Текст книги "Аквилон. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Саша Токсик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 53 страниц)

В сгущающихся сумерках я сначала увидел только силуэт – невысокая фигурка в простом платье. Но когда подплыл ближе, разглядел детали. Лет двадцать, может, чуть больше. Одета скромно, серое платье из недорогой ткани, простая шаль на плечах.

Не красавица, но симпатичная. Курносый нос с россыпью веснушек, которые даже в полумраке были заметны. Каштановые волосы собраны в простой пучок Глаза серые, но сейчас красные от слез.

И слезы текли не останавливаясь. На щеках были видны влажные дорожки. В правой руке скомканный платок, Она то прикладывала его к глазам, то теребила нервно пальцами.

Девушка заметила меня. Дернулась всем телом, едва не упала в воду. Потом бросилась вперед, так стремительно, что доски под ногами заскрипели.

– Вы! Вы господин Ключевский⁈ Тот самый ныряльщик⁈

– Да, это я. В чем дело?

– Я слышала… весь город говорит! Вы лучший! Можете найти все, что угодно под водой! Вы…

Она осеклась, всхлипнула. Платок снова полетел к глазам.

– Успокойтесь. Что случилось?

– Серьга! – выпалила она. – Я уронила серьгу! В канал! Единственное, что осталось от матери!

Слезы потекли с новой силой.

Я достал из кармана чистый платок, протянул ей. Она схватила его с такой благодарностью, словно я подарил ей золотой империал.

– Где именно вы уронили серьгу?

– Там! – она махнула рукой вдоль канала. – Недалеко! Пять минут на лодке! Может, семь! Я покажу точное место! Я запомнила!

Говорила она быстро, сбивчиво. И при этом сама история была шита белыми нитками. Особенно в свете предупреждения от Федьки Налима.

– Почему такая спешка? – спросил я. – Серьга никуда не денется до утра.

Она замерла. На лице отразилась целая гамма эмоций – страх, отчаяние, что‑то похожее на панику.

– Потому что… потому что…

Она закусила губу.

– Если отец узнает, что я потеряла сережку, он будет сильно ругаться! Он запрещает мне их брать!

«Тётя врет!» – возмутилась Капля. «Всё врет!»

«Я знаю, малышка, пусть врёт».

Если меня еще можно обмануть, то Капля чувствовала эмоции словно запах.

Но тут и у меня не возникало сомнений. Девушка напоминала плохую актрису забывшую роль.

– Подождите здесь, – произнёс я и добавил. – Не переживайте, я сейчас вернусь.

Зашел к Золотову. Как я и предполагал, старик был на месте. Он практически жил в нашем «Бюро». Сидел за конторкой, изучая что‑то в лупу.

Я отдал ему сумку и пачку купюр, попросив спрятать в сейфе. Его глаза расширились удивлённо, увидев сумму, но вопросов антиквар задавать не стал, увидел что я спешу. Только брови вопросительно поднял.

– Потом объясню, – буркнул я.

– Вы согласны⁈ – девушка бросилась ко мне, едва увидела. – Поплывёте со мной?

– Согласен. Садитесь в лодку, показывайте дорогу.

Я оттолкнулся от причала. Лодка заскользила по черной воде. Солнце уже скрылось за крышами, оставив только оранжевую полосу на западе. Фонари на улицах начали зажигаться, один за другим, как гирлянда.

– Туда! – девушка показала вправо. – По этому каналу, потом налево!

Я мысленно улыбнулся. Наш путь лежал к старым складам. Тому месту, которое подготовили для «беседы» со мной братья Горшковы.

Ну что же, мне с ними тоже будет крайне интересно побеседовать.

Глава 21

В воздухе висела та особенная тишина, которая наступает в городе между концом рабочего дня и началом ночной жизни. Когда лавочники уже закрыли ставни, но кабаки ещё не распахнули двери. Когда добропорядочные граждане спешат домой к ужину, а сомнительные личности только просыпаются.

Лодка скользила по чёрной воде, рассекая отражения редких фонарей. Деньги, чек и портфель с камнями я предусмотрительно оставил у Золотова в сейфе. Не таскать же крупные суммы на встречу с неизвестной девицей и её потерянной серёжкой.

