Текст книги "Аквилон. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Саша Токсик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 53 страниц)

Глава 17

После библиотеки желудок напомнил о себе с настойчивостью уличного попрошайки. Время близилось к обеду, а завтрак у Елены Павловны, при всём его великолепии, остался в далеком прошлом.

Следуя интуиции я пошел на запах. Он привел меня к лотку с традиционным для столицы угощением, которое называлось «золотые рыбки».

У лотка обнаружился худощавый мужчина в безукоризненно чистом переднике. Ни пятнышка масла, ни следа муки – чудо, учитывая специфику работы. Аккуратные руки с длинными пальцами выкладывали тесто в формы с точностью аптекаря, отмеряющего порошки.

Угощение пользовалось популярностью, но работал он удивительно быстро. Как раз когда подошел к нему, от прилавка отходило целое семейство, загруженное ароматно-пахнущими пакетами.

– Две штуки, – попросил я. – Классические.

Он поднял на меня внимательный взгляд, кивнул и принялся за дело. Чугунная форма в виде рыбы зашипела на углях, словно живая. Тесто пузырилось и золотилось, превращаясь в хрустящую вафлю.

Запах свежей выпечки смешивался с ароматом рыбной начинки, с укропом и чёрным перцем. Как раз традиционное сочетание. Хотя в последнее время начинка могла быть любой, от козьего сыра для гурманов до шоколада, который обожают дети.

– Свежая рыба? – поинтересовался я, наблюдая за процессом.

– Утренний улов, – впервые заговорил он. – Покупаю у рыбаков на рассвете, сам разделываю. Тридцать копеек за штуку.

Дороговато для уличной еды, но запах обещал, что оно того стоит. Торговец завернул готовые вафли в удобный пакет и передал мне, получив в ответ несколько монет.

«Рыбка!» – Капля заволновалась в ближайшем канале. – «Данила ест рыбу!»

«Это не та рыба, что плавает. Это еда».

«Капля тоже хочет еду! Данила жадный!»

«Духи воды не едят вафли».

«Несправедливо!» – обиделась она, но тут же отвлеклась на проплывающий мимо яркий лист. – «Ой, желтенький! Красивый! Догоню-догоню!»

* * *

Пройдя несколько кварталов, я нашел укромное место, чтобы поделиться с выдрой долей своей энергии. Получив подпитку, она тут же устроила в стоячей темной воде кучу мелких водоворотов от восторга.

Место оказалось примечательным.

Старый торговый канал по которому уже практически не плавали. По берегам высились заброшенные склады. Кирпичная кладка местами обвалилась, обнажая деревянные балки перекрытий. В пустых глазницах узких окон гнездились голуби, чье воркование эхом отдавалось под сводами. Идеальное место для тренировки таланта – никто не увидит, никто не помешает.

Тренировать я решил внезапно открывшуюся способность «Память воды».

Вода в канале была темной, почти черной. Не от грязи, а от отложившегося на дне ила и старых коряг.

Я устроился на краю полуразрушенного причала. Доски под ногами скрипели жалобно, но держали. Капля уже резвилась в воде, ныряя и выныривая с восторженным бульканьем.

«Красота!» – отчиталась она, вынырнув с ржавым гвоздем. – «Железяки всякие! Старые-престарые!»

«Отлично. Покажи что-нибудь мелкое».

Сначала попробовал на простом – медная монета совсем, блеснувшая сквозь муть. Сосредоточился, позволяя «памяти воды» раскрыть историю предмета. Образы пришли четкие, как будто это случилось вчера: пьяный грузчик в засаленной телогрейке, неверный шаг на скользких мостках, отчаянная попытка удержать равновесие. Звон монет о воду, ругательства, смех товарищей. Неделя назад, не больше.

Погружаясь глубже во времени, встретил первое сопротивление. Месячной давности предметы окутывала легкая дымка, словно смотришь через запотевшее стекло. Полугодовые тонули в тумане. А то, что лежало на дне годами…

Серебряная монета, которую Капля отыскала в сплетении коряг хранила упорное молчание. Я вложил больше силы. Напрягся, как атлет, поднимающий запредельный вес. В висках застучало, перед глазами поплыли цветные круги.

