Текст книги "Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Валентин Егоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 95 страниц) [доступный отрывок для чтения: 34 страниц]

   – Норма!

   После этого Тиминого подтверждения, я снова связался с главной диспетчерской нашего центра, попросив разрешения на рулежку на стартовую линию ВПП. На этот раз со мной говорил полковник Симонов, начальника летного отдела всего центра:

   – Рулежку на стартовую линию ВПП, разрешаю!

   В тот момент я уже одними тормозными педалями удерживал истребитель на месте, тормозами сдерживал мощь тяги двигателя:

   – Техники, прошу убрать тормозные колодки!

   – Тормозные колодки убраны, товарищ капитан! – Практически тут же я услышал ответ одного из техников.

   Выждав пару секунд, я снял ногу с педалей тормоза, наш МИГ 129 тотчас же тронулся с места и, не спешно разгоняясь, покатился к сторону ВПП. Вскоре мы были на взлетной полосе, которую нам пришлось проехать от начала до конца, так как старт оказался на противоположном ее конце. Достигнув линии старта, я элегантно и грациозно, словно прекрасную даму, с которой танцевал тур вальса, развернул МИГа 129 таким образом, чтобы он встал в самый центр линии старта взлетной полосы. Затем некоторое время я погонял двигатель на различных режимах и, убедившись в том, что он не подведет, снова связался с диспетчерской, на этот раз, запрашивая разрешение на взлет.

   – Взлет разрешаю, парни! Займите эшелон высоты в шесть тысяч метров и идите в учебно-тренировочную зону! Смотрите, ребята, не опростоволосьтесь! машина слишком хороша, чтобы ее потерять из-за ваших возможных ошибок! – Сказал полковник Симонов

   МИГ 129, словно бегун, берущий низкий старт, качнулся, затем рванул с места, стремительно набирая скорость своего разбега. Когда она достигла 220 километров в час, то от поверхности бетонной полосы ВПП оторвались его шасси. Почувствовав, что истребитель уже в полете, я дал команду на уборку шасси и одновременно потянул рычаг управления на себя. МИГ 129 тут же начал резко задирать свой нос, чтобы стремительно нестись в бесконечную синеву неба. Вскоре мы достигли высоту в шесть тысяч метров, взяли направление на учебную зону, которая находилась всего в паре сотне километров от аэродрома. В пилотажной зоне управление истребителем я передал капитану Тимакову, а сам стал наблюдать за тем, как мой другом приступил к выполнению фигур высшего пилотажа. Помимо бортовой аппаратуры, для регистрации технических параметров МИГа 129 во время выполнения фигур высшего пилотажа, я подключил дополнительную аппаратуру, установленную на борту истребителя именно для этих целей.

   Тима свою работу начал с выполнения простой бочки, затем он перешел к исполнению серии петель и переворотов. У него получилась прекрасная кобра на вираже, а затем он ушел в пикирование с переходом в горку с углами наклона траектории до 60 градусов. При выполнении истребителем этих фигур бортовой компьютер и моя аппаратура показывали "норму". Одним словом, МИГ 129 вел себя послушно, прислушиваясь к малейшему движению рычага и педалей управления, которыми работал пилот. Свою часть задания Тима завершил чистейшим выполнением сложной фигуры высшего пилотажа так называемой Чакры Фролова, совершив разворот истребителя в плоскости тангажа на 360 градусов. Володька Тимаков классно отработал свою часть нашего учебно-тренировочного задания!

   По завершению работы в зоне пилотажа я снова взял пилотирование МИГом 129 на себя. Мы тут же направились в зону наземного полигона, где мы должны были поразить такие наземные цели, как закопанный в землю танк противника, огневую позицию вражеской артбатареи. Этим делом, – штурмовкой наземных целей, должен был заниматься я.

   До полигона нам пришлось лететь еще несколько минут, в течение которых я думал о том, что этот учебно-тренировочный вылет нашего МИГа 129 по сути дела является показательный полетом. Серьезные люди, собравшиеся в большой аудитории испытательного центра, сейчас как бы наблюдали за нашими действиями, одновременно принимая самое непосредственное участие в этом полете.

