Текст книги "Томный дух болотного зверя"
Автор книги: Роман Яньшин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 46 страниц)
– Я в полной мере расскажу вам, где искать Болотного Духа, – говорила колдунья. – Часть пути знаю отлично, – много раз ходила в те места, за травами, – для целебных отваров и для любовного зелья…
Ананьев вздохнул.
Виктор глянул на него и увидел тоску в глазах старого ученого. Очевидно, Борису Михайловичу было тягостно слушать о том, что не подтверждено наукой.
– Дальше бывала редко, но бывала. Ведь, колдовство – дело темное. Вот и приходилось, иногда, просить помощи у тьмы. Например – порчу на кого навести, – продолжала старуха. – Последний раз это случилось… давно… Не хотела, конечно, такой тяжкий грех на душу брать, но деньги хорошие в уплату предлагали, а мне теперь внучку растить надо, – сноха-то со своим педагогическим образованием гроши зарабатывает, не говоря уж, о сыне, который год назад вообще пропал…
«Ух, бестия, конкретно на деньги намекает», – подумалось Ананьеву.
Ему было чертовски плохо сидеть тут и слушать весь этот идиотизм. Лучше бы уж карга объяснила им дорогу или изобразила на бумажке план местности, – он и то мог как-то пригодиться, в отличие от происходящей болтовни.
Купер достал из внутреннего кармана пиджака приготовленные деньги и отдал старухе.
– А нам? Так не честно! – подал голос Лёга Стрельцов.
Однако никто не отреагировал на его высказывание. Момент был не подходящий. Нервы у всех, из-за услышанного, напряглись, и люди сидели в оцепенении.
Первым нашел в себе силы заговорить только Виктор:
– Сын пропал? Совсем?
Получив деньги, старуха была явно довольна, но при воспоминании о сыне тень печали легла на ее старое, морщинистое лицо.
– Совсем, – грустно сказала она. – Гадала на картах, на куриных костях, чувствую – жив он, но что-то его не пускает.
В этот момент скрипнула входная дверь и в горницу заглянула женщина лет пятидесяти, с живыми черными глазками и длинным, прямым носом. На ее голове был повязан легкий платок с рисунком из розочек, который она, очевидно, растерявшись, начала машинально поправлять, хотя с ним и так все было в порядке.
– Ой, Васильевна, сколько у тебя народу! – воскликнула женщина. – Да еще мужчины! Вроде, к таким, как ты, все время одни бабы бегают.
– Тебе чего, Петровна? – спросила колдунья.
– Должок принесла, в сенях оставила. По уговору – два десятка яиц и окорок. А гости-то у тебя, я гляжу, из города?
– Угадала.
– Слывет, значит, о тебе молва…
– Ты, главное, скажи, помогло? – перебила ее колдунья.
– Спасибо, помогло! – всплеснула руками женщина.
– А сегодня и собака сдохла.
На эти слова женщина округлила свои и без того выразительные глаза и перекрестилась.
– Сдохла. Только недавно в лес ее отнесла и закопала.
– Чо помогло-то? – брякнул невзначай расположившийся ближе всех к выходу на деревянной лавке Лёга Стрельцов.
– Дык, магия бабкина помогла, – не растерялась женщина. – Вы, мужчины, правильно сделали, что к Васильевне обратились. Не знаю уж с чем, это дело не мое, но случайные люди у ней тоже не появляются. Вот, я, например. Внучек у меня заболел. То ли настыл где, то ли еще чего с ним случилось: боль, температура – сучья титька под мышкой вылезла. Знаете. Молодой человек, что такое сучья титька?
Лёга отрицательно качнул головой.
– Это когда фурункул очень большой лезет, с несколькими головами…
Сидящий рядом с Лёгой Андрей поморщился.
– Таскали, таскали его в больницу – никакого толку. Ни мази докторские не помогали, ни уколы. Когда я увидела, что все бесполезно, сразу к Васильевне его привела. Вчера утром это было.
– Я в это время аккурат тесто для лепешек месила, – продолжила за нее колдунья. Взяла из кастрюли немного теста, вываляла его в муке, покатала им по больному месту у мальца, вышла во двор, и отдала этот кусок собаке, а сама приговаривала: сучья титька, иди к суке.
