Текст книги "Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Валентин Егоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 95 страниц) [доступный отрывок для чтения: 34 страниц]

   – Эй, вы люди, нам нужно свои грузовики заправить соляркой!

   Но пакистанские автовладельцы, спасавшиеся от ствола моего автомата, почему-то не слышали того, что я им кричал почти на ухо. Может быть, потому что у них глаза были широко открыты, они эти свои глаза не могли оторвать от моего автомата. Роден и Мыслитель свои автоматы давно пустили в дело, после чего испуганные пакистанцы толпами начали покидать нашу АЗС. Они, подобно зайчикам в степи скакали в разные стороны, бросая свои рыдваны прямо у бензонасосов. Еще чуть-чуть и у этих людей начались бы настоящая истерика. Все это мне это ужасно нравилось! Я еще никогда себя не чувствовал таким сильным и на многое способным человеком! Все больше и больше бойцов нашей группы покидали грузовики, своими прекрасными советскими автоматами они явно хотели покрасоваться перед местной публикой. Местная же публика почему-то разбегалась на все четыре стороны света!

   Не знаю, не могу сказать, чем бы могла закончиться эта человеческая истерика! Может быть, нам бы пришлось немного пострелять?! Но этот междусобойчик вовремя остановил чистый и нежный женский голос. Сначала я начал различать женский голос, только потом начал понимать, что именно женщина говорила мне, обращаясь со следующими словами:

   – Господин спецназовец, солярка у нас имеется и в достаточном количестве! Но не могли бы вы, господин спецназовец, прекратить передо мной потрясать своим таким хорошим автоматом! Я ведь женщина и верю в то, что вы настоящий мачо, сможете достойно постоять за свою подругу. Но сегодня мы, пакистанцы, слава аллаху, ни с кем не воюем, поэтому свой автомат вы можете убрать, повесить на плечо. Заодно вы могли бы поднять полы своей шапочки. Тогда я смогу увидеть и оценить вашу мужскую красоту! А то сейчас вы немного смахиваете на грабителя с большой дороги!

   Я всем телом развернулся на этот голос, вдруг увидел ту красивую девчонку пакистанку, которую рикша велосипедист вез по улицам Пешавара, когда мы покидали аэропорт. Красавица улыбнулась мне кончиками своих алых губ, выжидательно смотрела на меня. Я уж совсем собрался недоуменно поддернуть своим плечом, как в этот момент вспомнил о шапочке на голове и о своем лице, закрытым ее полами!

   – Теперь шапочку мы можем все снять! – Скомандовал Полковник.

   Я медленно поднял руку к голове, стянул с нее свою трикотажную шапочку, о существовании которой совсем забыл. Девчонка стояла передо мной и с большим профессиональным интересом женщины наблюдала за мной.

   – Ты по вооружению и дурному поведению, вероятно, советский или американский спецназовец. Только они так грубо ведут себя перед девчонками, но одновременно они умеют по-джентельменски за нами ухаживать! Ну, да ладно, давай перейдем к делу! Так, сколько солярки нужно для ваших грузовиков?

   Честно говоря, я не знал ответа на этот хитрый девичий вопрос, поэтому решил отвечать немного грубовато, по-советски.

   – Нам потребуется две или три трехсотлитровых бочки!

   – Так, значит, заливаться в топливные баки грузовиков вы не будете. Солярку берете для оперативного запаса, а это в свою очередь означает, что сегодня и завтра в Джелалабад вы не поедете! Видимо, собираетесь совершить небольшое турне путешествие по зоне пуштунских племен. Тогда у меня, человек, к тебе есть очень небольшая просьба. Вы, наверняка, будете проезжать через земли пуштунского племени априди, мой отец – вождь этого племени. В свое время я его ослушалась, убежала из дома, чтобы продолжить учиться в университете Карачи. С отличием закончила там филологический факультет, но сейчас приходится в Пешаваре зарабатывать на жизнь, работая на этой автозаправочной станции. Я хочу написать отцу записку, вы можете передать ее любому априди, а тот мою записку обязательно доставит т вручит в руки моего отца.

