Текст книги "Томный дух болотного зверя"
Автор книги: Роман Яньшин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 46 страниц)
– О чем так задумался? – вывел его из транса Ананьев.
– У меня есть кухарка, – сказал Виктор. – Моя девушка, – Юля. Она окончила торговый техникум, по специальности технолог общественного питания.
Ананьев кивнул, показывая, что лучше и не надо.
– Когда собирать команду? – у Виктора на лице отразилась сосредоточенность и целеустремленность.
Экспедиция должна стартовать 25-ого августа, – то есть, спустя рабочую неделю после нынешней даты. В этот день ты и второй водитель обязаны будете приехать сюда, в Петербург, для того, чтобы перегнать технику с оборудованием и перевезти исследователей в Череповец. О-о-о, кажется, нам удастся переговорить с самим Купером, – Ананьев поспешно встал и, всмотревшись в ту сторону, где были расположены входные ворота университетской ограды, заспешил туда, позвав Виктора следовать за собой.
Ворота были открыты, и в них заезжала колонна машин: первым шел какой-то «бронтозавр» бездорожья: короткая, трехдверная «Нива» на огромных колесах-катках и с электролебедкой в переднем бампере. Второй была тоже «Нива», но удлиненная, пятидверка. На ее крыше красовался герметичный багажник обтекаемой формы. Замыкала колонну «Газель» с цельнометаллическим кузовом и прицепом на хвосте, предназначенном для перевозки автомобиля.
– Ох, и ужас эти Питерские улицы, точнее их водители, – застонал Купер, вылезая из первой машины, когда колонна остановилась.
– У нас люди добрые, но слегка нервные, – пошутил подходящий к нему Ананьев.
Виктор остановился чуть поодаль.
– Джон, я тебе нашел тут человека, который будет водителем в экспедиции и соберет команду обслуживающего персонала.
Американец взглянул на Виктора и спросил Ананьева:
– Надежный человек?
– Мой студент-дипломник, – развел руками Ананьев, как бы давая понять, что если уж такому человеку нельзя доверять, то вообще никому не стоит верить.
Купер мгновенно достал из машины кейс и вынул оттуда целую пачку тысячных купюр. Три тысячи он отдал ребятам, которые перегнали машины из салона до университета, а остальное протянул Виктору:
– Здесь пять тысяч долларов русскими деньгами, это тебе для… хорошего настроения. Ничего, если я на «ты»?
Виктор согласно кивнул.
– Остальные деньги получишь по завершении экспедиции, когда будут получать гонорары и другие работники, которых тебе еще предстоит найти. Борис Михайлович, наверное, поведал о цели нашего предприятия. Кандидатов на вакантные должности можешь снабдить необходимой информацией, но широкой огласке нашу будущую работу не придавай. Если станут интересоваться посторонние люди, отвечай на их вопросы лаконично: собирается трудовая часть коллектива научной экспедиции по изучению и разработке новых методов экспериментальной психологии. Вся исследовательская и прочая деятельность санкционирована. За разъяснениями можно обратиться в Санкт-Петербургский университет имени академика Павлова. Короче говоря, собирай людей, и начнем работать.
Виктор взял деньги, не веря своим глазам. Последний раз подобную сумму, да и то вдвое меньше этой, он держал лишь однажды – лет пять назад, когда покупал свою легковушку.
– А теперь, Витя, нам пора, – Ананьев протянул ему визитку. – Мы на тебя надеемся, извести нас, когда все будет готово. Если возникнут осложнения, тоже звони.
Виктор поднял взгляд от денег на Купера и Ананьева. Те улыбались.
– Я не подведу, Борис Михайлович! – взволнованно сказал он.
Ананьев и американец зашагали ко входу в университет.
Виктор осознал, что стоит, как идиот, с руками, поднятыми к лицу, с зажатой в них огромной суммой денег. Он поспешно спрятал их во внутренний карман пиджака, – ну и пусть помнутся, зато меньше народа увидит то, что ему удалось туда запихать.