– И сегодня мой внучек проснулся, а фурункул исчез, опухоль спала! – закончила женщина.
– Не очень собаку жалко – состарилась та совсем, вскоре и сама бы околела. Больше полугода ей точно было не протянуть. Но от теста – всего лишь за какую-то ночь дубу дала животина! – колдунья поставила в блюдце свою чашку с таким звоном, что все вздрогнули.
– Ох, ладно, Васильевна, не буду мешать. Спасибо еще раз, дай бог тебе здоровья! – испугалась вдруг женщина и поспешила закрыть входную дверь.
Ананьев расстегнул воротничок своей рубашки.
– Я на минутку, пойду прогуляюсь, – дотронулся он рукой до плеча Купера.
Борис Михайлович встал с табуретки, на которой сидел и, кивком попрощавшись с колдуньей, вышел из комнаты.
Все, погруженные в собственные мысли, проводили его задумчивым взглядом.
Виктору не было известно, о чем думали в этот момент остальные, но сам он посочувствовал Ананьеву: Борис Михайлович не нуждался в деньгах Купера, не был его приспешником, ему просто хотелось сделать еще одну научную работу, труд, который дал бы человечеству новую крупицу знания. Но в условиях, когда главенствовать начинает колдовство, а не естественнонаучное познание, и отделить зерна от плевел вряд ли получится, занервничать может любой, даже самый высококлассный специалист.
– Чудесное исцеление ребенка – далеко не все, на что способна магия, а я владею ей в совершенстве, – колдунья многозначительно подняла вверх указательный палец. – За мою жизнь предо мной прошли тысячи людей. Каждый остался доволен результатом моей работы, и с каждым я была правдива.
В комнате воцарилась глубочайшая тишина. Даже Купер, выступающий для Бэна и Стокера переводчиком, на секунду прекратил переводить.
На миг старуха замерла. Потом колдунья улыбнулась и добавила:
– Бывает, конечно, что и обманываем.
Находящиеся в комнате люди, словно зрители в кинотеатре, пережившие захватывающий момент какого – ни будь приключенческого фильма и, увидевшие после этого сменный кадр с юморной сценкой, перевели дух.
– Уж очень мой дед до «магических» обманов охоч был. Больше обману сыпал, чем колдовства. Например, ни одну свадьбу не пропустил. Раньше, ведь, молодожены на санях или на коляске катались, машин еще не придумали. Так, вот, дед возьмет несколько камней, обрызгает их волчьей кровью и разбросает на дороге. Лошади чуют волка, и дальше не идут. Гости сразу – колдуна угощать. Угостят деда, тот раздобрится – и к лошадям. Делает вид, будто заклинанье им в уши шепчет, а сам в ладонях чеснок разотрет и к мордам лошадиным его приложит. Понятно, что резкий чесночный запах перекрывал слабый дух волка, который от камней шел, и свадьба дальше едет, – лошади уже не боятся. У меня, в отличие от деда, склонности к надувательству нет. Организую вам встречу с Болотным Духом. Только, учтите, встреча с ним будет жуткая, ибо сам дух – древняя, могущественная тьма. Но и это еще не все, потому что до встречи с ним, несколько опасностей ждет вас на вашем пути. Не бойтесь, предупрежу о чертовщине, которая в лесу, да на болоте, водится. Но, по-моему, это надо сделать завтра, а сегодня лучше подумайте о ночлеге.
– Нам нужно расположиться в лесу, для дополнительных исследований. С поселковым начальством и лесными работниками все согласовано еще вчера, о чем свидетельствует бумага, переданная нам по факсу, – Купер достал из кармана копию документа, озаглавленного крупными буквами как «Разрешение». – Из телефонного разговора с ними, я уяснил, что мы вольны выбирать место нашего расположения где угодно. Но, сами понимаете, хотелось бы остановиться там, где лучше. Однако боюсь, сейчас никого из лесничих уже нет в конторе, – рабочий день закончен, поэтому никто нам не покажет хорошего места. Надежда остается только на вас. Не подскажете, где мы можем разбить лагерь?
