Текст книги "Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969"
Автор книги: Виталий Федоров
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 49 (всего у книги 61 страниц)
Глава 118. РАЯ
Это видение случилось 18 июля 1959 года. Я ехал на электровозе в карьер под погрузку, приближался к станции Комсомольская и увидел – о чудо! – у здания станции стояла девушка в белом платьице с сигнальным жёлтым свёрнутым флажком (что означало «двигаться без остановки»). День был тёплый, солнечный. А девушка выглядела как невесть откуда взявшийся чистый белый цветок в этой глубокой каменной яме. Я сразу понял, что она новенькая, только поступила на работу. И тут меня озарило. «Она будет моей», – сказал я сам себе, хотя никогда раньше не отличался излишней самоуверенностью.
На обратном пути на фабрику она снова меня провожала с тем же флажком. Но на этот раз я сознательно сбросил скорость, чтобы получше разглядеть незнакомку – очень уж она меня заинтересовала. При более внимательном рассмотрении её платье оказалось не совсем белым, а с мелкими серыми клеточками. Высокий воротник платья закрывал почти всю шею. Сама она была худенькой, темноволосой, среднего роста. Лицо овальное, лоб заметно высокий. «Такую просто так не охмуришь», – мысленно пошутил я.
В этот день незнакомку я больше не видел. А в выходной мы с земляком из Горбуново Толиком поехали в посёлок Черемша, где на реке Рефт находилась плотина, образующая пруд. Там был пляж, на котором в хорошую погоду летом всегда было много отдыхающих. Мы купались, загорали и особо ни на кого внимания не обращали. Уже под вечер решили вернуться в город. Подошёл автобус. Народу было много, салон автобуса быстро наполнился. И тут я увидел, что к автобусу подходит моя незнакомка со станции Комсомольская. Мы помогли ей забраться в автобус, а затем втиснулись сами.
И я, и Толик проехали свою остановку, чтобы проводить нашу попутчицу до дома. Проблема была в том, что нас было трое. Как ни крути, третий – лишний. Тут уже я решил проявить инициативу. Выйдя из автобуса, тут же взял девушку под руку. Она не высказала неудовольствия. Толику я сказал:
– Пока, встретимся в общежитии.
– По-о-ока, – растянуто сказал он и нехотя ушёл.
Когда мы остались вдвоём, я решил, что пора познакомиться.
– Как тебя звать, красавица? – спросил я.
– Рая, – просто и без смущения ответила она.
– Какое красивое имя! А фамилию можно узнать?
– Морозова.
– Хоть и холодная фамилия, но звучная и распространённая, – констатировал я. – А я Витя Фёдоров. Кстати, ты домой не торопишься? Может, немного погуляем?
– Можно и погулять, – согласилась Рая.
Гуляли мы с ней допоздна. Что меня в ней подкупало, так это манера общения. Она говорила со мной как со старым знакомым, не стеснялась и в то же время не рисовалась. Так же как и я, она в этом году закончила среднюю школу. Ей было восемнадцать лет, и когда она назвала дату своего рождения, я быстро подсчитал нашу с ней разницу в возрасте. Вышло восемь лет один месяц и шесть дней.
Я проводил её до дома. Она жила недалеко от дворца культуры по улице Будённого. Напротив находилась контора Центрального рудоуправления. Рая рассказала мне, что живёт вместе с мамой и братом Иваном, отслужившим в Военно-Морском флоте пять лет. Он оказался моим одногодком. Мама Анна Николаевна работала в детском доме.
Мы зашли с Раей в подъезд её дома. Было уже темно. Я обнял её и поцеловал (откуда только смелость взялась?) не в щёчку, а прямо в алые губки «бантиком». Я её целовал по-настоящему, прижав к себе. Не помню, сколько длилось это удовольствие, но для меня это был «поцелуй века». Я ещё успел подумать, что как только выпущу её из объятий, она может и ударить меня за нахальство. Но этого не случилось. Впрочем, если бы и ударила, я бы не обиделся, мог лишь извиниться.
Мы поднялись на второй этаж и там договорились о следующем свидании.
* * *
С этого дня мы стали часто встречаться. А когда поехали на пляж, Рая познакомила меня со старшей сестрой, которая жила в посёлке Черемша. Звали её Антонина, жила она с мужем и тремя детьми в собственном доме. Тоня была женщиной энергичной, общительной. Она была старше Раи на четырнадцать лет и нянчила её с пелёнок. Рая даже звала её няней. Сёстры не были похожи друг на друга. Тоня – светловолосая, голубоглазая, волосы Раи же были тёмными, а глаза карими. Это было неудивительно, поскольку отцы у них были разными. Но это не мешало им быть трогательно нежными друг к дружке.
