Текст книги "Аквилон. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Саша Токсик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 53 страниц)

Надежда сидела за письменным столом, задумчиво кусая кончик дорогой перьевой ручки с фиолетовыми чернилами. Подарок той самой Кати, которой она собиралась писать. «Фиолетовый тебе идет,» смеялась подруга, вручая подарок на выпускной. «Будешь писать мне письма фиолетовыми чернилами, и я сразу узнаю, что это ты.»

Сколько же она не писала? Неделю? Две? С момента отъезда из столицы время летело странно. То тянулось как патока, то проносилось галопом.

Начала писать:

Дорогая Катя!

Прости, что так долго молчала. Знаю, ты волнуешься, наверное, уже придумала сто причин моего молчания, каждая страшнее предыдущей. Спешу успокоить – я жива, здорова и даже, представь себе, почти счастлива.

Частная практика идет лучше, чем я ожидала. Уже есть постоянные пациенты. Денег хватает на комнату и еду, даже откладываю понемногу. Но не об этом я хочу тебе рассказать…

Надежда остановилась. Перо замерло над бумагой.

Катя, я встретила очень необычного человека. Нет, не подумай ничего такого! Просто… Он человек совсем не нашего круга. Он ныряльщик.

Ты наверняка подумаешь – что может быть интересного в обычном ныряльщике? Но послушай…

Он приехал в город буквально ни с чем. Серьезно, ушел с пристани, держа руки в карманах. А через неделю уже стал владельцем антикварной лавки. Нашел на дне озера фамильный медальон жены известного городского адвоката. О нем писали все газеты. А ещё, чтобы помочь мне с экспериментами, он плавал в одно жуткое место…

И знаешь что странно? Я уверена, что он скрывает что‑то. Не плохое, просто… В нем есть какая‑то тайна.

Надежда перечитала написанное. Получилось, что все письмо о Даниле. Хотела написать про него пару строк, а вышло…

Она поймала себя на том, что улыбается. Потом покраснела.

Быстро дописала:

В общем, жизнь здесь интересная. Много работы, новые знакомства. Погода стоит чудесная. Как твоя учеба? Сдала римское право?

Целую, твоя Надя.

p.s. Напиши, что нового в столице. Здесь не хватает сплетен.

Сложила письмо, запечатала. Потом долго сидела у окна, глядя на огни города. И думала об удивительном человеке, который занял в письме так много места. И в мыслях тоже.

* * *

Дом Елены Павловны встретил меня запахом, от которого желудок тут же сжался в предвкушении.

Щи. Настоящие, наваристые, с говядиной и капустой. К ним примешивался аромат жареных котлет, отчего слюнки потекли еще сильнее.

Я едва переступил порог, как из кухни выпорхнула сама хозяйка. Передник с узорами, седые волосы убраны под чепец, в руках полотенце.

– Ох, я и не ожидала! – всплеснула она руками. – Думала, опять на ночную рыбалку уйдете не поевши! Садитесь, садитесь, все готово!

Столовая была маленькой, но уютной. Круглый стол накрыт клетчатой скатертью. На стенах фотографии в рамках. Неизвестные мне люди смотрели с них серьезно и важно, словно следили, чтобы постояльцы доедали все до крошки.

– Вот, щи свеженькие! – хозяйка поставила передо мной тарелку, полную до краев. – И хлебушек черный, сама пекла утром!

Хлеб был еще теплым. Корочка хрустела, мякиш пружинил под пальцами. Я отломил кусок, обмакнул в щи. Вкус был божественным.

– Как день прошел? – спросила Елена Павловна, усаживаясь напротив с чашкой чая.

– Продуктивно. Дела потихоньку идут.

– Это хорошо, хорошо! Молодому человеку без дела нельзя. От безделья всякие глупости в голову лезут.

Она осеклась, покраснела.

– Ой, что это я! Простите, заболталась. Котлетки будете? С гречкой?

– Буду, спасибо.

Котлеты были румяными, с хрустящей корочкой. Внутри сочное мясо с луком и чесноком. Гречка рассыпчатая, каждая крупинка отдельно. Елена Павловна умела готовить так, что простая еда становилась пиршеством.

– А еще есть солянка вчерашняя! – вспомнила она. – Знаете, солянка на второй день только вкуснее становится. Настаивается!