2

   Вот уже второй день наш автомобильный караван из двух грузовиков блуждал по проселочным дорогам свободной зоны пуштунских племен на северо-западе Пакистана. Переезжая от одного населенного пункта к другому, от одного лагеря афганских беженцев к другому, мы разыскивали аул, названия которого не знали, но в котором по разведданным, полученным из Москвы, моджахеды укрывали нашего раненого капитана Тимакова. В этой развединформации в общих словах говорилось о том, что пленного советского вертолетчика, вероятно, укрывают в одном из аулов пуштунского племени хасан-хель. Но с каким бы пуштунским чабаном или встречным путником мы бы не встречались бы и не разговаривали, результат информационных бесед был ниже плинтуса. Наши собеседники могли и любили часы проводить за столом, пить чай в пакетиках, в вежливых терминах вести беседу о погоде. Пуштуны разного возраста особенно любили рассказывать мне анекдоты с бородой до пола, сами над ними долго смеялись, поглядывая на меня плутоватыми глазами умудренного возрастом аксакала.

   Особенно плохо в эти дни приходилось мне, Полковник по непонятным мне причинам почему-то решил, что именно я должен был встречаться и беседовать с этими пуштунами. Причем, я должен был быть самой активной стороной, все время пуштунов подталкивать к ответам на нужные нам вопросы. Видимо, Полковник считал, что раскрыть секреты этих пуштунов мне может помочь потусторонняя сила. Он пока еще не знал о моей привязанности и дружеских взаимоотношениях с магией, но полагал, что я все-таки человек не от мира сего, так как имел близкий контакт с Андроповым.

   Таким образом, понять, говорят ли пуштуны нам правду или же уходят от честного ответа, мог он сам, Полковник, и я!. Вот теперь мне приходилось часы и дни проводить в светских беседах и разговорах с пуштунами. Разговор начинался с какой-либо отвлеченной темы, не очень скоро переходил на разговор о жизни племени этого пуштуна. Крайне изредка я осмеливался задавать вопрос о раненом советском вертолетчике, интересуясь, нет ли такового где-нибудь поблизости. Разумеется, этот вопрос я задавал чаще всего не голосом, а мысленным щупом выяснял, что нашему собеседнику известно по этому вопросу! Таким образом, мне удавалось получить стопроцентный правдивый ответ от собеседника, который никогда в жизни не говорил всей правды, даже своим правоверным родителям и аллаху?!

   Однажды под вечер, когда дневная жара только начала сдавать, я вдруг вспомнил о своем разговоре с той пуштунской девчонкой по имени Заранда Хан. Это была та девушка, с которой я случайно встретился и разговорился на автозаправочной станции под Пешаваром. Она в обмен на солярку для наших грузовиков, получила от меня бесплатное обещание, ее отцу передать от нее записку. Отец этой девчонки, как и полагается, был вождем небольшого пуштунского племени априди, обитающего м путешествующего по свободной зоне.

   Но пока мне не удалось выполнить просьбу Заранды, так как мы еще не повстречали кого-либо из его племени. Помимо этого, внутри меня росло твердое убеждение в этой связи, это убеждение мне четко подсказывало, что с передачей записки отцу Заранды через кого-либо постороннего мне попросту не стоит спешить.

   Сейчас из-за полудневной жары я стоял в кузове своего Урала-375, подставляя лицо встречному, но жаркому ветру. Я устроился сразу же за кабиной грузовика и, облокотясь на АГС-17, размышлял о будущем, мне так надоело без дела шататься по этим пуштунским племенам. Мы по этой свободной зоне ездим вот уже третьи сутки, а воз наш и поныне находится на прежнем месте. Мы так и не собрали ни йоты о Тиме, а ведь этот мужик, наверняка, страдает, мучается во вражеских руках. За это время всего лишь одного мы добились, наши лица и руки загорели от солнца, сильно обветрились.