Муж Антонины Николай Ситников был худощавым брюнетом с чёрными глазами, так и «сверлившими» любого собеседника. Но, в отличие от супруги, обычно он был немногословен. Старшему сыну Ситниковых Саше было четырнадцать лет. Девятилетняя дочь Ирина, брюнетка, была очень похожа на своего папу, а младшая Оля четырёх лет от роду переняла больше материнских черт.
Я честно рассказал Рае о своём семейном положении, но это её не отпугнуло. Мы продолжали встречаться, как и прежде. Рая пригласила меня домой и познакомила с матерью и братом.
* * *
Но тут в наши отношения вмешалась Катя. Когда она узнала о нашей дружбе с Раей, то начала её запугивать и требовать, чтобы та от меня отступила «пока не поздно». Катя пыталась доказать, что я люблю только её. Встречались две соперницы в раскомандировке во время получения наряда на работу. Там-то в основном и происходили их «беседы».
Рая была девушкой скрытной и не рассказывала мне всего, что происходило между ними. Но я узнавал кое-что от других работниц. Надо сказать, что как только я встретил Раю, всякие связи с прежней пассией прекратил. Но она, похоже, вынашивала в отношении соперницы мстительные мысли, поскольку однажды при случайной встрече Катя мне сказала:
– Ты её поматрось и брось!
– Нет уж, – ответил я ей. – Коли у нас до этого дело дойдёт, то я обязательно на ней женюсь. Конечно, если она сама будет согласна.
Раю после стажировки поставили работать на станцию Карьерную. Дежурной по станции там была женщина лет сорока по фамилии Жданова, которая, увидев однажды, как ссорились Катя с Раей, стала переживать за свою напарницу и расспрашивать её, в чём дело. Тут Рая, державшаяся до того молодцом, не выдержала, расплакалась и рассказала, из-за кого заварился сыр-бор. В этот момент меня диспетчер направил под погрузку через станцию Карьерную. Жданова остановила мой поезд и быстро «передала» Раю мне. Больше часа мы с ней ездили на электровозе. Как машинист, я выполнял все необходимые действия, но как человек, мыслями был далёк от железной дороги. Я старался приободрить девушку, рассказывал что-то весёлое, пел песню на грузинском языке, которую сам же сочинил из небольшого набора известных мне грузинских слов. В общем, мне удалось поднять ей настроение.
Когда мы встретились на следующий день у неё дома, она мне сказала:
– Жданова пригласила нас к себе в гости.
– Хорошо, – согласился я. – Пойдём.
Рая быстро собралась, и мы отправились в гости. Муж хозяйки тоже был дома. Он оказался моим коллегой, работал машинистом электровоза в другой смене. Как водится, не обошлось без застолья. Мы были из, так сказать, разных поколений, но общую тему для разговора нашли без труда, поскольку все работали на железной дороге.
Мы хорошо провели время у Ждановых. Хозяйка относилась к Рае, как к дочери. Видимо, она хотела поучаствовать в судьбе понравившейся ей девушки-коллеги. Но для этого сначала постаралась получше узнать человека, из-за которого Рая страдала. Хотя какой вывод сделала она, познакомившись со мной поближе, мне неведомо.
Мы продолжали с Раей встречаться. Ходили в кино, иногда на танцы. Я стал приглашать её в общежитие. Там мы устраивали – вы не поверите! – литературные диспуты. Из поэтов я любил Пушкина, Есенина и Лермонтова (у последнего проза нравилась даже больше, чем стихи). Рая же обожала Маяковского, Некрасова, Пушкина (как же без него?), ну и других. Она знала много стихов – и не только из школьной программы – наизусть и красиво их декламировала.
В здании нашего цеха была библиотека рудника. Там имелся хороший выбор книг. Заведовала библиотекой пожилая женщина «божий одуванчик» со знаменитой фамилией и именем – Софья Ковалевская. Когда я туда записывался, она меня спросила:
– Какую литературу вы предпочитаете?
– Я бы хотел почитать книгу о Великой Отечественной войне, – ответил я.
– А я бы предложила вам «Трилогию желания» американского писателя Теодора Драйзера. «Финансист», «Титан», «Стоик» – так называются книги этой трилогии. Они о спекулянте и финансовом магнате Фрэнке Каупервуде, думаю, вам будет интересно.
