Текст книги "Аквилон. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Саша Токсик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 53 страниц)

БАММ!

Звук получился такой, что задрожали стекла в витрине. Все замолчали. Даже толстяк закрыл рот на полуслове.

– Господа! – произнес я громко и четко. – Бюро находок начинает работу! Но только при условии организованного подхода!

Тишина длилась секунды три. Потом все заговорили разом:

– Наконец‑то!

– Кто это?

– Это тот самый знаменитый ныряльщик!

– Всё как в статье описано!

Только сейчас до меня дошло. Бурмистров всё‑таки выпустил свою статью. И прочитало её, судя по всему, без малого половина города.

Пока толпа гудела, я обдумывал ситуацию. Двадцать с лишним человек, у каждого своя потеря, свое место, свое время. Хаос. Но в этом хаосе была и возможность.

Искать конкретную вещь в известном месте гораздо проще, чем собирать случайные находки, а потом искать их владельцев. Когда знаешь, что именно ищешь и где примерно это упало, Капля может обследовать дно целенаправленно. Пять минут на место вместо часа слепого поиска. А если сгруппировать заявки по районам, составить оптимальный маршрут…

Я прошел за прилавок. Достал из ящика стопку чистой бумаги. Золотов всегда держал запас для записей.

– Система простая, – объявил я. – Регистрация бесплатная. Каждый желающий заполняет анкету: имя, адрес, что потеряли, где, когда, особые приметы. Оплата только при возврате вещи. Двадцать процентов от стоимости.

– Двадцать процентов⁈ – взвизгнул толстяк. – Это грабеж!

– Это справедливая цена, – спокойно ответил я. – Альтернативой будет полная потеря вещи. Выбор за вами.

Толстяк побагровел, но промолчал.

– Теперь очередь, – продолжил я. – Дамы вперед. Потом по времени прибытия.

Мужчины заворчали, но спорить не стали. Воспитание не позволяло.

Первой я жестом подозвал пожилую женщину из угла. Она подошла неуверенно, мелкими шажками. Села на самый краешек стула, сумочку положила на колени.

– Как вас зовут, сударыня?

– Марья Ивановна Соколова, – голос тихий, дрожащий. – Я учительница. В начальной школе на Садовой.

Вблизи было видно, что платье штопано в нескольких местах. Аккуратно, почти незаметно, но штопано.

– Что вы потеряли?

Она сжала сумочку крепче. Костяшки пальцев побелели.

– Обручальное кольцо. Простое, серебряное. С гравировкой внутри: «В. Е.».

– Где потеряли?

– У канала на Тихой улице. Кольцо соскользнуло само. Палец похудел, а я не заметила.

– Когда это случилось?

– Три дня назад. Во вторник. Утром, часов в семь, я на работу шла.

Я записывал, стараясь не показывать жалость. Гордые люди ее не любят.

– Готова заплатить любые деньги, – прошептала она. – Только верните. Это память о муже. Он умер пятнадцать лет назад.

– Сделаем все возможное, Марья Ивановна, – успокоил я. – Лишнего не возьмём. Всё по строгой оценке стоимости.

Следующим протиснулся молодой человек в рабочей куртке. Сел, вытер вспотевший лоб рукавом. Руки мозолистые, под ногтями въевшаяся краска.

– Петр Николаев, маляр. Работаю в артели «Новый дом».

Говорил он быстро, словно боялся, что не дослушают.

– Вчера гулял с сыном на Торговом мосту. Сынишке два года, шустрый такой. Выхватил у меня часы из кармана, играл с цепочкой. Я не уследил, он их уронил. Прямо в воду шлепнулись!

– Опишите часы.

– Серебряные. На крышке царапина в форме молнии, я сам в детстве уронил. Внутри гравировка: «Любимому мужу от Анны». Это жена подарила на годовщину свадьбы.

Он замолчал, сглотнул.

– Она еще не знает. Думает, я их на работе оставил. Если узнает… Она так старалась, откладывала с каждого заказа по копейке.

– Место точно помните?

– Точно! Северная сторона моста, третий пролет от берега. Там еще фонарь с разбитым стеклом.

Хорошие ориентиры. С такими данными Капля найдет за минуты.

