Текст книги "Аквилон. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Саша Токсик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 53 страниц)

Я оглянулся. Следователь Мухин, который отчаянно напрягал уши, стараясь услышать разговор, заметил мой взгляд и сделал несколько шагов назад.

Но все равно следующие несколько фраз я произнес шопотом.

Пауза затянулась. В трубке слышалось напряженное дыхание.

– Хорошо. Если вы так настаиваете… Человек, спасший наше фамильное сокровище, заслужил доверие. Буду через полчаса.

– Спасибо за доверие. Вы не пожалеете.

Ожидание тянулось, как резина. Мухин нервничал – то набивал трубку табаком из помятой жестяной коробки, то барабанил пальцами какой-то марш, то перекладывал бумаги с места на место. Дым стоял такой густой, что хоть топор вешай.

Мой противник превратился в мраморную статую. Ни движения, ни звука. Только кадык нервно дергался при сглатывании слюны.

Я сидел спокойно, прислушиваясь к Капле, которая плескалась в полицейской цистерне с водой во дворе.

«Тут вода как в луже!» – жаловалась она. – «Противная! И рыбок нет! И водорослей нет! Скучно!»

«Потерпи. Скоро уйдем.»

«Данила обещает? А то Капле скучно в плохой воде!»

Наконец – о чудо! – в коридоре раздались шаги. Тяжелые, размеренные – так ходят люди, уверенные в своей правоте. И следом легкое, неровное цоканье женских каблучков.

Дверь распахнулась. Первым вошел Василий Громов. Видно что одевался в спешке, волосы взъерошены, очки съехали на кончик носа. Но взгляд острый как бритва.

– Вы следователь Мухин? – голос прозвучал как выстрел. – Я адвокат Громов. Это мой клиент. С этой минуты любые вопросы к господину Ключевскому – только в моем присутствии! Ясно?

– Да, конечно, разумеется… – забормотал следователь.

Следом появилась Лариса. Она зашла лениво, вальяжно, одетая так, словно наряжалась в театр или на светский приём.

Рассеянный взгляд скользил по кабинету. Прошелся по стенам. Уперся в следователя, в меня, в пустое кресло напротив…

И замер.

Глава 19

Лариса Громова вплыла в кабинет с видом светской дамы, которую насильно вытащили из оперы. Шубка из чернобурки накинута поверх вечернего платья, бриллианты в ушах поблескивали при каждом движении. Прическа идеальная – видимо, даже среди ночи она не могла позволить себе появиться на людях растрепанной.

Она скользнула равнодушным взглядом по убогой обстановке кабинета. По следователю – как по пустому месту. По мне – с легким раздражением.

И тут ее глаза наткнулись на фигуру в углу.

– Дмитрий! Боже мой, что они с тобой сделали⁈

Она бросилась через кабинет к фигуре в мокрой одежде. Тот сидел неподвижно, с застывшим лицом. Только при виде Ларисы что-то дрогнуло в его глазах. Не радость – скорее досада человека, чей тщательный план летит к чертям.

Но Лариса не добежала. Городовой, тот самый рыжий с веснушками, встал на пути, преградив дорогу.

– Извините, мадам, но к задержанному нельзя!

– Пустите меня! – голос взвился до истерических нот. – Вы не понимаете… он ранен? Дмитрий, ты цел? Отвечай же!

«Ой-ой!» – взволнованно забулькала Капля откуда-то из водопровода.

Не понимая эмоций происходящего она их очень хорошо чувствовала.

Следователь Мухин тем временем ожил. В его усталых глазах зажегся огонек охотничьего азарта.

– Дмитрий? – он наклонился вперед. – Так вот как вас зовут! А то господин упорно отказывался представиться. Фамилию не соблаговолите сообщить?

Лариса спохватилась, но было поздно. Слова уже вылетели, и забрать их обратно невозможно.

– То есть… я ошиблась… – она попятилась. – Показалось…

Громов медленно повернулся к жене. Движение было размеренным, контролируемым, так поворачивается артиллерийское орудие, готовое открыть огонь.

– Ты назвала его по имени, – голос адвоката звучал ровно, но в этом спокойствии крылась буря. – Человека, который отказывался представиться полиции. Откуда ты его знаешь, Лариса?

