Текст книги "Аквилон. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Саша Токсик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 53 страниц)

Глава 22

– Ваша спутница ведь не знает, что вы и сами маг?

Вопрос Волнова повис в воздухе как запах тухлой рыбы – неприятный, но и проигнорировать его невозможно. Я удерживал на лице выражение вежливого недоумения. А сам прокручивал варианты.

Засада? Он знает, кто я такой? Сдал меня «Стае» или будет требовать деньги за молчание?

Причал был пустым, до ближайших строений далеко. Засада исключается, разве что бандиты выскочат сейчас из-под воды, словно в дурацком спектакле. Хотя нет, не выскочат, я бы их почувствовал.

Да и сам лодочник на удивление спокоен для подобной ситуации. Стоит себе, улыбается, щурясь от солнечных лучей.

Мимо проплыла грузовая баржа, и волны от неё заставили причал скрипнуть.

Надежда всё ещё восторженно расспрашивала помощника о технических тонкостях управления лодкой. До нас доносились обрывки: «…а если ветер сильный?..», «…русалочий камень компенсирует качку…».

– С чего вы взяли? – спросил я максимально нейтрально.

Волнов выпустил струю дыма – неспешно, со смаком. Дым повис в влажном воздухе, не желая расходиться. Лодочник наблюдал за ним с видом человека, которому некуда торопиться.

– Понимаете, молодой человек, я тридцать лет с лодками вожусь. И с русалочьими камнями столько же. Знаю их как свои пять пальцев – когда заряжаются, когда разряжаются, сколько держат энергию.

Он постучал трубкой о край ящика, вытряхивая пепел с методичностью человека, выполняющего привычный ритуал.

– После вашей прошлой поездки я проверил камень в той лодке. По идее, он должен был потерять процентов десять заряда. Час туда, час обратно, плюс маневрирование. А он… – старик хитро прищурился, – а он оказался заряжен на пятнадцать процентов сильнее, чем до отплытия.

Вот те раз. Мне даже не пришло в голову, что источник энергии в лодке мог зарядиться сам в моём присутствии.

– Может, вы ошиблись? – изобразил я удивление. – Перепутали лодки?

– Молодой человек, – Волнов покачал головой с видом учителя, объясняющего таблицу умножения особо одарённому ученику. – У каждой моей лодки свой камень, и я их различаю как матери своих детей. Этот конкретный камень с трещинкой в форме молнии. Я его три года назад за полцены купил, думал, на сезон хватит, а он всё работает.

Старик набил трубку свежим табаком, не спеша, смакуя процесс.

– Сначала подумал, может, сам накосячил? Бывает, с возрастом память подводит. Но потом вспомнил ваши поисковые способности. Находить под водой то, что другие днями ищут… И две вещи сложились в одну картину.

«Дядя умный», – прокомментировала Капля из канала. – «Всё видит! Как Капля!»

«Иногда от ума бывают проблемы».

«Как это⁈» – изумилась выдра.

«Тише, потом расскажу».

– И что вы намерены с этим знанием делать? – спросил я прямо.

Волнов расхохотался. Искренне, от души, так что бакенбарды затряслись.

– Значит, я угадал! А то думал, вдруг вы и сами про свои способности не знаете. Кровь-то не водица. Затесался где-то среди предков аристократ, и неизвестно в каком поколении дар проявится. У меня дядька вот к металлу способности имел. Но всё что мог – это ложки к себе притягивать. Вот только его это не спасло. Финку в бок получил в драке и на небеса отправился.

– А ко мне какое это имеет отношение? – по прежнему недоумевал я.

– У меня двенадцать лодок, в каждой русалочий камень. Знаете, сколько я плачу Крутовым за подзарядку? По сорок рублей за камень, и это со скидкой как постоянному клиенту!

Он наклонился ко мне заговорщически:

– А тут вы. Можете заряжать, судя по всему. Так давайте договоримся по-хорошему. Раз в неделю заряжаете мои камни – я плачу по двадцать рублей за штуку. Вам доход, мне экономия, всем хорошо.

Предложение было неожиданным, но разумным. Регулярный доход никогда не помешает.

Я слушал Волнова и мысленно улыбался. Вот так бывает порой, готовишься к эпической битве, а получаешь прозаическую коммерческую сделку.