   Именно эти люди по завершению полета должны были высказать свое мнение о том, стоит ли министерству обороны СССР и в дальнейшем продолжать заниматься разработкой проекта этого истребителя. Пускать его в серию?! В свое время из-за авиакатастрофы, в которой погибли разработчики этого проекта, отец и сын Фрейдманы, проект был приостановлен, о нем начали постепенно забывать. Но после того, как Фрейдманы, через мое посредство смогли привлечь внимание Гольского к этому проекту, то по настоянию Гольского была создана государственная комиссия, которая и должна была высказать свое окончательное слово о дальнейшей судьбе этого фронтового истребителя!

   Под крыльями МИГа 129 поплыл большой лесной массив, центр которого был огорожен бетонным забором. В центре этого огороженного участка можно было увидеть фортификационные сооружения, полковая линия обороны, с огневыми позициями артиллерии, укреплениями и убежищами для пехоты.

   В этот момент бортовой компьютер выдал на экран бортового монитора цели, которые мне нужно было поразить. В принципе, у меня было более чем достаточно времени для выполнения этого задания, можно было бы особо не спешить с атаками этих наземных целей. Но мне хотелось произвести хорошее впечатление на членов государственной комиссии, поэтому одну из наземных целей, танк, закопанный по башню в землю, решил атаковать с хода противотанковыми ракетами.

   Я построил выход в атаку на эту цель таким образом, чтобы после атаки закопанного в землю танка, я мог бы сразу же атаковать и вторую цель. К сожалению, огневая позиция артиллерийской батареи находилась в стороне от глиссады первой атаки, направленной на танк. Единственное, что я мог в этой ситуации сделать, так это пушечным и пулеметным огнем сразу же атаковать траншеи и окопы с живой силой противника. Линия обороны вражеского батальона проходила в полутора километрах от закопанного в землю танка неприятеля. Принимая во внимание скорость полета МИГа 129, то я как бы одним заходом осуществлял атаку обеих запланированных целей, так как первая цель сразу же переходила во вторую.

   Закопанный в землю танк, для верности я атаковал не пятью, а сразу же десятью противотанковыми ракетами. Выпущенные почти одновременно эти десять ракет произвели неизгладимое впечатление на зрителей. И на деле это было действительно красочное зрелище, когда истребитель вдруг озарился вспышками заработавшими двигателями десяти ракет, которые одна за другой сходили с направляющих станков и уходили на цель! Я не промахнулся, в районе первой цели еще вздымались в высоту султаны взрывов противотанковых ракет, когда под крыльями МИГа 129 промелькнул вражеский танк, а его башня валялись в стороне от самого бронекорпуса! А с пилонов и крыльев моего истребителя уже срывались типы других ракет "воздух-земля", которые рвались непосредственно в траншеях и в окопах вражеской пехоты.

   Позже, оценивая результат моей атаки траншей и окопов вражеского батальона, наблюдатель-посредник и инструментальная разведка независимо друг от друга установили, что этой штурмовкой я вывел из строя до 30 процентов живой силы вражеского батальона. Если бы эта атака происходила бы в реальных условиях, то в ней погибло, примерно, сто солдат и офицеров противника.

   На вражескую артиллерийскую батарею мне пришлось выходить два раза, чтобы эффективно подавить ее огонь. Но эта атака была, скажем, не была такой красочной, как, скажем, уничтожение танка и атака траншей вражеской пехоты.

   Мне с Тимой так и не позволили вернуться на аэродром испытательного центра на этом своем прекрасном истребителе!

   После завершения работы на полигоне, только мы с Тимой начали набирать высоту для возвращения на аэродром испытательного центра, как у нас в кабине истребителя вдруг замигала всеми своими зелеными огоньками и индикаторами панель управления, а затем в кабине наступила темнота.