Виктор повернулся, и побрел к станции метро. Когда он проходил мимо второй машины, на него странно посмотрел высокий парень в очках, бережно достающий из салона, как показалось Виктору, мощную видеокамеру, явно профессионального формата. В окне «Газели» ему что-то почудилось: будто за стеклом мелькнула чьё-то сонное бородатое лицо. Глубоко в мозгу застрял вопрос: тебе эта борода никого не напоминает? Однако сейчас Виктор был занят совсем другими размышлениями. Он понял, что перед ним открываются новые горизонты. В то время, когда его согнуло давление обстоятельств, когда ему уже пришлось отступить (ведь Юля уехала, прошло почти полгода с момента ее отъезда, парень очень скучал по ней), судьба преподнесла невиданный по своей ценности подарок. Виктору представилось на время счастливое личико Юли. Она говорила ему: «Я схожу к маме, посмотрю как она там, вернусь через часик. Обед на плите, не скучай без меня, дорогой». Он отвечал ей: «Хорошо, милая», осознавая, что ему не надо терпеть ни годы разлуки с любимой, ни лишения из-за недостатка средств, ни сложный переезд в Архангельск, ни обустройство там, способное отнять у них всю молодость…
На смену Юле, перед ним появились довольные ряхи Алексея, Ивана Петровича и техникумовских ребят – Лёги, Андрея и Мишки. Они лыбились во всю, причем Алексей и Иван Петрович уже, видно, здорово «поддали».
– И кто же так щедро платит? – спросил его Алексей.
– Петербург, – ответил Виктор.
– А-а-а…, северная столица, – выдохнули все хором. – Нам всегда нравился этот город!
Виктор стряхнул с себя оцепенение. На сборы было отпущено всего четыре дня, следовало торопиться, тем более что вербовка людей могла стать не таким уж и радужным занятием. Может, услышав в какой абракадабре им придется участвовать, уже принятые на заметку люди возьмут, да и откажутся от дела, невзирая на деньги. Откажутся, не взирая на ТАКИЕ деньги? Вряд ли…
Глава 3
Ананьев встречается с бутылкой водки
1
Автоколонна из двух машин, первой из которых шла длиннобазная «Нива» – ВАЗ 2131, а второй была грузопассажирская «Газель», тащившая прицеп, с взгромоздившимся на него вездеходом, остановилась около многоэтажного дома, выстроенного из белого кирпича и расположенного в узком переулке, не далеко от Невского проспекта. Бока автомобилей пестрели прилепленными к ним наклейками с аббревиатурой Государственного Университета имени академика Павлова, сокращенно – «ГУИАП». Здесь к экспедиции должен был присоединиться Борис Михайлович Ананьев.
Пока Борис Михайлович не появился, Виктор решил заняться машиной: проверить давление в колесах, уровень масла в двигателе, тосола в системе охлаждения, наличие достаточного количества тормозной жидкости в расширительном бачке тормозного механизма, короче, – сделать важнейшие мелочи, которые позволят уверенно чувствовать себя в пути и не опасаться, что останешься без машины в самый неподходящий момент.
Быстро посмотрев наличие всех эксплуатационных жидкостей, парень достал из багажника электронасос со встроенным в корпус манометром и, вооруженный этим удобным инструментом, работающим от автомобильного аккумулятора, обернулся к колесам.
Виктор еще вчера, при первом знакомстве с машиной, узрел, что камеры давно сдулись и требуют внимания. Но суматоха сборов не позволила заняться ими намедни. Хорошо, хоть сейчас время нашлось!
Парень оголил первый ниппель и, измерив давление в колесе, отметил, что оно слишком низкое, – надо было подкачать.
Включив электронасос и, наблюдая, как стрелка манометра медленно ползет вверх, он понял, что просидит возле этих шин не одну минуту.
Громкое жужжание электронасоса закладывало уши и странным образом помогало отрешиться от происходящего вокруг.
Виктору привиделись образы недавнего прошлого. Он вспомнил, насколько было трудно собрать нужных людей в такой короткий срок.