Дальше пошел поток. Чиновник из городской управы Сергей Михайлович Пеньков. Тощий, нервный, постоянно теребил манжеты мундира. Потерял официальную печать у Казенного причала.

– Без печати я никто! – стонал он. – Начальство дало три дня. Если не найду, уволят по статье! А у меня семья, трое детей!

Потом толстяк, купец Брыкин. Расселся на стуле как на троне, жилетка натянулась на животе так, что пуговицы грозили отлететь.

– Запонка с бриллиантами! – гремел он. – Фамильная! Три тысячи стоит!

– Где потеряли?

– У Биржевого моста. Неделю назад. Наклонился посмотреть товар на барже, запонка расстегнулась и – бульк!

– Особые приметы?

Толстяк нахмурился, потом вдруг посветлел лицом и поднял руку.

– Точно такая же, только с правой руки.

За два часа я принял двадцать три заявки. У каждого была своя история, своя потеря.

Были и явные проходимцы. Господин в потертом фраке утверждал, что потерял золотые часы с бриллиантами. Но не смог вспомнить ни фирму, ни примерное место, ни даже день недели.

– Вы точно их потеряли? – спросил я прямо.

– Как вы смеете⁈ – возмутился он, но глаза забегали.

– Просто уточняю. Без точных данных искать бесполезно.

Он поднялся, громко фыркнул и вышел, хлопнув дверью.

Когда за последним посетителем закрылась дверь, Золотов опустился на стул. Выглядел он так, словно его прокрутили в центрифуге.

– Двадцать три заявки, – пробормотал он, складывая анкеты в папку. – Если найдете хотя бы половину…

– Найдем больше, – пообещал я. – Главное преимущество в том, что мы знаем, что ищем и где. Так что нам, можно сказать, повезло.

Ящик с камнями мы разместили в сейфе. Как я и предполагал, в антикварном магазине он был большим и надежным.

Золотов остался сортировать анкеты, а я вышел на воздух. Настало время для еще одного дела.

* * *

Я свернул в переулок между булочной и шляпной мастерской. Тихое место, где можно было спокойно поговорить. Пахло остывающей сдобой. Где‑то капала вода из водосточной трубы, мерно, как метроном.

Прислонился к стене, достал чарофон. Медный корпус уже нагрелся в кармане, приятно грел ладонь.

Странно, как быстро меняется жизнь. Недавно я пришел в этот город практически ни с чем. Только память о прошлой жизни Архимага да молодое тело Лазаря Аквилона. А сейчас…

После продажи камней и расчета с Волновым осталось почти восемь тысяч рублей. Плюс залог вернется после выполнения заказа, еще двадцать тысяч тысяч. Плюс оплата за зарядку в будущем. Плюс потенциальный доход от Бюро находок. Если найду хотя бы половину заявленных вещей, это еще несколько сотен.

Впервые появились серьезные деньги. Не состояние, конечно, но достаточно, чтобы начать действовать. Например, нанять хорошего адвоката для разбирательства с наследством.

И, кажется, я знаю такого адвоката.

Набрал номер с визитки. Один гудок, второй…

– Громов слушает, – голос звучал встревоженно.

– Василий Петрович, это Данила Ключевский.

– А, Данила! – воскликнул он. – Как хорошо что вы позвонили! Я собирался вас разыскивать!

– Зачем? – удивился я.

– Дмитрий Долгорукий сбежал из тюрьмы три часа назад.

Глава 8

В кафе «Серебряная ложка» c утра уже было полно народу. В углу веранды почтенный господин с моноклем уже десять минут изучал счет, явно пытаясь понять, как три булочки могут стоить как хороший обед в простой харчевне.

За соседним столиком две дамы обсуждали чей‑то развод с таким увлечением, словно лично присутствовали в спальне. Официантки в накрахмаленных передниках лавировали между столами, умудряясь не пролить ни капли из полных до краев чашек.

Фонтан в углу веранды журчал с деловитостью банковского клерка, отсчитывающего монеты. Интересно, догадываются ли посетители, что прохладе на открытой веранде они обязаны установленному в нем русалочьему камню размером с перепелиное яйцо?