– Спасибо, я уже сыт.

– Как это сыт? – она возмутилась так искренне, словно я нанес ей личное оскорбление. – Молодому человеку нужно хорошо питаться! Вы же весь день работали! А может, рыбачить собираетесь опять?

Упоминание о рыбалке заставило меня едва не поперхнуться. В этот момент Капля, которая плескалась где‑то в водопроводе под полом, радостно передала мыслеобраз.

«Данила поймал Стража! Страж больше рыбы! Страж огромный‑преогромный! Как дом! Нет, как два дома!»

– Видела вашу мокрую одежду вчера в корзине для стирки, – продолжала Елена Павловна, не замечая моей борьбы с приступом кашля. – Вся насквозь! Неужели в воду упали?

– Волна накрыла, – улыбнулся я, откашлявшись. – Бывает.

– Ох, опасное это дело! А рыбу‑то поймали?

«Данила поймал! Поймал‑поймал! Страж вкусный был! Много энергии!»

– Не повезло, – покачал я головой, мысленно шикая на Каплю. – Ничего не поймал.

– Ну что ж, бывает! – утешила хозяйка. – В следующий раз обязательно повезет! Если поймаете, я вам такую уху сварю, пальчики оближете!

– Спасибо, обязательно принесу.

Капля уже представляла себе уху из Стража, посылала мне мыслеобразы и булькая от смеха.

– А на сладкое блинчики с творогом есть! Или варенье вишневое с чаем?

От блинчиков отказаться было выше моих сил. Тонкие, кружевные, со сладким творогом внутри. Елена Павловна полила их сметаной, потом задумалась и добавила ложку варенья сверху.

– Вот так вкуснее будет!

Она была права. Сочетание кислой сметаны, сладкого варенья и нежного творога создавало феерию вкуса.

После ужина я поднялся к себе, сытый и довольный. Сейчас бы лечь спать, но меня ждало дело, которое не хотелось откладывать.

В своей комнате я первым делом запер дверь на засов. Потом задернул шторы поплотнее. Из кармана достал сверток с осколками русалочьего камня. Развернул бумагу на столе.

Осколки лежали как драгоценности на витрине ювелира.

«Красивые!» – Капля высунулась из кувшина с водой на умывальнике. – «Блестят! Как звездочки!»

«Да, малышка. И очень полезные».

«Данила будет делать полезные штуки?»

«Буду. Но это сложная работа. Нужна тишина и сосредоточенность».

«Капля будет тихо! Капля молчок! Ни буль‑буль!»

Но через минуту она уже забыла о своем обещании.

«А что Данила делает? А зачем? А почему так? Ой, светится! Ой, красиво!»

Я улыбнулся. Ее детское любопытство было забавным и совсем не отвлекало.

Создание артефактов требовало не силы, а точности. Как часовщик собирает механизм из сотен крошечных деталей, так маг вплетает энергетические узоры в структуру камня. Один неверный поворот, одна лишняя петля, и вместо полезного артефакта получится красивый, но бесполезный камушек.

Я мысленно воспроизвёл в памяти плетение. Вздохнул. И приступил к работе над первым камнем.

Глава 5

Ночь обещала быть долгой.

Я запер дверь на засов, потом задернул шторы. Было важно чтобы меня в такой момент никто не отвлекал. Выключил верхний свет, вместо этого зажег небольшой ночник из светокамня. Он светил ровным тёплым светом, похожий на маленький уголёк в костре, только более яркий.

На столе передо мной лежали осколки русалочьего камня.

Самый маленький размером с рисовое зернышко. Самый крупный с грецкий орех. Между ними еще с десяток разного калибра. В полумраке комнаты они светились слабым зеленоватым светом.

Потомки на удивление бездарно использовали этот удивительный минерал, способный накапливать энергию воды. Они напитывали энергией природную структуру камня, даже не пытаясь её улучшить.

Видимо их логика звучала так: «А зачем? Всегда можно взять камень побольше».

В результате на «Ласточке» крохотный водный дух едва не «съел» всю энергию, предназначенную для целого водохода.

Я бы мог вложить в эти булыжники в десятки раз больше энергии. Но, боюсь, показывать такие способности было преждевременно.

С другой стороны, никто не мешает сделать нужные артефакты для себя самого.

