морское дело, Колчак был мало искушен в вопросах гражданского управления и государственного строительства. И потому на этапе приобщения к Белому движению исходил лишь из общих представлений – как организовывать власть и хозяйственную деятельность. Не во всем могли помочь и умудренные гражданские чиновники, в том числе многоопытные. Крушение монархии, всероссийская смута изменили страну. Старые мерки для управления ставшего другим народа не годились. Рецептов – что делать в изменившейся ситуации – никто дать не мог.

Колчак понимал, что во время войны главная власть и сила – военная и потому гражданские институты не могли получить развития. Еще до формирования правительства директории в беседе с английским генералом Ноксом он говорил: «Путь к созданию власти один, – в первую очередь нужно создание вооруженной силы, затем, когда эта сила уже наступает, то командующий силой там, где она действует, осуществляет всю полноту власти. Как только освобождается известный район вооруженной силой, должна вступить в отправление своих функций гражданская власть. Какая власть? Выдумывать ее не приходится, – для этого есть земская организация, и нужно ее поддерживать». Но это были слова раннего Колчака, еще не знакомого с деятельностью земств в новых условиях, после октябрьского переворота. Когда он узнал этот предмет ближе, то мнение его изменилось: «Я убедился, – говорил Колчак на допросе, – что это земство было большевистского направления, и на него надежды, с моей точки зрения, не было».

Но это не значит, что адмирал отвергал земства, как органы власти. Просто их следовало вывести из-под влияния большевиков.

Ведущая роль в правительстве Колчака принадлежала кадетам и эсерам. Но к нему примкнула масса других элементов самой различной ориентации – от социал-демократов до монархистов. В этой ситуации в целях сохранения широкой антибольшевистской базы верховный правитель старался занять надпартийную позицию, не отдавая, по крайней мере – не высказывая своих предпочтений. Отсюда и осторожность в подходе к будущей верховной власти в России.

Окончательное определение принципов ее устройства Колчак откладывал на послевоенное время. После принятия им титула Верховного правителя многие белые военные формирования и правительства признали его за такового безоговорочно, а кое-кто просил разъяснения политической ориентации, намерений. На вопрос уральцев о его политической цели Колчак отвечал: «Моя задача заключается в том, чтобы путем победы над большевиками дать стране известное успокоение, чтобы иметь возможность собрать Учредительное собрание, на котором была бы высказана воля народа».

Так думали, по крайней мере – так говорили, многие руководители Белого движения. Таким образом, будучи Верховным правителем, Колчак выражал позицию большинства из них. Однако на этом основании судить о его действительных убеждениях трудно. Существует мнение, что Колчак намеревался восстановить в России монархию. В частности, повод так считать дают денежные знаки, выпускаемые правительством Колчака. На них изображался герб, очень похожий на царский – двуглавый орел, являющийся символом монархии. В одной лапе сжимавший державу, в другой – меч. Правда, сверху вместо короны размешался крест. Но официально о возможном монархическом будущем Колчак не заявлял.

Если в вопросе государственного устройства Колчак мог допускать альтернативы, то что касается «единой и неделимой» России, он был бескомпромиссен, чем осложнял свою жизнь. Впрочем, такой позиции в той или иной мере придерживались и другие вожди Белого движения, хотя и вынужденные прикрывать ее демагогией. Известен случай, когда Маннергейм, руководитель Финляндии, получившей независимость от большевистского правительства, предложил стотысячную армию в поддержку Юденичу при условии, что Россия в случае победы белых признает также независимость его страны; Колчак такую сделку не принял.

То ли дело Ленин. Тот ради сохранения власти отказался при заключении мира с Германией не только от возможных выгод России в случае победы, но и обширных территорий Российской империи. Кто знает, может быть, стотысячная армия Маннергейма и решила бы исход Гражданской войны в пользу белых.

Немного преуспело колчаковское правительство в руководстве народным хозяйством и тем более – в его реформировании. Однако можно говорить об очевидных результатах по ряду направлений. В частности, в железнодорожном деле. Конечно, Транссибирская магистраль являлась центральным нервом не только экономической, но и военной жизни Сибирского государственного образования, и потому ей придавалось особое значение. Но все равно, заслуживает внимания, даже удивления сделанное колчаковским правительством в этом направлении в военное время.