   Повернувшись назад, я вскользь осмотрел наших парней, которые в свободных позах расположились на полу кузова грузовика. Вспомнил, как еще в Москве мы требовали, чтобы кузов второго Урала-375 был бы обшит досками, а не был бы металлическим, как кузов первого грузовика. Вот теперь мы на своих шкурах почувствовали эту разницу между деревом и металлом, сейчас в кузове второго Урала-375 было можно спать даже в самую жаркую погоду! К металлу кузова первого грузовика было невозможно прикоснуться, к концу дня он раскалялся до такой степени, что обжигал пальцы рук!

   В воздухе вдруг прозвучали отдаленные звуки выстрелов. Причем, я собственными ушами-локаторами уловил, что очень походило на то, что там стреляли из крупнокалиберных пулеметов. Ребята сзади меня в кузове тут же завозились, большинство из них, не открывая глаз, руками нащупывали автоматы и пулеметы, приводили их в боевую готовность. А я уже с примерной точностью в этот момент определил направление, откуда послышались эти звуки выстрелов

   К этому времени я научился свой дух отделять от плоти, отправлять его путешествовать ли на разведку или попросту по астралу. Поэтому расставив шире ноги и покрепче уцепившись руками за кабину грузовика, я свой дух выпустил на свободу, отправив его на разведку к месту перестрелки.

   Пять километров для духа не расстояние, если он перемещается со сверхсветовой скоростью! В пяти километрах от нас американский Хаммер с пятью седоками пуштунами попал в засаду неизвестного противника. К этому времени погибли уже трое боевиков из пяти пуштунов. Один из пуштунов все еще сидел в Хаммере за ДШК и короткими пулеметными очередями не позволял противнику себе приблизиться. Второй пуштун со снайперской винтовкой сумел отбежать от Хаммера, укрыться в скалах, откуда из снайперской винтовки Драгунова вел огонь по противнику. Эта позиция снайпера в придорожным скалах, позволяла ему оберегать спину собрата пулеметчика. Одновременно он мог вести огонь на уничтожение противника, подползающего к Хаммеру на расстояние броска гранаты. Я успел еще заметить, что и пуштуны, и их противник были одинаковы одеты, на них были холщовые крестьянские рубища. Так что мне было трудно, практически невозможно определить, кто же с кем и за что воюет?!

   Я уже собрался возвратить свою душу в плоть, как мое ухо уловило приближающийся звук работы вертолетного двигателя. Не раздумывая ни секунду, я поднялся на высоту в километр и увидел вертолет без опознавательных знаков, который лесными горными долинами пробирался к месту боя. И этот вертолет не был простым пассажирским или грузовым вертолетом, обе дверцы его пассажирского салона были настежь распахнуты, из салона торчали тупые рыла шестиствольных пулеметов Миниган М134. Таким образом, для меня становилось ясным, что судьба двух пуштунов сейчас зависит от времени, за которое этот вертолет долетит до места перестрелки!

   Возвращении духа в плоть моего тела не заняло и секунды. Я потянулся всем телом, чтобы восстановить кровообращение. А затем всех бойцов группы, включая и Полковника, проинформировал о результатах моей разведки.

   Ранее наша группа избегала принимать участие в таких межплеменных боях и боестолкновениях! Не имея достаточно информация, с нами могло бы случиться и такое, что в конечном итоге мы могли поддержать не ту сторону?! Но на этот раз, после моей информации, все бойцы загорелись желанием помочь именно двум пуштунам, которые так нечестно были завлечены в засаду! Я еще рассказывал о бое, а парни, окончательно проснувшись, уже готовились к бою. У крупнокалиберного пулемета ДШК, установленного на крыше кабины первого Урала-375 появились Роден и Лимон, последний скинул дорожный чехол с пулемета, а первый начал вставлять в него пулеметную ленту.