Официантка Полина Воробьева заметила меня еще с улицы.

Она как раз протирала уже безупречно чистый мраморный столик, но увидев меня, бросила это медитативное занятие и заспешила навстречу. На ходу поправила выбившуюся из прически прядь и расплылась в профессиональной улыбке номер три: «дорогой постоянный клиент».

– Как я рада вас видеть! Я уже подумала вам наши вафли не понравились? Или кофе показался слабоват? Шеф места себе не находил, все спрашивал, не расстроил ли он чем дорогого гостя!

Преувеличение, конечно. Шеф‑повар наверняка даже не знает о моем существовании. Я был в этом кафе всего один раз. Но Полина умела создавать у каждого посетителя ощущение собственной важности. Этого не отнять

– Вафли с мороженым, как обычно? Или попробуете наш новый торт? Миндальный крем с вишней, настоящее искусство! Вчера графиня Мерцалова заказала сразу три на прием!

– Вафли будут идеальным вариантом, Полина. – улыбнулся я. – И кофе. Самая большая кружка что у вас найдётся.

– Сию минуту! Уже начинаем готовить!

Совсем недавно завтрак здесь казался грабежом средь бела дня. Теперь, с восемью тысячами в кармане после вчерашней сделки с камнями, можно было позволить себе не морщиться от цен. Приятное ощущение. Не богатство, конечно, но уже и не нищета.

Выбрал столик на веранде с видом на особняк Громовых. Интересно проследить, как деньги превращаются в камень и штукатурку. Сколько судебных процессов выиграл Громов, чтобы построить этот дворец? Сколько завещаний составил, разводов оформил, наследств поделил? Каждая колонна – это чья‑то тяжба, каждый завиток лепнины означает чей‑то конфликт. Хотя, не удивлюсь, если династия Громовых занимается этим не первое поколение.

Впрочем, не мне судить. Я сам неплохо зарабатываю на чужих потерях. Правда, я их хотя бы нахожу и возвращаю.

Адвокат Громов вышел из дома ровно в десять. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Размеренный шаг человека, который расписывает свой день по минутам и следует расписанию с точностью хронометра.

Правда дорогой костюм на нем был помят. Такое ощущение, что адвокат спал прямо в нём. Или совсем не спал.

На веранде адвокат остановился, оглядываясь. Под глазами залегли тени, но взгляд оставался острым. Развод с женой, пусть даже изменницей и предательницей давался ему нелегко.

Я поднял руку, привлекая внимание.

– Данила. Спасибо, что согласились встретиться. Есть срочные новости.

Громов опустился на стул осторожно, как человек, не уверенный в прочности мебели. Или в прочности собственных нервов.

Полина материализовалась рядом с быстротой фокусника.

– Господин Громов! Как обычно? Черный кофе без сахара и овсяное печенье? Или сегодня что‑то другое? У нас есть свежие эклеры!

– Как обычно, милочка. Спасибо.

Громов проводил ее безразличным взглядом, потом повернулся ко мне. Наклонился ближе, понизив голос.

– Долгорукий сбежал из тюрьмы. Вчера вечером. Вся охрана «уснула», камера оказалась открыта. Сработано ловко и нагло.

Новость была неприятной, но не шокирующей. Крыса, загнанная в угол, всегда найдет щель. А если крыса умеет швыряться огненными шарами и имеет влиятельных родственников, щель обычно появляется сама собой.

– До суда осталась неделя, – продолжал Громов, и его пальцы нервно барабанили по мраморной столешнице. – Вы единственный свидетель того, что между ним и Ларисой была связь, а значит имел место сговор. Персоналу гостиницы заткнут рот. Прохожие ничего не видели кроме огня и человека в маске. Без этого вся обвинительная конструкция рушится. Покушение превращается в пьяную драку, предумышленное убийство в неосторожное обращение с боевой магией. Вместо каторги выйдет год исправительных работ. Может, даже условно.

Полина принесла заказ. Кофе для Громова в изящной чашке, печенье на фарфоровой тарелочке. Мои вафли еще готовились. Слышно было, как на кухне что‑то шипит и благоухает ванилью.