Еще усилие. Еще. Муть дрогнула, расплылась…

И вот он – прорыв. Монета «ожила», выплеснув поток образов. Купец в старомодном кафтане, такие лет сто не носят, склонился над водой, пытаясь разглядеть упавший кошель. Седые бакенбарды, лицо красное от натуги.

«Тысяча чертей!» – выругался он. – «Весь месячный доход к водяному ушел!»

Кошель давно сгнил, монеты унесло течением или вытащили умелые ныряльщики. А эта осталась.

Я открыл глаза, тяжело дыша. Источник ныл, как перетруженная мышца, но в этой боли чувствовался рост. Старая истина, которую я вбивал в головы своим ученика: без труда нет развития. Магический источник не растет от легких упражнений. Только предельные нагрузки заставляют его адаптироваться, становиться сильнее.

А память воды на древних предметах – идеальная тренировка. Чем старше вещь, тем больше усилий требуется. И тем сильнее становится источник после каждой попытки.

«Данила устал?» – Капля обеспокоенно крутилась в воде'.

«Нормально. Это полезная усталость».

«Если полезная, то Капля будет искать еще старые штуки!»

Следующие два часа мы методично обследовали дно. С каждым разом память воды отзывалась легче, хотя самые древние предметы все еще были недоступны.

Со временем, я довел свои действия почти до автоматизма и погрузился в размышления.

Лазурины захватили все – родовое поместье, счета в банках, прежние деловые связи. Чтобы бороться с ними на их поле, нужны серьезные деньги. На поиск документов, на адвокатов.

Находки – пока единственный быстрый и безопасный способ заработка. Новые вещи доставать рискованно – владельцы могут обвинить в краже, и попробуй докажи, что нашел, а не стянул.

А вот антиквариат, пролежавший на дне десятилетиями? Тут никто не придерется. Считай, археологические раскопки в миниатюре.

«Еще одна блестяшка!» – Капля выплюнула на берег очередную монету, довольная как кот, притащивший хозяину мышь.

К концу второго часа улов выглядел более чем солидно. Дюжина серебряных монет разных эпох. Горсти потемневших медяков, которые после чистки наверняка окажутся раритетом. Мужской перстень с фамильной печаткой, герб на которой стерся до неузнаваемости. И венец коллекции – серебряная табакерка с монограммой.

И это не всё богатство. Я определённо стал сильнее. Это чувствовалось по тому, как магия откликалась на мысленные команды. Еще пара недель таких упражнений, и можно будет замахнуться на что-то посерьезнее простого поиска.

Собрав находки, я направился к лавке Золотова. Антиквар наверняка оценит коллекцию по достоинству.

* * *

Антикварная лавка встретила меня темными окнами и перевернутой табличкой. Странно – самый разгар рабочего дня. Я попытался заглянуть через стеклянную дверь, приложив лицо вплотную и прикрыв ладонями, чтобы не бликовало.

Внутри царил хаос. Опрокинутая витрина, осколки на полу.

Я постучал, сначала деликатно, потом настойчивее. Звук гулко отдавался в пустоте.

– Семен Аркадьевич, – вспомнил я имя антиквара. Это Данила Ключевский! Ныряльщик!

За дверью раздался шорош. Занавеска дрогнула, в щели блеснуло стекло монокля. Потом послышалось облегченное:

– Ах, это вы! Увы, молодой человек, мы закрыты, уходите.

– Да объясните, в чем дело…

– Ну, ладно.

Щелкнул замок, звякнула цепочка. Золотов буквально втащил меня внутрь и тут же запер дверь обратно.

– Простите за предосторожность, но иначе нельзя.

Теперь я смог рассмотреть масштаб разрушений. Погром – другого слова не подберешь. Витрины разбиты, полки опрокинуты, пол усеян осколками стекла вперемешку с товаром.

Сам антиквар выглядел не лучше помещения. Обычно аккуратная прическа растрепана. Руки дрожат, а на скуле наливался кровоподтёк.

– Что у вас случилось? – изумлённо спросил я.

– Местное отребье, – Золотов устало опустился на единственный уцелевший стул. – Давно вокруг меня кружили, а тут решили перейти к активным действиям.

– «Стая»? – блеснул я эрудицией.