Я взял первый осколок. Средний, размером с фалангу мизинца. Положил на левую ладонь, почувствовал его вес. Камень был теплым, почти живым. Накрыл правой ладонью, создавая замкнутое пространство.

Закрыл глаза. Мир сузился до ощущения камня между ладонями.

Начал создавать каркас. Энергетические нити тоньше паутины. Одну за другой, переплетая в сложный узор. Это как вязать кружево, только вместо ниток чистая магическая энергия, а вместо спиц твоя воля.

«Что Данила делает?» – Капля не выдержала и минуты. – «Почему камушек светится ярче? Ой, еще ярче! Как маленькое солнышко!»

– Создаю накопитель, – ответил я, не открывая глаз. – Видишь ли, Капля, русалочий камень не просто минерал. Он может хранить магическую энергию. Как бочка хранит воду.

«Но вода из бочки вытекает! Через щелки! Капля видела!»

– Верно подмечено. Поэтому я создаю не просто бочку, а бочку без щелей. Каждая энергетическая нить это как дощечка. Я складываю их одну к другой, промазываю швы, делаю дно и крышку.

Процесс требовал абсолютной концентрации. Малейшая ошибка, и придется начинать заново. А то камень испортишь безвозвратно. Нить за нитью, слой за слоем. Структура накопителя росла, как растет жемчужина в раковине. Медленно, но неуклонно.

«Данила устал?» – Капля переползла ближе, оставляя мокрый след на столе. – «Капля чувствует! Данила внутри устал! Как тогда, когда Стража победил!»

– Не так сильно, но да, устал. Это нормально. Создание артефактов всегда отнимает силы. Даже у Архимагов.

А уж у Магистров третьего ранга и подавно.

Прошел час работы. Камень в моих ладонях пульсировал ровным белым светом. Накопитель готов. Большой емкости, способен хранить энергию неделями без потерь. Я аккуратно положил его в сторону, взял следующий.

«А этот зачем?» – Капля ткнула водяной лапкой в новый осколок. – «Уже же один сделал!»

– Нужны разные. Этот будет поменьше емкостью, зато быстрее отдавать энергию. Как… как ведро и кружка. Из ведра неудобно пить, зато много воды помещается. А кружка маленькая, но удобная.

К полуночи я закончил с накопителями. Пять штук разного размера лежали в ряд. Большие походили на ночники, маленькие на светлячков.

Размял затекшие плечи. Впереди была еще половина работы.

– Теперь усилители, – объявил я, беря новый осколок.

«Усилители это что?» – Капля устроилась прямо на столе, свернувшись в блестящую лужицу, которая и не думала растекаться.

Я улыбнулся. Ее присутствие не мешало. Наоборот, детское любопытство водного духа помогало не погрузиться слишком глубоко в работу. Как якорь, удерживающий корабль от дрейфа.

– Усилители это… как пружина. Знаешь, что такое пружина?

«Нет! Капля не знает! Расскажи!»

– Когда ты хочешь плыть быстро, что делаешь?

«Капля сжимается! Потом раз, и распрямилась! Быстро‑быстро!»

– Вот усилитель работает так же. Он накапливает энергию, сжимает ее, а потом выбрасывает всю разом. Бах! И магический резерв мгновенно пополняется.

Структура усилителя отличалась кардинально. Если накопитель был как многослойная луковица, то усилитель напоминал туго скрученную спираль. Энергия входит с одного конца, закручивается, сжимается, доходит до предела. А потом ждет команды на выброс.

Три усилителя, все небольшие. Для них размер не нужен, даже вреден. Чем компактнее структура, тем мощнее выброс. Парадокс магии: иногда меньше значит больше.

Впереди была самая сложная часть работы.

Тестеры для проверки воды. Задача: дать ровно столько энергии, чтобы проявить элементалей в зараженной воде, но не дать им вырасти в монстров.

Я взял самый маленький осколок. С рисовое зернышко, не больше. Для тестера большой размер не нужен. Нужна точность.

Структура тестера была сложнее всего, что я делал этой ночью. Как песочные часы, только вместо песка энергия. Узкое горлышко, через которое она может проходить только каплями. Ни больше, ни меньше. Ровно столько, сколько нужно.