Девушка сидела на корме, сложив руки на коленях. Поза правильная, заученная. Так сидят барышни из приличных семей. Но что‑то было не так. Живость характера никак не соответствовала позе. Она то и дело стреляла в мою сторону взглядом. Но вместо огорчения, свойственного людям потерявшим свои вещи, в её глазах светилось любопытство.

– Меня зовут Варвара, – представилась она.

– Данила, – кивнул я. – Так где вы уронили серёжку?

– У старых складов. Прямо у причала.

Ну разумеется. Предупреждение Федьки Налима подтвердилось. Нет там никакой серёжки, там меня ждут братья Горшковы, или как там зовут этих местных поборников социальной справедливости.

– И что же барышня делала у старых складов? – спросил я, направляя лодку в нужный канал. – Это не самый популярный маршрут для вечерних прогулок.

Варвара замялась.

– Шла от подруги.

– От подруги? – я изобразил вежливый интерес. – И где же живёт эта подруга?

– На… на Купеческой улице.

О, это было восхитительно. Купеческая улица находилась на противоположном конце города. Чтобы от неё попасть к старым складам, нужно было пересечь весь Синеозёрск по диагонали. Либо она думает, что я не знаю города, либо просто считает идиотом.

– Интересный маршрут, – заметил я, стараясь не улыбаться. – Через весь город пешком? Это часа три ходьбы, не меньше. А потом решили срезать через старые склады? Довольно странное решение, учитывая, что там темно, фонари не горят уже год, как мне говорили, и вообще место пользуется дурной славой.

Варвара покраснела. В другой ситуации это было бы мило.

– Я… меня повозили, на лодке… А возле складов движетель сломался.

– Какое невезение, – я покачал головой. – Сегодня определённо не ваш день. Поэтому и серёжку потеряли.

Она открыла рот, закрыла. Потом решительно перешла в наступление:

– А вы правда можете найти любую вещь под водой? Говорят, вы лучший ныряльщик в городе. Что нашли медальон жены адвоката Громова за час.

– Не любую. Но многое, да. И медальон действительно нашёл. Правда, не за час, а за два дня.

– Как вы это делаете? Ведь вода мутная, тёмная. На дне ничего не видно.

В её голосе появился искренний интерес. Похоже, это не было частью легенды.

Объяснил про течения, про то, как вещи разного веса движутся по‑разному, где образуются места скопления. Она слушала внимательно, явно оценивая правдивость слов.

Конечно, у меня была Капля, которая чувствовала металл под водой. Но именно опираясь не такие знания, я посылал крохотную выдру туда, где находки были вероятнее.

– Говорят, вы находите вещи слишком быстро, – сказала она прямо. – Что у вас есть сообщники, которые воруют, а вы потом якобы находите.

Её тон и поза говорили сами за себя. Сейчас девушка не играла, она действительно была возмущена.

– Если бы я воровал, зачем мне Бюро находок? Проще было бы продавать тайно, без лишнего шума.

Она засомневалась, а я продолжил.

– Вот представьте, вы уронили серёжку в воду…

– Так чего представлять, я правда уронила.

– Я мог её украсть?

Варвара нахмурила лоб, а потом выдала.

– Как, её ж и не… – она опомнилась. – То есть вы были в другом конце города, когда она упала.

– А серёжка ваша какая была? – вернулся я к теме.

– Золотая… с рубином.

– Дорогая вещь. Семейная?

– Да… то есть нет. Подарок.

– Подарок? – я изобразил любопытство. – От кого, если не секрет? Должно быть, от кого‑то близкого, раз такая ценная вещь.

Она явно не продумала легенду до конца.

– От тётушки. То есть… от крёстной.

– Понимаю. Золотая серёжка с рубином – большая потеря. Хотя вы же говорили вначале серебряная?

Её голова дёрнулась вверх.

– Когда я говорила серебряная?

– Когда меня встретили. Серебряная с бирюзой Потом исправились на золотую.

– Я… я перепутала, – она смотрела в воду, избегая моего взгляда. – Волнуюсь очень.

– Значит с рубином?

– Да!

– Не с бирюзой?

– Нет… то есть… Вы меня путаете специально!

Я рассмеялся. Не смог удержаться.

– Простите. Просто пытаюсь понять, что именно искать. Знаете, это довольно трудно – искать вещь, которая меняет материал и камни каждые тридцать секунд.

Некоторое время мы плыли в молчании. Вдалеке прокричала ночная птица.