Она заметалась, хватая мужа за рукав:

– Василий, это все недоразумение! Я просто… мне показалось… Ты же знаешь, какие у меня нервы!

Громов отстранил ее руку. Не резко, но решительно. В этот момент семейный человек исчез, остался только адвокат. Холодный, расчетливый профессионал.

– Лариса, ты знаешь этого господина?

– Нет! То есть… может быть… я не уверена…

– Лариса, – в голосе появились стальные нотки. – Не усугубляй. Просто ответь – да или нет.

В кабинете повисла тишина. Даже Мухин перестал барабанить пальцами по столу. Все ждали.

Нападавший не выдержал первым:

– Хватит этого цирка! Да, меня зовут Дмитрий. Дмитрий… – он запнулся на секунду, потом выпалил: – Дмитрий Николаевич Долгоруков, офицер императорской гвардии! И я не понимаю, по какому праву ко мне относятся, как к преступнику! Я требую отпустить меня немедленно, иначе у вас будут неприятности! У всех!

Громов кивнул невозмутимо, словно просто отмечая факт в своей внутренней картотеке.

– Итак, Лариса. Мой следующий вопрос: почему твой… – он сделал паузу, подбирая слово, – знакомый пытался убить моего клиента?

Настало время вмешаться. Я откашлялся, привлекая внимание:

– Потому что я нашел медальон не в Камышовой бухте.

Все головы повернулись ко мне с механической синхронностью.

– Что вы хотите сказать? – голос Громова был опасно тихим.

– Медальон лежал на дне канала. У пристани напротив гвардейских казарм. Рядом с гостиницей «Золотой якорь».

Лицо адвоката окаменело. Он был умным человеком. Слишком умным, чтобы не сложить два и два.

– Почему же вы не сказали сразу? – вопрос прозвучал почти безразлично.

– А вы бы мне поверили? – я развел руками. – Незнакомый ныряльщик заявляет, что жена уважаемого адвоката потеряла фамильную драгоценность у гостиницы напротив гвардейских казарм? Меня бы выставили за дверь. В лучшем случае.

Громов кивнул. Логика железная, не поспоришь.

– Лариса, – адвокат повернулся к жене. – Что ты делала у гостиницы напротив гвардейских казарм?

– Не смей на меня кричать! – взорвалась она. – Не смей! Ты вечно занят! Вечно эти твои процессы, клиенты, бумаги! Когда ты в последний раз дарил мне цветы? Когда мы были в театре? А я молодая женщина! Мне нужно внимание! Забота! Любовь!

– Я не кричу, – голос Громова оставался ровным. – Я задал простой вопрос.

– Он лжет! – она ткнула в меня пальцем с ярко-красным маникюром. – Всё лжет! Я никогда не была в той гостинице! Это заговор! Они сговорились меня оклеветать!

Следователь Мухин попытался вернуть контроль над ситуацией:

– Господа, может быть, отложим выяснение семейных обстоятельств? Уже поздно, все устали, эмоции зашкаливают…

– Нет, – отрезал Громов. – Продолжайте, господин следователь. У нас есть факт покушения на убийство. Есть орудие преступления – гвардейский посох. Есть десятки свидетелей. Что еще требуется для возбуждения уголовного дела?

Мухин заерзал на стуле, который отозвался скрипом:

– Ну, понимаете, Василий Петрович… Гвардия – это особая структура. У них свои суды, свое начальство. Связываться с ними……

– Закон един для всех, – Громов выпрямился. – Или вы полагаете, что гвардейский мундир дает право на убийство?

– Но… господин адвокат… – следователь явно потел. – Гвардия… у них свои суды… свои порядки…

– Прекрасно! – отрезал Громов. – Пусть судят по своим порядкам. Но протокол вы обязаны составить. Со всеми показаниями. И передать преступника на гауптвахту, для будущего трибунала.

Мухин сдулся как проколотый шарик. Спорить с Громовым было себе дороже.

– Ладно… Понял… Сейчас все оформим…

Последовал утомительный период бюрократических процедур. Мухин скрипел пером, время от времени задавая уточняющие вопросы. Лариса сидела в углу, всхлипывая в кружевной платочек. Долгоруков застыл как статуя. Только вода продолжала капать.

