Текст книги "Томный дух болотного зверя"
Автор книги: Роман Яньшин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 46 страниц)
Джон почувствовал, как по его спине пробежал холодок.
«И ты хочешь оживить это монстрище?» – спросил он сам себя. – «Может, лучше, как следует подумать, прежде чем предпринимать такой шаг?»
Мысли являлись абсолютно ненужными. Все уже было решено много дней и даже месяцев назад…
Чтобы отвлечься от них, Купер опять переключил свое внимание на компьютер.
Тот еще не закончил расшифровку надписи с алтаря, но его оперативной памяти хватало, чтобы параллельно с ведущейся работой поддерживать и другие процессы. В результате Джон, задействовал несколько электронных переводчиков и решил узнать, что же означает имя «Ылм».
Ответ машины на этот запрос оказался на удивление быстрым, поэтому, буквально через секунду, на дисплее высветилось:
Ылм – непереводимое слово. Близки по содержанию: Элм (азербайджанский словарь) и Ылым (из туркменского языка), – и то и другое означают: НАУКА.
Джон призадумался.
«Ылм – наука? Бог науки? Но это при условии, что Элм и Ылым – всего лишь производные слова от «Ылм». Однако сколько бы допусков тут не было, такой оборот имеет свой смысл. Изваянию – пять тысяч лет. В те времена науки, как таковой, еще не существовало. Та эпоха и называется – донаучной. Но, определенные познания имели место даже тогда. Размещались же они в русле… магии! А магические учения, как не парадоксально это звучит, являются предтечами современных наук. В сегодняшнем мире это уже общепризнанный факт. Тенденции прослеживаются очень хорошо: древние жертвоприношения постепенно перевоплощались в изучение анатомии и физиологии (как убивать человека или животное, если не знаешь строения и возможностей его тела?), «волшебное» влияние тех или иных трав, камней породили химию, да и психология кое-что оттуда почерпнула… Например, если бы людям той поры не пришла в голову идея о нашей двойственной сущности, – здесь мы говорим о телесном и душевном, – позднее, тоже, навряд ли, кто, смог бы, додуматься о существовании психики. Ведь психику невозможно постичь. Так же, как и душу. Если это вообще не одно и то же. Вот, например, я – психолог. Вел, в свое время, частную практику, помог многим людям. Но никогда я не имел дела с психикой в чистом виде. Она – не осязаема, невидима, и, кажется – не существует. Однако мы можем изучать ее по присущим ей свойствам – эмоциональности, активности, способности запоминать, мыслить и так далее…»
От размышлений насчет магии и науки Джона отвлек компьютер.
Он раздражающе пропищал зуммером о том, что поставленная перед ним задача расшифровки текста с алтаря, наконец, выполнена.
«Надо же, справился», – подумал Джон. – «Почему же, интересно, у Бэна, на первых порах, не получилось даже идентифицировать, скажем, «пение» в лесу? Несомненно, из-за этого он и не пытался углубиться в данном отношении чуть вперед, то есть, – сделать его расшифровку. Правда, Бэн не проводил аналогию «пения» с речью, – ни устной, ни письменной… Может, у него просто не имелось должного посыла в указанном направлении? Ведь, это только мне Рэй объяснил тогда причину возникновения данного звука, сказав, что таковым является «разговор» Крапы во сне. Не-е-ет… Даже если бы у нашего компьюторщика, вдруг, появилась подобная идея, он все равно не смог бы ей воспользоваться. О том свидетельствовали его собственные слова. Ведь, как он выразился по этому поводу? «Блохам не понять мысли собаки, на спине которой они живут». У человека речь напрямую зависит от его мыслительной деятельности. А у духов? Разговаривать во время сна, как люди, – это еще не значит быть похожими на них и во всем остальном. При этом правда, не стоит сомневаться, что они обладают и мышлением и речью. Но вопрос о том, как данные процессы у них соотносятся и соотносятся ли вообще – становится очень второстепенным. Ведь, расшифровка того «пения» в любом случае была обречена на провал, ибо язык сущностей из другого