Текст книги "Аквилон. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Саша Токсик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 53 страниц)

– Именно, – кивнула Надя, поддерживая меня. – Тогда покупатели сами выведут торговцев отравой на чистую воду.

– Но делать это надо быстро, – продолжил я. – Мергель и его компания наглеют. Зараженной воды становится всё больше. Поэтому я предлагаю не ограничиваться маленькими партиями, а создать предприятие.

В давние годы я бы попытался провернуть всё один, силой слуг и подданных. Но в современности, как я понял, намного надежнее обзавестись союзниками и действовать сообща.

– Как вы себе это представляете? – заинтересовался Добролюбов.

– У каждого из нас будет своя роль, – начал я. – Я буду производить модифицированные русалочьи камни для тестеров. Это основа прибора, без них он просто красивая коробочка.

Надя кивнула. Она знала, как работают камни. Знала, что без моей магии проект невозможен.

– Надежда обеспечит медицинскую сертификацию, – продолжил я, повернувшись к ней. – Как лицензированный врач она может гарантировать и подтверждать действие приборов.

Надя слегка покраснела от важности возложенной роли.

– Конечно, – кивнула она. – Я дипломированный врач, закончила столичную Академию. Я могу сертифицировать прибор как полезный и безопасный.

– Матвей Семёнович, – обратился я к купцу. – На вас ляжет полное финансирование проекта. Знаю, сейчас трудные времена, но это инвестиция в будущее. К тому же это справедливо. Мы помогли вам, вы поможете другим.

Добролюбов задумался, постукивая пальцами по столу. Очевидно прикидывал, сколько денег сможет сейчас вложить в новое дело.

– Иван Петрович может стать исполнительным директором, – продолжил я, не дожидаясь ответа. – Организация производства, работа с поставщиками, контроль качества. Вы человек деятельный, практичный, – обратился я к нему. – Вас точно не обведут вокруг пальца подрядчики.

Волнов выпрямился, вынул трубку изо рта.

– Это ж какие объёмы! – воскликнул он. – Какие перспективы! А производить где? Слышал я про этого вашего Шестакова. Не потянет он серьёзное дело. Талантлив, но чудак.

При упоминании Шестакова Надежда улыбнулась. Видимо, тоже вспомнила про поющие чайники.

– Шестаков может быть консультантом, – вмешался Добролюбов. – А для производства надо делать линию, станки специальные. Помещение искать…

– Предлагаю начать с первой партии в пятьсот штук, – продолжил я. – Потом устроим большую презентацию для всего общества Синеозёрска. Покажем, как работают приборы, дадим попробовать. Когда люди увидят своими глазами…

– Они сметут их с прилавков! – закончил за меня Волнов. – Особенно после всех этих слухов об отравлениях!

Добролюбов поднялся, заходил по конторе.

– У нас есть фабрики в городе, которые работают с артефактами. Мастерская Груздева, например. Или братья Трубниковы.

– Именно, – поддержал я. – Сначала Шестаков отработает технологию на малой партии. Создаст эталонные образцы, напишет инструкции. Потом передадим на фабричное производство.

Купец повернулся. На его лице читалась решимость человека, готового рискнуть всем ради большой цели.

– Даже первые пятьсот тестеров станут серьёзным делом, – сказал он медленно, словно примеряя слова. – Контрабандисты выдадут себя с потрохами. Их гнилая вода станет видна сразу. А это значит…

– Крах всей схемы Мергеля, – закончил я.

В конторе повисла тишина. Каждый обдумывал услышанное, примерял на себя новую роль.

Добролюбов первым нарушил молчание. Прошёл к столу решительным шагом человека, принявшего решение.

– Сколько нужно для старта?

Хороший вопрос. Я прикинул в уме, материалы для корпусов, оплата работы Шестакова, аренда помещения для первой партии, жалование рабочим…

– Точная сумма станет ясна после консультации с Шестаковым. Но думаю, для начала не меньше десяти тысяч.

Купец махнул рукой. Жест человека, для которого деньги уже не главное.

– Найду Это того стоит. – Он снова сел за стол, придвинул чистый лист бумаги. – Договорились. Завтра же начнём. Зарегистрируем предприятие, определим доли.