– Итак, – Громов подвел итог. – гвардеец Долгоруков совершил вооруженное нападение на господина Ключевского. Мотив – попытка устранения свидетеля.

– Протестую! – Долгоруков наконец подал голос. – У меня не было мотива! Я вижу этого человека впервые в жизни!

– Неужели? – Громов повернулся к нему. – Тогда объясните, почему вы атаковали случайного прохожего? Тренировались в стрельбе? Или в вашем полку принято развлекаться охотой на горожан?

Молчание.

– Не можете объяснить? Что ж, понятно. Лариса, может быть, ты поможешь гвардейцу? Расскажешь о ваших отношениях? Или мне начать опрашивать персонал гостиницы «Золотой якорь»? Уверен, они помнят постоянных клиентов.

Это был нокаут. Лариса закрыла лицо руками. Из-под пальцев потекли слезы. Судя по размазавшейся туши, на этот раз настоящие.

Я вновь привлек к себе внимание. Всё таки время перевалило за полночь, а мне завтра с бандитами разбираться.

– Господин следователь, если вопросов больше нет, могу я идти?

– Да, разумеется, – махнул рукой Мухин. – Протокол подпишите и всё.

– Есть еще один вопрос, – напомнил я. – Мои вещи, изъятые при задержании.

– А, да! – следователь оживился, радуясь возможности сменить тему. – Сейчас принесут. Нужно проверить, нет ли среди них краденого.

– Краденого? – Громов поднял бровь. – На каком основании?

– Ну… он же ныряльщик… они часто…

– Я вас правильно понимаю? – голос адвоката стал ледяным. – Вы обвиняете моего клиента в воровстве? Без доказательств? Только на основании рода занятий?

– Нет-нет! – Мухин замахал руками. – Просто проверка! Формальность!

Принесли мешок с моими находками. Следователь вывалил содержимое на стол. Монеты звякнули, портсигар глухо стукнул о столешницу.

– Так-так… – Мухин взял портсигар, повертел в руках. – Серебряный. С вензелем. Чей-то фамильный, небось. Откуда?

– Из канала выловил, – ответил я спокойно. – Судя по состоянию металла, пролежал там лет десять, не меньше.

– Гм… – следователь почесал затылок. – А как докажете, что не вчера стянули?

Тут Громов не выдержал. Встал, подошел к столу, взял портсигар. Осмотрел внимательно, как эксперт.

– Следователь Мухин, давайте я вам кое-что объясню. Профессионально. Как адвокат. В нашем городе есть Закон о находках в водных путях. Статья двенадцать, параграф третий. Любой предмет, пролежавший в общественных водах более трех месяцев, считается бесхозным. Более того, в случае потери имущества владелец должен немедленно сдать в полицию заявление с описанием. В противном случае оспорить права на находку будет крайне сложно. У вас есть заявление о потере серебряного портсигара с подобным вензелем?

Мухин покраснел:

– Не припоминаю…

– Прекрасно. Тогда вы понимаете, что изъятие таких предметов без оснований – превышение полномочий? Или мне нужно написать официальный запрос?

– Не нужно! – следователь торопливо сгреб вещи обратно в мешок. – Забирайте! Все забирайте! И вообще вы свободны! То есть… ваш клиент свободен!

Мы вышли из кабинета. В коридоре Громов остановился, жестом попросив меня задержаться.

– Можно вас на пару слов? – он указал рукой на выход.

Я молча пожал плечами.

Мы вышли на крыльцо. Ночь выдалась на удивление теплой. У пристани возле полицейского участка стояла уже знакомая мне лодка Громовых. На этот раз за штурвалом был Матвей.

Адвокат не останавливаясь прошел дальше вдоль канала, подальше от чужих ушей. В лунном свете его лицо казалось изможденным. Морщины, которых днем не было видно, сейчас прорезались глубокими тенями.

– Я должен извиниться, – заговорил он наконец. – Из-за моей… семейной ситуации вас чуть не убили.

– Вы не отвечаете за чужие поступки, Василий Петрович.

– Разве? – он горько усмехнулся. – Я адвокат. Двадцать лет практики. Горжусь тем, что вижу людей насквозь. Ложь, притворство, обман – все это я распознаю с первого взгляда. В зале суда от меня ничего не скроешь. А дома…

Он замолчал, доставая портсигар. Щелкнул крышкой – пусто. Убрал обратно.

