Текст книги "Анатомия Меланхолии"

Автор книги: Роберт Бертон

Треволнения и страсти, которые возбуждают фантазию, хотя они и обитают в пределах между чувством и разумом, все же следуют скорее за чувствами, нежели за разумом, поскольку они погружены в телесные органы чувств. Обычно они сводятся к двум склонностям – раздражению и вожделению[1625]1625
  T. W., Jesuit [Томас Райт, иезуит. <О страстях души вообще («The Passions of the Mind in Generall»). – КБ.>]


[Закрыть]. Томисты{1326} подразделяют их на одиннадцать: шесть – страстное домогательство чего-то, а пять – посягательство на что. Аристотель сводит их к двум – удовольствию и боли, Платон – к любви и ненависти, Вив[1626]1626
  3 de anima. [О душе, 3.]


[Закрыть] делит их на благие и порочные. Если благие и мы испытываем их сейчас, тогда это безмерная радость и любовь, если же это лишь предстоит, тогда мы жаждем его и надеемся; если же порочные, тогда безмерно их ненавидим, и если испытываем их сейчас – тогда мы охвачены печалью, а если они еще предстоят – страх. Эти четыре чувства Бернард сравнивает с колесами кареты, которая везет нас в этом мире[1627]1627
  Ser. 35. Hae quatuor passiones sunt tanquam rotae in curru, quibus vehimur hoc mundo. [Проповедь 35. <Св. Бернард Клервосский в сочинении «In Cantica canticorum» (Sermo 39) называет четыре колеса фараоновой (то есть дьявольской) колесницы, преследующей богоизбранный народ, жестокостью, нетерпением, необузданностью и бесстыдством. – КБ.>


[Закрыть]. А все другие чувства подчиняются этим четырем или, как некоторые полагают, шести: любви, радости, желанию, ненависти, печали, страху, что же до других – таких, как гнев, зависть, соперничество, гордость, ревность, тревога, сострадание, стыд, недовольство, отчаяние, честолюбие, скупость, то они могут быть сведены к первым; и если они становятся чрезмерными, то поглощают жизненные силы и становятся в особенности причиной меланхолии[1628]1628
  Harum quippe immoderatione spiritus marcescunt. – Fernel. lib. I Path. cap. 18. [Фернель, кн. I, Патология, гл. 18.]


[Закрыть]. Существует небольшое число благоразумных людей, способных управлять собой и обуздывать эти чрезмерные аффекты с помощью религии, философии и таких божественных заповедей, как смирение, терпение и тому подобное, но большинство других людей из-за неспособности владеть собой по неблагоразумию и невежеству своему позволяет чувству полностью руководить ими; они настолько далеки от того, чтобы подавлять свои мятежные склонности, что, напротив того, всячески их поощряют, бросив поводья и всячески провоцируя их и споспешествуя им; порочные от природы и еще худшие от приобретенной искусности, воспитания, привычки, образования и присущих им извращенным склонностям, они устремляются туда, куда влекут их собственные необузданные стремления, и ведут себя больше соответственно привычке, из своеволия, нежели руководствуясь рассудком[1629]1629
  Mala consuetudine depravatur ingenium ne bene faciat. – Prosper Calenus, lib. de atra bile. [Разум развращен скверной привычкой к тому, чтобы не делать добро. – Проспер Кален, кн. <на самом деле – глава> о черной желчи <из кн. «Paraphrasis»>]. Plura faciunt homines e consuetudine, quam e ratione. [Человек совершает больше поступков по привычке, а не из разумных соображений.] A teneris assuescere multum est.<Бертон вновь повторяет строку из «Георгик» Вергилия, где говорится, что очень важно заводить привычки смолоду (II, 272).> Video meliora proboque, deteriora sequor. – Ovid. [Благое / Вижу, хвалю, но к дурному влекусь. – Овидий. <Метаморфозы, VII, 30, пер. С. Шервинского.>]


[Закрыть]. Contumax voluntas, как называет это Меланхтон, malum facit [Однако часто <сердце> упрямится и загорается против диктата разума по собственному побуждению], эта наша упрямая воля извращает суждение, которое видит и сознает, что следует делать и что должно быть сделано, но все же не желает этого делать. Mancipia gulae [рабы алчности], рабы различных своих вожделений и страстей, они поспешают и погружаются в лабиринт забот, ослепленные похотью, ослепленные честолюбием[1630]1630
  Nemo laeditur nisi a seipso. [Вред не причиняется никем, кроме как самим собой. <Эразм. Adagia.>]


[Закрыть]. «Они ищут в руках Господних то, что могут и сами подарить себе, если бы только могли удержаться от тех забот и треволнений, коими они постоянно изнуряют свой ум»[1631]1631
  Multi se inquietudinem praecipitant ambitione et cupiditatibus excaecati, non intelligunt se illud a diis petere, quod sibi ipsis si velint praestare possint, si a curis et perturbationibus, quibus assidue se macerant, temperare vellent.


[Закрыть]. Однако, давая волю своим неистовым страстям, таким, как страх, горе, стыд, месть, ненависть, злоба и пр., они раздираются на части, как некогда был растерзан собаками Актеон{1327}, и распинают собственные души[1632]1632
  Tanto studio miseriarum causas, et alimenta dolorum quaerimus, sunt, et in circulum se procreant. – Hip. Aphoris. 23, lib. 6. Idem vontaltus, cap. 19, Victorius Faventinus, Pract. imag. [Каких только усилий не прилагаем мы, чтобы разыскать причины наших бед и пищу для печали, и делаем таким образом нашу жизнь, которая в противном случае была бы самой счастливой, печальной и несчастной. – Гиппократ. Афоризмы, 23, гл. 6, Викторий Фавентин, Pract. imag.]


[Закрыть].