– Нет, «Стая» занимается крупными делами, им до такой мелочи как я нет дела, – вздохнул Золотов. – Эти себя называют «Рыбаки». По сути шпана портовая, которая решила, что настал их золотой час.

Я поднял с пола осколки вазы. Тонкий фарфор, филигранная роспись. Была вещь на добрую сотню рублей, теперь – только в мусор.

– Что им было нужно? Ограбить? Обложить данью?

– Хуже. – Золотов потер переносицу жестом усталого человека. – Предложили «сотрудничество». Сбывать через меня краденое, принимать без документов, не задавать вопросов.

– И вы отказались.

– Разумеется! – Золотов театрально взмахнул руками. – Репутация – это все, что у меня есть. Воры обходят стороной, знают – не куплю. Честные люди доверяют, знают – не обману. И вот…

Он обвел рукой разгром.

– В общем, решил закрывать лавку. Уеду, к сестре в деревню. В моем возрасте такие встряски ни к чему. Извините, молодой человек. Вам придётся продавать ваши замечательные находки кому-нибудь ещё.

Я задумался, разглядывая хаос. Ситуация неприятная, но… Передо мной внезапно открывалась интересная возможность. Своя точка продажи антиквариата – это именно то, что нужно для моих планов. А бандиты? Это всего лишь бандиты.

– Семен Аркадьевич, а что если я куплю вашу лавку?

Он поднял на меня взгляд, полный изумления.

– Купите? – антиквар выпучил глаза от изумления, – вы что, не видите? Какая тут покупка? «Рыбаки» не отстанут. Они теперь считают, что это их территория. Эта лавка больше ничего не стоит, она источник проблем. У меня рука не поднимется взять с вас хотя бы копейку.

– Тогда другое предложение. – Я достал пачку купюр, оставшуюся от громовской награды. – Четыреста рублей. Это не покупка, а аванс за вашу работу. Месяц работаете у меня как оценщик и консультант. Если лавка уцелеет. Если нет, что же. Это деньги тем более вам не помешают.

Золотов уставился на деньги, потом на меня, снова на деньги.

– Четыреста рублей… Молодой человек, вы понимаете, что предлагаете? «Рыбаки» – это не шутка. Они отморозки.

– Это моя забота.

В этот момент дверь распахнулась. Бедняга Золотов охнул. После того как я зашел, он так и не закрыл её на ключ. В лавку ввалились двое.

Первый плечистый брюнет лет тридцати. Одет с пижонским форсом. Красная рубаха, атласная черная жилетка, на шее татуировка с якорем.

Второй рыжий, усыпанный веснушками. Глаза красные, чуть навыкате, словно сидит на какой-то дури.

– Семен Аркадьич! – главарь расплылся в улыбке, демонстрируя золотые коронки. – Осуществили ревизию нашего предложения в контексте перспективного дискурса по коммерческой коллаборации?

Господи, где он нахватался таких слов?

Рыжий восторженно захихикал:

– Во дает Профессор! Как по-умному загнул! – он шагнул к антиквару, – слыш ты гнида! Сотрудничать будем, или как?

Я встал, преграждая путь к антиквару.

– Господа, лавка закрыта на переучет.

– А ты еще кто такой? – Рыжий прищурился, разглядывая мой костюм. – Откуда нарисовался?

– Тот, кто имеет виды на эту точку.

– Виды? – рыжий снова захихикал, подергивая веком. – Слышь, Профессор, у него виды! Может, еще и перспективы есть?

– Есть, – кивнул я. – Перспектива работать спокойно, без набегов всякой шпаны.

Слово «шпана» их задело. Профессор тут же забыл про «высокий штиль» и набычился.

– Кто тут шпана? Мы тут шишку держим!

Вспомнив свой тюремный опыт, я перешел на понятный им язык:

– Шишку? Не смешите мои тапочки. Эту точку берут под себя серьёзные люди.

– Че за серьезные люди? – заволновался тот, кого приятель назвал Профессором. – Мы тут всех знаем!

– А может, и нет, – я пожал плечами. – Хотите проверить? Нет проблем. Забьем стрелку. Завтра на рассвете, место выбирайте сами.