– Хорошо, давайте. Я читал раньше французских писателей, можно и с американской литературой познакомиться.
Я взял все три книги и прочитал их довольно быстро. А когда возвращал, София попросила меня написать отзыв о трилогии. Я не стал отнекиваться, а взял и написал. Рецензия уместилась на нескольких листках. Она прочитала её, пока я выбирал очередную книгу, и сказала:
– Отзыв мне ваш понравился, и я его пошлю… – не помню, если честно, куда она собиралась его переслать. Был ли он где-то опубликован, я тоже не знаю, просто не интересовался этим.
А вот помощница Ковалевской, молодая симпатичная особа, постоянно старалась предложить мне что-то романтическое, любовное. Возможно, она намекала этим на возможность наших личных отношений. Но моё сердце было уже занято; меня никто, кроме Раи, не интересовал.
* * *
К нам в цех поступил работать молодой специалист Борис Бровко, только что закончивший институт. Был он высоким симпатичным шатеном, одевался всегда с иголочки. Жил в общежитии на втором этаже. Его приняли на должность диспетчера в службу движения, в нашу смену. В его прямом подчинении были дежурные по станциям и стрелочницы – все женщины. В его обязанности также входило направление поездов на погрузку и разгрузку. Довольно быстро мы с ним подружились. Частенько вместе ходили в кафе обедать, на обратном пути заходили в мою комнату (я до сего времени жил один), курили и болтали. Он предпочитал дорогие папиросы «Казбек», я же довольствовался обычным «Беломором».
Однажды Рая была у меня. Сидела за столом без верхней одежды, мы по-домашнему пили чай. Вдруг в комнату ворвался Боря – как обычно без стука, залихватски открыл ногой дверь и что-то громко начал говорить прямо с порога. Но тут же осёкся, увидев Раю. Он, конечно, её узнал, как-никак она была его подчинённой. Но ещё он знал и о моей недавней связи с Катей. Мне показалось, что в его глазах мелькнуло осуждение. Он тут же извинился и ушёл.
Чтобы как-то загладить неловкость, через несколько дней я предложил познакомить Борю с кудрявой блондинкой Таней, работавшей заведующей производством кафе, в котором мы часто обедали. Он согласился. Мы пришли в кафе, заказали хороший обед и взяли графинчик вина. Я попросил официантку вызвать заведующую производством к нашему столу. Она вскоре подошла, поздоровалась. Я был уже с ней знаком – приходилось беседовать в этом зале. Опережая Бориса, я сказал:
– Вот у этого элегантного молодого человека есть к вам претензии.
– Какие? – спросила она, удивлённо вскинув брови.
– Это он вам сам скажет, а я пока пойду покурю.
Я отсутствовал несколько минут, посчитав, что этого должно хватить для знакомства и назначения свидания. Когда вернулся, Борис сидел и загадочно улыбался. Тани уже рядом не было. Мы с ним выпили за удачу.
Где-то месяца через два Боря женился на Тане и съехал из общежития. Наверное, им дали квартиру. А вскоре его повысили в должности – он стал начальником службы движения. А я окончательно потерял друга. Даже при встречах теперь он здоровался свысока, будто принуждённо, никогда не улыбался. Я был удивлён такой резкой переменой в человеческих отношениях. Мне даже подумалось, что, может, я ему неудачно жену сосватал, и он поэтому теперь меня чурается? Поговаривали, что Боря протеже какой-то шишки из бывшего Министерства промышленности строительных материалов, к которому ранее (и несколькими годами позднее) относился трест «Союзасбест»[38]38
С июня 1957 по ноябрь 1965 руководство отраслью осуществлялось через совнархозы. (Прим. ред.)
[Закрыть].
Глава 119. ПРОВЕРКА НА ПРОЧНОСТЬ
В один из наших выходных Раина сестра Тоня попросила нас помочь в заготовке дров на зиму для их дома в посёлке Черемша. Больше чем полдня мы с Раей пилили, а Николай колол дрова. Обедать нас оставили вдвоём с Раей.
Когда мы начали есть первое блюдо, девушка попросила меня подсолить ей суп. Я с готовностью выполнил её просьбу, хотя на мой взгляд суп был нормально посолен. Она попробовала снова.
– Ещё добавляй, – требовательно сказала она. Я подсыпал ещё немного.
– Тебе что, соли жалко? Мало сыплешь, – заявила она, снова попробовав.