– Можете обратиться к адвокату Громову, – я протянул визитку. – Он поможет.

– Громов? – хмыкнул купец. – Солидно. Слышал о нём, но общаться не доводилось. Однако, если поможет, это будет замечательно.

– А доли простые, каждому по 25%, – предложил я. – Все согласны?

– Данила, зачем? – нахмурилась Надя. – Мне не нужно, я же не ради денег.

– Затем, что вам придётся посвятить этому много сил, – пояснил я. – Тестировать приборы, собирать статистику, анализировать. На частную практику может просто не хватить времени. И как вы будете зарабатывать? Спасать мир, это прекрасно! Но не обязательно делать это впроголодь.

Волнов тоже неожиданно вдруг засомневался.

– Справлюсь ли я? – почесал он в затылке. – Одно дело лодки в прокат сдавать, а тут такое дело значительное.

– Ещё как справишься, – неожиданно поддержал меня Добролюбов. – Он на флоте знаете кем был? – поведал он нам с Надей. – Старшим боцманом на флагманском бронеходе! У него не только матросы, но и половина офицеров по струнке ходили. Хватит уже на солнышке пузо греть, займись серьёзным делом.

– Хорошо, тогда сегодня же вечером загляну к Шестакову, – приосанился Волнов и подкрутил усы. – Узнаю про эталонную партию и про расходы. Адресок только дайте.

Надежда подалась вперёд, глаза блестели от волнения.

– А я могу начать готовить документы для сертификации? Нужно же будет описание принципа действия, результаты испытаний…

– Обязательно, – кивнул я. – Чем раньше начнём оформление, тем лучше.

Добролюбов тем временем уже строчил что‑то на бумаге. Судя по сосредоточенному лицу составлял смету расходов.

«Дяди рады!» – передала Капля. – «Будут делать много проверялок для воды!»

«Да, малышка. Много проверялок.»

Я откинулся на спинку стула, наблюдая за своими компаньонами. План запущен. Колесо начало вращаться. Теперь главное, не дать ему остановиться.

Обсудив все дела, мы с Надей отправились на пристань. Волнов у выхода со склада залихватски мне подмигнул, сообщив, что задержиться. Очевидно решил навестить свою ненаглядную Глашу. А нам пора было возвращаться.

* * *

У причала стояли уже три баржи. Две грузились, третья готовилась к отплытию. Матросы отвязывали канаты, капитан покрикивал команды с мостика.

Я помог Наде спуститься. Доски причала скрипели под ногами, между ними проглядывала тёмная вода канала.

Устроились в лодке. Надежда села напротив, расправив юбку. Она устало откинулась на борт, прикрыв глаза.

– Простите меня, – пробормотала она. – Такие ранние подъемы, как сегодня, это совершенно точно не моё.

Я только улыбнулся ей в ответ, пусть даже она этого не увидела.

Оттолкнулся от причала. Лодка плавно двинулась по каналу, оставляя за кормой расходящиеся круги. Активировал русалочий камень, и мы поплыли быстрее.

Солнце начинало клониться к западу, но до вечера было ещё далеко. Примерно пятый час, прикинул я по длине теней. Пора уже завести часы, что у меня за дикая привычка – время по солнцу определять?

Вода в канале отливала золотом, отражая небо. Надежда открыла глаза, задумчиво глядя на проплывающие мимо склады.

– Данила, – начала она после долгой паузы. – Можно вопрос?

– Разумеется.

Я предполагал, она спросит насчёт моего происхождения, или почему я скрываюсь под чужим именем. Но Надя была верна себе.

– Почему бы не очистить все склады сразу? – она повернулась ко мне, и в её глазах читалось искреннее непонимание. – Ведь вы смогли очистить скважину. Целое подземное озеро! А склады, это же меньший объём.

Я повернул румпель, огибая встречную баржу. Та была гружена брёвнами, и от неё пахло свежей смолой и опилками. Рулевой лениво помахал нам рукой.

Интересный вопрос. Я и сам об этом раздумывал, поэтому легко было ответить.

– Технически это возможно, – согласился я, выправляя курс. – Но займёт много времени. Неделю, может две, если работать без перерыва. И это только склады Добролюбова.

– Ну и что? Две недели – это не так много для спасения города.