– А вы точно не обманываете людей? – тихо спросила она, не поворачивая головы. – Братья… то есть некоторые ныряльщики говорят, что вы отбираете у них заработок нечестным путём.

Интересная оговорка.

– Братья? – переспросил я невинно. – У вас есть братья‑ныряльщики?

Варвара испуганно дёрнулась.

– Нет! Я имела в виду… в общем смысле. Братья по ремеслу. Понимаете?

– Понимаю, – кивнул я, делая вид, что поверил. – Братство ныряльщиков. Звучит громко. Почти как тайный орден.

Но мысленно уже складывал картину. Братья Горшковы, про которых рассказывал Федька Налим, действительно устроили для меня ловушку. А в качестве наживки отправили собственную сестру.

Что ж, посмотрим, что они задумали.

К складам мы подплыли, когда уже стемнело. Полуразрушенные здания из красного кирпича нагоняли тоску одним своим видом. Доски пристани почернели от времени, но держались. Видимо, для из строительства отбирали твёрдые породы дерева, чтобы те выдерживали нагрузку.

– Там упала! – Варвара оживилась, указывая на точку прямо у берега. – У самой сваи!

– Точно здесь? – уточнил я, направляя лодку к причалу.

– Да‑да! Именно здесь!

Я причалил к скрипящим доскам. Каждая грозила проломиться под ногой, но выбора не было. Вылез, осмотрелся. Подал руку и помог выбраться девушке.

Кирпичные стены смотрели пустыми глазницами окон. В некоторых ещё сохранились стёкла – мутные, грязные, разбитые. В других зияли чёрные дыры, из которых иногда вылетали летучие мыши.

Я начал методично раздеваться. Снял пиджак, потом жилет. Аккуратно положил в лодку. Расстегнул рубашку, стянул через голову. Прохладный вечерний воздух коснулся кожи, поднял мурашки.

Варвара отошла к складам, держа в руке фонарь.

– Вот здесь, точно здесь была! Я повечу, чтобы вам видно было!

Разулся. Стянул брюки. Остался в одних плавательных шортах. – Светите ярче, – попросил я. – А то тут темно как в…

Фонарь погас.

Конечно, погас. Как удобно.

И в этот момент всё началось. Из тени серых стен материализовались сразу несколько человеческих фигур.

* * *

Я оттолкнул свою лодку от причала ногой. Она медленно поплыла к центру канала, метров пять‑шесть от берега. Достаточно далеко, чтобы никто из этих умников не смог до неё добраться вплавь.

Из‑за дальней сваи выплыла лодка. В ней сидел тощий ныряльщик с перекошенным от злости лицом. Лодка перегородила путь отступления.

Из темноты складов, словно тараканы из щелей, полезли люди. Человек двенадцать, не меньше. У всех в руках дубинки, у одного под мышкой мешок.

Впереди шли братья Горшковы собственной персоной. Здоровенные, похожие как две капли воды, с наглыми и туповатыми лицами.

– Ну что, господин ныряльщик, доплавался? – ухмылялся один, покачивая увесистой дубиной. – Думал, самый умный? Местных за людей не считаешь?

– Сейчас мы тебя научим делиться, – добавил второй, явно работая на публику. – Или уезжать из города – это уж как получится.

Тощий выкрикнул с лодки:

– Где моё полтинник за кольцо прачки, сволочь⁈

Остальные тоже загалдели, кто про упущенную выгоду, кто про отнятый хлеб.

Один из братьев обернулся к девушке:

– Молодец, сестренка! Привела голубчика!

Он заметил её бледность, нахмурился:

– Чего киснешь? Сделала дело, иди домой.

Но Варвара стояла как вкопанная, глядя на меня с виноватым ужасом.

Ныряльщики двинулись ко мне, но они не могли предполагать одного. Того, что я попросту прыгну в воду.

– Что, страшно лезть? – улыбнулся я, разглядывая толпу с безопасного расстояния в несколько метров. – Правильно боитесь.

– Вылезай, пока цел! – рявкнул один из Горшковых. – Нечего тут из себя героя строить! Мы тебя и из воды достанем!

– Попробуйте, – я покачал головой. – Только учтите, у меня лёгкие как у кита. Могу под водой хоть час просидеть.

– Врёшь! – выкрикнул кто‑то из толпы.

– А вы проверьте.

