Текст книги "Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969"
Автор книги: Виталий Федоров
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 55 (всего у книги 61 страниц)
Глава 136. НОВАЯ РАБОТА РАИ И СТАРАЯ – МОЯ
Тем временем в Раиной трудовой книжке появилась запись: «1964 г. 1 сентября. Принята учительницей начальных классов в среднюю школу №30». При этом она ещё не была уволена с должности лаборанта в одиннадцатой школе. Поэтому после уроков на новом месте работы она ходила в старую школу и выполняла там обязанности лаборанта. Это продолжалось больше полутора месяцев. Лишь двадцатого октября она уволилась по собственному желанию из одиннадцатой школы.
Новоиспечённая учительница начала свою работу под неусыпным, порою даже чрезмерным вниманием завуча Поповой, которая несколько раз посещала уроки. Но, видимо, она считала, что этого недостаточно, и придумала простой, но на мой взгляд не совсем этичный способ контроля молодой учительницы. Двери класса, в котором вела уроки Рая, располагались напротив кабинета завуча через неширокий коридор, и при открытых дверях она могла слышать почти всё, что говорила учительница. Попова требовала, чтобы дверь была всегда открыта.
Рая была девушкой неробкого десятка, с хорошо поставленным голосом, и несмотря на такое повышенное внимание к собственной персоне, не терялась. В конце уроков завуч высказывала свои замечания. Некоторые из них Рая запомнила на всю жизнь. Вот под таким надзором начинала свою педагогическую стезю моя жена.
* * *
В городе открылся новый кинотеатр «Прогресс», а мы довольно долго не могли собраться побывать в нём. Наконец, в мой день рождения, 10 сентября мы решили посвятить вечер «важнейшему из искусств», взяв билеты на индийский фильм «Цветок в пыли». Сеанс начинался в 17 часов. Мы прикинули, что как раз по окончании фильма пойдём вместе забирать нашего малыша из садика.
Фильм нам понравился, но шёл он более двух часов. Садик находился недалеко от кинотеатра, и мы поспешили туда. Каково же было наше удивление, когда мы обнаружили, что площадка перед садиком, обычно шумевшая расходящимися родителями и детьми, абсолютно пуста, и никто из садика или яслей не выходил, не торопился домой. И тут нас осенило: «Сегодня же суббота! Садик работает до пяти, а мы в это время только пошли в кино».
Мы увидели, как по территории садика в нашу сторону идёт Колина воспитательница. Она вела его за руку, уже одетого. Мы поспешили ей навстречу, поздоровались, долго извинялись за опоздание (нам и правда было очень стыдно за свою забывчивость). Она не стала нас ругать, правда, и радости, что мы всё-таки пришли, тоже не выказала. Мы её поблагодарили, взяли ребёнка на руки и пошли пешком домой.
* * *
Как-то в октябре я работал в ночную смену. Накануне выпал первый снег. Было не холодно, снег был мягкий, сырой, выпало его много – только в снежки играть.
Уже в конце смены мы нагрузились рудой и выезжали из карьера по самому крутому подъёму вперёд вагонами. На площадке хвостового вагона находился помощник, с которым я работал лишь третью смену. Он был молод, и только два месяца, как поступил работать к нам; параллельно он учился в институте на заочном отделении. На нашем пути был стрелочный пост. Дежурная этого поста должна была встречать все поезда, даже проходящие без остановки, со свёрнутым жёлтым флажком днём либо с фонарём ночью. На улице уже было довольно светло, я хорошо видел весь состав.
Хвостовой вагон был весь облеплен снегом, но снегопад уже прекратился. Когда этот думпкар поравнялся со стрелочным постом, мой помощник замахнулся и чем-то кинул в сторону дежурной. Она схватилась за голову, а когда я проезжал мимо неё (это оказалась известная читателю Катя Головашова), она подала сигнал остановки. Я успел прикинуть, что если заторможу, то после остановки не смогу на этом подъёме с полным грузом двинуться вперёд на своём немце ЕЛ1. Значит, нужно будет просить помощь. Поэтому я не стал останавливаться, решив, что Катя всего лишь обиделась на то, что в неё кинули снежком.
