Текст книги "Аквилон. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Саша Токсик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 53 страниц)

Глава 13

Постоялый двор «Три дороги» располагался в том районе столицы, где приличные кварталы плавно перетекали в сомнительные. Идеальное место для встреч, о которых лучше не распространяться. Хозяин, бывший сержант городской стражи, умел не видеть, не слышать и не помнить. За соответствующую плату, разумеется.

В отдельном кабинете на втором этаже царил полумрак. Окна выходили на глухой двор, где даже днем было темно от листвы деревьев и нависающих крыш соседних домов.

Единственная лампа с запыленным абажуром бросала тусклый свет на стол и собравшихся вокруг него людей.

Валентин Лазурин сидел у стола с таким видом, словно само помещение оскорбляло его аристократические чувства. Он брезгливо отодвинулся от липкой столешницы, на которой виднелись круги от пивных кружек.

Младший сын знатного семейства, он унаследовал от отца амбиции, от матери – красивую внешность, а от судьбы – хроническую нехватку денег. Темные волосы были тщательно зачесаны назад, на пальцах поблескивали перстни, показатель того, что удача наконец-то повернулась к нему лицом.

Напротив расположился Михась Костолом. Человек совсем иного сорта. Он сидел, откинувшись на спинку стула, совершенно расслабленный, словно находился в собственной гостиной. Шрам через всю левую щеку превращал его лицо в иллюстрацию к детским страшилкам.

Но самым жутким был взгляд – спокойный, оценивающий, как у мясника, выбирающего тушу для разделки.

За его спиной маячили двое подручных, старательно изображавших каменные изваяния. Здоровяк со сломанным носом по кличке Бычок, медлительный, но основательный. Когда-то боксировал на ярмарках, пока не получил удар, после которого левое ухо почти не слышало. И жилистый тип с быстрыми глазами – Серый, специалист по ножам и прочим острым предметам. Руки у него никогда не были спокойны. Обычно он крутил там что-нибудь острое, но сейчас, чтобы не смущать влиятельного гостя, ограничился мелкой монеткой.

На столе между Валентином и Михасем лежал промокший камзол. Дорогая ткань потемнела от воды, местами покрылась тиной. Но серебряная вышивка все еще поблескивала в свете масляной лампы. Герб Аквилонов вполне явно читался на лацкане.

– И это все? – Валентин брезгливо тронул камзол кончиками пальцев, словно боясь запачкаться. – За такие деньги я ожидал больше… вещественных доказательств. Тело, например. Или хотя бы личные вещи – перстень, часы…

– Тело долго в воде пробыло, – спокойно ответил Костолом. Он говорил размеренно, растягивая слова, словно наслаждался каждым звуком. – Течение сильное в том месте, где он упал. Мои люди всё русло тралами перерыли, прежде чем зацепили. Рыбы свое дело знают, сначала глаза сожрали, потом мягкие ткани, – он усмехнулся, словно рассчитывал вызвать у собеседника дискомфорт, и ему это удалось. – Это все, что нашли мои люди. Ну, кроме костей на дне, но вам же не череп нужен для опознания? Могу организовать доставку, если желаете.

Валентин поморщился от такой перспективы и поспешно замотал головой.

– Откуда мне знать, что это действительно его камзол? – он откинулся на спинку стула, стараясь выглядеть скептически. – Мало ли кто мог… Такие вещи можно купить, украсть, подделать…

– Пятеро моих людей видели, как он упал в воду после удара по голове, – перебил Михась, сцепив пальцы в замок. Костяшки хрустнули. – Камень был увесистый, кровь брызнула фонтаном. Никто не видел, как выплыл. Камзол нашли в двух верстах ниже по течению. С фамильным гербом, между прочим. Вышивка ручная, такую только на заказ делают. Какие еще доказательства нужны?

Лазурин вскочил так резко, что опрокинул стул. Тот с грохотом упал, но никто из присутствующих даже не вздрогнул.