мира (подкреплен он их мыслительной деятельностью или не подкреплен) – в принципе не может быть нами понят (лай собаки блохам тоже не понять, как и ее мысли). Если духи сами, конечно, этого не возжелают. Ведь, именно так случилось во время моего «разговора» с Болотным Зверем через Рэя Стокера, хотя в тот момент выходило, что Дух заговорил на нашем языке не своими устами… Но когда Гаргейха подсказала мне, что без денег у Юли нет судьбы, все шло напрямую… Просто она захотела, чтоб я ее понял. На алтаре же выдолбили надпись люди. И пусть эти буквы очень стары и мы уже не понимаем их значений, все равно они имеют человеческий алгоритм своего создания. Потому машина и не дала сбой, просчитав ход человеческой мысли…, «продумав» ее заново, спустя многие столетия и, в итоге, выдав нужные слова. Ведь, все люди – и древние и современные, в основе своей, мыслили, мыслят, и будут мыслить одинаково, причем только словами. Это не то, что анализировать те или иные свойства выходца из преисподней, – там общего с человеком, найти, удалось бы слишком мало, а, соответственно, любые действия и следы паранормальных сущностей останутся для людей и всего того, что ими создано, включая компьютер, неразрешимыми загадками. Просто наша логика оказывается бесполезной в отношении твари, чья сущность функционирует без всякой логики. При этом она не обязательно должна быть глупее человека. Может, даже наоборот, – ей удалось выработать своей стиль бытия, и он намного превышает своими возможностями уровень людей. Как собака, которая организована и конституционально и психически существенно выше, чем блохи… Ну а тут уж вообще в силу вступает закон: богу – богово, а кесарю – кесарево. Хорошо, хоть, съемка «зеленой головы» не прошла в пустую, да видеозапись туманного лица у озера, была весьма успешной, к тому же поддалась оцифровке. Но, по всей видимости, это нам, просто, решили сделать вот такие бонусы… скорее всего, – Ылм и Крапа соответственно. Против их желания никакая аппаратура не зафиксировала бы то, что удалось запечатлеть. Поэтому прав был Андрей, говоря о возможных казусах видеосъемки аномальных явлений. И, я бы теперь даже добавил, – не только видеосъемки, но и всех остальных фиксаций, а так же анализа паранормальщины с помощью технических средств. Хотя… у меня что-то начало забываться и просто о человеческом разуме, который в подобных случаях тоже может дать сбой. И человеку очень везет, ели он вообще способен видеть НЛО, или, как в нашем случае, – болотных духов… Однако сотворенного руками людей идола или созданный ими же алтарь, как я уже понял, изучать можно, не опасаясь казусов ни в аппаратуре ни в своих чувствах…»
Вслед за звуком зуммера, компьютер выполнил следующее действие: на его экране появилось очерченное по краям яркой красной линией интерактивное окно, включающее информацию:
Надпись на алтаре расшифрована.
При дословном переводе введенная вами фраза звучит так:
КРАЯ УДЕРЖАТ КРОВЬ. НЕ МЕДЛИ!
«Ничего себе!» – вытаращил глаза Джон. – «Это как предупредительный тон улыбчивого продавца в супермаркете, который, хоть и улыбается вам, но всего лишь выполняет свою работу, говоря: «Если у вас нет с собой наличных, вы можете воспользоваться карточкой «Виза», других мы, к сожалению, не принимаем». Слова его подразумевают, что в случае отсутствия даже карточки, вы лишитесь выбранных вами покупок и уйдете из магазина ни с чем. Пока вы роетесь в своих карманах, обслуживающий персонал супермаркета готов подождать вас, но лучше делать это побыстрее…»
Джон рад бы был выложить все имеющиеся у него «наличные» перед этой «кассой», но их ему не предоставили. Для вызывания Духа у него имелась только одноразовая карточка по имени «Юля». Именно ее кровь обещали удержать края…
Какие края?
Джон в очередной раз закинул голову.
Теперь, в свете полумесяца, он, действительно, разглядел то, чего раньше, из-за отсутствия внимания к подобным деталям, не видел: верхушку алтаря обрамляли своего рода каменные «борта».
