Текст книги "Томный дух болотного зверя"
Автор книги: Роман Яньшин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 46 страниц)
– Логично, – сделал заключение из ее доводов Виктор.
– Логичней не бывает, – в шутливой форме заверила его девушка.
– Кстати, насчет костра, я не видел, взяли ребята сухих дров с собой или нет? Сырые нам сейчас даже с помощью картона и бензина будет не разжечь.
– Взяли, – ответил за девушку Андрей. – В длинной машине немного есть.
После этого Юля и ее новоиспеченный помощник склонились над коробкой, хранящей теперь хлам вместо хорошей когда-то посуды.
Не видя больше резона оставаться рядом с машиной, парень зашагал-таки к озеру, – посмотреть на воду, вдохнуть свежего воздуха.
Природа была хороша, но, за последнее время ее было так много, что нутро городского жителя не могло выдержать такого обилия.
«Эх, оказаться бы сейчас в городе, в своей квартире! Принять душ…» – думал Виктор. – «А-а-а, нет, сначала, зайти в гастроном, купить пару-тройку бутылочек пивка, чипсов к нему, потом уже душ, а затем плюхнуться в кресло перед родным телевизором и, смотря какую-нибудь ерунду, расслабиться, попивая пивко».
Увлеченный этими мыслями, парень и не заметил, как уже оказался возле самой воды лесного озера.
Та имела идеальный черный цвет.
«Торфяное дно», – догадался он, наблюдая, как капли дождя, падая в озеро, оставляют на водяной глади расходящиеся кружки.
Наступление темноты не позволило ему рассмотреть что-либо еще, все тонуло в незыблемой мгле.
Но, вдруг, пространство озарил мощный всплеск электрического света.
Виктор оглянулся, посмотреть, откуда взялась такая иллюминация.
Оказалось, что это Купер, вспомнив о фаре-искателе, показанной ему вчера самим же Виктором, включил ее и направил так, чтобы она освещала берег и пляж.
Получилось здорово: автоколонна стояла в этом свете, как рекламная экспозиция.
Действие, правда, разворачивалось явно не рекламного характера.
У одной машины отчаянно жестикулировала Юля.
– Осторожно, Андрей, это слишком большая стекляшка, оставь ее, а вот это – выбрасывай, – командовала она, показывая Солдатову, что именно надо бросать и куда.
От другой машины Лёга Стрельцов, получивший соответствующее распоряжение Купера, отвязывал буксировочный канат, используя для этого всякие подручные штуки, типа отвертки, а так же собственные зубы. Пытаясь развязать узел, он хватал бампер руками и вгрызался в веревку, подобно голодной псине, цепляющейся за кусок мяса мертвой хваткой своих челюстей.
Мишка Парфенов, мог бы помочь Лёге со вторым концом троса, прикрепленным к вездеходу, но ни в его понимании было выполнять чужую работу (поручил Купер эту деятельность именно Стрельцову, – вот пусть он ей и занимается!).
«Собственно, это к лучшему», – подумал Виктор. – «Иначе он будет мешать хлопочущим там Юле и Андрею. Надо дождаться момента, когда они закончат».
Баламут тем временем, явно желая сачкануть, по всей видимости, решил сделать это в обществе самого Виктора. Лично сам Виктор понял намерения Мишки из-за того, что Парфенов сейчас направлялся по пляжу в его сторону.
Купер и Бэн разложили оборудование на капоте длинной «Нивы», предварительно соорудив над ним укрытие от дождя из полуразложенной палатки. Обосновавшись у крыльев машины и стремясь, таким образом, не «затоптать» извивающегося возле переднего бампера с узлом буксировочного троса в зубах Лёгу, американцы о чем-то говорили между собой. Не особо желая вникать в их беседу, да и не слыша из-за расстояния, многие слова, Виктор, тем не менее, уловил, что они разговаривают о видеозаписи «Зеленой головы», обрамлявшей вход на тропу у деревни колдунов. Бэн оказался крайне недоволен качеством записи, сделанной с заднего сиденья машины, через лобовое стекло, да еще во время дождя, и досадовал, что не попросил тогда водителя остановиться и не вышел на улицу, дабы произвести детальную фиксацию зеленой скульптуры. Потом американский ученый продолжил манипулировать пальцами на клавиатуре портативного компьютера, а Бэн взвалил на плечо видеокамеру, вроде бы тоже собираясь пойти к глади лесного озера.