– Он маг воды! – выплюнул Валентин, словно это было ругательство. – Аквилоны все маги воды! Поколениями! Он мог дышать под водой, мог управлять течением, мог…

– Маг с проломленным черепом тонет так же хорошо, как обычный человек, – флегматично заметил Костолом. – Магия требует сосредоточения. Трудно сосредоточиться, когда мозги вытекают через дыру в черепе.

– Но вы не видели, как он утонул! – Валентин метался по комнате. – Только как упал! Это не доказательство!

– Господин Лазурин, – Михась даже не повысил голос, но Валентин замер. – Если человек падает в воду с проломленной головой и не выплывает, обычно это означает одно. Но если вы сомневаетесь в моей работе… – он сделал паузу, давая угрозе повиснуть в воздухе, – могу предложить возврат аванса. Разумеется, с учетом наших расходов на операцию. И с учетом того, что вы знаете о нашем участии.

Намек был прозрачен. «Стая» не любила свидетелей неудачных операций.

– Я плачу за результат, а не за предположения, – Валентин попытался восстановить контроль над ситуацией, но голос предательски дрогнул.

– Вы платите за то, чтобы Лазарь Аквилон исчез, – поправил его Костолом. – Он исчез. Больше недели прошло – ни слуху, ни духу. Или у вас есть сведения об обратном?

Молчание затянулось. Где-то внизу пьяно хохотнули, загремела посуда. Валентин замер, сжимая и разжимая кулаки. На лбу выступила испарина.

Костолом сидел неподвижно, как каменное изваяние. Его люди тоже не шевелились, натренированные ждать столько, сколько потребуется.

Наконец Лазурин достал платок и промокнул лоб.

– Хорошо. Допустим, я принимаю вашу версию. Но я хочу гарантий. Если он жив и объявится…

– Если он объявится, мы закончим работу бесплатно, – заверил Михась. – Репутация «Стаи» дорогого стоит. Но он не объявится. Мертвецы обычно молчаливы. Хотя… – он усмехнулся, – был у меня один случай. Заказали купца, утопили, как положено. А он через месяц объявился – оказалось, близнец был. Пришлось топить повторно. Без доплаты, разумеется.

Валентин поморщился от черного юмора. Достал из внутреннего кармана кожаный кошель, взвесил на руке.

– Половина суммы, – бросил он кошель на стол. Золотые империалы глухо звякнули. – Остальное отдам, когда пройдет месяц и не будет никаких… сюрпризов.

– Разумно, – кивнул Костолом, даже не притронувшись к деньгам. Нет нужды пересчитывать, только идиот мог бы попытаться его обмануть. – Приятно иметь дело с осторожным человеком. Осторожность в нашем деле – залог долгой жизни.

Лазурин направился к двери, но на пороге обернулся. При свете из коридора его лицо казалось еще бледнее.

– Если он объявится, то вы мне обещали…

Он не договорил и шагнул в коридор, оставив за собой последнее слово.

Дверь закрылась. Шаги Валентина быстро затихли на лестнице, молодой аристократ почти бежал.

Бычок почесал затылок – жест, означавший глубокую мыслительную деятельность.

– Михась, а он правда поверил? Что-то больно нервный для человека, получившего хорошие новости.

– Конечно нет, – усмехнулся Костолом. – Но деньги отдал.

– А если найдем Аквилона? – спросил Серый, поигрывая ножом. Едва Валентин вышел за дверь, как бандит приступил к любимому развлечению. Лезвие мелькало между пальцами, как живое.

– Доведем дело до конца, – Михась встал, хрустнув шеей.

Кошель исчез во внутреннем кармане. В нем было куда больше обещанных рядовым исполнителям пяти империалов. Так уж водится в любом бизнесе. Работу выполняют одни, а навар достаётся другим.

– Куда теперь? – Бычок готов был следовать за своим начальством.

– Обшарить все гостиницы столицы. Все постоялые дворы. Все ночлежки. Парень расспрашивал о рейсах в столицу. Значит, если он всплывет, то где-то здесь.

Они вышли из кабинета. В коридоре воняло перегаром и дешевыми духами. Где-то наверху кто-то пел похабную песню, аккомпанируя себе на расстроенной гитаре.

– Михась, – окликнул Серый уже на лестнице. – А если парень действительно мертв? Мы зря время тратим?