Мы подъехали на станцию Новая ровно в восемь утра, и стали ждать, пока подойдёт смена. У нас появилось время поговорить.
– Чего это снежками раскидался в дежурных? – спросил я у помощника. – Она даже за голову схватилась!
– Да не снежком я… – в его голосе слышалось раскаяние.
– А чем же?
– Камушком.
Тут меня аж в жар бросило, и в гневе я еле смог выдавить из себя вопрос:
– Как ты мог камнем на ходу в человека запустить?!
– Да я целился-то не в неё, а в варежку, надетую на ручку балансира стрелочного перевода. А получилось так, что попал стрелочнице в голову.
– Ох, бестолочь же ты, Алёша!
– Да у меня постоянно так получается. Невезучий я.
И то правда. Всего два дня назад я попросил его навести порядок в кабине, а сам пошёл проверить состояние ходовой части локомотива. Возвращаюсь к кабине – и тут мне на голову высыпается весь мусор из совка. Я Алексея даже не отматерил, подумал, мало ли, ошибся человек. Хотя, может, если бы я его тогда хорошенько «повоспитывал», ему бы и не захотелось столь рисково заигрывать на ходу со стрелочницей.
Подошла наша смена, и мы поехали по домам. Никто нас не задерживал. Я понадеялся, что если у Кати не так всё серьёзно, то может, она никому и не станет докладывать об инциденте. Я приехал домой, позавтракал и собрался ложиться спать, как вдруг в дверь постучали. Я открыл. На пороге стоял инспектор по технике безопасности.
– Собирайся, поедем на разбор к начальнику цеха.
В автобусе уже сидел мой помощник.
В кабинете начальника цеха присутствовал и наш начальник тяги. Кати не было. Нам сказали, что она на обследовании в больнице. Первым опросили виновника, от чьей руки пострадал человек. Вопросы задавал начальник цеха Толченов.
– Вы хорошо знали эту молодую женщину?
– Нет, видел только несколько раз на работе.
– Тогда расскажите всё подробно и по порядку, как всё случилось.
Мой помощник Алексей, видимо, был немного романтиком, поскольку начал описывать всё в красках:
– Было прекрасное утро. На улице выпал белый-белый первый осенний снег. Конец смены, впереди двухсуточный отдых. Еду я на площадке хвостового вагона, настроение хорошее. У стрелочного поста увидел симпатичную молодую женщину, стоящую с поднятым свёрнутым флажком. Мне захотелось, чтобы она обратила на меня внимание. Заметил на ручке стрелочного балансира надетую варежку, и решил её сбить. Под руки попался камушек, валявшийся на площадке. Я кинул его в варежку, но он оказался дурнее пули – попал прямо в голову женщине.
Он замолчал. Толченов спросил:
– Всё сказал?
– Да, больше мне нечего добавить.
– Фёдоров, теперь ты скажи, что видел.
– Длина нашего состава около ста метров. С этого расстояния я увидел взмах руки помощника, а затем стрелочница схватилась руками за голову. Я ещё удивился, что снежком в лицо, конечно, неприятно, но неужели так больно? Я никак не мог подумать, что в неё попали камушком. Когда я на электровозе поравнялся со стрелочницей, она стояла на своём рабочем месте.
Мне пришлось умолчать о том, что она подавала сигнал остановки, но я не остановился. Мой помощник же об этом и вовсе не знал. Толченов обратился к нему:
– Молодой человек, вы красочно описали своё возвышенное настроение. Но пока смена не закончена, нельзя ему предаваться, как это сделали вы. У нас серьёзное предприятие, и вам места в нём нет. Вы уволены с сегодняшнего дня. А если у пострадавшей окажется серьёзная травма, то мы можем подать на вас в суд.
К счастью, всё обошлось. Травма у Екатерины Головашовой оказалась не слишком серьёзной, и после недели неофициального отдыха она вышла на работу.