В этом каталоге страстей, которые так терзают человеческую душу и служат причиной этого недуга (ибо я буду кратко говорить о всех них и в соответствующем им порядке), на первое место в возбуждении этой склонности может по справедливости притязать печаль; она неотделимый спутник, «мать и дочь меланхолии, ее эпитом, симптом и главная причина», как считает Гиппократ, одна порождает другую, они звенья одной цепи, ибо печаль – это в одно и то же время причина и симптом одной болезни[1633]1633
  Multi ex maerore et metu huc delapsi sunt. – Lemn. lib. I, cap. 16. [Многие погрузились в нее из-за печали и страха. – Лемний <Об оккультных чудесах природы>, кн. I, гл. 16.]


[Закрыть]. Почему это симптом, будет показано в надлежащем месте. Во всяком случае, весь мир признает в ней причину; Dolor nonnulis insanioe causa fuit, et aliorum morborum insanabilium, говорит Аполлонии Плутарх{1328}, она причина безумия, причина многих других болезней и единственная причина именно этого несчастья, как говорит о ней Лемний. Такого же мнения придерживаются Разис (Cont. lib. I, tract. 9 [Основы, кн. I, трактат 9]) и Гвианери (tract. 15, cap. 5 [трактат 15, гл. 5]). И стоит ей однажды пустить корни, как она завершается отчаянием, как замечает Феликс Платер[1634]1634
  Multa cura et tristitia faciunt accedere melancholiam (cap. 3 de mentis alien.); si altas radices agat, in veram fixamque degenerat melancholiam et in desperationem desinit. <Платер. Praxeos… tractatus.>


[Закрыть] и как указывается в Таблице Кебета[1635]1635
  Ille luctus, ejus vero soror desperatio simul ponitur. [Она – это Печаль, и помимо нее изображается ее сестра – Уныние. <Цебес описывает характеры, к которым обидчик посылается в качестве возмездия. – КБ.>]


[Закрыть], поскольку может сочетаться с ней. Хризостом в своем семнадцатом послании к Олимпии описывает печаль как «жестокое мучение души, самое необъяснимое горе, отравленный червь, который снедает тело и душу и гложет самое сердце, вечный палач, непрерывная ночь, непроглядная тьма, вихрь, ураган, лихорадка, невидимая снаружи, обжигающая сильнее, чем огонь, сражение, которому не видно конца. Она распинает хуже любого тирана, никакие пытки, никакая дыба, никакие телесные муки с ней не сравнятся»[1636]1636
  Animarum crudele tormentum, dolor inexplicabilis, tinea, non solum ossa, sed corda pertingens, perpetuus carnifex, vires animae consumens, jugis nox, et tenebrae profundae, tempestas et turbo et febris non apparens, omni igne validius incendens; longior, et pugnae finem non habens… Crucem circumfert dolor, faciemque omni tyranno crudeliorem prae se fert.


[Закрыть]. Это, без сомнения, и есть вымышленный поэтом орел, терзающий сердце Прометея[1637]1637
  Nat. Comes. Mythol. Lib. 4, cap. 6. [Кн. I, гл. 4.]


[Закрыть], и «никакая тяжесть не сходна с тяжестью сердечной»{1329} (Сир. 38, 18). «Любое волнение – это беда, однако горе – это жестокое мучение»[1638]1638
  Tully, 3 Tusc. [Туллий <Цицерон>. Тускуланские беседы, III <13. 27>.] Omnis perturbatio miseria, et carnificina est dolor.


[Закрыть], это господствующая страсть: подобно тому как в Древнем Риме, когда там утвердилась диктатура, все должностные лица более низкого ранга прекратили свое существование; так и когда случается горе, все остальные страсти исчезают. «Оно иссушает кости»{1330}, – говорит Соломон (Притч. 17). У тех, кто поражен печалью, ввалившиеся глаза, они бледные, исхудалые, у них морщинистые лица, мертвенный взгляд, насупленные брови, увядшие щеки, иссушенные тела и совершенно искажается характер. Как у Элинор, изгнанной скорбящей герцогини (о которой рассказывает наш английский Овидий{1331})[1639]1639
  М-р Драйтон в своих «Героических посланиях». <Имеется в виду послание «Элинор Гоббэм – герцогу Хамфри» (II, 163–167, Poems, 1605).>


[Закрыть], жалующейся своему супругу Хамфри герцогу Глостерскому:

 
Глаза мои спаси – ведь в их счастливом взоре
Ты прежде радость находил, не горе;
Теперь печаль всех прелестей лишила их.
«Вот это Элинор моя», – взглянув на них,
Сказать не смог бы ты. Скорей Горгоны взгляд.
 

Она препятствует пищеварению, от нее стынет сердце, портится желудок, цвет лица, сон[1640]1640
  Crato, consil. 21, lib. 2. [Кратон, кн. II, совет 21.] Moestitia universum infrigidat corpus, calorem innatum extinguit, appetitum destruit.


[Закрыть], густеет кровь (Фернель, lib. I, cap. 18, de morb. causis [кн. I, гл. 18, о причинах болезней])[1641]1641
  Cor refrigerat tristitia, spiritus exssiccat, innatumque calorem obruit, vigilias inducit, concoctionem labefactat, sanguinem incrassat, exaggeratque melancholicum succum. <Фернель. Universa medicina, I, 142. – КБ.>


[Закрыть], «помрачаются душевные силы» (Пизон), она губит естественное тепло, извращает здоровое состояние тела и ума, она вызывает усталость от жизни, от нее плачут, стонут, вопят от неподдельной душевной муки. Давид тоже признавался в этом (Пс. 38, 8): «кричу от терзания сердца моего». И еще в тех же Псалмах (109, часть 4, стих 4 <в синодальном переводе – стих 28>): «Душа моя истаевает от скорби», и еще стих 38 <83>: «Я стал, как мех в дыму». Антиох жаловался, что он лишился сна и что его сердце ослабело от горя; у самого Иисуса, vir dolorum{1332} [человека печалей], предчувствующего ожидающие его муки, «был пот его как капли крови»[1642]1642
  Luke XXII, 44. [Лк. 22, 44.]