Виктор не ошибся. Буквально через секунду очкастый парень бросил Куперу несколько последних слов и двинулся к воде. Его видеооборудование, как и в тот раз, когда он прибежал снимать разлагающегося на зеленых червей Рэя (правда, тогда он опоздал), было укомплектовано мощным осветителем направленного действия, предназначенным специально для ночной съемки.
Тем временем, Лёга Стрельцов продолжал «валяться в ногах» Купера, тормоша затянутый узел буксировочного каната.
«Когда мы дерево, перегородившее путь Алексею и Ананьеву этим тросом тягали, Купер его потом с помощью рук отвязал», – вспомнилось Виктору. – «Но тогда надо было всего лишь большую ёлку в сторону отволочь. А сегодня веревка двухтонную машину на солидную дистанцию собой тянула! Вот узлы и завязались «насмерть»».
В результате Лёга рвал и метал. Один раз от него даже послышалось:
– Черт бы побрал этот гребаный канат!
Подходящий к Виктору Мишка хмыкнул и произнес:
– Если б не тот лысый придурок около машины, я бы сказал, что тут – хорошо!
– До чего же вы все-таки, друг друга ненавидите! – Виктор опять посмотрел на озеро.
– Мы? Ненавидим? – притворно удивился Баламут. – Да брось ты! Мы, друг без друга, если хочешь знать, – жить не можем.
– Вот именно, – если хочу знать, – подчеркнул Виктор.
– Ноуать, – пробубнил Мишка.
– Чего-чего? – Виктор приложил ладонь к уху.
– Ноуать, – повторил Баламут. – Ноу, – по английски, – знать. Вот я и говорю: если хочешь ноуать.
– Ты же у нас, вроде, немецкий учил? Откуда английскими словечками-то, вдруг, обзавелся?
– Обзаведешься тут, когда с тобой в машине целых полдня американец едет. При этом еще рулит и на своем языке матерится. А когда машина начинала тяжело двигателем урчать и, чтобы избавиться от этого урчания, требовалось какой-то рычаг дернуть, все время орал: «Ай ноу!!! Ай ноу!!!» Я сначала думал, что «ноу» [30]30
Имеется в виду «I know» – переводится с английского примерно как «Я знаю» (примеч. автора).
[Закрыть]по ихнему что-то типа «нет» означает, и спросил его, почему он кричит: «нет» как зачуханный паникёр. Последнего, я, правда, не сказал, так, просто, – подумал. Он же возьми, да и ответь мне: дескать, его слова означают не «нет», а «знаю». Кстати, даже извинился за свои возгласы, объясняя их тем, что сегодня, в отличие, скажем, от вчерашней вашей поездки, тропа совсем расклеилась, и ему, иной раз, даже не хватало сил удержаться от всяких выкриков, потому что, в ответ на гадкие дорожные условия, они у него, зачастую, вылетали сами – непроизвольно.
– Непроизвольно, – поправил его Виктор, отмечая для себя: «Так же, как у Лёги, чертыхнувшегося недавно по поводу крепко привязанного к машине буксировочного троса».
– Да, какая разница? – всплеснул руками Мишка. – Хорошо, хоть, он один был, без своего отморозка с его хренотенью из сумки, а то бы возгласов, небось, прибавилось…
– Это ты про Бэна? – улыбнулся Виктор, заметив, что помощник Купера тихо подошел к их с Баламутом компании и теперь стоял у Парфенова за спиной, а тот даже не почувствовал его присутствия.
– А про кого же еще? – Мишка поправил свой дождевик.
Возгласов от очкастого парня, как Виктору теперь было известно, – не последовало бы, – по крайней мере, в машине с ним, Юлей и Андреем этот тип за сегодня не издал ни звука, так что Баламут переживал по сему поводу зря. Однако пускаться в какие-либо объяснения для Парфенова он не стал. Вместо этого ему вспомнилось, как, во время спуска с холма, расположенного перед деревней колдунов, его самого угораздило обозвать, причем, не очкарика, а самого босса, – «урюком».
Андрей еще предупредил его относительно записи…
Но тогда никакой записи не было, а, вот, теперь, она, похоже, намечалась, ибо Бэн стал налаживать свою видеокамеру.