– За старыми складами у канала, – предложил Профессор. – Всю братву свою прихвати, «серьёзный», говорить будем.

– Не опаздывайте, – улыбнулся я. – Серьёзные люди ждать не будут.

Последняя фраза их окончательно вывела из себя.

– Ладно, – процедил Профессор сквозь зубы. – Завтра разберемся, кто тут шпана. И кто кого учить будет. Пошли, Рыжий.

– Точно пошли? – неуверенно пискнул Рыжий. – Может, сейчас этого фраера…

– Я сказал пошли!

Они вывалились из лавки, на ходу переругиваясь. Хлопнула дверь, звякнул измученный колокольчик.

Золотов выдохнул так, словно все это время не дышал:

– Вы… вы понимаете, что наделали? Они же придут! С оружием! Может, с боевыми артефактами!

– Придут, – согласился я, усаживаясь обратно. – Вот только не сюда, а в место где нет ценных, и особенно, хрупких предметов. Так что насчет моего предложения?

Антиквар смотрел на меня как на сумасшедшего. Потом перевел взгляд на разгромленную лавку. Снова на меня. На деньги в моей руке.

– А знаете что? – в его голосе появились новые нотки. – Всю жизнь я всего боялся. Боялся начальства – терпел хамство. Боялся потерять место – молчал, когда у меня под носом воровали из музея. Боялся неприятностей. Может, хоть под старость рискну?

Он протянул руку.

– Согласен!

– Договорились, – я пожал его сухую ладонь. – Начинайте приводить лавку в порядок. С моими новыми находками разберёмся позже, сейчас не до них. Встретимся завтра, обсудим нашу совместную работу.

– Молодой человек! – окликнул он меня у двери. – А вы правда… из серьезных людей?

Я улыбнулся:

– Увидите завтра, Семен Аркадьевич. Увидите завтра.

* * *

Слава «Профессор» был красавцем. По крайней мере, сам он так считал, разглядывая свое отражение в каждой витрине. Метр восемьдесят роста – в самый раз, чтобы смотреть на большинство сверху вниз. Плечи широкие, от природы и от работы в доках в молодости.

А ещё он обожал вворачивать в речь всякие умные фразочки. Ради этого он специально ходил в кино, и после долго заучивал их многократно повторяя.

– Форс-мажор, – заявил он, едва бандюганы свернули за угол, – ситуация эскалировалась до коллапса.

– Нас Рыбарь не эскалирует, за то что мы этого антиквара не прессанули? – заволновался Рыжий.

Рыжему, прозвище которому дали не проявив особой фантазии, было плевать на свою внешность. Он был конченым торчком. В этот раз доза «черной соли» которой он закинулся с утра, уже отпускала, приводя бандита из состояния весёлой агрессии в фазу истеричной паники.

– Форс-мажор, – повторил его напарник, – требуется консенсус с руководством.

– Че это за хрен был? – у Рыжего начался нервный тик, левое веко задергалось.

– Не пойму, – Профессор нахмурился, переходя на человеческий язык. – Но мне он не нравится.

– Может, понтуется? – предположил Рыжий.

– Пускай Рыбарь думает, – скинул груз ответственности со своих плеч Профессор. – Он босс. Мы стрелу забили, а дальше ему решать.

* * *

Когда я дошел до своего прежнего жилища, небо уже начало темнеть. Идеальное время, чтобы забрать вещи и съехать наконец от склочной хозяйки.

До входа оставалось всего ничего, когда магическое чутье взвыло сиреной. Кожа покрылась мурашками, в воздухе запахло озоном – верный признак накапливающейся стихийной энергии. Огненной.

Инстинкт, отшлифованный опытом Архимага, швырнул меня в сторону. Сначала уйти с направления удара, уже после выставить защиту.

Вся вода, что была вокруг меня в радиусе десяти метров рванулась ко мне.

Ничтожно мало, но достаточно чтобы выставить почти невидимый щит из крохотных капель водяной взвеси.

Вовремя.

ВЖУХ!

Огненный шар пролетел там, где секунду назад была моя голова. Коснувшись щита он зашипел, скользя по касательной и уходя в сторону. Воздух прорезал оранжевый росчерк, оставляя дымный след.

БАХ!