[Закрыть], а Марк (14 <34>) пишет: «На душе его была смертельная тяжесть и никакая печаль не могла с ней сравниться»{1333}. Кратон (consil. 21, lib. 2 [совет 21, кн. II]) приводит пример с человеком, который от печали стал меланхоликом[1643]1643
  Maerore maceror, marcesco et consenesco miser, ossa atque pellis sum misera macritudine. – Plaut. [Одной печалью извожусь и я с тобой, хирею, и старею, и иссох вконец. Смотри: не руки – щепки, кости с кожею. – Плавт. <Пленники, 1433–1435, пер. Я. Боровского.>]


[Закрыть], а Монтано (consil. 30 [совет 30]) рассказывает об одной благородной матроне, «которую именно эта и никакая другая причина привела к такому недугу»[1644]1644
  Malum inceptum et actum a tristitia sola.


[Закрыть]. И. С. Д., судя по рассказу Гильдесгейма, полностью и на много лет исцелил своего пациента, очень страдавшего от меланхолии, «однако впоследствии достаточно было незначительного огорчения, чтобы он впал в прежнее состояние и стал испытывать прежние муки»[1645]1645
  Hildesheim, spicel. 2 de melancholia. [Гильдесгейм. Жатва, 2 о меланхолии.] Maerore animi postea accedente, in priora symptomata incidit.


[Закрыть]. Примеры того, как возникают меланхолия, отчаяние и даже смерть, обычно одни и те же[1646]1646
  Vives, 3 de anima, cap. de maerore. Sabin. In Ovid. [Вив, 3, о душе, гл. о печали. Сабин. Комментарий к Овидию. <Авл Сабин (I век до н. э.) – приятель Овидия, комментатор его «Метаморфоз» и автор стихотворных ответов на любовные послания «Героинь» Овидия.>]


[Закрыть]: «Ибо от печали бывает смерть» (Сир. 38, 18); «Печаль мирская производит смерть (2 Кор. 7, 10); «Истощилась в печали жизнь моя и лета мои в стенаниях» (Пс. 31, 10). Почему рассказывают, что Гекуба превратилась в собаку?{1334} А Ниоба в камень? Потому что от горя она стала бесчувственной и оцепенела. Император Север умер от горя[1647]1647
  Herodian, lib. 3. [Геродиан, кн. III.] Maerore magis quam morbo consumptus est.


[Закрыть]{1335}, а какое еще неисчислимое множество людей помимо него постигла та же участь![1648]1648
  Bothwellius atribilarius obiit. – Brizarrus Genuensis, hist., etc. [Босвелл, снедаемый печалью, наконец-то испустил дух. – Бризаррус Генуезец, история и т. д.]


[Закрыть]{1336} Tanta illi est feritas, tanta est insania luctus. [Столь неистово, столь безумно его горе{1337}.] Меланхтон поясняет, что это происходит вследствие «скопления близ сердца большого количества меланхолической крови, подавляющей благотворные жизненные силы или по крайней мере притупляющей их; печаль наносит сердцу удар, заставляет его изнывать и трепетать, и черная кровь, вытекающая из селезенки и распространяющаяся в подреберье с левой стороны, приводит к тем опасным ипохондрическим конвульсиям, которые случаются с теми, кто страдает от печали»[1649]1649
  Moestitia cor quasi percussum constringitur, tremit et languescit cum acri sensu doloris. In tristitia cor fugiens attrahit ex splene lentum humorem melancholicum, qui effusus sub costis in sinistro latere hypochondricos flatus facit quod saepe accidit iis qui diuturna cira et moestitia conflictantur. – Melancthon.


[Закрыть].

Страх – двоюродный брат печали или скорее сестра, fidus Achates [верный Ахат{1338}] и постоянный спутник, помощник и главная действующая сила, приводящая к этому несчастью, причина и симптом, как и печаль. Одним словом, сказанное у Вергилия о гарпиях[1650]1650
  Lib. 3 Æn. [Энеида, III <214–215, пер. С. Ошерова.>]


[Закрыть] я могу повторить о них обоих:

 
Tristius haud illis monstrum, nec saevior ulla
Pestis et ira deum Stygiis sese extulit undis.
 
 
Нет чудовищ гнусней, чем они, и более страшной
Язвы, проклятья богов, из вод не рождалось Стигийских.
 

Этому мерзкому духу страха и большинству других мучительных чувств поклонялись как божеству в далекие времена в Лакедемоне[1651]1651
  Et metum ideo deam sacrarunt ut bonam mentem concederet. – Varro, Lactantius, Aug. [И по этой причине они объявили Страх божеством, с тем чтобы он мог даровать ясный разум. – Варрон, Лактанций, Августин. <Варрон утверждает в «Antiquitates rerum divinarum», что Туллий Гостилий ввел новых богов Pavor (Трепет) и Pallor (Страх), коих римляне должны были стараться умилостивить, а еще римляне поклонялись богине Mens (Разум), дабы она даровала детям ясный ум. Это сочинение Варрона послужило источником для таких же утверждений Лактанция в его «Divinae Institutiones» («Божественные установления») и Августина в его «De Civitate Dei» («О Граде Божием», 4, 15, 23). – КБ.>]


[Закрыть], и в числе прочих – печали под именем Ангероны Деи, как отмечает Августин{1339} (de Civitat. Dei, lib. 4, cap. 8 [О Граде Божием, кн. IV, гл. 8]), ссылаясь на Варрона. Поклоняясь страху, они изображали его обычно в своих храмах с головой льва[1652]1652
  Lilius Girald. Syntag. I, de diis miscellaneis. [Лилиус Джиральди. Синтагма I, об избранных божествах. <На самом деле об этом говорится в другом его сочинении – «De deis gentium». – КБ.>]


[Закрыть] и, как рассказывает Макробий (I, 10 Saturnalium [Сатурналии, I, 10]), «В январские календы{1340} у Ангероны был свой святой день, в который их авгуры и епископы ежегодно приносили в храме Волюпии, или богини удовольствий, свои жертвоприношения; это было весьма для них благоприятно, поскольку богиня могла изгнать все душевные заботы, страдания и муки на грядущий год»[1653]1653
  Calendis Jan, feriae sunt divae Angeronae, cui pontifices in sacello Volupiae sacra faciunt, quod angores et animi sollicitudines propitiata propellat.