   Рядом со многой возникла фигура Мыслителя, который плечом отстранил меня от гранатомета "Пламя", чтобы заняться его подготовкой к бою. Вскоре рядом с ним появился Монета, который, не обращая на меня ни малейшего внимания, принялись гранатомет готовить к бою. Ко мне подобрался Проводник, это он мне предложил выступить в роли снайпера в этом бою. Проводник еще говорил, а левой рукой он мне протягивал снайперскую винтовку Драгунова.

   Мне еще не приходилось принимать участие в боях! Поэтому, все еще пребывая в состоянии полного дилетанта по этому вопросу, мне было все равно каким оружием пользоваться, АКСМом или снайперской винтовкой Драгунова. Но я взял предложенную мне снайперскую винтовку, глазом приложился к ее прицелу. В моей голове тут же прозвенел звоночек, чей-то голос начал мне рассказывать о том, как пользоваться этой снайперской винтовкой.

   Мы все-таки вовремя успели прибыть на место перестрелки. Когда оба наши грузовика приблизились к месту, то бой пулеметчика и снайпера с неизвестным противником все еще продолжался. Были слышны выстрелы снайперской винтовки и очень редкие пулеметные очереди. Вертолет с шестиствольными пулеметами на борту над полем боя пока не появлялся, но гул его двигателей уже был хорошо различим в горных звуках. Свои Уралы-375 мы оставили на дороге, но таким образом, чтобы между ними образовался бы перепад в тридцать метров, один грузовик с АГСом стоял выше по дороге, а другой с ДШК – ниже.

   – Снайперы по готовности можете открыть огонь! Старайтесь помогать пуштунам, они в этой зоне хозяева. Мне кажется, что пулеметчик пуштун получил ранение, что сейчас он держится только на силе своей воли. Нашим пулеметчикам и гранатометчикам подготовиться открыть огонь по вертолету. Старайтесь стрелять так, чтобы не позволить его пулеметчикам открыть прицельный огонь по нашим пуштунам. А то они в момент с ними прикончат, тогда нашему Майору не с кем будет пить чай сегодня вечером!

   Тем временем, я еще раз примерился к своей снайперской винтовке. Рядом, справа от меня щелкнул первый выстрел с нашей стороны. Это стрелял Проводник, но я так и не увидел, попал он или промахнулся?! Так как сам в этот момент наблюдал за одним молодым человеком, очень похожим на пакистанца, но он имел гладко выбритый подбородок. К тому же этот парень маскировался в кустах, своими руками он ловко управлялся американской штурмовой винтовкой М14А1. Я бы даже сказал, что этой винтовкой он пользовался, как профессиональный солдат или обученный наемник. Я слегка утопил курок своей винтовки, почувствовав, как курок преодолел какое-то мягкое сопротивление. Послышался выстрел моей снайперской винтовки. Видимо, я все же плохо прицелился, так как попал в плечо этому парню. От полной неожиданности тот выронил из рук свою штурмовую винтовку, дико и громко закричал от охватившей его боли и, согнувшись в три погибели, он мгновенно исчез в каменных расселинах и россыпях. Это был мой первый и последний выстрел в этом бою!

   Над полем боя, наконец-то, появился вертолет.

   Мыслитель тут же встретил его длинной очередью из своего ДШК. Такая встреча оказалась неожиданной для пилота и пулеметчиков этого вертолета! Они спешили сюда, чтобы расправиться с беззащитными жертвами, пуштунским пулеметчиком и снайпером, а тут их, оказываются, встречают еще одним крупнокалиберным пулеметом. Но еще более полной неожиданностью для этих ребят, желавших немного поразвлечься, а не рисковать своими жизнями, оказалась очередь из шести гранат, выпущенных станковым гранатометом АГС-17 "Пламя". Любой вертолет для гранатомета АГС 17 – это подвижная цель для того, чтобы его можно было бы обстрелять из этого гранатомета, но, как говорится, и на старуху бывает проруха. Залп из шести гранат АГС-17 так близко прошелся от пилонов этого вертолета, что его пилот тут же решил более не рисковать своей жизнью. Он решил срочно покинуть негостеприимное поле боя.