   Когда эта темнота рассеялась, то я с Тимой уже стоял на возвышенности для кафедры лектора большой аудитории испытательного центра, которая была вся заполнена людьми в военной форме и гражданской одежде. Они поднялись на ноги и, весело переговариваясь между собой, начали нам громко рукоплескать. К нам подошел Николай Николаевич Гольский, он торжественно пожал руку мне и Тиме, а затем повернулся к людям в аудитории, чтобы сказать:

   – Мы и не знали, что в нашей великой стране имеется такой семиклассник вундеркинд, который, будучи одаренным советским ребенком, мог сотворить подобное волшебство. Я до сих пор не могу себе представить, как этот вундеркинд умудрился нас, серьезных людей заставить поверить в то, что мы в качестве пилотов только что летали на учебно-тренировочное задание на боевом истребителе. Представляете, товарищи, сейчас вы летали не на макете, а на самом настоящем истребителе МИГ 129. Сегодня каждый из нас побывал в шкуре военных пилотов, для которых мы и производим свою продукцию. Только что мы с вами убедились в том, что МИГ 129 прекрасный фронтовой истребитель, что работа по этому проекту должна быть продолжена в обязательном порядке, а этот истребитель должен пойти в серию.

   Аудитория разразилась громкими аплодисментами, криками восторга и поддержки!

   К нам на возвышенность уже поднимался плотный человек в маршальском мундире. В нем я узнал министра обороны нашего государства, которого пару раз видел выступающим на экране телевизора!

   Маршал сказал, обращаясь к залу:

   – Ну, что ж, товарищи члены государственной комиссии, я полагаю, что сейчас мы все поддерживаем идею о необходимости продолжать работы по проекту этой совершенной боевой машины?! Даю вам полгода для того, чтобы все эти работы и испытания по этому красавцу были бы завершены, а истребитель пошел бы в промышленную серию. Поэтому, дорогие товарищи, принимайтесь за работу, не откладывая времени! А с вами, товарищи капитаны Ганеев и Тимаков, у меня состоится отдельный разговор?!

   Государство нас отпустило на свободу только в середине дня субботы, то есть практически накануне нашей классной вечеринки, которая должна была пройти в квартире Ляльки Атласовой! Военные посадили нас в легковой автомобиль с тонированными стеклами, отвезли прямо к нашей школе. Мы вышли из автомобиля, немного постояли в Третьем Самотечном переулке, посматривая на свою любимую школу. Мы не сразу отправились в школу потому, что мне было нужно время для того, чтобы переговорить с Борькой и его успокоить. Как только он ответил, то я прокрутил ему видеозапись всего того, что со мной и Тимкой происходило с позавчера, а затем ему сказал:

   – Борь, детали и подробности о своих приключениях я расскажу тебе сегодня поздно вечером. Сейчас же могу сказать только одно, наше министерство обороны очень заинтересовалось постоянным сотрудничеством с тобой и с твоим отцом. Сейчас им срочно нужен сверхдальний и сверхскоростной бомбардировщик, этот проект они готовы предложить вам для разработки. Для работы непосредственно с вами они готовы выделить своего офицера связи. Этому офицеру я должен помочь стать телепатом. Он всегда будет с вами на связи, будет координировать вашу работу с работой отделов проектного бюро!

2

   Войдя в школу, я с Тимой первым делом поразился той тишине, которая стояла в ее коридорах. Такого никогда прежде не случалось, в школе с раннего утра и до позднего вечера всегда стоял дикий ор, ее ученики и ученицы попросту не умели в школе тихо или в полголоса разговаривать! Утром, переступив порог школы, они сразу же переходили на повышенные тона разговора. Одним словом, шум, крик, а иногда и драки были обыденным делом в советской школе. А тут вам – тишина, ни единого звука?!