Кровь Юли будет вылита там…
На душе у Джона появился неприятный осадок.
Руки затряслись.
Края удержат кровь…
Вставьте свою карточку «Виза».
Одновременно с этим он вспомнил, что Рэй, говоря ему о необходимости пролить кровь жертвы на алтарь, не сказал, каким именно способом надо сделать указанное действие. Ведь, облить кровищей можно и его ступени и стены… Конечно, тут следовало принять во внимание, что об алтарях все люди наслышаны. И любой, по здравому размышлению, сразу же решит делать кровавое дело ни где-нибудь, а, на вершине данного сооружения. Но допуск на отсутствие должных мыслей все-таки оставался. Поэтому расшифровка надписи оказалась очень кстати. Хотя, предупреждение относительно крови на алтаре в свое время делал не сам Стокер, – Дух говорил через него. А уж это создание наверняка понимало, что компьютер расшифрует древние письмена, заключающие в себе необходимую информацию, потому и лишних разговоров на данную тему рациональнее было избежать.
5
Юля проснулась от испуга, что о чем-то забыла.
А забыла она, как ей тут же подсказал ее внутренний голос, об осторожности.
Не стоит особо доверять Куперу. Он – сам себе на уме.
Неожиданно девушке пришло на ум:
«Там снаружи ходит-бродит
Дядя Купер – страшный зверь.
Ты ему не открывай, блин,
Коль он стукнет в твою дверь».
Юля тут же осеклась.
С чего бы ей, вдруг, на рифмы перейти? Призрака на озере, как Виктор, она, вроде не видела, и в глаза этому страшиле не смотрела. Может, просто так у нее сочинилась эта считалочка?
От неожиданности?
Но, все-таки, ее на самом деле беспокоила мысль о том, что теперь она не знает точного местоположения американца.
«Отзовись!» – мысленно приказала она ему. – «Шаркни ногой или чихни. Этого будет достаточно, чтобы я поняла, где ты находишься».
Но вокруг, лишь булькала, выпуская болотные газы, трясина, да где-то вдалеке зашлись своей нескончаемой песней, лягушки.
«Может, если выйти из палатки, я его увижу?» – предположила Юля. – «Наверняка, он сидит где-нибудь по близости со своим компьютером, – примерно там же, где расположился, когда мы сюда приехали. Сидит и тихо смотрит на экран. Куда-то уходить ему просто без надобности, да и места вокруг мало… А звуков не производит, потому что не двигается… Увлечен человек…»
Не желая будить Виктора (чего уж, теперь, после драки, кулаками махать?) девушка тихо отодвинула не застегнутый полог палатки и вышла на улицу.
Темнота и зловещие тени в мгновенье ока окружили ее, навевая страх.
«Главное сейчас – не испугаться совсем», – начала руководить своими эмоциями Юля. – «И для этого достаточно поставить перед собой определенную задачу. Когда ты решаешь что-то важное, остальное, постепенно, подавляется. Моя задача – найти американца…»
Собравшись с духом и стараясь не смотреть по сторонам, дабы не усиливать свой внезапно образовавшийся испуг всякими вещами, которые могли померещиться во тьме этого глухого места, девушка устремила взор примерно туда, где раньше находился Купер.
Следы его пребывания на том месте, – взять хотя бы компьютер, видеокамеру и какие-то другие, более мелкие, вещи остались лежать там до сих пор, но самого американца видно не было.
Юля осторожно прошла к алтарю.
Экран компьютера не светился, – очевидно, машину выключили. Видеокамера, мерцая красным огоньком светодиода, отвечающего за индикацию потребления электроэнергии, по всей видимости, находилась в режиме ожидания, и, как бы давала понять с помощью этого сигнала: «Прикоснись ко мне, и я заработаю».
– Господин Купер? – тихонько позвала девушка, и звук собственного голоса придал ей немного сил.
Юля сделала еще несколько шагов, потом еще и через минуту поняла, что уже не так сильно боится темноты, как при выходе из палатки (подавление страха путем решения важной задачи сработало).