   Вертолет, неизвестной национальной принадлежности, тяжело пошел на разворот, чтобы покинуть нашу горную долину, так и не сделав ни одного выстрела из своих шестиствольных пулеметов! Бой в горах скоротечен и непредсказуем! Но нам повезло, мы вовремя прибыли на место и славно провели этот бой!

3

   Пуштун пулеметчик получил ранение несовместимое с условиями жизни, он умер через два часа после окончания боя. Несмотря на все усилия, предпринимаемые нашими парнями, он умер, потеряв слишком много крови.

   Я сидел рядом с ним на камнях, внимательно наблюдал за тем, как практически мгновенно повязки, налагаемые на рану нашими парнями, набухали кровью этого пуштуна. Все это время Роден, который в нашей группе отвечал за медицину, ни на шаг не отходил от парня, каждые полчаса, меняя повязки. Да, и я сам попытался ему помочь своей доморощенной магией, но когда оказался внутри сознания этого молодого пуштуна, то так и не сумел разобраться в его внутреннем анатомическом строении. Я так и не сумел изнутри разыскать основную зону поражения его организма, зону кровотечения, уж очень сложным для меня оказалось устройство человеческого организма. Снова я со своей магией оказался разбитого корыта старухи, что бы лечить людей, я должен был пять лет проучиться в мединституте. Только после этих лет учебы я мог бы разобраться и понять, что я могу сделать своей магией для того, чтобы излечивать людей от различных болезней или ранений!

   Здесь вы можете меня спросить, а как же это так случилось, что я взялся за омоложение Николая Николаевича Гольского? Да, очень просто, в одной книги древнего алхимика я вычитал процедуру того, что маг должен делать, когда требуется осуществить процесс омоложения его пациента?! Ну, я и четко выполнял шагам этого процесса омоложения! Любой человек с магическим даром может прибегнуть к такому процессу в случае острой необходимости!

   В общем, я едва сдерживал слезы, стараясь помочь выжить этому молодому пуштуну. В тот момент, когда я все еще находился в сознании раненого пуштуна, неожиданно для себя мне пришлось превратиться в его родную маму! Этот умирающий пуштунский парень в своем предсмертном воображении вдруг увидел, как рядом с ним появилась его мама. Она взяла его руку в свои руки, а затем принялась его успокаивать и подбадривать всякими нежными словами, которые умеют находить и произносить одни только матери! Я до конца своей жизни буду помнить, как же страдал и мучился этот молодой пуштун, он так не хотел умирать! Жизнь и судьба заставили его взять автомат в руки, пойти воевать за свои горы! Стреляя по противнику, этот молодой пуштун был убежден в том, что он защищает священную землю, принадлежащую его племени априди.

   Когда душа окончательно покинула тело молодого пуштуна, начала возноситься на небеса, когда он в последний раз вобрал в грудь воздух... и умер, то я отвалился от его тела и бессильно закрыл глаза.

   Не могу сейчас сказать, сколько же времени я провел в таком полубессознательном состоянии, но, когда открыл глаза, то увидел старика пуштуна, который камнем обкладывал могилу своего собрата. Тогда я поднялся на ноги, шатаясь от слабости, подошел к могиле, вытянулся во фрунт и отдал честь погибшему молодому пуштуну, который очень не хотел умирать. Постояв немного с обнаженной головой, я побрел в сторону от могилы. Навстречу мне, к пуштунской могиле один за другим подходили мои товарищи. Они не произносили высоких и пафосных слов прощания, а попросту по-армейски козыряли рано ушедшему из мира сего пакистанскому солдату.

   Но в этом ритуале прощания с простым солдатом было нечто такое, что старик пуштун, стоявший рядом с могилой, вдруг заплакал!

   Причем, старик пуштун не скрывал своих слез, не смахивал их руками с морщинистых и поросших жестким волосом старческих щек. Они открыто бежали по его щекам несколькими дорожками, временами пропадали в щетине, чтобы окончательно пропасть в бороде с сединой.