– На, получай! – с этими словами я взял и высыпал всю соль из солонки в её тарелку. На удивление, мы из-за этого не поссорились, а дружно вместе поели суп из моей тарелки. Надо сказать, что Рая действительно ела более солёную пищу, чем я.
В общем, это была наша первая «притирка» друг к другу. Тоня предложила нам отдохнуть в постели в их спальне. Мы уютно устроились вместе. Про себя я уже решил, что непременно женюсь на этой девушке, если она сама будет согласна. Но до свадьбы «трогать» её не хотел. А до свадьбы, как я думал, ещё далеко – мне же ещё нужно было получить развод.
Но всё равно хотелось думать, что всё складывается хорошо.
* * *
И тут нежданно-негаданно я получил «удар под дых». Я пришёл к Морозовым. Рая была одна, сидела расстроенная и даже заплаканная. Посмотрела в мою сторону и с обидой в голосе произнесла:
– Больше мы встречаться не будем. И не приходи больше к нам.
– Объясни, в чём дело, – потребовал я.
– Ты сам знаешь все свои проделки. Уходи! – громко и с надрывом сказала она.
Я был в недоумении, но повернулся и вышел. В общежитие возвращался понурив голову, чувствуя подкатывающий к горлу комок. Вспоминал наши счастливые встречи с Раей, думал о том, что желал с ней связать свою жизнь навсегда. И вдруг от ворот поворот…
Теряясь в догадках, чем мог так прогневать свою любимую, я зашёл в комнату, лёг на койку и всецело погрузился в грустные мысли. Не знаю, сколько я так пролежал в оцепенении. Наконец, решил отвлечься от тягостных дум и взял в руки книгу. Заставил себя читать, хотя смысл прочитанного до меня не доходил. Вдруг дверь открылась и ко мне зашли – кто бы мог подумать? – две сестры, Тоня и Рая. Вначале я не поверил своим глазам (уж не сон ли это?), но тут Тоня своим зычным голосом скомандовала:
– Подъём!
Я резко вскочил, как в армии. Тоня была женщиной энергичной, и при виде её моя хандра мигом улетучилась. Они вручили мне подарок – купленную по дороге в магазине белую рубашку в редкую чёрную полоску (её я впоследствии с удовольствием носил). Я же мигом приготовил им чай с лимонной кислотой и сахаром. Больше мне угощать их было нечем, питался-то я в кафе и столовых.
Я был безмерно счастлив и благодарен Тоне и, конечно, Рае, за то, что они ко мне пришли и восстановили в моей душе мир и спокойствие.
Как выяснилось, после нашего с Раей «расставания» Тоня зашла к маме (была в городе по делам), где и увидела свою зарёванную сестричку. Рая вначале отказывалась объяснять причину своих слёз, но Тоня не тот человек, который скажет: «Ну ладно, не хочешь – не говори». Она «насела» и добилась того, чтобы Рая ей рассказала всё. Узнав подробности, Тоня скомандовала:
– Хватит реветь, собирайся, пойдём!
– Куда?
– К твоему Вите. Он тоже, поди, переживает.
В общем, виновником всего произошедшего оказался человек, которого я даже не знал. Однако он меня знал. Это был муж фельдшерицы Натальи из Горбуново[39]39
О ней я рассказывал в главе 78. (Прим. авт.)
[Закрыть], которая неожиданно уехала оттуда с женихом в неизвестном мне направлении (честно говоря, мне это было до лампочки, ну уехала и уехала). Её жених, будучи летом в отпуске в родном селе, познакомился с Наташей. На следующий год они собирались пожениться. Но тут, видимо, кто-то ему сообщил, что его невеста может «уплыть» с другим.
С тех пор прошло почти пять лет. В Асбесте перед поступлением на работу я был направлен на медкомиссию. И там в поликлинике я вдруг встретил Наташу. Удивлён был этой нечаянной встрече не меньше, чем она. Поздоровались, улыбнулись друг другу, на этом всё. Никаких лишних слов. Но она рассказала о моём появлении в городе своему теперь уже мужу. Это его, видимо, насторожило и пробудило прежнюю ревность. Он решил разузнать обо мне побольше, и приставил ко мне для этого своего земляка, рыженького Толю Дозмарова, который был моложе меня лет на шесть. Работал он слесарем в ПТО, жил в общежитии и постоянно стремился со мной сблизиться. Он не один раз оказывался третьим лишним при моих встречах с Катей. Однажды мы с ним выпили в кафе, и я отправился на свидание с Катей. Он увязался за мной. Когда мы с ней встретились и решили погулять по пригородному лесу, он опять потащился с нами. Лишь когда я с ним заговорил построже, он отстал.