– Знаете, что самое обидное? Я ведь знал. Догадывался. Поздние возвращения, новые наряды, счета из ювелирных магазинов, которые она прятала… Но я не хотел видеть очевидное. Говорил себе – устал, придумываю, накручиваю себя.

– Доверие – это не слабость, Василий Петрович. Это признак благородной души. Стыдно должно быть тем, кто это доверие обманывает.

Он посмотрел на меня с удивлением.

– Спасибо, – адвокат кивнул головой в сторону суда. – Насчет этих не беспокойтесь. Гвардия попробует его защитить, но я дожму. Тут дело принципа.

– Понимаю.

Я без пояснений знал, что для Громова это не просто дело, а возможность поквитаться с обидчиком. Если он и правда так хорош, как о нем говорят, то Долгорукова как минимум ждет каторга. Туда ему и дорога.

– Вас до дома подвести? – предложил Громов.

– Спасибо, не откажусь.

– Матвей! Эй, Матвей, где ты там?

Из темноты материализовалась массивная фигура:

– Здесь я, барин!

– Отвезешь господина Ключевского домой.

– Будет исполнено! – швейцар приложил руку к фуражке. – Лодка у причала, все готово!

Громов протянул мне руку.

– Если понадобится юридическая помощь, обращайтесь. По любому вопросу, в любое время.

– Непременно.

Он выпрямился и зашагал обратно в сторону участка, словно на бой.

* * *

Лодка скользила по темной воде почти бесшумно. Русалочий камень тихо и равномерно гудел, да фонарь на носу скрипел на своем крючке. Матвей правил уверенно и молча.

Я откинулся на мягкое сидение почти как на диван, позволяя мыслям течь свободно.

До сих пор я был не в курсе, что поиск находок в городских каналах так чётко регулируется законом. Видимо слишком часто предметы отправляются в водную стихию.

Причём, условия для ныряльщиков были весьма удобными. Спустя три месяца любая вещь считалась собственностью того, кто её вытащил.

Почему? Да потому что если не отыщется что-либо сразу, то после шансы падают стремительно. Течение, ил, коряги.

Мои способности и присутствие Капли давали мне уникальную, причем совершенно легальную возможность заработать.

Почему бы не организовать первое в городе «Бюро находок»? Солидное предприятие с юридической поддержкой. Никто не сможет обвинить в краже, если все будет оформлено по закону. Респектабельно. Прибыльно. А главное – отличное прикрытие для моих истинных способностей.

Антикварная лавка Золотова послужила бы идеальной базой. Старик честный, в древностях разбирается, связи среди коллекционеров имеет. Осталось только разобраться с «Рыбаками», которые терроризируют антиквара.

А для этого стоит как минимум выспаться.

На причале Матвей сноровисто выскочил первым и привязал лодку.

– Приехали, барин. Берегите себя.

Каким-то удивительным чутьём старого слуги он понял, что приоритеты в доме Громовых меняются.

– Спасибо, Матвей.

Он коснулся козырька фуражки и оттолкнулся от причала. Лодка растворилась в темноте, только фонарь еще некоторое время мерцал красной точкой.

* * *

Дом встретил меня темными окнами – поздний час, все спят. Я постарался открыть дверь как можно тише, прокрался в прихожую. Вспомнились студенческие времена. Также тихо мы пробирались на гулянки в общежития, мимо дремлющего коменданта. В женские, разумеется.

Магическое восприятие прощупывало каждую половицу пытаясь почуять скрип еще до того, как он возникнет.

Тут одна из дверей внезапно распахнулась.На пороге стояла моя новая квартирная хозяйка со свечкой в руках.

– Господи, что с вами? Костюм весь в грязи! Это кровь на рукаве?

Я глянул – точно, рукав порван, сквозь прореху видна ссадина. В горячке боя не заметил.

– Пустяки, Елена Павловна. Просто… неудачно упал.

Она смотрела на меня с каким-то родительским выражением – смесь заботы и мягкого укора:

– Упал, значит? И костюм от падения так пострадал? Ну-ну. Идите на кухню, я сейчас.

На кухне она усадила меня за стол, поставила чайник, достала из буфета остатки ужина.