– Лучше всего будет на заброшенной лесопилке. Поедите по асфальту, за село, мимо колхозных полей, потом – через лес, мимо кладбища… Затем снова колхозное поле будет. По нему грунтовая дорога до опушки леса, который за полем опять начнется, поведет. Углубитесь в тот лес, и увидите указатель – направо. Дорога, правда, дальше пойдет, но вам сейчас – именно направо. Там будет старая лесопилка. На ней удобно – и строения кое-какие остались, и поляна есть, – объяснила старуха. – Только не забудьте, в тех местах уже никакого асфальта нет. Проедите ли по колее, где только трактора ходят?
– Господин Купер, а как же с «Газелью» быть? – громко спросил Алексей.
Джон развел руками:
– Пусть вездеход едет сам, а поклажу перегружайте из микроавтобуса в легковой полноприводник.
– Но туда вся поклажа не влезет, – заметил Виктор.
– Значит, надо будет сделать два рейса. Вездеход тоже задействуйте для перевозки, хотя бы один раз. Сначала берите разнорабочих, кухарку, палатки со скарбом, необходимые продукты и езжайте туда. Потом Алексей вернется, заберет оставшихся людей, а так же все, что не уместилось в первый раз. Еще вопросы есть?
– Куда «Газель» денем? Не на дороге же бросать! – Алексей почесал затылок.
– Автобус оставьте в лесничестве. Тем более, вы говорили, что лесники знают о вашем приезде. Оно находится через дорогу, почти напротив моего дома, у них там автобаза. Сторожу полтинник дайте и договоритесь, – произнесла колдунья, отодвигая с окна занавеску и показывая на расположенные невдалеке строения казенного типа.
Все увидели, как возле окна прошел Ананьев.
Борис Михайлович уловил какое-то движение в окне, посмотрел туда и сам оказался не рад, встретившись взглядом со старой ведьмой. Мгновенно потупившись, он прошел чуть дальше – туда, где его уже никто не мог увидеть. В доме колдуньи на его горло навалилась необъяснимая тяжесть. Стоило ему покинуть горницу, как эта тяжесть ушла. Неприятное было ощущение. Зато теперь Ананьев понял, что означает выражение: на дух не переносить. Действительно, там, в избе, разговор окружающих как будто наполнил его легкие жгучим газом, перекрывающим дыхание. За всю жизнь он не испытывал ничего подобного. Чем это было вызвано? Скорее всего, – противоречием.
Борис Михайлович обошел дом и углубился в сад – подышать чистым воздухом.
С одной стороны, он готов был поступиться многими научными законами ради нового открытия. Но, с другой стороны, ему не давало покоя осознание слабости Купера, заключавшейся в отсутствии методик, т. е. инструментов проведения исследования. Прямыми доказательствами тому служили: запись конференции, проведенной в США, и только что состоявшаяся беседа. Джон, хоть и придерживался определенной научной парадигмы, использовал слишком много специалистов другого профиля. Да, каких, собственно, специалистов?! У этой старухи, небось, образование-то – полкласса церковно-приходской школы, полученных при царе Горохе.
Ананьев коснулся яблоньки.
Молоденькая и тоненькая, она весело шелестела на ветру своими аккуратными листочками, и на душе у Бориса Михайловича полегчало. Во всем нужно искать, что – ни будь хорошее! Например, шашлык сегодня вечером. Где бы он еще мог его вкусить, если б не поехал в эту экспедицию. Замечательная все-таки у Виктора девушка – и красавица, и хозяйка на все руки! Кстати, как она там? Может, ей, чем помочь?
Но, только Ананьев собрался пойти к микроавтобусу, как услышал шепот.
– Будь с нами…, – шептал голос.
Ананьев огляделся по сторонам – никого. Однако шепот не прекращался.
– Будь с нами…, будь с нами…, – монотонно повторялись кем-то одни и те же слова.
– Кто здесь? – спросил Борис Михайлович.
Он, с опаской, пошел на звуки голоса и вскоре оказался у обычного деревенского колодца, над которым возвышался допотопный «журавль», – оглобля, прикрепленная своей серединой к двум бревнышкам-столбам на подвижном шарнире, – чтоб качалась. На одном ее конце был привязан камень – противовес, а на другом – длинная цепь с хитро заплетенным крюком – для ведра.