Я покачал головой, обдумывая, как объяснить стратегию человеку, мыслящему категориями немедленной помощи.

– Город не будет спасён, Надя. Потому что важно не только физически очистить воду. Важно сделать сам процесс заражения невыгодным и нерентабельным. Говоря вашим языком, лечить болезнь, а не симптомы.

Она нахмурилась, явно не понимая логики. Пришлось развивать мысль.

– Представьте: я трачу две недели на очистку складов. В это время Мергель и его люди спокойно заражают новые источники. Я очищаю скважину, они травят колодцы. Я чищу колодцы – снова заражают скважины. Это бесконечная гонка, в которой у них преимущество. Им достаточно бросить одну ампулу, а мне нужны часы на очистку.

Миновали поворот канала. На набережной прогуливались горожане, наслаждаясь относительной вечерней прохладой. Дамы под зонтиками, господа в летних костюмах, няньки с детьми.

– Но ведь люди страдают сейчас, – возразила Надежда. – Каждый день промедления – это новые жертвы.

– Именно поэтому нужно бить в корень. Тестеры сделают их схему бессмысленной. Зачем покупать дешёвую воду, если можно сразу проверить, что она отравлена? Спрос рухнет, а с ним и вся система.

Она задумалась, машинально теребя ремешок сумки.

– Вы хотите выбить экономическую основу…

– Именно. Нужно выбить из‑под ног мошенников и контрабандистов почву. Лишить их возможности наживаться на чужом горе. Когда это станет невыгодно, они сами прекратят травить воду. А мы тем временем до них доберёмся.

Впереди показался знакомый поворот к Аптечному переулку. Я начал сбавлять ход, готовясь причалить.

Карман пиджака завибрировал. Чарофон требовал внимания. Достал его, приложил трубку к уху.

– Алло?

Из динамика донёсся голос Золотова. Обычно спокойный и деловитый, сейчас он звучал напряжённо, с едва сдерживаемой паникой.

– Данила? – произнёс он. – Тут к нам пришли с проверкой и, кажется, хотят меня арестовать.

Глава 20

Чарофон загудел в кармане, бесцеремонно вторгаясь в наш разговор с Надей.

– Да? – я поднёс трубку к уху.

– Данила? Это Золотов. – голос антиквара дрожал, словно он едва сдерживал панику. – Тут к нам пришли с проверкой и, кажется, хотят меня арестовать.

Я резко выпрямился. Надежда тревожно подалась вперёд, заметив, как изменилось моё лицо.

– Что конкретно происходит, Семён Аркадьевич? – я говорил спокойно, стараясь передать уверенность через магическую связь.

– Двое полицейских. – Золотов явно пытался взять себя в руки, но голос всё равно подрагивал. – Говорят что‑то про краденое. Я ничего не понимаю! Они требуют показать все вещи из Бюро Находок, грозятся опечатать лавку!

– Не паникуйте. Слушайте внимательно, – я говорил чётко, как командир, который отдаёт приказы. – Я сейчас буду. Ничего не подписывайте до моего приезда. Вообще ничего – ни протоколы, ни описи, ни расписки.

– Хорошо… хорошо… – в трубке слышалось шуршание, словно старик вытирал вспотевший лоб.

Слишком быстрая реакция. Утром мы очистили скважину Добролюбова, разрушив планы Мергеля. И вот уже вечером последовал ответный удар? Или это просто совпадение? Сложно в это поверить.

Я отключил чарофон и тут же набрал Громова. Кажется, это дело по его части. Тот ответил не сразу, дозвониться удалось только с третей попытки.

– Громов слушает, – адвокат ответил как всегда сухо и деловито.

– Василий Сергеевич, это Данила Ключевский, – я говорил быстро, но чётко, – Срочно нужна ваша помощь в антикварной лавке Золотова. Его хотят арестовать.

– Детали? – Громов не тратил время на лишние вопросы, сразу переходя к сути.

– Пока неизвестны. Золотов говорит о каких‑то обвинениях в торговле краденым. К нему пришли двое полицейских.

– Понял, – Громов пару секунд промолчал, очевидно прикидывая варианты. – Выезжаю немедленно. Буду через пятнадцать минут.

