Текст книги "Анатомия Меланхолии"

Автор книги: Роберт Бертон

«При этой гипохондрической, или причиняющей ветры, меланхолии симптомы до того неопределенны, – говорит Кратон в своей рекомендации, адресованной одной знатной даме[2602]2602
  Hildesheim, Spicel. I de mel. [Гильдесгейм. Жатва, I о меланхолии.] In hypochondriaca melancholia adeo ambigua sunt symptomata, ut etiam exercitatissimi medici de loco affecto statuere non possint. <Кратон. Consilia. – КБ.>


[Закрыть], – что даже самые проницательные врачи не в состоянии решить, какой именно орган поврежден». Матиас Флакий{1915}, к которому обратились за советом по поводу одной благородной матроны, тоже признался, что относительно этого недуга он, как и Холлерий, Фракасторо, Фаллопио и прочие, которые, стоя перед необходимостью вынести свое решение относительно органа, страдающего от гипохондрической меланхолии, никак не могли определить по симптомам, какой же именно из органов тела особенно поврежден; одни говорили, что матка, другие называли сердце, а третьи – желудок, а посему Кратон (consil. 24, lib. I [совет 24, кн. I]) смело утверждает, что при таком разнообразии симптомов, которыми обычно сопровождается эта болезнь, «ни один врач не может по справедливости утверждать, какой именно орган поврежден»[2603]2603
  Medici de loco affecto nequeunt statuere.


[Закрыть]. Гален (lib. III, de loc. affect.) перечисляет следующие обычные симптомы, которые вслед за ним повторяют все современные авторы и которые он сам почерпнул у Диоклеса; Гален считает ошибочным у него лишь то, что он не включил в перечень этих признаков страх и печаль. Тринкавелли оправдывает Диоклеса (lib. III, consil. 35 [кн. III, совет 35]), поскольку, как часто наблюдается, при здоровой голове и крепком телосложении, при душе благородной и храброй такие симптомы у человека не проявляются именно по причине его смелости и отваги. Геркулес Саксонский[2604]2604
  Tract. posthumo de. mel., Patavii edit. 1620 per Bolzettam bibliop., cap. 2. [Посмертный трактат меланхолии, изданный в 1620 году книготорговцем Больцетти, гл. 2.]


[Закрыть] (с которым я согласен) придерживается такого же мнения (чего я уже касался раньше), полагая, что страх и печаль не являются общими симптомами, потому что некоторым присущ страх, но они не испытывают печали, другие, напротив, печальны, но не ведают страха, а некоторые не испытывают ни того, ни другого. К прочим симптомам относятся также, помимо страха и печали, еще и «едкая отрыжка, тошнотворное несварение, жар во внутренностях, ветры и урчание в кишках, жестокие рези, по временам боль в животе и желудке после трудноперевариваемого мяса, скопление воды в желудке, обильное слюнотечение, холодный пот»[2605]2605
  Acidi ructus cruditates, aestus in praecordiis, flatus, interdum ventriculi dolores vehementes, sumptoque cibo concoctu difficili, sputum humidum idque multum sequetur, etc. <Это утверждение принадлежит Павлу Реголину (Regolinus), которого цитирует Гильдесгейм.> Hip. lib. de mel., Galenus, Melanelius e Ruffo et AEtio, Altomarus, Piso, Montaltus, Bruel, Wecker, etc. [Гиппократ, кн. о меланхолии, Гален, Меланелий из сочинений Руфа и Аэция, Альтомар, Пизон, Монтальт, Брюэль, Уэккер и т. д.]


[Закрыть], importunus sudor, несвоевременное потовыделение по всему телу, как это называет Октавий Горациан (lib. II, cap. 5 [кн. II, гл. 5]); «холодные суставы, несварение желудка, непереносимая для них <больных> их собственная отвратительная отрыжка, постоянные ветры в области гипохондрий{1916}, жар и резь в кишечнике, praecordia sursum convelluntur, то, что грудобрюшная преграда и кишечник оттеснены вверх, покраснение кровеносных сосудов вокруг глаз и вздутие от паров и ветров»[2606]2606
  Circa praecordia de assidua inflatione queruntur, et cum sudore totius corporis importuno, frigidos articulos saepe patiuntur, indigestione laborant, ructus suos insuaves perhorrescunt, viscerum dolores habent. <Горациан. Res medicae. – КБ.>