Я поднял руки и камнем ушел вниз. Ближе ко дну. Уже оттуда быстрым прикосновением силы создал пятерых элементалей. Они вцепились в днище лодки мертвой хваткой.

Теперь эта посудина никуда не поплывёт, хоть ты тресни.

«Данила хитрый!» – Капля вынырнула откуда‑то сбоку, с хитрой мордочкой. – «Злые дядьки наверху топчутся! Не знают что делать!»

* * *

Темная вода канала сомкнулась над головой у странного типа в купальных шортах и снова стала гладкой как стекло. Ни волны, ни пузырька.

– Вылезай! Хорош прятаться! – крикнул кто‑то.

Ответа не было.

Толпа ныряльщиков неловко топталась у берега. Сопели, переглядывались, сжимали в руках палки. Что делать дальше никто не знал. Лезть в воду никому не хотелось.

Во‑первых, она была мутной и грязной. Во‑вторых, там в глубине сидел этот самый Ключевский. И никто не мог понять, что он задумал.

Прошла минута. Две. Три. Пять минут.

– Может, утонул? – предположил Митька Свисток

Семь минут. Восемь.

– Да что он, рыба что ли?

– Утонул небось.

– Так лезь, проверь!

– Сам лезь!

Десять минут.

Костя‑Щука попытался подгрести к брошенной ныряльщиком лодке. Греб изо всех сил, аж вёсла гнулись.

– Что за черт! Заело что ли? Течение?

Он понятия не имел, что ко дну лодки присосались элементали, и сдвинуть их с места мог бы только движетель от баржи. И то не факт.

Наконец Горшковы не выдержали. Под насмешливыми взглядами остальных, они начали раздеваться.

– Он там сдох уже! – Семён стягивал рубаху. – Лезем, вытащим труп!

Остальные нехотя последовали примеру. Никто не хотел выглядеть трусом, хотя лезть в темную воду, где сидит человек‑рыба, не хотелось никому.

Вскоре на берегу топталось двенадцать мужиков в одном исподнем. Все пытались сохранить грозный вид. В подштанниках это плохо получалось.

Первым полез в воду Семён. Погрузился по щиколотку, потом по колено…

За ним потянулся Василий. Авторитет надо было поддерживать. Остальные оставались пока на берегу. Братья уже приготовились нырять, как вдруг вода сменила цвет.

* * *

Сначала туман появился. Влага из воздуха начала конденсироваться над поверхностью воды. Туман полз по чёрной воде как живой, щупальцами заползал на берег, обвивал ноги стоящих там людей.

– Что за чертовщина? – донёсся сквозь воду испуганный голос.

– Туман просто! – крикнул кто‑то, но в голосе уже не было уверенности.

Потом начал подниматься сам. Но не просто подниматься, а трансформироваться. Иллюзия накладывалась слоями. Сначала показалась голова, с первого взгляда совсем как человеческая. Потом плечи. Но дальше…

Торс покрылся чешуей, переливающейся в лунном свете зеленоватыми отблесками. Руки удлинились, между пальцами появились перепонки, ногти превратились в когти. Голова вытянулась, челюсть стала массивнее, полная острых зубов. Глаза загорелись фосфорическим синим светом.

Внизу, всё ещё скрытый водой, извивался мощный хвост. Я создал иллюзию движения – хвост бил по воде, поднимая волны.

– Мать честная… – выдохнул кто‑то на берегу.

Тритон, а это был именно он, порождение моей фантазии и детских страхов всех, кто боится воды, сделал шаг к берегу.

Тритон открыл пасть и ЗАРЕВЕЛ. Звук создал с помощью резонанса воды низкий, утробный. Стекла в складах задребезжали.

– МАААМА! – один из братьев попятился, споткнулся, упал в воду, встал на четвереньки, пополз к берегу.

Паника была мгновенной и абсолютной. Двенадцать взрослых мужиков с воплями ринулись врассыпную. Братья Горшковы неслись впереди всех

Худой парень выпрыгнул из лодки и поплыл как ошпаренный. Выбрался на берег и, не оглядываясь, ломанулся в ближайшие кусты. Ещё кто‑то визжал тоненько, по‑бабьи.

Тритон величественно взмахнул когтистой лапой. Я поднял волну, ледяная вода окатила бегущих с ног до головы.