Связь оборвалась. Адвокат не тратил время на церемонии.

– Что случилось? – Надежда встревоженно смотрела на меня.

– Похоже, кто‑то решил атаковать Бюро находок, – объяснил я, направляя лодку к причалу. – Обвинить в скупке краденого, арестовать, опечатать лавку. Старый проверенный способ убрать конкурента.

Я сообщил Наде всё что знал. Недосказанность в этом случае была бессмысленна. Она и так слышала практические весь разговор.

Лодка мягко ткнулась носом в доски. Я выскочил первым, быстро закрепил швартов и помог Надежде выйти. Она на мгновение задержала мою руку в своей.

– Будьте осторожны, Данила. А вдруг они попытаются арестовать вас?

– Не переживайте, у меня отличный адвокат.

Я улыбнулся, так что Надя немного успокоилась. Но всё равно, когда отплыл, она встревоженно смотрела мне вслед.

Лодка неслась по каналу, лавируя между другими судами. Вечерний город проплывал мимо калейдоскопом красок и звуков. Через пятнадцать минут показалась знакомая пристань.

* * *

Колокольчик над дверью звякнул приветливо, словно не понимая драматизма момента. Я вошёл в лавку и быстро оценил ситуацию.

У массивного прилавка стоял Золотов, бледный как полотно. Его обычно аккуратная седая бородка была взъерошена, видимо, он нервно теребил её во время разговора. Тёмно‑синий сюртук, всегда безупречно отглаженный, сегодня был застёгнут криво, одна пола заметно длиннее другой.

Рядом с ним я обнаружил адвоката Громова. Он всё‑таки успел раньше меня. Громов был готов к бою. Юридическому, но от этого не менее жестокому.

Напротив них стояли два полицейских. Старший, коренастый мужчина лет сорока пяти с пышными седеющими усами.

Выглядел он расслабленно, даже вальяжно. Форменный мундир расстёгнут на верхнюю пуговицу. В кармане что‑то шуршало при каждом движении. Судя по сладковатому мятному запаху, который долетал даже до меня, запас леденцов. Сейчас он причмокивал одной из конфет, и это размеренное чавканье создавало странный диссонанс в напряжённой атмосфере.

Младший полицейский был его полной противоположностью. Высокий, почти два метра ростом, но худой как жердь. Форма на нём была отглажена так, что можно порезаться. Каждая пуговица начищена. Светлые, почти белёсые глаза горели тем опасным огнём, что бывает только у молодых идеалистов. Опасный тип, из тех, кто верит в букву закона и готов применять её без оглядки на здравый смысл.

На прилавке перед ними лежали три находки, явно выложенные неспроста.

Золотые карманные часы на цепочке. Серебряная табакерка размером с ладонь. На крышке выгравирована охотничья сцена – гончие преследуют оленя. И массивный мужской перстень‑печатка из жёлтого золота с гербом.

– А, господин Ключевский, – Громов слегка кивнул мне. – Как раз вовремя.

Старший полицейский медленно повернул ко мне голову. Взгляд оценивающий, тяжёлый, как у старого мастифа, который решает – стоит ли тратить силы на лай.

– Это ещё кто такой? – заявил он. – Закрыто!

– Совладелец Бюро находок, – представил меня Громов.

– Сухов, старший инспектор, – кивнул полицейский нехотя. Помолчал, покатал леденец во рту, добавил: – А это младший инспектор Воробьёв.

Младший выпрямился ещё больше, если это вообще было возможно.

– Инспектор Воробьёв, – выпалил он с энтузиазмом новобранца на смотре. – Мы проводим проверку по факту обнаружения…

– Коля, – Сухов произнёс это устало, как человек, повторяющий одно и то же в сотый раз.

– Но в инструкции чётко сказано, что при расследовании…

– Коля!

– В чём, собственно, дело? – я подошёл к прилавку размеренным шагом.

И тут все заговорили одновременно.

– Они говорят, что мы торгуем краденым! – Золотов всплеснул руками так, что рукава сюртука задрались до локтей, обнажив худые запястья. – Это же чистой воды клевета! За тридцать лет работы я ни разу, слышите, ни разу не брал сомнительных вещей! У меня репутация!