   Мы уже рассаживались по грузовикам, собираясь снова ездить по проселочным дорогам этой пуштунской свободной зоне, разыскивая Тиму. Старик же продолжал стоять и плакать у могилы погибшего своего молодого соплеменника. Проходя мимо к грузовику, я обратил свое внимание на то, что старик так и не выпустил из своих рук эту советскую снайперскую винтовку! Я уже поднимал ногу на подножку Урала-375, чтобы забраться в кабину, как вдруг в моей голове всплыло воспоминание об обещании, которое я дал Заранде Хан, передать ее записку отцу через посредство первого же встречного ее соплеменника. Моя память тут угодливо напомнила мне о том, что перед самой смертью молодой пуштун упомянул мне о том, что он родом из пуштунского племени априди.

   Видимо, эти воспоминания, а затем последовавший процесс принятия мною решения заняли какое-то время. Полковник тут же высунулся из окна кабины первого грузовика Урал-375. Чтобы подогнать меня своим острым языком:

   – Майор, ты о чем опять задумался? Так и замер с задранной кверху мордой! Кончай переживать за то, в чем ты совершенно не виноват! Только их аллах мог спасти этого парня! Давай, залезай на свое место в кабину грузовика! Нам пора отправляться в дорогу!

   – Сей момент, Полковник! Забыл кое о чем переговорить со стариком пуштуном! Сейчас я вернусь, только перекинусь с ним накоротке парой слов!

   Когда я вернулся к могиле молодого пуштуна, то старик пуштун все еще оставался на прежнем месте, он продолжал плакать, стоя у могилы, слезы рекой омывали его щеки! Я сразу же подумал о том, что погибший молодой пуштун, видимо, все-таки был не просто его соплеменником! Но выяснять эти обстоятельства, у меня уже не было времени, ребята ждали моего возвращения, двигатели грузовиков уже работали, они были готовы тронуться в путь в любую минуту.

   Я осторожно ладонью коснулся плеча старика и, когда он повернул ко мне свое заплаканное лицо, то протянул ему девичью записку. Старик осторожно взял в свои руки небольшой лист бумаги, исписанного на фарси. А я уже почти бежал по крутому склону горы к своему Уралу-375. Свое дело я довел до конца, я все-таки выполнил свое обещание, по моей глупости данное той самой пакистанской Барби! Теперь я был свободен и был вправе полностью распоряжаться собой! Но в этот момент я вдруг услышал призывной крик старика пуштуна! Уже раздраженный и совершенно нехотя я притормозил свой бег, остановился, повернулся лицом к старику. О, по-прежнему, находился у могилы молодого пуштуна, что-то кричал на фарси и отчаянно размахивал руками. Подойдя поближе, я вдруг услышал такие слова:

   – Кяфир, я не хотел с тобой разговаривать! Но ты сделал доброе дело моему сыну! Под личиной матери ты помог сыну с открытыми глазами переступить порог линии жизни. Ты же привез мне хорошее письмо от моей дочери, о судьбе которой я не знал вот уже более десяти лет! Таким образом, ты получил право, задать мне вопрос, на который я должен дать честный и правдивый ответ! Кстати, этот вопрос ты можешь задать сейчас или в любое другое время, я на него всегда отвечу, если буду жить в то время!

   Слова этого старика пуштуна были столь неожиданными, что я остановился и задумался о том, что же мне делать? Поговорить сейчас со стариком о капитане Тимакове или этот разговор перенести на более позднее время?! Но думал я недолго, шанс бывает только один раз в жизни, его упустишь, а потом будешь ловить до конца дней своих?! Я медленно начал взбираться по склону к старику, а в этот момент Полковник раскричался:

   – Майор, кончай волыну тянуть! Быстрей залезай в грузовик, сейчас мы отправляемся!

   – Подожди, Полковник, не суетись под клиентом, и зря не поднимай голоса! Ты уж наберись терпения и подожди, здесь интересная ситуация разворачивается! Послушай, о чем я сейчас буду разговаривать с этим стариком пуштуном!