Я уже писал о первой встрече с Раей, когда он тоже оказался третьим лишним. Потом, как-то встретив её в моё отсутствие, он стал её уговаривать не дружить со мной, поскольку я был значительно её старше. Она с юношеской прямотой ответила:
– Толя, ты неплохой парень. Но я рыжих не люблю!
После этого, видимо, он затаил на нас злобу и, посоветовавшись со своим старшим соратником, мужем Наташи, решил нас с Раей разлучить. Они избрали давно испытанный метод – наговор, где правда перемежалась с ложью. Они узнали, что брат Раи работает в ремонтном пункте мастером в вагонной службе. Старший из двух «благодетелей» рассказал про меня много негативного (попросту полил грязью) – под видом спасения невинной девушки от злодея и распутника.
Иван отреагировал на предостережение таинственного наушника так, как они и ожидали – как старший брат, заботящийся о своей сестре. Попросту он запретил Рае со мной встречаться. Когда она меня прогоняла, я, конечно, ничего об этом даже не подозревал. Я Рае о многом рассказывал, и она про меня почти всё знала, но вот Иван-то не знал ничего.
После примирения я снова стал часто бывать у Морозовых. С Иваном мы здоровались, но о дружеском общении после всего случившегося говорить было рано.
Глава 120. ЖЕНИХ ДА НЕВЕСТА
В сентябре, в мой день рождения мы с Раей прогуливались вечером в парке. Уже темнело, на небе появились первые звёзды, и под сенью редких деревьев я решился сделать своей любимой предложение. Мы присели на скамейку, и тут я у Раи «попросил руки». И она дала согласие стать моей женой! Я был в восторге и расцеловал свою будущую подругу жизни. Осталось получить благословение Раиной мамы.
Когда мы пришли к Морозовым, у них в гостях находились Тоня и Николай Ситниковы. Я при всех объявил, что Рая согласна стать моей женой. Все в комнате притихли. Повернувшись к Раиной маме, я продолжил:
– Анна Николаевна, прошу вашего согласия выдать замуж за меня вашу дочь.
– Да на что она тебе такая? – неожиданно отреагировала Анна Николаевна. – Она же ничего не умеет делать!
– Я беру её, так сказать, в перспективе. Жизнь всему научит.
– Ну хорошо, я возражать не стану, – кивнула моя будущая тёща. Тут Ситниковы радостно захлопали, а у Тони даже покатилась слезинка по лицу.
– Такое дело надо обмыть, – сказал Николай.
Быстро собрали на стол. Немного выпили и стали петь песни. И тут я узнал, что попал в прекрасно поющую семью. Особенно мне понравился чистый звонкий голос моей Раи. Жаль, не было Ивана, он с друзьями ушёл гулять. Вот таким счастливым оказался мой день рождения.
Анна Николаевна сказала о нашей помолвке соседям, с которыми была в хороших отношениях. Постепенно молва разнеслась. Соседские детишки стали беззлобно нас дразнить: «Тили-тили-тесто, жених да невеста».
Я дал Рае слово, что буду меньше курить, а с первого января 1960 года окончательно брошу эту дурную привычку. К тому времени курил я, действительно, много. На восемь часов работы мне не хватало полпачки папирос. Своё слово я сдержал, бросил курить первого января.
* * *
Я надумал съездить в Горбуново и показать свою красавицу невесту маме. Рая была в восторге от мысли побывать в селе. О своём намерении поехать в Горбуново я рассказал Толику Дозмарову во время очередного похода в столовую. Сказал, что со мной поедет Рая, предложил ему составить нам компанию. Он ответил уклончиво:
– Если на работе отпустят.
– Ну как хочешь.
Мы поехали поездом после ночной смены, когда у нас был двухсуточный выходной. В Баженово сделали пересадку, а до Поклевской добирались на пригородном. В Горбуново приехали уже вечером, уставшие после ночной смены и дороги.
Мама встретила нас молчаливо, настороженно. После знакомства и ужина мы решили лечь спать. Она постелила нам прямо на полу в зале. Мы легли рядом, но спали даже не в обнимку.
После завтрака решили погулять по селу. И вдруг нам встретился рыжий Толик. Оказалось, он приехал раньше нас почти на полсуток. Пригласил нас к себе домой распить чекушку спирта, который продавался в сельском магазине. Мы отказываться не стали, зашли в гости. Выпили (только я и Толя), закусили, поговорили. И мы пошли домой.