Снаряд врезался в стену дома. Взрыв! Кирпичи брызнули во все стороны как осколки гранаты. Из выбитых окон донеслись испуганные вопли жильцов. Где-то заплакал ребенок.

Нападение! За моей головой явился настоящий боевой маг.

Глава 18

Вечер медленно опускался на город, окрашивая небо в грязно-розовые тона. В переулке у дома Марфы Кузьминичны царила обманчивая тишина. Где-то вдалеке заливалась лаем собака, из приоткрытого окна первого этажа тянуло запахом тушеной капусты с луком.

Отвратительным запахом, с точки зрения Дмитрия Долгорукова. Тот стоял прямо под окном в густой тени старой акации, сливаясь с темнотой. Темный плащ из дорогого сукна делал его почти невидимым. Черная шелковая маска скрывала благородные черты лица.

Раздражение грызло его изнутри, как голодная крыса. Он, Дмитрий Николаевич Долгорукий, потомок древнего рода, боевой маг императорской гвардии вынужден прятаться в вонючем переулке, где пахнет помоями, кошачьей мочой и отвратительной капустой. Стоять в засаде, словно какой-то наемный убийца из дешёвых романов.

И ради чего? Ради устранения ничтожества, посмевшего встать между ним и его доходами. Какого-то ныряльщика, выскочки без роду и племени.

Долгорукий сжимал в руке гвардейский военный посох – свою гордость и боевое оружие. Эбеновое дерево было отполировано до зеркального блеска, на серебряном навершии красовался герб Огненного полка – Феникс, восстающий из пламени. Внутри, в специальном гнезде, пульсировал фокусирующий кристалл, готовый выплюнуть смертоносный заряд по первому мысленному приказу.

«Лариса,» – он поморщился, вспоминая вчерашнюю истерику любовницы.

Глупая курица, способная только хлопать крыльями и кудахтать. Но такая прибыльная! Драгоценности текли от нее рекой – кольца с изумрудами, броши с рубинами, серьги с жемчугом размером с горошину. Все шло в дело: на погашение карточных долгов в офицерском клубе, на поддержание видимости благополучия, на взятки квартирмейстеру за лучшее обмундирование.

А теперь этот проклятый ныряльщик все испортил. Нашел медальон, получил награду, а главное – Лариса теперь дергается от каждого шороха. Боится разоблачения. Истерит. А истеричная женщина действует на нервы.

«Пятьсот рублей на информаторов!» – Долгорукий стиснул зубы так, что заныла челюсть. – «Пятьсот грребаных рублей за адрес какого-то оборванца! Портовая шваль содрала с меня полмесячного жалования!»

Впрочем, после сегодняшнего вечера эта проблема будет решена окончательно. Один точный удар огненным зарядом – и нет свидетеля. Лариса успокоится, поток денег и подарков возобновится, жизнь вернется в привычное русло.

В тишине послышались шаги. Долгорукий выпрямился, активировал посох мысленной командой. Огненная энергия потекла из его источника в кристалл, закипела там, готовая вырваться наружу.

Из-за угла показался молодой человек в темно-синем костюме. Он шел не спеша, насвистывая какой-то веселый мотивчик. Все приметы совпадали. Довольный жизнью дурак, не подозревающий, что эти минуты – последние.

«Прощай, ныряльщик,» – Долгорукий прицелился в голову.

Огненный снаряд сорвался с острия посоха, прочертив в сумерках яркую оранжевую линию.

* * *

Магическое чутье дернуло меня в сторону за долю секунды до удара. Я рухнул на мостовую, не думая о новом костюме, перекатился через правое плечо. Огненный заряд прошел там, где мгновение назад была моя голова, отклонился от щита и врезался в кирпичную стену. Посыпалась крошка, запахло известкой.

Я вскочил на ноги одним движением, мгновенно оценивая ситуацию. Нападающий стоял в двадцати метрах – одет в темный плащ, лицо скрыто маской. В руках боевой посох, ноги расставлены на ширине плеч, корпус чуть наклонён вперед. Профессиональная боевая стойка.

«Кто это, черт возьми?» – мысли вспыхнули в голове, пытаясь вычислить врага.