Аккумулировав, наконец, в себе должную порцию смелости, она обошла идола кругом.
Купера не оказалось и позади изваяния.
Машина тоже пустовала, – полумесяц хорошо просвечивал ее салон через нетонированные стекла, отчего было видно, что сиденья автомобиля никем не заняты.
Девушка снова приблизилась к алтарю, на этот раз недоумевая.
Американский ученый, словно сквозь землю провалился.
«Может, все-таки, разбудить Виктора?» – подумала она и уже хотела вернуться обратно к палатке, но вдруг ей пришла в голову одна дельная мысль: «Надо залезть на алтарь!»
Десяток ступеней этого сооружения способен был вознести поднявшегося по ним человека на добрых пару метров вверх. Тактически подобное действие ставило любого из людей в выгодное положение, если он решил оглядеться или высмотреть кого-то. Ведь с такой высоты, освещаемые светом полумесяца топи, должны были просматриваться намного дальше и лучше, чем снизу. Вдруг, ей посчастливится увидеть Купера, идущего, скажем, где-то далеко впереди по тропе? Тут, конечно, сам собой напрашивался идиотский вопрос: зачем ему понадобилось бродить ночью по болоту? Но и ответ получался под стать интересу: как говорится, – черт его знает?! Этот профессор и раньше был чуть-чуть «того». Ведь, разве полностью нормальному человеку, по своей воле, захотелось бы лезть сюда через все встретившиеся на пути неудобства и потусторонние ужасы? А сейчас он, наверное, вообще сбрендил от счастья, когда ему удалось прорваться к месту своего вожделенного эксперимента. Наверняка, именно в связи с экспериментом он куда-нибудь и залишился. Может, размечает какие-нибудь точки… отсчета или чего ему там нужно…
Юля вскарабкалась на первую ступеньку.
Та оказалась высокой, а лестница очень крутой. Чтобы ее использовать, приходилось высоко поднимать ногу, а после продвижения вверх балансировать руками, дабы удержать теряющееся равновесие.
Единственную радость доставляло то, что умение карабкаться на алтарь приходило быстро и, вот, пятая и шестая ступеньки оказались позади.
Уже с этой высоты девушке чувствовалось, насколько она возвышается над болотом.
Юля быстро огляделась, и ей, на мгновенье, опять стало страшно.
Кругом была ночь, а в ней витали ночные ужасы.
«Надо думать о своей задаче и страх уйдет», – опять попыталась она настроить себя на нужный лад, но, тем не менее, с опаской напрягла слух.
Где-то справа булькнул болотный газ, а позади, вдруг, заверещала какая-то птица.
«А птица ли это была?» – подумала девушка, чувствуя, что у самой душа понемногу уходит в пятки.
В ответ на испуг, у нее сразу возникло желание побыстрей оказаться на вершине алтаря. С высоты все происходящее внизу обычно кажется игрушечным и незначительным.
«Вот именно, только кажется», – отметила Юля.
Но для самоуспокоения сейчас срочно требовалось любое средство, даже такое безосновательное и иллюзорное.
Собрав все силы, и чуть не растянув от этого икроножные мышцы, девушка сделала несколько последних шагов наверх.
Вершина алтаря представляла собой небольшую ровную площадку, края которой имели невысокие отбортовки. Из-за этих отбортовок пол сооружения оказался изрядно затенен. Тень была настолько густая, что Юля даже испугалась: как бы не провалиться в какую трещину или дыру, если нечто подобное окажется там, а она, случайно, туда наступит. Ко всему прочему, из-за наличия «бортов» пространство площадки походило либо на кузов маленького грузовика, либо на… гигантский гроб. Вот, только гробы или кузова изготавливаются из дерева или металла. Ну а тут все было сделано только из камня, – и пол, и края…
– Края удержат кровь… – услышала Юля чей-то сдавленный шепот.
Неимоверный ужас мгновенно пригвоздил ее к месту.