Через минуту берег опустел. Вдалеке еще слышались удаляющиеся вопли. На берегу остались брошенная одежда, дубинки и последние клочки достоинства бывших королей городской шпаны.

И Варвара. Она стояла как соляной столб.

Я развеял иллюзию. Туман растаял. На берег вышел обычный человек в плавках.

– Ну что, – сказал я, подходя к своей одежде, – братцы твои ещё будут говорить, что я жулик?

* * *

Варвара Горшкова стояла на причале, не в силах пошевелиться. Морской дракон! Настоящий морской дракон поднялся из глубин! За несуществующей серёжкой!

Сердце колотилось как бешеное. В голове вертелись строчки из любимой книжки «Невеста речного владыки», которую она прятала под матрасом от братьев.

«У каждого дракона есть истинная пара, предназначенная судьбой…»

А что если… что если дракон пришел не за серёжкой, а за ней? Что если братья‑дураки своими кривыми руками чуть не разрушили её судьбу?

Варька покосилась на Данилу, который спокойно натягивал рубашку. Может, он вовсе не человек? Может, это морской дракон принял человеческий облик? В книжке так и было – днем граф Морленд был обычным аристократом, а ночью превращался в повелителя морских глубин.

– Простите их, – пролепетала она. – Они дураки. Они не знали, кто вы.

Данила обернулся, и Варьке показалось, что в его глазах мелькнули синие искры – яркие, как озерная вода под луной.

Всё! Точно дракон! Её сердечко затрепетало как пойманная рыбка. Вот бы он её похитил и унес в подводный дворец! Она бы не сопротивлялась. Ну разве что для приличия немножко…

– Идите домой, Варвара, – сказал Данила устало. – И передайте братьям, что еще раз полезут, я их на самом деле к водяным отправлю.

Варька пробормотала согласие и умчалась, прижимая руку к сердцу.

* * *

Я сел в лодку, оттолкнулся от старого причала. Доски под ногой скрипнули последний раз, словно прощались. Или предупреждали, мол не возвращайся больше, хватит с нас сегодня странных зрелищ.

Лодка скользила по ночному каналу, рассекая чёрную воду. Город уже засыпал – только редкие окна светились жёлтыми квадратами.

Надеюсь, эти придурки больше не сунутся. Потому что завтра весь город будет знать, как два самых крутых ныряльщика удирали от «речного чудовища» с воплями «мамочка». Репутация – штука хрупкая. Годами строишь, а потерять можно за одну ночь. Особенно если эта ночь включает в себя бегство в подштанниках.

Если бы мне пришлось проявлять магию, то поползли бы слухи. Маг воды, это редкость, но не такая уж исключительная. А дальше могли бы докопаться и до моей настоящей личности.

Но кто поверит в чушь про морского дракона‑тритона? Три метра ростом, чешуя, когти, острые зубы? Бред пьяного или труса. Максимум решат, что их что‑то напугало в темноте.

Забавная ирония судьбы. Магически я почти не устал, иллюзия тритона была детской забавой для Архимага. Но тело…

Мышцы ноют от гонки, спина затекла, глаза слипаются. Это тело двадцатилетнего юноши, не закаленного веками магической практики.

В прошлой жизни моё тело было инструментом, отточенным до совершенства. Каждая клетка пропитана магией, каждый орган работал на пределе эффективности. Я мог не дышать часами, не есть месяцами, не спать годами. Тело служило духу, а не наоборот.

А сейчас? Сейчас я раб плоти, который требует восемь часов сна и три приёма пищи.

Со временем смогу укрепить свое тело магией. Насытить мышцы силой, кости – прочностью, органы – выносливостью. Научусь обходиться минимумом пищи, спать стоя с открытыми глазами. Но это потом. Когда я достигну высших ступеней мастерства.

Глава 22

Я спускался по лестнице, прислушиваясь к скрипу ступеней под ногами. Старый дом Елены Павловны разговаривал на своём языке. Каждая половица в нём имела собственный голос. На середине лестницы остановился. Из столовой доносились голоса.

Мужской, молодой, немного хрипловатый. И голос Елены Павловны, взволнованно‑радостный, с теми особыми нотками, которые появлялись у неё только когда она кого‑то кормила.

– Ещё блинчик? Ну конечно ещё! Такой худенький! Прямо смотреть больно! Вот с черничным вареньем, вот со сметанкой.