Федор Мерзляков со своими дружками? Нет, те придурки не владели боевой магией такого уровня. Кто-то от Лазуриных? Слишком рано – они еще не должны знать, что Лазарь Аквилон жив. Тогда кто?

Второй заряд полетел, пока я размышлял. Принять его на щит я не мог. Банально не хватало сил.

Вместо этого я вновь выставил тонкую водяную пленку под углом. Огонь ударил по ней, зашипел и отклонился на несколько градусов – достаточно, чтобы пройти мимо. Огонь врезался в деревянную дверь какого-то магазина, и сухое дерево мгновенно занялось.

– Маг-огневик! – заорал я что есть мочи. – Потерял контроль над стихией! Огневик сошел с ума! Всем в укрытие!

Эта формулировка сработала гораздо лучше обычных криков о помощи. В городе, где магия была частью повседневной жизни, неконтролируемый стихийный маг представлял худший кошмар обывателей.

Эффект был мгновенным. Окна захлопали ставнями с пулеметной скоростью, где-то взвизгнула женщина, загремел засов. Но я знал – сейчас за каждой щелью, за каждой занавеской притаились любопытные глаза. Страх страхом, а зрелище пропускать никто не хотел.

«Огонь!» – паника Капли прокатилась по сознанию волной. – «Горячо!»

«Спокойно, малышка. Данила справится. Лучше следи, откуда полиция едет.»

«Капля следит! Уже слышно! Свистят!»

Выскочив из переулка я неожиданно оказался на широком бульваре, полном гуляющих.

Мое появление – растрепанного и в испачканном приличном костюме – произвело эффект разорвавшейся бомбы.

– С дороги! – рявкнул я. – Огневик с ума сошел! Спасайтесь!

Реакция была мгновенной и панической. Дамы завизжали разбегаясь. Кавалеры принялись утаскивать их во всевозможные укрытия.

А из переулка выскочил мой преследователь. Он остановился посреди улицы, огляделся. Свидетелей было предостаточно – из всех окон выглядывали любопытные физиономии. Но в позе нападающего читалась решимость довести дело до конца.

Заряды полетели один за другим. Он стрелял методично, с холодной яростью профессионала, у которого сорвался план. А вот мне пришлось постараться, чтобы отрикошетив, вспышки никого не задели.

«Полиция близко!» – отчиталась Капля. – «Два квартала! Много дядек! Свистят громко! И ругаются!»

Полицейские свистки становились все громче. Мой противник это слышал – он озирался, явно прикидывая, сколько времени осталось.

И тут меня осенило. Убить огненного мага я смогу.

Противник силён, но предсказуем. К тому же он не ждёт от меня угрозы. До сих пор мне вполне успешно удавалось изображать обычного неодарённого недотёпу.

Но сделать это незаметно при десятках свидетелей? Исключено.

А вот если позволить полиции арестовать нас обоих… С меня обвинения снимут – очевидно, кто тут жертва, а кто нападавший. Зато с него сдернут маску, установят личность. И я наконец узнаю, кто пытается меня убить.

Решение пришло мгновенно. Я замедлил бег, позволяя противнику сократить дистанцию. Он воспринял это как слабость жертвы. Остановился посреди мостовой, взяв посох двумя руками и тщательно прицеливаясь.

«Капля, живо к пожарному гидранту!»

«Лечу-лечу-лечу!»

Водный дух помчался по подземным трубам быстрее мысли. Я мысленно прощупал систему водоснабжения. Ржавчина, известь, прогнившие стыки. Соединения держались на честном слове и вере в лучшее.

Мой противник завершил подготовку. Весь огонь его источника сконцентрировался в кристалле посоха. Он прицелился, готовый выпустить заряд, который не оставит от меня даже пепла.

«Капля, давай!»

Пожарный гидрант взорвался, как артиллерийский снаряд.

Струя воды ударила вверх трехметровым фонтаном, а потом, повинуясь моей воле, изогнулась и накрыла боевого мага точно в момент выстрела.

Огненная энергия встретилась с водой в воздухе. Белое облако накрыло улицу, превратив ее в баню. Видимость упала до нуля. Где-то звенело разбитое стекло, кто-то истошно вопил о конце света.

– Стоять! Руки вверх! Оба! – раздались крики.