– При одном условии, – сказал я. – Полная конфиденциальность.

– Да я могила! – Волнов приложил руку к сердцу. – Мне самому невыгодно болтать. Крутовы узнают и цены задерут из принципа. Конкуренты пронюхают, так переманивать начнут. Так что наш маленький секрет останется между нами.

Он протянул мозолистую ладонь:

– По рукам?

Я пожал. Хватка у старого лодочника была как тиски. Пару минут мы состязались, кто кому расплющит ладонь. Мой организм, укреплённый магией был куда сильнее, чем казалось внешне.

– Силён, – Волнов отпустил руку, крайне довольный нашим состязанием. – И вот ещё что. Вы же сейчас к Крутовым направляетесь. Туда пешком не сподручно. Так что забирайте лодку на сутки. Бесплатно, ну то есть в знак нашего будущего сотрудничества.

– Спасибо, но…

– Никаких «но»! – он махнул рукой. – Вон ту, синенькую с белыми полосами. Новая, краска ещё пахнет. Барышне вашей понравится.

Надежда как раз направлялась к нам, сияя от радости.

– Данила, вы видели? Управление совсем несложное! Я уверена, что справлюсь!

– Конечно справитесь! – подхватил Волнов, мгновенно превращаясь в радушного коммерсанта. – Для такой умной барышни – пара пустяков! А чтобы вы могли потренироваться, даю вам лодку на целый день. На испытание, так сказать!

– Правда? – Надежда всплеснула руками. – Но мы же должны заплатить…

– Ни копейки! – отрезал старик. – Господин Ключевский – мой хороший знакомый. А друзьям я не отказываю в маленьких одолжениях.

Он подмигнул мне за спиной Нади с такой довольной физиономией, что я едва не расхохотался.

Лодочник считал себя невероятно ловким дельцом. Он почти вдвое уменьшил свои расходы и теперь мысленно, наверняка уже подсчитывал барыши. А я получил новый источник дохода, что тоже неплохо.

К тому же, возможность «слить» энергию, поможет развить объем источника. Я планировал купить амулеты чтобы их заряжать, а тут получу к ним доступ с выгодой для себя.

Что ни говори, а сделка получилась отличная.

* * *

Отчаливать оказалось на удивление просто. Надежда уселась к рулю с видом капитана дальнего плавания, впервые севшего за штурвал. Я устроился рядом, на всякий случай держа руку поближе к рычагу управления.

– Итак, – начал я, стараясь говорить спокойно, хотя Надя уже тянулась к рычагу с энтузиазмом ребёнка, получившего новую игрушку. – Вперёд-назад – это скорость. Плавно, без рывков. Влево-вправо – повороты. Русалочий камень сам держит баланс, так что о крене не беспокойтесь.

– Понятно! – она дёрнула рычаг вперёд.

Лодка прыгнула как испуганная лягушка. Нос задрался, корма просела, брызги веером разлетелись по сторонам. Надежда взвизгнула – не то от испуга, не то от восторга – и отпустила рычаг. Лодка резко остановилась, чуть не выбросив нас обоих за борт.

– Ой! Простите! Я не думала, что она такая… резвая!

– Ничего страшного, – успокоил я. – Попробуйте ещё раз. Совсем легонько.

Вторая попытка была осторожнее. Лодка плавно тронулась, заскользила по каналу. Надежда просияла.

– Получается! Смотрите, я плыву!

«Тётя смешная!» – прокомментировала Капля, плывущая рядом. – «Как утёнок первый раз! Туда-сюда, туда-сюда!»

И правда, наша траектория напоминала путь пьяной водяной змеи. Надя пока не чувствовала лодку и дёргала рычаг слишком резко. Вот мы едва не врезались в причал с баржами – я незаметно создал встречное течение, отведя нас в сторону. Вот чуть не протаранили рыбацкую лодку – пришлось сгустить воду перед носом, создав невидимую подушку.

– Я неплохо справляюсь, правда? – спросила Надежда, совершенно не замечая моих магических манипуляций.

– Превосходно, – подтвердил я, в очередной раз корректируя наш курс. – Прирождённый лодочник.