Костолом остановился, обернулся. В полумраке коридора его шрам казался черным провалом.

– Укокошил Багра и его парней, а затем от угрызений совести утопился? – усмехнулся Михась. – А про билеты после призрак спрашивал? Нет, этот парень не так прост. Но мы с ним обязательно свидимся.

* * *

Я лежал на продавленном матрасе, где пружины, казалось, вели личную войну против моей спины. Шестьдесят один серебряный – вот весь мой капитал после оплаты жилья и сегодняшних расходов. Нужна работа. Желательно денежная, но не привлекающая внимания.

Капля отправилась исследовать водопроводную систему дома. Для водного духа старые трубы были как увлекательный лабиринт, полный загадок и тайн.

«Труба-труба-труба!» – пришел восторженный мыслеобраз вместе с ощущением скольжения по металлу. – «Ржавая! Капа плывет! Весело-весело!»

«Будь осторожна,» – мысленно предупредил я. – «И помни – никакого воровства.»

«Капа хорошая! Не брать блестяшки!» – ответ сопровождался образом невинной мордочки с огромными глазами. Правда, за спиной у этой мордочки я заметил подозрительный блеск, но решил пока не придираться.

Внезапный грохот входной двери заставил меня подскочить на койке. Матрас жалобно скрипнул, а одна особенно наглая пружина попыталась пробить мне ребро.

– Мамаша! Мы пришли! – заорал Колька с такой силой, что задрожали стекла. – Не спишь еще? У нас тут праздник! Васька премию получил!

За ним ввалились четверо дружков. Благодаря обострённому заклинанием слуху, я различал не только их количество, но и даже некоторые физические особенности.

К примеру один из них сильно косолапил, а другой был пьянее остальных и чаще врезался в углы и мебель.

Из комнаты на первом этаже выскочила Марфа Кузьминична. Топот её шагов напоминал кавалерийскую атаку.

– Колька, паразит! Опять нажрался как свинья! – озвучила она очевидное. – Я те говорила, не води сюда своих дружков-алкашей! Дом приличный, мы жильцов принимаем!

– Мам, мы культурно! – икнул Колька. По звуку было слышно, что он пытается устоять на ногах, держась за стену. – Просто отметить надо… Вот, Васька премию получил! За перевыполнение плана!

– Премию он получил… – в голосе Марфы Кузьминичны появились металлические нотки. – В морду ты премию получишь, оболтус! С чего он мог её получить, если не работал ни разу в жизни⁈ А ну марш все отсюда!

– Да ладно тебе, теть Марфа! – встрял один из дружков. – Мы тихо! Вот, смотри, уже молчим!

Последовавший грохот опроверг это утверждение. Судя по звукам, кто-то врезался в вешалку, та упала на комод, а с комода посыпалось что-то стеклянное.

– Ой, мамань, твоя вазочка! – виновато пробормотал Колька. – Я новую куплю!

– Да я тебе сейчас покажу вазочку! – взревела домохозяйка.

Но против пятерых пьяных громил даже её грозный характер был бессилен, а плескавшися в них алкоголь делал их невосприимчивыми ни к крикам ни к угрозам.

После десятиминутной перепалки, сопровождавшейся красочными проклятиями, она плюнула и удалилась к себе, хлопнув дверью так, что с потолка моей комнаты посыпалась штукатурка.

Компания обосновалась на кухне. Раздалось позвякивание бутылок. Похоже, запасов у них было достаточно, чтобы праздновать до утра. На радостях затянули песню. Пели про генеральскую жену и целый взвод гусар.

Я сел на койке. О сне можно было забыть. Пол вибрировал от топота, внизу явно плясали. Сквозь щели в досках тянуло табачным дымом и перегаром.

Можно было бы оградить себя заклинанием, но, собственно, какого хрена?

Я заплатил за комнату, значит имею право на нормальный отдых. Если уж Колька с дружками решили устроить пьянку, пусть получат небольшой урок. Ничего смертельного. Просто… воспитательный момент.

– Капля, – позвал я. – Покажи мне водопроводную систему кухни. Где там самые слабые места?