Глава 137. ПЕРВАЯ КВАРТИРА
Карьер потихоньку расширялся, и скоро наша улица Милицейская оказалась к нему настолько близко, что перед массовыми взрывами людей с неё стали вывозить на автобусе в безопасное место. Хотя получилось так, что из нашей семьи никто ни разу не выезжал. Николка был в яслях, Рая на работе в школе, а я, если и находился дома, то игнорировал предупреждения и использовал свободное время на учёбу: выполнял контрольные и курсовые работы, решал задачки. Во время взрывов я вздрагивал в унисон с дрожью земли и слышал, как по железной крыше дома стучали камушки. К счастью, единственное окно нашей комнаты находилось с противоположной карьеру стороны, поэтому никакой особой опасности для моей драгоценной жизни не было.
Новый 1965 год мы встречали только своей семьёй, втроём. Заранее нарядили свою синтетическую ёлку и купили бутылку шампанского. Без пяти двенадцать уселись за стол. Сомневаюсь, что наш сын понимал происходящее, но он с интересом ждал, что же будет. Телевизора у нас не было, и мы включили радио. Ровно в двенадцать часов по Свердловскому времени мы поздравили друг друга. Позвонились бокалами с шампанским. Николке в рюмочку налили компота, и он тоже захотел с нами «чокнуться». Мы предоставили ему такую возможность, провозгласив новый тост.
После застолья нашли по радио танцевальную музыку и втроём начали кружиться в вальсе (Коля был у меня на руках). Натанцевались и, не дождавшись московского нового года, легли спать.
* * *
В конце января (мы только сдали сессии в своих учебных заведениях) нам сообщили хорошую новость. Всем жильцам ближайших домов нужно было начинать готовиться к переезду в новый благоустроенный дом. На работе я услышал, что на семью из трёх человек полагается однокомнатная квартира, но меня такой вариант не устраивал. Я сразу пошёл к начальнику цеха Толченову и спросил его:
– Борис Григорьевич, скажите, пожалуйста, какую мне квартиру выделили?
– Сию минуту узнаю в управлении, – ответил он, взял трубку, набрал номер и задал вопрос. На другом конце провода что-то ответили, и Толченов, глядя в мою сторону с заметной улыбкой, произнёс: – Они молодые, у них ещё будут дети.
Из этих слов я понял, что мне светит однокомнатная квартира. Он положил трубку на аппарат и сказал:
– Подождём минутку, там ищут варианты.
Я кивнул. Через некоторое время зазвонил телефон. Начальник поднял трубку и выслушал.
– Ну вот, не волнуйся, тебе выделили двухкомнатную квартиру.
– Спасибо, Борис Григорьевич, я рад!
– Живите счастливо. Кстати, где твоя жена работает?
– Учит детей в тридцатой школе.
– Хорошо, молодец.
– До свидания!
Вскоре нам выдали ключи и ордер на квартиру. В документе значился адрес: «Улица Чкалова, дом 80, квартира 8». В этот же день мы решили переночевать в своей новой квартире. Николку передали на ночь бабушке. На радостях Рая зашла в одиннадцатую школу, где встретилась с Эммой и сообщила новость. Эмма поздравила подругу и пообещала свою помощь в организации переезда.
К вечеру Кощеевы подъехали к нам на собственной легковой машине «Победа». Мы погрузили в неё некоторые постельные принадлежности, посуду, одежду. Когда уже кроме пассажиров ничего впихнуть было нельзя, мы поехали. Я вообще не знал о существовании в Асбесте улицы с таким названием. По моим представлениям, кирпичный дом на Чкалова, 80 должен был находиться в конце улицы, где-то на задворках, однако на деле он оказался вблизи центра города. Когда, наконец, мы отыскали дом, то с удивлением обнаружили, что Кощеевы жили от него буквально в ста метрах. Недалеко располагался и дворец культуры.