– Граждане, давайте без истерик, – Сухов перебил его, не повышая голоса. Он достал из кармана новую конфету, медленно развернул. Шуршание обёртки казалось оглушительным в напряжённой тишине. – У нас есть официальные заявления от потерпевших о пропаже их имущества.

– Господа полицейские, – Громов вступил в дело. – Для обвинения в торговле краденым необходимо доказать умысел. Где протокол личного опознания предметов? Где документы, подтверждающие право собственности заявителей?.

Сухов тяжело вздохнул.

– Послушайте, господин адвокат, – полицейский говорил лениво, как человек, объясняющий очевидные вещи ребёнку. – Два дня назад к нам в участок поступили заявления. Золотые часы карманные с механизмом редкой работы – раз. – Он загнул толстый палец. – Серебряная табакерка с гравировкой охотничьей сцены – два. – Второй палец. – Перстень‑печатка мужской с фамильным гербом – три. – Третий палец встал в ряд. – Всё это имущество было украдено у уважаемых граждан нашего города.

– И? – Громов чуть приподнял левую бровь.

Жест минимальный, но красноречивый.

– И сегодня утром, – Сухов сделал паузу, перекатывая леденец из одного угла рта в другой, – некий анонимный доброжелатель… – он растянул слово «доброжелатель», давая понять своё отношение к таким источникам, – сообщил нам, что все три предмета, представьте себе, находятся именно здесь. В Бюро находок господина Золотова.

Я мысленно усмехнулся. Анонимный доброжелатель. Схема старая как мир.

– Но это же… это же невозможно! – Золотов всплеснул руками. – Мы принимаем только найденные вещи! Только по заявлениям! С точным описанием места и времени находки! У нас строжайший учёт!

Он метнулся к массивной картотеке. Это был настоящий шедевр столярного искусства, дубовый шкаф в человеческий рост с сотнями маленьких выдвижных ящичков.

Золотов дрожащими пальцами нашёл нужные.

– Вот! – он выложил три карточки на прилавок с таким видом, словно это были козырные тузы. – Смотрите сами! Золотые часы найдены у моста Трёх Арок два дня назад, заявитель господин Веневцев, мелкий чиновник из управы. Серебряная табакерка обнаружена у Рыбного рынка три дня назад, заявительница госпожа Тихомирова, вдова коллежского асессора. Перстень, выловлен из воды у Банковского моста буквально вчера, заявитель купец третьей гильдии Рогожин. Всё оформлено по закону! Все подписи на местах!

Воробьёв тут же потянулся к карточкам, но Сухов перехватил его руку.

– Бумажки, – старший полицейский пожал плечами. – Их можно подделать. А вот вещи настоящие. И заявления от пострадавших тоже настоящие. С печатями, с подписями. В участке лежат.

– Позвольте уточнить, – Громов сделал шаг вперёд. – Кто именно эти пострадавшие граждане?

– Конечно, сейчас!

Воробьёв радостно полез в блокнот:

– Прохор Савель…!

Договорить ему не дали – Сухов наступил напарнику на ногу с такой силой, что тот взвизгнул.

– Имена не важны, – быстро сказал старший.

– То есть вы хотите арестовать человека, даже не доказав, что эти вещи вообще краденые⁈ – продолжал атаковать Громов. – Пока ваши неизвестные заявители даже не опознали свои находки?

– Ладно, – Сухов выплюнул слово, как косточку от вишни. – Допустим, для ареста оснований маловато. Допустим. Но! – он поднял палец, – изъять вещи для проверки мы обязаны. Все ценности из Бюро находок. А вдруг среди них есть другие краденые предметы? Не могу же я рисковать.

Громов победно приосанился. Очевидно, что первый раунд борьбы по его мнению, остался за нами. Вот только мне казалось, что арестом эти двое изначально только пугали. Их цель как раз и состоит в том, чтобы помешать нашай работе и испортить репутацию. Понимал это и Золотов.

– Но люди же придут завтра за своими находками! – Антиквар не скрывал отчаяния. – Что я им скажу? Что полиция всё забрала? Они же мне не поверят! Решат, что я украл! Моя репутация! Тридцать лет безупречной работы! Тридцать лет!

Я решил, что пора вмешаться. Ситуация заходила в тупик, а время работало против нас.