[Закрыть]. У них время от времени звенит в ушах, бывают приступы головокружения, тревожные сны, сухость, худоба, склонность потеть при любых обстоятельствах и пятна всех цветов на лице. Многие из них становятся багровыми, особенно после еды, что, например, весьма беспокоило кардинала Цезия и на что он жаловался обычно Просперо Калену, своему лекарю; стоило ему лишь что-нибудь съесть или выпить стакан вина, и лицо у него становилось таким красным, словно он побывал на празднестве у мэра{1917}. Один этот симптом досаждает очень многим. С другой стороны, некоторые при этом смуглеют или бледнеют, или краснеют, или чувствуют боль в плечах и лопатках, у них наблюдаются трепет во всем теле, неожиданная дрожь, сердцебиение и такое cardiaca passio, недомогание во входном отверстии желудочка, которое заставляет пациента думать, будто это боль в сердце, а подчас удушье, difficultas anhelitus, прерывистое дыхание, мучительное вздутие, учащенный пульс и обморок[2607]2607
  Montaltus, cap. 13, Wecker, Fuchsius, cap. 13, Altomarus, cap. 7, Laurentius, cap. 73, Bruel, Gordon. [Монтальт, гл. 13, Уэккер, Фуксий, гл. 13, Альтомар, гл. 7, Лауренций, гл. 73, Брюэль, Гордоний.]


[Закрыть]. Монтан (consil. 55 [совет 55]); Тринкавелли (lib. 3, consil. 36 et 37 [кн. I, советы 36 и 37]); Фернель (cons. 43 [совет 43]); Фрамбесарий (Consult. lib. I. consil. 17 [Консультации, кн. I, совет 17]); Гильдесгейм, Клодин и др. приводят примеры всех этих частных проявлений. Особые же симптомы, которые соответственно связаны с отдельными органами, вот какие. Если это проистекает от желудка, говорит Савонарола[2608]2608
  Pract major. [<Савонарола.> Большая практика.] Dolor in eo et ventositas, nausea.


[Закрыть], тогда он весь болит и заполнен ветрами. Гвианери добавляет еще и головокружение, тошноту, обильное отхаркивание и пр. Если же от брюшной полости – тогда происходят вздутие и ветры в гипохондриях, чувство отвращения, позывы к рвоте и желание изрыгнуть все обратно. Если от сердца – тогда боль в нем и трепет, а также сильное ощущение тяжести. Если от печени – тогда наблюдается обычно боль в правой гипохондрии. Если от селезенки – тогда тяжесть и боль в левой гипохондрии, бурчание в желудке, повышенный аппетит и слабое переваривание (Авиценна). С другой стороны, если от вен брыжейки и печени – тогда слабый аппетит или полное его отсутствие (Геркулес Саксонский). Если от гипохондрий – бурчание от вздутия, затрудненное пищеварение, частая отрыжка и пр. А испаряющиеся от этих несварений ветры поднимаются к мозгу, будоража воображение и вызывая страх, печаль, оцепенение, уныние, множество устрашающих представлений и химер, как справедливо отмечает Лемний (lib. I, cap. 16 [кн. I, гл. 16]): «Подобно тому как густые облака заволакивают солнце и препятствуют проникновению лучей и света, точно так же эти меланхолические испарения затемняют разум, побуждая его ко многим нелепым мыслям и представлениям»[2609]2609
  Ut atra densaque nubes soli offusa, radios et lumen ejus intercipit et offuscat; sic, etc. <Лемний. Об оккультных чудесах природы.>


[Закрыть], – и принуждают хороших, мудрых, порядочных и рассудительных людей (поднимаясь к мозгу от нижних органов тела, «подобно дыму из печной трубы»[2610]2610
  Ut fumus e camino.