Два часа ушло на два крошечных камушка. Глаза слезились от напряжения. Спина затекла. Руки дрожали от усталости. Но когда закончил, я испытал то самое чувство, которое знакомо любому мастеру. Удовлетворение от хорошо сделанной работы.

«Данила совсем устал!» – Капля забеспокоилась всерьез. – «Данила серый как рыба на берегу! Данила должен спать! Сейчас же спать!»

Я рассмеялся. Маленький водяной дух командует Архимагом. Пусть бывшим, пусть ослабшим, но все же.

– Хорошо, командир. Только сначала спрячу наши сокровища.

Каждый артефакт завернул в отдельную тряпицу. Нельзя, чтобы они соприкасались. Могут начать резонировать, обмениваться энергией. В лучшем случае испортятся. В худшем… лучше не думать о худшем.

Приподнял половицу у кровати. Там было небольшое углубление, которое я обнаружил в первый день. Идеальный тайник. Спрятал камни, вернул доску на место.

«Капля запомнила!» – водный дух важно кивнул. – «Под доской! Третья от стены! Капля будет охранять!»

– Спасибо, малышка.

Рухнул на кровать не раздеваясь. Сил не было даже на то, чтобы снять ботинки. Последнее, что услышал перед сном, было довольное бульканье Капли, устроившейся в кувшине.

«Спи‑спи, Данила. Капля охраняет. Капля страшнее всех. Капля не даст обидеть…»

Мир погрузился в благословенную темноту.

* * *

Проснулся я от запаха, который мог воскресить мертвого.

Жареная картошка с луком. Свежий черный хлеб. И что‑то еще, мясное, сытное, от чего кишки тут же завязались в голодный узел.

Солнце било в окно нещадно. Судя по углу лучей, было далеко за полдень. Голова гудела от магического истощения, как после хорошей попойки. Только вместо похмелья было ощущение выжатого лимона. Создание десяти артефактов за ночь дало о себе знать.

«Данила проснулся!» – Капля тут же материализовалась из кувшина. – 'Капля охраняла! Никто не приходил!

– Молодец, страж ты мой мелкий.

Я спустился вниз.

Елена Павловна выглянула из кухни, всплеснула руками.

– Батюшки светы! Данила, на вас лица нет! Вы что, всю ночь не спали?

– Работал, – пробормотал я, усаживаясь за стол.

Она тут же заметалась вокруг меня, как наседка вокруг цыпленка.

– Работал он! Ночами работает, днями спит! Был у меня такой жилец, он по ночам книжки писал. Это ж не жизнь, а каторга какая‑то! Худой ходил, бледный.

– И что с ним случилось? – заинтересовался я. – С писателем этим?

– Женился, и на завод работать пошел! – радостно поведала мне Елена Павловна. Зато теперь кушает вовремя! Режим соблюдает!

Передо мной появилась тарелка. Нет, не тарелка. Поднос. Картошка горкой, три котлеты размером с ладонь, квашеная капуста, соленые огурцы, хлеб нарезанный толстыми ломтями.

– Ешьте! – скомандовала хозяйка. – Все ешьте! До последней крошки!

Первая котлета исчезла, даже не помню как. Вторая продержалась дольше, успел распробовать. Говядина пополам со свининой, лук, чеснок, что‑то еще, неуловимо домашнее. Третью ел уже медленнее, наслаждаясь.

– Вот так‑то лучше! – одобрила Елена Павловна. – А то вчера всю ночь не спали, сегодня то же самое.

После третьей порции картошки и четвертой котлеты, я почувствовал себя человеком. Голова прояснилась, силы начали возвращаться.

– Спасибо за обед. Или ужин? Который час?

– Третий пополудни! – возмутилась хозяйка. – Солнце вон уже к закату клонится, а вы только встали! Безобразие!

Пообещав исправиться, я вышел на улицу. День был ясный, жаркий. Мостовая раскалилась так, что через тонкие подошвы чувствовалось тепло.

Магазин «Звонкий кристалл» занимал угловое здание на площади. В витринах выставлены разные модели чарофонов. От простеньких металлических пластинок до настоящих произведений искусства с серебряной инкрустацией.

Внутри было прохладно. Магические кристаллы охлаждения работали на полную мощность. После уличной жары это было как нырнуть в холодную воду.