   На входе мы еще нос к носу столкнулись с директором школы Гельфандом. Увидев меня с Тимой, директор дико побледнел лицом, он развернулся и бросился бежать. Видимо, он хотел от нас запереться в своем директорском кабинете. При этом он неустанно бормотал о каких-то "изменниках советской родины". Я свой бег уровнял с директорским бегом, так как хотел выяснить, что под этими словами Гельфанд имел в виду. Но допрос на бегу у меня не получился. Директор бежал каким-то заячьим зигзагом, который не позволял мне задавать ему интеллигентные вопросы, или провести допрос с пристрастием! Мой дружище Тима, получив от министра обороны в подарок офицерское звание "капитан авиации", был теперь настроен более решительно. Он умудрился, протянув вперед руку, хватануть нашего директора за воротник его пиджака. Поднять его в воздух и поставить перед нами. Как напроказившего мальчонку!

   При этом Гельфанд упорно отказывался посмотреть нам в глаза, но не потому что у нас с ним был разный рост, Тима был выше его, а я ниже! А потому что директорские глаза были опущены, он что-то рассматривал на полу, и не хотел их поднимать!

   – Почему в школе так тихо? Где дети? – Сурово поинтересовался Тима.

   – Все ученики уже дома! Ученики школы планируют объявить так называемую итальянскую забастовку. Это, когда трудовой народ занимает рабочие места, но на деле они не выполняют свою работу. Ученики школы требуют, чтобы вас выпустили из милиции, так как они не верят в то, что вы изменники советской родины. Но именно за измену нашей родины, вас и арестовало КГБ СССР! – На одном дыхании пробормотал Гельфанд.

   В этот момент за нашими спинами приоткрылась входная школьная дверь, в образовавшейся щели показалась голова первоклашки, которая едва слышным голоском пропищала:

   – Ой, дяди Марк и Тима вернулись в школу! А нам все говорили о том, что их посадили в Лефортово, как изменников родины!

   Вестибюль школы начал заполняться молодняком, учениками и ученицами с 1-го по 5-й классы начальной школы. Все они, кружа вокруг нас, что-то говорили, что-то требовали, кричали, визжали! Одним словом, наша школа начала подавать признаки школьной жизни! Воспользовавшись нашим ротозейством, мы слишком увлеклись рассматриванием молодняка, Гельфанд сумел проскользнуть в свой директорский кабинет, где и запереться на замок! Допрос директора школы у нас не получился!

   Нам же с Тимой было приятно стоять среди этого молодняка, принимать от них хвалу и поздравления в связи с досрочным освобождением из СИЗО. Внутри меня даже появился какой-то червячок, который начал меня подначивать в том, чтобы я немного бы подхулиганил. На одну из свободных стен школы я магией нанес рисунок. В этом рисунке я изобразил самого себя и Тиму в офицерской форме с капитанскими погонами. Мы оба стояли и, приложив ладони правой руки к своим переносицам, пристально всматривались в бескрайнюю и светлую даль! Рисунок получился очень красивым! Я тут же наколдовал, чтобы он сохранялся в течение очень долгого времени!

   Но Тима при взгляде на этот рисунок почему-то сильно погрустнел.

   – Да, Марк, этот рисунок у тебя очень неплохо получился! Но почему ты сделал нас летчиками истребителями? Ведь, это ты мечтаешь, несмотря на то, что ты близорукий, стать летчиком. Я же всегда хотел быть танкистом, так же, как и мой отец, который погиб, сражаясь в Венгрии. Его танк подожгли жители венгерской столицы, простые будапештцы! Когда танк отца загорелся, то его экипаж попытался спастись от огня, но простые будапештцы безжалостно расстреляли весь экипаж танка. Вот я и хочу, если это снова повторится, то всех гадов давить своим танком!

   Эти слова моего близкого друга заставили меня серьезно задуматься над тем, что до этого момента я никогда еще серьезно не задумывался о том, каким же должно быть будущее моего друга. На этот раз получилось так, что он, сопровождая меня, случайно был захвачен и вовлечен в мои мечты о будущем!

   Эти мечты его захватили в тот момент, когда он этого сам совсем не хотел!