«Ой-ой! Будет весело?» – водный дух радостно подпрыгнул на месте.

Она передала мне схему водопровода.

– Отлично, – я потер руки. – Сейчас мы им устроим небольшой сюрприз.

Я сосредоточился на сточной системе. Ломать ничего не буду, неизвестно, сколько уйдет времени на починку. А вот слегка изменить давление, чтобы вода потекла не вниз, а вверх…

Сначала раздалось предупреждающее бульканье. Кто-то внизу икнул от неожиданности.

– Э, чего это? – пробормотал пьяный голос.

Потом из раковины на кухне ударил фонтан. Не просто струя – настоящий гейзер, бьющий до потолка.

– Какого хрена⁈ – заорал кто-то.

Прямо озвучиваете мои мысли, парни.

К раковине на кухне добавилась ванная, и стало совсем весело.

– Вода! Везде вода! – вопили внизу.

– Мою водку смыло! Суки! Спасайте водку!

– Наводнение!

Крики, ругань, топот – пьяная компания металась по дому, пытаясь справиться с водной стихией. Кто-то поскользнулся и с грохотом упал, судя по отборному мату, прямо в лужу. Другой пытался заткнуть фонтан из раковины голыми руками – безуспешно.

– Мамааа! – заорал Колька.Потоп!

– Сам разбирайся! – донеслось из-за закрытой двери. – Я тебя предупреждала!

– Ведрами черпайте! – командовал кто-то.

– Какими ведрами, идиот⁈

– Воду перекрыть надо!

– А где вентиль?

– Откуда я знаю⁈

«Ха-ха-ха!» – Капля хлопала лапками от восторга. – «Смешные! Мокрые! Как рыбки на берегу – прыг-прыг!»

Я наложил на свою комнату простейшее заклинание тишины. Примитивное плетение, которому любого студента-первокурсника учат для подготовки к экзаменам – чтобы соседи по общежитию не мешали. Но сейчас оно было как нельзя кстати. Звуки борьбы с водной стихией отрезало как ножом.

– Следи за ними, – попросил я Каплю. – Расскажешь утром, чем закончится. И убедись, что никто серьезно не пострадает – если что, предупреди меня.

«Буду смотреть! Буду-буду!» – радостно откликнулся дух.

Я улегся обратно. В моей комнате было тихо и сухо. Преимущества верхнего этажа и магической защиты. Внизу бушевала водная стихия, но меня это больше не касалось.

Засыпая, я усмехнулся. Иногда простые решения бывают самыми эффективными.

* * *

Утро встретило меня запахом сырости. Через окно лился серый рассветный свет – судя по всему, было около шести утра.

Я спустился по лестнице, стараясь выглядеть удивленным. На самом деле удивляться пришлось по-настоящему. Картина была еще более впечатляющей, чем я ожидал.

Вода ушла, но оставила свои следы повсюду. Мокрые ковры хлюпали под ногами, половицы покоробились, на стенах красовались подтеки до середины. В гостиной Марфа Кузьминична и Колька валялись в креслах, оба выглядели так, словно всю ночь участвовали в морском сражении.

Разыгрывать удивление не пришлось, они оба дрыхли.

Утренний Синеозерск встретил меня пробуждающейся суетой. В бедных кварталах жизнь начиналась рано. Рабочие спешили на фабрики. Торговки катили на рынок тележки с овощами, громко переговариваясь и обмениваясь новостями и сплетнями.

Нищие занимали выгодные позиции у людных перекрестков, раскладывая перед собой кепки и жестяные миски.

Капля плыла рядом по каналу, время от времени высовывая мордочку из воды и пуская фонтанчики.

«Город большой! Вода везде! – радовалась она. – 'И на дне… ой-ой-ой! Блестящее!»

– Не смей, – предупредил я.

«Капа только смотрит! Глазками – смотри-смотри! Лапками не трогает!»

Но веселье весельем, а проблема оставалась. Одним потопом лоботряса Кольку не воспитаешь. Так что жильё надо менять как можно скорее.

Да и шестьдесят один рубль – это не те деньги, на которые можно долго продержаться в столице.