   Старик уже стоял передо мной, свою снайперскую винтовку он, по-прежнему, словно ребенка, баюкал на правом локте. Сейчас его глаза были абсолютно сухи, в них уже не было слез. Сейчас этот старик выглядел настоящим властным пуштуном, мужчиной, которые подвластны одному аллаху, они никогда не плачут!

   – Старик, ты сказал, что... – промямлил я, едва слышно.

   – Да, я сказал, что честно и правдиво отвечу на любой твой вопрос, кяфир!

   Через краткую паузу я все же произнес:

   – Мы разыскиваем раненого советского вертолетчика! Он нам нужен! Полученная нами информация утверждает, что этот вертолетчик сейчас находится в вашей зоне. Но его хорошо прячут, мы сами не можем его найти.

   – Да, этого шурави хорошо прячут не только от вас, но и от нас, коренных жителей этой страны! Вчера бы я не смог бы ответить на этот твой вопрос, кяфир! Но сегодня я узнал на него ответ! Но думаю, что нам не стоит вести беседу по столь принципиальной теме тему под открытым небом, на виду у всех. В десяти километрах от этого места находится один из аулов моего племени априди. Его жители будут рады нас принять на постой, они нас накормят и напоят всем тем, что сами имеют. А мы сможем наговориться в таком надежном убежище. Так что,, кяфир, своим внутренним голосом связывайся со своим командиром, договаривайся с ним о том, что ночь проведете в ауле моего племени.

   Все это время я поддерживал открытым канал своего мысленного общения со стариком пуштуном, так что Полковник, все мои товарищи по группе хорошо слышали его слова. Они были в курсе сделанного нам предложения, ночь провести в ауле одного из пуштунских племен. Полков, явно не ожидал, что мы когда-либо услышим что-либо о нашем пропавшем товарище вертолетчике. Поэтому словам этого старика он не поверил, но в то же самое время понимал, что мы не вправе отказываться от его предложения.

   – М-да, задачку ты, Майор, нам задал чрезвычайно трудную! Ночевка во враждебном нам ауле, на враждебной территории, по-моему, ничего подобного ни с кем из наших товарищей не случалось! Но мы не может отказаться от такого пуштунского гостеприимства, так как тогда ответа на многие вопросы не получим. Так и будем до конца своей жизни кружить по дорогам этой зоны, стараясь разыскать твоего друга. К тому противник может собрать столько сил, которыми постарается с нами покончить. И так плохо, а так еще хуже, никакого тебе решения этого, казалось бы, простого вопроса! Ну, что ж, Майор, забирайся в свой Урал-375. Приглашай туда же старика пуштуна! Поедем к нему в гости.

   – Отец, мы готовы следовать за тобой! Почему бы тебе не сесть в кабину первого грузовика и показать нам дорогу до аула твоего племени.

   – Хорошо, кяфир, только никогда не называй меня своим отцом, я не твой отец! Зови меня просто – почтенный господин или уважаемый! Судьба на время свела меня и тебя вместе, на время сделала нас союзниками! После этой встречи все опять вернется на свои места!

   Дорога к горному аулу племени априди оказалась даже не дорогой, а так охотничьей тропинкой, по которой наши Уралы проехали километров шесть. После чего мы были вынуждены их загнать в небольшую пещеру. Мы неплохо листвой и хвоей замаскировали вход в эту пещеру, а для охраны своего имущества мы оставили четырех бойцов под командованием Шпыня.