– Добро пожаловать в «Звонкий кристалл»! – тут же подскочил ко мне продавец.

Худощавый юноша лет восемнадцати, в очках с толстыми линзами. Одет с иголочки: белая рубашка, жилетка, галстук‑бабочка. Весь вид говорил «я профессионал, доверьтесь мне».

– Чем могу помочь? Ищете что‑то конкретное или желаете ознакомиться с ассортиментом?

– Нужен чарофон для деловых контактов.

– О, прекрасный выбор! Деловому человеку необходима надежная связь! Позвольте продемонстрировать наши лучшие модели!

Он подвел меня к стенду, где были выставлены десятка два разных аппаратов.

– Начнем с базовой линейки. Модель «Вестник». Простая, надежная, недорогая. Десять контактов, радиус действия в пределах города. Стальной корпус, латунная фурнитура. Всего двести рублей!

Он взял простенькую коробочку, раскрыл. Внутри была простая прямоугольная пластинка, закрепленная в медных лапках.

– Как видите, все предельно просто. Никаких излишеств, чистая функциональность. Идеально для начинающего предпринимателя.

– А что‑то посерьезнее? – спросил я.

Глаза продавца загорелись. Клиент с деньгами всегда радость для торговца.

– Конечно! Вот наша основная деловая линейка!

Он перешел к следующей витрине.

– Модель «Купец». Двадцать пять контактов, усиленный сигнал. Работает в радиусе пяти верст от города. Корпус из легированной стали, фурнитура посеребренная. Триста пятьдесят рублей.

– Любопытно.

Я собрался посмотреть, но продавец продолжил вещать.

– Модель «Деловой». Пятьдесят контактов! Радиус десять верст! Корпус медный, очень прочный. Не боится падений и ударов. Пятьсот рублей.

Я взял «Делового» в руки. Плоский медный корпус размером с портсигар приятно холодил ладонь. Вес солидный, но не чрезмерный. Откинул крышку. Внутри гнездо для кристалла, окруженное тончайшими медными проводками. Настоящее произведение техномагического искусства.

– А вот эти? – я кивнул на витрину с дорогими моделями.

– О! – продавец аж подпрыгнул от восторга. – Это наша элитная серия! Вот, например, «Магистр». Сто контактов! Дальность связи до пятидесяти верст! Но главное, он может передавать изображение! Вы не просто слышите собеседника, вы его видите!

Он бережно взял аппарат в серебряном корпусе с изумрудными вставками.

– Три тысячи рублей. Но это не просто чарофон, это символ статуса! Такие покупают только очень успешные люди. Губернаторы, крупные негоцианты, высшая аристократия.

– Для моих нужд это чересчур, – сказал я. – Остановлюсь на «Деловом».

– Превосходный выбор! Золотая середина! Не переплачиваете за ненужные функции, но получаете все необходимое!

Он понес чарофон к прилавку, по пути продолжая говорить.

– Кристаллы‑накопители продаются отдельно, по пятьдесят рублей за штуку. Полностью заряженный кристалл обеспечивает примерно триста минут разговоров. Обычному человеку хватает на месяц. Одаренные, конечно, могут подзаряжать сами, но это требует определенного навыка.

– Возьму два кристалла про запас.

– Разумно! Очень разумно! Хуже нет, когда в важный момент кристалл садится!

Он достал два кристалла в бархатных мешочках. Каждый размером с фасолину, идеально прозрачный.

– Теперь нужно активировать привязку. Это простая процедура, но важная. Чарофон запомнит вашу ауру и будет откликаться только на вас. Никто другой не сможет им воспользоваться.

Он вставил кристалл в гнездо, защелкнул крышку.

– Положите руку сюда и удерживайте несколько секунд.

Я приложил ладонь к медной поверхности. Почувствовал легкое покалывание, как от слабого разряда. Чарофон слегка нагрелся, вибрировал секунду‑другую, потом затих.

– Готово! Теперь это ваш личный чарофон! Чтобы позвонить, приложите палец к контактной пластине и думайте о номере. Аппарат считает мысленную команду и соединит.

– Удобно.

– Современная магия творит чудеса! Кстати, у нас есть специальное предложение! При покупке чарофона дарим кожаный чехол! Вот, примерьте!