Пока мы ехали, я пытался сосчитать, на каком этаже наша квартира. Оказалось, на третьем. Мы зашли внутрь. Маленькая прихожая, напротив – совмещённый санузел. Небольшая кухонька. Зал довольно просторный, и ещё одна комната – спальня (две кровати вполне вместятся). На кухне обнаружилась печь, которая топилась дровами. Газа не было, зато было водяное отопление. Чистые полы сверкали свежей краской, стены были побелены известью. В общем, нам всё понравилось. Ни я, ни Рая в подобных условиях никогда раньше не жили, а потому были очень рады.
Мы занесли все пожитки из машины. На следующий день у меня был выходной, Геннадий тоже был свободен до 16 часов. Мы договорились с ним, что с утра он поможет мне перевезти на своей машине оставшиеся вещи. Даже мебель мы решили перевозить на его легковушке, благо у него был на кузове багажник, а наша мебель, кроме стола, вся была разборной. А на этот день мы наработались. Я вспотел, захотел пить, подошёл на кухне к раковине и открыл кран. Оттуда полилась бурая жидкость, которая никак не светлела. Всё-таки я не удержался и промочил горло этой ржавой водой. Мы были первыми жильцами этого дома, поэтому мне пришлось «промывать» все трубы, подходящие к нам.
Мы поблагодарили Кощеевых за помощь и «отпустили» их домой. В пустой квартире было нечего делать, и мы стали готовиться спать. В середине большой комнаты на полу мы расстелили постельные принадлежности, которые прихватили с собой. С возгласом «наконец-то!» мы обнялись, слились в поцелуе и упали на импровизированную постель.
На улице Милицейской мы прожили четыре года и четыре месяца. Они не показались нам тягостными, но всё равно хотелось лучших условий. За эти годы Рая постепенно стала умелой и хорошей хозяйкой. Ну и, конечно, она родила мне сына, за что я был ей особенно благодарен. А теперь у нас была и новая квартира.
Наутро мы проснулись и поднялись в шесть часов. Рая пошла к своей маме, чтобы отвезти на санках Николку в ясли, а оттуда пойти на работу. Я взял ключ от новой квартиры и пошёл на Милицейскую разбирать мебель, готовить для перевозки. Через час приехал Гена. Мы выносили, грузили, отвозили и затаскивали наверх вещи. Сделали три рейса, а четвёртым перевезли часть дров, заготовленных мною впрок. Дрова выгрузили в подвале, где для нас под восьмым номером была сделана кладовка. К обеду все наши вещи были перевезены. Я поблагодарил Геннадия и предложил ему прийти к нам на обед, но он вежливо отказался, сославшись на то, что ему необходимо отдохнуть перед работой.
– А отобедаем мы на новоселье, – сказал он.
Я сходил в столовую, а по пути оттуда купил бутылку шампанского. Придя домой, занялся сборкой мебели. А когда пришла моя Зайка, мы стали расставлять мебель по местам. Потом я отправился в ясли за Николкой, а Рая осталась готовить ужин.
Я вышел из подъезда и решил найти более короткий путь, чем ходил раньше, поскольку через Садовую и Уральскую улицы получался крюк в полкилометра. Наш дом не имел ни соседних домов, ни проезжей сквозной улицы, лишь заезд с Садовой. Напротив нас было семейное общежитие, в котором некоторое время проживал Иван Морозов, брат Раи, с женой Светланой и сыночком Мишей. В том же направлении, куда мне было нужно идти, простиралась огромная заснеженная поляна, примерно сто на сто пятьдесят метров. Я подумал, что это место, возможно, оставлено для будущего небольшого стадиона. Эту снежную равнину пересекали несколько пешеходных тропинок, идущих в разные стороны. По одной из них я прошёл вдоль этой поляны и решил, что обратно тоже пойду именно здесь.
Я забрал сына из детского садика, посадил его на санки, и мы пошли. В конце улицы Чкалова, как раз перед этой открытой площадкой находилась небольшая электроподстанция, из которой доносился негромкий монотонный гул. Коля услышал его и заинтересовался:
– Папа, что там гудит?
– Трансформатор, сынок.
– Трансфо́р-мото́р? – переспросил он, чётко выговаривая все три «р».