– Можно взглянуть на предметы поближе? – я произнёс это максимально нейтральным тоном. Ни просьбы, ни требования – простая констатация желания.

Сухов перевёл на меня взгляд. Помолчал, прикидывая что‑то в уме. Пожал плечами.

– Смотрите. Но руками не трогать. Это потенциальные вещественные доказательства.

– Почему нельзя трогать? – удивился Воробьёв. – Если господин Ключевский хочет осмотреть предметы, он имеет право…

– Потому что я так сказал! – рявкнул Сухов с такой силой, что в витрине зазвенело стекло.

Я не стал спорить. Склонился над прилавком, делая вид, что внимательно разглядываю предметы. Но мне не нужно было их трогать. С моим уровнем, «Память воды» работала и на расстоянии.

Лицо над серебряной гранью поверхности. Одно и то же, во всех трёх случаях. Мужчина с окладистой черной бородой. Он ничего не теряет, просто бросает предметы в воду.

«Подстава», как говорили мои криминальные знакомые в столичной тюрьме. Натуральная подстава.

«Капля помнит!»

Знакомый голосок раздался откуда‑то из‑под половиц. Звонкий, как колокольчик, полный возмущения.

«Блестяшки в воду бросал! Плохой дядька с чёрной бородой!»

Слепок, переданный Каплей был чётче, ярче. Теперь я не просто ясно видел лицо мошенника. Я мог бы его узнать при встрече.

Но это не помогло бы мне спасти Бюро Находок от закрытия. Отдать им все находки, а после выкрасть их с помощью Капли обратно?

Так мы точно получим репутацию мошенников. Разовое решение, которое повлечёт за собой кучу проблем. Нет, действовать надо прямо сейчас.

* * *

Внезапно дверь распахнулась.

В проёме стоял следователь Мухин.

Тот самый, что допрашивал меня о деле Долгорукова. Только он был сам на себя не похож.

Там в кабинете он едва ли не засыпал. Сейчас же буквально метал громы и молнии.

Лицо красное от гнева, седые усы топорщатся.

– Что здесь происходит⁈ – рявкнул он таким голосом, что стёкла в витрине задрожали.

Эффект был мгновенным. Сухов выронил леденец. Воробьёв выпрямился по стойке смирно, чуть не уронив блокнот.

Даже Громов удивлённо приподнял брови, он‑то точно не ожидал такого поворота.

– Господин следователь… – Сухов попытался взять себя в руки. – Мы проводим проверку по заявлениям о краже…

– Молчать! – Мухин подошёл к нему вплотную. – Кто дал вам право проводить обыски без санкции? Где ордер? Где протокол?

Воробьёв открыл было рот, но Мухин повернулся к нему:

– А ты что скажешь, сопляк? Тоже решил самодеятельностью заняться? Хороший тебе пример показывают, да⁈

– Я… мы… господин следователь, в инструкции написано… – младший полицейский покраснел как рак.

– В инструкции написано думать головой! – рявкнул Мухин. – А не хватать уважаемых людей, по первому же анонимному доносу! Кто писал заявления?

– Но тут подозреваемые…

– Я СЛИШКОМ ТИХО ГОВОРЮ⁈

Сухов затряс головой. Похоже, на правое ухо он теперь оглох.

– Одну минуту! – спохватился Воробьев, – у меня записано. А, вот! – он сиял от гордости за свою аккуратность. – Антиквар Прохор Савельевич Мутных, лавка на Серебряном ряду. Антиквар Степан Михайлович Звонарёв, торгует у Каменного моста. И антиквар Игнат Карамзин.

– Ох, Коля, – вздохнул Сухов. – Какая разница, чем они занимаются.

Но было поздно. Громов уже почуял кровь.

– Напротив, – адвокат улыбнулся. Улыбка была холодной, расчётливой, как у акулы, увидевшей ныряльщика. – Профессии крайне важны. Позвольте, я правильно расслышал? Мутных, Звонарёв, Карасёв? Все трое антиквары?

– Ну… да, – нехотя признал Сухов.

– И все трое, – Громов сделал паузу, смакуя момент, – являются прямыми конкурентами моего клиента по антикварному бизнесу. Их лавки расположены в том же квартале. Они торгуют теми же товарами. Борются за тех же покупателей. Не находите ли вы это… – ещё одна пауза, – подозрительным?