После того, как Купер дал ему деньги, и поезд доставил его из Петербурга обратно в Череповец, парень, прежде всего, позвонил Юле. Юля восприняла новость молча. Видимо, требовалось время, чтоб поверить в такую удачу, которая им выпала. Потом, когда все ее мысли и чувства, что называется, устаканились, настроение девушки быстро пошло в гору, и она, не скрывая своей радости, визжала в трубку от восторга. Виктор объяснил ей, что отправляет для нее тысячу долларов, чтобы она наняла сиделку для матери и все такое. Самой же предложил не мучиться с поездкой в Череповец (добираться на перекладных поездах, ждать их, взвалив на себя багаж – не велика радость), а, вместо этого, ехать скорым прямо в Санкт-Петербург – там он ее встретит, отведет в университет, и представит всем членам исследовательской команды, как полноправную участницу экспедиции, стартующую вместе с ними, прямо из отправной точки.
Когда Виктор увидел Юлю на вокзале, его сердце наполнилось глубокой печалью.
За время пребывания в Архангельске, она сильно похудела и осунулась. Вовсе ни к чему были эти тени под глазами молодой девушке, а у нее они проступали уже явственно. Видно бедняжке там пришлось не сладко.
Парень закончил накачивать одно колесо и, по порядку начал переходить к другим. Когда очередь достигла правой задней шины, он случайно глянул на «Газель». Через стекло микроавтобуса угадывались смутные очертания сидящего за рулем и, от нечего делать, покуривающего, Алексея.
Алексей… Во время отсутствия Виктора в Череповце, тот умудрился грохнуться с пятого этажа. С ПЯТОГО этажа! Случилось все, по обыкновению, просто. Однажды вечером, засидевшись во дворе с Иваном Петровичем и другими соседскими мужиками, Алексей чертовски здорово напился. Заплетающейся походкой он дошел до двери в свою квартиру, но ключи (чего только по пьяни не потеряешь!), видимо, где-то посеял. Тогда у него в одурманенной спиртом башке возник чудовищный план проникновения в свое жилище иным путем: залезть на чердак, с чердака – на крышу, а с крыши, покуда он живет на последнем, – пятом, этаже, спрыгнуть к себе на балкон. Ну, на чердак и крышу Алексей, с грехом по полам, залез, а вот, прыгая вниз, мужик явно не рассчитал. Одним словом – на свой балкон он не попадает. Собственно, Алексей разминулся не только со своим, но и с чужим – соседским балконом, пролетел точно между ними и, ломая сучья растущих рядом с домом деревьев, устремился вниз – к земле. Итог (смерть? увечья? как бы не так!) – скорая помощь и ушиб ребер. Видимо, ломаемые его боками ветки замедлили падение.
Виктор навестил Алексея в больнице через день после случившегося. Тот оказался неимоверно рад возможности крупно заработать. При попытке Виктора как следует объяснить ему суть предстоящего дела, Алексей сказал:
– Если вам надо ехать в преисподнюю, я вас туда довезу. Остальное меня не колышет!
Виктор, конечно, подозревал, что предстоящая работа для Алексея – это, прежде всего, даже не способ добыть огромную сумму денег, а водка и ее количество, которое можно на них купить. Что ж поделаешь?! Больной человек… С тяжелыми мыслями Виктор отдал ему тайком пронесенную бутылку «лекарственного снадобья» – 20-ти градусную настойку «Лимон на коньяке».
Алексей быстренько выдул шкалик и, отдирая с него этикетку – чтобы никто не понял, чья это бутылка и из-под чего, тут стоит, случайно прочитал на ней интересную надпись, которая гласила: срок хранения 4 мес., если по истечении срока содержимое бутылки не помутнеет, срок годности не ограничен.
– Слушай, а ты не помнишь, мутная она была или нет? – спросил он Виктора, показывая ему надпись.
– Не помню, – честно признался парень. – Но чего тут помнить-то? Возьми, и дату изготовления посмотри…
– Да, я ее уже соскоблил, теперь не разглядишь.
– Не дрейфь, бутылка в магазине куплена. Там за датами, обычно, следят. Как никак, если станут просроченный товар реализовывать – подсудное дело.
– А я и не дрейфлю! Уж, от каких полетов не сдох, а от этой гадости и подавно не умру, – Алексей шмыгнул быстро краснеющим носом.