[Закрыть]) сумасбродствовать, говорить и вести себя не так, как подобает людям с таким характером, званием и мудростью. Один, как раз по причине этих поднимающихся испарений и бурчащих резей внизу, уверен, что у него в кишках завелась змея или ехидна, и его невозможно переубедить, а у другого будто бы – лягушки. Траллиан рассказывает историю одной женщины, вообразившей, будто она проглотила угря или змею, а Феликс Платер (Observat. lib. I [Наблюдения, кн. I]) приводит весьма примечательный пример с одним своим соотечественником, случайно угодившим в колодец, в котором было полно лягушек и лягушечьей икры, – ему втемяшилось, будто он наглотался этой икры; и вот, подстегиваемая таким убеждением и страхом, его фантазия зашла так далеко, что он и вправду поверил, будто у него в желудке завелись лягушата, qui vivebant ex alimento suo, питающиеся тем, что он ест, и несчастный настолько в это уверовал, что в течение многих последующих лет его невозможно было в этом разубедить. Семь лет кряду он изучал медицину, совершил путешествия в Италию, Францию и Германию, дабы посоветоваться по поводу своей беды с лучшими тамошними врачами и среди прочих обратился anno 1609 [в 1609 году] за помощью и к Платеру; тот уверял его, что это ветры, что это ему причудилось и пр., однако mordicus contradicere, et ore, et scriptis probare nitebatur [он упорно стоял на своем и отстаивал свое убеждение и устно, и письменно]; любые слова были тут бесполезны: никакие это не ветры, твердил он, а самые настоящие лягушки и «разве вы не слышите, как они там квакают?». Платер хотел было обмануть его, поместив живых лягушек в его экскременты, но тот, будучи сам врачом, на этот обман не поддался, vir prudens alias, et doctus, будучи во всех других отношениях человеком мудрым и ученым, доктором медицины, и лишь после семи лет подобных бредней, a Phantasia liberatus est, его все же исцелили{1918}. Если у вас возникнет желание познакомиться с другими подобного рода примерами, вы можете во множестве найти их у Лауренция и Гуларта{1919}. Однако помимо всего остального, что так печально, у этих ветров наблюдается одно преимущество – у них есть lucida intervalla [периоды затишья], – их симптомы и боли обычно не столь продолжительны, как прочие, а наступают приступами, как, например, страх, печаль и пр., и все же в других отношениях люди с такими ветрами превосходят прочих – они сластолюбивы, непостоянны, склонны к сладострастью по причине ветров[2611]2611
  Hypocondriaci maxime affectant coire, et multiplicatur coitus in ipsis, eo quod ventositates multiplicantur in hypocondriis, et coitus saepe allevat has ventositates. [Страдающие от ипохондрической меланхолии чрезвычайно жаждут соития, и они чаще этому предаются в связи с увеличением газов в ипохондриях, а совокупление как раз всегда приносит облегчение страдающим от ветров].


[Закрыть], et facile amant, et quamlibet fere amant{1920} [легко влюбляются и чуть ли не в каждую женщину] (Язон Пратенций). Разис[2612]2612
  Cont, lib. I, tract. 9. [<Разис.> Основы, кн. I, трактат 9.]


[Закрыть] придерживается мнения, что Венера приносит многим из них немало пользы. Что же до других симптомов умственной меланхолии, то они такие же, как и у прочих.

Тела у тех, кто поражен этой всеохватывающей меланхолией, по большей части смуглые, у них «повсюду в избытке меланхолическая жидкость»[2613]2613
  Wecker. [Уэккер. КБ.>] Melancholicus succus toto corpore redundans.


[Закрыть], они волосатые и худощавые, у них набухшие вены и плотная, густая кровь{1921}. «У них слабая селезенка»[2614]2614
  Splen natura imbecillior. – Montaltus, cap. 22. [Монтальт, гл. 22.]


[Закрыть], а печень способна производить жидкость; они, возможно, плохо питались, или у них были задержки с выделением, как, например, при геморрое или месячных у женщин, которых, как считает Траллиан[2615]2615
  Lib. I, cap. 16. Interrogare convenit, an aliqua evacuationis retentio obvenerit, viri in haemorrhoid., mulierum menstruis, et vide faciem similiter an sit rubicunda. [<Траллиан. Medici libri duodecima.> Кн. I, гл. 16. Необходимо выяснить, проиходило ли прекращение опорожнения у мужчины при геморрое, а у женщины – во время менструации, и обратить внимание на то, появилась ли краснота на лице.]


[Закрыть], следует при лечении тщательно обследовать; и, помимо прочего, надо обратить внимание на цвет тех или иных частей тела – черный он или красный. Ибо, как утверждают Форест и Холлерий, если они черные[2616]2616
  Naturales nigri acquisiti a toto corpore, saepe rubicundi. <Форест. Scholia on Observationes. – КБ.>


[Закрыть], то это вызвано чрезмерным обилием природной черной желчи; если же это проистекает от забот, душевных страданий, неудовлетворенности, питания, занятий и пр., тогда они могут быть любого другого цвета – красного, желтого, бледного, так же как и черного, – и тем не менее вся кровь у этих людей испорчена: praerubri colore saepe sunt tales, saepe flavi [у таких людей цвет лица часто красноватый или желтый], говорит Монтальт (cap. 22 [гл. 22]). Наилучший способ различить эту разновидность меланхолии – отворить им кровь[2617]2617
  Montaltus, cap. 22. Piso. Ex colore sanguinis si minuas venam, si fluat niger, etc. [Монтальт, гл. 22, Пизон. По цвету крови, если вы вскроете вену и из нее потечет черная кровь, и т. д.]