Ананьев потянулся ухом к колодцу, шепот стал заметно громче.
Не понимая, что происходит, он убрал с колодезного зева дощатую крышку и заглянул внутрь. Если вокруг еще был, пусть и уходящий, но все же день (вечер), то в колодце царствовала тьма вечной ночи.
Эта тьма жила и пульсировала, выдавая из себя тихий голос, повторяющий одну и ту же фразу:
– Будь с нами…
5
Колдунья оставила занавеску открытой и, обернувшись к членам экспедиционной команды, сказала:
– Милочки, можно вас попросить, пока вы не уехали, воды с колодца принести? Ведерки за печкой стоят.
Виктор щелкнул пальцами и жестом дал понять Лёге и Андрею, чтобы они выполнили просьбу старухи.
Те неохотно покинули свое место, долго гремели какими-то железками в темном пространстве между большой русской печью и стеной дома, потом, все-таки появились с ведрами в руках.
– Только, ребятки, послушайте совет, – предостерегающе заговорила с ними колдунья. – Ежели в саду чей-то призывный шепот услышите, не отвечайте, и самого шептуна не ищите, делайте просто свое дело и все, а когда ведерко с журавля снимать будете, вниз, в колодец, смотреть не надо…
– П…почему не надо? – запнулся Андрей, уставившись на старуху непонимающим взглядом.
– Там, в воде, кое-кто проживать надумал, и все время к себе зовет. Не дай бог, откликнитесь. Утопит!
– Утопит? – опешил Лёга. – И кто этот кое-кто?
– Был один тут, – потупилась колдунья. – Муж мой покойный. Напился однажды и свалился в колодец. Как это произошло, – не видела. Утонул пьяный, да неприкаянный. Теперь в колодце душа его нечистая так и живет.
Виктор вздрогнул.
Снова колодец! Опять тварь из колодца! А где же звонок?
– Бабуль, тебя наслушаешься, потом ночью спать не будешь, – лицо Лёги вытянулось.
– Ну, все, инструкции получили, несите воду, и поедем. Дел еще много, а ночь не за горами, – отправил их на улицу Виктор.
6
Тем временем Ананьев очнулся, плавая в холоднющей воде.
Борис Михайлович сразу понял, где находится, но от этого ему легче не стало.
Кругом были сырые бревенчатые стены, далеко вверху сиял квадрат ясного синего неба, приобретшего, однако, вечерний – фиолетовый оттенок.
Как он прыгнул в колодец, Ананьев не знал. Память подвела.
Выбраться отсюда самому представлялось невозможным, случайно к колодцу тоже вряд ли кто придет, оставалось только одно – звать на помощь.
Но, едва Ананьев сконцентрировался, что-то внизу, в темной воде, привлекло его внимание.
Это был серый овал, медленно поднимающийся из глубины на поверхность.
Света катастрофически не хватало (да, тут и впрямь царствовал мрак вечной ночи). Борис Михайлович прищурился и…
О БОЖЕ!
Сердце екнуло у него в груди. Он увидел в воде мутное, оплывшее лицо покойника. Да, именно покойника! Сомнений не было. Тем не менее, лицо жило: хлопало ввалившимися глазами, шевелило синими губами. Поднявшись достаточно близко, и, будучи примерно в полутора метрах под Ананьевым, лицо выпустило изо рта несколько пузырей воздуха, после чего произнесло:
– Будь с нами…
И Борис Михайлович закричал – как-то тонко, по-женски.
7
Лёга и Андрей, подходящие к колодцу, испуганно встали, услышав душераздирающий крик.
– Это еще чего было? – спросил Андрей.
– Орет кто-то, – сглотнул Лёга.
– Понятное дело, что орет, но где?
– Где-то недалеко.
– Чо там старуха говорила насчет шепота? – Андрей поставил ведра в траву.
– Ну уж это не шепот…
– Логично!
Ребята бросились на поиски источника крика.
В ту же секунду вопль раздался опять.
– Там, в колодце! – сориентировался Лёга.
8
– Ну, не обижайся. Просто мы экономили объем багажников. Нам показалось правильнее, если у вездехода сложить заднее сиденье и забить получившееся пространство брезентом от палаток. А твои… инструменты… Я о сковородках, холодильнике и о всякой кухонной утвари, отлично разместились в багажнике второй машины. Кстати, туда же и продукты положили, – объяснял Виктор Юле.