Прежде всего, вплоть до осени 1919 г. была обеспечена бесперебойная работа железной дороги, несмотря на катастрофическую нехватку паровозов и вагонов. Впервые в России на протяжении Транссибирской магистрали действовала единая система управления грузопотоками. Был образован «межсоюзнический железнодорожный комитет», в который вошли представители России, США, Японии, Франции и др. Иностранцы готовы были вкладывать деньги в развитие железных дорог Сибири.

Пожалуй, Сибирь была единственной территорией России, где во время Гражданской войны строились новые железные дороги. Прокладывались ветки в районы, богатые углем, лесом, хлебом. Только за первую половину 1919 г. было проложено 160 км новых железнодорожных путей.

Под личным руководством Колчака была предпринята небезуспешная попытка практического использования Северного морского пути. Александр Васильевич вложил в это дело опыт и знания флотоводца и полярного исследователя. В Северный Ледовитый океан звали Колчака не романтика и научный интерес, а жесткая необходимость установления коммуникаций с Северной армией генерала Миллера и союзниками-англичанами, находившимися в Архангельске. В начале августа из Омска и Новониколаевска в Архангельск ушел караван из семи пароходов и девятнадцати барж. На них было погружено 540 тысяч пудов зерна, 70 тысяч пудов масла, 4,5 тысячи пудов валенок и др. Оттуда пришло в Сибирь более 100 тысяч пудов английского оружия, военного снаряжения, медикаментов, других грузов.

При Колчаке дальнейшее развитие получила знаменитая Сибирская кооперация. Это естественно, потому что союзы кооперативов способствовали свержению советской власти в Сибири и всемерно поддерживали Верховного правителя. Колчак говорил на допросе: «…Омскому правительству удалось успешно провести мобилизацию в Сибири, и… население, совершенно измучившееся за время хозяйничания большевистской власти, поддерживало главным образом, в лице сибирской кооперации, власть этого правительства».

Кооперативы способствовали наполнению бюджета, сбивали розничные цены частным торговцам (в январе 1919 г. аршин ситца стоил у частников 11 рублей, у кооператоров – 2,85 рубля; фунт соли соответственно 15 и 2 рубля и т.д.); снабжали крестьян сельхозмашинами, в том числе за счет иностранных кредитов (трактора, сенокосилки, жнейки и др. продавались крестьянам с большими скидками); оказывали прямую финансовую помощь правительству (такие объединения, как «Сибкредсоюз», «Союз сибирских маслоделов», Сибирский кооперативный банк перечисляли значительные суммы во время весеннего наступления).

Народное хозяйство Сибири было расстроено. Сокращалась добыча угля в Кузбассе, на Черемховских и Сучанских шахтах. Шахтеры предпочитали идти в партизанские отряды, чем работать под землей. Почти в десять раз меньше давали золотые прииски (в 1914 г. – 4056 пуда золота, за девять месяцев 1919 г. – около 400 пудов). Вывоз продовольствия из Сибири с целью получения взамен необходимых армии и населению товаров затруднялся военными действиями, отрезанностью от внешнего мира.

Основными источниками наполнения бюджета являлись всевозрастающие налоги, акцизные сборы на такие товары, как вина, сахар, чай и др., доходы от железной дороги. Но всего этого совершенно не хватало на содержание армии и другие государственные расходы. А между тем в распоряжении Колчака находилась значительная часть царского золотого запаса, исчисляемая 651,5 миллиона золотых рублей. Несмотря на требования своего окружения – использовать эти деньги на текущие нужды, Колчак устоял от такого соблазна. Он считал своим долгом сохранить золотой запас государства и передать его будущему легитимному российскому правительству.

В такой ситуации Верховному правителю России не оставалось ничего другого, как печатать ничем не обеспеченные бумажные деньги.

Денежными реформами так или иначе занимались все белые правительства на подконтрольным им территориях. Даже атаман Семенов выпускал свои денежные знаки. Тем более это вынужден был делать Колчак, правитель огромной части России. Здесь обращались деньги царские, временного правительства («керенки»), советские и разного рода суррогаты. Мало того, что они запутывали денежное обращение, их еще и физически не хватало. Правительство Колчака выпустило шестипроцентные обязательства Государственного казначейства достоинством от 100 до 5000 рублей; краткосрочные обязательства по нарицательной стоимости; казначейские знаки в 3 и 300 рублей. Купюры делались из плохой бумаги, с использованием красок низкого качества, поэтому их было легко подделать. Эмиссия с каждым месяцем нарастала. В январе 1919 г. выпустили 334 миллиона рублей, в феврале – 1190 миллиона, в марте – 1681 миллион. К концу 1919 г. объем выпущенных бумажных денег достиг астрономической суммы – 150 миллиардов рублей.