[Закрыть]: если кровь окажется испорченной, густой и черной и у пациента не видно гипохондрических симптомов и если эти последние не досаждают ему мучительно, равно как и симптомы в голове, то это доказывает, что он страдает от меланхолии a toto corpore [во всем теле]. Испарения, поднимающиеся от этой испорченной крови, беспокоят разум и делают таких больных боязливыми и печальными, унылыми и прочее – удрученными, неудовлетворенными, одинокими, молчаливыми, утомленными своим существованием, хмурыми и суровыми, или веселыми и пр., – и если это заходит слишком далеко, то пожелания, которые в своих проклятиях Апулей обрушивал на голову своего врага, вполне сбылись на тех, о ком я здесь веду речь: «Их ум постоянно преследуют скелеты покойников, лешие и привидения, которые попадаются им на каждом шагу, все ночные страшилища, все ужасы, младенцы из гробниц и могил неотступно стоят перед их очами и теснятся в их мыслях, подобно тому как это бывает с женщинами и детьми, очутившимися в темноте наедине с собой»[2618]2618
  Apul. Lib. I. [Апулей. <Апология.> Кн. I.] Semper obviae species mortuorum; quicquid umbrarum est uspiam, quicquid lemurum et larvarum oculis suis aggerunt; sibi fingunt omnia noctium occursacula, omnia bustorum formidamina, omnia sepulchrorum terriculamenta. <В «Апологии» Апулей просит Меркурия покарать некоего Эмилиана за его ложь: «…пусть все время будут попадаться навстречу тебе лики мертвых, все призраки, все лемуры, все маны, все чудовища, сколько их не найдется, все ночные привидения, все могильные ужасы, все гробовые страшилища…» (64, пер. С Маркиша).>


[Закрыть]. Стоит им услыхать, или прочесть, или увидеть какой-нибудь трагический предмет, и им уже от него не отвязаться; их преследует страх смерти, и при этом они тяготятся своей жизнью, при своем недовольном нраве они ссорятся со всем светом, горько поносят, сатирически обличают, и поскольку они не могут иным способом разрядить свои страсти или исправить то, что, по их мнению, дурно, то в конце концов вымещают это на себе, насильственно кончая с собой.

Поскольку два знаменитых испанских врача Лодовик Меркадо в своей второй книге (de mulier. affect.{1922} cap. 4 [о женских болезнях, гл. 4]) и Родерик а Кастро (de morbis mulier: cap. 3, lib. 2 [о болезнях женщин, гл. 3]), а также Даниел Зеннерт из Виттенберга{1923} (lib. I, part. 2, cap. 13 [кн. I, часть 2, гл. 13]) и другие в своих недавно опубликованных сочинениях соблаговолили представить основательные трактаты de melancholia virginum, monialium et viduarum (о меланхолии девственниц, монахинь и вдов) как об особом виде (который я и сам уже обозначил отдельно) меланхолии, отличающейся от прочих, ибо она и в самом деле не похожа на ту, что выпадает на долю мужчин и других женщин, поскольку у нее одна-единственная причина, присущая только лишь женщинам[2619]2619
  Differt enim ab ea quae viris et reliquis faeminis communiter contingit, propriam habens causam. <Родерик а Кастро>


[Закрыть], то и я не могу оставить ее без внимания в этом общем обзоре симптомов меланхолии и должен определить особые признаки тех людей, которые от нее страдают.