Громов машинально отхлебнул кофе, поморщился от горечи, но сахар добавлять не стал.

– Будьте предельно осторожны, – он поправил очки, и я заметил, как подрагивают его пальцы. – Долгоруких не зря называют одной из самых влиятельных семей Империи. У них многочисленная родня, связи на всех уровнях. Кто‑то явно не хочет публичного позора на процессе. И у Дмитрия могут быть помощники из бывших сослуживцев. Огненный полк, гвардия. Это не просто воинская часть, это братство. Они своих не бросают.

Интересное наблюдение. После прорыва на третий ранг мой арсенал пополнился серьезными козырями. Аура воды погасит любую огненную атаку. Вода всегда побеждает огонь, это закон природы.

А Гарпун изначально создавался для охоты на водных созданий, но прекрасно вытягивает магическую энергию из любого источника. Превратит грозного боевого мага в беспомощного котенка за считанные секунды.

Так что ответить мне есть чем. Правда Громов об этом не знает. Чтобы его отвлечь и сменить тему на более практичную я задал вопрос.

– Василий Петрович, не подскажете надежный банк? А то у меня стали появляться наличные и хранить их в карманах непрактично.

Громов оживился. Деловые вопросы всегда помогали переключиться от личных проблем. Универсальное лекарство для людей его типа.

– Озёрный коммерческий. Настоящая крепость, а не банк. Они дотошные до невозможности – будут проверять происхождение каждого рубля, изучать каждую бумажку под лупой, задавать тысячу вопросов. Зато надежные как скала. За пятьдесят лет работы ни одного ограбления, ни одной растраты, ни одного скандала.

Полина принесла мои вафли, политые карамелью и увенчанные тремя шариками мороженого. Сверху добавлялась свежая мята и горсть лесных ягод. За такую красоту никаких денег не жалко

– Вот только… – Громов смутился, чтоб меня не обидеть. – Доходы должны быть «белыми». Они очень придирчивы.

– О это как раз не страшно, – я улыбнулся. – «Бюро находок» начинает приносить прибыль.

Брови адвоката взметнулись вверх.

– Так это вы! Я читал статью Бурмистрова в утренней газете. «Человек‑рыба», «Покоритель глубин», «Находчивый ныряльщик». Он там такие эпитеты использовал, что хоть в рамку вставляй. Весь город только об этом и говорит. Моя кухарка сегодня полчаса рассказывала, как вы пятнадцать минут минут были под водой. Правда, в ее версии вы там еще и с русалками общались.

Вот так рождаются легенды. Еще неделя, и я буду жить под водой и командовать морскими чудовищами. Хотя почти так оно и есть. Но об этом знать никому не нужно.

Громов успокоился, даже пару раз улыбнулся. Настал момент для главного вопроса. Риск огромный, но без юридической помощи не обойтись. А Громов уже доказал свою надежность и принципиальность.

– Василий Петрович, вы слышали о семье Лазуриных? Которые управляют имуществом Аквилонов?

Лицо Громова изменилось мгновенно, словно кто‑то щелкнул выключателем. Он долго молчал, барабаня пальцами по столу.

– Мой отец, Петр Васильевич Громов, был семейным юристом Аквилонов, – изумил он меня. – Еще старший Тихон Аквилон, дед погибших наследников, нанял его. Тридцать лет безупречной службы. Отец знал каждую бумажку, каждый документ, каждую запятую в каждом контракте. И когда случилась трагедия…

Он снял очки, протер их платком. Без очков его лицо казалось беззащитным.

– Отец был против опекунства Лазуриных. Говорил, что их родство слишком дальнее, а документы липовые. Предлагал передать имущество под государственное управление до совершеннолетия младшего Лазаря. А через год после кораблекрушения внезапно умер. Сердечный приступ, сказали врачи. В сорок два года.

Слишком удобная смерть. Слишком своевременная.

– Есть информация, которую я могу доверить вам только под защитой адвокатской тайны.

Громов надел очки обратно, и на его лицо вернулось деловое выражение.

– Вы мой клиент, Данила. Я не обязан раскрывать содержание наших бесед никому. Ни следствию, ни суду, ни даже императору. Адвокатская тайна священна. За ее нарушение следует каторга.