– Спасибо, Елена Павловна. Очень вкусно.

– Ах, какой воспитанный! Какой вежливый! Прямо как мой постоялец, не зря вы дружите.

«Данила! Данила! Блинчики!» – радостно забулькала в голове Капля. – «Вкусно!»

«Ты дух, ты не ешь блинчики.»

«Несправедливо!»

«Откуда ты знаешь, что они вкусные?»

«Данила знает и Капля знает!»

Интересно, неужели возможность Симбиоза передаёт ей мой аппетит?

Я спустился по оставшимся ступенькам и вошёл в столовую. Елена Павловна всплеснула руками:

– А вот и он! Данила, к вам гость! Такой приятный молодой человек, говорит, вы договаривались о встрече. Я его пока блинчиками угощаю, совсем же исхудал мальчик!

За столом восседал Федька Налим. Восседал, именно так, с видом человека, попавшего в рай. Перед ним высилась башня из блинов, которая, судя по скорости исчезновения, скоро грозила рухнуть. На худом лице с острыми скулами играло выражение абсолютного блаженства.

– Доброе утро, господин Ключевский, – Федька попытался встать, но Елена Павловна надавила ему на плечо.

– Сидите‑сидите! Доедайте сначала! А то остынет же!

– Федька, – кивнул я, усаживаясь напротив. – Не ожидал тебя здесь увидеть.

– Извините, что без приглашения, – он аккуратно вытер губы салфеткой. – Но мы же договаривались на утреннюю тренировку у заводи? Я ждал час, потом два. Подумал, может, случилось что после вчерашнего?

– Какого вчерашнего? – мгновенно насторожилась Елена Павловна. – Данила, что опять произошло? Вы же обещали быть осторожным!

– Ничего не произошло. На рыбалку плавал.

– Ну да, конечно, – она недоверчиво покачала головой. – Рыбалка до двух ночи! Я слышала, как вы вернулись! Половицы в коридоре скрипят, если что!

Федька проглотил очередной блин и добавил с невинным видом:

– Я потому и забеспокоился. Мало ли что могло случиться. Пошёл в «Бюро находок», там Золотов дал ваш адрес. Он меня знает, я раньше ему находки приносил. На хорошем счету у него.

– Данила, я так рада, что у вас появились друзья! – просияла Елена Павловна. – А то всё один да один. Это же неправильно для молодого человека! Садитесь, садитесь, сейчас и вам блинчиков принесу!

Она упорхнула на кухню. Для своей комплекции двигалась она удивительно легко.

Федька понизил голос:

– Кстати, господин Ключевский, вы слышали? Весь портовый район гудит! Братья Горшковы рассказывают, что на них у старых складов напал настоящий речной дракон!

– Дракон? – изобразил я удивление. – Какая чепуха.

– Именно! Но они клянутся! Говорят, был трёхметровый, клыки как сабли, глаза горят синим огнём! Вылез прямо из воды и погнался за ними!

«Злые дяди бежали!»– восхищённо булькнула Капля. – «Смешно бежали! Один даже башмак потерял! Капля видела!»

Елена Павловна вернулась с горой блинов:

– Дракон⁈ Господи, что за ужасы вы рассказываете! В нашем тихом городе!

Поставила передо мной тарелку. Блины были произведением искусства, тонкие, кружевные, свёрнутые конвертиками.

– Елена Павловна, это же просто байки пьяных грузчиков, – успокоил я хозяйку. – Наверняка перебрали в таверне и привиделось.

– Про них даже песню сочинили! – добавил Федька с плохо скрытым весельем. – "Братья Горшковы от дракона бежали, братья Горшковы штаны потеряли'!

– Фёдор! – возмутилась Елена Павловна. – Срамота какая!

– Простите, – смутился он.

Я откусил кусок блина. Творог с изюмом и ванилью таял на языке. После вчерашних приключений организм требовал калорий, и Елена Павловна, похоже, это чувствовала.

– Драконов не существует, – сказал я с самым серьёзным лицом. – Это научно доказано. Но насчет складов сказать ничего не могу, я там не был уже очень давно.

Следующие полчаса прошли в уютной атмосфере. Федька рассказывал о лучших местах для рыбалки, я поддерживал беседу, а Елена Павловна подкладывала всё новые блины, приговаривая:

– Ешьте‑ешьте! Молодым нужны силы! Вон какие оба тощие! Федя особенно!