[Закрыть]. Страх причиной многих плачевных последствий у людей: они краснеют, бледнеют, дрожат, потеют; он неожиданно повергает все тело в холод и жар, вызывает сердцебиение, обморок[1654]1654
  Timor inducit frigus, cordis palpitationem, vocis defectum atque pallorem. – Agrippa, lib. I, cap. 63. [От страха холодеют, испытывают сердцебиение, утрату речи и дрожь. – Агриппа, кн. I, гл. 63.] Timidi semper spiritus habent frigidos. – Mont. [Монтальт. ]


[Закрыть]. Многие люди, которым предстоит выступить или появиться в публичном собрании или перед какими-нибудь выдающимися людьми, теряют дар речи; так Туллий признавался, что даже дрожал, когда начинал свою речь, и то же самое испытывал великий греческий оратор Демосфен, выступая перед Филиппом{1341}. От страха люди лишаются голоса и памяти, как остроумно показывает Лукиан в «Юпитере Трагике»; последнего, когда ему предстояло выступить с речью перед остальными богами, обуял такой страх, что он не в силах был произнести заранее приготовленную речь и принужден был воспользоваться подсказками Меркурия. Многие бывают настолько поражены и изумлены страхом, что они уже не ведают, где находятся, что говорят, что делают[1655]1655
  Effusas cernens fugientes agmine turmas, Quis nunc inflat cornua? Faunus ait. – Alciat. [Видя летящий бесчисленный рой, «Кто ныне трубит в мой рог», – Фавн вопросил. – Альциати. <Эмблемы.>]


[Закрыть]{1342}, и, что хуже всего, – он терзает их за много дней перед тем неотступным испугом и предчувствием. Он препятствует большинству благородных начинаний и вызывает у людей душевную тревогу, печаль и тяжесть. Живущие в страхе никогда не бывают свободны, решительны, уверены, никогда не веселятся, они испытывают постоянную боль[1656]1656
  Metus non solum memoriam consternat, sed et institutum animi omne et laudabilem conatum impedit. – Thucydides. [Страх не только приводит в смятение память, но и препятствует намерению ума и любым похвальным начинаниям. – Фукидид .]


[Закрыть], с какой, как справедливо говорит Вив, не сравнится Nulla est miseria major quam metus, никакое самое большое несчастье, никакое мучение, никакие пытки; постоянно подозрительные, встревоженные, озабоченные, они по-детски падают духом, без причины, без рассуждения, «особенно если им представится какой-нибудь устрашающий предмет», как считает Плутарх[1657]1657
  Lib. de fortitudine et virtute Alexandri. [Кн. о силе духа и мужестве Александра.] Ubi prope res adfuit terribilis.


[Закрыть]. Он вызывает подчас неожиданное безумие и почти все возможные болезни, как я уже достаточно показал на примерах в своем отступлении касательно Силы Воображения[1658]1658
  Sect. 2, mem. 3, subs. 2. [Раздел 2, гл. 3, подраздел 2.]


[Закрыть], и остановлюсь на этом еще подробнее в разделе об Ужасах[1659]1659
  Sect. 2, memb. 4, subs. 3. [Раздел 2, гл. 4, подраздел 3.]


[Закрыть]. Страх принуждает наше воображение представлять себе все, что ему вздумается, призывает к нам дьявола, как утверждают Агриппа и Кардано[1660]1660
  Subtil. lib. 18. Timor attrahit ad se daemones. Timor et error multum in hominibus possunt. [<Кардано.> Об остроумии, кн. XVIII. Страх привлекает демонов. Страх и заблуждение обладают огромной властью над людьми.]


[Закрыть], и тиранствует над нашей фантазией более любого другого чувства, особенно в темноте. Мы убеждаемся в истинности этого наблюдения на примере большинства людей, Лаватер говорит[1661]1661
  Lib. 2 de spectris, cap. 3. [Кн. II о привидениях, гл. 3.] Fortes raro spectra vident, quia minus timent.


[Закрыть]: Quae metuunt, fingunt, то, чего они боятся, им как раз и представляется, то им и мнится; им кажется, что они видят гоблинов, злых духов, бесов, вследствие чего они так часто и становятся меланхоликами. Кардано (Subtil. lib. 18 [об остроумии, кн. XVIII]) приводит такого рода пример: человеку привиделось пугало, и после этого он стал меланхоликом до конца своих дней. Август Цезарь не отваживался сидеть в темноте: Nisi aliquo assidente, говорит Светоний, nunquam tenebris evigilavit [Если никого не было с ним рядом, он не мог лежать без сна в темноте]. И нельзя не удивляться тому, что представляется женщинам и детям, если им приходится пройти церковным двором ночью, лежать или сидеть одним в темной комнате, как они неожиданно обливаются потом и трепещут. Многих тревожат грядущие события, предвидение их судьбы, ожидающей их участи, как императора Севера, Адриана и Домициана, quod sciret ultimum vitae diem, говорит Светоний[1662]1662
  Vita ejus. [Его жизнеописание.]


[Закрыть], valde sollicitus, их ум не знает покоя, ибо им заранее известно, что им уготовано; о многом другом в том же роде мне будет более удобно рассказать в другом месте[1663]1663
  Раздел 2, гл. 4, подраздел 7.