– Да, сынок. – Я не стал его поправлять, уж очень мне понравилось, как он сказал. Николка попросил подъехать поближе, затем встал на ноги и через вентиляционные жалюзи попытался рассмотреть «трансфор-мотор». Внутри было темно, он ничего не увидел, но зато гул отсюда было лучше слышно. Он несколько минут не отходил от трансформаторной будки. Наконец, я его убедил, что нам пора идти. Впоследствии он часто просил меня или маму остановиться в этом месте, чтобы послушать, как работает загадочный мотор.
Когда мы подошли к дому, я сказал:
– Вот наш новый дом.
Он никак не прореагировал, но когда мы начали подниматься на третий этаж, до него дошло:
– Это не наш дом. Тут высоко нужно подниматься.
Мы зашли в квартиру, он увидел маму и поспешил радостно согласиться:
– Это наш дом!
Рая собрала ужин на стол. Я стал открывать шампанское и предупредил:
– Сейчас будет ба-бах.
– Испугаешь ребёнка, да и я тоже боюсь, – попыталась меня отговорить жена, но я был непреклонен и совершил «салют». Пробка выскочила вертикально вверх, ударилась в потолок и упала прямо на стол. Салют удался.
Я налил пенящийся напиток в два бокала. У Николки в фужере был фруктовый сок. Мы поздравили друг друга с новосельем звоном бокалов. После ужина включили радиолу, ставили пластинки, танцевали под музыку, пели. Так мы отметили новоселье в узком семейном кругу.
Глава 138. ОБЖИВАЯСЬ НА ЧКАЛОВА
Мы с моей Зайкой пришли к выводу, что нам нужна новая мебель. После работы зашли в мебельный отдел универмага. Нам приглянулся «двухэтажный» сервант. Нижняя его часть имела посередине три выдвижных ящика, а по краям два вместительных шкафчика. Верхняя часть была чуть уже нижней, и ничем к ней не прикреплялась, образуя небольшую полочку. Двухуровневые стеклянные дверки передвигались в обе стороны. Ещё нам понравился детский круглый столик и стульчик. Мы купили всё это с условием, что сегодня же магазин доставит наши покупки к нам домой.
Рая пошла в садик за сыном, а я домой – ждать, когда подвезут нашу мебель. Через полчаса приехал грузовик из магазина, а тут и ребята мои подошли.
Сервант мы поставили в большую комнату, на «почётное» место. Не откладывая на потом, стали заполнять его посудой, книгами, инструментом, пластинками и прочим мелким хозяйственным имуществом.
* * *
Через несколько дней мы почувствовали, что у нас в квартире холодновато. Попробовали затопить печь, но фокус не удался – не было тяги, и дым шёл на кухню через дверку. Пришлось залить дрова водой и проветривать кухню. Мы не стали искать причину отсутствия тяги и просто больше не делали попыток затопить печь. Еду готовили на электроплите.
Однако всё-таки хотелось, чтобы в квартире была комфортная температура. В отопительной батарее на кухне было всего три секции, а в зале только пять. Я встретил слесарей-сантехников и обратился к ним с вопросом, можно ли добавить несколько секций батарей. На удивление, их уговаривать не пришлось, они озвучили стоимость материала и работы. Я тут же согласился, так как сумма оказалась вполне приемлемой. На другой день прямо с утра они всё сделали, добавив две секции на кухне и три – в зале. У нас сразу стало теплее.
* * *
Стали готовиться к новоселью. Прикинули, сколько будет гостей. Получилось что-то около шестнадцати человек, считая четырёх несовершеннолетних. За нашим единственным круглым столом могло уместиться не более семи человек. Мы решили обсудить эту проблему с Николаем Ситниковым. Он пообещал нам свою помощь. На работе заготовил материал для длинного стола, привёз его на машине, которая принадлежала столярной мастерской, и сколотил прямо на месте довольно приличный временный стол. Вместо недостающих стульев использовали скамью, которая представляла собой широкую, прочную, длинную доску, положенную на два табурета.