– Кушайте. Небось с утра маковой росинки во рту не было.

– Елена Павловна, право, не стоит…

– Кушайте, сказала! – она всплеснула руками. – Молодой человек среди ночи является весь побитый, в порванной одежде, а я спать лягу? Да я же не усну!

Котлеты были холодными, но удивительно вкусными. Я ел, а она хлопотала рядом – подливала чай, подкладывала хлеб, ворчала про молодежь, которая шастает по ночам и находит неприятности.

– Костюм завтра отнесу к портному, – сообщила она. – У меня знакомый есть, золотые руки. Починит так, что и следа не останется. А вы ложитесь спать. Завтра у вас дела, наверняка.

– Спасибо, Елена Павловна.

Она смутилась:

– Ну что вы! Это же естественно – позаботиться о жильце.

Я поднялся к себе, разделся, аккуратно повесил пострадавший костюм. Лег в чистую постель, простыни пахли лавандой. После всех приключений этого безумного вечера тихий дом, заботливая хозяйка и мягкая постель казались настоящим раем.

Сон пришел быстро и был на удивление спокойным.

* * *

Раннее утро окутало старые склады молочным туманом. В такой час добропорядочные граждане предпочитали оставаться в теплых постелях, но у бандитов свой график.

Банда «Рыбаки» собралась в полном составе. Двенадцать человек, вся боевая мощь местной шпаны. Кто с ножом, кто с битой, у некоторых в карманах поблескивали пистолеты.

В центре полукруга стоял Рыбарь собственной персоной. Невысокий, но жилистый. Руки в старых шрамах от работы работы, нос сломан и криво сросся – память о временах, когда он еще дрался за место под солнцем. Но самое примечательное – глаза. Умные, внимательные. Не вязались с общим обликом портового бандита.

Какая-то из прабабок Рыбаря согрешила с аристократом. Иначе как объяснить слабый дар, который проявлялся в их семье из поколения в поколение.

Он и помог бандиту пролезть наверх в жесткой портовой иерархии. И еще исключительная жестокость.

– Значит, серьезные люди? – он сплюнул в сторону. – Профессор, ты хоть понял, что за фрукт?

– Не, Рыбарь. Молодой, в костюме. На вид – так, божий одуванчик.

– Божий одуванчик серьезных людей не представляет, – заметил кто-то из толпы.

– Вот именно, – Рыбарь почесал подбородок. – Что думаешь, Косой?

Косой – тощий тип с бегающим взглядом – был мозгом банды. Если такое слово вообще применимо к этой компании.

– Скоро увидим, – сообщил Косой.

– Голова! – изумились остальные. – Может дурак какой-то понтуется. А может отморозки новые появились.

– Может, – согласился Рыбарь. – А может, и нет. Вот что, братва. С кем бы он не пришел – мочим без разговоров. Нам тут чужаки не нужны.

Из утреннего тумана показалась одинокая фигура. Шла спокойно, руки в карманах. Никакой охраны, никакого оружия.

Бандиты переглянулись. Кто-то нервно хихикнул.

– Один пришел! – выдохнул Рыжий. – Точно лох!

– Тихо! – Рыбарь прищурился, разглядывая приближающегося человека.

И тут его словно током ударило. Он вспомнил. Недавно по всем притонам прошла весточка от «Стаи». Они искали молодого человека. Особые приметы: темные волосы, голубые глаза, примерно двадцать лет.

Особо опасен – маг воды высокого уровня. Описание совпадало идеально.

– Братва, – Рыбарь сглотнул. – Кажется, у нас проблема…

Глава 20

Раннее утро встретило меня сыростью и туманом. Я остановился у края канала, где Капля плескалась в мутной воде.

«Капля», – позвал я мысленно. – «Плыви подальше отсюда. Найди себе чистый участок и жди меня там».

«Почему-почему?» – водный дух вынырнул, недовольно фыркая. – «Капля хочет с Данилой! Капля поможет!»

«Нет, малышка. Это слишком опасно для тебя».

«Капля не боится!» – но в ее мыслеобразе я уловил тревогу.

«Дело не в страхе. Просто… впечатлительным существам вроде тебя не стоит получать подобные впечатления. Это может изменить твою структуру. Понимаешь»?