На улицу высыпали полицейские. Не какие-нибудь ленивые регулировщики. Крепкие и здоровые городовые с оружием.

Я заметил даже двоих магов-энергетиков с посохами. Правда, увидев какая вокруг стоит сырость, к своему оружию они даже не прикасались.

– Степанов, Росляков – проверьте того, мокрого! – распоряжался седоусый сержант. – Только осторожно, если маг – может еще чего выкинуть!

Я послушно продемонстрировал руки, показывая миролюбие:

– У меня нет оружия, господин сержант. И магических способностей тоже нет. Этот человек пытался меня убить. Напал из засады в переулке.

– Ага, конечно! – сержант сплюнул в сторону. – Все так говорят! Небось сам на рожон полез, а теперь невинную овечку из себя строишь!

Двое городовых склонились над поверженным магом. Младший – рыжий парень с веснушками сдёрнул с головы маску. В свете газовых фонарей все увидели красивое холеное лицо с правильными чертами. Усы, несмотря на водные процедуры, все еще сохраняли следы тщательной укладки.

И тут меня озарило. Я видел это лицо! Не во плоти, но в памяти воды, когда Капля показывала мне потерю медальона. Мужчина, склонившийся над водой у пристани. Тот самый, из-за кого Лариса Громова потеряла фамильную драгоценность!

– Эй, глядите-ка! – второй городовой поднял посох, разглядывая навершие. – Да тут герб какой-то! Птица огненная!

– Дай сюда! – сержант выхватил оружие, поднес ближе к фонарю. – Мать честная… Да это ж Феникс! Герб Огненного полка императорской гвардии! Этот хлыщ – гвардеец!

Атмосфера мгновенно изменилась. Гвардейцы – это не уличная шпана и не купеческие сынки. У них своё начальство, связи при дворе. Арестовать гвардейского офицера – все равно что сунуть голову в пасть льву.

– Так, – сержант почесал затылок, явно прикидывая варианты. – Значит, так. Обоих доставить в участок. Живо, но аккуратно! Чтобы ни царапины! Особенно на этом, – он ткнул в сторону гвардейца. – Не дай бог покалечим – нам потом всем не отмыться. Начальство с нас три шкуры сдерет, а потом еще и из гвардии придут разбираться.

– А может, отпустим? – робко предложил рыжий городовой. – Ну, типа, не наше это дело…

– Дурак! – рявкнул сержант. – Полквартала свидетелей! Все видели! Отпустим – завтра в газетах напишут, что полиция бездействует! Нет уж, пусть начальство разбирается. Наше дело – доставить, а там хоть трава не расти!

* * *

Полицейский участок на Портовой располагался в приземистом каменном здании, которое когда-то было складом. Об этом напоминали мощные стены, способные выдержать осаду, и маленькие окна под самым потолком. Идеальное место для содержания буйных пьяниц и мелких воришек.

Меня с моим мокрым противником развели по разным комнатам – предосторожность разумная, хоть и запоздалая. Я просидел в маленькой комнатке минут двадцать, разглядывая облупившуюся краску на стенах и считая трещины на потолке, прежде чем меня привели в кабинет следователя.

Кабинет оказался на удивление просторным, хоть и обставленным с казенной экономией. Стены были выкрашены в тот специфический оттенок зеленого, который способен вызвать депрессию даже у самого жизнерадостного человека. На потолке пятна от протечек складывались в загадочные узоры – вон то похоже на медведя, а это определенно карта неизвестного континента.

За массивным дубовым столом восседал Петр Карпович Мухин. Имя я знал, поскольку следователь первым делом представился. Остальное было понятно без слов.

Седые виски, усталые карие глаза, в которых читалось желание дожить до пенсии без приключений. На столе перед ним лежал тот самый гвардейский посох. Феникс на навершии выглядел надменно даже в горизонтальном положении.

Напротив сидел мой недавний противник. Вода с него уже не капала, но вид оставался жалким. Одежда висела мешком, волосы слиплись, усы поникли. Только осанка оставалась аристократической – спина прямая, подбородок вздернут, во взгляде презрение ко всему окружающему.

– Итак, – Петр Карпович откинулся на спинку стула, и оно жалобно скрипнуло под его весом. – С чего началась драка?