Как бы желая предупредить Мишку о надвигающейся угрозе, Виктор хотел сказать ему, чтобы тот больше не ругался и, наконец, заметил, стоящего за его плечами человека.
Правда, только он раскрыл рот, как Баламут уже успел посмотреть себе под ноги, – на тени, вытянувшиеся по песчаному пляжу в сторону озера и, очевидно, смекнул, что кроме него и Виктора, свет фары-искателя тут заслоняет еще чья-то фигура.
Мишка обернулся.
Бэн, проверяющий видеокамеру, заметил это и подарил Парфенову широкую улыбку.
Виктор подумал, что Мишка, все поймет, но не тут-то было!
– Чего? Поснимать надумал? – изобразил Бэну ответную улыбку Баламут, показывая рукой на воду. Потом он переменил позицию, так что теперь был обращен к озеру не иначе как задом, а к помощнику Купера – передом, после чего продолжал: – Сними-ка меня, любезнейший, на фоне этой красоты. Сечешь? Нет? Ах, я и забыл! Ты ж, по-нашему – ни гу-гу. Ну и дубина ты стоеросовая! Вона, какой вымахал, а по-русски ни слова не знаешь, да?
«А ты, по-английски, если не считать жалкого «кноу» – тоже», – подумал Виктор, шкодливо втягивая голову в плечи, и немного отдаляясь от Мишки и Бэна.
– Джа, – с чудовищным акцентом выговорил Бэн.
– Эх, и дурак ты, – продолжал улыбаться ему Мишка, а потом выдал, подчеркивая интонацией голоса некоторые звукосочетания: – Слышь, ТЫ…, очкарик, скажи: «я – ДУ-РАК».
– Ти… дю-рак, – осклабился Бэн, врубая камеру с установленным на нее прожектором, сразу проделавшим во тьме «туннель» освещенного пространства.
Улыбка сползла с лица Мишки, а Виктор готов был покатиться со смеху и уже начинал гоготать.
Но, неожиданно, вслед за Мишкой, перестал улыбаться и Бэн. Очкастый парень хищно сощурился и тут же прильнул к объективу видеокамеры, нацеливая ее в сторону Мишки.
В первую секунду этого их «неулыбания» Виктор готов был подумать, что стоящие около него люди, поскольку они повздорили, сейчас начнут убивать друг друга.
Правда, оставалось сомнение, – могли ли они, на самом деле, повздорить до такой степени?
Ведь Бэн абсолютно не знал русского языка, и то, что тут бубнил Мишка, до него просто не могло дойти. Фраза же, проговоренная американцем вслед за Парфеновым, являлась вовсе не свидетельством того, что он понимает русский язык (для Бэна данное звукосочетание являлось бессмыслицей), а обычным повторением, выделенных с помощью интонации собеседника слогов (Мишка их, действительно, выделил). Короче, высокий очкарик поступал так же, как, зачастую делают туристы, пытающиеся проявить дружелюбие к наиболее дотошным и разговорчивым жителям той страны, в которой они сейчас находятся.
При этом сам Баламут, провоцируя Бэна на такой диалог, занимался ни чем иным, как ерундой. Серьезности в тогдашних его устремлениях не было ни на грош. Измениться Мишкино настроение тоже не могло так скоро. И не важно, что с лица Парфенова исчезла улыбка. Он просто опечалился из-за того, что его хохма не прошла в отношении американца.
Но, если Бэн здесь выступал – доброжелательным «туристом», а Баламут, и вовсе, – клоуном, то чего же очкастый парень, вдруг, рассвирепел?
«Может, потому, что все свалилось в кучу?» – пришла в голову Виктора мысль. – «То есть, слова Парфенова, подкрепленные моим гоготанием… Он взял это, смешал в нужных пропорциях, да и расценил как грубую насмешку над собой? Не было бы, скажем, моего смеха, и все осталось бы в норме… Но, почему тогда он разозлился исключительно на Баламута?! На меня даже и не глянул!»
Ко всему прочему, в замешательство приводила камера. Не собирался же, в самом деле, Бэн застрелить Мишку объективом видеоискателя?
Хотя…, если учитывать рост американца, объектив сейчас оказался направлен не на самого Мишку, а куда-то поверх его головы, в сторону озера…
И тут Виктор все мгновенно понял.