Не в силах больше сделать ни шагу, она наблюдала за тем, как из образуемой отбортовками алтаря тени выплывает фигура лежавшего там до этой секунды существа…
Существо вынырнуло оттуда и схватило ее одной рукой за волосы, зажав несколько локонов, будто в тисках.
Юля страшно закричала.
Но еще сильнее она завопила, когда увидела, что в другой своей руке существо держит огромный нож-заспинник, и имеет лицо ни кого-нибудь, а Джона Купера.
Он стоял перед ней, с маниакальным блеском в глазах и явно чудовищными намерениями…
6
Виктора во сне мучил кошмар.
Сначала ему снилось, будто он в Вологде, – садится на автобус, который должен доставить его в Череповец.
Путь на автобусе от одного города до другого оказывался каким-то, по странному, коротким и необременительным. Но чего только не бывает во снах, пусть даже в плохих?!
После того, как Виктор приехал в Череповец, он пошел к своему гаражу, взял там собственную машину и поехал в Конино, вернее, – за поселок, – на кладбище, где его не так давно попросил остановиться, желавший выпить водки Ананьев…
«Жалко, даже цветочков не купил», – думал он весь путь до этого богом забытого места, не осознавая, правда, зачем ему цветы (ведь, насколько парень знал, никого из его родственников или друзей здесь никогда не хоронили).
У него, правда, возникла мысль, не был ли тут похоронен Ананьев, когда его… растерзанное оборотнями тело, нашли, наконец, люди.
Но, стоило ему доехать до кладбища и увидеть стоящую около первой же могилы скамейку (ту самую, на которой их с Борисом Михайловичем застукала во время разлития водки по стаканам внезапно появившаяся Ира) то и это предположение оказалось неверно.
На лавке (почему-то изрядно растянувшейся по длине), в рядок, сидели: Борис Михайлович, Алексей, Лёга, Мишка, Андрюха и даже Бэн. Они слепо смотрели сквозь парня, будто не замечая его.
Виктору их поведение показалось странным, но еще более удивительным для него стало присутствие среди этого народа трех совершенно незнакомых ему девушек.
Те тоже сидели на лавочке, разбивая шеренгу вышеперечисленных людей на дробные части: одна примостилась с левого края скамьи, имея под боком первых двух человек, потом сидела вторая, отделяя от общего числа лиц мужского пола еще пару, ну а последних двух как бы «оттяпывала» себе третья, занимавшая, соответственно, правый край жесткого диванчика.
Облаченные в русские народные одежды, – широкие красные сарафаны с кокошниками, эти особы, тем не менее, почему-то прятали лица за черной вуалью.
Вуаль, правда, как оказывалось, не мешала им лузгать семечки, которые они то и дело отправляли себе в рот, попутно отгоняя комаров свежими березовыми ветками, действительно способными, из-за обилия листьев на них, выполнить роль, если можно так сказать, физического «фумитокса».
Проходя мимо ряженых девиц, Виктор даже захотел подшутить над ними по поводу насекомых, используя старый деревенский прикол, о котором слышал еще от матери:
– Девчонки, а вы чего комаров-то шугаете? Бейте их, собирайте в горстку, и сушите. Когда заглянете в Череповец, можете сдать их в любую аптеку. Там за килограмм сушеных комаров сто долларов дают.
Девушки на лавке как бы подмигнули друг другу – прямо через вуаль, и громко рассмеялись.
– Чего вы смеетесь? Это новая разработка американских ученых. Оказывается, сушеные комары, от гонореи всех лучше помогают, – бросил напоследок Виктор, после чего углубился на территорию кладбища и легкой походкой зарулил к чьей-то могиле, почтительно склонив голову около нее.
«Жалко, что цветочков не купил», – опять подумалось ему.
Постояв возле могилки и выкурив сигарету, он, не спеша, двинулся в обратный путь.
Минуя то место, где стояла пресловутая лавочка, Виктор уже не заметил, чтобы на ней сидели Борис Михайлович с Алексеем или ребята.
Остались одни девчонки.
Их же, с ног до головы, облепило какое-то копошащееся месиво.