Возникает она, – как описывают ее причины, основываясь на Гиппократе, Клеопатре{1924}, Мосхоне{1925} и тех древних gynaeciorum scriptores [авторах, писавших о женских болезнях{1926}], и, в частности, об этой печальной болезни, наблюдавшейся у девственниц, вдов и бесплодных женщин в древности, – ob septum transversum violatum, говорит Меркадо, вследствие повреждения грудобрюшной преграды, или diaphragma, сердца и мозга теми загрязненными испарениями, что исходят от менструальной крови; из-за inflammationem arteriae circa dorsum, добавляет Родерик а Кастро, воспаления поясницы, которая вместе с остальным повреждена темными выделениями поврежденного семени, беспокоящими мозг, сердце и разум[2620]2620
  Ex menstrui sanguinis tetra ad cor et cerebrum exhalatione, vitiatum semen mentem perturbat, etc., non per essentiam, sed per consensum. Animus maerens et anxius inde malum trahit, et spiritus cerebrum obfuscantur, quae cuncta augentur, etc. [От вредных испарений, поднимающихся при менструации к сердцу и мозгу, зараженное семя будоражит ум, причем не непосредственно, а по согласию. Печальная и тревожная душа очень от этого страдает, и жизненные силы в мозгу помрачены, и это взаимно усиливается и пр. <Меркадо. – КБ.>]


[Закрыть]; я говорю – мозг, имея в виду не собственное его вещество, а по согласованности с другими органами; universa enim hujus affectus causa ab utero pendet, et a sanguinis menstrui malitia ибо, коротко говоря, вся эта болезнь проистекает от вышеназванного воспаления, гниения, черных густых испарений и пр.; а уж от них возникают заботы, печаль и беспокойство, помрачение жизненных сил, страдания, отчаяние и тому подобное, которые то усиливаются, то ослабевают, si amatorius accesserit ardor [если при этом присутствует еще и любовная страсть] или при каком-нибудь ином оказывающем сильнейшее воздействие объекте или душевном смятении. Подобная меланхолия может выпасть на долю вдов вместе с множеством забот и печалей, как это часто случается, по причине неожиданной перемены их привычного образа жизни, а также при родах, ob suppressam purgationem [по причине задержки опорожнения]; однако это состояние более знакомо монахиням и некоторым бесплодным женщинам по уже названным мною выше причинам, crebrius his quam reliquis accidit, inquit Rodericus [с ними это случается чаще, нежели с остальными, говорит Родерик]; однако и остальных тоже нельзя полностью из их числа исключить.

Исходя из этих причин Родерик определяет ее, в согласии с Аретеем, как angorem animi, душевную боль, неожиданную печаль от мелкого, незначительного повода или вообще без оного, сопровождающуюся тихим слабоумием и болями в том или ином органе – голове, сердце, груди, боках, спине, животе – и чувством крайнего одиночества, слезами, смятением и пр., от которых они иногда так же неожиданно избавляются, поскольку оно наступает и продолжается в виде приступов и не является столь же постоянным состоянием, как другая меланхолия[2621]2621
  Cum tacito delirio ac dolore alicujus partis internae, dorsi, hypochondrii, cordis regionem et universam mammam interdum occupantis, etc. <Меркадо.]


[Закрыть].

Однако, чтобы завершить это краткое описание, следует сказать, что самые обычные симптомы в этих случаях следующие: pulsatio juxta dorsum, почти постоянные колики в спине, кожа часто красная и нечистая, особенно, как отмечает Аретей, на руках, коленях и суставах. Жжение и ужасные колики ощущаются в грудобрюшной преграде, а также в области сердца[2622]2622
  Cutis aliquando squalida, aspera, rugosa, praecipue cubitis, genibus, et digitorum articulis; praecordia ingenti saepe terrore aestuant et pulsant, cumque vapor excitatus sursum evolat, cor palpitat aut premitur, animus deficit, etc. <Кастро цитирует здесь сочинение Аретея «De causis et signis acutorum morborum» («Причины и признаки острых заболеваний»). – КБ.>