[Закрыть]. Я сознательно не останавливаюсь здесь на таких чувствах, как тревога, жалость, сострадание, негодование, как и на тех устрашающих ветвях, что являются производными от этих двух стволов – страха и печали; вы можете больше прочесть о них у Кароло Паскуале[1664]1664
  De virt. et vitiis. [О добродетелях и пороках.]


[Закрыть]{1343}, Дандини[1665]1665
  Com. in Arist. de anima. [Комментарий к сочинению Аристотеля о душе.]


[Закрыть] и др.

Стыд и Бесчестье причиной самых неистовых страстей и горьких мучений. Ob pudorem et dedecus publicum, ob errorem comissum, saepe moventur generosi animi (Феликс Платер, lib. 3 de alienat. mentis), стыд, вызванный каким-либо публичным бесчестьем, часто приводит благородные умы в отчаяние. А «тот, – говорит Филон (lib. 2 de provid. Dei [кн. II о провидении Господнем]), – кто подвержен чувствам страха, горя, честолюбия и стыда, не ведает счастья, он совершенно несчастен, измучен постоянной тревогой, заботой и горем»[1666]1666
  Qui mentem subjecit timoris dominationi, cupiditatis, doloris, ambitionis, pudoris, felix non est sed omnino miser, assiduis laboribus torquetur et miseria. <Евсевий. Praeparatio evangelica. De providentia, 2.>


[Закрыть]. Эти чувства обладают столь же разрушительным воздействием, как и любая из прочих страстей. «Многие люди пренебрегают мирской суетой и не заботятся о славе[1667]1667
  Multi contemnunt mundi strepitum, reputant pro nihilo gloriam sed timent infamiam, offensionem, epulsam. Voluptatem severissime, contemnunt, in dolore sunt molliores, gloriam negligunt, franguntur infamia. <Цицерон. Об обязанностях.>


[Закрыть], итем не менее они бояться позора, отверженности, бесчестья (Туллий, Offic. lib. I [Об обязанностях, кн. I]); они способны сурово презирать удовольствия, равнодушно сносить горе, но они бывают совершенно разбиты и сломлены укоризной и поношением»[1668]1668
  Gravius contumeliam ferimus quam detrimentum, ni abjecto nimis animo simus. – Plut. In Timol. [Мы переносим позор тяжелее, чем утрату, разве только если у нас очень уж жалкая душа. – Плутарх. Тимолеон <32; однако в русском переводе это выглядит совсем иначе: «Таково большинство людей: злые слова огорчают их сильнее, чем злые поступки, они легче переносят прямой ущерб, нежели глумление» (пер. С. Маркиша)>.]


[Закрыть], siquidem vita et fama pari passu ambulant [видя, что жизнь постоянно идет рука об руку с доброй славой], и часто бывают так удручены публичным оскорблением, бесчестьем, словно кто-то недостойный их нанес им пощечину, или их противник взял над ними верх, или они потерпели поражение на поле боя, не нашлись, что сказать во время публичного выступления, или как будто совершили какой-то бесчестный поступок, который получил огласку, и тогда уж до конца своих дней они не осмеливаются появляться на людях, а предаются меланхолии, забившись в угол и сидя в своей норе. Причем этому подвержены как раз самые благородные души; Spiritus altos frangit et generosos [Это разрушает благородные и возвышенные души] (Иероним{1344}). Аристотель, не будучи в силах понять течение Эврипа, от горя и стыда утопился{1345} (Целий Родигин, Antiquar. lec. lib. 29, cap. 8). Homerus pudore consumptus, Гомер был поглощен этой боязнью позора, «поскольку не в силах был разгадать загадку рыбака»[1669]1669
  Quod piscatoris aenigma solvere non posset.


[Закрыть]{1346}. Софокл наложил на себя руки, потому что его трагедия была освистана[1670]1670
  Ob tragoediam explosam mortem sibi gladio conscivit. <Трудно сказать, откуда Бертон позаимствовал такой вариант легенды, ибо Валерий Максим пишет, что Софокл, будучи уже очень преклонного возраста, представил на театральное соревнование новую трагедию и, узнав, что он победил большинством в один голос, умер от радости (кн. IX).>


[Закрыть] (Валерий Максим, lib. 9, cap. 12 [кн. IX, гл. 12]). Лукреция себя заколола{1347}, и точно так же поступила Клеопатра, «чтобы избежать бесчестья, когда она увидела, что ее пощадили ради триумфа победителя»[1671]1671
  Cum vidit in triumphum se servari, causa ejus ignominiae vitandem mortem sibi conscivit. – Plut. [Плутарх. <Антоний, 84–85; Бертон дает сокращенный пересказ.>]


[Закрыть]. Римлянин Антоний, «после того как враги одержали над ним победу, просидел в полном одиночестве на корме своего судна, чуждаясь всякого общества, даже самой Клеопатры, и потом заколол себя, не снеся позора[1672]1672
  Bello victus, per tres dies sedit in prora navis, abstinens ab omni consortio, etiam Cleopatrae; postea se interfecit. <Плутарх. <Антоний, 76–77.>


[Закрыть] (Плутарх, vita ejus [его жизнеописание]). Аполлоний Родосский{1348} «добровольно подверг себя изгнанию, покинув свою родину и всех дорогих ему друзей, поскольку допустил ошибку при чтении своих поэм[1673]1673
  Cum male recitasset Argonautica, ob pudcorem exulavit.