В народе доверия к таким деньгам не было. Правительство Колчака решило воспользоваться денежными знаками, изготовленными в США по заказу Керенского. Но пока велись переговоры, пока деньги доставлялись в Сибирь, режим Колчака рухнул.

Главная причина поражения Колчака в том, что он не сумел привлечь на свою сторону народ, а многих шедших за ним оттолкнул неверной политикой. Большинство населения Сибири составляли крестьяне. Они не успели разочароваться в советской власти ввиду краткости жизни при ней, зато привлекательные ее лозунги запомнили. Колчак не сделал никаких программных заявлений, которые бы заинтересовали крестьян. Не решился на аграрную реформу, полагая ее делом будущей общероссийской власти. Произошедшее стихийное перераспределение земли юридически не закреплялось. Так что у крестьян было много оснований не любить Колчака, а вот декреты советской власти, даровавшей многим землю, им импонировали. Еще более изменилось их отношение к нему, когда начались колчаковские реквизиции, мобилизации, физические наказания крестьян, к чему сибиряки, не знавшие крепостного права, были непривычны.

Об изменении отношения крестьян к Колчаку свидетельствует письмо белогвардейского офицера Г. Литвиненко своему знакомому, члену сибирского правительства Л. Шумиловскому. Приведем некоторые выдержки из него:

«Вы знаете, что в этой войне белых с красными мы, белые, имеем одно преимущество – на нашей стороне сочувствие подавляющего большинства населения и, в частности, всего или почти всего крестьянства…. Я сам свидетель, как наш Барнаульский полк превратился из большевистски настроенного в ярого врага красных; это превращение происходило на моих глазах, когда полк пошел походным порядком по деревням.

…Наши полки в начале своих походов были по отношению своему к мирному населению почти идеальным войском: они чрезвычайно бережно относились ко всем болям и нуждам крестьян, никогда ничего не брали даром и, действительно, являлись для крестьян настоящими избавителями. Войска как будто подчеркивали противоположность свою красноармейской разнузданной банде.

Но с течением времени мы стали терять все эти спасительные качества…

…Стали брать бесплатно сено крестьянское, задерживать крестьянских лошадей в подводах по 1,5–2 месяца, стали практиковаться все те мелкие безобразия, которые крестьяне терпели от красных… К этому нужно прибавить, что выпороть крестьянина стало обычным явлением и по самому ничтожному поводу за какую-нибудь неладно сказанную фразу и т.п.

…Вот Вам в моей роте – выпорют крестьянина за то, что он посоветовал фельдфебелю перейти с солдатами одного взвода к соседу по той причине, что у него печка дымит. Выпорота женщина-возчица за то, что поамурничала с одним из наших солдат, не принявши любви фельдфебеля.

А отношение к пленным. Их, сдающихся добровольно к нам в плен, часто претерпевающих большие опасности при переходе через фронт к нам, их отдают толпе наших солдат, которые их обирают, оскорбляют, бьют.

Если бы Вы знали, как все эти мобилизованные крестьяне Красной Армии мечтают о переходе к нам и как в то же время они боятся, что попадут из огня да в полымя. А между тем стоило бы нашей армии проявить хотя бы половину той мудрости, какой требует этот государственной важности вопрос, и к нам потекли бы толпы пленных, и Красная Армия бы растаяла в один месяц.

…творится что-то ужасное. Мы роем себе могилу, настроение крестьян и отношение к нам меняется. И в тот момент, когда они скажут: „все равно, что красные, что белые“ – мы погибнем».

Верно писал белый офицер. Обреченность Колчака стала очевидной, когда большинство крестьян, как служивших в его армии, так и живших в тылу, решило, что красные не хуже, а даже лучше белых.

Вождем Белого движения на Северо-Западе России являлся Николай Николаевич Юденич (1862–1933), генерал от инфантерии, контролировавший территории Петроградской, Новгородской, Псковской губерний. Это так же был заслуженный генерал, прославившийся, командуя во время мировой войны русской армией на Кавказе, противостоящей Турции.

В объявленных им целях борьбы и контурах будущей российской государственности и общественного устройства много общих черт с тем, что выдвигалось другими руководителями Белого движения.