Чехол был добротный, из хорошей телячьей кожи. Чарофон входил идеально.

Расплатился. Шестьсот рублей. Солидная сумма, но необходимая трата. Без связи никуда. Тем более я ожидал поступление средств в самое ближайшее время.

Вышел на площадь, достал визитки, чтобы проверить аппарат. Их было всего две. Василий Петрович Громов, адвокат. И Семен Аркадьевич Золотов, антиквар.

Громову было звонить незачем.

Решил начать с Золотова. Нашел тихий угол в тени, приложил палец к контактной пластине. Мысленно набрал номер.

Чарофон завибрировал. Раз, другой, третий. Потом щелкнуло, и я услышал голос.

– Антикварная лавка и Бюро находок, – голос старика звучал напряженно и устало.

– Семен Аркадьич, это Данила.

– Данила! – облегчение было таким явным, что можно было руками потрогать. – Слава богу, вы позвонили! Как удачно! У нас тут… ситуация возникла. Не то чтобы критичная, но… неприятная. Очень неприятная.

– Что случилось?

– По чарофону не хочется… Вы не могли бы зайти? Это важно. И… деликатно.

В голосе Золотова явственно слышался страх.

– Буду через полчаса.

– Спасибо! Я буду ждать. Он отключился.

Я задумчиво посмотрел на чарофон. Что могло так напугать осторожного антиквара? Неужели снова «Рыбаки»? Но их больше нет. Я лично проследил, чтобы не осталось ни одного. Неужели у них появились последователи?

Я засунул чарофон в карман, сел в лодку и направился к антикварной лавке.

* * *

– Данила! Наконец‑то! Я уж думал, вы не придете! Как удачно, что вы приобрели чарофон!

– Что случилось? На вас лица нет.

Золотов огляделся. Подошел к двери, выглянул на улицу. Только после этого вернулся к прилавку и тяжело опустился на стул.

– Ох, Данила, такое утро выдалось! Началось все прекрасно, даже слишком прекрасно! Должен был я догадаться, что если утро слишком хорошее, то день будет дрянь!

Он отложил канделябр, взялся протирать уже идеально чистое пресс‑папье в виде совы. Я уже обратил внимание на его привычку протирать что‑то, когда антиквар нервничает. А нервничал он регулярно.

– Пришел с утра купец Федоров. Помните, мы давали объявление о перстне? Серебряный, с печаткой?

– Помню.

– Так вот, пришел! Назвал все приметы правильно, до мельчайших деталей. Даже царапину описал, которую я сам еле заметил! Я отдал перстень, он заплатил положенное вознаграждение. Двадцать процентов от стоимости, как мы и объявляли. И знаете что? Сверху еще пятьдесят рублей дал! На чай, говорит, за честность!

Золотов улыбнулся, вспоминая приятный момент. Но улыбка тут же погасла.

– И вот я сижу, довольный, считаю выручку. Думаю, какой же удачный день! Наше Бюро работает! Люди доверяют! И тут… Входит господин. Представительный такой! Пышные усы, черные с проседью, живот солидный, жилетка бархатная. Вид важный, властный. Сразу видно – человек при положении.

– И?

– Говорит: «Я видел ваше объявление о золотых часах. Это мои!» Я, как положено, прошу описать. Он описывает! Антикварные золотые часы фирмы «Братья Звонаревы», модель «Капитанские». Все точно!

Золотов встал, прошелся по лавке. Остановился у шкафа с посудой, поправил и так ровно стоящую вазу.

– Я говорю: «А гравировка какая?» Стандартный вопрос! Мы же специально не указываем в объявлениях детали, чтобы мошенников отсечь!

– Разумно.

– Вот! И что вы думаете? Он говорит: «Какая еще гравировка? На моих часах никакой гравировки не было! Никогда!»

Золотов развел руками.

– Я объясняю, на найденных часах есть гравировка, назовите текст. А если не было её, значит, это не ваши часы, уважаемый. Возможно, похожие, но не ваши.

– И он не согласился?

– Не согласился⁈ – Золотов всплеснул руками так эмоционально, что чуть не сбил с полки фарфоровую статуэтку. – Он взорвался как порох! «Мошенники!» – кричит. «Аферисты! Специально придумали несуществующую гравировку, чтобы не отдавать чужое имущество!»