Через пятнадцать минут она более-менее освоилась. Повороты стали плавнее, скорость – стабильнее. На прямых участках даже начала лихачить, разгоняясь сильнее дозволенного.

– Это потрясающе! – смеялась она, когда мы пронеслись под низким мостом, пригнувшись. – Как будто летишь!

И я был с ней полностью согласен.

* * *

Металлический лязг и запах горелого масла мы учуяли ещё за квартал. Мастерская братьев Крутовых работала на полную мощность. Большой ангар из красного кирпича выглядел основательно. Стены почернели от времени и копоти, но держались как крепость.

Надежда причалила почти профессионально. Ну, если не считать того, что врезалась в деревянный настил чуть сильнее необходимого. Доски жалобно скрипнули, но выдержали.

– Я паркуюсь всё лучше! – гордо заявила она.

– Швартуетесь, – поправил я, помогая ей выбраться. – Лодки швартуют, а не паркуют.

– Какая разница! – она выпрыгнула на причал порывисто, едва не поскользнувшись на мокрых досках, но тут же выпрямилась с видом человека, для которого это было частью плана.

Внутри ангара царил организованный хаос. Первое, что ударило – запах. Машинное масло мешалось с металлической стружкой, озон от работающей магии щекотал ноздри, а откуда-то из глубины тянуло паленой резиной.

В углу что-то шипело и периодически выстреливало снопом искр. Надежда инстинктивно прижалась ко мне.

– Не бойтесь, – донёсся голос из глубины помещения. – Это просто разрядник тестируем! Иногда он… ОТОЙДИТЕ!

БАХ!

Молния ударила в металлическую бочку в трёх метрах от нас. Бочка звякнула как колокол, по её поверхности пробежали синие змейки электричества.

– Вот теперь бойтесь, – философски добавил тот же голос. – Пётр, я же говорил – изоляцию проверь!

– А я что, электрик что ли? – огрызнулся другой голос. – Сам говорил – работает и ладно!

Братья Крутовы обнаружились в дальнем конце ангара, склонившиеся над разобранным механизмом. Вернее, старший склонился, а младший стоял рядом с видом человека, которому глубоко наплевать на технические проблемы.

Я предположил, что это именно они, поскольку больше поблизости никого не наблюдалось. Кроме того, оба соответствовали описаниям, которые дал мне Волнов.

Старший, Иван – крупный мужчина лет сорока, сложенный как пивная бочка, но бочка из мышц, а не жира. Окладистая русая борода была заплетена в косичку – видимо, чтобы не затянуло в механизмы. Руки как лопаты, но двигались с удивительной точностью, орудуя крохотной отвёрткой.

Младший, Пётр был полной противоположностью. Тощий как жердь, вёрткий как уж на сковородке. Жидкие усики он постоянно подкручивал, отчего те торчали в разные стороны как антенны таракана.

– Добрый день! – поздоровался я. – Нам нужен русалочий камень. Желательно недорогой.

– О-о-о, покупатели! – Пётр буквально подпрыгнул от радости. – Иван, брось свою железяку, тут денежки пришли!

– Это не железяка, а прецизионный механизм регулировки энергопотока, – буркнул Иван, но отложил инструменты и вытер руки о промасленную тряпку

Та была настолько грязной, что руки стали только чернее.

– Русалочий камень, говорите? – он почесал бороду, оставив на ней масляный след. – Есть, конечно. Вопрос – какого размера и качества. Для лодки?

– Для исследований, – вмешалась Надежда. – Медицинских экспериментов. Нам не нужен мощный, подойдёт даже бракованный или треснувший.

Пётр фыркнул так выразительно, что усы взлетели:

– Бракованный она хочет! Слышишь, Иван? Барышня думает, мы тут помойка какая-то!

Он схватил со стола какой-то камень и принялся его крутить в руках.

– Это вам не булыжники с мостовой! Каждый камень – произведение искусства! Руда из особых месторождений! Обработка по секретной технологии, которую наша семья хранит четыре поколения!

– Три поколения, – поправил Иван. – И технологию мы у Мерзляковых своровали.

– Иван! – зашипел Пётр. – При клиентах-то!