   Но именно в эти два последних дня произошло много вещей, которые начали работать по формированию будущего Тимы. Я уже был не в силах, даже магией, изменить его и его будущее! Министр обороны нашего государства нам обоим уже пообещал, по окончанию учебы в школе, посодействовать поступлению в Ейское авиационное училище. Отказаться от такого предложения ни он, ни я, разумеется, были не в силах! Только я к этому времени в обязательном порядке должен был решить вопрос со своей врожденной близорукостью. Но это все будет происходить уже в нашем будущем!

   Весть о нашем внезапном возвращении из заточения в КГБ СССР разнеслось по ближайшим к школе двором. К ученикам начальной школы стали присоединяться учащиеся средней школы. Это были нормальные старшеклассники, с которыми можно было говорить нормальным человеческим языком. Старшеклассники нам рассказали о том, что уже в четверг, когда мы пропали, то никто в школе об этом не знал. Но в пятницу в школу пришло срочное и официальное письмо из МВД СССР. В письме сообщалось о том, что учащиеся школы N 188 семиклассники Ганеев и Тимаков задержаны правоохранительными органами Советского Союза, как подозреваемые в государственной измене.

   В связи с такой новостью наше РОНО запланировало провести срочное совещание в понедельник, на котором руководство РОНО собиралось поставить вопрос о том, чтобы товарища Гельфанда снять с должности директора школы. В этот момент Тима так громко и грустно вздохнул, что все мы поняли, что этот парень пожалел о том, что мы с ним немного рано вернулись в школу. Руководитель 7 "А" класса, Наталья Николаевна, на совещание преподавательского коллектива нашей школы гордо заявила о том, что ее Марк не может быть предателем своей любимой родины. Она вся такая заплаканная тотчас же ушла из школы. А коллектив 7-й "А" класса в полном составе заперся в помещении класса, категорически отказываясь присутствовать на профилактической лекции МВД СССР по теме: "Советскую Родину нельзя предавать!".

   Одним словом, пятницу и субботу школа N 188 не училась, по ее коридорам проходили скрытые манифестации учащихся, выставлялись пикеты у классов, учительской и дирекции школы! Отлавливались, не пропускались в школу учителя штрейкбрехеры, которые выступили инициаторами, подписали покаянное письмо в МосГОРОНО, в котором просили прощение за допущенную педагогическую ошибку, случившуюся при обучение в школе предателей-шкурников, семиклассников Ганеева и Тимакова!

   Таким образом, я и Тима целый час провели в своей школе в субботу накануне вечеринки, давая интервью друзьям, товарищам и коллегам по школе! Разумеется, мы ни единым словом не обмолвились о том, что же с нами с нами на деле происходило сразу же после ареста правоохранительными органами Советского Союза. Ни слова мы не упомянули о МИГ 129, об этом секретном фронтовом истребителе! Разумеется, по понятной причине мы также ничего не говорили о моих связях с загробным миром. Даже у такого физически сильного человека, как Володька Тимаков, закатывались глаза, когда он вспоминал о моих разговорах с Борькой Фрейдландом. С этим парнем он не был знаком, но очень много от меня слышал о нем!

   Но и этот мужественный, решительный и самый близкий друг, Володька Тимаков, оказался подвержен низкой лести. Он не смог устоять перед какими-то первоклассниками, у которых еще сформировался регистр голосов, но эта мелюзга научилась подлизываться не только к своим мамам и папам. Они вполне профессионально вокруг пальца обвели и Тиму, вынудив его в деталях и живописно рассказать о том, за что ему и мне, за какие именно заслуги перед родиной присвоили досрочные звания "капитан авиации СССР". Тима врал, заливаясь соловьем, когда очень серьезная девочка, Онисья Маркелова, пятиклассница, которая последнее время моего Тиму преследовала своими любовными признаниями, вдруг на весь вестибюль заявила:

   – Тимочка, ты только подожди, пока я вырасту! Тогда я сразу же замуж за тебя выйду и нарожаю тебе много-много детей!