Секундой раньше, очкарик вовсе не сощурился, подобно хищнику, а всего лишь близоруко вгляделся в освещаемое прожектором видеокамеры пространство, раскинувшееся над водой.
Виктор почувствовал, как в его душу проникает ледяная тревога.
От неприятного ощущения холода в груди, появившегося из-за возросшей тревожности, ему уже не хотелось, как раньше, смотреть на водную гладь, а, судя по нацеленности туда камеры Бэна, это-то и нужно было сделать.
Превозмогая подступающий к горлу страх, Виктор повернул голову…
Почуяв, через действия и выражение лица Виктора что-то неладное Мишка Парфенов, абсолютно игнорируя Бэна, развернулся и переключил свое внимание на озеро.
Хороший прожектор Бэновской камеры выхватил из тьмы плывущее над водой лесного чуда туманное облако. Находилось оно не очень далеко, но и не близко.
Виктор определил «на глаз», что до него должно быть метров пятьдесят – шестьдесят.
– Чо это там, Вить? – неуверенно спросил Мишка.
– Если б я знал, – Виктор во всю таращился на странное явление. – Похоже – туман. Только, вот, Баламут… Туманов, ведь, во время дождя, над водой, не образовывается, вроде, а?
– Понятия не имею, – пожал плечами Мишка.
Виктор хотел сказать ему, что в команде экспедиции собрались одни олухи. Себя он к таковым тоже причислял. Отправились на болото, а сами знают о таких местах лишь понаслышке. Из-за этого никто ни в чем до конца не уверен. Более того, некоторые члены группы вообще являются здесь полными профанами. Но, только он открыл рот, чтобы произнести нечто подобное, как вдруг все кругом завертелось немыслимой каруселью, унося его в неведомые края и просторы, а звуки родного и знакомого мира, который остался у него за спиной, – чертыхание Лёги, мучающегося с «мертвым» узлом буксировочного троса, никак не желающего освободить легковой полноприводник из своих нейлоновых объятий и возгласы Юли с Андреем, выкидывающих из злополучной коробки разбитую посуду, – начали куда-то отступать, оставляя после себя лишь жалкое эхо. Ощущение пропажи этого теплого, говорливо – живого мирка было совсем неприятным, поскольку его место занимал лишь холод…
Холод…, – вокруг.
Тьма…, – в душе.
Им было от чего возникнуть, ибо, стоило Виктору посмотреть на туманное облако, висящее над озером, как из этого тумана тут же сформировалось женское лицо, – красивое, – с чертами смешения азиатских и европейских кровей, но… не живое.
Лицо взглянуло на парня своими абсолютно черными, нечеловеческими глазами-дырами, недра которых, оказались, переполнены ненавистью, мраком и хаосом.
Виктор почувствовал, что пропадает в омуте этих глаз. Они беспощадно звали его к себе.
Такому зову невозможно было противиться, и парень шагнул им навстречу. Интуитивно он ощутил, что рядом то же самое сделал Мишка Баламут.
Бултых, – нога Виктора погрузилась в воду озера, но здесь было еще слишком мелко, чтобы высокие ботинки парня могли промокнуть. Тем не менее, от предчувствия беды по его спине побежали мурашки.
Бултых, бултых, – это Мишка зашагал по воде, разбрасывая вокруг себя брызги.
Волны, поднятые Баламутом, перекатились через шнуровку ботинок, доселе защищавших ноги Виктора от воды, и та просочилась внутрь обуви мокрой холодной субстанцией. Это сразу отрезвило парня и помогло ему сконцентрироваться, вплоть до той степени, что он сумел замереть на месте. Какой-то далекий-предалекий уголок его сознания понял: идти вперед – не стоит. В связи с такими соображениями, Виктор даже мысленно упрекнул Мишку за то, что тот чересчур далеко ушел в озеро, – небось, промочил не только ботинки, но и штаны до колен. Хотя, в аккурат, штаны-то высушить было гораздо легче, чем обувку.
Однако его силы воли и связанным с ней пониманием ситуации, надолго не хватило.
Все ломали глаза туманного лица…
Мрак, который кружился в них, имел свою особую притягательность, эдакое обаяние Снежной Королевы.
«Супермагнит», – назвал его Виктор. – «Супермагнит, лишающий воли».