– Капля, – позвал я, остановившись у безлюдного участка канала. – Помнишь, ты говорила про блестящее на дне?

«Помню-помню! Много! Кругленькие и не очень!»

– А что именно там лежит? Опиши подробнее.

Водный дух нырнул. Через минуту вынырнул с важным видом.

«Медяшки старые-старые! Позеленели совсем. И серебряшки тоже – черные стали. И колечко одно – но камушек выпал. И… о! Штучка странная!»

– Что за штучка?

«Не знаю! Железная, с дырочками. Может, от чего-то отвалилась?»

Я задумался. Монеты на дне канала явно лежат годами, покрытые илом и тиной. Это не кошелек, оброненный вчера. Это потерянное и забытое. Вполне подпадает под категорию «клад».

– Ладно, – решил я. – Но только то, что явно лежит очень давно. Никаких свежих вещей. Давай только монеты.

«Ура! Капа может!»

За следующие полчаса водный дух выловил целую коллекцию. Позеленевшие медные монеты разных эпох – некоторым было не меньше сотни лет. Я не был знатоком истории, так что видел подобные впервые

Одну почерневшую серебряную – тоже старой чеканки. Кольцо оказалось простым серебряным ободком, потемневшим от времени. А странная железка – частью сломанного дуршлага. Ей пришлось вернуться на своё место в канале.

«Еще есть! Глубже!» – занятие явно пришлось выдре по душе.

– Достаточно, – остановил я её. – Больше не надо, а то весь канал вычистишь.

Антикварная лавка нашлась на соседней улице. Вывеска «Древности и редкости» была сделана просто, но добротно, а за стеклом виднелись действительно любопытные вещи – старинные часы, монеты, и механизмы неясного назначения.

Внутри пахло временем. Тот особый запах, который бывает только в местах, где собрано много старых вещей.

За прилавком сидел пожилой мужчина с аккуратной бородкой и зачесанными назад седыми волосами. Он перебирал четки из янтаря, и его длинные пальцы двигались с механической точностью.

– Доброе утро, – поздоровался я. – Есть кое-что на продажу. Старые монеты, в основном.

Он поднял голову, и я увидел глаза человека, который многое повидал и ничему не удивляется.

– Показывайте, молодой человек.

Я выложил находки на бархатную подложку. Медные монеты тускло блеснули в свете лампы, серебро выглядело почти черным.

Антиквар взял монокль. Не очки, а именно старомодный монокль на цепочке. Начал внимательно изучать каждый предмет. Каждую монету повертел в пальцах, поднес к свету, даже понюхал.

– Любопытно, – бормотал он. – Чеканка шестьдесят третьего года. Еще старого образца, до денежной реформы.

Кольцо осмотрел особенно тщательно, даже достал маленькую лупу.

– Неплохое серебро. Ручная работа, но простая. Обручальное, скорее всего. Таких в те годы тысячами делали.

Антиквар отложил лупу и внезапно уставился на меня.

– Где нашли, если не секрет? – неожиданно спросил он.

– Нырял в канале, – пожал я плечами. – Там, где старые причалы. Повезло наткнуться, обычно все илом затянуто.

– В канале, говорите… – антиквар прищурился, но продолжать не стал. В его деле не принято задавать лишние вопросы. – Что ж, вещи действительно старые. Нумизматической ценности особой нет – монеты распространенные. Но коллекционеры заинтересуются, особенно начинающие.

Он задумался, постукивая пальцем по прилавку.

– Тридцать рублей за все, – объявил он после недолгого раздумья.

Сумма была честной, может, даже щедрой. Старые медяки и почерневшее серебро в моих глазах особой ценности не представляли.

– Договорились, – кивнул я.

Он отсчитал купюры и внезапно поинтересовался

– Вы часто ныряете?

– Время от времени. Когда деньги нужны.

– Понятно… – он помолчал, – ну если отыщите ещё что-нибудь, то обращайтесь. Я тут каждый день кроме воскресенья, – антиквар неожиданно протянул мне руку, – Золотов, Семён Аркадьевич.

– Данила Ключевский, – ответил я на рукопожатие. – Недавно в столице, но скорее всего задержусь.