   Тима моментально заткнулся врать о своих подвигах, дико покраснел, он еще не привык к тому, чтобы какая-то там пигалица из пятого класса своему коллеге, почти выпускнику школы, при всех говорит о таких взрослых вещах! Но ученики и ученицы нас, окружавшие в тот момент, будучи акселератами сразу же поверили всему тому, о чем так смело заявила Онисьи Маркелова. Да, и сам Тима, видимо, этому тоже поверил, он продолжал долго смущаться. Я в этот момент почувствовал мысли Тимы о позорном бегстве из школы. Но в этот момент в вестибюле появилась наша одноклассница Ирка Турецкова, которая небрежной походка прошла по вестибюлю, остановилась перед Тимой и спокойно ответила Онисье Маркеловой:

   – Онисья, на чужой каравай, рот не разевай! Тима – мой и моим навсегда останется. Мы с ним уже договорились о том, что я ему рожу трех сыновей! А ты, Онисья, сама знаешь о том, что только девчонок рожать сможешь!

   Чтобы эта бабья стычка не переросла в нечто большое, мы с Тимой решили вовремя уже вдвоем смыться из школы, отправиться домой, переодеться к вечеринке. До нее оставалось всего пара часов, а нам нужно было еще проинформировать и заодно успокоить родителей, переодеться, чтобы в восемь часов вечера объявиться в квартире Лильки Атласовой.

   Мамка сидела на кухне, пила чай. Сказав ей привет, я тут же полез в холодильник. Родная сковорода с рисом и с фаршем стояла на своей полке. Не разогревая сковороду, я принялся уплетать любимый плов. Ел впрок на всякий случай, хотя и сейчас голодным себя особо не ощущал. В тот момент я боялся только одного, что на этой вечеринке мне не достанется девичьего салатика!

   Между ложками плова, я поинтересовался у мамы, почему она такая грустная:

   – Понимаешь, Марк, месяц хорошо проработала, два пуловера связала. А заказчик возьми и помри! Слишком старым он оказался человеком. Вот наши деньги и улетучились. Завтра нам еду не на что будет покупать. Хотела бы немного деньжонок занять, да не знаю, у кого!

   Ни слова не говоря, из кармана брюк я достал свой гонорар, который мне в министерстве обороны выплатили за работы по МИГу 129. Гонорар в пару тысяч рублей я, молча, протянул маме, она же продолжала смотреть на меня, видимо, ожидая пояснений с моей стороны. Но я, продолжая усердно работать ложкой, вошел с ней в мысленный контакт и, не торопясь, начал мысленно ей рассказывать о том, что со мной и Тимой происходило в эти два последних дня. Мама слушала меня, не перебивая, не переспрашивая, к концу моего рассказа по ее морщинистому лицу пролегла слезная протока от глаз к подбородку. Когда я замолчал, то мама встала на ноги, подошла ко мне, мою голову крепка прижала к себе и тихим голосом произнесла:

   – Марк, пожалуйста, постарайся во всех случаях оставаться человеком! А то это твое колдовство до добра не доведет...

   Мои деньги она все-таки взяла, это была моя самая настоящая победа! В этом мире мама была человеком, который мне безоговорочно верил!

   Правда, несколько позже Витька мне рассказал, что на следующий день после моего разговора он маму водил в один из московских сиротских домов. В этом доме воспитывались дети, потерявшие родителей. Там она тысячу девятьсот пятьдесят рублей передала женщине, директору этого сиротского дома, сказав, чтобы та купила рождественские подарки сиротам.

   Зазвонил телефон, это Ирка Турецкова вспомнила о том, что должна со мной переговорить. В первых же словах он заявила о том, что заботу о доставке Тимы на вечеринку она берет на себя. Мне сразу же стало понятно, что добираться до квартиры Атласовой мне придется одному, а с моим зрением, бродить в темноте ночи... .