В декларации, подготовленной Политическим Совещанием для обнародования населению подведомственных Юденичу губерний, говорится: «Объявляю русским гражданам, населяющим русскую территорию северо-западного фронта:

Как Главнокомандующий всеми русскими вооруженными сухопутными и морскими силами северо-западного фронта, я являюсь органом государственной власти, подчиненным Всероссийскому Правительству и получившим от него свои полномочия. Этим определяется моя государственная и политическая программа, которой руководствуется и состоящее при мне Политическое Совещание. А посему в основу своей военной и государственной работы я полагаю те же обновляющие начала политической свободы и демократии, о которых неоднократно и торжественно заявлял Верховный Правитель.

Начала сии таковы:

1. Решительный отказ от возврата к старому режиму.

2. Воссоздаваемая всероссийская власть должна быть укреплена на основе народовластия. Для сего немедленно по очищении Родины от большевиков и по водворении законного порядка должно быть созвано Всероссийское Учредительное Собрание на началах всеобщего избирательного права, дабы народ мог беспрепятственно выявить свою волю и установить ту форму правления, которая действительно осуществит великие идеи свободы, ныне провозглашенные по всему миру.

3. Единство Великой России должно сочетаться с утверждением за всеми народностями, обитающими на ее исторической территории, права развивать свою национально-культурную жизнь. В борьбе с разложившим Отечество большевизмом все народы России обретут право на устроение их государственного бытия, в формах самостоятельности, соответственно их усилиям и участию в общем деле победы над разложением.

4. Административное управление государства должно быть усовершенствовано путем установления ближайшей и органической его связи с местным земским и городским самоуправлением.

5. Все граждане государства Российского, без различия национальностей, вероисповеданий и классов, равны в правах и обязанностях перед законом.

6. Всем обеспечивается по восстановлении государственно-правовой жизни неприкосновенность личности и жилища и гражданская свобода: религиозной совести, слова устного и печатного, союзов, собраний и стачек.

7. Земельный вопрос решается согласно с волей народа. Земля будет передана трудящемуся земледельческому населению для закрепления в собственность.

8. Интересы рабочего класса найдут полное и всестороннее обеспечение в особых законах.

Граждане, призываю вас сплотиться вокруг знамени воссоздаваемой на новых началах Великой России. Приложите все силы к низвержению противной воле русского народа варварской тирании большевиков, чтобы положить конец начатой большевиками братоубийственной войне».

В декларации Юденича уже более конкретики по земельному вопросу – земля должна принадлежать тем, кто на ней работает. Надо думать, к тому побуждал большевистский лозунг – «землю крестьянам». Чтобы перетянуть деревню на свою сторону, Юденич должен был предложить тоже нечто привлекательное.

Так же туманно, как и в программе Корнилова, говорится о национально-государственном устройстве страны. «Единство Великой России» остается, а вот степень самостоятельности отдельных народов ставится в зависимость от их вклада в борьбу с большевиками. Здесь тоже конъюнктура. Правительство Юденича подписало договор о предоставлении независимости Эстонии в обмен на ее активное участие в войне с советским правительством. Так что приходилось поступаться единством России.

Белое движение на Севере опиралось на английский военный контингент, посланный в Мурманск и Архангельск во избежание занятия портов немцами. Англичане активно помогали утверждению Временного правительства под председательством народного социалиста Н.В. Чайковского. После целого ряда реорганизаций и перестановок Главнокомандующим русскими вооруженными силами Северного фронта был утвержден генерал Е.К. Миллер (1867–1937). Он так же, как и другие белые руководители, был очень популярным среди солдат и офицеров. Северное правительство по составу и образу действий являлось наиболее демократическим среди других, а Миллер менее, чем кто-либо, претендовал на диктаторские полномочия.

Налаженное англичанами снабжение продовольствием, вооружением и снаряжением даже после их ухода позволяло организовать относительно нормальную жизнь, хозяйственную деятельность, функционирование административных институтов. Северное временное правительство и командование считали себя подчиненными Всероссийскому правительству (Колчака) и готовы были принять его требования о превращении Главнокомандующего в начальника Северного края как части управляемой Колчаком территории. Но пока это решение дошло из Омска до Архангельска, пока обсуждалось, Колчак потерпел поражение, и выполнение его распоряжений потеряло смысл.

Несмотря на условия военного времени, на Севере функционировали структуры общественно-представительной власти в лице земско-городского Совещания, большинство которого, состоявшее из членов социалистических партий, преимущественно эсеров, было настроено оппозиционно по отношению к правительству и командованию. Действовала судебная система, в том числе суды присяжных заседателей. Хотя наряду с ними работали и военно-полевые суды.

Политическая борьба в кругах общественных и правительственных шла постоянно, но она в основном не выходила за рамки демократических процедур.