Водный дух притих, осмысливая мои слова. Потом нехотя изобразил кивок полупрозрачной головкой.

«Капля будет ждать. Но Данила вернется?»

«Обязательно».

Она нырнула и тут же превратилась в струйку воды, заметную только мне. Я подождал, пока она скроется из виду, и направился к складам.

Заброшенная промышленная зона выглядела еще мрачнее в этот час, когда вокруг уже стало светло, но солнце ещё не поднялось. Кирпичные стены складов, некогда красные, теперь покрылись зеленоватым налетом плесени.

Часть крыш провалилась, и туман лениво вползал через дыры, клубясь между гнилыми балками. Воздух пропитался запахами гниения – тина, ржавчина, и что-то кислое, возможно от химических отходов с соседней красильни. Вода здесь была настолько грязной, что даже прикасаться магией к ней было неприятно. Но необходимо.

Зато её здесь было много. Широкие каналы для грузовых барж. Узкие, буквально в одну лодку, для транспортировки грузов между складами. Заросшие, гнилые, полузасыпанные. Но всё еще полные воды.

Площадка между складами была выложена старым булыжником. В щелях между камнями пробивалась чахлая трава, похожая на редкие седые волосы на лысине дряхлого старика.

Бандиты уже ждали. Двенадцать человек расположились полукругом, перекрывая все возможные пути отхода. Мне не нужно было оглядываться. В такой влажности я слышал каждого из них. Сиплое дыхание астматика у одного, учащенное сердцебиение у другого – видно сильно боится. Не глядя я мог определить местонахождение каждого

В центре стоял Рыбарь собственной персоной. Невысокий, жилистый, с лицом, которое жизнь била по всем направлениям и с явным удовольствием. Седеющая щетина покрывала впалые щеки, нос был сломан минимум дважды и срастался как попало.

Его мне описал Золотов. Единственного, кого он знал среди донимающих антиквара бандитов.

Справа от него маячил Профессор в своей дурацкой красной рубахе и атласной жилетке. Золотые коронки блестели, когда он ухмылялся. Рядом дергался Рыжий. Этих двоих я сам видел вчера.

Остальные – типичный портовый сброд. У некоторых из-за пояса торчали рукояти пистолетов. Остальные довольствовались дубинками и ножами.

Я остановился в десяти метрах от них, руки в карманах, вид расслабленный. Рыбарь сделал шаг вперед, прищурился. Его взгляд скользнул от моего лица к темной воде канала за спиной. И тут что-то щелкнуло в его мозгу. Глаза расширились, дыхание участилось.

– Твою мать… – выдохнул он. – Братва, это он! Тот самый маг, за которого «Стая» награду назначила!

Эффект был мгновенным. Двенадцать человек засуетились, хватаясь за оружие. Кто-то выругался, кто-то попятился. Профессор уронил папиросу изо рта.

– Какой маг? – заорал он. – Ты чего несешь, Рыбарь?

– Водный маг, идиот! – Рыбарь уже отступал назад. – Сваливаем отсюда!

Но было поздно.

Я поднял правую руку, мысленно потянувшись к поверхности канала. Три струи взметнулись вверх, темные, как деготь. В воздухе они преобразились – сгустились, заострились, превратились в копья из чистой воды.

Первое пробило бедро тощему пареньку с козлиной бородкой – он стоял крайним слева. Второе и третье нашли цели в икрах двух здоровяков, пытавшихся обойти меня с флангов. Все трое рухнули с воплями, хватаясь за раны.

– Мочи его! – заорал кто-то.

Профессор рванул к ближайшему складу. Видимо, решил, что интеллигенция в его лице в таких разборках не участвует. Я взмахнул левой рукой. Вода из лужи у его ног мгновенно превратилась в аркан, обвила лодыжки. Профессор грохнулся лицом вперед, расплющив нос о булыжник. Золотые коронки брызнули в разные стороны.

– Моифубы! – взвыл он.

Рыжий оказался смелее – финка появилась в его руке мгновенно. Но я был еще быстрее. Капли конденсата с ближайшей стены слились в ледяную иглу размером с карандаш. Встречный бросок – игла вошла в запястье Рыжего точно между костями. Финка звякнула о камни.