   – Марк, ты уж извини, но после такого наглого заявления Маркеловой, я не могу Тиму надолго и далеко от себя отпускать! Поэтому до Атласовой тебе придется добираться самостоятельно. Слушай инструкцию, в ней я подробно расскажу, как тебе добрать до Лялькиной квартиры! Квартира расположена в генеральском доме!

   До генеральского дома я добрался без особых проблем, но вот дальше они почему-то начались. Хотя, если судить по Иркиным объяснениям, то было очень просто добираться до квартиры Атласовой. Проблем у меня вообще не должно было бы быть!

   Квартира Атласовых располагалась на пятом этаже генеральского дома! Согласно полученной секретной инструкции, девчонки всем парням категорически запретили пользоваться лифтом. После они смутно свое решение объясняли тем, что в кабине лифта всегда можно было бы столкнуться с Лялькиной соседкой или соседом. Парням было также категорически запрещено включать свет в подъезде, когда ты будешь подниматься на пятый этаж по лестнице. Войдя в подъезд, ты должен был в полной темноте добраться до самой лестницы, а уж после по ней подняться на пятый этаж.

   Номера квартиры из-за секретности нам не сообщали, но девчонки подолгу и подробно объясняли своим парням, что они должны были делать, попав на нужный этаж. На пятом этаже, как и на всех других этажах, было пять квартир, Ты должен был прямо с лестницы пройти прямо и носом упереться в среднюю квартиру этого этажа, а затем осторожно в ее дверь постучать фалангами пальцев. Сначала ты должен три раза постучать в дверь, сделать паузу, а затем снова повторить три раза стук в дверь!

   Когда я подошел к двери подъезда, то она почему-то долго не реагировала на набираемый код домофона. На десятой попытке дверь заскрипела и открылась. Это какая-то бабушка повела на прогулку своего кота. Я успел вовремя проскочить в подъезд, сильно напугав кота, он за ошейник так рванул свою бабулю, что она, как пробка из бутылки шампанского, вылетела из подъезда. Я не успел сориентироваться, чтобы определить, в каком направлении находится лестница, как в подъезде проступила непроглядная темнота. Сколько бы я не искал лестницы, найти ее так и не смог!

   Когда под моими глазами уже светились два фонаря, я выяснил, что девчонки в своей секретной инструкции забыли упомянуть о том, что в подъезде Ляльки имелась трехступенчатая приступочка. Сначала было нужно на нее подняться, затем следовало бы найти лифт, зайти за него, а там, в том закоулке и находилась лестница для подъема пешком на этажи. Я даже начал гордиться своим результатом поисковых работ! Всего за полчаса найти эту проклятую лестницу, не каждый смог, а я даже не прибегал к своим магическим штучкам. Я и дальше решил не пользовать магией, когда по лестнице, крепко держась за перила, наощупь поднимался на пятый этаж.

   К тому же подъем на пятый этаж не занял у меня много времени.

   Вскоре я уже находился на пятом этаже. Теперь мне оставалась простая задача, в полной темноте с вытянутой рукой, синяки под глазами почему-то перестали освещать мне дорогу, определить, какая из дверей ведет в квартиру Ляльки. Инструкция Ирки Турецковой утверждали, что на пятом этаже должно было быть всего пять дверей, но сейчас я своими собственными руками почему-то нащупывал девять дверей квартир?! Когда я раздумывал над тем, кто же из нас, я или Ирка, ошибся, вдруг открылась одна из этих дверей. На пороге, в полосе яркого света стоял пятилетний ангелочек-карапуз, который с явным интересом и любопытством меня рассматривал.

   – Ма, посмотри, тут еще один Лялькин ухажер объявился! Что мы с ним будем делать? Снова милицию будем вызывать? – Неожиданно он добавил.

   Тут к нему присоединилась его мамаша, эта девчонка была каких-то лет на пять меня старше! Это мамаша-девчонка была с такими же большими и грустными, как у карапуза, глазами, которыми она серьезно меня осмотрела. В этот момент мне почему-то хотелось улыбаться, юлить хвостиком, приговаривая:

   – Ой, извините, но, кажется, я ошибся квартирой!