[Закрыть], и, когда это гнетущее состояние или испарения приходят в движение и устремляются вверх, начинается сильное сердцебиение, сопровождаемое тяжкой болью и слабостью, fauces siccitate praecluduntur, ut difficulter possit ab uteri strangulatione decerni [горло перехватывает от сухости, так что это состояние трудно отличить от истерии], подобно схваткам при родах; alvus plerisque nil reddit, aliis exiguum, acre, biliosum, lotium flavum [кишечник во многих случаях ничего не выделяет, а в других – выделяет лишь немного горечи, желчи и мутной мочи]. Они часто жалуются, говорит Меркадо, на невыносимую головную боль, а также боль в области сердца и гипохондрий и еще в молочных железах, которые часто воспаляются; они близки иногда к обмороку, у них воспаленные и красные лица; их мучает сухость и жажда, их неожиданно бросает в жар, мучают ветры, бессонница и пр. И отсюда проистекают ferina deliramenta, тяжелые формы слабоумия, тревожный сон, по ночам их мучают кошмары, subrusticus pudor, et verecundia ignava, некоторые из них поражены особого рода глупой застенчивостью, им свойственны извращенные представления и мнения, упадок духа и обостренное чувство недовольства, их суждения, как правило, превратны. Они часто испытывают отвращение, нерасположение, презрение, усталость от любого предмета и пр.; почти все их томит, они чахнут от тоски, советовать им что-либо бесполезно, они склонны к слезам и страхам, пугливы, боязливы, печальны и не питают никаких надежд на лучшую участь. Какое-то время они ни в чем не находят услады, кроме как в уединении и одиночестве, хотя это еще более им во вред; и такое состояние длится до тех пор, пока длится воздействие этих испарений, но постепенно они становятся так же веселы и беспечны, как это не однажды бывало с ними прежде; очутившись в какой-либо компании, они по любому поводу поют, спорят, смеются; так что описываемое мной выше состояние случается с ними время от времени, приступами, кроме тех случаев, когда это уже застарелая болезнь, но тогда это происходит чаще, тяжелее и продолжительнее. Многие из них затрудняются выразить свое состояние словами, объяснить, что они испытывают и что именно их мучает, а вы после сказанного ими не можете их понять или вразумительно сказать, что следует предпринять; это заходит подчас так далеко, они настолько одурманены и оглушены, что считают себя околдованными и впадают в отчаяние, aptae ad fletum, desperationem [склонны к слезам и отчаянию]; dolores mammis et hypocondriis, добавляет по этой причине Меркадо, и чувствуют боль то в груди, то в гипохондриях, то в животе и в боках, то в сердце и голове; жар сменяют ветры, их беспокоит то одно, то другое, и они испытывают от всего этого усталость и при всем том не хотят или опять-таки не могут объяснить, каким именно образом, где, в каком месте или что именно их беспокоит[2623]2623
  Animi dejectio, perversa rerum existimatio, praeposterum judicium. [Душевная подавленность, превратная оценка и смехотворные суждения. <Источник не установлен. – КБ.>] Fastidiosae, languentes, taediosae, consilii inopes, lacrimosae, timentes, moestae, cum summa rerum meliorum desperatione, nulla re delectantur, solitudinem amant, etc.


[Закрыть], хотя они постоянно испытывают мучительную боль, страдают и часто жалуются, горюют, вздыхают, плачут и всегда недовольны по большей части sine causa manifesta [безо всякой видимой причины]; тем не менее, повторяю, они все равно будут жаловаться, роптать, оплакивать свою участь, и переубедить их относительно того, что их будто бы тревожит злой дух, все равно невозможно; это часто наблюдается в Германии, говорит Родерик, среди простонародья; а что касается тех, кто особенно тяжко поражен этим недугом (ибо он рассматривает три степени этой болезни у женщин), то именно они пребывают в отчаянии, уверены, что их околдовали, сглазили, и, доведя себя в этих бреднях до крайней степени (измучась своей жизнью), некоторые из них пытаются наложить на себя руки[2624]2624
  Nolunt aperire molestiam quam patiuntur, sed conqueruntur tamen de capite, corde, mammis, etc. In puteos fere maniaci prosilire, ac strangulari cupiunt, nulla orationis suavitate ad spem salutis recuperandam erigi, etc. [Они не склонны признаваться в причинах несчастья, от которого страдают, а жалуются на боль в голове, груди и т. д. Они склонны к безумию и жаждут броситься в колодец или повеситься, и внушить им надежду на исцеление невозможно. <Родерик а Кастро. – КБ.>] Familiares non curant, non loquuntur, non respondent, etc. et haec graviora, si, etc. [Им нет дела до своих друзей, они не желают ни говорить, ни отвечать, и эти симптомы самые разобщающие.]


[Закрыть]. Некоторым все мнится, будто им являются видения, что они общаются с духами и бесами, они убеждены, что будут прокляты, они опасаются какого-то предательства, какой-то непосредственной опасности и тому подобное, они не хотят говорить, отвечать на любые вопросы, почти доведены на какое-то время до умопомешательства, до безумия и какой-то отупелости, и все это приступами; вот таким образом этот недуг владеет ими, в зависимости от того, в какой мере они поражены им, равно как и от того, насколько усиливается или ослабевает воздействие внутренней жидкости, или от влияния внешних объектов и треволнений, усугубляющих это состояние – одиночества, праздности и пр.