Старик достал платок, промокнул вспотевший лоб.

– Я пытался объяснить, что гравировке больше ста лет, что любой ювелир подтвердит ее подлинность. Бесполезно! Он кричал так, что с улицы люди заглядывали!

– Неприятно.

– Неприятно⁈ Это еще не все! Знаете, кто это был? Павел Игнатьевич Бурмистров! Глав‑ный ре‑дак‑тор «Вечерней газеты»!

Золотов произнес это по слогам, словно каждое слово било его молотком по голове.

– Понимаете, что это значит? Одна разгромная статья, и нашему Бюро конец! Кто будет доверять «мошенникам и аферистам»? Кто принесет находки? Кто будет искать потерянное?

– И что он сделал?

– Пригрозил! Сказал, что напишет такую статью, что нас из города выгонят! А потом ушел. В полицию!

Золотов снова схватился за канделябр, начал протирать с остервенением.

– Репутация, Данила! Репутация – это все, что у нас есть! Тридцать лет я ее создавал! Тридцать лет безупречной работы! И все может рухнуть из‑за каких‑то часов!

Я подошел к сейфу.

– Покажите часы.

Золотов достал ключ на цепочке, открыл массивную дверцу. Внутри, среди прочих ценностей, лежал бархатный футляр. Он бережно вынул его, положил на прилавок.

– Вот. Смотрите сами.

Я взял часы, открыл заднюю крышку. Гравировка была четкой, глубокой.

«Любимому сыну от отца. 1823»

– Гравировке действительно больше ста лет, – констатировал я.

– Вот! А он говорит, что мы только что нацарапали! Как можно искусственно состарить гравировку? Нет, можно конечно при желании. Но какой смысл с этим возиться⁈

Я закрыл часы, положил обратно в футляр. В этот момент Золотов замер, прислушиваясь. Потом бросился к окну.

– Боже мой! Вот они! Идут!

Я тоже выглянул. По улице шли двое. Впереди полный мужчина в бархатном жилете. Даже издали было видно, как шевелятся его пышные усы. Лицо красное, то ли от жары, то ли от гнева. В руке трость с серебряным набалдашником, которой он размахивал как дирижерской палочкой.

Вторым шел полицейский в форме. Пожилой, усталый, с видом человека, который тысячу раз пожалел, что не выбрал другую профессию.

– Что делать? Что делать? – Золотов заметался по лавке как мышь в мышеловке.

– Ничего не делать. Мы ничего не нарушили. Наоборот, мы образцово честное предприятие.

– Но он же редактор! У него власть! Связи!

– А у нас правда, – пожал я плечами.

Дверь распахнулась и в лавку ворвался Бурмистров. Вблизи он выглядел еще внушительнее. Красное лицо лоснилось от пота, усы топорщились как у разъяренного кота.

– Вот! – он ткнул тростью в сторону Золотова. – Вот эти мошенники! Аферисты!

Полицейский вошел следом. Медленно, устало. Достал из кармана бумагу, развернул.

– Господин Бурмистров подал заявление, – начал он монотонным голосом человека, который произносит эту фразу по десять раз на дню. – О пропаже золотых часов фирмы «Братья Звонаревы», модель «Капитанские». Изделие пропало неделю назад. По описанию совпадает с вашим объявлением в газете. Будьте любезны предъявить.

Я спокойно взял футляр, открыл, продемонстрировал часы.

– Пожалуйста, от полиции мы ничего не скрываем. Действительно, «Братья Звонаревы», модель «Капитанские».

– Мои! – Бурмистров потянулся к часам. – Наконец‑то!

– Позвольте, – я отвел футляр в сторону. – Господин Бурмистров, опишите, пожалуйста, особые приметы ваших часов.

– Что еще за приметы? Золотые часы! Антикварные! «Братья Звонаревы»! Чего еще надо?

– Гравировку, например.

– Я же говорил! – он побагровел еще сильнее, что казалось физически невозможным. – На моих часах не было никакой гравировки! Это вы ее нацарапали! Специально! Чтобы не отдавать!

Я открыл заднюю крышку, показал полицейскому.

– «Любимому сыну от отца. 1823». Гравировке больше ста лет. Видите патину в углублениях? Это естественное потемнение металла. Невозможно подделать за день.