Момент истины. Сейчас или никогда.

– Я и есть Лазарь Аквилон.

Овсяное печенье выпало из пальцев адвоката и нырнуло в кофе с энтузиазмом самоубийцы, прыгающего с моста. Всплеск был такой, что брызги долетели до сахарницы. Громов не заметил. Он смотрел на меня так, словно я только что сообщил, что являюсь императором Поднебесной и прилетел на драконе.

– Это невозможно, – сказал он. – О нём не было вестей уже двадцать лет. Лазурины утверждали что он мёртв.

Он говорил быстро, словно пытался убедить самого себя.

Я молча протянул ему перстень. Ажурная серебряная оправа окружала прозрачный кристалл, внутри которого переливалась живая капля воды. Она пульсировала в такт моему сердцебиению, то сжимаясь в точку, то растекаясь тонкой пленкой.

Громов взял его дрожащими пальцами. С адвокатом творилось что‑то невообразимое. Профессиональная маска дала трещину, и сквозь нее проглядывал потрясенный до глубины души человек.

– Это действительно он. – прошептал адвокат. – Перстень Аквилонов. Я видел его на руке вашего отца, когда мне было семь лет. Он приезжал к нам домой, обсуждал с моим отцом какие‑то дела.

Он поднял взгляд на меня. Изучал мое лицо так внимательно, словно видел впервые. Или видел призрака. Или и то, и другое одновременно.

– Вы похожи. Те же глаза. Голубые, почти синие. У всех Аквилонов были такие глаза. Говорят, это родовой признак. И форма подбородка… даже эта привычка чуть наклонять голову вправо, когда слушаете. Ваш отец делал точно так же. И дед тоже, судя по портретам.

Он отдал перстень обратно.

– Почему вы скрываетесь? – голос Громова дрогнул. – Отчего просто не заявили свои права?

– Потому что Лазурины не рады моему возвращению, – пояснил я. – Меня уже пытались убить, и Долгорукий далеко не первый. К моменту, когда я появлюсь, я должен быть уверен в победе.

Громов кивнул медленно, обдумывая услышанное.

– Много лет Лазурины укрепляли позиции. Прибрали к рукам фабрики, источники, земли. Подкупили нужных людей, – он усмехнулся. – Думаю, заяви вы свои права сейчас, окажется что вы владеете каким‑нибудь лодочным сараем. Всё спрятано через посредников и представителей.

Он снова снял очки, потер переносицу. Жест усталого человека, который понимает, что впереди много работы.

– Но что‑то можно сделать? – уточнил я.

– Вы ещё спрашиваете! – Громов гордо выпрямился. – Любой клубок можно распутать обратно.

Он достал блокнот, начал делать пометки.

– У меня есть друг в Департаменте регистрации. Поможет с метриками. Коллега займется архивами сделок, надо определить все движения капитала.

Полина приблизилась к столику, но Громов покачал головой. Она понимающе кивнула и удалилась. Надо же, эта девушка может быть не только молчаливой, но и незаметной.

– И главное, – адвокат поднял на меня взгляд, – берегите себя. Лазурины пойдут до конца. У них слишком много поставлено на карту. Миллионы рублей, положение в обществе, связи.

– Я понимаю риски.

– Ну что же…

Громов азартно потёр ладони.

– Приступлю немедленно. Учтите, расходы потребуются немалые. Для меня это дело чести, но придётся привлекать людей. Возможно подкупать, все чиновники имеют свою цену. Вы готовы?

– Разумеется.

– Надо же… Лазарь Аквилон нырял за моим фамильным медальоном, – его вдруг озарило. – Так вы же маг воды! Вот почему вы так легко его нашли!

– Тише, – предупредил я его, поскольку последние слова он чуть не выкрикнул. – Всему кафе об этом знать не обязательно.

– Да, да, конечно, молчу, – он комично застегнул рот на замок. – Тогда не буду вас дольше задерживать, – Громов встал, не считая бросив на стол пару купюр. Видимо уже точно знал стоимость своего кофе. – Ваш номер у меня теперь есть, будем на связи.

Громов протянул руку. Рукопожатие было крепким, уверенным. Рука человека, который готов стоять за свои принципы.