Этот «магнит» и в самом деле, настолько сильно вытягивал из парня все присущие человеку волевые качества, что через какие-то мгновенья тот лишился последней способности управлять собой. Теперь уже не помогала привести себя в чувство и холодная вода в ботинках. В душе осталось единственное желание: полностью покориться созданию из тумана.
Одновременно с «утеканием» воли из сердца, в голове, сначала – переиначивались на антиподы, а потом и вовсе бесследно растворялись все мысли.
Так, Виктор больше не упрекал Мишку за порыв идти дальше. Он даже радовался тому, что Парфенов заметно опередил его, поскольку не делал, как он, остановок.
«Почему, кстати, не делал?» – спохватился вдруг Виктор, а потом махнул рукой, произведя допуск, что Мишка был слабее его в каком-то нервно-психическом отношении, потому-то и откликнулся на зов призрака с большей силой, – вплоть до пренебрежения к холодной воде, в которую постепенно заходил все дальше и дальше. – «Хорошо, что заходил, хорошо…»
Наконец, и эти мысли ушли из головы парня.
Взгляд туманной девы, на этот раз, полностью овладел им и теперь в его голове остался только ее зов…
Он звучал, звучал и звучал как набатный колокол…
Глаза звали, звали, звали…, и удержать себя в данное мгновенье на месте было все равно, что попытаться остановить голыми руками идущий на всей скорости товарный состав.
Уже совсем не понимая, что делает, Виктор продолжил свой путь к притягивающему его «супермагниту».
Бултых, бултых, бултых!!!
Бэну очень не хотелось отрываться от окуляра видеокамеры.
Заснятый им сейчас материал мог оказаться не только полезным для работы Купера, но и вполне претендовал на то, чтобы стать новой сенсацией в области исследования паранормальных явлений. Черт возьми, такое видео было даже круче, чем ролик, который бы мог получиться из сорвавшейся записи воскрешения мертвого Стокера!
Однако близкий плеск воды насторожил его. Кому это, вдруг, приспичило купаться? Да еще в такую погоду?!
Бэн сделал над собой усилие и глянул поверх окуляра в ту сторону, где кто-то бултыхался в воде.
Там были те, к кому он и подошел недавно, а именно: водитель Виктор и один из ребят – разнорабочих, имевший странное второе имя – Баламут.
С остекленевшим взглядом они погружались в воду, которая была первому – по пояс, а второму – уже по грудь!
Бэн посмотрел на сотканное из тумана и висящее над озером лицо.
Глаза этого явления в один миг засосали его волю и поманили к себе.
«Почему я раньше не чувствовал их магической силы?» – подумалось ему.
И тут у Бэна зародилась догадка…
Окуляр! Он смотрел на призрак через окуляр видеокамеры. Может, именно камера и предохраняла его от гипнотического действия наблюдаемого явления?
Одновременно с этой мыслью Бэн испугался. Лезть в холодную воду по зову призрака было страшно. Утонуть в этой воде представлялось еще более жуткой перспективой, а, судя по Виктору и второму парнишке, угроза обрести такую нелепую смерть существовала.
Бэн не испытывал желания, чтобы его жизнь оборвалась здесь, в этой чужой стороне, в непролазной глуши дикого леса, потому быстро сконцентрировался и, собрав в кулак все свои силы, подставил к одному своему глазу спасительный окуляр, а второй – зажмурил.
Стоило ему взглянуть на висящее в воздухе паранормальное явление через призму видеокамеры, как оно тут же потеряло гипнотические свойства.
Бэн опустил объектив вниз и поймал им «купающихся» ребят.
За время, прошедшее с последнего его наблюдения за ними, водитель Виктор успел зайти в воду по горлышко, а от Баламута и вовсе осталась видна лишь макушка; гипноз действовал на них по полной программе.
Бэн уразумел, что сами они не остановятся. А времени на их спасение осталось очень мало. Секунду очкастый парень колебался, предчувствуя, насколько будет холодно, когда озерная вода промочит его брюки, и от этого холода сначала захватит дух, а потом сердце в груди сожмется до размера маленького яблока и замрет, огрубев, словно бейсбольный мяч.
Однако ему все же удалось пересилить свою боязнь холодной воды, и он бросился ребятам на помощь, подав остальным участникам экспедиции сигнал тревоги в форме нечленораздельного крика.