Будучи заметно под хмельком, я решился сказать маме:
– Рая моя невеста.
Реакция мамы была резкой и неожиданной:
– Привёз какую-то распутную девку и называет невестой!
Я повысил голос:
– Мама, ты не имеешь права судить о человеке, не зная его!
Рая обиделась и, чуть не плача, стала одеваться. Я за неё тоже оскорбился:
– Всё, мы уезжаем!
Быстро оделись и, не простившись, вышли из дома. Когда проходили по двору под окном дома, мама в форточку кричала что-то обидное, и я в сердцах ударил по окну кулаком. Стекло разбилось, а я поранил руку. Это была единственная в жизни шумная размолвка с мамой. Наверное, если бы я был трезв, то вёл бы себя сдержаннее, но спирт (который я пил первый раз в жизни) меня взбудоражил.
Мы добрались до железнодорожной станции пешком. Рая помогла мне перевязать кровоточащую рану носовым платком. Так и доехал до Асбеста, нигде в медпункт не обращался.
А на другой день отработал смену и почувствовал, что рана начала нарывать. Наутро пошёл в поликлинику на приём к врачу. Мне обработали рану и дали больничный.
Когда пришёл на следующий приём, встретил в коридоре поликлиники начальника службы тяги Третьякова. Как оказалось, он пришёл по мою душу – попросить, чтобы я сказал врачу, что травму получил не на производстве, а в быту. Я прикинул: во-первых, больничный мне и так, и так оплатят, я ничего не теряю, а «грязного пятна» на цехе не будет; во-вторых, я ведь и правда травму получил бытовую. В общем, Третьякову меня долго уговаривать не пришлось, я его успокоил, сказав, что про производство даже не заикнусь. Человек он был хороший – спокойный, деловой, и я действительно не хотел бы его подставлять.
Рана на руке зажила. Рая не упоминала о неудачной поездке в село. Короче, этот удар она перенесла стоически.
А много позже мама мне рассказала, что перед нашим приездом к ней приходил Дозмаров и обрисовал Раю в оскорбительных выражениях – как девушку лёгкого поведения. Это он так мстил нам за якобы нанесённые ему унижения. Мы же вплоть до этого времени были так слепы и глухи, что по-прежнему продолжали с ним общаться. Хотя инициативу к этому общению проявлял только он, а я даже не знал, в какой комнате он живёт.
* * *
На Новый год Антонина и Николай пригласили нас к себе на Черемшу. 31 декабря 1959 года мы были у них. Ёлка была большая, и нам пришлось её украшать. Мы старались сделать её как можно красивее, нам помогали девочки Ситниковых – Ирина и маленькая Оля. Пока хозяева накрывали на стол, мы закончили – наша ёлка сияла во всей красе.
Ни телевизора, ни радио у Ситниковых не было. После новогоднего застолья мы стали петь и танцевать под свои песни. Водили с детьми хоровод вокруг ёлки и пели: «В лесу родилась ёлочка».
В разгар веселья немного захмелевший Николай решил похвастать своими новыми противоударными водонепроницаемыми часами.
– Вот брошу их об стену, а они будут идти как будто ничего не было!
– Ну хорошо, давай проверим, – не стал я отказываться от развлечения. Николай снял с руки часы и с силой бросил об стену. Раздался звон ломающегося механизма, и часы разлетелись на мелкие части. Мне было смешно, но усилием воли я сдержался – для хозяина-то это было нешуточное разочарование. Мы не были избалованы дорогими вещами, поэтому обычно ценили их и берегли.
После этого трагикомического новогоднего номера, уже в третьем часу ночи мы легли спать. Поднялись уже почти к обеду.
* * *
Рая получила новогоднее поздравление от школьного друга. Звали его Володя, он служил на Краснознамённом Северном флоте ВМФ СССР. Часто писал Рае письма, она ему отвечала. Я предложил ей прекратить переписку, написав правду о наших отношениях. Она согласилась, и мы вместе сочинили письмо, пытаясь в нём не обидеть Володю, но в то же время дать понять, что надеяться ему на какие-то отношения с Раей в будущем не стоит. Больше от него писем не было.
Зимой в свободное время мы ходили в кинотеатр, во дворец – на концерты и на танцы. Бывали на катке. Коньки брали на стадионе напрокат. Я в то время весил 64 килограмма, Рая – 46. На коньках я её поднимал на вытянутых руках, правда, при этом она опиралась руками мне на плечи.