Если говорить о реформаторской деятельности Северного правительства, то наибольший интерес представляет решение земельного вопроса. Здесь имело место не декларирование намерений, а действительное его решение.

Особых проблем земельный вопрос не вызвал, поскольку на Севере, как и в Сибири, помещичьего землевладения практически не было. Лишь в собственности монастырей имелись крупные земельные массивы. По решению правительства они были конфискованы и переданы в распоряжение волостных земств.

Устанавливалась норма землевладения – 11 десятин на один крестьянский двор. Она касалась и так называемых «расчисток» – участков в лесу, предоставляемых крестьянам под раскорчевку для выращивания на них сельскохозяйственных культур.

В отличие от других белых правительств, выступавших против самозахватов земли и откладывавших на потом окончательное решение земельного вопроса, а то и требовавших возврата к состоянию до февраля 1917 г., на Севере была явная тенденция к закреплению изменений, произошедших в землевладении в результате революции.

Все другие действия правительства и командования подчинялись требованиям военного времени, носили локальный характер и не представляют большого интереса для понимания реформаторских устремлений руководителей Белого движения России. Но, как уже сказано, на Севере сложился, хотя и не долговременный, опыт функционирования демократических институтов. Что говорит о восприимчивости российским обществом европейских ценностей и возможности построения в то время в нашей стране государственности на их основе.

Активный участник Белого движения на Севере, полевой военный прокурор при командовании Миллера С. Добровольский, в своих воспоминаниях писал: «Произведенная на Севере работа… доказала полную возможность государственного строительства на началах, положенных в основание бытия западноевропейских демократий, несмотря даже на тяжелое наследие прошлого, опровергая установившийся в некоторых политических кругах взгляд, что у нас успех может иметь только режим организованного насилия, источником которого должна быть власть, стоящая вне организованной народной воли».

Звезда Врангеля взошла на небосводе Белого движения, когда уже потерпели поражение Деникин, Колчак, Юденич. Петр Николаевич Врангель (1878–1928) безусловно был одним из наиболее талантливых полководцев и государственных деятелей, отстаивавших белую идею. И, разумеется, человек большого мужества, коль скоро взял на себя руководство делом, являвшимся по сути уже обреченным. Многообещающими были его усилия по государственному строительству на территории, которую он контролировал. Врангель сумел не только организовать чрезвычайно малыми силами длительное сопротивление всей государственной мощи большевистской России, но и провести ряд реформ по административному и хозяйственному устройству.

Врангель – представитель старинного дворянского рода, предками которого были датчане. Отлично воевал в Японской и Первой мировой войнах, закончил последнюю генерал-майором. Служил у Деникина – командиром дивизии, корпуса, а затем – всей Добровольческой армии.

Возглавил вооруженные силы юга России в критический момент их поражения. В марте 1920 г. Деникин счел необходимым уйти с поста Главнокомандующего и утвердил вместо себя избранного Военным Советом Врангеля.

В одном из своих первых выступлений перед военным руководством, общественностью и духовенством он говорил: «Вы знаете наше положение, знаете то тяжелое наследство, которое досталось мне, и слышали вероятно о том новом ударе, который нанесен нам нашими недавними союзниками. При этих условиях с моей стороны было бы бесчестным обещать Вам победу. Я могу обещать лишь с честью вывести Вас из тяжелого положения».

Трудно представить на месте Врангеля другого человека, который сумел бы добиться таких успехов за восемь месяцев своего командования Крымом. Ведь к концу 1920 г. Красная армия насчитывала до 5 миллионов человек, у Врангеля в лучшие для него дни под ружьем было сто с лишним тысяч солдат. Союзники (Антанта) уже отказывались помогать Белому движению, видя его безнадежность. Воевавшая с Советской Россией Польша сочла за благо заключить мир, и Врангель остался один.

Перед выступлением из Крыма он обратился к народу с разъяснением целей борьбы:

«Слушайте, русские люди, за что мы боремся:

За поруганную веру и оскорбленные ее святыни.

За освобождение русского народа от ига коммунистов, бродяг и каторжников, вконец разоривших Святую Русь.

За прекращение междоусобной брани.

За то, чтобы крестьянин, приобретая в собственность обрабатываемую им землю, занялся бы мирным трудом.

За то, чтобы истинная свобода и право царили на Руси.

За то, чтобы Русский народ сам выбрал бы себе Хозяина.

Помогите мне, русские люди, спасти Родину».