Юля топнула ножкой.
– А вдруг Алексей погонит, как сумасшедший, по кочкам? – возмущалась она. – Всю посуду побьет.
– Не погонит.
– Почему ты так уверен?
– Он поедет за нами. Мы будем определять скорость. Понимаешь? – Виктор использовал последний аргумент.
Видимо, убеждение, наконец, подействовало, но девушка все еще негодовала.
– Взяли бы и положили брезент вон туда, – Юля указала на крышу вездехода, где расположился рейлинговый багажник, вместивший огромное запасное колесо.
– Если бы мы положили брезент туда, колесо пришлось бы оставить. Не влезет такой каток больше никуда! А случись чего с резиной, где запаску возьмем? – парировал Виктор. – И, вообще, дались тебе эти тарелки… Главное-то ведь, не они, а мы. Мы же с тобой поедем вместе.
– Не принимай близко к сердцу. Это я просто нервничаю, – уступила вдруг Юля.
– Вот и хорошо. Я знаю, – ты у меня умница.
Молодые люди обнялись и немного постояли в обнимку, покачиваясь из стороны в сторону и, прижимаясь, друг к другу.
Бэн и Рэй сиротливо смотрели на них.
Бэн подумал о том, что очень плохо находиться в другой стране: видеть вывески, написанные чужими буквами, слышать разговор людей, ведущийся на чужом языке. Раньше он не то что бы презирал русских эмигрантов, уехавших из России в США, но относился к ним с пренебрежением, однако сейчас его взгляды в корне поменялись: тамошние русские изучали английский язык, обустраивались, работали, причем, очень хорошо, словом – были продуцентами высшего класса, чего он, к сожалению, не мог сказать о многих своих соотечественниках.
Виктор услышал и увидел, как Купер прощается с колдуньей, спускаясь по ступеням высокого крыльца:
– До свидания, Мария Васильевна. Вы не будете против, если мы приедем завтра пораньше. Например, часов в семь утра?
– До свидания. Удачного вам пути. Приезжайте как угодно рано. Мы, старики, все равно, мало спим, – ответила колдунья.
Американец направился к дороге, а старуха закрыла входную дверь и ушла в дом.
– Миша, где твои друзья? Почему так долго возятся с водой? – спросил Купер у Баламута, огладывая, что еще осталось в багажном отсеке «Газели» и насколько загружены легковые машины. – Будь добр, сходи, пожалуйста, узнай, из-за чего задержка, а то им с тобой ехать первыми.
Мишка Парфенов кивнул и направился в сад.
Тут подоспел Алексей.
– Сходил в лесничество, договорился со сторожем насчет «Газели». Как только, после второй ходки, разгрузим ее полностью, загоню автобус к ним на базу. Короче, об этом можно уже не беспокоиться, – отчитался он перед американцем. – А сейчас, пока я первый раз езжу до лесопилки, у меня к вам огромная просьба – сложите ваше оборудование сами. Я к нему не очень хочу прикасаться.
– Боишься? – усмехнулся Купер.
– Не совсем…, – хитро прищурился Алексей, – просто не первый год на свете живу. Знаю, что в каждой профессии свои тонкости есть, а чужак все испортить может.
– Совершенно с тобой согласен! – Купер похлопал Алексея по плечу.
Вдруг, из-за дома появился Мишка Парфенов. Парень приобрел какой-то не присущий ему хмурый вид.
Все, собственно, знали, что тот должен появиться. Даже Алексей, лишь издалека слышавший, как американец отдает парнишке распоряжение, все равно уразумел суть происходящего. Но что-то в этом появлении было не так.
Виктор напрягся. Как студент психфака он знал: лишь около 20 % информации передается от человека к человеку словесно, остальные 80 – с помощью других средств – походки, поз, мимики и так далее.
Сдвинутые к носу брови парня, ужатые губы, – настораживали.
И, действительно, приблизившись к остальным, он произнес:
– Ананьев в колодец упал!