– Какая разница, все знают, – пожал плечами старший брат. – Так вот, барышня, брака у нас сейчас в наличии не имеется. Как раз на прошлой неделе весь на переработку отправили. Остались только качественные камни. Самый дешёвый – две тысячи рублей.

Надежда ахнула, я присвистнул для вида, хотя цена была ожидаемой.

– Две тысячи? За камень?

– Знаете, как их сложно производить⁈ Сначала кристаллы добываются. Потом обработка и обогащение. Потом активация, калибровка, стабилизация…

Он загибал пальцы с таким видом, словно перечислял подвиги Геракла.

– … проверка на утечки, тестирование под нагрузкой, сертификация в гильдии артефакторов…

– Хватит заливать, – оборвал его Иван. – Половину ты сейчас выдумал.

Пётр обиделся:

– Ничего не выдумал! Ну, может, про сертификацию… Но остальное правда!

Тут он присмотрелся ко мне. Прищурился, наклонил голову, потом хлопнул себя по лбу с таким энтузиазмом, что чуть усы не отвалились.

– Погодите-ка! Да это же… Иван, глянь! Это же тот самый ныряльщик! Знаменитый!

– Какой ныряльщик? – Иван нахмурился.

– Ну тот, что медальон Громовых нашёл! Я его личность в Камышовой бухте запомнил. Был там как раз с барышнями на променаде.

– Ну да, это я, – пришлось признать неизбежное. – И что?

– А то! – Пётр снова потёр руки. – Раз вы такой ловкий под водой, может, сами себе камень добудете? А мы подскажем где!

– Пётр… – предупреждающе начал Иван.

– Да ладно тебе! – отмахнулся младший. – Человеку нужен камень, камни лежат на дне, человек умеет нырять – всё сходится!

Он подбежал к стене, где висела карта Озерного края. Ткнул пальцем в точку ниже по течению

– Вот здесь! Три часа ходу отсюда, за старым маяком. Там такая излучина, как подкова – не промахнётесь! Называется Грушевская излучина.

– Пётр! – рявкнул Иван. – Закрой рот!

– Что «закрой рот»? – Пётр изобразил невинность. – Там два месяца назад почтовая баржа утонула. Грузовая. На ней целый блок русалочих камней был установлен. Пять штук. На десять тысяч рублей по стоимости.

Надежда напряглась. Я заметил, как она инстинктивно коснулась амулета на шее – маленькой серебряной рыбки. Жест, которым люди отгоняют дурные предчувствия.

– И почему же никто до сих пор не достал? – спросила она. – Если все знают, где лежат камни за десять тысяч тысяч?

Братья переглянулись. Иван вздохнул и отложил тряпку:

– Потому что место… как бы это сказать… нехорошее.

– Да ладно тебе, что за суеверия, – перебил его Пётр. – Человек же профессионал! Если кто и может достать камни, так это он! Кстати, – он снова повернулся ко мне, – если добудете, приносите к нам. Купим по полторы тысячи за штуку.

– Почему не по две? – удивилась Надежда. – Вы же сами только что сказали…

– Потому что проверка нужна! Камень мог треснуть, разрядиться, испортиться. Экспертиза, зарядка… Это ж не булыжники!

– Короче, нажиться хочет, – резюмировал Иван. – Не слушайте его, если принесёте – дам по тысяче восемьсот. Честная цена.

– Иван! – взвыл Пётр. – Ты же портишь весь бизнес!

– Какой бизнес? Человек ещё не решил, поплывёт ли.

Они принялись препираться, забыв о нас. Надежда потянула меня за рукав:

– Пойдёмте. Кажется, мы всё выяснили.

Мы вышли на воздух. После духоты ангара озёрный ветер казался особенно свежим.

Надежда молчала до самого причала. Но едва мы подошли к берегу, повернулась ко мне:

– Что-то здесь не так. Вы чувствовали? Старший брат… он не просто предупреждал. Он боялся.

– Возможно, – уклончиво ответил я.

– Нет, не возможно, а точно! – она покачала головой. – У меня иногда бывает… предчувствие. Профессиональное, медицинское. Одна из граней дара. И сейчас оно просто вопит об опасности.

– Надя, я просто узнаю подробнее. В библиотеке наверняка есть информация.

– Вы думаете туда поплыть. Я вижу по глазам – уже решили!