По нашему мнению, всё было готово к встрече гостей, большинство из которых были родственниками Раи. Единственный из моих родных, который мог бы присутствовать на празднике – брат Женя – уехал из Асбеста и устроился работать токарем в Сургуте. Помимо родственников, мы пригласили Кощеевых, а Рая ещё позвала мать ученика своего класса Горобинскую, с которой у них сложились дружеские отношения. Эта женщина работала заведующей городской центральной аптекой.
Мы постарались, чтобы на праздничном столе не было недостатка в напитках и закусках. Были даже апельсины, которые в нашем городе не продавались вообще. Их можно было купить лишь в посёлке имени Малышева, где в пятнадцати-двадцати километрах от Асбеста добывали изумруды, а также изготовляли оборонное сырьё – так называемую лигатуру (бериллиевую бронзу, входившую в состав брони танков и самолетов). Рабочие там работали четыре часа в сутки, а снабжение у них было куда лучше, чем в городе.
Первыми к назначенному времени пришли супруги Горобинские. Я их обоих видел впервые. Она была худенькой женщиной среднего роста, приятной наружности. Он – солидным, крупным мужчиной. После знакомства Горобинский поставил на стол бутылку заманчиво искрившегося шампанского. Остальные гости почему-то задерживались. Мы прождали почти полчаса, и в конце концов почувствовали себя неудобно перед, можно сказать, незнакомыми людьми. Поэтому пригласили их за стол. Гость осторожно открыл принесённую бутылку шампанского, налил в фужеры. Нас поздравили с новосельем, и мы дружно выпили. Я не растягивал удовольствие, разом осушив свой бокал.
Немного закусили, налили по второму бокалу. Сказали тост, дружно позвонились. Я снова выпил до дна. Только начали танцевать, как у меня закружилась голова, я пошёл в спальню и лёг на кровать. На этом празднование для меня закончилось. Я был из ночной смены, а днём мне поспать не удалось, однако всё равно пара бокалов шампанского так меня «срубить» не могла. Уснуть у меня не получилось, я лежал и всё слышал.
Пришли Ситниковы, Кощеевы. Меня никто не тревожил, решив, что я сплю. А я в полусне думал, что надо же, так глупо всё получилось. Горобинские оказали мне медвежью услугу, по всей видимости, добавив в бутылку с шампанским львиную долю медицинского спирта. Я считал, что пью игристое вино, а на деле это оказался жестокий «ёрш», который и свалил меня с ног. Но я продолжал слышать веселье, доносившееся из соседней комнаты.
На другой день пришли те, кто не смог прибыть в назначенный день. Сначала на нашем пороге появился Иван Морозов с женой Светланой и сыном Мишей трёх с половиной лет. Я был уже в порядке и мог нормально встретить гостей. На меня особое впечатление произвёл мальчик Миша. Он ходил по всей квартире, выпятив грудь и заложив руки назад, не спеша передвигался вдоль стен, заглядывал в каждый угол. С Николкой играть не стал, вероятно, считая себя для этого слишком взрослым. Тут ещё подошли молодые люди – Саша Ситников (который в этом году должен был пойти в армию) с симпатичной девушкой, запомнившейся мне тем, что она принесла с собой туфли на шпильках (была зима, люди ходили в основном в валенках).
После застолья немного попели. Особенно слаженно звучал дуэт брата и сестры Морозовых – Ивана и Раи. Они от природы обладали хорошим слухом и голосом. А когда начались танцы, особенно старалась произвести впечатление наша молодая гостья. Она стремилась показать себя во всём блеске танцовщицы и разудалой плясуньи. Должен признать, что получалось у неё хорошо. Правда, своими шпильками она изрядно попортила поверхность нашего пола, понаоставляв вмятин и сбив кое-где краску. Но мы по этому поводу не сильно расстраивались. Посчитали это памятью об «обмытии» квартиры.
Кстати, соседями на нашей площадке снова оказались Юферевы. А семья Носаревых из трёх человек, жившая на Милицейской над нами, оказалась в однокомнатной квартире на втором этаже. Наш бывший сосед – ветеран войны – получил квартиру в третьем подъезде. Таким образом, нас наконец-то «развели».