– Как думаешь, сможешь через несколько дней рулить? – задал последний вопрос Виктор.
– Конечно, смогу! – махнул рукой на свою травму Алексей.
И они договорились, где и когда встретятся, чтобы ехать в Петербург перегонять оттуда машины с оборудованием.
Во время прощания Виктор узнал от Алексея не очень приятную новость. Оказывается, познакомивший их сосед – Этна, скончался ночью того дня, когда Виктор уехал в Питер. Умер от цирроза печени. Собственно, цирроз – мягко сказано. Вскрытие показало, что у бедняги никакой печени уже практически не было, жил только благодаря здоровому сердцу.
Возвращаясь от Алексея, Виктор увидел во дворе дома, на лавочке, неразлучную троицу бездельников – Лёгу, Андрея и Мишку. Он известил их о предстоящей работе, и назвал причитающуюся им, в итоге, сумму.
Ребята были довольны-предовольны. Причем, цель предстоящей экспедиции, их, как и Алексея, нисколько не интересовала, – чего хотите, дескать, то и делайте. Мы за свою работу отвечать будем, и когда она окажется выполнена, дайте нам обещанную награду.
А вот Иван Петрович не обрадовался предложению стать проводником.
Услышав о череповецких болотах, старый лесник втянул голову в плечи и будто усох за какое-то жалкое мгновенье килограмм на восемь.
– Сам не пойду туда и тебе не советую, – отказался он.
– Почему? – не понял Виктор.
– Гиблое это место, не хорошее, – лаконично объяснил Иван Петрович.
– Но, ведь, деньги-то какие предлагают! Вам не кажется, что за такие бабки стоит рискнуть? Сами же просили сказать о возможности подработать, – извернулся Виктор, одновременно начиная понимать тщетность любых уловок.
Старик мрачнел все больше и больше, не произнося ни слова.
На какую-то долю секунды его молчание показалось парню зловещим, но это чувство быстро прошло; он был слишком увлечен организацией предстоящего дела, чтобы вникать в молчание людей и замечать всякие тонкости.
– Не ту подработку ты нашел, парень, – пробурчал, наконец, Иван Петрович.
Виктор развел руками. Плясать и дальше с уговорами вокруг старого лесничего было некогда. Требовалось срочно искать другого проводника, времени катастрофически не хватало, и от этого в душе поднималась паника.
– Что ж, счастливо оставаться. Увидимся еще, когда вернусь с болота, – Виктор открыл дверцу своей машины и собирался сесть за руль.
– Да хранит тебя Бог! – услышал он слова старика.
От этих слов у Виктора все похолодело внутри. Ему хотелось спросить: от кого Богу надо хранить его. Но он не стал спрашивать. Может быть из-за предчувствия, что старик все равно не скажет, а, может, подсознательно не желая открывать завесу этой черной тайны, хранящую неизвестно какие страхи и ужасы.
Дальше Виктор отправился в Конино, – к колдунье, – предложить ей вакансию оккультиста, требовавшегося американскому ученому. Неожиданно для себя, парень убил двух зайцев одним выстрелом. Старуха согласилась помочь им как своими умениями в области магии, так и знаниями окружающей местности, то есть она могла заменить проводника, но… с двумя условиями. Во-первых, настоящим проводником ее считать не надо. Куда им идти она расскажет, но сама не пойдет – не в силах, девятый десяток, как ни как, – тут по лесам не распрыгаешься. Во-вторых, пусть американец сразу, по своему прибытию в поселок, выдаст причитающиеся ей деньги, – внесет, так сказать, предоплату.
На вопрос Виктора, зачем нужна предоплата, старуха уклончиво ответила, что, не ровен час, умрет. Выходит, надо спешить попользоваться деньгами-то. В дополнение к сказанному, она издала скрипучий смех, уставившись на парня своим немигающим взглядом. Почувствовав на себе этот взгляд, Виктор забыл все, что хотел узнать у нее дополнительно. Вспомнил только, когда ведьма уже провожала его, стоя на крыльце и смотря ему вслед: надо было поинтересоваться относительно того, осознает ли старуха суть предстоящего дела (не хотелось ударить потом в грязь лицом перед Купером, если окажется, что колдунья впала в маразм и возомнила себя всемогущей). В результате парень спросил:
– Баба Маша, Мария Васильевна, надеюсь, вы все поняли на счет ваших обязанностей? То есть, у вас достаточно знаний для предстоящего дела? Не подведете меня?