– Сначала разузнаю. Потом решу.

Она вздохнула, но спорить не стала. Мы доплыли до её врачебного кабинета. На вторую половину дня у неё были записаны на приём пациенты.

Попрощались мы немного скомкано. Наде казалось, что из-за её экспериментов я подвергаю себя опасности. А я не мог ей объяснить, что мои шансы куда выше, чем можно предположить.

– Будьте осторожны, – сказала Надя на прощание. – И… до встречи.

Я высадил её и отправился в библиотеку.

* * *

«Не шуметь!» – гласила табличка.

Но библиотекарь Кирилл Матвеевич Тихонов решительно нарушал собственные правила. Он храпел над фолиантом так, что страницы шевелились от его дыхания.

Рядом стояла чашка с давно остывшим чаем, в блюдце сиротливо лежал надкушенный сухарик.

При звуке моих шагов старик встрепенулся. Редкие седые волосы растрепались, придавая ему вид рассеянного профессора.

– А, молодой человек! – он нашел на конторке очки и водрузил их на нос привычным жестом. – Снова к нам? Что на этот раз ищем?

– Газетные подшивки о кораблекрушениях. В районе Грушевской излучины. Знаете, где это?

– Ох, нехорошее место выбрали… – он покачал головой. – «Чёрная яма», как её называют.

– Чёрная яма? – переспросил я. – Почему такое название?

Библиотекарь снял очки, принялся протирать их платком – явно тянул время, подбирая слова.

– А вы сейчас сами увидите, – наконец сказал он с тяжёлым вздохом. – Подождите здесь, я принесу материалы.

Кирилл Матвеевич вернулся минут через десять, согнувшись под тяжестью целой горы газетных подшивок. Место видимо было популярным.

– Вот, – библиотекарь отдышался, вытер вспотевший лоб платком. – Изучайте.

Я открыл первую подшивку. Газеты были совсем свежими, ещё пахли свежей типографской краской. На нужную мне дату обнаружилась большая статья с фотографиями.

Почтовая баржа «Альбартрос». Крепкое судно, добротной постройки. На палубе выстроилась команда – двенадцать человек улыбаются в объектив.

А вот текст статьи снимку совсем не соответствовал.

"ТРАГЕДИЯ НА ВОДЕ! Вчера в районе, известном как Чёрная яма, при невыясненных обстоятельствах затонула почтовая баржа «Альбатрос». Все двенадцать членов экипажа числятся пропавшими без вести. По словам рыбаков, наблюдавших происшествие издалека, судно внезапно начало крениться и ушло под воду менее чем за минуту…'

– Меньше минуты, – пробормотал я. – Как такое возможно? Даже если пробоина…

Я принялся листать дальше. Каждая фотография – как надгробие. Каждая газетная статья – эпитафия. Год назад – рыбацкая артель «Удача». Пять здоровяков с обветренными лицами, сети через плечо, багры в руках.

Заметка короткая, сухая:

«Пропал рыбацкий баркас 'Удача» со всем экипажем. Последний раз судно видели входящим в район Чёрной ямы. Поиски результатов не дали. Вдова капитана Матвея Соколова заявила нашему корреспонденту: «Я предупреждала мужа не ходить туда! Все знают – это проклятое место! Но он смеялся, говорил – сказки для баб. Теперь пятеро детей остались сиротами…»

Три года назад – пассажирский водоход «Синяя птица». Красивое судно с резными бортами, настоящее произведение искусства. На фотографии видно, как пассажиры машут с палубы – дамы в шляпках, господа с тростями, дети с воздушными шарами.

Газета того времени была более многословной:

«ЧУДЕСНОЕ СПАСЕНИЕ! Пассажирский водоход „Синяя птица“ едва избежал гибели в Чёрной яме. Наш корреспондент взял эксклюзивное интервью у капитана…»

Интервью было красочным, но не слишком информативным. Понятно было, что в солнечный и безветренный день, судно стало резко сносить в сторону. Так, словно из глубины его тянул мощный водоворот. Капитан оказался смельчаком. Развернул судно почти поперёк русла и дал полный ход. Ходовая часть вместе с блоком русалочьих камней сгорела к чертям, водоход вынесло на мель, зато все остались живы.