Многие другие недуги приключаются с молодыми женщинами, и вытекают они из этой одной и единственной выше подробно мной описанной причины, притом недуги печальные. Я ограничусь лишь упоминанием их названий, ибо меланхолия – вот единственный предмет моих нынешних рассуждений, от которого я не стану отклоняться. О различных способах врачевания этого недуга, касающихся питания, которое должно быть очень умеренным, или кровопусканиях, лекарствах, внутренних и наружных средствах очень подробно и разнообразно пишут Родерик а Кастро[2625]2625
  Clysteres et helleborismum Mathioli summe laudat. [Лекарственные клизмы и слабительное из чемерицы, предписываемые Маттиолом.]


[Закрыть], Зеннерт и Меркадо, так что каждый желающий может в случае необходимости воспользоваться их трудами. Однако лучшее и самое надежное средство из всех прочих – это удачно их пристроить и выдать их в надлежащее время замуж за хороших мужчин; hinc illae lacrimae [потому что в этом причина их слез], добавлю – главная причина, и в этом же состоит готовое лекарство, предоставить им возможность удовлетворить свои желания. Я пишу это не затем, чтобы призывать оказывать поддержку любой распущенной, праздной, ветреной, похотливой или легкомысленной неряхе, – такие часто всегда не по летам чересчур предприимчивы, своевольны и готовы наброситься на первого попавшегося на их пути, без всякой осторожности, совета, осмотрительности и рассуждений. Уж коль скоро религия, добрые наставления, целомудренное воспитание, благодетельные увещевания, прекрасные надежды, молва и утрата доброго имени не в силах удержать такую (а подобные доводы скромные и здравомыслящие девушки не могут не предпочесть, и при этом с большой для себя пользой), тогда более уместно прибегнуть к иным средствам: труд и различные занятия, строгая система питания, суровость и угрозы – вот что само по себе способно отвратить характер с дурными наклонностями, ибо вам редко приходилось наблюдать наемную служанку, бедную горничную – хотя уже и на возрасте, но прочно привязанных к своей работе, и притом к физическому труду, – или грубую деревенскую девушку, которых бы мучили такого рода недомогания, а вот благородные девственницы, смазливые барышни, одинокие и праздные, не ведающие никаких забот, ведущие жизнь бездеятельную и праздную, прекрасно питающиеся, живущие в просторном доме и бывающие в веселом обществе, быть может дурно распорядившиеся собой и не склонные оказывать хоть какое-то сопротивление, неудовлетворенные в других отношениях, неустойчивые в своих суждениях и здоровые телом, а также подверженные страстям (grandiores virgines, говорит Меркадо, steriles et viduae plerumque melancholicae [большинство немолодых уже девственниц, бездетных женщин и вдов обычно подвержено меланхолии], они-то и бывают по большей части подвержены вредному влиянию и склонны к этому недугу. Я не столь уж сильно сочувствую тем из них, чье положение может быть облегчено каким-либо иным способом, а сопереживаю единственно только тем, кто при сильном темпераменте и врожденном здоровье бывает насильственно увлечен этим потоком внутренних соков, и, хотя сами по себе они скромны, рассудительны, религиозны, добродетельны и с хорошими наклонностями (каковы в действительности многие страдающие от этого девицы), однако все же не в силах оказать сопротивление; эти горести вскоре обнаружатся, недуг возьмет свое и проявится со всей очевидностью, так что помочь тут каким-либо иным образом невозможно. Однако куда я забрел? В какой предмет я опрометчиво устремился? Что общего у меня с монахинями, девушками, девственницами и вдовами? Ведь сам я холостяк и веду в колледже монашеский образ жизни, nae ego sane ineptus qui haec dixerim [так что мне пускаться в подобные рассуждения глупо до чрезвычайности]; признаюсь, мне так же мало это подобает, как девственной Палладе{1927}, вспыхивавшей румянцем всякий раз, когда Юпитеру случалось говорить о любовных материях в ее присутствии; она в таких случаях отворачивалась, me reprimam [а посему я на этом и остановлюсь] и, хотя предмет моих рассуждений требует этого, не скажу больше ни слова.