– Все подробности предстоящего дела я знала уже тогда, когда ты еще не родился, – прошипела старуха, будто змея. – Ты не переживай за мои возможности, переживай лучше, как привезти сюда того человека, который заплатит мне деньги.
Виктор чуть не свалился с хлипкого мостика, проложенного через дренажную канаву, проходящую около дома старухи.
Вернувшись, домой, он позвонил в Санкт-Петербург.
Трубку взял сам Джон Купер.
– Извините господин… э-э-э… сэр… или как вас величать!? – замялся парень. – Вам звонит Виктор. Я собираю людей для обслуживания вашей экспедиции на болота. Помните меня?
– Конечно, помню! Витя, ты что-то хотел сообщить? – поддержал его Купер.
И парень объяснил американскому ученому, что все вроде бы готово, если тот согласится на пару условий одного человека…
Купер незамедлительно дал «добро».
2
Ананьев взял свой рюкзак. Внизу ждали машины, но он медлил. Его взгляд метался по книжным полкам, и все время возвращался только к одной из них. Наконец, не выдержав, Борис Михайлович подошел к книжному шкафу, отодвинул несколько томов Фрейда [10]10
Фрейд Зигмунд (1856−1939) – австрийский психолог, создатель психоанализа. З.Ф. – одна из ключевых фигур в психологии, его учение о бессознательном до сих пор будоражит умы многих ученых (примечание автора).
[Закрыть]и достал из-за них бутылку водки, припрятанную им здесь уже более года назад.
«Так, на всякий случай», – подумал Ананьев. – «Ключ, как говорится, к бессознательному. Я верю, это счастливая бутылочка, и она принесет нам удачу».
Старый ученый положил бутылку в рюкзак, неспешно прошел из квартиры на лестничную площадку и устремился к лифту.
– Борис Михайлович, чего так долго-то? – улыбнулся ему Виктор, когда тот открыл заднюю дверцу длинной «Нивы». – Мы уже начали беспокоиться, появитесь ли вы вообще.
Ананьев сел на сиденье и ответил:
– Мой юный друг Виктор, если б я был так же молод, как ты, я, наверное, просто упрекнул бы тебя в нетерпеливости. Но, покуда, перед тобой старый ученый, позволь мне отметить то обстоятельство, что восприятие времени у разных людей различно. Более того, один и тот же человек может воспринимать время по-разному, в зависимости от меняющихся жизненных условий. Вот, согласись, если ты сейчас поцелуешь сидящую рядом с тобой и прекрасную, как только что взошедшее утреннее солнце, Юлечку, то вечность промелькнет пред тобой, подобно секунде, а если вдруг заглохнет мотор машины, ты полезешь под капот и случайно коснешься рукой горячего двигателя, то, наверняка, секунда покажется тебе вечностью.
– Типун вам на язык, Борис Михайлович, машина в порядке, я все проверил, – шутливо испугался Виктор.
Затем парень расплылся в улыбке и, краснея, добавил:
– Так вы, получается, у себя на верху, только что вечность в секунду превращали?
– Может, и превращал…, – Ананьев обнял свой рюкзак и любовно погладил его.
Сидящие впереди Виктор и Юля рассмеялись.
– Добро пожаловать на борт, – поприветствовал Ананьева Купер, до этого момента молча сидевший рядом с ним на сиденье и выслушивавший пикантно – юмористическую вставку Бориса Михайловича на мотив а-ля психология познавательных процессов.
Американец протянул для рукопожатия руку.
Залихватски тряхнув седым чубом, Ананьев подал свою руку в ответ.
Борис Михайлович еще со вчерашнего дня чувствовал свою излишнюю возбужденность. Дух творчества манил его, но, в то же время, он осознавал, что уже слишком стар для всего этого.