Я не помнил меню настолько хорошо, поэтому дождался счёта. Полина принесла сдачу. Оставил ей рубль на чай. Она просияла и даже сделала что‑то вроде книксена.

Вышел на улицу. Солнце поднялось выше, разогнав утреннюю прохладу. Только я перестал быть Данилой Ключевским. Снова стал Лазарем Аквилоном. Хотя бы для одного человека. Но это был первый шаг.

* * *

Лодка плавно набрала ход, рассекая утреннюю воду. Канал в это время напоминал оживленный перекресток. Грузовые баржи двигались важно и неспешно, занимая половину пространства. Между ними шныряли пассажирские судёнышки вроде моей лодки.

Я управлял рычагом почти автоматически обдумывая ситуацию с Долгоруким.

Беглый преступник, загнанный в угол. Самый опасный тип противника – терять ему нечего, кроме жизни.

Но при всем своем отчаянии, Долгорукий не полный идиот. Нападать при свидетелях он не станет. Ему важно устранить меня, а не получить новые обвинения.

Так что дома я в относительной безопасности. У Елены Павловны есть другие жильцы и провернуть дело тихо не удастся. На любой крик сбежится половина квартала.

Золотову тоже ничего не грозит. Лавка на оживленной улице, покупатели заходят постоянно, рядом другие магазины.

А вот Надя… К ней какое‑то время лучше не заглядывать. Пусть Долгорукий вообще не знает о её существовании.

Молодая женщина, живет одна. Идеальная приманка. Схватить ее, использовать как наживку, заставить меня прийти туда, где он выберет место для боя.

Лучше она пару дней поскучает без экспериментов, даже может обидится. Но зато будет целее.

Канал сделал плавный поворот, и впереди показался Озёрный коммерческий банк. Четыре этажа серого гранита возвышались над окружающими зданиями как скала над песчаным пляжем. Колонны толщиной с вековой дуб подпирали массивный портик. У входа застыли бронзовые львы размером с настоящих.

Здание строили явно с расчетом на то, чтобы произвести впечатление. И производило. Смотришь на эти стены и понимаешь: здесь хранятся серьезные деньги серьезных людей. И шутки здесь не понимают.

Я пришвартовался у гранитной пристани. Специальные кольца для частных лодок, охранник в ливрее следит за порядком. Кивнул ему, бросил швартовый конец. Он поймал ловко, закрепил с профессиональной сноровкой.

– Надолго к нам? – спросил вежливо, но с намёком.

– На час, не больше.

– Первый час бесплатно для клиентов банка. Потом по тарифу.

Я поднялся по ступеням к главному входу. Ступени широкие, пологие, такие чтобы и старики могли подняться без одышки, и дамы в юбках не запутались. Продумано все до мелочей.

«Ой! Ой! ОЙ!» – Капля взвизгнула от восторга. – «Данила! Там! Там столько блестяшек! Горы блестяшек! Золотые, серебряные, медные! Капля чувствует! Как в сказке!»

Я улыбнулся ее восторгу. Банковские хранилища действительно должны быть набиты металлом под завязку. Для водяного духа это как кондитерская для ребенка.

«Капля, даже не думай ничего оттуда брать».

«Но там так много! Одну малюсенькую монетку можно?»

«Нельзя. Это не потерянные вещи, а чужие деньги. За такое можно в тюрьму попасть».

«Данила попадет в тюрьму из‑за Капли?» – она испугалась не на шутку. – «Капля не будет брать! Капля только посмотрит! Глазками! Без лапок!»

«Вот и умница. Смотри сколько хочешь, но не трогай».

Я толкнул тяжелые двери. Они открылись на удивление легко. Вот что значит отличные петли и регулярная смазка. Я переступил порог и сразу почувствовал покалывание характерное для использования магии.

Первое испытание ждало сразу за порогом. Арка из белого камня, вся в рунах и магических символах. Они светились голубоватым светом, пульсировали как живые. Проверка на наличие артефактов. А может, и на платежеспособность заодно. Банкиры народ практичный.

– Боевые артефакты, жезлы и оружие сдавать обязательно, – произнес охранник у стены.