[Закрыть] (Плиний, lib. 7, cap. 23 [кн. VII, гл. 23]). Аякс впал в умоисступление, поскольку было решено отдать его оружие Улиссу. В Китае самое обычное дело для тех, кому было отказано на их прославленных экзаменах или в получении искомой степени, утратить рассудок от стыда и горя (Маттео Риччи, Expedit. ad Sinas, lib.. 3, cap. 9 [Экспедиция в Китай, кн. III, гл. 9])[1674]1674
  Quidam prae verecundia simul et dolore in insanium incidunt, eo quod a literatorum gradu in examine excluduntur. <На самом деле Риччи рассказывает только об одном-единственном случае, когда, не выдержав экзамена, необходимого, чтобы стать Literati, то есть мандарином, китаец сошел с ума от стыда и горя. – КБ.>


[Закрыть]. Монах Гоогстратен принял написанную против него Рейхлином книгу под названием «Epistolae obscurorum vitorum» [«Письма темных людей»] так близко к сердцу, что от стыда и горя покончил с собой{1349} (Джовьо в Elogiis)[1675]1675
  Hostratus cucullatus adeo graviter ob Reuclini librum, qui inscribitur Epistolae obscurorum virorum, dolore simul et pudore sauciatus, ut seipsum interfecerit


[Закрыть]. Степенный и ученый священник, приходский проповедник в Алькмааре в Голландии однажды, когда он, желая отдохнуть, гулял в поле, был неожиданно схвачен поносом или дизентерией, а посему вынужден был устремиться к близлежащей канаве, однако был застигнут там врасплох почтенными дамами, прихожанками его прихода, проходившими как раз мимо того места; священник был настолько этим пристыжен, что никогда с тех пор не осмеливался появляться публично или проповедовать за кафедрой, а угасал от меланхолии[1676]1676
  Propter ruborem confusus, statim cepit delirare, etc., ob suspicionem, quod vili illum crimine accusarent. [Он был настолько пристыжен, что тотчас впал в отчаяние, считая, что они публично обвинят его в грязном преступлении. <Бертон еще дважды упоминает этот случай во второй и третьей частях своей книги.>]


[Закрыть] (Пет. Форест, Med. observat. lib. 10, observat. 12 [Медицинские наблюдения, кн. X, наблюдение 12]){1350}. Так что стыд среди прочих страстей вполне способен сыграть роль рычага, приводящего к меланхолии.

Я знаю, что сыщется немало подлых, наглых, бесстыжих негодяев, nulla pallescere culpa[1677]1677
  Hor. [Гораций. <Послания, I, 1, 161; в русск пер. Н. Гинзбурга: «не бледней от сознанья проступков».>]


[Закрыть] [не бледнеющих от стыда после любого преступления], которых невозможно чем-либо растрогать, они не принимают близко к сердцу никакого бесчестья или позора и смеются над всем; пусть их изобличают в клятвопреступлении, клеймят позором, объявляют мошенниками, ворами, предателями, пусть отрезают уши, секут, выжигают клеймо, возят на тачке, указывают на них пальцем, поносят, оскорбляют – в ответ они только радуются этому, как, к примеру, сводник Баллион у Плавта[1678]1678
  Ps. Impudice. B. Ita est. Ps. Sceleste. B. Dicis vera. Ps. Verbero. B. Quippeni. Ps. Furcifer. B. Factum optime. Ps. Sociofraude. B. Sunt mea istaec. Ps. Parricida. B. Perge tu. Ps. Sacrilege. B. Fateor. Ps. Perjure. D. Vera dicis. Ps. Pernities adolescentum. B. Accerime. Ps. Fur. B. Babe. Ps. Fugitive. B. Bombax. Ps. Fraus populi. B. Planissime. Ps. Impure leno, caenum. B. Cantores probos. – Pseudolus, Act. I, sc. 3. [<Баллион – персонаж в комедии Плавта «Псевдол, или Раб-обманщик», откуда Берт. и цитирует этот диалог (I, 3), но только у Плавта в нем участвуют три персонажа – раб Псевдол, сводник Баллион и юноша, чья девушка находится во власти Баллиона, Калидор; Бертон отдал реплики Калидора Псевдолу.> Пс. Разбесстыжий! Б. Так. Пс. Мерзавец! Б. Верно. Пс. Негодяй! Б. Пожалуй, так. Пс. Висельник! Б. Все мои черты. Пс. Предатель! Б. Продолжай. Пс. Святотатец! Б. Это верно, Лгун! Б. Твоя правда. Пс. Развратитель! Б. Вполне допускаю. Пс. Вор! Б. Ай-яй-яй! Пс. Беглый раб! Б. Ух ты! Пс. Беззаконник! Б. Ясное дело. Пс. Грязный сводник! Б. Славная песенка. – Псевдол. Акт I, сц. 3 <360–367>.]


[Закрыть]: Cantores probos! [Браво!] Baboe! [Фюйть!] и bombax! [Да ну!], какая им забота? Таких, как он, в наши времена не счесть:

 
Exclamet Melicerta perisse
Frontem de rebus[1679]1679
  Persius, Sat. 5. [Персий, Сатиры, V <103–104, пер. Ф. Петровского; однако контекст у Персия иной: стыда нет у тех, кто берется за дело, в котором ничего не разумеет>.]


[Закрыть]
 
 
[…вскрикнет
Тут Меликерт, что стыда нет на свете].
 

И все же человек скромный, обладающий состраданием, душевным благородством и репутацией отзывчивого, будет глубоко ранен и так горестно этим уязвлен, что предпочтет скорее отдать несметную сумму денег или даже расстаться с жизнью, нежели сносить малейшее бесчестье или наблюдать, как пятнают его доброе имя. А если случается так, что он не в силах этого избежать, тогда, подобно соловью, quae cantando victa moritur (говорит Мизальд[1680]1680
  Cent. 7, e Plinio. [Центурия <то есть сотня> 7 <на самом деле – 6, 100>, из Плиния. <Бертон цитирует это по «Естественной истории» Плиния Старшего (10, 43, 83). – КБ.>]


[Закрыть]), умирающему от стыда, если другая птица поет лучше, он изнемогает и угасает от душевной муки.