Рукопожатие не получилось; мощная, сухая ладонь американца скомкала его вялое, влажное запястье.
– Ну, шеф, трогай! – крикнул Ананьев, дабы хоть собственным криком немного себя подбодрить.
Виктор махнул Алексею, и машины поехали, извергнув в воздух по облаку серо – голубого дыма.
Головная машина быстро наполнилась оживленной беседой Купера и Ананьева.
Виктор очень хотел послушать их разговор, но ему это плохо удавалось. Сейчас у него была одна забота – побыстрее выехать из кошмарной автомобильной суеты мегаполиса на загородное шоссе. Однако он все же улучил момент, когда можно было оторваться от дороги, и поглядел, что делает Юля.
Девушка восторженно рассматривала через окна все диковины Петербурга, которые они проезжали: великолепные здания, скульптуры, набережную Невы.
«Когда – ни будь, мы просто так приедем сюда, погулять», – подумал парень.
Во второй машине каждый тоже занимался своим делом. Рэй, например, видел сны. Стокер не спал ночью, зато исправно дрых днем, жалуясь на смену часовых поясов и собственную невозможность перестроится под новый режим. Накануне отъезда из Петербурга он побрился. Всех, кто видел Рэя раньше, это его действие насмешило, ибо тот променял свой образ чудаковатого бородача на не менее чудную внешность красномордого идиота (русского языка ему, как известно, выучить не довелось, и он всем только по-идиотски улыбался, стремясь, тем не менее, общаться именно с русскими – в магазине, в университете, на улице, – везде).
Рядом с храпящим Рэем орудовал Бэн. В отличие от Стокера, он ни с кем не говорил, спать не хотел, и у него кипела работа. Парень налаживал и проверял оборудование, заряжал основные и дополнительные аккумуляторы, одним словом – делал все, что необходимо было делать истинному продуценту, то есть продуцировал, – создавал продукт, конфетку, чтобы обеспечить бесперебойное, добывание новой и новой научной информации, за которой они и отправились сюда, в тридевятое царство.
Загородное шоссе принесло долгожданное расслабление. Вот уж действительно прав был Ананьев: восприятие времени изменилось. Проехав по Петербургу всего двадцать пять минут, Виктору почудилось, будто он участвовал в этой автомобильно – пробочной толчее (в которой только и гляди, чтобы ты кого-нибудь или тебя кто-то не помял да не поцарапал) часа два, не меньше. А вот спокойное движение за городом протекало быстро. Не успел Виктор опомниться, как машины потребовали дозаправки, а его спутники уже захотели есть.
На АЗС Купер выдал ему и Алексею по кругленькой сумме для оплаты горючего. Воодушевленный этим обстоятельством, Виктор даже совершил одно очень нужное действие побочного характера: заправил «под пробку» вездеход, плюс залил двадцатилитровую канистру, закрепленную специальными держателями на задней двери этого большеколесного монстра.
– Он ведь на моем прицепе стоит, мне, наверное, его заправлять надо было? – возник вдруг Алексей.
– Да тебе разве можно такое дело доверить? Ты ж старый водила. У тебя менталитет другой: придерживаться крайней экономии и повышенной забывчивости во всем, что касается «казенных» денег, – отшутился Виктор.
Едва автоколонна выехала с заправки, как практически тут же вынуждена была совершить еще одну необходимую остановку, – возле одного из придорожных кафе.
– Последний раз вы так питаетесь, – процедила в кафе Юля. – Вот когда закупим продуктов и приедем на место, вы узнаете, что такое настоящая пища.
После обеда, убаюканные размеренным движением, в машинах уснули и Ананьев и Купер и даже Бэн. Юля тоже, мучаясь на неудобном переднем диванчике, попыталась вздремнуть.
Рэй Стокер, наоборот, проснулся, зевнул, сел вперед, – рядом с Алексеем, и начал донимать того песнями на английском языке.
– Слушай ты, чудо, – говорил ему Алексей, улыбаясь. – Не уж ты думаешь, что мне правда нравится вся та ахинея, которую ты тут несешь из своей луженой глотки?
Рэй кивал, ответно лыбясь во все свое широкое, красное лицо и продолжал петь, еще громче.