– Подозрительно или нет, не мне судить. – Голос Сухова стал ещё более усталым, словно за эти минуты он постарел на десять лет. – У меня распоряжение начальства. Проверить. Нам сказали, что дело срочное…

Я старался сохранять серьёзное выражение лица, хотя внутри хотелось улыбнуться.

– Кто сказал? – Мухин сузил глаза. – Имя!

Сухов замялся. Воробьёв попытался выручить напарника:

– Дежурный офицер передал, что поступило распоряжение…

– От кого распоряжение? – Мухин не отступал. – Покажите бумагу!

Полицейские переглянулись. Бумаги, конечно, не было. Устное распоряжение от неизвестного начальника – классика жанра.

– Так я и думал, – Мухин презрительно фыркнул. – Два идиота решили отличиться. Арестовать уважаемого человека без оснований, без санкции, без протокола опознания. Знаете, что я с вами сделаю⁈

Он выдержал театральную паузу. Сухов побледнел. Воробьёв мелко дрожал.

– Уволю по служебному несоответствию, – мстительно прошипел Мухин. – Хотя нет, для вас это слишком лёгкий выход. Оба под суд пойдёте!

– Господин следователь! – Сухов чуть не упал на колени. – Мы же по долгу службы! Нам сказали…

Но следователь Мухин уже потерял к этим двоим интерес.

– Приношу свои извинения, господа, – сказал он, обращаясь ко мне и Золотову. – Надеюсь, больше таких инцидентов не повторится.

И вышел, хлопнув дверью.

Полицейские переглянулись. На лицах было написано полное недоумение. Сухов первым пришёл в себя, схватил Воробьёва за рукав.

– Пойдём за ним, быстро!

Выбежаали. Через минуту вернулись. Оба выглядели так, словно увидели призрака.

Сухов почесал затылок:

– Он… он исчез. Вышел и как сквозь землю провалился.

– Может, за угол свернул? – прошептал Воробьёв.

– Я же не слепой! Переулок прямой как стрела, никуда не свернёшь!

Повернулись к нам. Сухов откашлялся, попытался вернуть хоть какое‑то достоинство:

– Э‑э… Приносим извинения за беспокойство. Видимо, действительно недоразумение. Мы это… пойдём. Нужно доложить начальству.

Воробьёв открыл рот – хотел что‑то сказать про протокол и процедуру. Сухов буквально вытолкнул его за дверь. Последнее, что было слышно – возмущённый голос младшего:

– Но мы же должны составить акт…

Дверь закрылась. В лавке повисла тишина.

Золотов медленно опустился на стул за прилавком. Лицо постепенно розовело, кровь возвращалась.

– Слава богу! – выдохнул он. – Я уж думал, всё пропало. Репутация, бизнес… Тридцать лет работы псу под хвост.

Громов стоял неподвижно, задумчиво глядя на дверь. Затем его взгляд перешёл на меня.

– Удивительное совпадение, – сказал он медленно. – Мухин появился как раз вовремя.

– Да, повезло, – ответил я нейтрально.

– И ещё более удивительно его… поведение. – Громов не сводил с меня глаз. – Я знаю Петра Карповича много лет. Он никогда не повышал голос. Предпочитал тихо дремать в своём кабинете до пенсии.

– Какая разница! – встрял Золотов, всё ещё не оправившись от пережитого. – Главное, что всё обошлось! Может, у него начальство надавило, вот он и взбесился.

Громов продолжал смотреть на меня. Взгляд проницательный, изучающий.

– И его исчезновение. Весьма… необычно. Переулок действительно прямой. Некуда исчезнуть.

– Может, они просто не заметили, – предложил я.

– Возможно. – Громов покачал головой. – Семён Аркадьевич, не могли бы вы принести нам воды? После таких волнений хочется пить.

– Конечно, конечно! – Золотов поднялся, ушёл в подсобку.

Его шаги затихли. Громов подождал, пока антиквар отойдёт достаточно далеко.

– Данила, – голос адвоката был спокойным, но в нём слышалось нетерпение. – Могу ли я попросить вас выйти со мной на пару слов?