Десять лет назад – статья с траурной рамкой:

«Две баржи с зерном исчезли в Чёрной яме с интервалом в две недели. Обе принадлежали купцу Трефилову, который, не поверив слухам, отправил вторую баржу искать первую. Купец Трефилов, потеряв всё состояние, наложил на себя руки.»

Двадцать лет назад.

«Целая флотилия из трёх судов купца Медведева пропала в районе Чёрной ямы. Поисковая экспедиция обнаружила только обломки мачт и пустые спасательные круги. Странным образом, все обломки были покрыты чёрной слизью, которая не смывалась водой и жгла руки как кислота.»

Различные происшествия происходили в Грушевской излучине последние сто лет. Может быть и дольше, но информация в газетах об этом не сохранилась.

Картина становилась всё ясней. После очередной трагедии «Чёрная яма» на какое-то время успокаивалась. Проходил год или два, как смельчаки начинали плавать по Грушевской излучине. Уж больно удобным был маршрут, позволял сэкономить несколько дней пути. Через несколько лет всё забывалось, пока вновь не случалась трагедия.

Последняя статья была самой интересной. Я прочитал, спотыкаясь о непривычные обороты:

О ДРЕВНЕМЪ ПРОКЛЯТIИ ЧЁРНОЙ ЯМЫ

Старожилы повѣдали нашему корреспонденту легенду о происхожденiи дурной славы сего мѣста. По преданiю, въ семъ мѣстѣ обитаетъ Стражъ Глубинъ, послѣднiй хранитель озерныхъ водъ. Въ нѣкоторыхъ деревняхъ и понынѣ сохранилась память о чудовищныхъ обычаяхъ, коими Стражу Глубинъ приносили человѣческiя жертвы. По большей части то были дѣвицы младыя и пригожiя, кои бросаемы были въ чёрныя воды дабы умилостивить древнее чудище.

Вот идиоты! Кто бы ни был этот страж, приносить ему человеческие жертвы было очень плохой идеей. По сути, жители сами вскормили чудовище.

– Кирилл Матвеевич, – позвал я библиотекаря. – Вы случайно не знаете, эту Чёрную яму никто не изучал? Экспедиции там разные? Поисковые отряды.

– Был тут один исследователь, лет пятнадцать назад. Профессор Заславский из столичного университета, – хмыкнул библиотекарь. – Изучал местные легенды. Как его не отговаривали, всё равно попёрся.

– И что с ним стало?

– А вы угадайте, – горько усмехнулся библиотекарь. – Поехал на место с экспедицией. Вернулся один, поседевший за одну ночь. Через неделю профессора упрятали в сумасшедший дом. Там он и умер.

– Спасибо, Кирилл Матвеевич, – я поднялся. – Вы мне очень помогли.

– Молодой человек, – библиотекарь поправил очки. – Вы ведь не собираетесь туда ехать? После всего, что прочитали?

– Просто любопытство, – соврал я. – Историческое исследование.

– Заславский тоже так говорил, – буркнул он мне вслед, думая, что я не услышу.

* * *

Газовые фонари зажигались цепочкой – тык, тык, тык – словно город готовился к спектаклю, в котором я должен был сыграть главную роль. Я стоял у причала, собираясь к отправлению.

После библиотеки я заехал, или правильнее говорить «заплыл», в своё новое жилище. Поужинал и переоделся в старую крепкую одежду, доставшуюся мне ещё от контрабандистов. Домохозяйке сказал, что направляюсь на ночную рыбалку. И отправился в путь.

А чего тянуть? Что мне, что Капле, а тем более той дряни, что притаилась в Чёрной яме совершенно наплевать – день стоит или ночь. Лодку мне дали на сутки, значит надо пользоваться.

К тому же, само название «Страж Глубин» было мне знакомо. Я сам придумал его много-много лет назад.

Я развязал швартовый канат. Пеньковые волокна, шершавые под пальцами, пахли дёгтем. Сел в лодку – она качнулась, принимая вес. Взялся за рычаг управления.

Русалочий камень ожил с тихим гулом.

«Поплыли?» – Капля от нетерпения крутилась в воде вокруг лодки.

Её движения были заметнее чем днём и светились бледно-голубым, как лунная дорожка на воде.

«Поплыли».