Алексею только и оставалось, что скрежетать зубами. Правда, делал он это не долго, ибо вскоре Стокер опять утерял свою активность и закемарил.
У Виктора тоже начали слипаться веки, но он быстро принял «противоядие» – сунул в рот две подушечки жевательной резинки «Дирол» и начал их активно жевать. Сон как рукой сняло. Это средство ото сна он нашел тяжелым путем многих проб и ошибок. Оно было необходимо ему и раньше, при работе на «Газелле», а сейчас, для такого долгого переезда, тем более пригодилось. О своих пробах и ошибках Виктор иногда вспоминал с кривой улыбкой на лице. Как тут было не скривиться! Например, первый эксперимент парень провел с так называемыми энергетическими напитками. Однако, эти жидкости, содержащие кофеин, так и не смогли поднять его кровяное давление настолько, чтобы организм не захотел больше спать. От них становилось по настоящему хорошо, только когда нужно было остановиться и зайти в придорожный лесок – отлить; прогулка немного бодрила и придавала толику новых сил. Короче говоря, убедившись в бесполезности этих лимонадоподобных шипучек, Виктор осуществил второй эксперимент – с леденцами. Сосание леденцов, действительно, отгоняло сон, но за рейс он съедал их грамм триста. От такого количества съеденного сахара его сильно пучило, до болей в желудке. В результате Виктор попробовал поэкспериментировать с другой штукой – высушенными подсолнечными семечками. Семечки снимали сонливость, от них не пучило, но вот их шелуха создавала неимоверное количество мусора, валявшегося везде – под сиденьем, на приборной панели, в пепельнице, к тому же иногда они и мешались: приходилось одной рукой доставать и класть в рот очередную семечку, второй переключать передачу, а… третьей (?!) поворачивать рулевое колесо. Пробовал Виктор, и курить за рулем. Безуспешно. Бросил сразу после того, как, достав из-под солнцезащитного козырька пачку сигарет, очнулся уже перед задним бортом огромного УРАЛа, чудом не въехав в него. Все недостатки испробованных средств перекрывала жевательная резинка – вкусная, «долгоиграющая». От нее не пучило, не пахло табачным дымом, она не мусорила и всегда была наготове – за щекой.
Мимо проносились поля, леса, реки. Сменялись населенные пункты, которые встречались теперь все реже и реже. В основном дорога была прямой, но, иногда, делала невероятный поворот, словно ее строители, случайно проложив шоссе на пару километров левее или, наоборот, правее, какого-нибудь поселка, вдруг спохватывались (где поселок-то?) и начинали разворачивать строительство в обратном направлении.
Подрезания и лихачество сумасбродных питерских «гонщиков» давно прекратились, количество встречных машин, равно как и попутных, уменьшилось вчетверо, причем среди всех движущихся по шоссе автомобилей стали преобладать изделия отечественного автопрома, к тому же далеко не первой свежести.
Виктор позволил себе немного расслабиться.
Дорога и населенные пункты все более становились знакомыми Виктору. Он даже отмечал про себя: вот сюда я ездил за ватином для Череповецкой швейной фабрики, а вот сюда, меня посылали, когда какой-то организации понадобился эмаль-провод для ремонта всевозможного электротехнического оборудования.
Постепенно проснулись Купер и Юля. Вслед за ними, зевая, очнулся от неспокойного, дорожного сна Ананьев.
Некоторое время все ехали молча. Потом, Купер с Ананьевым разговорились. Первым делом они обсудили, где экспедиция остановится сегодня на ночлег – в Череповце, или можно поехать прямо на место, – к болоту.
Юля, которой были не интересны эти рассуждения, начала тихонько играть на мобильном телефоне в какую-то игру.
В конце концов, Ананьев и Купер сошлись во мнении, что им хватит времени доехать до Конино, побеседовать с… оккультистом, и, даже, разбить лагерь в лесу.
Оккультист… Это Ананьев при разговоре всячески старался заменить общеупотребительные слова на научные термины: колдовство – на оккультизм, волшебство, творимое человеком – на экстрасенсорику, чертовщину – на паранормальные явления и так далее.