Парень присмотрелся. То были комары! Будто со всего леса они слетелись именно на этих девок, и, теперь, покрывали их, подобно тому, как саранча покрывает кукурузное поле во время своего нашествия. Тонкая материя сарафанчиков не могла спасти девах от этих кровопийц (насколько знал Виктор, те способны были прокусить и толстую ткань тренировочных штанов, ситец же им был вообще – по барабану).
Девушки еще раз звонко рассмеялись, а потом, все три, сказали ему в один голос:
– Были мы в городе…
Виктор еще подумал: «Когда успели-то?»
А те продолжали:
– Ничего, там, в аптеках за килограмм комаров не дают. Зато нам их убивать понравилось!
И эта троица как начала хлестать друг друга березовыми веточками! Только свист стоял.
Сочные комары, еще не вынувшие своих хоботков из их кожи, лопались под ударами березовых веток и заливали девчонок кровью.
Те же от этого только громче смеялись и, не усмиряя свой пыл, продолжали хлестать себя «на брудершафт», уничтожая новые и новые партии насекомых.
Через минуту от таких действий, их и без того красные сарафанчики стали просто алыми, а спустя две минуты материя, из которой эти вещи были сделаны, насквозь пропиталась кровью и теперь напоминала трепещущие куски живого мяса без кожи…
Нахлеставшись вволю крылатых гаденышей, девушки встали с лавки, взялись за руки и начали водить хоровод.
Откуда ни возьмись, в центре их хоровода появился болотный идол, точнее – его уменьшенная копия. Он мрачно смотрел на Виктора, излучая своими «японскими» глазами злобу и ненависть.
Девушки разомкнули хоровод и повернулись к Виктору уже без вуали, – с открытыми лицами.
Парню сразу бросились в глаза наполовину азиатские… черты их симпатичных мордашек.
«Вот те на!» – внутренне воскликнул он. – «В русских сарафанах, а сами… какие-то… метиски».
Попутно Виктор отметил для себя, что лица двух из девиц он уже видел, – это были «туманный призрак» и «болотная жижа». Третью ему узнать не удалось.
Но именно третья, незнакомая девушка, обратилась к нему, – на этот раз без поддержки своих спутниц. Проговаривала она слова четко и внятно:
– Ты будешь мой!
В тоне ее голоса сквозила холодность матерого гестаповца.
При этом в душу Виктора мгновенно заполз ледяной страх. Чего он испугался? Открытия, кем были его оппонентки (по крайней мере, знакомые)? Или интонации, с которой оказались произнесены слова, изреченные сейчас третьей особой? А, может, вообще – смысла, этих слов? Наверное, понемногу, здесь сыграло роль каждое из перечисленных обстоятельств.
Парень сделал несколько шагов назад, отступая, и срывающимся от волнения голосом, произнес в ответ:
– Я не хочу быть твоим. У меня есть девушка. Я ее очень люблю.
– Скоро ее у тебя не будет, – усмехнулось лицо восточной красавицы.
«Юля в опасности!» – ужаснулся Виктор, проведя, в один миг, необходимые аналогии.
Испытав самое настоящее потрясение, он проснулся, жадно хватая ртом воздух.
Юли рядом не было.
«Где же она? Где?» – заметались в его голове тревожные мысли.
Парень мигом вылез из палатки и крепко схватил топорик, который собственными же руками положил около брезентового укрытия перед тем, как лег спать (видимо, отдых, в купе с Юлиным лечением, заставили овладевшую им болезнь отступить, а силы, соответственно, – вернуться). Топорик, за время его сна, по всей видимости, больше никому не понадобился, и инструмент не утащили.
«А кому он, собственно, мог быть нужен? Юле? Она и так вчера уже выдрала последние кустики для костра. Теперь вокруг – только камни и болотная грязь», – пораскинул мозгами Виктор.
Но тут парня осенило.
Топор – многоцелевая штука. Зачем думать об использовании его только в быту? Ведь, эта вещь может пригодиться и в качестве оружия…
Купер! Не стоит особо доверять ему. Он сам себе на уме!