Зависть и злоба – два звена этой цепи и, как доказывает, основываясь на Галене (3 Aphorism. Com. 22), Гвианери (tract. 15, cap. 2 [трактат 15, гл. 2]), они «одни могут стать причиной этой болезни, особенно если тела в других отношениях предрасположены к меланхолии». А вот наблюдение Валеска из Тарента[1681]1681
  Multos videmus propter invidiam et odium in melancholiam incidisse: et illos potissimum quorum corpora ad hanc apta sunt.


[Закрыть]{1351} и Феликса Платера: «Зависть настолько гложет человеческие сердца, что они оказываются полностью во власти меланхолии»[1682]1682
  Invidia affligit homines adeo et corrodit, ut hi melancholici penitus fiant. <Платер. Praxeos… tractatus.>


[Закрыть]. Похоже, именно поэтому Соломон (Притч. 14, 13) считает, что она «гниль для костей»{1352}, а Киприан называет ее vulnus occultum{1353} [скрытой раной]:

 
Siculi non invenere tyranni
Majus tormentum[1683]1683
  Hor. [Гораций. <Послания, I, 2, 58–59, пер. Н. Гинцбурга; под сицилийским тираном Гораций имел в виду Фаларида, придумавшего бронзового быка для казни своих врагов, о чем Бертон уже дважды упоминал в этой части.>]


[Закрыть].
 
 
[Пытки другой не нашли даже сицилийские тираны
Хуже, чем зависть.]
 

Она распинает их души, иссушает тела, от нее у людей ввалившиеся глаза, бледность, худоба, у них ужасный вид[1684]1684
  His vultus minax, torvus aspectus, pallor in facie, in labiis tremor, stridor in dentibus, etc. [Хмурый взгляд, унылое выражение лица, бледность, трясущиеся губы, стучащие зубы.]


[Закрыть] (Киприан, ser. 2, de zelo et livore [Проповедь 2, о ревности и недоброжелательстве]). «Подобно тому как моль съедает одежду, – говорит Хризостом, – так зависть пожирает человека»[1685]1685
  Ut tinea corrodit vestimentum, sic invidia eum qui zelatur consumit. [И подобно тому как родившийся в куске дерева червь его прежде всего и точит, так и зависть развращает прежде всего душу, позволившую ей зародиться. <Послание к Антиохийцам («Ad populum Antiochenum»), 45.>]


[Закрыть]; он превращается в мумию, становится живым скелетом, «согбенным и бледным остовом[1686]1686
  Pallor in ore sedet, macies in corpore toto. Nusquam recta acies, livent rubigine dentes. [Бледность в лице разлита, худоба истощила все тело, / Прямо не смотрят глаза, в налете чернеются зубы. <Овидий. Метаморфозы, II, 775–776, пер. С. Шервинского.>]


[Закрыть], который оживил враг рода человеческого»[1687]1687
  Diaboli expressa imago, toxicum caritatis, venenum amiticiae, abyssus mentis, non est eo monstrosius monstrum, damnosius damnum; urit, torret, discrutiat macie et conficit. – Augstin., Domin. prim. Advent. [Образ дьявола, яд милосердия, отрава дружбы, бездонный колодец разума; нет более чудовищного чудовища, более губительной пагубы; она сжигает, жжет, терзает; она разрушает голодом и нищетой. – Августин. Первая воскресная проповедь перед спасением <«Dominica prima adventus Salvatoris»; однако в данной проповеди, призывающей аудиторов изгнать из своих сердец злобу и зависть, этой фразы не обнаружено. – КБ>.]


[Закрыть] (Холл, в «Характерах»{1354}), ибо всякий раз, когда жалкий завистник видит, как другой процветает, богатеет, преуспевает и удачлив в сем мире, добивается почестей и должностей и тому подобное, он ропщет и негодует.

 
Intabescitque videndo
Successus hominum… suppliciumque suum est[1688]1688
  Ovid. [Овидий. <Метаморфозы, II, 780–781, пер. С. Шервинского.>]


[Закрыть].
 
 
[Видит немилые ей достиженья людские и, видя,
Чахнет; мучит других, сама одновременно мучась.]
 

Он изводит себя, если равному ему, приятелю, соседу отдали предпочтение, рекомендовали, если он преуспел; стоит ему об этом прослышать, как в нем вновь закипает желчь; ничто не доставляет ему большего горя, нежели известие об успехах другого; каждый такой случай для него нож в сердце. Он смотрит на него, подобно тем, кому не удалось достигнуть Лукиановой вершины мудрости и добродетели{1355}, завистливым взглядом и готов снести любой ущерб, только бы навлечь несчастье на другого. Atque cadet subito, dum super hoste cadat. [Готовый немедленно напасть, он нападает на него как на врага.] Он подобен персонажу Эзопа{1356}, который охотно расстанется с глазом, только бы его приятель лишился обоих, или богачу Квинтилиана[1689]1689
  Declam. 13. Linivit flores maleficis succis in venenum mella convertens.


[Закрыть], опрыскивавшему цветы в своем саду ядом, только бы пчелы соседа не могли больше извлекать из них мед. Вся его жизнь – непрерывная мука, а каждое произнесенное им слово – сатира; ничто не питает его лучше, чем разорение других. Одним словом, зависть не что иное, как tristitia de bonis alienis, печаль по поводу благополучия других людей, будь то нынешних, или живших в прошлом, или грядущих, et gaudium de adversis, и радость по поводу их бед[1690]1690
  Statuis cereis Basilius eos comparat, qui liquefiunt ad praesentiam solis, qua alii gaudent et ornantur. Muscis alii quae ulceribus gaudent, amaena praetereunt, sistunt in faetidis. [Св. Василий сравнивает их с восковыми статуями, которые тают в присутствии солнца, когда другие радуются и обогащаются.]