Пятеро решили взять числом – атаковали одновременно с разных сторон. Дубинки, цепи, один даже выхватил мясницкий тесак. Я развернулся, раскинув руки. Вода поднялась из всех луж разом, формируя вращающийся барьер. Прозрачная стена закрутилась вокруг меня с нарастающей скоростью.

Атакующие врезались в водяной барьер на полном ходу. Центробежная сила сделала свое дело – их отшвырнуло как щепки. Один впечатался спиной в кирпичную стену, оставив на ней красный след. Другой пролетел добрых пять метров и приземлился в груду ржавых бочек с таким грохотом, что с ближайшей крыши взлетела стая ворон.

Рыбарь не терял времени даром. Пока его люди атаковали, он вытащил из внутреннего кармана короткий жезл. Потертая рукоять, треснувший кристалл на конце – явно краденый или снятый с трупа. В магазинах такие вещи не купишь.

Ну надо же, одарённый.

Кристалл слабо засветился. Но прежде чем Рыбарь успел выпустить заклинание, я сделал рубящий жест. Водяная волна высотой в человеческий рост поднялась из канала и обрушилась на него сзади. Удар сбил главаря с ног, протащил по булыжнику метров десять и швырнул в железные ворота склада. Раздался глухой удар, точно били в гонг. Рыбарь сполз по воротам, оставляя кровавый след. Жезл покатился по камням, кристалл окончательно раскололся.

– Сваливаем! – крикнул кто-то из уцелевших.

Оставшиеся на ногах – четверо или пятеро, в утреннем тумане точно не разглядеть – сбились в кучу. В их глазах читался животный ужас.

– Пощади! Мы просто…

Я не дал им договорить. Они просто хотели меня убить, но я просто оказался сильнее.

Сплел пальцы в сложном жесте. Нарочно, чтобы испытать свои возросшие способности.

Из канала поднялись сотни водяных игл, тонких как швейные. Они повисли в воздухе на мгновение, поблескивая в первых лучах солнца, а потом обрушились на бандитов.

Иглы били прицельно, поражая нервные узлы с хирургической точностью. Никаких лишних повреждений, никакой крови – просто мгновенная потеря сознания. Бандиты осели на землю, как марионетки с перерезанными нитями.

Настало время заканчивать.

Я поднял обе руки к небу. Канал откликнулся на призыв – вода забурлила, закипела, словно в огромном котле. В центре начал формироваться водоворот. Сначала небольшой, потом все шире, все глубже. Воронка росла, набирая силу, засасывая мусор, водоросли, все, что плавало на поверхности.

Направив руки на площадку, я послал потоки воды за телами. Они подхватили раненых и тех, кто был без сознани – аккуратно, почти нежно – и потащили к краю канала. Профессор попытался зацепиться за выступ в мостовой, но вода дернула, и он исчез в водовороте с последним воплем.

Один за другим бандиты уходили под воду. Рыбарь продержался дольше всех. Даже без сознания, его тело цеплялось за жизнь. Но водоворот был неумолим. Последним исчез парень в тельняшке – полосатая одежда мелькнула в темной воде и пропала навсегда.

Я сжал кулак. Подводное течение изменило направление, утягивая тела вглубь. Там, в старом колодце для водозабора, на глубине десяти метров, в переплетении ржавых труб и обломков, банда «Рыбаки» нашла свой последний приют. Туда никто не полезет, слишком опасно, да и нечего там делать. А через неделю-другую рыбы и раки сделают свое дело.

Водоворот замедлился, успокоился. Поверхность канала вновь стала гладкой, как черное стекло. Только редкие пузыри поднимались из глубины, лопаясь с тихим звукрм «блюп».

Я огляделся. На площадке остались только лужи крови, выбитые коронки Профессора да сломанный жезл Рыбаря. Непорядок. Собрав остаток энергии я превратил туман в быстрый стремительный ливень. Две минуты и земля сталачистой. Отряхнув рукава пиджака, на них попало несколько капель, я пригладил волосы, развернулся и неспешно пошел прочь. Где-то вдалеке залаяла собака, потом вторая. Город просыпался, не подозревая, что стал чище на дюжину подонков.

* * *

Когда я дошел до Торговой площади, солнце уже поднялось над крышами, разгоняя остатки тумана. Торговцы раскладывали товар на лотках, яблоки, груши, связки лука и чеснока.