Здоровенный детина в ливрее, которая трещала на его плечах. Но глаза внимательные, умные. Не просто громила, а профессионал.

– Не имею при себе.

Шагнул под арку. Покалывание прошло по коже, словно меня окунули в газированную воду. Магия ощупала, обнюхала, и решила, что я достаточно безобиден для их заведения. Руны мигнули зеленым и погасли.

Взял латунный жетон с номером 247. Интересно, это количество посетителей с утра или просто случайное число? Если первое, то банк пользуется популярностью.

Главный зал встретил меня сдержанной роскошью. Мраморный пол отполирован до зеркального блеска, Настолько, что видно отражение люстр. Колонны уходят под самый потолок, который расписан сценами из древние мифологии. Боги считают золотые монеты, богини взвешивают драгоценности. Тонкий намек на толстые обстоятельства.

У касс толпился народ. Солидные купцы с солидными портфелями, их жены в мехах несмотря на жару, приказчики с коробками документов, молодая пара, судя по смущенным лицам берут первый кредит.

И тут началось представление.

В углу, у кассы номер три, дама в избытке кружев и перьев устроила настоящий спектакль.

– Это возмутительно! – голос у нее оказался на удивление низким, почти мужским. – Неслыханное безобразие! Я требую управляющего! Немедленно!

Кассир за стеклом, молодой человек с внешностью семинариста, сохранял стоическое спокойствие. Видимо, не первый раз.

– Мадам, я уже объяснил. Счет господина Крушевского закрыт по причине банкротства. Его чеки недействительны. Банк не может выдать деньги, которых нет.

– Как это нет⁈ – дама взвизгнула так, что хрустальные подвески на люстрах зазвенели. – Он обещал! Клялся! Говорил, что я могу снять любую сумму!

– Возможно, он был не в курсе своего финансового положения, – деликатно предположил кассир.

– Не в курсе⁈ Этот подлец прекрасно знал! Специально дал недействительный чек! Думал, я не проверю! Мошенник! Аферист! Я подам в суд! Я напишу в газеты! Я…

Два охранника материализовались по бокам от нее с той незаметностью, которая отличает профессионалов. Не хватали, не толкали, просто встали рядом. Их присутствие действовало как холодный душ.

– Мадам, – один из них говорил тоном, не терпящим возражений. – Позвольте проводить вас к выходу. Вы сможете решить вопрос с господином Крушевским лично.

– Но… я же… мне обещали…

Ее уже провожали к дверям. Деликатно, но настойчиво.

За спиной зашушукались. Две пожилые дамы в чепцах обсуждали происшествие с энтузиазмом естествоиспытателей, нашедших редкого жука.

– Это же Аглая Степанова! Та самая!

– Которая с графом Мерецким?

– Нет, это была Аглая Сергеева. Эта с купцом Крушевским. Которого мельничным королем называли.

– И что, разорился?

– Полностью! Пшеница подешевела, он взял кредиты, не рассчитал… Классическая история.

– А она‑то думала, замуж выйдет!

– Наивная. В ее возрасте и с ее репутацией…

Дамы цокали языками с таким удовольствием, словно чужое несчастье было слаще любого десерта.

Ко мне подошел клерк. Хромота сразу выдавала военное прошлое, такое характерное подволакивание левой ноги бывает после ранения в бедро.

Седые усы подстрижены с армейской аккуратностью, спина прямая несмотря на возраст, взгляд оценивающий. На нагрудном кармане табличка: «Прокофий Матвеев, старший операционист».

– Чем могу помочь, сударь?

– Хотел бы открыть счет и арендовать сейф.

Глаза сузились. Оценивает. Костюм недорогой, но чистый. Ботинки начищены. Манеры приличные. Молодой, но не мальчишка. Стоит ли тратить время или вежливо отправить к младшему клерку?

– Пройдемте к моему столу, – решил он наконец.

Стол стоял у окна, в стороне от общей суеты. Массивный, дубовый, под зеленым сукном. На нем идеальный порядок. Бумаги в стопках, перьевые ручки, промокашка, печать. Все на своих местах, все параллельно и перпендикулярно. Человек системы.