– Кстати, молодой человек, – антиквар словно вдруг вспомнил, – Если умеете нырять, вам может быть интересно. Адвокат Громов ищет ныряльщика. Медальон его супруга потеряла во время прогулки на лодке. Обещает хорошую награду – пятьсот рублей.

– Пятьсот? – я изобразил удивление. – За медальон?

– Семейная реликвия, – пояснил антиквар. – К тому же Громов – человек состоятельный, может себе позволить. Да и репутация… Сами понимаете, неудобно – подарил жене фамильный медальон, а тот в воду упал. Народ уже шутки сочиняет.

– И где этот медальон потерян?

– Это вам лучше у самого Громова уточнить, – открестился Семён Аркадьевич. – Объявление на Торговой площади висит, если интересно. Там все подробности – какой медальон, куда обращаться.

– Спасибо за наводку, – поблагодарил я, пряча деньги во внутренний карман.

Надо будет бумажник прикупить при случае.

На улице я пересчитал капитал. Девяносто один рубль – уже лучше.

Но работа все равно нужна, а предложение нырнуть за медальоном звучало заманчиво.

Это позволит закрыть все бытовые вопросы и приступить к главному – изучить положение дел с наследством Аквилонов. А заодно выяснить и заказчиков покушения.

Первое время, когда ко мне вернулась память, я связывал убийц с моим далёким прошлым.

Но постепенно мои мысли свернули в другом направлении. Если Совет Магов и существовал в современности, вряд ли он стал бы поручать мою ликвидацию банде уголовников.

А участие «Стаи» показывало, что нити тянутся к Озёрному краю. С которым меня связывает только какое-то имущество.

Сейчас наследство выглядит как приманка, возле которой затаился стрелок. Стоит проявить интерес, как я снова стану мишенью.

И к этому моменту я должен быть достаточно сильным, чтобы любой охотник сильно пожалел о своём выборе добычи.

Так что качаемся, богатеем и собираем информацию. Довольный своим планом я отправился поглядеть на объявление.

* * *

Объявление адвоката Громова всколыхнуло мечтательные души городской голытьбы. Вокруг него с утра толпились те, кто мог претендовать на награду.

Ныряльщиков в Синеозерске было много. В городе, где каналов было больше чем улиц, постоянно что-то роняли в воду на протяжении всей его долгой истории.

Другое дело, что долго эти «потеряшки» не залёживались. Десятки авантюристов, от босоногих уличных мальчишек до умудрённых сединами ныряльщиков «пылесосили» дно.

То, что не находилось сразу, погружалось в глубокий ил или пряталось под грудами всякого хлама и становилось частью городской истории.

И с каждым днем перспективы найти медальон становились всё тоскливее.

Но поток желающих не иссякал. И сейчас с самого утра вокруг объявления толпились потенциальные искатели. В основном молодые парни из бедных кварталов – для них пятьсот рублей были целым состоянием.

– Я могу под водой минут пять продержаться! – хвастался тощий юнец с руками-палками. – В прошлом году жемчужину со дна канала достал!

– Пять минут! – фыркнул коренастый парень постарше. На его шее болтался амулет из ракушек – явно для солидности. – Я семь могу! И глубже ныряю! Вот в прошлом месяце…

– Да вы все любители, – влез в разговор третий, смуглый южанин с шрамом через бровь. – Я с детства жемчуг таскал в Акульем море. Там глубины – не то что в вашей луже!

По настоящему опытные ныряльщики стояли чуть в стороне.

Федька «Налим» – тощий, гибкий, с какой-то рыбьей грацией в движениях. Самый удачливый ныряльщик города. Он уже несколько раз вдоль и поперёк облазил дно Камышовой бухты, и сейчас стоял на площади в ожидании слухов, сплетен и свежих идей.

Братья Горшковы, два здоровяка, похожих как две капли воды, о чем-то шептались в углу. У обоих хитрые рожи и манера оглядываться по сторонам, словно прикидывали, что можно стащить. Поговаривали, что часть своих находок они вытащили не из воды, а из чужих карманов. Правда сказать такое братьям в лицо никто не решался.