«Данила! Данила вернулся!» – радостный мыслеобраз ударил как волна. Из фонтана с неработающими дельфинами показалась знакомая полупрозрачная мордочка. – «Капля ждала-ждала! Данила цел?»

«Цел, малышка. Все хорошо.»

Разумеется, видно её было только мне, остальным казалось что это вода искрится на солнце.

«Ой-ой-ой!» – Капля замерла, когда я подошел ближе. – «Где энергия? Совсем мало!»

Маленькие лапки сложились в умоляющем жесте.

«Капля может поделиться! У Капли есть!»

«Спасибо, мелкая, не нужно», – покачал я головой. – «Это твоя энергия. Я восстановлюсь».

«Но Даниле плохо! Капля видит! Пустой-пустой внутри!»

Трогательная забота водного духа грела душу, но принять ее дар я не мог. Для меня это были крохи, а для жизненно важный запас.

Капля нехотя нырнула обратно в фонтан, но продолжала бросать на меня встревоженные взгляды.

Схватка и правда опустошила меня. Я и сам к этому стремился – хотел проверить предел своих возможностей. Так что в ближайшее время я смогу пользоваться только простейшими заклинаниями. Надо искать источники энергии, пометил я в памяти. А заодно подкрепиться обычной едой, это тоже пойдет на пользу.

Кафе «Утренняя роса» обнаружилось на углу площади. Над входом покачивалась вывеска с изображением кофейной чашки. Судя по количеству посетителей внутри, место пользовалось популярностью.

Едва переступил порог, как меня окутали запахи – свежемолотый кофе, сдоба, яичница с беконом. Желудок напомнил о себе настойчивым урчанием. После утренней схватки организм требовал топлива.

Зал был почти полон. Хороший знак, видно готовят тут неплохо. За столиками завтракали клерки перед работой, обсуждали дела торговцы, две дамы в шляпках с перьями оживленно сплетничали за угловым столиком.

Как раз освободился столик у окна. Пожилая пара допила чай и неспешно направилась к выходу. Я проскользнул между столами и занял место, пока никто не опередил.

– Доброе утро! – ко мне подошла официантка, полная женщина лет сорока пяти с усталым, но добродушным лицом. – Что желаете?

– Кофе покрепче и что-нибудь поесть. Что посоветуете?

– Омлет у нас отменный! – оживилась она. – С ветчиной, с грибами, с сыром…

– Тогда омлет с ветчиной. И хлеба свежего.

– Сию минуту!

Она отправилась на кухню с проворством, удивительным для ее комплекции. Я откинулся на спинку стула, разглядывая площадь через окно. Жизнь шла своим чередом – покупатели, продавцы, снующие мальчишки-посыльные…

– Я те говорю, это любовный треугольник! – донеслось от соседнего столика. Два служащих в одинаковых серых костюмах обсуждали вчерашние события. – Офицер, муж, любовник… Классика!

– Да какой любовник? – возражал второй. – Тут политика! Наверняка этот ныряльщик что-то знает. Или нашел что-то компрометирующее!

– Ага, на дне озера!

Официантка принесла заказ. Омлет оказался великолепным, пышный, золотистый, с хрустящей корочкой. Ветчина таяла во рту, хлеб был еще теплым. Я ел с аппетитом человека, который честно заработал свой завтрак.

Вместе с едой принесли стопку утренних газет. «Синеозерский вестник» вопил: «ПОКУШЕНИЕ НА ЖИЗНЬ! Гвардейский офицер пытался убить молодого человека!» «Утренние новости» были деликатнее: «Инцидент с участием офицера гвардии: подробности происшествия». «Торговый курьер» намекал на финансовую подоплеку: «Скандал в семье известного адвоката: что скрывает супруга?»

Я углубился в чтение. Мое имя упоминалось часто. «Молодой ныряльщик Данила Ключевский», «герой дня», «чудом избежавший смерти». Половина деталей была выдумана или искажена, но общая канва соответствовала действительности. Особенно позабавило описание моей внешности – один репортер наградил меня «орлиным взором и могучей статью», другой увидел «скромного труженика с добрым лицом». Узнать меня этим описаниям было решительно невозможно.