Виктор уловил, что таким образом Борис Михайлович пытается обрести «твердую почву» под ногами, дабы не опуститься на уровень знахарства и шаманства, которого, судя по всему, уже не гнушался Купер.
Парень жадно вслушивался в их слова. Хотелось знать больше о том, во что он ввязывается сам и ввязывает своих друзей, включая любимую девушку. Но беседа ученых касалась, в основном, научного характера дела, типа – уместно ли применять статистику для обработки данных, которые будут получены в ходе исследования, а если уместно, то, что они получат в результате подобного изощрения.
Однако терпеливость Виктора все же оказалась вознаграждена. Вволю пообсуждав операционально-технические аспекты предстоящей деятельности, Ананьев, видимо, перешел к менее значимой, но более его интересующей (собственно, как и парня), теме и задал американцу довольно щепетильный вопрос:
– Джон, организация исследования – штука, безусловно, важная, но иметь дело с подобными процессами мне приходилось. Я не понимаю кое-чего другого. Если говорить более конкретно, то – почему ты хочешь найти, что ищешь, именно здесь?
– Информацию об этом месте мне добыл мой менеджер в штатах, я склонен, ему доверять, – попытался уйти от ответа Купер.
– А подробнее? – не отставал Ананьев. – Давай, наконец, расставим все точки над «i». Если память мне не изменяет, когда мы еще ехали из Шереметьевского аэропорта в Петербург, ты говорил о необходимости, для завершения экспериментального исследования, получить информацию от э-э-э…
– Не надо использовать со мной технику активного слушания [11]11
Слушание активное – искусство задавать вопросы, не просто слушая собеседника, но и ведя с ним диалог (примечание автора).
[Закрыть], Борис, – отрезал Купер. – Я сам психолог, знаю все эти перефразы [12]12
Перефраза – изложение того, что сказал собеседник, своими словами (прим. автора).
[Закрыть], наводящие вопросы и так далее, поэтому тебе меня не поймать!
– Сдаюсь, коллега – Ананьев поднял вверх руки. – Ты не думай, пожалуйста, что я хочу выведать у тебя научную тайну. Мне лишь интересно, почему ты прилетел в Россию. Я горжусь своей страной, и меня разбирает любопытство, чем таким незаменимым обладают болота возле Череповца, ежели ты не нашел ничего подобного во всем остальном мире?!
Купер взглянул на его поднятые к потолку руки, открытые ладони с растопыренными пальцами, хмыкнул, и произнес:
– Никакой научной тайны нет. Но ты прав, кое-что я тебе не рассказал.
– А почему? – хитро прищурился Ананьев. – Увиливаешь, братец!
– Вспомни, я все-таки иностранец, мне приходится сначала думать на моем языке, а потом переводить это на русский. Такой способ общения утомляет. Будь ты на моем месте – тоже бы не захотел вести долгий разговор. Однако факт отсутствия у тебя кое-каких сведений остается фактом. Наверное, сейчас самое время исправить положение вещей. Поэтому, слушай, – Купер в пол-оборота повернулся к Ананьеву. – Когда я дал задание моему менеджеру найти подходящее для эксперимента паранормальное явление, он откопал какого-то человека – информатора. Человек был как человек. Единственное его отличие от других американцев заключалось в том, что он присутствовал здесь, у вас, в Череповце. Его фирма, совместно с русскими, начала строить предприятие по переработке леса. Надо сказать, что человек, о котором я говорю, еще в штатах отличался участием во всяких махинациях с подложными документами. В России продолжилось то же самое. Партнеры за границей негодовали, когда отправленный им груз древесины был меньше указанного в бумагах, но ничего не могли сделать, потому что тот, «покрутив» выделившимися деньгами и, получив с них нелегальный процент, высылал им недостачу, объясняя все ошибкой и недоразумением. Наверное, так бы продолжалось долго, если б он не решил таким же образом продать партию древесины, изготовленную совместным предприятием, самим русским. Те сразу поняли о мошенничестве, но к помощи властей обращаться не стали. Они просто встретили его у выхода из офиса, взяли за ши… кирку…