Купер на удивление быстро отреагировал. Остальные еще не успели переварить только что полученную информацию, а он уже крикнул:
– Бежим! Надо немедленно помочь ему выбраться. Кстати, у него есть травмы, он в сознании?
– Да вы не спешите. Бориса Михайловича уже Лёга с Андреем выловили. Мокрого, конечно, до смерти напуганного, но живого. Они, кстати, потому так долго с водой и задержались, – остановил его Мишка. – Ваш коллега, похоже, совсем не пострадал, но все равно захватите для него аптечку. Человек пожилой, как-никак, корвалол ему хотя бы дадите.
Виктор перехватил взгляд Купера и понял, что они думают об одном и том же. В этих краях, действительно, можно столкнуться с чертовщиной прямо на заднем дворе. Что же говорить о болоте?! Надо будет внимательно слушать колдунью. Ведь, к примеру, сейчас – Ананьев не знал о предостережении старухи насчет колодца и вот – результат.
Виктора, кроме всего прочего, ужаснула еще одна мысль: а, вдруг Юля, тоже не знавшая о тайне колодца, пошла бы к нему, например, – воды набрать. Для чего? Да, скажем, – для мытья рук после приготовления шашлыка. Слава богу, она не догадалась этого сделать и очень хорошо, что они набрали воды в магазине. А может, ее не потянуло к колодцу из-за чего-то другого, а вовсе не из-за отсутствия надобности в воде… Ведь…
В здешних краях, по несчастному случаю, исключительно мужики гибнут. Ни одной бабы или девки не утонуло и не сгинуло…
– Если его уже выловили, не обязательно, наверное, даже, всем идти, – сказал Алексей.
– Здесь тоже кто-то должен остаться, – согласился с ним Купер. – Кроме того, от моих англоязычных спутников сейчас мало толку.
– Мы с Виктором сходим, а вы побудьте у машин, – Алексей перевел взгляд с американца на парня.
Виктор молча подошел к микроавтобусу, открыл дверцу и достал из под водительского сиденья аптечку. Потом он и Алексей направились в сад.
Ананьев сидел на лавочке, прислонившись спиной к стене деревенской бани. Сама баня располагалась не более чем в десяти шагах от колодца.
Андрей притулился возле него, очевидно, в качестве моральной поддержки.
Лёга же набирал в ведра воду, чтобы отнести ее потом колдунье.
– Борис Михайлович, как же вас так угораздило? – произнес Виктор.
Фраза была до нельзя пустой, но требовалась для снятия напряжения: пусть человек почувствует, что он не один, вокруг него есть еще люди и они не равнодушны к произошедшему.
Ананьев хлопал глазами и трясся от холода, кутаясь в промокшую одежду.
Алексей пошарил в аптечке, достал оттуда пузырек корвалола и начал озираться в поисках чашки или любой другой посудины подходящего размера, чтобы развести в ней лекарство. К счастью, на выступе кирпичного фундамента бани он обнаружил старую металлическую кружку, перевернутую вверх донышком и оставленную здесь неизвестно кем, – может быть, – хозяйкой этого земельного участка, сушиться. Алексей быстро схватил кружку в руки и, визуально определив, что посудина чиста, почерпнул ей воды из ведра, только что наполненного Лёгой. Затем он, не долго думая, ливанул туда добрых полфлакончика корвалола.
Ананьев с благодарностью принял кружку и одним залпом осушил ее.
– Замерзли, Борис Михайлович? Вам не мешало бы переодеться. Сможете идти? – продолжал говорить Виктор.
Ананьев откликнулся. Он молча встал со скамьи и, поддерживаемый Андреем, зашагал по тропинке к оставшимся на дороге машинам. Шел Борис Михайлович походкой человека, только что упавшего с небоскреба и чудом оставшегося в живых: выкидывал ногу вперед, на неимоверную высоту, а когда она касалась земли, не стараясь перенести на нее вес тела, сразу поднимал другую, при этом активно подгребая, рукой, не опирающейся о плечо Андрея, воздух. Без опоры на плечо парня Борис Михайлович обойтись явно не мог, ибо только благодаря помощи Андрея, ему хоть как-то удавалось сохранять вертикальное положение. В противном случае, он бы упал.
Наблюдать подобное зрелище было, что называется – и смех и грех.