А вот старик Пахом пользовался всеобщим уважением. Он стоял, покашливая в кулак. Больные легкие – профессиональная болезнь ныряльщиков, слишком много лет под водой.

– Эй, дед, – окликнул его один из братьев Горшковых. – Чего молчишь? Тоже за медальоном собрался? В твои-то годы?

– Посмотреть пришел, – хрипло ответил Пахом. – На молодых дураков.

– Это мы-то дураки? – ощетинился второй брат. – Ты, старый хрен, языком полегче!

– А кто же еще? – Пахом сплюнул в сторону. Меткий плевок шлепнулся прямо перед ногами братца. – Камышовая бухта – место мутное. Дно там… нехорошее.

– В каком смысле «нехорошее»? – неожиданно спросил подошедший к ныряльщикам незнакомый парень с пронзительно голубыми глазами.

* * *

Торговая площадь неожиданно оправдала своё название. Здесь сходились пять больших улиц, и народ тек нескончаемым потоком. Торговцы раскладывали товар, покупатели приценялись, стражники лениво прохаживались, поглядывая, чтобы карманники не слишком наглели.

У доски объявлений толпилось человек тридцать. Читали, обсуждали, что-то записывали. Объявления были самые разные. От «Продам поношенную обувь» до «Требуется гувернантка в приличный дом».

Объявление Громова бросалось в глаза сразу. Во-первых, дорогая бумага – плотная, кремового цвета. Во-вторых, крупный четкий шрифт, профессиональная печать. В-третьих, сумма вознаграждения, от которой у большинства читателей перехватывало дыхание.

'ЩЕДРОЕ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ! 500 РУБЛЕЙ!

Утерян фамильный медальон во время лодочной прогулки. Место: Камышовая бухта Время: 11 числа текущего месяца, вторая половина дня

Описание: Золотой медальон овальной формы с изображением трехмачтового корабля под всеми парусами. На обороте фамильный вензель семьи Громовых. Размер с крупную монету. На золотой цепочке тонкого плетения.

Нашедшему гарантирована награда в 500 рублей! Обращаться: особняк Громовых, Торговая улица, дом 17.

Я прислушался к разговорам, оценивая ситуацию и сразу обратил внимание на слова старого ныряльщика.

– В каком смысле «нехорошее»?

Старик повернулся ко мне, оценивающе глядя из-под кустистых седых бровей.

– То и значит. Знаю я это место, сети там ставлю иногда. Дно как подметенное – ни ракушки, ни водоросли. Только песок да камни. А золотой медальон на цепочке… – он сделал паузу, покашлял. – Он бы блестел. Его бы даже с лодки видно было бы. Не то, что под водой.

– Может, течением унесло? – предположил тощий ныряльщик.

– Какое течение в бухте? – фыркнул старик. – Там вода стоячая, как в корыте. Разве что во время шторма волны гуляют, но на прошлой неделе погода тихая была.

– А может, Громов проверяет, кто из ныряльщиков лучший? – выдвинул теорию один из совершенно одинаковых на вид парней, сразу видно что братьев. – Типа, кто найдет несуществующий медальон, тому и дает настоящую работу?

– Громов не дурак, чтобы такие деньги на ветер бросать, – покачал головой старик. – Пятьсот рублей не шутка. Нет, тут что-то другое.

Толпа начала расходиться. Братья удалились, о чем-то оживленно споря.

Я задержался, размышляя. Старик был прав – что-то здесь не сходилось. Богатый адвокат теряет фамильную драгоценность и предлагает огромную награду. Логично. Но почему её до сих пор не нашли?

«Капа все равно найдет! Капа лучше всех ищет!» – гордо сообщила мне выдра.

– «Не сомневаюсь», – мысленно улыбнулся я.

Наш канал связи действовал в обе стороны без ограничений. Дух буквально видел и слышал всё то же, что и я. Подобные существа не способны на предательство, поэтому я не скрывал от Капли ничего.

Зато, подпитываясь моей энергией и непрерывно общаясь, водный дух потихоньку учился не просто передавать образы, но и складывать их в слова.

Других дел у меня не было, и я решил не откладывая отправится на поиски медальона.