   Пещеру нам показал сам Захрид Хан, он же и посоветовал грузовики загнать в эту самую пещеру. Причем, мне показалось, что пуштун сам неоднократно пользовался этим местом и самой этой пещерой для хранения важных племенных грузов. Оба Урала-375 без особых проблем по более или менее накатанной тропинке доехали до этого места, они также почти идеально вписались в интерьер пещеры. По крайней мере, эти грузовики теперь с той охотничьей тропы теперь никто уже не мог заметить. А с открытой площадки перед зевом пещеры, отлично просматривался сам горный аул, куда мы спешили на переговоры и отдых. Каменные дома этого аула красочно поднимались в небеса по крутым горным склонам. Эта гора и две другие образовывали глубокую долину, все поросшую лесом, а по ее дну протекали быстрая горная речка. Красота была неописуемой!

   Я немного постоял на этой площадке, через бинокль полюбовался горными пейзажами и панорама заснеженных вершин Гиндукуша. Время от времени я наводил бинокль на тот аул, куда мы должны были бы добраться под самый вечер. Люди в нем неторопливо занимались своей домашней работой. Вон какой-то априди погнал отару овец в горы, по дороге чабан отары столкнулся с каким-то человеком и долго с ним о чем-то переговаривался!

Глава 6

Военное с

отрудничество

с пуштунами

1

   Второй час уже шли наши переговоры с Захид Ханом, старейшинами племени априди. Мы чувствовали, что эти седобородые аксакалы с автоматами в руках, сидевшие напротив нас на отличном ковре ручной выделки, что-то знают о нашем вертолете "Черная Акула", о его пилоте, капитане Тимакове. Но вот уже прошел второй час наших переговоров по этому вопросу, но эти достопочтенные аксакалы пока еще ни единым словом не затронули интересующую нас тему. Они все еще продолжали говорить о трудной жизни пуштун в этом мире неверных, в котором не соблюдаются основы шариата и ислама.

   Причем, аксакалы высказывали здравые мысли, которые можно было обсудить более детально, но, как говорится, не сейчас, не в этой ситуации!

   Когда хорошо вооруженная группа европейцев, внезапно появилась на улицах горного пуштунского аула, то ее появление не встретило особо сильного ажиотажа со стороны жителей аула, пуштуны не бросились выставлять на позиции свои пулеметы и гранатометы, готовиться к обороне своего аула. Пуштунские крестьяне не стали беспорядочно носиться по улицам аула, выбирая огневые позиции для деревенских автоматчиков, пулеметчиков и снайперов.

   Аул нас встретил, я бы сказал, своим невниманием, так как нас не встречала делегация его жителей с караваем хлеба и солонкой соли. На последнем километре пути до аула я был на сто процентов уверен в том, что наша группа окружена деревенским ополчением, которое под стволами своего оружия сопровождает бойцов нашей группы. Но, наблюдая за тем, как спокойно, с большим достоинством в наших рядах шагает Захид Хан, я не стал в мысленном диапазоне объявлять тревогу, чтобы готовиться к бою с неизвестным противником. Только мысленно предупредил парней о том, что вокруг нашей группы шастают какие-то посторонние люди.

   Полковник вместе с Фельдфебелем весь путь до аула сопровождал Захид Хана, не отходя от его ни на шаг. Хотя мне иногда казалось, что эти парни не сопровождали вождя пуштунов, а попросту его конвоировали. В какой-то момент мне даже показалось, что Фельдфебель не случайно расстегнул кобуру "АПС Стечкина" на своем поясе. Поэтому мысленный импульсом я тут же дал ему понять, что это его движение рукой не прошло мимо моего внимания! В ответ Фельдфебель сделал вид, что, приводя комбинезон в порядок, он случайно расстегнул кобуру своего пистолета.

   Все это время что Захид шел рядом с нами, спокойно воспринимая ситуацию, он вел себя с большим достоинством именно так, как и подобает добропорядочному пуштуну. Он даже свою снайперскую винтовку убрал в чехол, сделанный из отлично выделанной оленьей кожи. К слову сказать, пуштунский вождь уже давно пересчитал численность нашей группы, внимательно осмотрел и изучил наше оружие и, кажется, этим своим осмотром остался доволен. Мы ему чем-то понравились, приглянулись, но этот мощный пуштун еще пока не мог решить, кто же мы по своей родословной – американцы или все же русские?!