– Я не тощий, – слабо запротестовал Федька. – Я жилистый.

– Жилистый! – фыркнула хозяйка. – Жилы да кости! Вот в моё время мужчины были! Плечи – во!

Она развела руки, показывая размеры богатырей прошлого.

К концу завтрака даже вечно голодный Федька сдался:

– Всё, Елена Павловна! Больше не влезет! Честное слово!

– Ой, какие вы все нежные! – расстроилась она. – Ну хоть с собой возьмите! На обед! А то опять весь день без еды бегать будете!

Пока она собирала нам узелки с пирожками, Федька тихо спросил:

– Господин Ключевский, мы всё‑таки будем сегодня заниматься? Я вчера весь вечер практиковался с «Шёпотом», и сегодня с утра тоже. Кажется, начинает лучше получаться!

– Будем. Но не на заводи. Сегодня у меня дела, так что поплывём вместе. Так даже лучше, больше лишнего шума, дополнительная тренировка навыка.

* * *

Утренний Синеозёрск встретил нас гомоном и суетой. По каналам сновали лодки всех размеров, от крошечных одноместок до неповоротливых барж. На мостах торговцы раскладывали товар, зазывалы выкрикивали преимущества своих лавок, водовозы громыхали бочками по мостовой.

Причал Волнова узнавался издалека. Самый обжитой и самый хаотичный. У столба красовался новый плакат, написанный углём: «ЛОДКИ ВОЛНОВА – ВЫБОР ЧЕМПИОНА ГОНОК!»

Сам Волнов восседал на своём обычном месте, перевёрнутом ящике из‑под селёдки. В зубах торчала неизменная трубка, из которой поднимались кольца ароматного дыма. Но сегодня в его позе читалось нетерпение. Лодочник постукивал ногой, и то и дело поглядывал на часы.

– О, явились наконец! – Волнов вскочил с такой резвостью, что ящик опрокинулся. – А я уж решил, вы раздумали! За добролюбовский заказ принялись первым.

– Я своих договорённостей не меняю.

– Вот и чудесно! – лодочник пыхнул трубкой. – А это кто с вами? Неужто Федька Налим? Слышал о тебе, парень! До появления нашего чемпиона лучшим ныряльщиком считался!

Федька смущённо кивнул.

– Он теперь мой ученик, – пояснил я. – Учится премудростям профессии.

– Ученик? – Волнов с интересом осмотрел Федьку с головы до ног. – Что ж, учитель у тебя отменный. Далеко пойдёшь.

Я огляделся. Память меня не обманула. Перед причалом Волнова канал делал резкий поворот. Именно на эту особенность я и рассчитывал.

– Иван Петрович, любите пари?

– А кто ж их не любит? – оживился старик. – О чём речь?

– Мой ученик обладает редким талантом, он может по звуку определить, какое судно идёт. Даже если не видит его. Предлагаю проверить. Он сядет спиной к каналу и будет угадывать, что выйдет из‑за поворота.

– Интересно! – Волнов потёр руки. – И какие ставки?

– Рубль за попытку. Ни много, и ни мало.

– Рубль? – расхохотался Волнов. – Да это ж смешно! На пару кружек пива!

– Не в деньгах дело, а в принципе. Ну что, по рукам?

– По рукам!

Федька отчаянно зашептал:

– Господин Ключевский, я не уверен… Вдруг не получится? Я не хочу, чтобы вы деньги теряли из‑за меня!

– Во‑первых, зови меня Данила. Во‑вторых, это часть обучения. В‑третьих, рубль – не те деньги, из‑за которых стоит переживать.

– Но…

– Никаких «но». Садись спиной к воде и слушай. Руку можешь опустить в воду если тебе поможет. И помни, используй то, чему я тебя учил. Полагайся неуши, а на всё тело.

Федька неуверенно опустился на доски причала, скрестив ноги. Закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Я заметил, как он напрягается, пытаясь активировать «Шёпот течений». Слишком старается. Я сам прислушался вместе с ним.

Услышал размеренный плеск воды. Что‑то большое, тяжелое, основательное.

– Пассажирская лодка, – выпалил Федька. – Вёсельная? На шесть мест?

Из‑за поворота выплыла грузовая баржа с мешками зерна. На корме стоял бородатый грузчик и меланхолично хрустел яблоком.