[Закрыть]; в противовес милосердию, горюющему по поводу чужих неудач, зависть оказывает пагубное воздействие иного характера на тело[1691]1691
  Misericordia etiam quae tristitia quaedam est, saepe miserantis corpus male afficit. – Agrippa, lib. I, cap. 63. [Агриппа <Об оккультной философии>, кн. I, гл. 63.]


[Закрыть], так определяет это Дамаскин{1357} (lib. 2 de orthod. fid.), Фома (2, 2 quaest. 36, art. I), Аристотель (lib. 2 Rhet. cap. 4 et 10 [кн. II, Риторика, гл. 4 и 10]), Платон (Philebo{1358} [Филеб]), Туллий (3 Tusc. [Тускуланские беседы, III]), Григора Никифор{1359} (lib. de virt. animae, cap. 12 [о добродетелях души, гл. 12]), Василий{1360} (de Invidia [о зависти]), Пиндар (Оды I, ser. 5), и мы находим это справедливым. Это распространенная болезнь и почти естественная для нас, считает Тацит[1692]1692
  Insitum mortalibus a natura recentem aliorum faelicitatem aegris oculis intueri. – Hist. lib. 2, Tacit. [Тацит. История, кн. II.]


[Закрыть], завидовать чужому процветанию. У большинства людей эта болезнь неизлечима. «Я читал, – говорит Марк Аврелий, – греческих, иудейских, халдейских авторов, я справлялся с множеством мудрых людей относительно средства от зависти и не мог найти никакого, кроме как отказаться от всякого счастья и остаться жалким и ничтожным навсегда»[1693]1693
  Legi Chaldaeos, Graecos, Hebraeos, consului sapientes pro remedio invidiae; hoc enim inveni, renunoiare felicitati, et perpetuo miser esse.


[Закрыть]. «Это начало ада еще на земле и страсть, которую нельзя извинить». «С каждым другим грехом связаны и некоторые удовольствия, и им все же возможно приискать какое-то извинение, и только одна зависть лишена и того, и другого. Другие пороки длятся только какое-то время: брюхо можно удовлетворить, гнев ослабевает, ненависть имеет свой конец, и только зависть никогда не утихает»[1694]1694
  Omne peccatum aut excusationem secum habet, aut voluptatem, sola invidia utraque caret, reliqua vitia finem habent, ira defervescit, gula satiatur, odium finem habet, invidia nunquam quiescit.


[Закрыть] (Кардано, lib. 2 de sapientia [кн. II о мудрости]). Божественные и человеческие примеры очень хорошо известны, вы можете их вспомнить или прочесть о судьбе Саула и Давида, Каина и Авеля, Angebat illum non proprium peccatum, sed fratris prosperitas, говорит Феодорет, удачливая судьба брата вызывала у него злобу. Рахиль завидовала сестре, потому что была бесплодной{1361} (Быт. 30), братья завидовали Иосифу (Быт. 37); Давид, как он признавался, тоже не был избавлен от этого порока[1695]1695
  Urebat me, aemulatio propter stultos.


[Закрыть] (Пс. 83), Иеремия[1696]1696
  Jer.. XII, 1. [Иер. 12, 1.]


[Закрыть] и Аввакум[1697]1697
  Hab. I. [Авв. 1.]


[Закрыть] роптали по поводу чужого благополучия, но в конце концов исправились. Сказано ведь – «Не завидуй»{1362} (Пс. 75). Домициан питал вражду к Агриколе{1363} за его достоинства, «за то, что частного человека столь неумеренно прославляют»[1698]1698
  Tacit. Hist. lib. 2, part. 6. [Тацит, История, кн. II, ч. 6. <Об отношениях Домициана и Агриколы в «Истории» Тацита речь не идет, поэтому ссылка Бертона ошибочна.]


[Закрыть]. Цецина вызывал зависть сограждан тем, что пышностью одежды превосходил других{1364}. Но особенную слабость в этом отношении выказывают женщины[1699]1699
  Periturae dolore et invidia, si quem viderint ornatiorem se in publicum prodisse. – Platina, Dial. amorfum.


[Закрыть], Ob pulchritudinem invidae sunt feminae [Женщины особенно ревниво относятся к чужой красоте] (Мюзей{1365}); Aut amat, aut odit, nihil est tertium (Гранатензис{1366}): они либо любят, либо ненавидят, середина им неведома. Implacabiles plerumque laesae mulieres. [Женщины, как правило, никогда не прощают оскорбления.] Схожая нравом с Агриппиной «женщина, если она видит, что ее соседка более опрятна или изящна или богаче одета, носит драгоценности и другие украшения, приходит в ярость и набрасывается на своего мужа, словно львица, высмеивает соперницу, глумится над ней и не в силах ее выносить[1700]1700
  Ant. Guianerius, lib. 2, cap. 8, vit. M. Aurelii. [Гвианери, кн. II, гл. 8, жизнеописание Марка Аврелия.] Femina vicinam elegantius se vestitam videns, laenae instar in virum insurgit, etc.


[Закрыть]; точно так же, согласно Тациту, римлянки относились к жене Цецины Салоните, потому что у нее и лошадь была лучше, и упряжь богаче, как будто она одним этим причинила им вред, и были чрезвычайно этим оскорблены»[1701]1701
  Quod insigni equo et ostro veheretur, quanquam nullius cum injuria ornatum illum tanquam laesae gravabantur.


[Закрыть]. Подобным же образом ведут себя при встрече друг с другом наши знатные дамы, одна из них непременно выказывает неудовольствие или обрушивает насмешки по поводу великолепия или изящества другой. Мирсина, гетера из Аттики, была убита своими товарками лишь за то, что «превосходила их своей красотой»[1702]1702
  Quod pulchritudine omnes excelleret, puellae indignatae occciderunt.


[Закрыть] (Константин, Agricult. lib. II, cap. 7 [Земледелие, кн. II, гл. 7]). Подобные примеры вы отыщете в любой деревне.