   Но в ответ услышал:

   – Молодой человек, вы, наверное, ошиблись этажом! Ляля живет на пятом этаже, а наш этаж шестой! Спуститесь ниже на один этаж и с лестничной клетки проходите прямо вперед! Тогда и упретесь в дверь ее квартиры!

   Мне ничего не оставалось, как только выполнить очередную инструкцию женщины. Невероятно, но факт, квартиру мне открыла сама Ирка Турецкова, которая тут же мне заявила:

   – Прав, Тима, когда мне говорил о твоих паранормальных способностях, Марк! Я же тебе такую инструкцию зачитала, по которой ни один еще парень дороги к нам не нашел! А ты вот заявился, как настоящим пионер первопроходец! Нашел к нам путь там, где его, и быть не могло!

3

   Тем не менее, подходили все новые и новые гости нашей классной вечеринки. Мне даже показалось, что среди приглашенных гостей мелькнуло и лицо нашего директора Гельфанда. Словом, приглашенных оказалось так много, что пришлось раскрыть двери квартиры Атласовых, чтобы часть пятого этажа использовать в качестве дополнительной танцплощадки. Все томились в ожидании музыки, парни даже начали покуривать в кулачок, чтобы девчонки не увидели. Но девчонки и так ничего не видели, все они в тот момент находились на кухне, где беспрестанно работали своими длинными языками. Это они между своими разговорами творили нам салатики. Причем, девчонки так увлеклись своим творчеством, что они обо всем на свете позабыли, перемывая нам, ребятам, кости.

   В конце концов, я не выдержал ожиданий, Тиму отправил к Ирке Турецковой напомнить ей о музыке, заодно поинтересоваться, когда же придет Юрка Шпак со своим магнитофоном и музыкальными записями из Германии. Вскоре Тима пришел обратно и, сладко облизываясь, словно кот, Ирка его только что угостили одним из своих салатиков, сказал:

   – Ирка интересуется, кто это такой Шпак, и зачем нам нужны какие-то музыкальные записи?

   В курилке моментально наступила мертвая тишина, присутствующие парни сразу же поняли, что вечеринке, похоже, наступил конец! Какие могут быть танцы без музыки? Какая может быть музыка без магнитофона?! Глаза Тимы внезапно налились пониманием, до него, как до гусака с длинной шеей, наконец-то, дошла суть моего вопроса, а также суть ответа его Иркой на этот вопрос. Тима машинально облизал губы, но, видимо, сладкого на них не ощущалось. Тогда он попытался ухватиться за соломинку, у меня тихим шепотом поинтересовался:

   – Марк, а это что, сегодня вечером танцев совсем не будет?!

   Я ему ответил презрительным молчанием. Вот что получается, если организацию серьезного мероприятия возложить на женские плечи, да они и думают не так, как мужчины?!

   В курилке появилась толпа веселых девчонок, которые решили до начала танцев перекурить, поговорить с нами, своими мальчиками. Время от времени девчонки интересовались у нас:

   – Мальчики, а когда мы будем танцевать?

   В ответ мы только отводили в сторону свои лица, никто не хотел этим веселым существам сказать правду! Этот наивный вопрос так и продолжал висеть в воздухе. Никто из нас на этот вопрос не собирался отвечать! А девчонки все настаивали и настаивали на своем! Мне же было хорошо понятно, что эти красавицы столько времени потратили на то, чтобы платьице именно на ней сидело особенно ладно, На свои красивые ножки девчонки одевали эти чертовы туфельки с офигенно высокими каблуками. На таких каблуках стоять было больно, а они еще на них расхаживали по всей квартире! Полдня они провели перед зеркалами, накладывая на лица такой сложный макияж, что сейчас нам было невозможно разобрать, где настоящее, а где искусный рисунок?!