Но я все же обязан и хочу сказать немного больше, добавить еще одно-два слова in gratiam virginum et viduarum [в защиту девушек и вдов], в защиту всех этих несчастных и из сострадания к их нынешнему положению. И поскольку у меня нет иного выбора, кроме как сочувствовать им в их несчастье, являющемся следствием этого недуга, и они лишены в этом случае помощи, то я считаю необходимым выступить против тех, кто куда более повинен в таком положении, нежели перечисленные выше очевидные причины, и столь же сурово осудить тех тиранствующих псевдополитиков{1928}, суеверные ордена, безрассудные обеты, бессердечных родителей, опекунов, жестокосердых друзей, свойственников (называйте их как вам угодно), тех беззаботных и тупых наблюдателей, которые из корыстных соображений, скаредности, беспечной нерадивости или сообразуясь с собственными частными целями (cum sibi sit interim bene) [сами занимая между тем весьма удобное положение], способны столь сурово отвергать, упорно игнорировать и нечестиво презирать без всяких угрызений совести и сочувствия слезы, вздохи, стоны и горестные бедствия несчастных душ, приговоренных к этому бремени. Сколь отвратительны и ужасны эти суеверные и безрассудные уставы католических монастырей, с помощью которых насильственно обязывают мужчин и женщин дать обет девственности, вести одинокую жизнь, против всяких законов природы, вопреки религии, благоразумию и гуманности и таким образом умерщвлять, насиловать и подавлять юношеские силы! с помощью строгих установлений, суровых законов, тщетных увещеваний преграждать им путь к тому, к чему в силу врожденного темперамента они так неистово склоняются, настоятельно влекутся, устремляются, подчас непреодолимо приходят даже во вред собственному душевному здоровью и хорошему состоянию тела и рассудка! И все это совершается ради низменных и тайных целей, ради поддержания грубых суеверий, обогащения и расширения своих земель, а также из лживого убеждения, будто, препятствуя некоторым бракам, они тем самым освобождают мир от лишних нищих, а свои приходы – от наводняющих их сирот! Близорукие политики! Haeccine fieri flagitia? Разве можно оправдывать такие преступления подобным доводом? Лучше вступить в брак, нежели разжигаться, говорит апостол{1929}, однако они придерживаются иного мнения. Они прибегнут ко всем возможным мерам, дабы погасить пожар в горящем доме соседа, однако на огонь сладострастия, который вырывается наружу столь прискорбными языками пламени, они не станут обращать никакого внимания; ведь нередко их собственное нутро, их плоть и кровь будут так же неистовствовать и гореть, а они и не заметят этого: Miserum est, говорит Августин, seipsum non miserescere{1930}, а между тем несчастны те, кто не в состоянии пожалеть себя, порадеть об общем благе, а per consequens [следовательно], и о своем собственном. А ведь стоит им только принять в соображение, какие устрашающие болезни, плачевные недуги и тяжкие затруднения приносит людям обоего пола это насильственное воздержание; мне мучительно даже помыслить об этом, но еще намного больше – рассказывать о столь частых абортах и умерщвлении детей в их монастырях (прочитайте об этом у Кемнизия[2626]2626
  Examen conc. Trident. de caelibatu sacerd. [Ознакомьтесь внимательно с постановлениями Тридентского собора относительно целибата священнослужителей. <Среди многочисленных декретов Тридентского собора (1545–1563) был и так называемый декрет о целибате, запрещающий вступать в брак католическим священнослужителям.>


[Закрыть] и других), об их общеизвестном распутстве, их spintrias, tribadas, ambubaias{1931} [спинтриях, трибадах и танцовщицах] и пр., их изнасилованиях, кровосмешениях, прелюбодеяниях, мастурбациях, содомии, мужеложстве монахов в монастырях и среди нищенствующей братии. Посмотрите «Посещение монастырей» Бейля{1932}, а также Меркуриалиса[2627]2627
  Cap. de satyr. et nigri priapis. [<Меркуриалис. Medicina practica (Франкфурт, 1601).> Гл. о сатириазисе и приапизме. <КБ.>]


[Закрыть], Родерика а Кастро, Питера Фореста и многих других врачей. Мне известны их обычные оправдания и извинения в связи с этими вещами, sed viderint politici, medici, theologi [однако пусть политики, врачи и теологи присмотрятся к этому], а мне будет более уместно повстречаться с ними в другом месте[2628]2628
  Часть 3, раздел 2, глава 5, подраздел 5.


[Закрыть].

 
Illius viduae, aut patronum virginis hujus,
Ne me forte putes, verbum non amplius addam{1933}.
 
 
[Но умолкаю, дабы не подумали вы, будто здесь
Именно эту вдову или деву хочу защитить я.]