Однако, несмотря на возникшие трудности, Ананьев все-таки преодолел нужное расстояние. У крыльца старухиного дома его обогнали Лёга и Алексей. Они занесли воду для колдуньи – каждый по два ведра, и водрузили их на специальную подставку в сенях.
– Спасибо, милочки! Дай вам бог здоровья! – послышался приглушенный дощатыми стенами сеней голос колдуньи. – Что у вас там случилось?
– Да ничего, бабуль, просто один из наших в твоем колодце побывал, но с ним все в порядке, – отозвался Лёга, вылетая на улицу.
– Ой! Да как же такое могло случиться? Я ж предупреждала! – заохала старуха, уже ни к кому конкретно не обращаясь.
Вскоре к Лёге присоединился Алексей, и они заспешили помочь Ананьеву перейти по узкому мостику через дренажную канаву, к дороге.
Собственно, это оказалось легче, чем можно было предположить. Ананьев, что называется, – расходился, постепенно обретя прежнюю способность ориентироваться в пространстве и управлять своими движениями.
– Борис Михайлович, у вас есть сухая одежда? – спросил Виктор.
В ответ ему, Ананьев сграбастал из машины свой рюкзак и начал дрожащими пальцами расстегивать его. Через секунду обнажившиеся недра мешка, не очень удачно, – прямо в придорожную пыль, извергли несколько рубашек и брюки.
– Все нормально, я подниму, – сказал парень.
Больше не обращая на Виктора внимания (да и игнорируя вообще все вокруг) Ананьев встал посреди улицы, загороженный от взглядов немногочисленных, но все же присутствующих вокруг селян (которые, как и во всех селах, от нечего делать, рассматривали: кто же это приехал к старой ведьме?) и, расстегнув ширинку, начал спускать мокрые штаны.
– Ну, нельзя же так, Борис Михайлович! – ужаснулся Виктор, одновременно понимая, что человек до сих пор находится не в себе. – Здесь плохое место для переодевания.
– А где хорошее? – выдохнул Ананьев. – Только не говорите, что в саду. Туда я больше никогда не вернусь!!!
– Пойдемте, хотя бы в «Газель», – указал парень на микроавтобус.
Ананьев проследил взглядом, куда указывает Виктор, кивнул, выражая свое согласие, и позволил парню отвести себя к фургону.
– Досталось мужику, – тихо произнес Алексей.
– Ничего страшного. Он просто пережил сильное эмоциональное возбуждение. Дайте ему отдохнуть, и все нормализуется, – сказал на это Купер.
– Планы-то не будем менять? – Алексей прикурил сигарету.
– Конечно, нет! Сейчас он проедется в машине, потом ребята организуют ему шезлонг, разведут костер. Кругом лес, птички щебечут. Хороший отдых! Вскоре его восприятие переменится, и он станет вспоминать случившееся уже по другому, думая как все здравомыслящие люди: пронесло и ладно!
– Едем? – спросил выглянувший из «Газели» Виктор.
– Едем! – то ли скомандовал, то ли ответил на его вопрос американец.
Ананьев уже сам, без чьей либо помощи прошел от микроавтобуса до машины. Движения его оставались еще не точными и автоматическими, как у робота. Однако шагал теперь Борис Михайлович твердо, и никому даже в голову не пришло, что он может усесться в вездеход, вместо длинной «Нивы»…
конечно, кто ему сказал, где будет его место?!
…и мгновенно провалиться там, в глубокий сон (реакция на перенесенный шок бывает непредсказуемой).
– Ой, ну куда же вы смотрели! – огорчился замешкавшийся в «Газели» Виктор, когда покинул автобус.
Сперва, все удивленно на него посмотрели, но потом, когда догадка осенила их, только и смогли, что выразить ему свое сожаление.
Получилось очень неудобно. Виктор хотел ехать с Юлей (а она – с ним). Но теперь требовалось, чтобы рядом с Ананьевым находился, хотя бы по пути до заброшенной лесопилки, кто-то очень хорошо ему знакомый и владеющий навыками психологического консультирования (Купер, естественно, тут не принимался в расчет, покуда сейчас ему предстояло, вместе с его соотечественниками, выгружать оборудование из «Газели», а, следовательно, оставаться в поселке). Алексей мог бы уступить парню руль длинной машины, но старый ученый, по ошибке, забрался не в нее. Выходило, что Виктору, по любому, предстоит отправиться в путь раздельно со своей девушкой.