Полицейский наклонился, внимательно рассмотрел надпись. Потом выпрямился, вздохнул.

– Господин Бурмистров, если на ваших часах не было гравировки, а на этих есть, то это разные часы.

– Но… но… – редактор открывал и закрывал рот как рыба на берегу. – Это подделка! Они сейчас собираются выдержать положенный по закону срок, а после продадут их преспокойно, как «собственность без владельца»! Я же подал заявление заранее!

Я смотрел на этого беснующегося человека и думал, зачем ему это нужно? Забыть о гравировке нельзя. Если часами регулярно пользовались, то она мелькала у него перед глазами регулярно.

Разрушить репутацию нашему новому предприятию? Но какой в этом смысл? Наши интересны ни в чём не конфликтуют. Ради чего сейчас изображать из себя клоуна?

Внезапно мне в голову пришла одна мысль.

– Господин Бурмистров, а вы свои часы потеряли где?

– Возле Рыбных рядов, – ответил он. – В заявлении указано.

– А эти найдены у моста Поцелуев.

– Не может быть! – он снова запыхтел словно чайник. – Пытаетесь меня надурить? Очередная уловка⁈ У вас есть свидетели того, как вы их там нашли?

– Свидетелей нет. Но у меня есть идея получше. Я профессиональный ныряльщик. Нашел эти часы, – я указал на футляр, – найду и ваши. Если они там.

Бурмистров прищурился.

– Вы блефуете! Думаете, я поверю в эту комедию? Нырнете, сделаете вид, что ищете, и скажете, что не нашли!

– Хорошо. Идемте к каналу. При свидетелях. Если найду ваши часы – вы публично извинитесь перед господином Золотовым и напишете хвалебную статью о Бюро находок. Если не найду, тогда мы отдаём вам эти часы, несмотря на гравировку. Согласны?

В глазах Бурмистрова мелькнуло злорадство. Он был уверен, что я блефую.

– Согласен! И когда вы проиграете, я напишу такую статью, что вас…

– Пойдемте, – перебил я. – Чего время терять?

* * *

К каналу у Рыбных рядов мы шли процессией.

Впереди вышагивал Бурмистров, размахивая тростью так энергично, что прохожие шарахались в стороны. За ним семенил полицейский. Следом шел я, а замыкал шествие Золотов, который то забегал вперед, то отставал, не зная, радоваться ему или паниковать.

– Сейчас посмотрим! – громко вещал Бурмистров на всю улицу. – Сейчас разоблачим мошенников! Вот увидите, ничего он не найдёт!

Народ, естественно, заинтересовался. Дамы бросили торговаться за кружевные полотенца. Приказчики высунулись из лавок. Мальчишки‑газетчики побежали следом, чуя сенсацию.

– А что случилось‑то? – спрашивали из толпы.

– Бурмистров часы потерял!

– Какие часы?

– Золотые! Антикварные!

– А этот кто?

– Ныряльщик какой‑то! Обещает найти! У Рыбных рядов.

– Да ну, враки! В канале у Рыбных рядов дно как помойка!

К тому времени, как мы дошли до канала, за нами тянулся хвост зевак человек в тридцать. А у самой воды уже толпился народ. Торговки рыбой бросили свои лотки, покупатели забыли о покупках. Все хотели посмотреть на бесплатное представление.

– Вот здесь! – Бурмистров ткнул тростью в край причала. – Именно здесь! Я наклонился посмотреть свежесть карпа, какой‑то недотёпа меня толкнул, и часы выскользнули из кармана жилета!

Место было ещё то. Рыбные ряды есть рыбные ряды. В воду сливали всё: рыбью чешую, потроха. Вода была мутно‑зеленая, с радужными разводами жира на поверхности. Пахло соответственно.

– И вы собираетесь туда нырять? – спросила какая‑то дама, прижимая к носу надушенный платок.

– Работа такая, сударыня, – ответил я, стягивая рубашку.

В толпе хихикнули. Несколько молодых торговок переглянулись, оценивая. После прорыва на третий ранг мое тело изменилось ещё сильнее. Я все еще был худощав, но мышцы стали плотнее, рельефнее. Не богатырь, конечно, но и не жердь.

«Все смотрят на Данилу!» – Капля радостно булькнула где‑то под причалом.