Матвеев достал формы, разложил их веером, выровнял постукиванием о столешницу.

– Источник средств?

– Частное предпринимательство.

– Конкретнее, будьте любезны.

– Подводные работы. Поиск потерянных вещей.

Брови поползли вверх.

– Вы ныряльщик? Тот самый, из газет?

– Возможно.

– Хм. – Он явно не был впечатлен. – Род занятий нестабильный. Доходы нерегулярные. Размер первоначального вклада?

– Семь тысяч рублей.

Перо замерло в воздухе. Матвеев медленно поднял взгляд. В глазах читался вопрос: «Откуда у ныряльщика такие деньги?» Но вслух спросил другое:

– Наличными?

– Именно.

В этот момент к столу подошел другой клерк. Молодой, прыщавый, с видом человека, который приносит важные новости и страшно этим гордится.

– Прокофий Семёнович, вас к телефону. Господин Громов.

Старший операционист нахмурился.

– Я занят с клиентом.

– Он сказал, это касается именно этого клиента. Господина… – прыщавый заглянул в бумаги, – Ключевского.

Матвеев извинился и прихромал к аппарату в углу зала. Говорил минуты три, кивая и что‑то записывая. Когда вернулся, его отношение изменилось кардинально.

– Господин Ключевский, прошу прощения за излишнюю… дотошность. Господин Громов дал вам самые лучшие рекомендации. Он наш давний и уважаемый клиент. Если он за вас ручается, этого достаточно.

Дальше все пошло как по маслу. Формы заполнялись быстро, вопросы стали формальными, тон предупредительным. Удивительно, как одна фамилия меняет отношение. Хотя чему удивляться? Громов ведет дела половины местной аристократии. Его рекомендация, это знак качества.

– Теперь чековая книжка, – Прокофий Матвеевич достал кожаный футляр. – Уникальная система защиты. Специальная бумага с водяными знаками, их подделать невозможно. Чернила магические, проявляются только на нашей бумаге. Каждый чек имеет уникальный номер, фиксируется в главной книге.

Открыл футляр. Внутри перьевая ручка в бархатном ложе.

– Это ваша личная ручка. После прикосновения будет настроена на вашу ауру, другой человек ею писать не сможет. Даже если попытается, чернила не проявятся. Сумма пишется сначала прописью, потом цифрами. Дата. Подпись. Ошиблись хоть в одной букве – чек недействителен, начинайте заново.

– Понятно. А если ручку потеряю?

– Придете к нам, напишете заявление, заплатите сто рублей штрафа, получите новую. Старая автоматически деактивируется. Но лучше не теряйте, процедура занимает неделю.

Практическое занятие по написанию чеков заняло четверть часа. Я испортил три бланка, прежде чем написал правильно. Прокофий Матвеевич каждый испорченный лично пропускал через артефактный измельчитель – медную коробку с рунами. Бумага исчезала со звуком, похожим на чавканье.

«Коробка съела бумажку!» – Капля была в восторге. – «Как Капля блестяшки! Ам, и нету!»

– Теперь в хранилище, – объявил Прокофий Матвеевич. – Выберете сейф.

Спустились по мраморной лестнице. Первая дверь обычная, дубовая, с засовами. Вторая стальная, с магической печатью. Третья…

Третья двери не было вообще. Просто проем в стене, затянутый золотистой дымкой.

– Портал, – пояснил клерк. – Пропускает только клиентов и сотрудников по слепку ауры. Все остальные получат удар молнией. Не смертельный, но неприятный. Прошу.

Я шагнул в дымку. Ощущение, словно прошел сквозь паутину. Липкое, странное, но быстро прошло.

– Неприятно, да? – Матвеев прошел следом. – Я каждый день через это прохожу, до сих пор не привык. Но зато безопасность абсолютная. За пятьдесят лет ни одного проникновения.

Хранилище оказалось огромным. Три уровня ячеек от пола до потолка. Маленькие как почтовые ящики, средние как чемоданы, большие как шкафы. И в самом конце – массивные двери частных хранилищ.

«О‑о‑о‑о!» – Капля млела от восторга. – «Столько блестяшек! Это рай для Капли!»

«Не вздумай ничего трогать».