Хотя, у него и без топора оружия достаточно: где-то должно быть ружье, и еще огромный нож… Тот самый, которым ученый отрезал ветку с дерева, дабы измерить ей глубину болота, располагающегося возле тропы…
Годился топорик и в качестве средства самообороны… беззащитной девушки, вышедшей из палатки в ночь, полную неведомых опасностей…
«Юля – Юля, почему же ты меня не разбудила, когда захотела прогуляться?» – скрежетнул зубами парень.
Виктор признался себе, что ему, на данный момент, было бы куда спокойней, если б топор исчез, и он бы знал, что его взяла с собой девушка, причем, именно с той целью, которую он сам мгновенье назад определил, – для самообо…
Но, не успел он завершить свою мысль, как откуда-то со стороны алтаря раздался Юлин истошный крик.
Не видя, где она находится, Виктор вслепую бросился на ее голос, надеясь только на собственное чутье и хорошую ориентацию в пространстве.
Эти способности не подвели парня, и через какие-то жалкие доли секунды он уже видел, как на вершине вознесшегося к небу каменного алтаря, освещенные полумесяцем, стоят два силуэта.
Один, без сомнений, принадлежал Джону Куперу, а другой – Юле.
Рассмотреть детали было очень сложно.
Единственное, что Виктору показалось, так это – будто Купер прикоснулся одной своей рукой к щеке девушки…
Или он схватил ее за шею?
Нет, за волосы!
Вдруг, американец занес над своей головой гигантский нож… вот он, ножище, – легок на помине …лезвие которого холодно сверкнуло в свете полумесяца.
Юля завопила вновь, более отчаянно и надсадно.
Поняв, что сам ничего уже сделать не успеет, Виктор прокричал ободряюще-приказывающее восклицание:
– Юля, защищайся!!! Я иду тебе на помощь!!!
Крик парня будто вывел девушку из оцепенения, и она подняла вверх свои ручки, чтобы хоть как-то оградить себя от разящей стали ножа.
Купер начал наносить удар, целясь девушке в сердце.
Но, вдруг, помимо Юлиного верещания, его уши услышали еще чей-то вопль.
Кроме девушки здесь мог производить такого рода шум разве что Виктор.
«Как же так?» – подумалось Джону. – «Я специально не стал пользоваться ружьем, взяв нож, чтобы не разбудить его звуком выстрелов?! А он, все равно, – тут как тут?! Хотя, парень по любому проснулся бы от криков девушки. Это была промашка! Надо, все-таки, было брать карабин и пользоваться его убойной силой вкупе со скоростью, как преимуществом. Сначала пристрелить ее, а потом, когда рыпнется, – его. Теперь же возникла трудная ситуация…»
Но пока – парень был далеко, и в ближайшие секунды его не следовало опасаться. Однако, из-за переживаемого напряжения, Джон дал осечку. В результате рука ученого дрогнула, и клинок пошел вниз чуть медленнее, чем следовало бы.
Этого промедления хватило, чтобы девушка слегка уклонилась от удара, подставив под нож уже не грудь, а плечо.
Лезвие скользнуло ей по лопатке, разрезав лишь кофточку и слегка поранив кожу на спине, но, не добравшись до сердца.
Тем не менее, удар был ударом. И, хотя, нож прошел мимо цели, сжимавший его кулак все равно вышиб из бедняжки дух. Если б от этого на алтарь еще полилась кровь, было бы прекрасно. Вот только от ударов кулаком много крови не бывает, а зачастую все обходится и вообще без нее.
Такое нелепое нападение американского ученого отбросило Юлю в сторону. Покуда другой своей рукой Купер продолжал держать ее за волосы, ей пришлось оставить в его лапе несколько драгоценных локонов. Обескураженная ударом и болью, девушка завиляла по площадке алтаря, как пьяная. Сделав два инерционных шага назад и, оступившись на крутых ступеньках каменной лестницы, она уже не могла сохранить равновесие и кубарем полетела вниз.
Перед ее глазами завертелся неимоверный калейдоскоп чередования лунного света и тьмы, а потом все разом пропало…
Виктор увидел, как падает Юля, и как сильно она приложилась головой о последнюю ступень проклятой постройки. Он был слишком далеко, чтобы подхватить ее, но и слишком близко, чтобы у него не возникло ответной реакции на увиденное.