– А как же я?! – бросилась Юля к нему.
– Да вот, черт! – выругался парень.
Виктор тихонько, чтобы не разбудить старого ученого, затолкал его рюкзак между передними сиденьями вездехода.
– Придется тогда с ребятами ехать, – погрустнела девушка.
– Видишь, какая штука жизнь. Совсем недавно ты горевала, что поедешь не со своими кастрюльками, а теперь вынуждена с ними ехать, – подмигнул ей Виктор.
– Но зато без тебя!
– Не грусти. Пусть мы поедем в разных машинах, но ведь я и ты не далеко друг от друга. К тому же, потом будет вечер, ночь, палатка на двоих – на меня с тобой…
– Я люблю тебя! – страстно произнесла Юля и поцеловала Виктора в губы.
– Я это запомню, – улыбнулся в ответ парень.
Юля направилась к длинной «Ниве» и устроилась на заднем сиденье, рядом с Лёгой и Андреем.
Алексей дал отмашку, что готов.
Виктор завел свою машину, и автоколонна, тускло, мерцая фарами в лучах догорающего, но все еще яркого, солнца, поехала вперед.
8
Виктор рулил по сельской дороге, объезжая многочисленные повреждения асфальта.
Казалось бы, вездеход, с его огромными колесами, должен был не замечать всех этих кочек, но получалось совсем наоборот: машина прыгала на выбоинах, подобно мячику, вытряхивая и душу и кишки.
Парень быстро уразумел, что стихия таких покрышек не скорость на шоссе, а медленное ползанье в грязи. Грязи, правда, пока было не видно, но местность, с каждым километром продвижения вперед, становилась все более суровой. Первая полоса колхозных полей, как и предрекала старуха, кончились, и теперь единственным признаком существования здесь людей осталась только эта выщербленная полоса асфальта. Остальной же пейзаж вгонял в уныние: две стены (слева и справа) могучего леса, сквозь ветви и листву которого даже у обочины дороги уже не проникал свет. Виктор представил, как сумрачно и влажно в этом лесу, и поежился.
То ли от тряски, вызванной ухабами и прыгучими покрышками, то ли от плохого сна, минут через двадцать после начала движения, проснулся Ананьев.
– Как вы, Борис Михайлович? – спросил его Виктор.
– Плохо мне что-то, – ответил тот, приглаживая растрепавшиеся волосы. – А где…?!
Ананьев встревожено заметался на своем месте. Так, наверное, искал бы сумку с миллионом долларов, положенных в нее, какой – ни будь грабитель банков, потерявший на некоторое время сознание, скажем, – из-за того, что чуть не утонул, пытаясь оторваться от преследования полицейских, благодаря прыганью с высокого обрыва в глубокий омут, но он знает, – эта сумка сулит ему шикарную жизнь.
Виктор догадался, что Ананьев ищет свой рюкзак, и произнес:
– Ваши вещи тут, между сиденьями. Извините за такой небрежный их перевоз, но места в машине, сами видите, – кот наплакал.
Старый ученый мгновенно сориентировался и, уже через секунду отыскал принадлежащий ему походный мешок. Уложив его к себе на колени, Ананьев заговорил:
– Не привык я жаловаться, Витя. И я не ребенок, мама которого просит остановиться целый автобус, набитый людьми, объясняя, что ее чадо укачивает и ему надо выйти на свежий воздух, чтобы унять тошноту. Однако, сейчас, всерьез говорю: останови эту чертову машину! Мне и впрямь надо где-то посидеть и успокоиться, подышав воздухом!
Виктор озабоченно взглянул на Ананьева.
– Вы меня пугаете, Борис Михайлович. К тому же, как я объясню Куперу задержку?
– Да это ерунда, Джону сейчас не до того. Ты просто схитри. Отправь вторую машину вперед, а сам скажи что – ни будь. Например – с колесом у тебя не все в порядке. Ну, останавливайся же! – огрызнулся Ананьев.