– Ха! – хлопнул в ладоши Волнов. – Мимо! Это старая калоша Митрича! Я её по скрипу рулевого весла узнаю! Давай полтинник!

Я достал монету, бросил старику. Тот ловко поймал её на лету.

«Ой! Ой!» – заволновалась Капля. – «Совсем дядя глухой!»

Вторая попытка. Федька сделал глубокий вдох, расправил плечи. На этот раз действительно опустил ладонь в воду. До этого стеснялся что ли?

– Маленькая лодка, – сказал он медленно, не открывая глаз. – С движетелем на русалочьих камнях. Два человека. Сидят… сидят спорят о чем‑то!

Волнов присвистнул. Из‑за поворота выплыла изящная прогулочная лодка. В ней действительно сидели двое. Основательный солидный мужчина невозмутимо курил, в то время как барышня, значительно моложе его, что‑то ему громко и визгливо выговаривала.

– Ну ты даёшь, парень! – Волнов почесал лысину. – Даже про скандал угадал! Это ж надо!

Рубль перекочевал обратно.

К третьей попытке Федька уже освоился и перестал нервничать. Сидел расслабленно, покачиваясь в такт невидимым волнам.

– Плоскодонка. Трое рыбаков. У одного… – он нахмурился, – у одного удочка запуталась, ругается сейчас.

Через минуту показалась обещанная плоскодонка. Троица рыбаков во главе с краснолицым толстяком, который действительно яростно распутывал леску, фонтанируя проклятиями.

– Твою ж налево! – взвыл толстяк. – Какой придурок лодку против ветра повернул, когда я забрасываю⁈

Волнов расхохотался:

– Это Пузырь! Он вечно всё путает! На прошлой неделе трос причальный запутал, не мог лодку отвязать, теперь вот с удочкой воюет!

На четвёртый раз Федька расслабился слишком сильно.

– Водный трамвай, – заявил он уверенно.

Из‑за поворота выплыл прогулочный катер, разукрашенный во все цвета радуги. На носу красовалась деревянная русалка с неприлично большой грудью.

– Мимо! – радостно потёр руки Волнов. – Это «Морская красотка» Семёна! Он на ней молодожёнов катает! Рубль мне!

«Опять фальшивка», – возмутилась Капля. – «Они хоть раз русалку видели⁈»

«Они себе так представляют русалок».

«Глупые!»

На пятой попытке Федька сосредоточился, нашёл баланс между напряжением и расслаблением.

– Грузовое судно, – медленно произнёс он. – Движется медленно, осадка глубокая. Похоже, что с углём. Кто‑то на палубе поёт… что‑то про любовь.

Волнов даже трубку изо рта вынул, ожидая. Из‑за поворота медленно выползла угольная баржа. С палубы доносился надрывный голос:

– Ах, зачем ты, Маша, с Петькой погулялааа! Моё сердце бедное на части разорвалааа!

– Три из пяти! – объявил я. – Платите, Иван Петрович.

Волнов полез в карман, вытащил кошель достал рубль и протянул Федьке:

– Честно заработал, парень! Талант у тебя! Где ты только его нашел, Данила?

– Он сам меня нашел, – пожал плечами.

Волнов тем временем вернулся к своим камням:

– Ладно, господа, давайте к делу! Мои красавицы ждут ваших талантов! Вот, специально вынул из четырёх лучших лодок. Эти из тройки, на ней молодожёны или парочки влюбленные каждые выходные катаются. А эти из семёрки, любимая посудина рыбаков!

Я присел перед камнями на корточки. Восемь невзрачных голубоватых камешков, каждый размером с грецкий орех. На первый взгляд обычные камни, каких тысячи. Но стоило прикоснуться, и у каждого оказывается свой голос.

Взял первую пару. Левый камень вибрировал на одной частоте, правый совершенно на другой.

– Смотри внимательно, – сказал Федьке. – Это тоже входит в наши способности, только на другом уровне.

Федька сосредоточился, но ничего не ощутил. Не удивительно, для него это пока был недостижимый уровень.

В мое время учили не так, как сейчас. Это сейчас с учениками носятся, составляя для них программы, устраивая зачёты и экзамены. И получают избалованных оболтусов, которые учатся не основам дара, а тому как лучше списать друг у друга.