На крик Бэна разом обернулись Лёга Стрельцов, Юля и Купер. Андрей замешкался с вытряхиванием последних осколков разбившейся посуды из злосчастной упаковочной коробки, и самым последним вник в суть происходящего.
Лёга оставил надоевший ему узел буксировочного троса и кинулся сначала – к кромке воды лесного озера, а потом и в саму воду.
В этот момент Бэн уже схватил Виктора одной рукой за дождевик и потащил парня в обратном направлении, – к суше. Во второй руке он держал камеру, хаотично разрезая лучом ее прожектора окружающую тьму.
– Вот, ведь, блин!!! – крикнул Лёга после того, как доплыл до места, где только что ушел под воду Мишка.
Нырнув, и, таким образом, сграбастав Баламута в охапку, Стрельцов поволок вяло трепыхающегося товарища прочь из озера.
Во время движения назад, Виктор и Мишка, вдруг, потеряли сознание.
Лёга Стрельцов, в ответ на это, быстро взвалил обмякшее тело приятеля на закорки и понес его, словно мешок с удобрениями.
Бэну пришлось труднее. Камеру бросать было нельзя, – слишком ценный видеоматериал она хранила в себе (оставить ее раньше на берегу он тоже боялся, – спасительного окуляра, в таком случае, с ним бы не находилось). Но, в отличие от Баламута, водитель-Виктор ушел в озеро не так далеко. Это снизило нагрузку, и помогло Бэну дотащить парня до берега даже одной рукой, да еще и опередив Лёгу. Как только он выволок тело Виктора на песок, подоспела Юля.
Ее подбородок дрожал, из глазенок текли слезы. Она села около Виктора на землю и горько заплакала.
Тут и Лёга дотащил Мишку до песчаного пляжа, после чего уложил его рядом с Виктором.
– What happen [31]31
What happen? – что случилось? (перевод с англ.) (примеч. автора).
[Закрыть]? – спросил Купер, освещая, в дополнение к фаре-искателю, пляжное пространство мощным переносным фонарем.
Бэн понял, что вопрос на английском может предназначаться только ему, поэтому, в двух словах, объяснил произошедшее.
– О чем он говорит? – обратился Лёга к американскому ученому, кинув в сторону очкастого парня указующий взгляд.
– Он говорит, что над озером возник туман, а из тумана – призрак. Призрак загипнотизировал твоих друзей, и они пошли ему навстречу, – прямо в воду. Ты сам чего-нибудь видел?
Несмотря на упоминание о гипнозе, Лёга мгновенно обернулся в строну лесного чудо-водоема, проявляя тем самым чудовищную недогадливость.
Бэн, тоже посмотрел туда, но, как говорится, испытав на своей шкуре, что может повлечь за собой неосторожное (а, следовательно – незащищенное) созерцание призрака, сделал это при помощи окуляра видеокамеры.
Прожектор видеооборудования осветил пространство над водной гладью.
Тумана – как не бывало.
– Да у меня, откровенно говоря, последние десять минут кроме автомобильного бампера, перед глазами ничего и не было. Увлекся, по вашему приказу, буксировочным тросом, будь он сто лет не ладен! – вытер мокрое лицо ладонью Олег. – И еще дождик глаза застилал…
– Дождь, действительно был, – Купер подставил ладонь, показывая, что хочет определить – падают с неба капли воды или нет. – Но сейчас его не наблюдается.
– Ничего себе! – удивился Лёга, осматривая тучи, и впрямь переставшие низвергать на землю воду. – Ведь, только сейчас лил во всю?! Во, блин, катаклизмы!
– Кстати, Юленька, я так понимаю, и ты ничего не видела? – Купер взглянул на девушку.
Та отрицательно покачала головой, проглатывая слезы.
– А ты, Андрей?
– Я? Я на озеро не смотрел. Мы с Юлей кое-какую амуницию перебирали, – Андрей Солдатов, взяв пример с американца, выставил руки вперед, ладонями – вверх, и дивился чудодейственному прекращению дождя.
– Он в порядке, как ты думаешь? Воды не наглотался? – затеребила Юля рукав дождевика, который был одет на Олеге.