– Это была не драка, – спокойно поправил я. – Это было покушение на убийство. Этот человек атаковал меня из засады боевой магией.

– Ложь! – мокрый гвардеец дернулся вперед. – Это была самооборона! Он напал первым!

– Интересно, как именно я напал? – я развел руками. – У меня нет магических способностей. Я что, кулаками на боевого мага кидаться должен был?

Мухин перевел взгляд с него на меня, потом на посох. По лицу было видно – ввязываться в конфликт с гвардией он не хотел категорически.

– Может быть, это все… недоразумение? – он произнес это с надеждой человека, который очень хочет, чтобы проблема рассосалась сама собой. – Случайность? Сумерки, плохая видимость. Вы шли по переулку, он вас за грабителя принял…

– Недоразумение? – я покачал головой. – Господин следователь, он выпустил в меня семь огненных снарядов.

– Семь… – Петр Карпович поморщился, как от зубной боли. – И вы считали?

– А как не считать, когда в тебя стреляют? Это концентрирует внимание удивительным образом.

Следователь вздохнул, наклонился ко мне через стол.

– Слушайте, молодой человек, – он понизил голос до заговорщического шепота. – Я вам по-хорошему говорю. Вы парень молодой, вся жизнь впереди. Зачем вам проблемы с гвардией? У них свои суды, свои порядки. Они вас потом так затаскают по инстанциям, что косточек не соберете. Может, договоритесь полюбовно? Ну там, извинения принесет, компенсацию какую выплатит…

– Мне нужно сделать телефонный звонок, – заявил я. – Это мое право.

– Телефонный звонок? – он нахмурился. – Зачем? Родственников известить хотите? Так вы же не арестованы, мы просто обстоятельства выясняем…

– Я хочу известить своего адвоката. Василия Петровича Громова.

Эффект превзошел все ожидания. Мухин поперхнулся воздухом, закашлялся.

– Громова? – переспросил он, отдышавшись. – Того самого Громова? Адвоката Громова?

– Его самого, – подтвердил я.

– И вы мне хотите сказать, что знакомы с самим Громовым? Смелое, доложу я вам, заявление.

– Петр Карпович! – выпалил один из доставивших нас в участок городовых, которые сидели в кабинете на случай, если мы начнем буйствовать. – Это же тот самый ныряльщик! Который медальон Громовых нашел! Я его в Камышовой бухте видел!

Петр Карпович посмотрел на меня совсем другими глазами. Если я действительно знаком с Громовым, если он мой адвокат… Маленький следователь мог огрести больших проблем.

– Так вы действительно… тот самый…

– Данила Ключевский, к вашим услугам, – представился я. – Так что насчет телефонного звонка?

– Да-да, конечно! – он вскочил так резко, что едва не опрокинул чернильницу. – Сейчас же! Телефон в коридоре! Пойдемте!

* * *

Телефонный аппарат висел в конце коридора – черная бакелитовая коробка с никелированными деталями. Я набрал номер, ожидая долгих препирательств со швейцаром. Но неожиданно ответил сам Громов.

– Алло? – в трубке раздался сонный и раздраженный голос. – Что случилось? Кто это?

– Это ныряльщик, Данила Ключевский, – ответил я. – Василий Петрович, простите за поздний звонок. У меня серьезные неприятности. Я в полицейском участке на Портовой улице.

Сон с него слетел мгновенно:

– Что⁈ В участке? Что произошло? Вас арестовали?

– На меня напали. Боевой маг. Стрелял огненными снарядами посреди улицы, пытался убить. Десятки свидетелей видели. Сейчас мы оба в участке. Следователь Мухин хочет замять дело, отпустить гвардейца. Но я настаиваю на расследовании. Не могли бы вы приехать?

– Разумеется! – в голосе зазвучали стальные нотки. – Конечно, приеду! Этот следователь… Мухин, говорите? Запомню. Я буду через двадцать минут! Ничего не подписывайте до моего приезда!

– Спасибо. И еще, Василий Петрович… – я прижал трубку плотнее к уху, понизил голос. – У меня к вам одна просьба. Очень важная. Прошу доверьтесь мне в этом вопросе.