Несколькими мощными прыжками парень подбежал к алтарю, с разгону взлетел по лестнице на его вершину и, не долго думая, рубанул Купера топором.
Удар пришелся по руке американца, – по той самой, которая сжимала нож, нацеливавшийся мгновенья назад Юле в сердце и чудом прошедший мимо.
Тут же рука ученого полетела в одну сторону, а его крик боли – в другую.
Джон схватил левой кистью обрубок правой руки; кровь хлестала из перебитых вен.
Виктор с удивлением взглянул на топорик. Он и не подозревал, что тот настолько остр. Глубоко в душе парень не хотел калечить американца. Ну, разве что чуть-чуть, – чтоб тот больше не смел нападать с ножом на девушку. Однако топор оказался в деле не хуже казачьей шашки, и теперь было уже ничего не вернуть назад. Понимая это, Виктор пнул Джона ногой в живот, – чтобы окончательно вывести того из строя.
Американец сложился пополам и грузно осел на площадку алтаря в позе эмбриона.
– Сукин ты сын! – бросил ему парень, презрительно сплюнув.
Четвертованный Купер ничего не сказал в ответ, он лишь расстегнул у себя на поясе ремень и, вытащив его из брюк, наложил эту полоску кожи, на обрубок своей правой руки, перетягивая, таким образом, поврежденные вены. Едва он успел сделать это, как задергался и упал ниц, скованный страшной болью.
Виктор поспешил вниз, – к Юле.
Девушка лежала там же, где и завершилось ее неимоверное падение, – у нижней ступеньки каменной лестницы.
«То, что она лежит – плохо. Совсем плохо», – огорчился парень. – «Если она лишилась чувств от удара о ступеньки алтаря, значит, тот был очень сильным».
Он бережно обнял распростертое на земле тело девушки и с превеликой осторожностью положил в одну свою ладонь ее прелестную головку.
Неожиданно, его пальцы нащупали у Юли на затылке странный желвак размером со спелую сливу.
«Что это?» – не на шутку испугался Виктор, перекладывая голову девушки из одной своей руки в другую.
Ладонь, на которой ее затылок покоился до этого, парень с ужасом поднес к своему лицу. На пальцах просматривались темные потеки чего-то липкого и теплого.
«Нет, нет, нет!» – парень почувствовал, как ему становится дурно. – «Такие вещи могут казаться темными в свете полумесяца. Черные, маслянистые, – как тушь, разве что спиртом не пахнут… На самом же деле они алые… Потому что это… кровь!»
Слезы сами хлынули из глаз Виктора.
Наверху, в тени, создаваемой отбортовками алтаря, ворочался Купер. Не в силах подняться на ноги, он ползком добрался до края лестницы и посмотрел вниз.
«Не получилось!» – раздосадовано подумал он, наблюдая за тем, как Виктор рассматривает свои окровавленные ладони, ставшие такими после его прикосновения к затылку своей подруги. – «Кровь девушки должна была быть не на лестнице, а на верхней площадке алтаря».
КРАЯ УДЕРЖАТ КРОВЬ.
НЕ МЕДЛИ!
Теперь ему оказалось ясно, что края не удержали никакой крови.
Снизу раздались звуки захлопывающихся дверей вездехода.
Это Виктор усадил в кресло автомобиля девушку и сел в него сам.
Виктор понимал, что повторная атака Купера хоть и маловероятна, но все-таки возможна.
К тому же, он не знал точно, где у того спрятано последнее из ружей…
Неожиданно его осенило, – по всей видимости, американец спрятал его в своей сумке, что лежала сейчас неподалеку от алтаря. Больше ему негде было этого сделать, ибо во время вчерашней погрузки парень не видел карабин среди других вещей.
Однако сегодняшней ночью прошло достаточно времени, пока Купер находился один со своей поклажей. За этот период он мог запросто перепрятать ружье, заховав его где-то на кургане, или на вершине алтаря.