– Не, не успел, – ответил тот. – С ним все хорошо. Просто чувак – без сознания. Посмотри – дышит. Дрожит, но это от холода.
Юля прильнула своими устами к открытому рту Виктора и, почувствовав его слабое дыхание, покрыла лицо парня поцелуями.
Купер, заметив, что тоже пострадавший во время происшествия Мишка остался без внимания окружающих, подошел к нему и, наскоро осмотрев Баламута, сказал:
– Этому – нужно немедленно сделать искусственное дыхание, помогите мне.
Олег с Андреем, руководствуясь подсказывающими жестами ученого, – что именно надо делать, перевернули Мишку лицом вниз, после чего уложили его грудной клеткой американцу на колено.
Купер, используя ладони своих рук, как пресс, сделал несколько резких нажатий ими в области верхней части спины Парфенова. Грудина Баламута, сдавливаемая коленом ученого, прогнулась в такт этим нажатиям, и изо рта Мишки хлынул поток воды.
– Собственно, не столь важно, что очевидцев произошедшего нет, – продолжал говорить о своем американец. – Видеозапись все покажет.
– Видеозапись? Вы так уверены? – с сомнением посмотрел на ученого Андрей.
– Конечно, – утвердительно кивнул Купер и, с Лёгиной подстраховкой, осторожно опустил Мишку обратно на землю.
Солдатов почесал затылок:
– Я это, просто, к тому говорю, что, обычно, как рассказывают в телепередачах про НЛО и всякие сверхъестественные дела, такие штуки на пленку – не зафиксировать. Снимают, конечно, люди, если аппаратура под рукой есть, и во время съемки все своими глазами видят, но, потом, прокрутят запись, а того, что видели, там – и нет!
– Будем надеяться, что все пройдет удачно. Но ты молодец, что улавливаешь…, – начал говорить американец, однако его остановил громкий кашель Мишки.
Вместе с кашлем, Баламут беспорядочно помахал руками, приподнялся на локте и сел, глупо озираясь вокруг ничего не понимающими глазами.
– О-о-о! Явление Христа народу! – воскликнул Лёга Стрельцов.
Мишка кашлял и кашлял, отхаркивая попавшую в рот и дыхательные пути воду.
Юля заслонила Виктора своим дождевиком, – чтобы брызги, которые сейчас производил Баламут, случайно не попали на него.
– Ну, блин, сейчас еще людей вокруг своими соплями забросает! – возмутился кашлем Мишки Андрюха.
– Если учесть, что он, в озеро с головкой залез, а потом, когда я его до берега пёр, еще и отключился напрочь, то это – нормальное явление, – начал скалить зубы Лёга. – К тому же, пока я его по воде к пляжу тащил, он у меня, в озеро, еще не раз целиком окунался.
– Тебя самого бы так окунуть, – заговорил Мишка охрипшим голосом.
– А меня-то за что? – развел руками Лёга и тут же направил оба указательных пальца на товарища. – Это ты у нас решил новый рекорд по плаванию в виде топора установить. Ну и как Баламут, хорошо тебе после этого? Тухленькой водички-то хлебнул, а?
Неожиданно открыл глаза и начал приподниматься с земли Виктор.
Юля бросилась ему помогать.
Он ошарашено смотрел на всех немигающим взглядом. По его глазам чувствовалось, – сейчас парень ничего не понимает и не соображает.
– Милый, как ты себя чувствуешь? – спросила его девушка.
Виктор не ответил. Тем не менее, в нем все-таки сохранялось нечто, указывающее на ту возможность, что в ближайшем будущем, парень снова обретет светлый разум и понимание того, что творится вокруг. Вот, только, когда это случится, сказать было трудно. Бедняге требовалось придти в себя.
Тем не менее, поняв, что перспектива не так уж и плоха, Юля почувствовала себя спокойнее.
– Ребята, мне кажется, вам лучше развести костер, – сказал Купер. – Чтобы потом поесть горячего. Пока еда готовится, можете начать ставить палатки. А то, на улице, – прохладно.
– Точно! – сразу же принял выдвинутое американцем предложение Лёга. – Все-таки на дворе – не месяц май…
Баламут посмотрел сначала на Лёгу, потом на Купера, после чего возбужденно крикнул:
– Палатки? Здесь?
– Да, – Купер достал из кармана сигару.
– Но здесь же озеро! – Мишка затрясся то ли от холода, то ли от охватившего его, вдруг, страха, – аж зубы начали клацать друг о друга.
– Я все понимаю, – Купер чиркнул спичкой и прикурил сигару. – Вот, только, путь назад сегодня вряд ли кто одолеет. О продвижении вперед я уж и не говорю, там – сплошная неизвестность.
Лёга, Андрей и Юля невольно прислушались к их разговору.
– И все-таки, быть у озера – плохая идея, – покачал головой Мишка. – Посудите сами, недавно, когда мы с Витькой подошли к нему, над водой, вдруг…
– Мы знаем и про туман и про лицо. Нам рассказал Бэн, – вставил ученый.
– Верно! Лицо! – округлил глаза Баламут. – Оно нас с Витькой чуть не утопило. У него какие-то магические чары. Тут опасно. Вдруг, эта туманная тварь снова появится?
– Согласен, – кивнул ученый. – Но, теперь, до утра, боюсь, никто ничего сделать не сможет. Правда, ребята? – обернулся он к Лёге с Андреем.
– Да, в общем-то…, – замялся Солдатов. – Действительно по любому придется тут до утра ждать.
– Баламут, если ты сам испугался, нечего других пугать, – подытожил Лёга.
– На всякий случай, примем меры предосторожности, – добавил ко всему сказанному Джон.
– Какие, интересно? – язвительным тоном произнес Мишка.
– Во-первых, не смотрите на озеро и далеко вокруг. Старайтесь больше глядеть себе под ноги. Во-вторых, следите друг за другом. По-крайней мере, даже если кто-то попадет под действие магических чар этого… явления, теперь мы уже знаем, – второму человеку вполне по силам спасти первого. Даст бог, доживем до рассвета…
– А что изменится с рассветом? – снова подал голос Мишка.
– Потусторонняя сила лишена днем той активности, которая возникает у нее ночью. Я уже указывал вам однажды на данный факт. Но, и без моих указок, разве вы сами этого не видите? Только наступают сумерки, и что-то просыпается в болоте! Утром станет безопасней, – пояснил американец, одновременно думая: «Не доживете вы до рассвета. По крайней мере…, – почти весь мужской контингент… Я и сам, правда, думал раньше, что эта часть ритуала растянется, где-то, на двое суток, – в одну ночь умрет лишь та пара людей, которая… подходит для Крапы, во вторую – для Лукамы… Но Рэй, говоря, что жен Ылма следует будить по порядку их старшинства, ничего не упоминал относительно длительности, которую должны иметь интервалы между жертвоприношениями этим духам. Наверное, сие не столь важно, – хоть всех нужных мужчин из экспедиции, сразу, одного за другим положи, – только соответствующим способом, – в воде, в земле… Гаргейха как бы «оторвалась» от них лишь потому, что после жертвоприношения ей потребовалось сделать немало подготовительных действий и соблюсти надлежащие условия умерщвления народа для остальных ее родственниц. Очевидно, такая же участь постигнет и самого Ылма. Для пролития жертвенной крови на его алтарь, – теперь – женской крови, потребуется сделать еще один перерыв. То есть – переход, ибо он логически необходим: после насыщения Его жен, которые пока не успели «подзарядить» себя душами убиенных…, впрочем, как и без этого тоже, я уже физически не успею добраться до рассвета к алтарю и принести Властителю Мира женскую жертву. Однако если вернуться назад, – в сторону прогнозирования сегодняшних возможностей, – сам собой напрашивается вывод, – оставшиеся мужские жертвы будут принесены именно в этот временной промежуток. Натиск, который продемонстрировала сейчас, – без сомнений – средняя жена Ылма, – повелительница воды и тумана настраивает на то, что так все и случится. И пусть на данный момент у нее чего-то не вышло, но ночь длинная. Ее хватит еще и последней «в списке» за человеческим «ассорти», – Лукаме. Даже не важно, что я сейчас отговариваю ребят от ночного путешествия. Мне, наверное, просто хочется успокоить их, – как ветеринар успокаивает собаку перед ее усыплением, – чтоб не трепыхалась. Но, в принципе, уже не имеет значения, – будет она трепыхаться или нет, все равно дверь кабинета закрыта, – ей не убежать. Иным словом, – духи не выпустят ребят с болота…»
